Для близнецов параметры старший/младший ребенок также имеют значения и проявляются в зависимости от того, в группе каких детей они родились. Например, близнецы, имеющие старшую сестру/брата, будут действовать как младшие дети. Если родители подчеркивают, что один из них появился на свет раньше другого, то роли старший/младший, могут быть поделены ими между собой. Близнецы показывают самые низкие результаты в тестах на интеллект по сравнению с детьми, занимающими другую позицию в порядке рождения. Возможно, это связано с тем, что они функционируют как отдельная команда и меньше других ориентируются на взрослых и сверстников. Во взрослой жизни они испытывают сложности в разделении и обретении отдельной, собственной идентичности, особенно если они одного пола [Ричардсон, 1994].
Ребенок с особыми свойствами может изменить типично ожидаемые характеристики. Второй ребенок может функционировать как первый, если имеет особые таланты или старший болен. С другой стороны, порядковая позиция ребенка может быть усилена, если его родитель того же пола имеет такую же порядковую позицию.
Большое значение имеют установки родителей относительно пола ребенка. В большинстве культур семьи обычно оказывают предпочтение сыновьям. Старшая сестра в семье может нести ответственность за воспитание младших детей и принимать на себя часть родительских функций, в то время как следующий за ней брат будет получать славу и высокие родительские ожидания. В некоторых исследованиях утреждается, что хотя предпочтительность сыновей уменьшается, существует большая вероятность, что семьи, в которых рождаются только девочки, будут продолжать попытки, в то время как семьи, где есть только сыновья, остановятся на меньшем количестве детей [Broverman et al., 1972].
Что касается разницы в возрасте, то если она составляет более пяти-шести лет, каждый из детей по своим характеристикам будет приближаться к единственному ребенку, хотя к ним будут добавляться некоторые качества той позиции, к которой он ближе всего. Например, старшая сестра брата, которая на восемь лет старше его, будет скорее единственной дочерью, какова она и была на протяжении восьми лет, но в ее поведении будут заметны и черты старшей сестры братьев. Чем меньше разница в возрасте, тем более вероятно, что дети будут вступать в конкуренцию за достижения. Например, если между старшим братом и младшей сестрой разница всего в год, то наступит время, когда он будет бояться, что его опередит девочка, которая развивается быстрее.
Тоумен [Toman, 1976] утверждает, что для стабильного супружества большое значение имеет то, в какой мере в нем повторяется положение, которое каждый из супругов занимал среди своих братьев и сестер. В связи с этим можно выделить комплементарный, некомплементарный и частично комплементарный браки. Тоумен полагает, что в комплементарном браке старшего и младшего ребенка супругам легче договориться и подстроиться друг под друга, так как они воспроизводят свой опыт взаимоотношений с братьями и сестрами (рис. 2.4.1). Они играют в браке комплементарные роли — один заботится, другой принимает заботу; один планирует, другой осуществляет эти планы; один хочет ходить на работу, другой предпочитает оставаться дома и т.д. Их связь тем прочнее и продолжительнее, чем больше отношения обоих партнеров напоминают их положение в семьях родителей.
Некомплементарный брак — это брак партнеров с одинаковой порядковой позицией в родительской семье (рис. 2.4.2). При прочих равных условиях им требуется больше времени и усилий, чтобы договориться и действовать согласованно. Когда в брак вступают два старших ребенка, они могут бороться за власть и конкурировать во взаимоотношениях. Два младших, наоборот, могут избегать ответственности и соревноваться, кто из них младше. Для брака двух младших детей может наступить особенно тяжелое время после рождения детей, когда возникает необходимость в длительном проявлении заботы и распределении ответственности.
Очень важным является то, был ли у супругов опыт взаимоотношения с сиблингами противоположного пола в родительской семье. Муж, который произошел из семьи, где все дети были мальчиками, будет, вероятно, воспринимать женщин как “чужеродное существо”, и ему надо сделать больше усилий, чтобы понять свою жену, чем мужчине, который имел сестер (рис 2.4.3).
