Экономическое и политическое положение Малой Азии Малая Азия была одной из самых своеобразных частей античного мира. Наряду с крупными и древними центрами экономической и культурной жизни в ней были области, сохранившие старинные формы отношений, восходившие к первобытнообщинной эпохе. Малая Азия имела необыкновенно пёстрый этнический состав, и её население нередко в пределах сравнительно небольшой территории говорило на нескольких языках.
В начале эллинистического периода здесь соприкасались и сталкивались различные силы: приморские торговые полисы (Гераклея, Византии), старинные храмовые центры — большие хозяйственные организации, располагавшие тысячами рабов и являвшиеся средоточиями обмена, крупные землевладельцы ахеменидского времени, пережившие македонское завоевание, и, наконец, правители новых государств, возникших или только возникавших на развалинах великой империи.
В политическом отношении Малая Азия распадалась в III в. на несколько частей. Иония, Фригия, позднее Кария, Киликия и часть Каппадокии вошли в состав царства Селевкидов, которые держали под своим контролем древнюю дорогу, соединявшую побережье Эгейского моря с Междуречьем и другими странами Востока. Вся северная полоса Малой Азии, граничащая с Чёрным морем, стала самостоятельной уже к концу IV в. В центре Малоазийского полуострова выделилась независимая область Галатия, на северо-западе образовались Вифиния и Пергамское царство, на востоке — Понтийское царство. Позднее независимым царством стала отпавшая от Селевкидов Каппадокия. На юге и юго-западе ряд областей находился во владении птолемеевского Египта (Линия, Кария и др.). Продолжала сохранять свою независимость гористая, труднодоступная Писидия. Наконец, в Карий же имел свои владения остров Родос. Города побережья поддерживали и развивали тесные связи с греческим миром.
Пергам Первоначальная территория Пергама, расположенного в северо-западной части Малой Азии, была невелика. Плодородные поля, сады и луга в долине реки Каика создавали благоприятные условия для сельского хозяйства, а близость к побережью и островам Эгейского моря открывала возможность для развития и оживлённого обмена. Небольшая крепость, какой являлся Пергам в IV в. до н. э., в новых условиях быстро превращается в главный центр государства. Население Пергамского царства с успехом выдерживает борьбу как с вторгшимися на территорию Малой Азии кельтскими племенами -галатами, так и с крупнейшим эллинистическим царством Селевкидов.
В период войн диадохов Пергам, как надёжный, хорошо укреплённый самой природой пункт, сделался местом хранения казны Лисимаха. Охрана её была поручена евнуху Филетеру. Воспользовавшись смутами при дворе Лисимаха, Филетер перешёл на сторону Селевка, но фактически стал независимым правителем. Политическая обстановка, естественно, побуждала его к филэллинской политике: связи с Грецией и греческими городами Малой Азии служили известной опорой в борьбе Пергама с галатами и могли оказаться полезными при столкновениях с Селевкидами.
При преемнике Филетера, Эвмене, когда он в 263/82 г. одержал решительную победу около Сард над армией Антиоха I, Пергам начинает играть более значительную роль в международных отношениях. Внешняя политика Пергама этого времени характеризуется разрывом с Селевкидами и союзом с Египтом. Аттал I(241—197), к которому перешла власть над Пергамом после смерти Эимена, устранил угрозу со стороны галатов. Он отказался от уплаты им дани и в битве у истоков Каика в 228 г. разгромил их, после чего принял царский титул и культовое имя «спасителя». Вмешавшись в борьбу в царстве Селевкидов в начале 20-х годов, Аттал и здесь достиг крупных успехов и одно время господствовал над большей частью Малой Азии, хотя это господство оказалось кратковременным.
К концу правления Аттала I наметилась определённая линия внешней политики Пергама, заключавшаяся в последовательной ориентации на Рим. Пергам до поры до времени пожинал плоды этой политики в виде крупных территориальных приобретений, торговых преимуществ и пр., но вместе с тем всё более и более подпадал иод влияние Рима.
