Темнота. Тьма. Мрак.
Всего лишь ночь? Ветер шуршит в каминной трубе. Деревья крючковатыми пальцами скребутся в окна, пытаясь нащупать слабое место. И проникают в дом длинными костлявыми тенями, цепляясь за одеяло в свете фар проезжающих машин.
Всего лишь ночь? Шорохи и скрипы. Шаги. Нет-нет… просто… просто… рассохшиеся полы? Шаги. Мягкие, осторожные…
— Кис, кис, кис, — Гермиона оторвала голову от подушки, таращась в темноту. — Косолапус, котик…
Из соседней комнаты послышалось шипение, низкое горловое рычание, тяжелый прыжок и — тишина…
— Лапик…
Гермиона прижала одеяло к груди.
Темнота. Тьма. Мрак.
Они окружают, запускают под сорочку свои холодные липкие руки, лаская кожу, покрытую мурашками, и сжимают тонкую шею, не давая вздохнуть полной грудью. Мышцы деревенеют, схваченные пароксизмом страха, и только капля пота медленно стекает между лопатками.
Темнота. Тьма. Мрак.
Они смотрят. Жадно, голодно…
Гермиона осторожно легла, накрываясь одеялом с головой, часто-часто дыша в своем коконе, слушая стук сердца, заглушающий их — шаги.
Ее не видно, не видно… Они ее не найдут. Эти глаза. Глаза тьмы.
Всего лишь ночь. А ночью снятся сны. Просто сны. Сны. Сны…
***
Снейп чувствовал себя круглым идиотом, стоя рядом с Поттером посреди маггловского кафе, полного снующих под ногами детей и официанток.
После окончания войны бывший Пожиратель Смерти как-то внезапно оказался одновременно Героем и обвиняемым. Все самое интересное Северус пропустил лежа в Мунго, отходя после укуса Нагини, когда, после похорон павших, началось чествование победителей и наказание побежденных. Долгие и нудные судебные разбирательства превратили давнишние трагедии в набор слов на километровых свитках пергамента. Боль, горе и скорбь притупились, лишь изредка тревожимые памятью.
Орден Мерлина Первой Степени Кингсли принес ему прямо в самую комфортабельную камеру Азкабана — в ней было почти сухо и практически не холодно. Ухмыляющийся Министр Магии протянул изможденному узнику бархатную коробочку, диплом и приговор, по которому Северус Снейп за все свои преступления в качестве Пожирателя Смерти, а также за убийство Дамблдора, получает условный срок, учитывая особые смягчающие обстоятельства. Северус с кривой усмешкой выслушал, что наказание предусматривает отсутствие возможности выезда из страны, ограничение использования магии и регулярные встречи с аврорами для душеспасительных бесед на предмет раскаяния и вступления на путь истинный.
Пять лет — срок немалый. Одно поколение авроров успело пополнить свои ряды другим, и однажды, но совершенно не неожиданно, Снейп узрел за столом «наставника» Гарри Джеймса Поттера, краснеющего и мнущегося, словно девица на выданье. Если бы Северус мог, он бы разрыдался от умиления, глядя на Героя всея Магического мира, стеснительно ведущего опрос по шпаргалке. Но профессор вовсе не собирался облегчать жизнь этой личинке аврора, а потому ограничился односложными ответами, буравя взглядом взъерошенную макушку.
Но праздник вечным не бывает, а потому вскоре их встречи стали проходить в полной тишине, без идиотских вопросов об успехах зельевара на вольных хлебах, неустроенной личной жизни и о том, не мечтает ли вдруг Снейп темными ночами под одеялом, Мерлин упаси, о возрождении Воландеморта. Поттер обычно ковырялся в каких-то бумажках, а Северус читал «Вестник алхимика» или хмуро пялился в иллюзорное окно, считая минуты, проматывая в голове список ингредиентов, которые нужно заказать, отстукивая носком ботинка бесцельно потраченное время.
А тут вдруг такое. Когда в очередной раз Снейп уселся на стул напротив, Поттер уставился на профессора сквозь очки, словно нахохлившийся филин, и произнес совсем уж невнятное:
— Нам нужна ваша помощь.
И вот они здесь, в царстве мороженого и взбитых сливок. Галдящая малышня, изнывающие взрослые и ванильно-коричный запах сластей полностью заполнили собой тесное пространство между ажурными столиками и деревянными кабинками.
— Хотите сказать, что вот здесь мы и будем беседовать с этим вашим консультантом? — Снейп хрипло откашлялся и выразительно покосился на гроздь воздушных шариков в руке у измазанного карамелью малыша. — Мне казалось, в Аврорате строже подходят к обеспечению безопасности.
— Не переживайте, профессор, — усмехнулся Гарри, залезая в карман джинсов, — все меры безопасности при разговоре будут соблюдены.
