Пусть земля ей будет пухом... »
Это я чувствовал, когда ночью задыхался от приступа. Не страх, а уже окончательную сторону, того самого, вечного и необъятного «потом».
Я надеюсь, что родители этой девочки не будут держать зла на меня, из-за того что я процитировал слова их покойной, но очень сильной и полной жизни дочери. Даже в худшие минуты, она себя держала в руках и давала пример всем больным людям. Не стоит падать духом, стоит искать выход и верить в «сегодня», а не в «потом». Не каждый подросток сможет написать о том, что он умирает. Прямым текстом, с открытой душой.
Но я, увы уже не подросток. И мне грех жаловаться, но я не знал, как вам передать то чувство, когда словно вдыхаешь запах смерти, которая подстерегает у двери и своими флюидами наполняет комнату. Эта правда, должна развеять все сомнения и недопонимания. Ведь в нашей «игре», недолжно быть недопонимания!
Единственное, чего в жизни можно достичь без усилий – это неудача.
Не то чтобы я не прилагал усилий в своей жизни, скорее не выкладывался на все сто процентов. По этому, я не сижу в собственной книжной лавке, среди того что люблю. Не хожу на выставки современных художников, которые пишут весьма креативные вещи. Не могу сходить в театр и насладиться актерской игрой. Хотя знаете, некоторые старики, в моём возрасте, даже умудряются продолжать интимные связи с женщинами. Вот такая глубинная правда.
В нашей с вами жизни, происходит столько интересного, чего мы просто перестали замечать, принимая все за должное. Всем кажется, что всё в этом мире уже нарисовано, всё что можно было написать – написано. Но ведь не может человек, за столь короткую жизнь, узнать душу каждого творческого человека на земле. По этому, все привыкли принимать во внимание, в первую очередь классику…Именно классику, с чего всё началось. Хотя современники, подают весьма отличный пример того, что во все века, найдется человек, который пишет не хуже Хемингуэй и остальные. Просто мы привыкли называть их лучшими, потому что они были первыми. Тоже, весьма интересная концепция понимания жизни. Если это было давно, признанно всеми умами мира, то значит лучшее во все века. Как по мне…, не буду говорить, что это срань, но это как минимум не справедливо. Человек не должен ставить творчество на какую-то ступень. Каждый хорош по своему, потому что у каждого разные мысли и разное отношение. Ограждать творчество рейтингами, равносильно тому, что отправлять души в портовый рынок.
Именно в годы, когда у нас «появляется своя точка зрения», нужно по максимуму ее отстаивать, а не поддерживать тех, кто навязывает тебе идеологию времен, в которых мы не живем. И сравнивает душу человека нынешнего, с душой человека, который жил тысячи лет назад. Аморально. Как по мне. Но зная, что я своего рода огорчен жизнью, не осуждайте меня строго. Старик, что играет в свою игру (улыбка на лице).
Вы слышали когда-нибудь выражение: «Паганини скрипач Дьявола»?!
Мне вот интересно стало сегодня за завтраком, если Дьявол ценитель такой музыки, то что же предпочитает Господь?! Но все эти мысли развеялись, когда я увидел в приемной нашего крыла свою дочь. Вы себе даже не представляете, что я чувствовал в тот момент!? У меня отнялась левая рука, которой я параллельно писал это и всё, что Лари положил мне с ложкой в рот, я просто впустил наружу, словно потерял контроль над своим телом…»
Я Лари. Хозяин этого дневника, умер от сердечного приступа, позавчера за завтраком. Думаю он хотел бы, чтобы это, так сказать письмо, было закончено. Нам не понятно, почему он умер, ведь из всех, он держался лучше всех остальных. Меньше всех жаловался, меньше всех доставлял неприятностей (если вы меня понимаете).
«Я знаю почему он умер. Это из-за меня», - сказала нам женщина, которая пришла с его дочерью в тот день. Она стояла у нее за спиной, когда у Эндрю стался приступ. Извините, но, да, его зовут Эндрю. Пусть не будет на меня в обиде, но я должен было это написать. Она сказала, что виновата во всем. Сказала, что была не права. И со слезами выбежала на улицу. После мы видели её уже на похоронах. Как бы закончить… Извините, я никогда не писал ранее.