Как и в других эллинистических государствах, в Пергаме земля была главным богатством самих правителей и знати и одновременно служила надёжным средством обеспечения армии. В принципе вся земля принадлежала царю. Её обработка обычно находилась в руках крестьян, так называемых царских людей; главная часть продукта их труда отчуждалась в пользу царя, его приближённых и воинов. Царские люди, обрабатывавшие землю, передавались вместе с ней в случае продажи или дарения и находились в ведении царской администрации. Атталиды владели обширными землями, поступления с которых составляли важнейшую часть государственных доходов; их стада паслись на лугах реки Каика и на склонах соседних гор. В особенности славились царские конские заводы. Большие доходы приносила разработка богатств недр и лесов. Пергамские цари, подобно Птолемеям, стремились повысить доходность сельского хозяйства с целью использовать излишки продуктов во внешней торговле на оплату многочисленных чиновников, на организацию эргастериев и т. п.
Применение рабского труда получило в Пергаме большое развитие в различных сферах производства, в особенности в царском хозяйстве. Огромные доходы Атталиды получали от царских эргастериев, в которых в широком масштабе использовался труд рабов. В этих мастерских изготовлялись различные ткани, окрашенные в яркие цвета, роскошные ковры, женская одежда и пр. И продукты сельского хозяйства и ремесленные изделия находили широкий сбыт во всём Восточном Средиземноморье; вывоз их шёл главным образом через Элею. Цари Пергама чеканили монету, которая находилась в обращении далеко за пределами царства. Кроме царей в Пергаме чеканили монету и некоторые города.
Главной опорой Атталядов являлась армия. По своему составу она была очень разнообразна: наряду с наёмниками из разных уголков греческого мира большое значение в войско имели и местные жители — мисийцы, а также граждане Пергама. Воины обеспечивались земельными наделами. Часть военных колонистов получала необработанные участки, подобно тому, как это было позднее в Египте. Военные поселения — катэкии — составляли существенный элемент в структуре Пергамского царства. Если по численности пергамская армия уступала войскам Селевкидов или Птолемеев, то по техническому оснащению едва ли не превосходила их. Пергам представлял превосходную крепость с обширным арсеналом. Атталиды вели войны, широко используя достижения эллинистической осадной техники.
Поргам был сравнительно небольшим эллинистическим государством, во многом сходным с другими эллинистическими царствами. Противоположность сельской
местности (хоры) и полиса (которым являлся город Пергам) составляла характерную особенность царства Атталидов. Цари были правителями с неограниченной властью по отношению к местному населению и грекам — негражданам. Уже при первых правителях развивается царский культ. В честь обожествлённых царей сооружались алтари, содержался штат жрецов и жриц, устраивались пышные процессии, празднества и игры.
Хотя цари Пергама и не были, подобно Селевкидам, основателями многочисленных греческих полисов, тем не менее и они учреждали гимнасии, покровительствовали эллинским городам, посылали им подарки, поддерживали постоянные связи с Дельфами и Делосом.
Главную роль в экономической и политической жизни государства играла столица — город Пергам. В Пергаме существовали обычные греческие учреждения: народное собрание, городской совет, выборные должностные лица, филы и демы. Граждане составляли лишь меньшинство населения, наиболее обеспеченное в материальном отношении. Фактическая власть, контроль за ходом дел, за выборами и за финансами, а также законодательная инициатива находились в руках пяти стратегов, назначаемых царём.
Столица царства была расположена в нескольких километрах от моря. Раскопки Пергама, начавшиеся ещё в 1878 г. и продолжавшиеся с перерывами в течение многих десятилетий, показали во всём блеске столицу Атталидов. Город соединял типичные черты греческого полиса и пышное великолепие царской резиденции восточноэллинистического государства. Многочисленные статуи, картины, искусно сделанные мозаики служили украшением дворцов и храмов. В произведениях изобразительного искусства отразились стиль и сюжеты, присущие искусству эллинистического времени, но со своеобразными чертами, характерными для пергамской школы. В Пергамской библиотеке хранилось более 200 тыс. рукописей, велись научные исследования.
