Муки совести Григория Мелехова

Я думаю, как прекрасна земля

И на ней — человек...

И сколько с войной несчастных

Уродов теперь и калек.

И сколько зарыто в ямы,

И сколько зароют еще...

И чувствую в скулах упрямых

Суровую судорогу щек...

С. Есенин

В романе^эпопее "Тихий Дон" М. А. Шолохов изобразил грандиозную картину жизни казачьего Дона с его историчес­кими традициями, своеобразным бытом, социальными потря­сениями, человеческими характерами и судьбами.

Образ Григория Мелехова - центральный в эпопее. О нем сразу невозможно сказать — положительный это или отрицательный герой. Слишком долго он блуждал в поис­ках правды, своего третьего пути, пролил много человече­ской крови.

Его трагедия — это трагедия личности, которую неумоли­мый ход истории поставил перед необходимостью крутого поворота в своей судьбе. Григорий предстает перед нами как правдоискатель. В поисках правды он проходит самый тяже­лый путь — путь самопознания. Этот путь оказался для Григория бездорожьем в темную ночь: он утратил веру в правду народа и веру в себя, стал искать забвения в пьянстве, в женских ласках, в бою проявлял "бессмысленную жесто­кость".

Но и в этот страшный период нравственного падения в Григории живет великая любовь к родной земле, отчему дому. Это то единственное и, пожалуй, самое важное, что есть у этого человека.

Не для кровопролития пришел Григорий в этот мир. Смо­лоду он был добрым, отзывчивым к чужой беде, влюбленным во все живое в природе. Как-то на сенокосе зарезал случайно дикого утенка и с большим чувством жалости смотрел на

мертвый комочек. Но суровая жизнь вложила в его трудолю­бивые руки саблю.

Как трагедия пережита Григорием первая пролитая им человеческая кровь. Облик убитого является потом и во сне, вызывая душевную боль.

Первые встречи с большевиками (Гаранжой, Подтелковым) настраивают Григория принять идею классовой ненависти. Однако неоправданная бесчеловечность Подтелкова, по при­казу которого без суда были убиты пленные, оттолкнула Гри­гория. Сделавшись председателем Донского ревкома, Подтел­ков стал высокомерным, жестоким, сам участвовал в убий­стве пленных.

Не менее жестокими были белогвардейцы. Вспомним еще более кровавое судилище — казнь Подтелкова и всего отряда красноармейцев. Шолохов никому не прощает жес­токости: ни большевику Мишке Кошевому, сжегшему почти полхутора, убившему старого человека; ни садисту Митьке Коршунову, зверски расправившемуся с пленными, с матерью Кошевого; ни самому Григорию, когда он рубил матросов, мстя за себя, за брата, отца. Насилие порождает насилие. Григорий чутким разумом это понимает. Он страдает от­того, что стал на грани двух начал, "отрицая оба их". Судя по поступкам, раздумьям, переживаниям Григория, мы ви­дим, что он часто ищет мирные пути решения жизненных противоречий, не хочет отвечать жестокостью на жесто­кость: приказывает отпустить пленного казака, освободить арестованных из тюрьмы, бросается спасать коммунистов Котлярова и Кошевого.

Междоусобицы измотали Мелехова. Но человеческое в нем не угасло. Вот он на один день пришел в родной дом, взял на руки детей... Как пахнут волосы у этих детишек! Солнцем, травой и еще чем-то родным. На глаза Григория наворачива­ются слезы. Он мечтает ходить по мягкой земле с плугом, тоскует по мирной жизни, по Дону, по любви Аксиньи... А взамен этого — кровь, страдания, толпы пленных, непримири­мая ненависть людей друг к другу.