Думаю, он обрел покой, увидев свою «дурёху». Вынужден был прочесть. Дабы знать как закончить… И хоть она и не появлялась больше у стен нашего дома, думаю ее тяжесть не оседает. И не осядет долгое время. Он был не плохим старичком. И я никогда не принимал во внимание всех этих людей, которые меня окружали. Но теперь…, каждый, когда я включаю касетник и слышу трубку и голос Луи Армстронга, я вижу того молчаливого, но как оказалось многословного старичка. И он все так же сидит у окна и смотрит на задний двор. А его лучшая подруга, всё-таки поняла, что потеряла самое дороге, что было в ее жизни. И я понял одно, этот светлый старик, всю свою жизнь верил в дружбу, которая подпитывалась лишь им одним. Но и никогда не гасла! Паганини скрипач Дьявола! Армстронг саксофонист Господа!
2. Большой Каштан
Жаль. Карьера только началась, только издал пару хороших рукописей и тут…. В свои тридцать пять, я и подумать не мог, что окажусь в больничной палате из-за сердечной недостаточности. Знаю…, как бы это небыло тяжело мне, близким, как бы иронично это не звучало – моим появившимся читателям, но это жизнь и я могу умереть. Раз уж появился основательный повод задуматься о жизни, пока лежу, так сказать без дела, ожидая приговора, хочу поделиться своими небольшими тайнами детства.
В детстве, как и большинство детей, я был до ужаса непоседливым. Искал во всём что-то фантастическое, магическое, хотел окунаться с головой в приключения. Но семья моя была религиозной и я имел ограниченный список веселья в своем арсенале, квоты на детскую жизнь. Но, когда это останавливало ребенка, у которого внутри бурлит горячая кровь и жажда приключений?!
Я открою свою детскую жизнь, но именно в той форме, в которой она мне представлялась в детстве. А там, можете судить меня – глупого тридцати пяти летнего нытика, либо понять, как десяти летнего мальчика, думающего что жизнь это сказка.
Возможно это будут последние мои записи. Хотелось бы ими поделиться, двумя моими самыми сокровенными моментами в жизни, о которых не знали родители.
«Мой вымышленный друг. А быть может и не вымышленный. Знакомство с Олли»
Давным-давно, в одной небольшой деревушке, на окраине леса, жил мальчик по имени Карл. Карл, значительно отличался от своих ровесников. Он постоянно что-то искал, собирал, исследовал, делал записи в свою небольшую книжечку. Он был весьма умен и любознателен. Внешне, Карл напоминал сына булочника: блондинистые волосы, словно его окунули в ведро с побелкой; румяные, надутые щеки, как у хомяка; и полноват телом. Но все это, не мешало Карлу, в свои двенадцать лет, быть умным и начитанным. Он был, конечно же, не сыном булочника, а сыном церковнослужителя. Поэтому, Карл был знаком с религиозными трактатами, с записями древними и присказками. Отец и матушка, твердо настаивали на том, дабы Карл читал молитвы. Чему тот, даже не думал перечить. Потому что ему было все интересно.
Однажды, одним летним днем, когда солнце стояло на самом высоком своем месте, Карл, взяв эту хорошую погоду на заметку, вышел искать улья, висячие на деревьях, так как это лето, предпочел он отдать изучению насекомых. «А пчелы, пожалуй, самый интересный вид», думал Карл. Он блуждал вокруг деревни, в надежде найти хоть один улей, но все было насмарку. Посмотрев на окраины деревни и на лес, на окраины деревни и на лес, Карл, решительно, но в тоже время, слегка боязливо шагнул в чащи леса. Внутри этой лесной коробки, что разделяла границы деревни, было на столько красиво и обворожительно, что Карл, сломя голову начал ловить руками лучи света, пробивающиеся сквозь листья деревьев. Музыка, доносящаяся из клювов различных птиц, заставляла Карла закрыть глаза и выставив пальцы правой руки так, имитируя взмахи дирижерской палочки. Меланхолично перекатывая шаг как балерин.
Спустя час, Карл уже сидел под огромным терновым кустом и наблюдал за ульем, что висел на дереве, стоящем напротив куста. Он что-то записывал в свой блокнот. С умным выражением лица, бил себя пером по бороде, после чего снова макал его в маленькую чернильницу, что носил всегда в своей сумочке и снова делал какие-то записи.