Вифиния Территория Вифинии, расположенная в северо-западной части Малой Азии, от берегов Пропонтиды и далее вдоль побережья Понта, отличалась благоприятными природными условиями: плодородная почва, обилие лесов и пастбищ соединялись здесь с возможностью развивать обмен по суше и по морю. Обмен этот в значительной мере сосредоточивался в руках граждан греческого города Гераклеи, древней колонии Мегар на понтийском побережье. Гераклея и другие греческие полисы — Халкедон, Астак, Кизик — держали в своих руках выходы к морю. Политическая власть в Вифинии оказалась в руках местной династии. Правивший здесь Зипоит захватил Астак и Халкедон, отразил попытки Лисимаха подчинить себе Вифинию и в 297 г. до н.э. объявил себя царём. Преемник Зипоита Никомед I направил свои усилия против главной угрозы — царства Селевкидов, стремившегося поглотить все независимые области Малой Азии. Он вступил в союз с крупнейшими эллинскими городами на побережье — Гераклеей и Византией, с могущественным правителем Египта Птолемеем Филадельфом, а затем заключил договор с галатами.
Соглашение это, однако, являлось оружием обоюдоострым: новые союзники Никомеда не склонны были отличать его территорию от территории его врагов, одинаково подвергая их опустошениям, но всё же союз с галатами отвёл от Вифинии угрозу подчинения Селевкидам.
При Никомеде I, который правил до 255 г. до н. э., и его преемниках развивается эллинизация страны. В 264 г. до н. э. недалеко от разрушенного Лисимахом Астака была основана Никомедия — город греческий по своему облику, ставший столицей Вифинии. В особенности благожелательную политику по отношению к этому городу и грекам проводил преемник Никомеда Зиаелис. Одновременно он продолжал поддерживать традиционные дружественные связи с пголемеевским Египтом.
Галатия Совсем иной характер имела Галатия — область, когда-то являвшаяся центральной частью Фригийского царства с древним фригийским культовым центром, городом Пессинунтом, считавшимся священным городом великой матери богов — Кибелы, со старинными городами Гордием и Анкирой. В начале III в. здесь осели галаты после поражения, нанесённого им войсками Антиоха I. К этому времени галаты находились на стадии разложения первобытно-общинного строя, сохраняя племенное устройство и после поселения в Малой Азии. Во главе трёх галатских племён — толистоагов, тектосагов и трокмов — стояли племенные вожди, делившие свою власть с племенной знатью. Условия для дальнейшего развития этих племён оказались мало благоприятными. Зажатая между владениями огромной державы Селевкидов и территориями быстро развивавшихся Пергама, Понта и Вифинии, Галатия была отрезана от выходов к морю и от магистралей, по которым шёл торговый обмен.
Каппадокия и Понт Каппадокией первоначально называлась вся восточная часть Малой Азии к северу от Тавра; позднее узкая полоса между хребтами, расположенными на севере, и Чёрным морем стала называться Понтийской Каппадокией, или просто Понтом. Эллинских колонистов мало привлекал этот скудный и стоявший вдалеке от важнейших торговых путей край. Собственно Каппадокия, или, как её иначе стали называть, Великая Каппадокия, по мнению одних исследователей, стала независимой от Селевкидов в конце IV в. до н. э., по мнению других — лишь около 260г. до н. э. Правителем здесь стал перс Ариарат, потомок одноимённого сатрапа, побеждённого Пердиккой. Взаимоотношения Каппадокии с Селевкидами были сперва враждебными, но в 245 г. до н. э. правитель Каппадокии был признан Селевком II и получил руку его сестры. В середине III в. западные области Каппадокии были захвачены галатами. Галаты представляли постоянную угрозу для Каппадокии, но вместе с тем каппадокийские и понтийские цари пользовались ими в качестве наёмников.
Другое эллинистическое царство в Малой Азии — Понтийское — образовалось в самом конце IV в. до н. э. Оно объединило территории различного характера: нонтийское побережье, гористую область к югу от него и часть Каппадокии к востоку от реки Галиса. Область между Понтом и Вифинией — Пафлагония —долгое время оставалась независимой. В состав Понтийского царства вошли как греческие торговые города на побережье —Трапезунт, Амис, Синопа и др., так и сельские местности, в которых главную социальную силу составляли богатые землевладельцы, возможно потомки ахеменидской знати. Наконец, огромное значение имели старинные храмовые центры, возникшие в незапамятные времена на скрещениях торговых путей. Храмы вели довольно крупное хозяйство, владея обширными землями и тысячами гиеродулов. Типичным для этого рода храмовых центров является город Комана в Каппадокии с культом богини Ма. В состав населения Команы входили «одержимые богом», т. е. жрецы, а также храмовые служители и храмовые рабы в числе 6 тыс. человек. Во главе этого города-святилища стоял верховный жрец. Такой же характер имели храм богини Анахиты в Зеле, храм Зевса в Венасе и др.
