– Сознание редко принимает участие в пробуждении, поскольку оно поддерживается сферами планетарными, глобальными. На выходе же трудится уже душа и, в основном, показывает немое кино. Но ты настойчив, поэтому знай, что даже если решение принимаешь не ты, то всё равно оно основывается на твоих действиях. Хоть и в механизме, намного превышающем твои представления … – а по какому поводу было это сказано, уже не удержалось в памяти.
Сопровождение
Десять утра. Собравшиеся в порту разделились на две группы. Получалось, что мужская половина отправлялась в путь, а женская оставалась с функциями подстраховки, привязки, возвратной точки и системы адаптации.
– Что я должен делать? – спросил Левон.
– Теперь уже ничего, – начал подготовку Алим. – Просто сидеть и слушать мои фантазии, и еще отключать всё, что включается: от различного рода восприятия до размышлений, осознаний и прочего разноприсутственного реагирования, но это лишь для того, чтобы дать возможность осуществиться следующей включенности.
Я буду создавать макет событий, но не тот, на который ты был нацелен, а тот, который может дать оптимальный результат. Но и это даже не с моей точки зрения.
Как только нарастающая проявленность моделируемого мира превзойдет угасающую проявленность мира нынешней фиксации сознания, так сразу, по идее, произойдет отрыв от последнего, и я, как виртуальная ракета-носитель, выведу вас на орбиту, а дальше передам управление Эмилю. Сам же буду сопровождать, осуществляя демпфирование внешних помех. Девушки отслеживают плавность перехода и изъятие нас в случае патологического развития процесса. Это так, в общих чертах. В любой момент кто-то может выпасть из общего поля, тогда сам должен вернуться в него. Буду предполагать до тех пор, пока не выйдем в планируемое расположение, – и Алим начал предполагать, как он выразился.
Нет, если бы вчера кто-нибудь спросил, как и что будет происходить, то никто и предположить бы такого не мог, даже сам Алим. У него будто что-то щелкнуло, и он вспомнил свои опыты, когда впервые увидел иное пространство комнаты и первопроходца за столом. И вот та самая комната проявилась вновь перед ним, только на этот раз он сидел за длинным столом, будто на совещании. Первопроходец сидел напротив него и слушал, как и все остальные, предсидящего, который размеренно продолжал:
– … И вот, когда младые чресла перепоясаны мечом, ждет путь неведомый, и сердце спокойно бьется, ни о чем худом совсем не помышляя, неужто вас не забавляет такая искренность слепца, дерзнувшего просить Отца отверзнуть двери восвояси…
Не то чтобы из грязи в князи, но из утробы, колыбели, и сразу в проективный свет, ведь нам потом держать ответ?
Первопроходец, увидев присутственный взгляд Алима, улыбнулся и взял слово:
– Когда бы мы его не знали все эти много тысяч лет, когда бы не предполагали, что он и сам готов ответ нести не только за себя, когда бы не сама Земля его на то препровождала, то и тогда бы было мало причин, чтоб дверь не отворять.
Неужто думаете, Мать его беспечно отдала бы на попиранье внешних сил, когда бы он не получил на этот счет завет Отца? Спросите сами молодца.
Коли представит небылицы, пускай ему всё это снится, и пусть полезен будет сон.
Предсидящий, заметив широко открытые глаза Алима, решил дать ему шанс:
– Ну, что ты скажешь? В бренном теле вступить в борьбу, радеть о деле, сопоставляя небеса и земли многих ополчений, когда и двух нет близких мнений, а значит, слаб и компромисс, не преждевремен ли каприз?
Не согласится ведь простор неведомому дать протор. Не лучше ли опять обитель, которую хранит смотритель и страж, и всё тогда мираж?
Тогда не важен и ответ, когда рассеян будет свет?
Алим не совсем понимал, что происходит. Поэтому заговорил о своем.
– Нам не нужны такие страсти. В ином предстанем мы иным, совсем ему не потакая и не противясь, словно дым, пронзая звуком, не касаясь и не меняя ничего.
Проход нам лишь для одного: внести в недостающий ряд хранящийся в архиве лад, который в то же время код, при этом соблюдая свод законов всех и даже правил.
Агент наш опытен и справен, но нужен явный переход, чтоб четкий след он там оставил, где это надо на пути.
