Платон говорит об «идее добра»: αύτή κυρία άλήθειαν καί νοΰν παρασχομένη (517 с 4), «она сама госпожа, ибо обеспечивает непотаенность (кажущему себя) и вместе восприятие (непотаенному)». Алетейя попадает в упряжку идеи. Говоря об идее, что она госпожа, обеспечивающая непотаенность, Платон отсылает к тому невысказанному, что отныне существо истины не развертывается как существо непотаенности из его собственной бытийной полноты, а перекладывается на существо идеи. Существо истины утрачивает непотаенность как свою основную черту.
Переход из одного состояния в другое состоит в исправлении взгляда. От όρθότης, правильности вглядывания, зависит все.
Так из превосходства вида и видения над алетейей возникает изменение существа истины. Истина превращается в όρθότης, правильность восприятия и высказывания.
Известным образом Платон вынужден еще сохранить «истину» как черту сущего, поскольку в качестве присутствующего сущее имеет свое бытие в явлении, а явление несет с собой непотаенность. Но в то же время вопрошание о непотаенном переносится на явление вида и тем самым на подчиненное ему видение и на правильное и правильность видения. Поэтому в учении Платона заложена неизбежная двусмысленность. Именно она свидетельствует о не высказанном ранее и теперь выявляемом изменении в существе истины. Двусмысленность со всей остротой обнаруживается в том факте, что обсуждается и описывается непотаенность и одновременно подразумевается и на ведущее место становится правильность, все это в одном и том же ходе мысли.
Ведущая мысль та, что высшая идея запрягает в единую упряжку познание и его познаваемое. Их соотношение, однако, формулируется двояко. Сначала и потому определяюще Платон говорит: ή τοΰ άγαθού ίδέα есть πάντων όρθών τε καί καλών ατία, «идея добра» есть «причина всего правильного равно как и всего прекрасного» (т.е. основание возможности их существа). Но далее говорится, что идея добра есть κυρία άλήθειαν καί νοΰν ηαρασχομένη, «госпожа, обеспечивающая непотаенность, но также и восприятие». Эти два высказывания не параллельны так, чтобы όρθά (правильному) соответствовала алетейя, a καλά (прекрасному) — нус (восприятие). Соответствие здесь, наоборот, перекрестное. 'Ορθά, правильному и его правильности, соответствует правильное восприятие, а прекрасному соответствует непотаенное; ибо существо прекрасного заключается в том, чтобы быть έκφανέστατον4 (ср. Федр), тем, что всего ярче и чище светится, показывая «вид», и потому непотаенно. Обе фразы говорят о первом месте идеи добра как обеспечения правильности познания и непотаенности познанного. Истина здесь есть еще одновременно непотаенность и правильность, хотя непотаенность и впряжена уже в упряжку идеи.
Идея — не изобразительный первый план алетейи, а основание, делающее ее возможным. Хотя даже и так идея вбирает еще нечто от первоначального, но не опознанного существа алетейи.
С тех пор имеет место стремление к «истине» в смысле правильности взгляда и его направленности. С тех пор решающим во всякой принципиальной позиции относительно сущего становится приобретение правильного воззрения на идеи. Различие между местопребыванием внутри и вне пещеры есть разница в софии. Это слово означает вообще ориентировку в чем-либо, какую-то понимающую умелость. София вне пещеры есть фило-софия. Язык греков знает это слово уже до эпохи Платона, употребляя его обычно для именования предпочтительной привязанности к верному ориентированию. Платоном первым это слово было затребовано как имя для такого ориентирования в сущем, которое одновременно определяет бытие сущего как идею. С Платона мышление о бытии сущего становится — «философией», поскольку оно есть взглядывание на «идеи».
Впервые с Платона начинающаяся «философия», однако, имеет впредь черты того, что позднее называется «метафизикой».
Забота о человечности и о позиции человека среди сущего пронизывает собою всю метафизику.
Начало метафизики в мысли Платона есть одновременно начало «гуманизма». Это слово здесь пусть будет существенным и потому осмысленным в самом широком значении. Соответственно «гуманизм» означает тот смыкающийся с началом, развертыванием и концом метафизики процесс, что человек в разных аспектах, но каждый раз со своего ведома выдвигается в середину сущего, без того чтобы быть тем самым уже и верховным сущим. выработка «нравственной» установки, как спасение бессмертной души, как развитие творческих сил, как воспитание разума, как культивирование личности, как пробуждение общественного сознания, как дисциплинирование тела или как соответствующее сочетание некоторых или всех этих «гуманизмов».