Становилось тусклее. Солнце падало вниз, прячась за деревьями и кустарниками. Становилось не уютно, страшно. Вороны стали пугать, каркая что-то вдали. Карл резко встал, и забыв, что чернильница открыта, разлил её себе на штаны. Вскрикивая, пуская слезы, Карл возмутительно кричал: «Чёрт возьми! Чёрт побери…! Матушка меня на ругает. Отец отхлестает…, и они не разрешат завтра и дальше исследовать пчел!?». Пока еще не стало совсем темно, Карл побежал домой. Дома, матушка с отцом переживали, где же их сын?! Карл в слезах забежал домой, показывая на штанину. Но мама, посмотрев на нее, лишь улыбнулась и сказала: «Не плач». Она наложила кусочек старой тряпочки, на место куда разлилось чернило, тем самым отремонтировав их. После чего Карл покушал и лег спать, в преддверии завтрашнего дня.
На утро, Карл пошел вглубь леса, к тому самому терновому кусту, возле которого дерево с исследуемыми пчелами. Он подошёл к кусту, под которым сидел и не успев сесть, заметил нечто неожиданное. На горизонте, сквозь деревья, виднелся замок. Красивейший замок. Карл был уверен, что вчера, он был именно на этом же месте и не видел здесь никакого замка. «Он словно упал с небес», подумал Карл. Он постоял мгновение и поджав плечи, смастерив удивленную гримасу, сложил, уже наполненную чернильницу и книжечку для записей, в сумку. И направился к замку. Когда он подошел к нему, то увидел, что замок стоит на возвышенности. На скале, дорога к которой вела по каменному помосту, сквозь обрыв. Карл смотрел на ворота замка через помост. После, он глубоко вздохнул и перебежал это расстояние за миг. Оказавшись у ворот, Карл постучал по ним своей маленькой ручкой. В ответ тишина. Потом он ударил еще раз. Снова тишина. Затем он хотел попытаться их открыть, но это у него не вышло. И тогда, с обиженной гримасой, Карл отвернулся и медленно стал идти в сторону леса. Но вдруг ворота отворились. Карл как камень стоял и смотрел на открытые ворота. Еще миг он посмотрел на них, после чего улыбнулся и забежал в замок. Позади него ворота тихо закрылись.
- Извините меня за халатность…. Я был неподалеку. Наблюдал за пчелами… - Кричал Карл на весь замок в унисон с эхо.
- Ничего-ничего. Мы рады гостям! – вдруг кто-то отозвался. Голос был так не груб, так же мягок – детский! – Как тебя зовут? – спросил мальчик, выйдя из малой залы, со спрятанными руками за спину.
- Карл! – ответил радостно тот и подбежал с улыбкой к незнакомому мальчику, дабы пожать руку.
- Очень приятно, Олли! – ответил хозяин замка.
Олли был утончен. Маленький, черноволосый мужчина. Он был красиво одет, опрятно. На нем был коричневый фрак, выглаженные коричневые брюки. Накрахмаленная рубаха и красивая бардовая бабочка. И конечно же туфли. Того же цвета и видно, высшего качества. Он вел себя как взрослый. Спокойно говорил, не был похож на мальчика, хоть и был им. На фоне Олли, Карл смотрелся как оборванец. Как в общем и выглядит ребенок крестьянина.
- Олли, ты здесь живешь? – спросил Карл.
- Нет Карл, я здесь не живу, я здесь лишь на лето. После чего вернусь домой!
- Скажи…, ведь вчера вашего замка не было, не так ли?
- Да Карл. Ты прав.
- Так что же это…, магия? Ты волшебник? Или твои родители волшебники? – завелся с интересом Карл.
- Нет-нет. Это не волшебство и не магия Карл. Это нечто совсем другое. Пошли, я угощу тебя ромашковым чаем. Или может быть ты желаешь пообедать? – спросил Олли, положив руку на спину Карла, тем самым направляя в сторону столовой.
- Знаешь Олли, я, пожалуй, соглашусь пообедать. Сильно уж я проголодался. – ответил Карл, положив руку на живот, дабы заглушить рев.
- Вот и чудно! Так значит ты наблюдал за пчелами?!
- Да-да-да. Они очень интересный вид. Как по мне, самые работящие, самые ответственные к своей работе насекомые…. Ну, не считая муравьев! Ей Богу!
- Что-что Богу?
- Да ничего, это просто выражение такое! – улыбнулся Карл.
- Понятно-понятно. – улыбнулся в ответ Олли.
