О языке устном и письменном, старом и новом




Самая большая ценность народа — это язык — язык, на котором он пишет, говорит, думает. Думает! Это надо понять досконально, во всей многозначности и многозначительности этого факта. Ведь это значит, что вся сознательная жизнь человека проходит через родной ему язык. Эмоции, ощущения — только окрашивают то, что мы думаем, или подталкивают мысль в каком-то отношении, но мысли наши все формулируются языком.

Язык человека — гораздо более точный показатель его человеческих качеств, его культуры, чем его манера держать себя, его поведения, по которым обычно судят.

Итак, есть язык народа, как показатель его культуры, и язык отдельного человека, как показатель его личных качеств, качеств человека, который пользуется языком народа.

О русском языке как о языке народа писалось много. Это один из совершеннейших языков мира, язык, развивавшийся в течение более тысячелетия, давший в XIX веке лучшую в мире литературу и поэзию. Тургенев говорил о русском языке — «...нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Чем был церковнославянский язык в России? Это не был всеобщий для нашей письменности литературный язык. Церковнославянский язык, перенесенный на Русь из Болгарии не только через книги, но и устно — через богослужение, сразу стал на Руси своеобразным индикатором духовной ценности того, о чем на нем говорилось и писалось. Болгария дала восточным славянам высший слой языка, «полюс духовности», чрезвычайно обогативший наш язык, давший нашему языку нравственную силу, способность возвышать мысль, понятия, представления. Это язык, которому доверяли самые высокие мысли, на котором молились, на котором писали торжественные слова. Он все время был «рядом» с русским народом, обогащал его духовно.

Изучение иностранных языков обостряет чувство языка — и своего в первую очередь. Это воспитательное средство. Особенно важно изучение грамматики и идиом иностранного языка. Русская литература сама воспиталась на изучении церковнославянского и латинского, а в давние времена — греческого.

Своеобразие и разнообразие языков — это огромное богатство. Любовь к своему национальному языку — необходимый двигатель словесного творчества. Безнациональный язык (в который неизбежно превратится и русский язык, если у него не будет дружеского соседства с другими языками) — все равно, что цветные фломастеры для живописи. Как выражается Дмитрий Сергеевич: «Говорить на нем придется с пересохшим горлом; язык во рту будет шуршать и ерзать, утратит гибкость. Так как для языка нужна его история, нужно хоть чуточку понимать историю слов и выражений, знать идиоматические выражения, знать поговорки и пословицы. Должен быть фон фольклора и диалектов, фон литературы и поэзии. Язык, отторгнутый от истории народа, станет песком во рту, негодным даже для создания новой научной и технической терминологии, ибо и для последней необходима образность, традиция...».

Про письменный язык Дмитрий Сергеевич говорит следующее: «Выразительность русскому языку придают обилие суффиксов и префиксов, предлогов, окончании и пр., и легкость, с которой с их помощью образуются новые слова,…». Длинные слова в древнерусской литературе XV—XVI веков иногда необыкновенно выразительны именно трудностью своего прочтения и произношения: «мертвотрупогладательные псы» (псы, которые искали мертвечину), «богонадежное слово», «мудродруголюбные советы», «драгоценномудроплетенны», «светосиятельный», «грехоозябший», «люботоржественный», «всездравственный» и «всеизряднейший»; выражения: «многотщательный попечитель», «ненасыщаемая очима сладость». Так же он восхваляет интересные обороты в речи и поразительно созданные сложные слова и фразы, например «У Гоголя поразительно созданные сложные слова, можно сравнить со сложными словами периода «плетения словес»: «умно-худощавое слово» («Мертвые души»), «обоюдно-слиянный поцелуй» («Тарас Бульба»), «глухо-ответная земля» («Тарас Бульба»), «длинношейный гусь» («Сорочинская ярмарка»), «короткошейная бутылка» («Коляска»)». Интересные выражения: «музееспособные картины», «дары и удары судьбы», «неблагополучие благополучия» (с религиозной точки зрения), «мучительная обстоятельность слога», «молитвенно верить» и многие другие. Его привлекают необычность употребления слов и их в то же время богатство. Из этого действительно видно, что и язык и народ, конечно же, имеют невероятное величие и непревзойденность.

По словам Дмитрия Сергеевича «В языке петербургской интеллигенции было очень много иностранных слов, прежде всего потому, что были некоторые явления быта и просто блюда, заимствованные у немцев и англичан, но прежде всего у немцев: «фрыштыкать» (завтракать), «арме ритер» (сладкая яичница с вымоченной в молоке булкой), «шарлотка» (обычно с яблоками), «форшмак» (особая запеканка из картофеля с селедкой) и пр.

Довольно много было полужаргонных словечек полусветской молодежи: «жолимордочка» (хорошенькая девица), «бакфиш» (девочка, становящаяся барышней), «шармёр» (светский очарователь).» Эти и другие слова воспринимались и произносились как русские. Однако было принято пересыпать русскую речь французскими выражениями. Это не совсем то, что подразумевалось под смесью французского с нижегородским. Смесь та — была стародворянской, принятой среди людей, хорошо говорящих по-французски, но к русскому языку привыкших от нянюшек и дворовых мальчишек, с которыми играли в детстве. «Смесь» петербургская была другой, в других пропорциях и по другим причинам (вернее, с другим назначением). Было много понятий, которые плохо передавались по-русски (даже на хорошем, интеллигентском русском языке), и эти понятия привычнее было определять французскими словами, произнесенными именно как французские слова. Из этого можно проследить, что язык зависил и от географического местоположения и от граничащих государств, если таковые имеются, которые также имели влияние на формирование образа языка.

Поразительна способность старой аристократии во всех случаях выразиться «прилично», никто, даже покойного, не обижал своей прямотой. Графиня Шуазель-Гуфье в своих «Воспоминаниях об императоре Александре I и императоре Наполеоне I» в одном месте пишет: «В Петергофе я осмотрела любимый дом Петра Великого, его спальню, шлафрок, ночной колпак и башмаки Екатерины, доказавшие мне по своему размеру, что она хорошо и прочно стояла на своем месте » (несомненно, в двух значениях).

Дополнительно к развитию языка можно приписать и использование в определенный период истории большого количества сокращений и аббревиатур. Но напрасно существует мнение, что сокращения по буквам или по слогам появились только после революции. Сокращения существовали в вензелях в XIX и начале XX века. Больше того, существовали и шутливые их истолкования. А поэтому можно смело утверждать, что язык, да, развивался, но и был не полностью известен, чтобы какое-то явление утверждать наверняка. А общее заключение можно сделать, что язык имеет огромное культурное значение на весь народ, проживающий на данной территории и не только, и способствует развитию особого менталитета.

 

 

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-08-20 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: