Таким образом, процесс восприятия трактовался здесь как чисто субъективное переживание, являющееся порождением субъекта, а не как процесс отражения реальной действительности. При этом и сама направленность художественного творчества ставилась в полную зависимость от воли и желания субъекта, «свободно выражающего свои чувства». В отношении изобразительной задачи эти теории приводили к отрицанию перспективы как науки о законах изображения предметов на плоскости. Они широко открывали дверь для модернистских, формалистических течений буржуазного искусства.
Указанная трактовка явлений константности восприятия была справедливо подвергнута критике в работах советских психологов, которые показали, что зарубежные исследователи в своей концепции отрывают образ от действительности, противопоставляют «идею» предмету. Вследствие этого между восприятием и реальным предметом возникала непреодолимая преграда. Наши образы принимали вид субъективных символов, иероглифов, ничего общего не имеющих с объективной действительностью. В результате внешний мир исчезал, и его полностью заменяли образы и ощущения. Очевидно, что подобные рассуждения приводили в итоге к агностицизму и идеализму.
9. Проекционный принцип работы глаза. Зависимость величины изображения на сетчатке от угла зрения на предмет
В противоположность изложенной трактовке вопроса явление константности восприятия было оценено советскими психологами, прежде всего как результат приспособления человека и его органа зрения к правильному отражению действительности к адекватному восприятию размеров и формы. Мы воспринимаем предметы такими, каковы они действительно есть. Этим и обусловливается постоянство, константность наших восприятий.
Эта в основе правильная оценка явления константности восприятия не была, однако, исчерпывающей. Требовалось не только объяснить причины константности, но и вскрыть закономерности, которым это явление подчинено. Необходимо было доказать также, что несоответствие перспективных сокращений угловому закону есть не случайное субъективное отклонение, а вполне закономерный факт, имеющий строгое психофизиологическое обоснование. Следовало также показать, что теория «субъективной» перспективы находится в противоречии с практикой реалистического рисунка с натуры и с основными принципами линейной перспективы. Последнее обстоятельство и было использовано доктором педагогических наук (по психологии) Н. Н. Волковым для критики идеалистических позиций зарубежных исследователей в вопросе о константности восприятия величины и формы.
В своей книге «Восприятие предмета и рисунка» Н. Н. Волков указывает, что сходство изображения с оригиналом может быть достигнуто лишь при условии строгого соблюдения законов перспективы и что практика реалистического рисунка с натуры является конкретным доказательством использования этих законов в творческой деятельности художников и живописцев.
10. Опыт, иллюстрирующий несоответствие перспективной величины предмета «угловому закону»
«Современный психолог думает, — писал Н. Н. Волков, — что зрительное восприятие величины и формы, вообще говоря, относительно константно, а для некоторой зоны опыта — почти совсем константно. За психолога говорят, казалось бы, многочисленные факты и строгие экспериментальные наблюдения. Однако за художника говорит длительная практика. Было бы недопустимой близорукостью игнорировать эту практику. Художник действительно видит не константно, или, лучше сказать, умеет видеть не константно».
Справедливо возражая против существования особой «субъективной перспективы», изменчивой и непостоянной, Н. Н. Волков допускает, однако, при этом ошибку, пытаясь доказать полную аналогию между изображением перспективных явлений на рисунке и их передачей путем геометрического построения. Подкрепляя свою мысль о том, что верный перспективный рисунок и точно построенное перспективное изображение должны полностью совпадать в своих формах, Н. Н. Волков ссылается на рассмотренные выше приемы рисования с помощью стекла или сетки, которые применяли живописцы и архитекторы эпохи Возрождения.
«Проекция предмета на плоскость стекла есть, таким образом, — пишет Н. Н. Волков, — с одной стороны, факт восприятия... с другой — классическая задача геометрической теории перспективы… Конечно, художник умеет и привык видеть перспективную величину и форму и без стекла или сетки Альберти. Художнику поэтому трудно согласиться, что законы зрительного восприятия и законы перспективы (геометрической) расходятся. Убеждение, что мы видим именно перспективную величину и форму вещи, глубоко коренится в практике реалистического рисунка».