Они шли через огромные залы замка. После чего спустились в столовую. На удивление, в столовой уже было накрыто, словно Карла ждали и знали, что он придет. Они сели за стол и Карл начал кушать. Пока он кушал, Олли молчал и смотрел лишь на выражение лица Карла, дабы удостовериться, что еда нравится мальчику.
После того как Карл покушал, он встал из-за стола, поблагодарил Олли поклоном и сел обратно, дуя на ромашковый чай.
- Олли…, скажи все-таки, как появился ваш замок? И где твои родители? И где ты живешь, если не тут?
- У меня нет родителей, Карл…. Только бабушка. – на пару секунд Олли замолчал, после чего спросил:
- Карл, что ты знаешь о Дьяволе? – очень спокойно спросил Олли.
- Многое! – ответил так же спокойно Карл. – Знаю, что он злой, что он ужасный, уродлив и что все беды на земле создает он.
- Хм… – задумавшись, Олли поднял голову вверх. – Из всего, что ты перечислил, правда лишь последние слова, да и то…, не до конца!
- Правда? А откуда тебе это известно Олли?! – с интересом спросил Карл.
- Дело в том, Карл, что я Дьявол! – все так же спокойно говорил красиво одетый мальчик.
Карл осмотрел сидячего на стуле Олли, взмахнул рукой и сказал:
- Та ну нет! Клевета! Ты совсем не похож на него! Ты красивый, опрятный и совсем не злой! Ты не можешь быть им!
- Но так оно и есть Карл. – опустив глаза, прошептал Олли. – И замок наш появляется на этом месте, каждое лето. И мы с бабушкой тут отдыхаем. Она мне вяжет очередной, красивый свитер на зиму, а я либо читаю, либо в саду, ухаживаю за гранатовым деревом. Бывает завожу знакомства, как с тобой, но это лишь на миг. Меня все боятся!
Карл слушал рассказ Олли о своей жизни, положив бороду на руки. Его совершенно не страшил тот факт, что он общается с Дьяволом. Он этого не мог правильно воспринять, так как Олли, а точнее его образ, ну никак не совпадал с образом темного лорда.
- Но почему же все беды происходят из-за тебя, Олли? – спросил возмущенно Карл.
- Все, что происходит, на самом деле из-за меня, но не моих рук дело. Все происходит, само собой. Я падший ангел, поэтому так мил. Но из-за того, что я пал, все зло, что на меня набросили, окутало лишь мою оболочку. И каждый раз, когда мне дается время, то время, что я провожу с бабушкой в замке, на земле происходит горе. Не по всей земле, но происходит. – Олли заплакал. – Иногда, оно остается на земле, не причиняя зла сразу, а когда вздумается. Играя со мной в злую шутку. Каждый раз, когда это случается, все винят меня. Поэтому, я не перестаю быть темным…, т. е. моя оболочка.
Карл подошел к Олли и обнял его:
- Я не брошу тебя, буду верить в тебя и питать тебя лишь теплом…, Олли. Дабы из тебя выходило зло. И оболочка твоя станет красивой, белой, как цвет моих волос! После этих слов, Олли улыбнулся, перестал плакать. На протяжении лета, а вскоре и всей жизни, Карл не бросал своего друга. В детстве, они играли в салки, читали, сидели в саду и слушали пение птиц, размахивая невидимые, дирижерские палочки. Бабушка Олли, вязала каждый год свитера лучшим друзьям, и уже они выглядели одинаково красиво. Став постарше, ходили на охоту и нашли себе принцесс, каждый по вкусу.
Карл был с Олли всегда! Тем самым, избавив его от черной оболочки, что питала злобой мир. И у Олли выросли новые крылья, он стал снова ангелом! После чего, мир настал во всем мире. Превратив землю, в Рай на земле!
«Каштан»
«Я вечно что-то ищу, но мало что нахожу действительно нужное мне. Моя фантазия творит чудеса.
Этим летом, я решил посетить неизвестные острова. Пока матушка будет спать, я тайком убегу и начну настоящее приключение. Леса наши, болота, в конце концов двор, все это я до щепки исследовал. И с уверенностью скажу, что это мимолетные влечения, как и изучение пчел. Я думаю мои друзья: жук, жаба, пчела (что на пасеке вдоль фермы самая большая) и мой старый пес Колумб не обидится, если я уеду. Хотя все же Колумба я возьму с собой. Его острый нюх будет мне полезен.