Основателем династии в Понте стал потомок знатного иранского рода Митридат, утвердивший свою власть уже в 302 г. до н. э. Как и цари Вифинии, понтийская династия проводила политику эллинизации страны, но эта эллинизация была крайне поверхностной и ограниченной.
Македония и Греция
В конце IV — начале III в. до н. э. Македония оказалась в центре развёртывавшихся грандиозных событий. Завоевания на Востоке потребовали огромной затраты живой силы; население Македонии поредело. В дальнейшем территория её служила ареной ожесточённой борьбы между диадохами, тяжело отразившейся на положении всего населения. Наконец, не миновали Македонию и вторжения чужеземных племён: в начале 70-х годов III в. страну опустошили галаты. В результате к тому времени, когда власть в Македонии получил Антигон Гонат (т. е. около 276 г. до н. э.), силы её были подорваны, но, как по казала история последующих десятилетий, ещё далеко не исчерпаны.
Долгое правление Антигона Гоната (умер в 239 г. до н. э.) было временем внешнего и внутреннего укрепления Македонского государства. В борьбе за гегемонию над Грецией Антигон добился значительных успехов. Македонянам удалось подчинить Эвбею и Мегары, к ним примкнул ряд крупных городов Пелопоннеса: Аргос, Элида, Мегалополь. Однако в целом антимакедонское движение в Греции не было подавлено: оно то утихало, то вспыхивало с ещё большей силой.
Социальная борьба в Греции принимала с течением времени всё более острые формы. Как и при Филиппе II, опорой македонского господства в Элладе были имущие слои населения, опасавшиеся выступлений демоса, сторонники «спокойствия и порядка». В покорённые города обычно посылались македонские гарнизоны. Во многих случаях в «союзных» Македонии полисах власть захватывали тираны — ставленники Антигона, беспощадно расправлявшиеся со своими противниками. Власть этих мелких правителей нередко держалась только благодаря македонским гарнизонам.
Основные черты социально- экономического и политического строя Македонии Экономическая жизнь Македонии нам мало известна, но несомненно, что и в III в. главным богатством этой страны являлась земля, крупнейшим же земельным собственником был царь.
Большие доходы приносила царям добыча металлов (серебра, железа, свинца) и эксплуатация лесных богатств (строевой лес, смола). И рудники и леса были царской собственностью. В Македонии эллинистического периода сохранялось крупное землевладение, а вместе с тем и политическое влияние македонской землевладельческой знати. Земельными участками владельцы их пользовались на различных правах. Некоторые участки они получали из фонда царских земель (за пределами собственно Македонии) как условное владение (клеры), другие — с правом распоряжаться ими и передавать их по наследству. Наконец, были земли, приобретённые путём покупки.
Завоевания и колонизация, подчинение ряда греческих полисов и упрочение связей с эллинистическими монархиями подорвали и в самой Македонии патриархальные устои, дали толчок развитию торговли и городов. Ещё при Филиппе II Македония закрепила за собой выходы к Эгейскому морю, и через её территорию, а затем через Эпир и Иллирию прошла пута, соединившие гавани Эгейского моря с портами на Адриатике. Наряду со старинными македонскими центрами (Пелла, Эги) приобрели значение города, основанные как поселения военных колонистов, а также возникшие в местах разработки естественных богатств (Филиппополь), или торговые города (Фессалоника, Деметриада в Фессалии). Основание Фессалоники — один из ярких примеров синойкизма: в город были переселены жители 26 посёлков. В македонских городах всё сильнее чувствовалось влияние эллинской культуры. В стране распространилось употребление общегреческого языка — койнэ, приобрели популярность культы греческих богов. Македонская знать всё больше знакомилась с греческой литературой, философией, искусством.
С развитием торговых отношений и денежного обращения связан значительный рост рабства. Как показывают известия, относящиеся главным образом к концу III в. до н. э., македоняне в широких масштабах практиковали захват рабов. Македонский царь Филипп V беспощадно расправлялся с населением греческих городов, обращая тысячи людей в рабство, сжигая и разрушая до основания дома и храмы.