О чем свидетельствует практика рисунка с натуры, мы увидим в дальнейшем. Здесь же необходимо отметить, что мнение о полном совпадении в довольно значительных пределах законов линейной и наблюдательной перспективы действительно широко распространено как среди современных художников, так и в теоретической литературе по перспективе. В указанном плане этот вопрос трактуется, например, и в последнем издании книги А. П. Барышникова «Перспектива», рекомендованном в качестве учебного пособия для высших художественных учебных заведений. Проблеме соотношения так называемой наблюдательной перспективы с теорией линейной перспективы автор посвящает специальную главу «Теория перспективы и практика наблюдения перспективных явлений при рисовании с натуры». Изложение этой главы А. П. Барышников как раз и начинает с интересующего нас вопроса.
«...Какой вид принимает теория перспективы при рисовании с натуры и надо ли утверждать существование особой наблюдательной перспективы?» — спрашивает автор и отвечает далее на этот вопрос отрицательно:
«Теория перспективы, — пишет он, — не противоречит, а подкрепляет практику рисования с натуры, помогая художнику точнее увидеть своими глазами перспективные явления на всем, что он рисует, и осознать их закономерности, установленные теорией линейной перспективы».
Свою позицию в этом вопросе А. П. Барышников излагает далее приблизительно следующим образом. Если предмет расположен в поле наилучшего зрения, то есть в пределах зрительного угла 28-37°, то его перспективные изображения, полученные путем геометрического построения, совершенно точно передают наши зрительные впечатления. Искажения возникают, по мнению А. П. Барышникова, лишь при нарушении этих пределов.
«В рисунках с натуры художники часто изображают не только то, что действительно находилось в поле зрения, — пишет автор, — но и смежные с тем части пространства... В этих случаях неизбежны перспективные невязки, отступления от правил перспективы или попытки маскировки перспективных невязок».
Приведенные высказывания довольно ясно показывают, как оценивается вопрос о соответствии рисунка и законов перспективы современными психологами и геометрами. В дополнение к этому остается лишь посмотреть, какие практические выводы и рекомендации отсюда вытекают. Поучительным примером в этом отношении может служить ссылка на высказывания авторов книги «Учебный рисунок» — А. М. Соловьева, Г. Б. Смирнова и Е. С. Алексеевой.
Рассматривая вопросы перспективы в специальной главе «Законы линейной перспективы в применении к рисованию», авторы этой работы указывали:
«Работая над большими картинами, необходимо точно прочерчивать перспективу входящих в композицию крупных многогранников, а в натурных зарисовках достаточно на глаз проверить правильность перспективных построений, руководствуясь указанными здесь общими правилами (линейной перспективы) и пользуясь вспомогательными линиями».
По мнению авторов, правильный перспективный рисунок столь точно передает перспективные сокращения в соответствии с законами линейной перспективы, что на рисунках, выполненных учащимися при больших углах зрения, получаются те же ошибки, что и на фотографиях, снятых на слишком близких расстояниях.
Характерно, что подобное отождествление перспективного рисунка с фотоснимком допускают не только авторы указанной книги. Подтверждением этому может служить, например, изображение комнаты, приведенное в книге Е. С. Кондахчана «Методика преподавания рисунка в средней школе» (рис. 11). Это искаженное изображение дается автором книги в качестве иллюстрации правильного перспективного построения, которому должны следовать учащиеся при рисовании интерьеров с натуры. Ссылаясь на аналогичные рисунки, автор здесь же указывает, что основная задача ознакомления с теоретической перспективой — проверка выполненных с натуры или по представлениям рисунков.
11. Искаженное изображение комнаты в перспективе
Подводя некоторые итоги, необходимо подчеркнуть следующие два положения, которые в той или иной форме находят свое выражение в большинстве современных работ и пособий по рисунку и перспективе.
Во-первых, считается общепризнанным фактом, что в пределах нормальных углов зрения до 30-40° перспективные изображения, полученные путем проекции предметов на плоскость, передают зрительный образ с большой точностью, не содержат искажений и, следовательно, совпадают с результатами рисунка с натуры.