– Я понял, отпускай и жди столетия, а, может, дни, они как быстрые мгновенья, когда желаешь откровенья …– пространство развернулось, сокрыв прошедшее и развернув предстоящее. Алим словно очнулся и заговорил:
– Пронзая оком прошлый ряд событий, бренности лишая, что видим мы: лекарство, яд? На что надеялись, вручая своё природе естество, формально допустив родство чему-то большему?...
Эмиль, не обращая внимания на недоумение остальных, воспринял изреченное напарником буквально и прокомментировал:
– А ведь и верно, судя по всему, на момент карнации нашего клиента и его Така, и Земля имели лишь планетарный статус, и, по всей видимости, верхний, тонкий план жизни такцев соответствовал нижнему, физическому землян. Этот высший план был отсечен от низшего, и Левон воспринял его, как Сартак, ведь «саи» – это правящий, верховный, «саг» – повествование, «сар» – жизнь, «сан» – почетное звание. Следовательно, с одной стороны, здесь душа его или монада получила более высокий опыт, который для планеты Така будет неоценимым сокровищем, а с другой стороны, возвращаясь туда, он рискует опуститься в деинтегральность, что может быть как падением, так и жертвой. Поэтому его решение встретиться с архивариусом, мне кажется, продиктовано чем-то иным, или кем-то.
– Все так запутано, – согласилась Яна, – опасность явно налицо. Может, мы отменим это сомнительное мероприятие? Не нравится мне оно.
– Механизм запущен, – возразила Алина, – спин-петля должна завершить оборот, только охват ее должен быть соразмерен силам нашим. И надо быть во всеоружии…
Но тут опять заговорил Алим:
– Есть множество на то причин, чтоб не взирать на всякий чин, который не в ладах с тобою. Со светом не вступают в бой, коли кичится он собою.
Всегда, когда «одно из двух», то предпочтительнее дух. Все тяготы спадают с плеч, до драки не доходит дело, когда силен твой дух и меч, и прочие доспехи Чела…
Когда же Воины Огня в учебном корпусе и дня без тренировок не проводят, их мысли больше там не бродят, где непристойная возня …
Алим по-прежнему смотрел в одну точку, но взгляд его становился всё осознанней и глубже.
Эмиль попытался проследить за этим взглядом и неожиданно оказался в зале тренингов учебного здания рядом с Алимом. Перед ними стоял один из мастеров Владыки Дзея. Он ничего не говорил, но его улыбка, его взгляд звучали звенящим вопросом в позвоночнике и вибрацией в теле:
– Что, разве нужен крестный ход? Межгалактический поход, чтоб средь забот и чаянь дня до вас дошел посыл Огня, который напрягает Дух? Или прорезался ваш слух?
Вам щит иль меч, скафандр иль диск, прозрачность тел, невзрачность лиц, а, может, пару колесниц? Хотите, просто шар огня или межмерностный адаптер, или пространственный разъём? А, может, спарринг, бумеранг, зеркально отраженный ранг?
Вот весь ваш выбор: меч-насмешка. Всему причиной ваша спешка. Но это сила хоть куда! Кто ней владеет, тот туда своё легко доставит тело, куда проникнет мыслью смело, и так же он легко вернет туда, где начат был поход…
Всё было бы хорошо, если бы времени на размышление хватало, но это пространство не вмещало его столько, сколько требовалось.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Алим, когда они оказались вдвоем в пустой комнате с рассеянным светом и эхом отзвука произносимых слов.
– Да всё тут ясно, – успокоил его Эмиль. – Теперь всё это, как насмешка: готовы мы сопровождать, но где объект, где стол, где книга, где, наконец, та вся интрига, что опыт обещал нам дать?
И всё звучание под стать: как будто с закулисным эхом, не хочет баловать успехом.
Алим почесал затылок и вдруг просиял:
– Я понял: это лишь насмешка, меч отсекает всё, в чем спешка. Ведь меч – то дух, а в духе воля. Повелевать – вот наша доля.
Левон, уж Сартака твоя давно в раскрытые объятья должна бы стиснуть беглеца. Но хроник зал и сам хранитель, который мог бы слышать зов, мне кажется, в какой-то мере еще к такому не готов.