Тоумен различает идентичность и комплементарность. В первом случае речь идет об идентификации, во втором — о взаимодействии. Партнеры, которые занимали одинаковое положение среди братьев и сестер в родительской семье, легче узнают друг друга и быстрее достигают взаимопонимания. Например, младший брат и младшая сестра, хорошо знают, что значит быть самым младшим по сравнению с другими детьми. Муж и жена, которые были самыми старшими в семье своих родителей, хорошо знают, что такое уход за младшими и ответственность за них. Они легко понимают друг друга и могут подменить один другого при необходимости, но плохо сотрудничают. Партнеры с идентичным типом только тогда сохраняют полное согласие в браке, когда работают в разных областях, обеспечивают друг другу определенную свободу в личной жизни, имеют разные компании и параллельно воспитывают детей: например, сыновей воспитывает отец, а дочерей — мать.
Частично комплементарные отношения устанавливаются в том случае, когда один или оба партнера в родительской семье имели несколько типов связей со своими братьями и сестрами, из которых одна по крайней мере совпадала с таковой у партнера (рис. 2.4.4).
Единственные дети, в силу их большей привязанности к родителям, скорее будут искать в партнере черты отца или матери. Наилучший прогноз для таких лиц имеет брак с партнером, имевшим младшего брата или сестру (например, муж, бывший единственным ребенком и, жена, имевшая младшего брата). Наихудший прогноз имеют браки, в которых каждый из супругов был единственным ребенком в семье.
Важно отметить также, что комплементарность брака не является абсолютной гарантией его стабильности. Необходимо соотнести этот параметр с тем характером взаимоотношений, который был в родительских семьях супругов. Например, муж ожидает от жены заботы о нем как о младшем брате, в то же время бунтуя против чрезмерной опеки, как делал это со своей старшей сестрой. Важной моделью является также модель взаимоотношений родителей супругов.
2) Совпадение жизненных событий
Под ключевыми жизненными событиями мы понимаем рождения, смерти, заключение браков, разводы и временные разделения, переезды, серьезные заболевания, изменения во взаимоотношениях, в карьере, смена места работы и учебных заведений, серьезные неудачи и успехи и т.д. События, происходящие в одно и то же время в семейной истории и часто кажущиеся несвязанными, системно соотносятся и имеют глубокое влияние на семейное функционирование. Мы не говорим здесь, что одно событие вызывает другое и служит его причиной, скорее, речь идет о сочетании ряда событий, которые могут влиять на развитие семейных паттернов. Исследуя семейную историю, терапевт отмечает время, когда семья испытывала очень много стрессов, а также влияние травматических событий внутри семьи и взаимосвязь семейного опыта с социальными изменениями.
Мы выделяем следующие четыре типа таких совпадений:
а) Совпадение важного жизненного события в семье с началом развития симптома у какого-либо ее члена или с этапами его обострения. Типичным примером подобного совпадения является возрастная регрессия ребенка после рождения младшего братика или сестренки.
б) Группирование важных жизненных событий в переходный период между стадиями жизненного цикла. В этот период семьи особенно уязвимы к изменениям. Например, крах профессиональной карьеры отца в качестве начальника лаборатории проектного института после начала перестройки может наложиться на переход между подростковым возрастом и фазой отделения ребенка от семьи и особенно ожесточить взаимоотношения отца с сыном, который пытается идти своим путем (см. главу 4, случай семьи Д). Или женщина, долго откладывавшая свой брак, выходит замуж вскоре после смерти своего отца. В этом случае терапевту стоит исследовать взаимоотношения женщины со своим отцом.
Важнейший вопрос, на который должен ответить себе терапевт, состоит в том, почему семья пришла к нему на прием именно сейчас, а не позже или раньше. Проблема могла тянуться несколько лет, но пришли они к нему только теперь. Терапевту важно понять, как эти события соотносятся с недавней историей семьи.
в) Синдром годовщины. Некоторые совпадения могут быть поняты как реакция на годовщину какого-нибудь важного или травматического события. Например, депрессивное настроение, возникающее каждый год в одно и то же время, может совпадать с годовщиной смерти родителя или брата/сестры, причем такая связь не обязательно будет осознаваемой.