Государственный строй Македонии сохранял ещё архаические черты. Царский культ и пышный церемониал, характерные для эллинистических государств на Востоке, не проникли в Македонию. Армия попрежнему имела значение в решении вопросов о преемственности власти, принимала участие в процессах по делам об измене и т. д. Но состав македонского войска стал сильно изменяться в связи с приливом наёмников, притом не только греческих. В частности, македонскими царями в качестве воинов и колонистов привлекались фракийцы; в составе наёмных отрядов встречаются также пэоны, траллы, иллирийцы и представители других племён.
Эллада в III в. до н. э. Этолийский и Ахейский союзы Многие области Эллады, обессиленной постоянными столкновениями полисов, военными вторжениями и опустошениями, переживали в III в. хозяйственный и политический кризис. Греция беднела и разорялась. Но она продолжала оставаться страной, которая ещё играла большую политическую и культурную роль и из-за обладания которой шла борьба между сильнейшими государствами эллинистического времени. Наряду с прежней раздроблённостью Эллады, со стремлением полисов во что бы то ни стало сохранить свою самостоятельность растут и тенденции к политическому объединению, вызванные не только развитием экономических связей между полисами, но и тем, что небольшие города-государства всё более чувствовали свою беспомощность по отношению к крупным эллинистическим монархиям. Эти тенденции проявляются в Греции в своеобразных формах и приводят к образованию Этолийского и Ахейского союзов.
В связи с изменением общей политической и экономической обстановки в Греции меняется относительное значение отдельных областей и государств. С конца IV в. в политической жизни Эллады начинает принимать активное участие Этолия — гористая область с полупастушеским населением, сохранившая значительные пережитки племенного строя. Население Этолии жило небольшими общинами, городская жизнь здесь только начинала развиваться. Этолийцы вели упорные войны с македонянами, участвовали в Ламийской войне, но особенно выдвинулись во время вторжения галатов, защищая общегреческое святилище Дельфы. Ещё в 299 г. до н. э. этолийцы заняли руководящее положение в Дельфийской амфиктионии.
В течение III в. в общественной жизни Этолии происходят значительные изменения. Развивается имущественная дифференциация внутри этолийских племён. Племенная знать, занявшая руководящее положение в Этолийском союзе, наживается в результате пиратских набегов на Аттику и другие местности, получая выкуп за захваченных в плен жителей или продавая их в рабство. Включение Этолии в политическую жизнь эллинистического мира ускорило «вырождение древней войны племени против племени в систематический разбой на суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ, превращение ее в регулярный промысел...». Этолийцы устанавливают связи с крупными торговыми центрами и с островом Крит — центром морского разбоя в Греции.
Существовавший в IV в. союз этолийских племён быстро развивался и к концу III в. представлял собой федерацию, в состав которой входили многие области Средней Греции, Элида, Мессения, некоторые острова Эгейского моря и др. Верховным органом этого союза являлось союзное собрание, в котором могли принимать участие все граждане союза. Оно собиралось в городе Ферме обычно раз в год. Несколько раз в год заседал совет союза, в который входили представители всех государств — членов союза. Военная власть, руководство дипломатией, а в значительной мере и внутренней политикой принадлежали стратегу, помощниками которого являлись в гражданских делах государственный секретарь, а в военных — гиппарх (буквально — начальник конницы). Власть стратега ограничивалась особой коллегией апоклетов.
Политический строй общин, вошедших в союз, не подвергался изменению, и самоуправление не ограничивалось. Внутри союза все его члены пользовались одинаковыми правами и несли одинаковые обязанности; все они должны были поставлять контингента! войск и делать взносы, причём финансовая организация не являлась средством угнетения союзников. Впрочем, от полноправных союзников отличались так называемые «примкнувшие» общины, которые находились до известной степени в зависимом от Этолии положении. В III в. до н. э. Этолийский союз ведёт очень активную внешнюю политику. Хотя во многих случаях он поддерживает демократические партии в греческих городах, борьба Этолийского и Ахейского союзов в своей основе представляла столкновение двух политических объединений, стремившихся расширить сферы своего влияния в Греции.