Ужель не видит и смотритель, что гости утомились ждать. Ау, уже устал я звать…
В это время пространство развернулось, представ залом местных хроник с удобным альковом для посетителей, где стояли кресла, стол и диван.
Алим плюхнулся на диван, а Эмиль рассмеялся, глядя на тот недоумевающий вид, с которым предстали перед ними Левон и смотритель.
– Весьма учтиво облаченье, но где же чай, к нему печенье, встречают разве так гостей? – наехал он сразу же на смотрителя и в следующий миг уставился на клиента, – Левон и он же Ювлоан? Сейчас ты должен выбрать стан, к которому тебя влечет. Сартакец ты и звездочет, которого никто не слышит, а тайный орден в спину дышит, и ждет его «секир-башка» по слову тайного божка, который быстро распознает, что много чужеземец знает того, чего не должно знать.
И будет слежка, вот насмешка: за все те много тысяч лет, что он искал для них ответ, за то, что вел всему учет, получит бедный звездочет совсем не то, что полагает.
А сферы Така, кто их знает, в себе те знанья растворят и устремят свой взгляд печальный в пучину звезд галактик дальних...
Или землянин…
Вернулся Смотритель, и Эмиль не успел поведать второй вариант, но первый прозвучал для Левона точно как насмешка.
Вслед за этим появился еще один представитель местной элиты в пунцовой мантии и занял свободное место в полукольце тех, кто стоял. Шедший за ним монах поставил на стол поднос с чайными приборами и удалился. Сидел один только Алим. Он, без каких-либо комментариев, дотянулся до чайничка, разлил из него горячий чай в чашечки и вернулся в исходное положение с одной из них.
– Или землянин, говоришь? – размышлял он над последней фразой Эмиля. – Да, с фактами тут не поспоришь.
Когда среди метагалактик легенды ходят, силу практик или решение Отца никто серьезно не оспорит, и ход событий явно скорит и Столп, и Огненную Нить из Изначальности явить. Землянином-то лучше быть, – посмотрел он серьезно на присутствующих.
Не представившийся жрец почувствовал потребность присесть и плюхнулся в кресло, Смотритель отправился к стеллажам, а Левон примостился рядом с Алимом. Эмиль при этом насмешливо улыбнулся.
Вернувшийся Смотритель положил на стол книгу, раскрыл ее в нужном месте и отошел, цитируя из нее по памяти:
– В преддверии времен печальных и ожидающих нас бед, беру обязанность в путь дальний отбыв для блага Така, свет, немедля отделив от тела, употребить в иное дело, и посему даю обет, вернувшись через много лет, войти в предложенное тело, – заметив насмешливый взгляд Эмиля, он запнулся.
– На благо Така, но которой? Не вашей собственности, чай? И вам же новое подспорье для большей власти подавай? И тело нужное готово, носитель тайны… Пейте чай. Ведь нет закона погруженья в деинтегральное дерьмо. И, стало быть, для нарушенья не вижу повода, а то, что этот фолиант мечтает, так ясно только лишь одно: уже готова для забвенья его история давно.
Свобода воли, вольный выбор.
Жрец с таким поворотом событий был не согласен, но приемлемого варианта решения своего вопроса найти не мог. Он понимал, что силы не равны, да и он сам уже никого не интересовал.
– А что, хорошая идея: забрать с собой – и всех делов, без лишнего сопротивленья, без всякой драмы, лишних слов. Продолжим дома. Словно сон о неудачных воплощеньях, забудет скоро всё Левон.
Сей фолиант мы забираем …
Алим протянул вперед руку, и всё исчезло, вернее, они оказались в знакомой комнате своей библиотеки, будто пронеслись через неё, оставив там свой трофей, и очутились в агентстве.
– Как-то вы быстро, – удивилась Яна, – и без особых эксцессов. Никак, кто помог?
– Консультировались у мастера Владыки Дзея, – пояснил Эмиль, – а он нам подсунул какую-то игрушку: меч-насмешка.
– Так мы вам и поверили, – насмешливо произнесла Алина.
На распутье
– Теперь что мне делать? – спросил Левон.