Чем больше втягивал Мелехова круговорот гражданской войны, тем сильнее он мечтал о мирном труде: "Никакой работой не погнушаюсь. Моим рукам работать надо, а не

воевать. Вся душа у меня изболелась". И в своих снах Григорий ходит по высоким хлебам. Эта тоска по мирной жизни, извечно присущая человеку, — наиболее драгоценное в содержании "Тихого Дона". И страницы, овеянные мечтой о "горько-сладкой человеческой жизни", — наиболее поэтич­ны. Талантливый художник, Шолохов придавал им особо важное значение, считая их ключевыми, обнаруживающими источник мучений, причину трагедии Григория Мелехова. От горя, утрат, метаний герой рано постарел, однако не растерял человеческих чувств. Искренность, отзывчивость, способность к сопереживанию, сочувствию мы наблюдаем у Григория на протяжении всей его жизни. И особенно эти качества вы­разительны в завершающих частях романа. Героя потряса­ет зрелище убитых. Вот он хоронит замученную женщи­ну, невинно убитого доброго деда Сашку и смотрит в огром­ное небо, прислушивается к земле, где продолжает кипеть жизнь.

Не раз рыдания сотрясают Григория. Он испытывает чувство безотчетной жалости к людям, ему хочется "отвер­нуться от бурлившего ненавистью, враждебного и непонят­ного мира".

Но человека бывает трудно остановить, когда разум его помрачен этой враждой. И упреком Григорию звучат слова его матери: "Ты Бога-то... Бога, сынок, не забывай..."

Скорбный лик Божьей Матери на часовне, где был похоро­нен Валет, и надпись говорили о том, что пора одуматься, прекратить кровопролитие, вспомнить о назначении человека на земле.

Люди рождаются, умирают, радуются, горюют... И это пре­красно, считает Шолохов. Страшно насильственное прерыва­ние жизни, на которое права не дано никому. Поэтому Шоло­хов не ищет правых и виноватых в войне, так как нет оправ­дания убийству.

Все преходяще, вечна лишь жизнь...

Своим романом "Тихий Дон" писатель обращается и к нашему времени, учит искать ответы на жизненные вопросы, определять нравственные ценности не на пути нетерпимости и войны, а на пути мира, гуманизма, милосердия.

Н. А. ЗАБОЛОЦКИЙ

Так что есть красота?

(Сочинение-миниатюра по произведениям Н. Заболоцкого)

К сожалению, я не совсем хорошо знакома с произведени­ями Николая Заболоцкого. Мне известны только некоторые его стихотворения, но больше всего меня поразило одно из них, которое впоследствии стало романсом "Очарована, окол­дована"... Я думаю, что этот романс навсегда запечатлелся в моей душе.

И все-таки, что есть красота в понимании Заболоцкого? Каков был идеал женской красоты для него? Наверное, для автора такого глубокого и задушевного романса идеалом кра­соты послужила земная женщина, которую он возвысил в своем воображении.

По-моему, женщина, по-настоящему красивая в глазах по­эта, точно описана в этом романсе. И я уверена, что красота в понимании Заболоцкого — красота женская.

Это красота тихой и по-своему прекрасной женщины, которую автор почти обожествляет: "Я склонюсь пред тво­ими коленями, обниму их с неистовой силою, и слезами, и стихотвореньями обожгу тебя, горькую, милую". Так­же красота женщины проявляется в ее загадочности: "Не веселая, не печальная, с ветром в поле когда-то по­венчана..."

И" самое главное то, что поэт влюблен в нее, а, как известно, любимая — значит красивая. Любовь свою к женщине Заболоцкий проявляет в этих строках: "...ты и песнь моя обручальная, и звезда ты моя сумасшедшая..." Итак, я пришла к выводу, что красота в понимании Забо­лоцкого есть любовь к женщине. И я думаю, что изречение: "Красота спасет мир" не совсем верно, скорее: "Любовь и красота спасут мир", ведь они являются верными спутница­ми друг друга.

А. А. АХМАТОВА

"Невозможно жить душе без песен"

(Поэзия А. А. Ахматовой)

Музыка и звук — то, что окружает каждого человека с детства. И волшебство звука не только в том, что он во­площает в себе жизненную ситуацию, как бы впитывает ее в себя, но и в том, что длительно сохраняет ее, оберегая от разрушения временем. В неподвластности звука бегу времени — высоко ценимая Ахматовой надежность, надежность вер­ного свидетеля:

Зачем же зовешь к ответу? Свидетелей знаю твоих: То Павловского вокзала Раскаленный музыкой купол И водопад белогривый У Баболовского дворца.