Карл подошел к Колумбу и погладил его, в тоже время размышляя план побега, потирая себя по макушке. По утру, мама ушла на работу и Карл начал воплощать в реальность план побега, который надумывал с вечера. Он взял рюкзак с самыми необходимыми вещами и пробежав через задний двор дома, дабы соседка не заметила его, нырнул в кусты. После этого он никуда не спешил. Не видел в этом необходимости. Пройдя пару десятков метров сквозь рощу, Карл вышел к озеру. Горизонт краснел. Близился рассвет. Запах, доносящийся из озера, так и нашептывал о приключениях. А птицы указывали верный путь. Посреди озера виднелся островок и Карл понял, что именно этот остров сделает его первооткрывателем, путешественником по островам. Он подбежал к лодке, что была привязана к пирсу и увидел в ней хорька. Колумб начал рычать и лаять, но Карл его успокоил. Хорек вдруг заговорил:
- Привет. Я глубоко извиняюсь. Это Ваша лодка? Я лишь на час прилег.
- Нет-нет, просто я хотел её использовать, дабы доплыть во-о-он до того острова.
- Не хотелось бы навязываться, но могу ли я…, быть Вашим спутником?
- Конечно! Мы с Колумбом любим заводить друзей, не правда ли?!
(Колумб залаял жалким тоном и залез в лодку)
- Тогда в путь!
- Вперед!
Пожав друг-другу руки, они обменялись именами и уселись. Отплыв от берега в направлении островка, всё было ничего, но разговор не клеился… И тут мальчик сделал решительный шаг. Карл подошел к своему новому другу, хорьку по имени Кирк и сказал:
- Погода – чудо! Ни волн, ни ветра. Хорошо идем. Знаешь, что я понял Кирк – продолжал мальчик, - я понял, что каждый из нас, в душе, вечное дитя. Даже моя мама, папа, бабушка и дедушка, не вышли из этого состояния что прессингует в нас много лет.
- Да – это точно! И сто самое главное, от этого и не убежишь. А вот у меня какое-то странное чувство. И весело и в тоже время грустно! – сказал опустив глаза Кирк.
- Чего? А хотя знаешь, у меня у самого такое чувство каждый день…
Кирк продолжил:
- Вроде все неплохо, но меня что-то беспокоит.
- Как-будто есть якорь, который не дает уйти в дальнее плаванье…? Да? – перебил его Карл.
- Нет, якорем я это назвать не могу…, скорее…, это похоже на бескрайнее море, а я уже в плавании! – ответил Кирк глядя на Карла, надеясь, что тот его понял. – Чего я жду?! Может того, что смениться ветер или может в преддверии бури?
- Расслабься просто, вдохни воздуха побольше и звезды укажут тебе дорогу, выведут в нужное русло, и штормов не будет, и причин для беспокойства! – улыбчиво ответил Карл и обнял Кирка покрепче.
- Откуда ты знаешь? Ты что синоптик? – посмеявшись подхватил его Кирк.
- Нет! – уже серьезно кинул мальчик, - я верю в это, а это главное!
- Я тоже буду верить в это! – выпрямил спину, как подобает хорьку, Кирк задумался. – Скажи, как бы ты себя охарактеризовал?
- Хм, знаешь, мне всего десять лет и я люблю клоунов. Наверное я сравнил бы себя с клоуном.
- А я думал, что ты в характере «фокусник-волшебник»! Ты же так ловко представляешь себе разные места и себя в них…, не так ли? Мыслитель быть может…
- Нет, я клоун. А знаешь почему? Потому, что я лишь показываю радость маме, папе, и всем-всем, а на самом деле являюсь грустным-рядовым подростком…, который играет с воображаемыми существами. Мое состояние никто не понимает. И никогда не поймет, наверное. Родители больше отдают себя церкви, чем мне – и это грустно.
- А сам-то ты его понимаешь – состояние? – не раздумывая спросил Кирк.
Карл лишь на секунду задумался…
- Иногда…
- На самом деле, первый ответ который пришел тебе в голову – это «нет». – подняв бровь, Кирк показал, что понял…
- Естественно. Но зачем его афишировать?!
- Вот по этому-то тебя никто и никогда не поймет Карл. Ты сам этого не хочешь.
- Хочу, но боюсь. Боюсь, что если объясню, еще больше будет недопонимания! – уже насупившись ответил Карл.
- Ты вводишь всех в заблуждение.
- Да! И считаю, что это к лучшему…, для них. Мне так спокойнее.