– Пользоваться плодами своего выбора, – утвердил Алим, – назад дороги нет. А сон, как и всякий другой, постепенно потускнеет. Когда же будешь готов, попробуем прочесть твой фолиант, но это потом, сейчас он находится в карантине. А насчет будущего не беспокойся. В любом случае ты ничего не теряешь, ведь по закону эволюционного роста, даже клон или андроид может насытить свое сверхматериальное начало настолько, что в следующем воплощении придет живым существом. А уж человек и подавно. Ни одно положительное наработанное качество или свойство не может быть утеряно.
– Не пойму, чему вы радуетесь, – удивилась Мила, когда клиент ушел, – ведь ничего не сделали. Наснили ему какой-то детский сон, пустили по ложному пути и даже не предполагаете, что дальше надо делать, потому что не знаете, где он был и что видел. Развели вас на ровном месте.
– Что ты такое говоришь? – пытался возражать Алим, но не знал, чему собственно.
– Понятное дело, что вы даже и не понимаете, что произошло, – продолжала Мила, – придется вас просветить или разочаровать, уж не знаю, по-моему, второе слово по смыслу больше подходит, хотя это и не чары, а, скорее, самообман. Но ждать, пока он раскроется вытекающими из него следствиями не стоит.
– Ты всех прямо запугала. Поясни, в чем дело, не тяни, – начал проявлять нетерпение Алим.
– Я как раз прикидываю, с какой позиции яснее будет, – Мила задумалась, – попробую с нейтральной.
Так вот, сначала Алим попал на совещание своих наставников, что само по себе должно было насторожить. Но даже когда ему сказали, что он не готов к миссии, он продолжал упорствовать на своем. И тогда его отослали к Владыке Дзею. Там к Алиму присоединился и Эмиль, такой же упрямый и деловой. Дзей даже не стал с ними говорить, и когда понял, что они и в этот раз не на тренировку пришли, а выбирать доспехи в дорогу, он поставил перед ними своё виртуальное изображение. На этом миссия и закончилась, собственно говоря. Дальше каждый видел свое кино, в котором сам же и любовался своим упрямством-неповторямством.
И вот три варианта событий сошлись в специальном архиве нашей спецбиблиотеки у хранителя хроник, и из них будет синтезирован результирующий эффект. – Мила посмотрела на напарников и завершила свой рассказ, – что, не очень смешно уже? Особенно, если учесть, что вы не знаете, о чем говорил со своим жрецом Ювлоан, пока Левон изображал смирение, сидя рядом с Алимом.
Хитро кто-то придумал внушить вам, что под двумя именами подразумевается одно и то же существо. Если вы на этом считаете свою миссию завершенной, то вы проиграли, а если нет, то проиграли вы только первый раунд.
– Это что же получается? – осенило Эмиля, – реальность перевели в виртуальность, теперь пойдет обратный процесс, а мы даже не знаем всех его деталей? И проявившаяся реальность может оказаться неадекватной, а ответственность вся будет возложена на нас, и последствия вплетутся в наше дальнейшее существование?
– Не всё так фатально, брат мой, – успокоила его Мила, – физическое развертывание требует много времени, и весь инкубационный период привнесенное вами будет податливо к изменению.
– Хорошенькое дело, – расстроился Эмиль. – Как события, так значит, виртуальные, а как последствия, так значит, реальные?
– Но мы ведь сами настояли на своем, – решила внести свое понимание Алина, – свободу воли никто не отменял. Вот только растянули во времени и проявленности для того, чтобы у нас была возможность всё подправить. По-моему, гуманно и справедливо. Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Так что зря вы приуныли. Все только начинается, и притом – совсем рядом.
Она посмотрела оценивающе на ребят и добавила:
– А, может, вы там вирус какой генный подхватили и скоро начнете мутировать? Не зря ведь этот двуликий упоминал о генокоде.
– Поосторожнее с предположениями, – одернула ее Яна, которая всё это время молчала, – все принимали участие, все и доводить дело до удобоваримого вида будем. Лучше скажем, что всё идет по задуманному плану.
Объект взят в разработку, внимание его притуплено, экспериментальная площадка перенесена из их спецхрана в наш. А родная земля, она всегда многого стоила. Только надо всё прояснить толком и выработать стратегический план. Сейчас давайте сделаем практику на активацию сфер мысли, трансвизора, сансары, в конце-то концов. Или вы хотите решать серьёзные вопросы, сами оставаясь несерьёзными?