Другая небольшая область, расположенная в северо-западной части Пелопоннеса,— Ахайя — также не играла заметной роли в истории Эллады V—IV вв. до н. э. Население её маленьких общин занималось преимущественно сельским хозяйством: поля, пастбища, виноградники были главными. источниками существованияа жителей. Очень рано здесь образовался племенной союз двенадцати общин, который в III в. возродился, получив совершенно новое значение.
В начало III в. в ахейских городах, так же как и в других частях Пелопоннеса, происходили острые столкновения между сторонниками и противниками Македонии. Расцвет Ахейского союза начался со времени освобождения от господства Македонии и присоединения к союзу крупных городских центров с развитой торговлей и промышленностью—Сикиона (253 г. до н. э.) и Коринфа (243г. до н. э.). Эти события связаны с деятельностью Арата, организатора переворота в Сикионе, в результате которого этот полис присоединился к Ахейскому союзу. С 245 г. в течение тридцати с лишним лет Арат занимал должность стратега Ахейского союза, фактически сосредоточивая в своих руках руководство всей его политикой. Арат принадлежал к олигархическим кругам Сикиона, враждебно настроенным по отношению к Македонии. Он был противником широких реформ и тем более идеи социального переворота. Арат и его единомышленники рассчитывали путём объединения сил отдельных полисов отстоять независимость Пелопоннеса.
Самым крупным успехом Арата было освобождение Коринфа. Македонский гарнизон, занимавший крепость Акрокоринф и контролировавший благодаря этому сообщение Средней Греции с Пелопоннесом, был изгнан. Коринф вошёл в Ахейский союз, его примеру последовали и другие полисы: Мегары, Эпидавр, Трезен. Союз с Птолемеем III в период наибольшего внешнего могущества Египта ещё более укрепил положение Ахейского союза. В' 30-х годах наметилось сближение обоих союзов — Этолийского и Ахейского — для совместных действий против Македонии. Однако это сближение оказалось кратковременным. Греческие города не смогли сплотиться в единую прочную организацию для защиты своей независимости.
Устройство Ахейского союза несколько напоминало организацию этолийцев. Ахейский союз также представлял собой федерацию полисов, в которых сохранялись прежние порядки и учреждения, несходные в разных городах. Центром союза был город Эгион. Верховными союзными органами были синклит и синод (собрания членов союза), в которых могли участвовать все граждане союзных городов, достигшие тридцатилетнего возраста. Различие между синодом и синклитом заключалось в том, что синод созывался регулярно, два раза в год, на нём происходили выборы должностных лиц и рассматривались текущие дела, тогда как синклит собирался лишь в экстренных случаях, когда требовалось решать особо важные вопросы. Исполнительная власть делилась между несколькими выборными должностными лицами, среди которых особенно велика была роль стратега. Ведая дипломатией и вообще внешней политикой, он председательствовал на союзных собраниях. Синод, синклит и должностные лица руководили общими делами союза: они решали вопросы войны и мира, организации армии и флота, ведали финансами союза, приёмом в союз новых членов, разрешали конфликты между городами и пр. Города, входившие в союз, имели единую систему мер и веса, союз чеканил монету.
Основная тенденция внутренней и внешней политики Ахейского союза была направлена на защиту интересов имущих слоев. Во всех органах союза преобладание сохранялось за представителями имущего меньшинства, что сыграло существенную роль в событиях, развернувшихся в Пелопоннесе в конце III в. до н. э.
Общей чертой Ахейского и Этолийского союзов было то, что в них отсутствовала гегемония какого-либо одного полиса над всеми остальными, как то было в греческих симмахиях V—IV вв. до н. э. Основное различие между союзами состояло в том, что ядро Этолийского союза составляли мало развитые сельские общины, в Ахейский же союз входили и некоторые высокоразвитые рабовладельческие полисы.