- Не делай так. Будь открытым. Будь такой, какой ты сейчас со мной. Тогда мама увидит в тебе не десяти летнего мальчика, а взрослого, рассуждающего парнишку.
- Но механизм односторонний. Поэтому и ввожу в заблуждения.
- Почему односторонний? Вот скажи, кто счастлив?
- Отдача идет от меня всегда, а притягивается постоянно лишь негатив. Мама ругает, отец не понимает, говорит, что я глуп. Вот меня и тянет из дому. – вырвалась откровенность у Карла. И не в счастье дело. Это не главное. Задумайся Кирк, что такое счастье?
- Может потому что отдача неправильная? Поэтому и негатив. У каждого счастье в своем понимании. Хочешь знать мое мнение?
- Людям нужен негатив, дабы они делились теплом? Думаю нет. Люди просто перестали мечтать, верить в чудеса и окунулись полностью в свои проблемы…, во все взрослые дела. – вздохнул мальчик и повернулся к Кирку и сказал: «Конечно хочу узнать твое мнение! На то и спросил.»
- А я не отвечу тебе! Я обещаю подумать. И отвечу, когда буду готов. – неожиданно ответил Кирк, стремительно рассматривая горизонт.
- В этом что-то есть! Я буду ждать!
Они подплывали к острову. Кирк прыгнул к Карлу на плечо, Колумб стоял возле его ноги. Они ждали удара лодки об дно. Когда они сошли на берег, там, на опушке этого небольшого островка их встречал величественный каштан. Он был так высок, что походил на одну из высоток в Нью-Йорке, которые Карл видел на фото открытках, что приходили папе на рождественские праздники от друга из Америки.
Они взошли на опушку, поближе к взрослому дереву. Кирк подбежал к нему и обняв каштан, что выглядело весьма смешно, прислонил ухо к стволу.
- Слышите? – сказал Кирк, выпучив свои маленькие глазки.
Карл опустил голову вниз, взглянул на Колумба, а тот машинально поднял взгляд на него.
- Ему грустно! Он говорит, что ему грустно. Скука поглощает. Это он сам мне сказал.
Карл подбежал к каштану и также прислонил ухо к стволу.
- Я слышу!? – воскликнул мальчик. – Ему и правда тяжело нести бремя времен самому. Но…, как мы его слышим – это магия?!
- Ты же сам говорил, что нужно верить. Ведь в этом залог, не так ли? – улыбнувшись взглянул на Карла Кирк, все так же не отрывая ухо от ствола.
Целый день они разговаривали с Каштаном. Делились мыслями о жизни. Колумб бегал вокруг дерева, развлекая себя охотой на бабочек, а Кирк и Карл сидели возле Каштана.
Каштан посоветовал Карлу вернуться домой, дабы не расстраивать маму и отца. - Переживание близких слишком ранит. Как тебя, так и их самих. А ведь это ни к чему. – сказал Карлу Каштан. Чьи слова обеими лапами поддержал хорек…»
Мне сложно продолжать. Пожалуй я остановлюсь! Я думаю Вы и так поняли, что не было никакого Кирка-хорька, и диалогов с ним. Это были мои разговоры с самим собой. Так я познавал внутренний мир, во всей его красе. На столько одинокий ребенок.... На столько мне хотелось быть нормальным. Но ограничения сделали из меня шизофреника. В итоге, я все равно сбежал от родителей после школы. Прошел курсы с психиатром и все стало на свои места. Стал писать то, что приходило в голову в минуты отчаяния. Так появились два неоготических романа. И скорее всего моя сердечная недостаточность, от переживаний и волнений жизненных пороков.
Я часто переплывал тайком к этому Каштану. Он стал мне настоящим другом. Но однажды его спилили. Уж больно он был плодовит дровами на подтопку. Вот так не стало моего друга, который слушал меня и в тот же момент мог дать совет. Из одного сучка, я на заказ сделал ручку. Которой пишу по сей день. Даже в данную секунду. Каждый на этой земле, превращается во что-то после смерти. Я решил, что и мой почетный друг имел право стать чем-то, что приносило бы пользу.
Моя жизнь как сказка, которая стала реальностью благодаря мне самому.
Я вечно что-то ищу, но мало что нахожу, действительно нужное мне. Моя фантазия творит чудеса.
Через четыре часа, пациента кардиологического отделения – Карла Смита, обнаружили мертвым. Причиной тому стал инфаркт Миокарда.1963 год.
3.Записи шизофреника