И поэтесса в своем творчестве охватила все разнообразие звуков: от человеческого крика до звука шарманки, от звона колокола до грозового грома. В звук грома поэт вслушивает­ся почти как в голос благовещения. Кажется, ни один другой звук не "выписан" в ахматовских стихах с такой любовной тщательностью:

Но в громе влажность есть Высоких свежих облаков И вожделение лугов — Веселых ливней весть.

Но какая же она, песня Анны Ахматовой? Сама Ахматова охотно называла песнями и свои, и чужие стихи, и в отдель­ных случаях невозможно точно определить: идет ли речь о пении как о вокале или о пении как о стихотворчестве:

И легкости своей дивится тело, -683

И дома своего не уз наешь, ■

А песню ту, что прежде надоела,

Как новую, с волнением поешь.

Сама Анна Ахматова неоднократно подчеркивала значе­ние музыки для творчества любого поэта. Одно из откровен­ных признаний поэтессы — стихотворение "Поэт".

Подумаешь, тоже работа, -Беспечное это житье: Подслушатъу музыки что-то И выдать шутя за свое.

Не подлежит сомнению, что Ахматова твердо убеждена в звуковой природе поэтического творчества. Слух и голос — два важнейших для нее инструмента творческой работы поэта.

Зарождение стиха начинается с вслушивания. То, во что вслушивается поэт, может быть названо по-разному. Однако обобщенный образ звучания, которому внимает поэтический слух, традиционен: это голос музы. Вариантом того же звучания выступают неназванные голоса, являющиеся слуху поэта:

Они летят, они еще в дороге, Слова освобожденья и любви. А я уже в предпесенной тревоге, И холоднее льда уста мои.

Но скоро там, где жидкие березы,

Прилънувшик оннам, сухо шелестят, — Венцом червонным заплетутся розы

И голоса незримых прозвучат.

Напряженное вслушивание, чуткий слух нужны поэту не только потому, что "голос музы еле слышный", но и для того, чтобы распознать в голосе музы звучание различного каче­ства: слова в них неразличимы. И среди этих звучаний необ­ходимо найти единственное, неповторимое, истинное. Его на­хождение и есть обретение поэтического дара.

Талант Ахматовой в своем роде неповторим. Для меня стихи Анны Ахматовой дороги тем, что, читая их, можно слы­шать музыку, вдохновившую поэтессу на написание этих сти­хов. Именно поэтому произведения Анны Ахматовой, как пес­ня души автора, всегда будут понятны, доступны читателю и любимы им.

"Мне дали имя при крещенье — Анна"

(По творчеству А. А, Ахматовой)

На рубеже столетий, накануне Октябрьской революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась одна из самых значительных во всей современной мировой литературе "женская" поэзия — по­эзия Анны Ахматовой. По выражению А. Коллонтай, Ах­матова дала "целую книгу женской души". Она "вылила в искусстве" сложную историю женского характера, оказалась открывателем обширнейшей и неведомой до того в поэзии области. При этом Ахматова всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знамя русской клас­сики, прежде всего Пушкина.

"Великая земная любовь" — вот движущее начало всей ее лирики. Стихи Ахматовой — не просто размышления о люб­ви, не фрагментарные зарисовки; острота поэтического виде­ния сопряжена с остротой мысли:

Я па солнечном восходе Про любовь пою, ■ На коленях в огороде Лебеду полю.

Но любовь в стихах Ахматовой не только счастье, очень часто это страдание, пытка, мучительный, болезненный излом души. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную трагическую наполненность.

„Уже в самых первых стихах Ахматовой живет не только любовь-обожание. Она часто переходит в другую, любовь-жалость:

О нет, я не тебя любила, Палила сладостным огнем, Так объясни, какая сила В печальном имени твоем.

Это сочувствие, сопереживание, сострадание делает стихи Ахматовой подлинно народными, эпическими. Кроме того, в ее стихах живет еще одна любовь - к родной земле, к Роди­не, к России:

Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам, Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам.

Любовь к Родине у Ахматовой не предмет анализа, раз­мышлении или расчетов. Будет она — будут жизнь, дети, стихи.

Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Хотя можно ли говорить так о женщине, муж которой был расстре­лян, а сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав все лишения, кроме лишения Родины?

Я думаю, что можно, потому что она была поэт: "Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя с временем, с новой жизнью моего народа... Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было рав­ных".