В определенном возрасте у членов семьи может резко возрастать тревога. Так, у мужчины, отец которого умер от инфаркта в 40 лет, может развиться страх умереть от сердечного приступа, когда он начинает преодолевать этот возрастной рубеж. Или женщина может начать особенно бояться развода, когда ее дочери исполнится столько же лет, сколько было ей, когда их семью покинул отец. Или, например, в консультацию обращается мама
с проблемным подростком тринадцати лет. В процессе интервью выясняется, что когда ей самой было тринадцать лет, у нее умерла мать. Возможно, она обращается за консультацией именно сейчас, так как ее сын приблизился к возрасту, в котором у нее самой отсутствует опыт воспитания матерью.
В семьях раковых больных широко распространены случаи, когда люди заболевают раком в том же возрасте, в котором внезапно умер кто-то из членов семьи. [Шутценбергер, 1997]. Исследователи приводят поразительные данные, когда людям даже удается подгадывать день своей смерти к какой-то важной для них дате. Известно, например, что Томас Джеферсон и Джон Адамс (второй и третий президенты США) умерли в один день — 4 июля 1926 г. — в день пятидесятилетия независимости Америки. Причем в последних словах Адамса упоминался Томас Джеферсон [McGoldric, Gerson, 1985].
г) Совпадение ряда событий с рождением ребенка может сделать его положение в семье особым. На особое положение Зигмунда Фрейда в семье своих родителей указывает ряд обстоятельств. В год его рождения умирает отец его отца, через год рождается и вскоре умирает его брат, после чего в семье долгое время рождались одни девочки. Кроме того, через пару лет после его рождения старшие сыновья отца от другого брака иммигрируют в Англию. Неудивительно, что Зигмунд занял в своей семье исключительную роль, став для родителей заменой всех этих потерь.
Интересно, что Анна Фрейд, самая младшая дочь Зигмунда, великий детский психоаналитик и единственная из детей, кто продолжил его дело, родилась в 1895 г., в один из важнейших периодов жизни Фрейда. В 1896 г. умирает отец Зигмунда Фрейда, потерю которого он рассматривал как наиболее значимое и тяжелое событие своей жизни. В этот период Фрейд публикует свою первую аналитическую работу “Исследование истерии” и начинает свой знаменитый самоанализ.
“Наш собственный опыт привел нас к тому, чтобы уделять особое внимание тому, как влияют на семью потери. К ним семье гораздо труднее приспособиться, чем к другим изменениям” [McGoldric & Walsh,1983]. Уолш [1978] обнаружил, что внуки, демонстрирующие симптоматическое поведение, часто рождаются в пределах двух лет до или после смерти прародителей.
На ожидания родителей от конкретного ребенка существенное влияние оказывает процесс “родительского проектирования”, обстановка в семье на момент его рождения и особенно качество супружеских отношений в этот период. Ребенок, рожденный в “хороший” период брака, когда отношения родителей не были омрачены конфликтами, имеет большие шансы быть любимым ими.
И наоборот, ребенок, родившийся “не вовремя”, когда семья не была к этому готова, может нести на себе печать отвержения. Например, в одной семье эмоциональное дистанцирование и ревность матери к дочери были заданы тем, что в период ее беременности этим ребенком открылась измена мужа. И хотя мать старалась одинаково относиться ко всем детям, не пережитая обида на мужа влияла на ее отношение к этой конкретной девочке (см. также главу 4, случай семьи Д).
3) Повторение паттернов функционирования
в следующих поколениях
Множество симптоматических паттернов, таких как алкоголизм, инцест, физические симптомы, насилие и суициды, нередко повторяются из поколения в поколение. Узнавание и исследование таких паттернов может помочь семье понять, какие способы адаптации она использует, и избежать повторения неприятных моделей в настоящем и их перехода в будущее, освоив другие способы совладания с ситуацией.
Наследие “семейных программ” может оказывать серьезное влияние на ожидание и выборы в настоящем. Так, например, женщина, происходящая из семьи, где в нескольких поколениях были разводы, может воспринимать развод почти как норму.
Выбор жизненного пути может также отталкиваться от жизненного опыта и интересов предыдущих поколений. Проиллюстрируем это на историческом примере, используя генограмму семьи Карла Густава Юнга (см. рис. 2.4.5).
На генограмме видно, что отец Юнга, два брата отца, все шесть братьев матери, дедушка матери и три брата дедушки матери были священниками. Можно отметить также, что дедушка, в честь которого Юнг был назван, и прадедушка по отцовской линии были врачами. Кроме того, несколько членов его семьи верили в оккультные феномены — его мать, дедушка матери и его кузина, Елена Прейсверк, которая утверждала, что является медиумом (в юности Юнг принимал участие в ее сеансах). Предполагается также, что мать Юнга и его бабушка по отцовской линии страдали психическими расстройствами. Таким образом, то, что Юнг стал врачом-психиатром и испытывал глубокий интерес к религии и сверхестественному, весьма соответствует господствующим паттернам в его семье [McGoldrick, Gerson, 1985].
4) Триангулирование как модель
передачи паттернов взаимоотношений
в последующие поколения
Несмотря на огромную сложность и разнообразие семейных взаимодействий, меняющихся со временем, изучение семейной истории позволяет проследить трансляцию определенных моделей взаимоотношений в последующие поколения. Особенно удобно это делать с помощью генограммы.
Очевидно, что наименьшая человеческая система состоит из двух человек. Анализируя генограмму, можно заметить повторение диадических взаимоотношений. Так, на рис. 2.4.6 показано, что сыновья в каждом поколении имеют конфликтные взаимоотношения со своими отцами и близкие — с матерями, в то время как дочери, наоборот — конфликтные с матерями и близкие с отцами. Все супруги имеют дистантные или конфликтные взаимоотношения друг с другом. Другими словами, существует комплементарный паттерн супружеского дистанцирования, конфликтов между лицами того же пола и альянс между лицами разных полов в двух поколениях. Следовательно, можно предположить, что сын и дочь в третьем поколении повторят эту модель дистанцированного брака, конфликты с детьми того же пола и близость с детьми противоположного пола.
Более сложный уровень анализа, соответствующий системному подходу, предлагает связывать эти диадические взаимоотношения и рассматривать их как функцию других отношений, исследуя таким образом семейные треугольники (см. параграфы 2.1.3 — 2.1.5). С этой точки зрения дистанцирование отца и матери может быть функцией его близости с дочерью и конфликта матери с дочерью. Такую же гипотезу можно выдвинуть для любых трех человек из этой системы. Диадическое существование неустойчиво и имеет тенденцию втягивать третьего члена, стабилизируя взаимоотношения диады. Системные теоретики, начиная с Боуэна, считают триангулирование основным механизмом передачи паттернов взаимоотношений в последующие поколения. В таком случае одной из основных терапевтических стратегий является отмена паттерна треугольника и помощь в решении проблем диады напрямую друг с другом. Один из фрагментов помощи семье в данном примере мог бы заключаться в установлении близких взаимоотношений дочери с матерью, даже если ее отец, с которым дочь была близка, находится в конфликте с ее матерью (возможно, опасение не быть лояльной к отцу мешает дочери проделать это самой). Если бы дочь смогла этого достичь, вероятность ее хронических конфликтов, в свою очередь, со своей дочерью в новом поколении сильно уменьшилась бы. Кроме того, это внесло бы изменение и во взаимоотношения супругов.
Проиллюстрируем процесс триангулирования коротким примером из терапевтической практики (см. рис. 2.4.7).
Женщина 26 лет, назовем ее Варя, выходит замуж за мужчину, который старше ее на 10 лет и очень привязан к своей двенадцатилетней дочери от первого брака. Мать девочки бросила ее на мужа и ушла к другому.