Упадок экономики Эллады Завоевание Востока, образование новых крупных государств, возникновение новых огромных городов (Александрия, Антиохия), перемещение торговых путей и центров производства, отлив населения из Греции и другие аналогичные явления не могли не отразиться на её экономическом положении. Но воздействие новых экономических условий было далеко не одинаково. В Пелопоннесе выиграл Коринф, расположенный на путях, шедших на запад: его торговля в эллинистическую эпоху быстро растёт. В Северной Греции преобладающая роль принадлежала городу Деметриаде. Наоборот, экономическое развитие Афин шло по нисходящей линии. Во время столкновений диадохов Эллада была постоянным театром военных действий. Эллины жили тогда, по выражению одного официального документа, «посреди великих страхов и опасностей». Афины не раз переходили из рук в руки во время борьбы Кассандра и Деметрия Полиоркета, причём это каждый раз сопровождалось ожесточёнными столкновениями партий. В 300 г. до н. э. афиняне пережили осаду и голод. Позднее они приняли участие в войне против Антигона Гоната, снова подверглись осаде и принуждены были сдаться победителю. Только с 261 г. до н. э город стал жить относительно спокойно. То же можно сказать и о государствах Пелопоннеса: под стенами Спарты, Аргоса, Коринфа не раз стояли неприятельские войска, не раз происходили в этих городах уличные бои, сельские местности сильно страдали от врага. Наёмничество, которое сыграло такую значительную роль в развитии кризиса города-государства в IV в. и в завоеваниях Александра, имело не меньшее значение и в III в. Наёмники принимали активное, а иногда и решающее участие в политических событиях этого времени. Но приходится учитывать не только непосредственное воздействие войны на греческие территории. Война, если даже она велась не на территории данного государства, приводила к затруднениям в торговых сношениях и в снабжении хлебом. К этому нужно добавить развитие пиратства, неизменного спутника рабовладельческих обществ.
Постоянные войны в эллинистическом мире и набеги пиратов сопровождались обращением многих жителей Греции в рабов. Так, в 240 г. этолийцы взяли в плен и обратили в рабство значительную часть населения Лаконики. Так же поступили в 223 г. ахейцы с жителями Мантинеи. Захваченная живая добыча сбывалась в торговых городах Греции или направлялась в более отдалённые восточные порты. Число рабов в самой Греции в это время, повидимому, также возросло. Но характерной чертой рассматриваемого периода является, однако, не количественный рост рабов (об этом нам трудно судить ввиду скудости данных), а распространение рабовладельческих отношений на территории тех эллинских государств, в которых ранее они были относительно мало развиты: на Крите, в областях Средней Греции, в Эпире, Иллирии и др. Однако едва ли можно и теперь говорить о господстве в этих областях развитого рабства. Здесь, несомненно, во многом сохранялись прежние полупатриархальные отношения, и рабство только ещё начинало проникать в социально-экономическую жизнь этих областей.
Если учесть потери вовремя опустошительных войн, случаи массового порабощения населения и неблагоприятные в общем экономические условия развития Эллады в эллинистический период, то можно предполагать, что обезлюдение её началось ещё в III в. Весьма существенным для экономики Греции было не столько перемещение центров торговли, хотя и оно неблагоприятно отразилось на её положении, сколько перемещение на Восток главных центров производства и отлив в эти центры больших масс населения.
В Греции часто бывали неурожаи (например, в 328 — 324 гг.), цены на хлеб на местных рынках были подвержены большим колебаниям. Надписи нередко отмечают заслуги тех или иных лиц в деле снабжения городов хлебом. Это снабжение теперь часто зависело от милости правителей или от благотворительной деятельности местных богачей.
В III в. приобретает исключительное значение долговой вопрос. На этой почве обостряются противоречия между кредиторами и землевладельцами, многие из которых вынуждены были закладывать принадлежащие им земли своим более богатым соседям или ростовщикам и потом были не в состоянии ни уплатить долг, ни продать заложенные участки. В таких случаях земли их переходили в собственность кредиторов. Чтобы предотвратить массовое разорение своих граждан, ряд полисов (например, Эфес в начале III в.) должен был принять особые меры: производить оценку земли и делить её пропорционально степени задолженности между кредитором и землевладельцем. Всё более увеличивается пропасть между имущими классами и широкими слоями населения: на одной стороне сосредоточиваются богатство, роскошь, власть, на другой — нищета и бесправие. Растут недовольство и готовность к перевороту у разорённой и изголодавшейся массы граждан и изгнанников. Всё чаще и чаще выдвигается грозное для богатых требование передела земли и уничтожения долговых обязательств.