Во-вторых, считается также признанным, что при углах зрения, превышающих 40-50°, на перспективных изображениях и при фотографировании неизбежно возникают искажения величины и формы предметов. Указывается, что деформации подобного рода имеют место не только в построениях, но и при рисовании с натуры при тех же углах зрения. Отсюда и делается вывод о том, что получение правильных, неискаженных изображений и рисунков при углах зрения, превышающих нормальные, считается в целом задачей невыполнимой.
К такому неутешительному выводу приходит ряд современных исследователей, и в частности И. П. Машков в своей книге по линейной перспективе.
«Расхождение физиологических свойств нашего зрения и математических основ теории перспективы, как-то: замена двух глаз одним идеальным глазом, двух зрительных осей — одним центральным лучом, шаровой поверхности — касательной к ней плоскостью и пр., приводит к заключению, что абсолютно точного изображения предметов в перспективе не может быть».
Как мы увидим в дальнейшем, приведенные выше положения, пользующиеся известной популярностью в настоящее время, не могут быть, однако, признаны вполне справедливыми. Факты, наблюдения и, главное, практика реалистического рисунка с натуры с полной очевидностью доказывают, что не все виды возникающих при построениях искажений могут быть устранены путем ограничения углов зрения на объект и что, с другой стороны, имеется большое число прекрасных по своей правдивости и точности пространственной передачи рисунков с натуры выполненных крупнейшими мастерами изобразительного искусства, при углах зрения значительно превышающих «нормальные» пределы.
Следует также отметить, что допускаемое отождествление результатов перспективных построений и рисунка с натуры приводит к полному отрицанию явлений и фактов константности восприятия, которые нельзя голословно отрицать. Вопрос о том, находят ли некоторые факты константности восприятия свое закономерное и последовательное выражение в рисунках с натуры, должен быть поставлен и решен путем конкретного анализа картин и рисунков с натуры. Ведь если «психологическую» перспективу оценивать не как чисто субъективное непостоянное явление, то ее определенные закономерности, если таковые действительно имеются, должны неизбежно получать отражение в натурных зарисовках художников и архитекторов.
Анализируя опыт прошлого, можно прийти к выводу, что, идя по пути противопоставления «психологической» перспективы методу центральной проекции, нельзя достигнуть каких-либо серьезных успехов. Ошибка многих исследователей как раз и состояла в том, что теория перспективы изучалась крайне односторонне — или с чисто математической точки зрения, как геометрический метод построения, или же, как явление субъективное, психологическое, рассматривавшийся западноевропейскими психологами большей частью с идеалистических позиций.
Именно такая односторонняя ориентация читателя, изучавшего теорию перспективы, и приводила на практике к диаметрально противоположным результатам. Одной из крайностей был субъективизм и формализм, другой — неестественная «сухость», искаженность и «фотографичность» строгих геометрических построений.
Можно найти не один пример в истории живописи, показывающий, как художник, стремясь к достижению совершенства, педантично соблюдает все правила линейной перспективы и неожиданно для себя создает в итоге этой кропотливой работы искаженное, неправдоподобное изображение. Такие случаи имеют место даже в практике крупнейших мастеров рисунка, например В. В. Верещагина, искусно владевшего методом перспективной проекции, но нередко злоупотреблявшего точностью геометрических построений (рис. 12). В творчестве В. В. Верещагина имеются, однако, и другие примеры, анализ которых показывает, что при рисовании с натуры он случайно или преднамеренно отказывался от строгого соблюдения указанных правил.
12. В. В. Верещагин. Перспективные изображения храма, построенные с близкой точки зрения
Такие рисунки художника содержат значительное число различного рода «отклонений» от законов линейной перспективы (применение нескольких точек схода, искривление линий и т. д.), но, несмотря на это, в высшей степени реально и правдоподобно передают вид изображаемых сооружений и фигур (например, его картина «Тадж-Махал», приложение, рис. 34).
Случается также, что некоторые художники, досконально следуя известным им теоретическим рекомендациям, возвратившись с этюдами и набросками к себе в мастерскую старательно корректируют затем свои произведения, приводя их в строгое соответствие с требованиями теории линейной перспективы. Делая такую работу эти авторы, сами того не замечая, нередко искажают свои произведения, нарушая правдивость изображений в угоду точному соблюдению принципов перспективной проекции.