– Замечание твоё принято, – согласился Алим, – надо насытиться соответствующими условиями, возжечься огнем, развернуть дух. Вот ты и проводи практику на закрепление и развертывание уже достигнутого. Только постарайся ничего не упустить.
– Постараюсь, – настроилась на работу Яна, – давайте представим и вспомним все, что произошло. Главные позиции – это преображение условий из планетарных в метагалактические, и, соответственно, наработка биосферы, социосферы, ноосферы и других сфер не плановых, а присутственных. Должно осуществиться взаимодействие и взаимообмен соответствующих сфер разных планет. Поскольку мы в этом вопросе еще младенцы, то во всём полагаемся на Волю Отца и ведение Владык.
Но и наша свобода воли очевидна. Ведь когда Мила заявила, что для меньшей сложности достаточно и нашей библиотеки, это заявление было принято к сведению. И когда ребята выбрали книгу новую, ими пишущуюся, это тоже было учтено. Но было также учтено и пожелание других участников. Выходит, что хотя и со многими неизвестными, но мы получили право писать книгу и делать это в нашей библиотеке. А дальше, я думаю, Владыки и Отец поправят и направят. Поехали! Практика:
И мы синтезируемся с Владыками, ведущими каждого из нас…
Эмиль вдруг осознал, какое большое количество подсказок в виде знаков, слов, разворотов событий он упустил в реализации последнего задания. И все события пронеслись перед ним заново, но уже в ином свете, в ином духе и очнулся он уже, когда Яной произносились слова:
– И выходим из практики…
– Такое впечатление, что всё встало на свои места, – произнес он, – все последние события связаны с переходом в иные условия жизни и открывают колоссальные возможности получения опыта. Только вот, с учетом нашей инертности и приходом объективных законов, теперь уже исходящих из стандартов Изначально Вышестоящего Отца Метагалактики, мы спешим в трактовании результатов, нами ожидаемых, а в то же время, тормозим в проявлении свойств и реализации возможностей, вновь обретаемых. И ничего другого не дано, кроме как действия, причем активного, чтобы не оказаться в положении тех, разделившихся гелотропов прошлого. А ведь хорошо, что в начале пути нам дают воссоединенность и синтез.
Часть 4
Меж двух огней
В библиотеку отправились все. Не то, чтобы в этом была необходимость – просто никому не хотелось потом слушать рассказ о событиях, в которых он и сам мог принять участие. А события могли быть весьма необычными, и уж точно – непредсказуемыми.
Неприметная дверь в коридоре перед главным входом в читальный зал. Кнопка звонка. Вызов. Дверь открыл архивариус и жестом пригласил войти. Закрыл дверь и только потом заговорил:
– Что, пришли на разбор полетов, галактические пираты? Папка Репланша еще никогда не попадала в столь отдаленные места. Она ждет вас, но без опечатавшего ее слова не откроется, а оно у Аль-Левона. Так что идите за ним, – архивариус посмотрел на Алима, – он сидит сейчас в читальном зале, пытается найти хоть какие-нибудь сведения о своей планете.
Алим прошел через дверь, соединяющую архив с читальным залом, и действительно увидел там Левона. Присел рядом и заговорил:
– Не ожидал встретить тебя здесь, Аль-Левон. Ты сократил свое имя, сократил рассказ о своем прошлом. Как предполагаешь сотрудничать дальше?
– Да, я работаю на кафедре альтернативной журналистики научным сотрудником, занимаюсь новеллами. Нашим всем добавляют приставку «аль». Но Аль-Левон обратно читается «новелла», вот я и подумал, что в связи с этим моё полное имя будет звучать неправдоподобно. Это ведь не играет особой роли? Тем более что мы хоть и перешли на «ты», но я тоже о вас ничего не знаю, – защищался Левон.
– Ладно, – продолжал Алим, – и, правда, всё не столь важно теперь. Но для дальнейшей работы мы должны больше доверять друг другу, иначе могут пойти сбои и осложнения, никому не нужные. В этом зале ты не найдешь ответов на свои вопросы. Твои новеллы хранятся в другом месте. Пошли.
– Теперь, когда вы все в сборе, должен вас предупредить, что попытка у вас только одна. Если папка откроется, то она или начнет адаптироваться к новым условиям, или аннигилировать, – архивариус сочувствующе посмотрел на присутствующих, – как это отразится на тех, кто вошел в неё, я не знаю, не приходилось еще присутствовать при таком. С Такой еще не работали.Там ваша комната-карантин, – показал он на дверь и ушел.