В связи с тяжёлым положением населения широко распространяются пессимистические настроения, ярко отразившиеся в художественной литературе того времени. Человеческий удел — «томиться горестью», «горемык немало в наше время», — жалуются действующие лица комедий Менандра. В отрывке из одной комедии золото и серебро названы богами, которым следует посвящать алтари и возносить молитвы; тогда можно получить всё, что пожелаешь: землю, дома, рабов, утварь из серебра, друзей, судей, свидетелей. Доля же бедняка — трудиться всю жизнь.
Реформы Агиса и Клеомена В середине III в. особенно обострилось положение в Спарте. Процесс концентрации земли в руках немногих и разорение большей части спартиатов привели к катастрофическому уменьшению числа полноправных граждан — оплота военного могущества Спарты, Лишь седьмая часть спартиатов владела землёй, остальные представляли собой «неимущую чернь», стремившуюся к переделу земли и аннулированию долговых обязательств. При этих условиях острая тревога за будущее не могла не проникнуть и в правящую среду. Назревала настоятельная потребность в какой-то реформе, способной возродить силы государства, вывести из кризиса, грозившего перерасти в стихийное восстание, и добиться таким путём гегемонии Спарты в Элладе. План реформы был намечен группировкой, желавшей «уравнять и пополнить гражданство». Сторонники этой программы отнюдь не принадлежали к «черни»: они владели богатством, у них были многочисленные друзья и зависимые люди. Вождями этой влиятельной группировки явились цари-реформаторы — Агис и впоследствии Клеомен. Главным советником и помощником Клеомена был философ Сфер из Борисфена — ученик Зенона, основателя школы стоиков. Реформаторы вдохновлялись идеалом ликургова строя и выступали под лозунгом его восстановления. Легенда о Ликурге к этому времени изображала его не только великим законодателем, создателем идеального государственного строя, но и социальным реформатором, распределившим землю между спартиатами на началах равенства.
Агис (245—241) внёс в народное собрание предложение аннулировать долги и произвести для пополнения рядов граждан передел земли, нарезав новые клеры на исконной спартанской территории от Пеллены до Тайгета, Малеи и Селласии — 4500 участков для безземельных спартиатов, а за этими пределами — 15 тыс. участков для периэков, которые таким образом должны были сделаться гражданами. Кроме того, предполагалось наделить участками иностранцев (возможно, воиновнаёмников). Как и в других государствах Греции, в Спарте встал вопрос о расширении числа полноправных граждан, о включении неполноправных в состав граждан, но, как и всюду, сторонники реформы натолкнулись на сопротивление привилегированного меньшинства.
Сам Агис, его друзья и домашние передали своё имущество и земли в распоряжение государства. Как рассказывает Плутарх, Агиса поддержала спартанская молодёжь. Среди обременённых долгами были и крупные землевладельцы, заинтересованные в их аннулировании. Одному из богатейших граждан, Агесилаю, противнику передела земли, удалось уговорить Агиса ограничиться вначале лишь отменой долгов. Реформа была начата, но вскоре Агис должен был отправиться в поход, не доведя её до конца. Это оттолкнуло от него массу бедняков, стремившихся получить землю, и явилось причиной гибели молодого царя. Реформа не была непосредственным результатом движения самих масс, но проводилась сверху. Богатые землевладельцы приложили все усилия, чтобы помешать реформе, а бедняки, не получив земли, не поддержали Агиса. В Спарту вернулся главный противник Агиса — царь Леонид, который был вынужден в начале движения покинуть родину. Леонид и его сторонники использовали теперь благоприятный момент и с помощью наёмников быстро сломили сопротивление приверженцев реформы. Агис по возвращении из похода был казнён.
Вторая попытка проведения реформы, носившая более решительный характер, была сделана в правление сына Леонида, Клеомена (235—221). Однако и теперь реформа проводилась не вождём, вышедшим из массы недовольных, но группировкой из среды господствующего класса. Честолюбивый и решительный Клеомен ясно сознавал, что власть, которой он располагает, недостаточна для осуществления широких планов, что она принадлежит царям Спарты лишь на словах, фактически же находится в руках эфоров. Исходя из этого, Клеомен стал действовать иначе, чем его предшественник: он начал с походов против Ахейского союза, с тем чтобы укрепить своё влияние успешной войной. В его армии наря