В современной практике встречаются и такие случаи, когда, например, художники для облегчения процесса работы пользуются фотографией, воспроизводя натуру по фотоснимкам. Не задумываясь над тем, что фотоснимок не всегда правильно передает зрительные впечатления, эти художники создают произведения невысокого художественного качества.
Не меньший ущерб приносит односторонняя трактовка вопросов теории перспективных проекций и в архитектурной практике. Известны, например, многочисленные факты, когда вид здания на фотоснимке далеко не соответствует тому впечатлению, которое производит на зрителя этот объект в натуре. Подобные примеры наблюдал каждый внимательный архитектор, когда ему приходилось впервые видеть в натуре какое-либо архитектурное сооружение, хорошо знакомое ему ранее по чертежам и фотоснимкам. Особенно важно помнить о фактах подобного несоответствия при изучении по фотоснимкам памятников архитектуры, с которыми нет возможности по той или иной причине ознакомиться в натуре.
Не менее показательным является и другой известный архитекторам факт. Часто сооружение, прекрасно выглядевшее на перспективе, построенной для проверки и утверждения представленного проекта, оказывается далеко не столь эффектным и выразительным после его возведения. При этом и сам автор проекта бывает нередко поражен подобным несоответствием.
Если раньше архитектор, участвуя в постройке здания, мог вносить те или иные коррективы в размеры и пропорции отдельных частей сооружения, то теперь в эпоху типового проектирования и индустриального строительства утвержденный проект является документом, отступать от которого в процессе возведения здания архитектор уже не имеет права. Поэтому он обязан заблаговременно предусмотреть, как будет выглядеть его постройка в натуре и какое впечатление она произведет на зрителя. Роль перспективы как проверочного средства при этом особенно возрастает. Перспектива должна правдиво передать замысел архитектора, выраженный в проекте, а не исказить его смысл.
Чтобы избежать указанной односторонности изучения теории перспективы и его неблагоприятных последствий, необходимо в проводимых исследованиях сосредоточить внимание, прежде всего на главных, основополагающих вопросах, наметив пути их правильного комплексного решения.
«Перспектива имеет своею целью, — писал Н. А. Рынин, — построение изображений предметов в том виде, в каком последние представляются при непосредственном их рассмотрении в пространстве».
Это положение, выдвинутое крупнейшим русским исследователем теории линейной перспективы, как раз и может явиться тем исходным пунктом, который необходимо избрать для правильного решения поставленных задач. В свете этого положения можно дать также правильную объективную оценку существующему методу перспективных построений. Теория линейной перспективы — это лишь наиболее общее и приближенное отражение законов перспективного восприятия, представленного в строго математическом выражении.
Именно в такой оценке может содержаться правильный ответ как на вопрос о бесспорных достоинствах этого метода, выражающихся в известном соответствии получаемых изображений виду объекта в натуре, так и на вопрос о возможности проявления различий между геометрической теорией и практикой восприятия перспективных сокращений в натуре.
Применительно к теории и практике перспективы геометрия и математика выступают как прикладные науки. Они представляют собою средства для фиксации количественной стороны выявляемых закономерностей восприятия предмета и перспективного изображения. Математическая форма придает анализируемым закономерностям такую конкретность и ясность, которая необходима для разработки практических приемов перспективного построения.
Однако роль математики и геометрии в теории перспективы никоим образом не должна абсолютизироваться. Когда теория перспективы превращается в математическую науку, вопрос о правдивости и достоверности перспективных изображений неизбежно отодвигается на второй план, уступая место разработке чисто технических приемов и анализов.
С другой стороны, если целью выполняемых перспективных построений считать достижение максимального соответствия изображений реальному виду окружающих предметов, то при всесторонней научной разработке вопроса следует принять во внимание и некоторые факты константности восприятия или так называемой психологической перспективы. В отличие от чисто субъективного толкования этих фактов, допускаемого западными психологами, необходимо вновь поставить и изучить вопрос о закономерностях явления константности и его объективной обусловленности. Несоответствия перспективных сокращений, наблюдаемых зрителем, угловому закону следует также рассматривать не как произвольные субъективные отклонения, а как закономерное явление, имеющее строгое психофизиологическое обоснование.