– Давай, главный контактер, дальнейшее руководство операцией переходит к тебе, – Алим подтолкнул Эмиля, и тот первым вошел в указанную дверь, за ним остальные.
Ничего особенного в комнате не было. Стол, на котором лежала книга-планшет довольно-таки больших размеров, и стул. Эмиль потянулся к планшету, но невидимое поле остановило его.
– Работа не предполагает рассиживаться здесь, – произнес Эмиль. – Всё должно произойти очень быстро. Вот только один вопрос надо уточнить, – Эмиль посмотрел на Левона, – все ли здесь фа-шестнадцатиричны?
– У меня только синтез-шестнадцатирицы пяти семинаров, пяти частей, – удивленно признался новеллист.
– И это уже хорошо, – обрадовался Эмиль, – а я-то думаю, почему проход открыт, но путь усеян терниями. Придется помогать ведением. Тогда вопрос, как мы идем: материей, действующей вовне, или частями человека, действующими внутри, решен в пользу второго. Ведь и то, и другое – путь. Но Отец Галактики со статусом Вседержитель или Его управленцы быстрее откликнутся на зерно вседержащее в нас и просьбу активировать процесс его взращения. Пойдем нелинейной практикой.
– А мне что делать? – заволновался Левон.
– Быть в групповом огне и помнить, что твое слово является ключом к этой папке, – успокоил его Эмиль. – Посмотри синтез-присутственным взглядом. Видишь полусферу, укрывающую куполом папку?
– Вижу! – обрадовался Левон.
– Положи на неё руки и синтезируйся своим сознанием с ней.
Левон коснулся полусферы, та откликнулась, объяла всю комнату, и команда отправилась в путь, хотя лучше это определить, как калейдоскопический событийный поток.
Комната напиталась вибрациями-пульсациями и утратила свою четырехмерную физичность, обрела иную, в которой сознание каждого стало субъективно-объективной частью целого. Стены уступили место туманному протяжению, и неожиданно возник смотритель.
– Ну, вот теперь и заявитель, агенты, первый и второй, и равновесное начало, и новый выбор. Рветесь в бой? Закончить надо бы сначала, ключей набор явить собой, доспехи снять и в путь печальный, таков порядок предначальный: со знанием всегда путь дальний …
Ответил ему Эмиль:
– Ты прав: путь дальний, внешний, вечный, усеян терниями он, но ты забыл, путь выбран новый, а тот растаял, словно сон.
И раз уж мы идем частями, доспехи тоже будут с нами, ведь это атрибут Огня Отца и, значит, Человека. Забудь того уловки века, который сам изжил себя.
Но смотритель упорствовал:
– Так, значит, мы идем частями! Тогда, пожалуйста, скажи, когда б тебе Отец Единый поля, как глобусы вручил, тебе творить хватило б силы? Имеешь опыт? Ты творил?
– Что ж, среди всех многообразий, таки есть опыт у меня, хоть небольшой, не без оказий, не Глобус – Агрос. Но поля его мои впитали гены, там родились аборигены, – Эмиль вспомнил, как всё это происходило всего неделю назад, – возможно ждут они меня.
Смотритель вдруг растаял, при этом родилась и выросла еще одна полусфера, и она тоже охватила собою присутствующих. Однако за ней была следующая, большей плотности, и с ее проявлением появился ее смотритель. Он тоже улыбнулся присутствующим и произнес:
– Малейший опыт виртуальный – и пропустил вас всех начальный, я тоже вас не задержу, коли знакомы вы с Ману, но вы другим путем пойдете и содержанием войдете в ту дверь, где Солнечный Отец. И коль пришли вы на поклон, то вас готов услышать Он.
– Боюсь, что нам к Владыке формы, Отцу Галактики – оформить хотим межзвездный наш союз, верней, союз межпланетарный всего лишь, даже не полярный, а очень близкий, регулярный, чтобы позволил нам прочесть иное Слово, даже есть его носитель – Аль-Левон, и такец, и землянин он, а значит, есть в том предрешенье. Скажи, где взять нам разрешенье? – продолжал свою миссию Эмиль.