Северус лишь презрительно фыркнул, глядя на полосатую тенниску Поттера, оправил белоснежные манжеты, выглядывающие из рукавов безукоризненно черного сюртука, и прошел к дальней кабинке мимо детишек, что смотрели ему вслед, разинув рты.
— Мог бы и догадаться, — голос Снейпа был скучен. — Мисс Грейнджер.
Куда же без нее. Если аврор Поттер во что-то влип, вытаскивать его полагается вечной мисс Всезнайке, пардон — внештатному консультанту.
Гермиона подняла голову:
— Добрый день.
— Отвратительно выглядите, — с удовлетворением сообщил Северус, усаживаясь напротив.
Гермиона снова опустила глаза, обведенные темными кругами бессонницы, четко выделяющимися на бледном до синевы лице. Она сосредоточенно размешивала сахар в кружке. Снейп безучастно рассматривал вцепившиеся в ложку пальцы с коротко остриженными ногтями. Тусклые пряди, выбившиеся из неряшливого пучка на затылке, длинный, мышиного цвета джемпер, почти до колен закрывающий старые потертые джинсы, и тонкая шея, торчащая из слишком широкого растянутого ворота… Да, какой-то уж совсем заштатный консультант.
— М-да, — сипло протянул он. — Я буду кофе.
Поттер плюхнулся на скамейку рядом и сделал заказ. После того, как официантка ушла, Гарри, оглянувшись, достал волшебную палочку, взмах — и шум вокруг них смолк. Невидимая стена отгородила кабинку от остального зала.
— Эффектно, — скривил губы Снейп.
— Я же занимаюсь не только проведением воспитательной работы среди бывших директоров Хогвартса, — пожал плечами Гарри и совершенно невозмутимо вытащил из заднего кармана большую папку красного бархата, увенчанную эмблемой Министерства Магии. Следом на столе появился пузырек с чернилами и перо.
— Все равно не понимаю, почему мы не могли обсудить ваши проблемы прямо в Аврорате и мне пришлось тащиться в этот цирк.
— Это из-за меня, — тихо сказала Гермиона, беря в руки кружку. — Я… меня… мне сюда ближе. И здесь шумно… дети. Не люблю тишину. И Министерство.
— Дети, — Снейпа передернуло. — Прекрасно! Раз мы во всем разобрались, госпожа консультант, имею честь сообщить то же самое, что сказал мистеру Поттеру — я не собираюсь вам помогать.
— Вы ведь даже не знаете сути дела! — в голосе Гарри сквозило негодование.
— Подожди, — Гермиона хрустнула суставами пальцев. — Он ведь пришел.
— Из чистого любопытства, мисс Грейнджер.
— Неправда.
— Если в этом замешаны вы двое, значит, речь идет как минимум о спасении мира. Увольте. Я больше в эти игры не играю. За идею. У меня плохие воспоминания.
Гарри раскрыл папку:
— Приказ о снятии условного срока с Северуса Тобиаса Снейпа и возвращении ему всех гражданских и магических прав. Подписано Министром.
Снейп на мгновение прикрыл веки, затем протянул руку и внимательно изучил витиеватые буквы приказа. Откинулся на спинку стула:
— Значит, если я, матерый Пожиратель, соглашусь, то стану свободным, как ветер, а моя волшебная палочка больше не будет орать, словно баньши, при малейшей попытке сотворить нечто-то посложнее, чем заклинания уровня первокурсника Хогвартса? И доблестные авроры перестанут слетаться, как мухи на дерьмо, стоит мне случайно выйти за границы клетки, в которой меня держат уже пять лет? И закончатся наши еженедельные встречи с мистером Поттером — такие долгожданные и незабываемые?
— Да, — напряженно ответила Гермиона, упорно избегая взгляда Северуса. — Да.
Гарри сидел молча.
— Клятва? Нерушимая, рушимая, на крови?
— Нет…
— Как интересно. А вы понимаете, — Снейп перегнулся через стол и поднял лицо Гермионы за подбородок, пытаясь заглянуть ей в глаза, — вы понимаете, что стоит мне только поставить подпись — и никто и ничто уже не удержит меня в этой такой благодарной и милосердной стране? Вы считаете, я все еще в долгу, как в шелку? Думаете, я брошусь очертя голову в вашу очередную авантюру?
— Нет! — Гермиона тряхнула головой и, тяжело дыша, откинулась на спинку стула.
— Ну-ну. Смею предположить, вы подразумеваете наличие у меня этакого врожденного благородства? Может быть, даже моральные принципы? Гм, ваша логика, мисс Грейнджер, делает моему мозгу больно. Так что же у вас стряслось, детки? Какая такая немыслимая опасность угрожает моей дорогой и любимой Магической Британии? Где вы раскопали очередной катаклизм?