Выходя замуж, Варя фактически воспроизводит треугольник, существовавший в доме ее родителей. Она была старшей дочерью в семье, ответственной, исполнительной девочкой, хорошо училась. Ее мать умерла, когда ей не исполнилось и 10 лет. Отец больше не женился и воспитывал ее и младшую сестру один. Постепенно в семье сложилась следующая ситуация: отец работал, Варя занималась домашним хозяйством и старательно училась, а младшая сестра Женя, любимица отца, развлекалась, гуляла с подругами и молодыми людьми. Она была младше Вари на 7 лет, но кавалеров у нее было гораздо больше. Обе сестры соперничали за любовь отца. Младшая старалась добиться отцовской любви веселостью, шаловливостью, лаской; старшая — проявлением ответственности, помощи, заботы. Варя мечтала выйти замуж за такого человека, в делах и заботах которого она сможет полностью раствориться. Отец любил Варю, но держался с ней строго и явно предпочитал ей младшую сестру.
Выйдя замуж, Варя воспроизвела этот же треугольник с одним мужчиной и женской конкуренцией. Желание заботиться о приемной дочери, скрытая агрессивность к ней и чувство вины за это были для нее повторением на новом витке спирали давно знакомых, привычных эмоций. На момент прихода в консультацию через год после заключения брака она находилась в состоянии затяжного конфликта с девочкой и не могла понять причин этого, так как на сознательном уровне пыталась заботиться о ней и возместить ей потерю матери. Кроме того, этот конфликт привел к отдалению между супругами.
Другой воспроизведенный здесь треугольник включает трех женщин (умершую мать и двух дочерей — в родительской семье Вари; а в ее собственной семье — саму Варю, приемную дочь и ее мать, покинувшую семью). Как Варя не могла заменить мать своей сестре, так она не может заменить ее и для своей приемной дочери. Установление хороших взаимоотношений с приемными родителями часто воспринимается детьми как некоторое предательство по отношению к своим собственным. Важно отметить, что семьи, заключившие повторный брак, обычно несут в себе потенциальный конфликт между детьми, родными и приемными родителями, часто вне зависимости от личностных особенностей его участников. Приемным родителям нужно много мудрости, терпения и ненавязчивой любви, чтобы сбалансировать образовавшуюся новую семейную структуру.
Резюмируя, можно сказать, что изучение семейной истории позволяет лучше понять:
l что лежит в основе выбора супругами друг друга;
l как их способы взаимодействия друг с другом и с детьми соотносятся с моделями взаимоотношений в их родительских семьях;
l какие изменения претерпела структура ядерной семьи и характер коммуникации в ней в ходе исторического развития и какие события оказали на семью наибольшее влияние;
l какие события предшествуют текущему семейному кризису и почему семья пришла на прием к терапевту именно сейчас;
l каковы место и функции симптоматического поведения в более широком семейном и историческом контексте.
2.5. Функции симптоматического поведения
в семейной системе
Под симптоматическим поведением мы будем понимать широкий класс нарушений, включая психические симптомы, а также любое поведение, удовлетворяющее следующим условиям:
1) поведение пациента оказывает сравнительно сильное влияние на других людей;
2) оно непроизвольно и не поддается контролю со стороны пациента.
Кроме того, симптоматическое поведение часто “закрепляется окружением, и пациент приобретает в той или иной форме вторичное заболевание” [Оудсхоорн, 1993].
С коммуникативной точки зрения симптоматическое поведение представляет собой неконгруентность между логическими уровнями коммуникации и метакоммуникации. Пациент прибегает к каким-то крайностям или избегает делать что-то и одновременно указывает, что он не делает этого, так как не контролирует то, что происходит. Возможно, такие серьезные проблемы, как шизофрения, требуют более многоуровневого описания, но абсолютное большинство невротических и психосоматических симптомов, а также поведенческих проблем детей могут быть представлены именно так [Haley, 1963].
Очевидно, что симптомы могут быть следствиями нарушения разных иерархических уровней глобальной системы в модели Оудсхоорна (см. параграф 1.3), и для раскрытия их смысла и функций найдется не одно объяснение. Мы будем акцентировать внимание на том, что смысл симптомов меняется в зависимости от того, что является единицей рассмотрения — индивид, диада или триада. В данном параграфе мы постараемся обосновать роль симптомов в семейной системе, используя структуру треугольника в качестве единицы анализа. Далее будет показано что, во-первых, симптоматическое поведение может быть воспринято как коммуникативная метафора, характеризующая некоторые групповые темы из ближайшего окружения пациента; во-вторых, оно представляет собой часть циркулярной коммуникативной последовательности; и, в-третьих, выполняет определенные функции в семейной системе.