Что закономерно, а что субъективно в этом процессе может показать научный анализ особенностей зрительного восприятия и опыта изобразительной практики. Критерием правдивости и достоверности перспективных изображений являются, конечно, не абстрактные математические построения, а опыт общественной практики, сам человек, который на практике устанавливает и проверяет, какой метод и какая система перспективных построений наиболее верно передают действительность и отвечают предъявляемым к ним требованиям.
Таким образом, теория перспективы в своем развитии должна опираться как на данные точных наук, прежде всего проективной геометрии, так и на опыт изучения законов восприятия и современной изобразительной практики.
Такая постановка вопроса приводит современного исследователя теории перспективы к необходимости изучения целого ряда проблем, возникающих на гранях соприкосновения различных научных дисциплин: начертательной геометрии, физиологической оптики, психологии восприятия и т. д.
Широкий подход к исследованию, конечно, несколько усложняет стоящие задачи, однако именно этот путь может оказаться наиболее плодотворным и многообещающим по богатству и разнообразию заключенных в нем возможностей.
Чтобы всесторонне подойти к решению поставленных проблем, необходимо также детально изучить недостатки линейной перспективы и дать им правильное научное объяснение. Знание этих недостатков и причин, их вызывающих, позволит в дальнейшем наметить пути устранения искажений и создания нового метода перспективных построений, более достоверного и точного в своих результатах по сравнению с существующими геометрическими системами.
Глава вторая
О недостатках существующего метода перспективных построений
Метод центральной проекции, как мы видели выше, строится на ясных геометрических принципах. Он весьма прост в своих основах и удобен в практическом использовании. Несмотря на все его неоспоримые достоинства, необходимо, однако одновременно констатировать и наличие известного несоответствия его геометрической основы действительному характеру сложного психофизического процесса зрительного восприятия.
Результатом указанного несоответствия и являются возникающие при построениях нарушения достоверности и правдивости перспективных изображений. Эти нарушения не могут быть отнесены к случайным ошибкам или неточностям построения. Совершенно очевидно, что нарушения и несоответствия подобного рода должны рассматриваться нами как искажения и деформации, неизбежно возникающие при центральной проекции предметов на картинную плоскость.
Искажения и деформации перспективных изображений по характеру своего проявления могут быть подразделены на две группы: искажения легко различимые, бросающиеся зрителю в глаза, и искажения малозаметные, неявные, остающиеся иногда не выявленными даже при внимательном осмотре изображения.
Искажения первой группы могут быть обнаружены при изучении деталей фотоснимка, расположенных на периферических участках изображения и имеющих неестественные очертания (рис. 13). Так, при проекции кругов, расположенных в горизонтальной плоскости (поперечных сечений и капителей колонн, барабанов куполов и т. д.), можно видеть, что на перспективных изображениях и фотоснимках эти окружности принимают вид эллипсов с наклонной продольной осью. В результате этого очертания куполов и шаров приобретают искаженные, несимметричные очертания. В действительности же проекция круга, находящегося выше или ниже горизонта, при восприятии в натуре представляется зрителю расположенной строго горизонтально. Точно также шар никогда не воспринимается в форме эллипса. В этом можно убедиться путем непосредственных проверок и наблюдений.
13. Примеры деформаций архитектурных форм на фотоснимках
Аналогичным образом прямой угол здания, расположенный в горизонтальной плоскости и обращенный к зрителю своей вершиной, всегда виден в перспективе как тупой. Лишь в крайних случаях при расположении подобного угла над головой зрителя, в зените, или внизу, в плане, то есть при полном отсутствии перспективного сокращения и ракурса, он виден как прямой. На фотографиях и перспективных изображениях нередко, однако, наблюдается обратное явление. Прямые углы здания, лежащие в горизонтальной плоскости, искажаются и становятся острыми (рис. 14, вверху). Подобным же искажениям могут подвергаться прямые углы зданий и сооружений, лежащие в вертикальной плоскости, если съемка производится при наклонном расположении оси аппарата (рис. 15, внизу).