Но смотритель пытался предложить свой вариант:
– Ну, раз здесь дети двух Отцов в единой группе содержатся, я предлагаю вам расстаться, и каждый сможет, в чем готов, за прожитое отчитаться.
Тогда со встречным предложением выступил Алим:
– А если взять нам меч-насмешник да превратить его в подсвечник, зажечь и всё здесь осветить? Не много ль на себя берете на этой выгодной работе? А вдруг здесь всё не так уж чисто?
Смотритель долго не раздумывал, решил сгладить конфликт:
– Имею право предложить, а вы возможность отказаться, зачем же сразу меч: ругаться не вижу веских я причин, претит мне делать то мой чин, желаю вместе разобраться, коль не хотите расставаться …– и он исчез, и полусфера его растаяла вслед за ним, вернее, перешла вовне.
– Какие-то смутные смотрители охраняют твою книгу, – рассмеялся Эмиль, глядя на Левона.
– Может, у них просто статус попроще, – почему-то вступился за смотрителей Левон, – думаете, они имеют опыт общения с такими, как вы? В следующий раз проконсультируются, повысят компетентность и будут больше полезны. Можно подумать, что вы больно грамотные. Не было бы у вас метагалактического статуса, слушали бы их еще как и благодарили.
В это время появился Агент. Был он необычен, походил на туманность, которая постепенно сгустилась, обрела плотную форму и предстала в подобии посетителей. Обозрев и просканировав всё вокруг, он обратился к Эмилю:
– Обе печати с Репланша сняты, и смотрители отсторонены под вашу ответственность. Можете вернуться и работать в своем архиве или поучаствовать в Совете, если есть конкретные вопросы по регулированию.
– Раз предлагаешь, значит, усматриваешь наличие таковых, – заметил Эмиль, – только не знаю, сумеем ли мы их сформулировать?
– В Огне Отца, отвечающего за формы, все оформится легко, главное, чтобы активации осознания происходящего хватило для процесса распаковки. Самостоятельно доберетесь или доставить вас по назначению?
– А что, и такая услуга предусмотрена? – удивился Эмиль.
Агент растекся облаком и окутал всех туманом.
Совет с доставкой
В следующее мгновение все проявились в небольшой комнате вместе с Агентом.
– За этой дверью зал заседаний, – произнес Агент и исчез.
– Такое ощущение, что мы висим посреди пространства, пронизывающего нас и живущего своей жизнью, которую трудно постичь в таком состоянии. И, кажется, что в такой огромности масштабов не может существовать что-то, что представляет угрозу для жизни. Слишком велика ответственность и слишком мал мир, чтобы его еще и обижать, – произнесла Мила.
– То же самое должно относиться и к нам, – продолжил Алим. – А ты уверена, что мы знаем, как и при этом можем быть миротворцами? Ведь мы привыкли учиться на ошибках. Только истинную цену ошибок никто не определял.
– То, что мы здесь, уже означает, что нас к этому допустили с учетом нашей и образованности, и компетентности. Не будем терять время, – Эмиль открыл дверь и первым ступил в зал. Ничего необычного на первый взгляд не произошло. Однако сознание отметило многомерность происходящего и сделало первую запись: все участники совещания находились непосредственно в поле зрения Отца Галактики, причем каждый перед той Его Ипостасью, которой соответствовали компетентность и уровень развития каждого. Вместе с тем большинство было в своем индивидуальном пространстве, и оно не пересекалось с другими. Некоторые находились в поле Владык Управлений или Ипостасей Синтеза и лишь немногие – в пространстве самого Отца, выдерживая Его Огонь. В общем, количество тех, кто присутствовал, было трудно определить. Берущий на себя ответственность говорить непременно становился близок для всех остальных, кто внимал его речи, независимо от самого способа и уровня общения. Получался некий синтез индивидуально-коллективного общения, зачастую в нескольких точках концентрации с одновременным участием многих во многом.
Вошедшие привлекли внимание остальных и постоянно находились в поле зрения Отца. Поскольку нет способа передать всю одновременность многодействия, представим лишь некоторые его фрагменты в произвольном порядке.
– Ты делаешь успехи, Эмильджин, – перед Эмилем возникла Агафья, – мягко говоря, не многим и не часто дается такая возможность участвовать осознано в корректациях.