С появлением семейной терапии произошел сдвиг в понимании проблемного (симптоматического) поведения членов семьи. В психоанализе психические симптомы признаются следствием внутреннего конфликта, компромиссом между бессознательными влечениями и репрессивными механизмами. Симптомы рассматриваются исключительно как свойство индивида, выражение интрапсихического конфликта, обострившегося, возможно, вследствие травматического влияния со стороны его социального окружения. Тревога или депрессия признаются характеристиками состояния человека. Например, когда женщина компульсивно моет руки, возможной психодинамической метафорой может быть объяснение этого поведения как “искупление ею чувства вины”.
С развитием коммуникативной теории и теории систем произошло изменение в понимании симптомов. Симптомы являются не только характеристиками состояния, но и выражением отношений между людьми, и служат средствами достижения некоторых тактических целей в отношениях с близкими. Вопрос теперь ставится так: к чему ведет приступ тревоги, если рассматривать его в контексте семейных отношений, отношений на работе или отношений с психотерапевтом?
Вот два простых примера:
l У ребенка заболевает голова, живот и т.д. в тот момент, когда ему надо идти в школу.
l В семье есть мальчик подросткового возраста, очень привязанный к матери. Мама замужем второй раз. Одновременно с рождением братика или сестренки у подростка возникают проблемы с поведением или успеваемостью. Он реагирует на появление соперника и с помощью крайнего поведения “сообщает”, что чувствует себя покинутым. Его проблемы отвлекают мать и отчима от новорожденного и, получая свою порцию отрицательного внимания, подросток чувствует, что родители продолжают выполнять свои функции по отношению к нему.
Таким образом,симптоматическое поведение может выполнять функцию скрытой, парадоксальной коммуникации между людьми. Оно определенно несет в себе коммуникативную метафору и в то же время представлено в такой форме, которая не воспринимается другими членами семьи как послание.
В следующем примере нарушение поведения дочери, ее “склонность дружить с девочками легкого поведения и поздние возвращения домой”, могут быть восприняты как метафора, отражающая групповую тему семьи.
Супружеская пара и двое детей (дочь от первого брака матери тринадцати лет и общий ребенок, девочка трех лет) живут в одной комнате коммунальной квартиры. Интимная жизнь между супругами нарушена много лет. Жена через два года совместной жизни обнаружила, что у мужа есть любовница, которую муж по ее требованию тут же оставил. Однако тревога о том, что это может рано или поздно повториться, не стихла и время от времени подкрепляется новыми подозрениями. Тем более что несколько месяцев назад ее старшая дочь сказала, что отчим как-то стал странно на нее поглядывать и часто прижимать к себе. Муж все отрицал, и впоследствии супруги больше об этом не разговаривали. У мужа год назад умер отец, осталась двухкомнатная квартира, в которую семья могла бы переехать. Однако жена, мотивируя нежеланием менять школу дочери, настояла на том, чтобы временно сдать эту квартиру. (Переезд в новую квартиру и приобретение супругами отдельной спальни, возможно, воспринималось ими как угроза стабильности сложившихся между ними отношений.) Последствиями инцидента с отчимом стало то, что мать усилила контроль над дочерью и запретила ей гулять после шести часов вечера, что раньше было вполне обычным делом. “Я места себе не нахожу, если кого-то нет дома”, — говорила она, опасаясь также, что муж и девочка могут встречаться в новой квартире. Дочь выразила протест и вскоре подружилась с девочками своего возраста, живущими половой жизнью. Супруги вместе стали бороться с “испорченностью” девочки, отслеживая ее опоздания, устраивая скандалы, и вскоре добились того, что она раза два не ночевала дома. После этого мать появилась с девочкой в психологической консультации с просьбой помочь справиться с моральной распущенностью дочери. Девочка в этой семье оказывается в парадоксальной ситуации. Являясь жертвой неадекватного поведения отчима, она не только не получает защиту матери, но и становится объектом преследования родителей. Поведение девочки, о которой раньше все отзывались только положительно (в том числе и учителя), быстро приобретает крайние формы и метафорически отражает групповую тему семьи. Обсуждая поведение дочери, супруги теперь получили возможность обсуждать важнейшие и щекотливые для них вопросы интимной жизни и “нравственной чистоты” не на своем материале, а на примере событий из жизни дочери. Изобретая совместные меры по спасению девочки, они также совершают определенные магические действия по спасению собственного брака.