В отличие от указанных случаев, деформации второй группы имеют место тогда, когда искажается общее впечатление зрителя о размерах и форме объекта. Так, например, здания и сооружения на перспективных изображениях нередко кажутся зрителю более крупными по размерам, чем в натуре (рис. 15). Иногда, даже сравнительно небольшие помещения выглядят на фотоснимках похожими на большие залы (рис. 16). К этой группе искажений следует относиться особенно осторожно, так как указанные несоответствия могут быть выявлены лишь при непосредственном ознакомлении с представленным объектом в натуре.
14. Примеры искажения прямых углов на периферических участках изображения при фотографировании
15. Кажущееся увеличение размеров и протяженности сооружений на фотоснимках
16. Интерьер малометражной квартиры
Наиболее наглядными фактами, иллюстрирующими возникновение искажений, могут служить примеры деформации тел вращения. Так, например, если спроектировать на фронтальную плоскость шары, цилиндры или конусы, строго придерживаясь правил линейной перспективы, то, как видно на рисунке 17, эти фигуры будут иметь деформированный вид. Удаленные вправо и влево от зрителя цилиндры и конусы, вместо того чтобы сократиться в размерах, наоборот, заметно увеличиваются в поперечнике. Верхние и нижние основания цилиндров получают при этом неестественное наклонное положение. Наконец, шары, которые в натуре, как мы знаем из опыта, представляются нам с любой точки зрения по своим внешним очертаниям окружностями, на изображении примут вид вытянутых эллипсов. Подобные изображения не только мало наглядны, но даже просто неправдоподобны.
Первые попытки, имевшие своей целью исправление искажений перспективных проекций тел вращения, получившие освещение в литературных источниках, относятся к середине XVIII века. В следующем столетии изучению искажений специальное внимание уделяет целый ряд крупных учёных, математиков и геометров (Brown Richard, 1815; Thibault I. T., 1827; Hauck Guido, 1879; Pillet Jules, 1888).
17. Искажения тел вращения при проекции на плоскость. Вверху — план с показом расположения объектов, картины и точки зрения О. Внизу — проекционные изображения шаров, конусов и цилиндров с указанием положения главной точки картины для каждой группы объектов
Разработка геометрических приемов для исправления искажений тел вращения велась обычно в двух направлениях. Первое — это частичное исправление искажений. В этих случаях рекомендовалось, исходя из того или иного расчёта, корректировать искажения лишь отдельных деформированных элементов и деталей. Естественно, что когда такого рода исправления касались нескольких расположенных в ряд фигур, размещение которых на изображении оставалось неизменным, то после внесенных поправок в глаза бросились новые «перспективные невязки», возникшие в результате исправлений. Так, например, если сократить по ширине крайние, искаженные при проекции цилиндры, то промежутки между центральными и крайними колоннами не только не окажутся равными или даже перспективно сокращенными у внешних сторон изображения, но, напротив, увеличатся по размерам от центра к краям (рис. 18).
18. Частичное исправление деформаций тел вращения путем корректирования их поперечных размеров
Примеры эти показывают, что частичное исправление искажений не является в итоге правильным решением вопроса. Несовершенство таких примеров сказывается прежде всего в том, что преднамеренному корректированию подвергаются лишь отдельные части, а не все изображение. Подобное половинчатое решение приводит лишь к исправлению явных, бросающихся в глаза несоответствий с сохранением общей, хотя внешне часто незаметной, деформации изображения. Ведь всем вносящим подобные поправки должно быть очевидно, что там, где имеются явные искажения деталей, должны быть деформированными и промежутки между ними, а следовательно, и изображение в целом.
В связи с этим более правильным и прогрессивным по своему подходу к решению проблемы следует признать предложения ряда исследователей, ставивших своею целью не проведение частичного корректирования возникающих деформаций, а достижение общей правильности пространственной передачи при перспективных построениях.
Теория сферической перспективы
Уже давно исследователи перспективных проекций заметили, что деформации тел вращения, расположенных на периферических участках картины, возникают по той причине, что луч, идущий к центру крайних фигур, не встречает картинную плоскость под прямым углом, как, например, на рисунке 17. В данном случае это условие соблюдено лишь по отношению к центральной фигуре, и здесь, как мы видим, изображение получает при проекции правильные, неискаженные контуры.