Некоторые сторонники системного подхода рассматривают природу симптомов в семье как вид коммуникативной метафоры.
“Большинство симптомов — а также реакция на них членов семьи — в действительности только метафоры, зеркально отражающие (и одновременно как в кривом зеркале искажающие) все остальные семейные проблемы, прямое выражение которых непоправимо нарушило бы семейный status quo” [Интервью с Клу Маданес в кн. Р. Саймона, 1996]. Задача терапевта — правильно прочитать это отражение и, опираясь на него, создать свою метафору, в которой будут предложены возможные решения проблемы.
Анализируя проблемы семьи, полезно думать о симптоматическом поведении как о прерывистом процессе и считать, что проблема существует не постоянно, а время от времени. Например, дети начинают больше ссориться и выяснять отношения, когда родители дома, и прекрасно ладят, когда их нет. В связи с этим важнейшими для семейного терапевта являются следующие вопросы: “Кто вовлечен в проблему? Что меняется в семье, когда симптом есть и когда его нет? После каких событий происходит обострение проблемы? Какова реакция других членов семьи? Чем заканчивается эта последовательность событий и взаимодействий и каков результат?”. Рассуждая на эту тему, Джей Хейли пишет: “Чтобы справиться с проблемой, ее нужно описать в операциональных терминах... Ярлыки “делинквентный подросток”, “алкоголик”, “доминантная мать и пассивный отец”, “невротик”, “симбиоз между матерью и ребенком” скорее кристаллизуют проблему, чем дают способы ее решения” [Haley, 1976]. Системные семейные терапевты стараются проследить циркулярную последовательность, частью которой является симптоматическое поведение. Подобная позиция постепенно сформировалась по мере развития семейной терапии.
Хейли выделяет следующие стадии процесса изменения точки зрения на природу детских симптомов:
1. Первоначально допускалось, что вся проблема заключена в психике ребенка, и он как-то не так функционирует. Основной гипотезой было то, что он отвечает на прошлый опыт, который интериоризировал.
2. Позднее матери подчеркивали, что у ребенка есть проблемы во взаимоотношениях с нею. Например, говорили, что она беспомощна и некомпетентна, и ребенок адаптировал к этому свое поведение. Для того чтобы объяснить, почему мать такова, какая она есть, выдвигалась гипотеза, что она отвечает на прошлый опыт, и особенно детский.
3. Еще позднее был “открыт” отец. Многократно убеждались, что поведение матери можно объяснить через ее взаимоотношения с мужем. Например, если она ведет себя с ребенком беспомощно и некомпетентно, то отец вынужден приходить на помощь и больше времени проводить с ними. Когда же проблема ослабевает, он отстраняется от семьи.
4. Наконец, начинает получать признание точка зрения, что в замкнутую последовательность включено поведение всех участников драмы. Состояние души отца и его бегство из семьи, возможно, является продуктом его взаимоотношений с матерью и ребенком, которые стали такими в силу его предшествующих действий и т.д.
В данном примере симптоматическое поведение ребенка и беспомощность матери являются функциями возвращения отца в семью и представляют собой часть циркулярной последовательности. Другой ее частью является последовательность взаимодействий, приводящая к отстранению его от семьи, например, по причине конфликтов с женой. Рассмотрев историческое развитие их отношений, можно увидеть, как семья попала в данную точку развития своей структуры и коммуникативных последовательностей. “Понимая значение симптома, я вижу, как он встроен в семейную систему. Я верю, что каждый фрагмент поведения в семье логичен для данной системы” [V. Satir, в кн. Hoffman & Haley, 1967].