— В Хогвартсе, — сухо сообщил Поттер. — Оттуда украли зеркало Еиналеж.
— В смысле? — Снейп поперхнулся.
— Просто взяли и украли.
— А я-то тут причем? Какой-то ненормальный решил провести остаток жизни пялясь на несбыточные мечты. Думаю, если Аврорат слегка напряжется, то поиски не затянутся.
— Все не так просто: обычный ненормальный не смог бы украсть зеркало. Он не оставил следов. Никто ничего не видел и не слышал. Профессор МакГонагалл в смятении — ни одно охранное и защитное заклинание школы не сработало. И потом, зеркало Еиналеж — не кольцо с бриллиантом — в карман не засунешь.
— Можно и попытаться, — Снейп кивнул на папку, лежащую на столе.
— Верно, — подтвердил Гарри.
— Мало ли на свете сильных сумасшедших магов, — Северус отхлебнул остывший кофе и скривился. — Мне иногда кажется, что весь мир — один большой дурдом, а единицы осознавших это сидят в светлой и чистой палате Мунго у окошка, радуясь новой смирительной рубашке и тарелке овсянки на завтрак.
— Какой у вас свежий и позитивный взгляд на жизнь, — обрадовался Гарри. — Дело в том, что у Гермионы есть теория…
— Неужели? — Снейп приподнял бровь. Естественно, у Грейнджер есть теория. У кого ж ей быть-то. — Неужели сейчас станет ясно, какого лысого Мерлина я все-таки вам понадобился?
— Все просто, — Гермиона отставила кружку, заправила прядь волос за ухо и склонила голову к плечу, словно прислушиваясь к самой себе. — Я считаю, что зеркало Еиналеж не просто показывает мечты. Думаю, это проекция параллельной вселенной. Отражения множества параллельных миров, реальности которых существуют одновременно с нашей, но в то же время отличаются от нее. И зеркало находит для каждого смотрящего в него тот мир, где его судьба сложилась именно так, как он мечтает. То есть Гарри видел мир, в котором его родители остались живы, я… я тоже видела… Неважно.
— Бред.
Немудрено, что она выглядит как пугало — тараканы в голове являются серьезной помехой на пути объективного восприятия реальности и мешают адекватной оценке собственной внешности. А что это значит? А значит то, что Грейнджер таки чокнулась на фоне повышенной тяги к знаниям. Миры, Вселенные…
— Но почему? — ее брови сошлись на переносице.
— Потому, — веско обосновал Снейп, потер горло и откашлялся. — Ну — миры, ну — для каждого свой, и?
— И я считаю, что существует реальная возможность не только увидеть этот мир своей мечты, но и попасть туда.
— Наверняка профессор Дамблдор знал о свойствах зеркала, — глаза Гарри загорелись.
— Так, — Снейп осмотрел на оживившихся друзей. — Где мне тут расписаться?
Гарри протянул профессору перо, и тот размашисто поставил свою подпись внизу пергамента. Едва только высохли чернила, как в воздухе раздался тихий звон, словно открыли старинную музыкальную шкатулку.
— Вот и все, — Северус удовлетворенно расправил плечи и прислушался к ощущениям. — Что хочу сказать: всего вам самого доброго!
Он отодвинул стул, легким взмахом волшебной палочки снял защитное поле, спрятал палочку в рукав и направился к выходу.
— Подождите! Вы не понимаете! — Гермиона неуклюже выбралась из-за стола и побежала за ним. Профессор остановился и со вздохом развернулся на сто восемьдесят градусов, только для того чтобы поймать мисс Грейнджер, с разбегу врезавшуюся прямо в него под хихиканье и перешептывание малолетних посетителей кафе.
— Ненормальная! Придите в себя, наконец. Вы что — слепая? — прошипел он, хватая ее за плечи и встряхивая, словно куклу, озираясь на любопытные детские мордашки.
— Да…
— Что — да? — Снейп встряхнул ее еще раз, Гермиона сжалась и подняла на него взгляд:
— Да, я слепая.
Северус отдернул руки и отступил на шаг, поймав стеклянный взгляд карих глаз, обращенный на него и в никуда. Гермиона подалась вперед и зашептала:
— Вы не понимаете: если зеркало похитил кто-то из Пожирателей, то он может увидеть мир, в котором Воландеморт победил! И что тогда?
— Да ничего!
— А если он сможет проникнуть туда? И привести Воландеморта сюда, в нашу реальность? Или его хоркрукс?
— А если он видит, что вывел новый сорт фаленопсисов или получил медаль за спасение утопающих? Я уже говорил, что вы бредите, мисс Грейнджер? Ваши гипотезы не выдерживают никакой критики. У вас есть доказательства? Хоть какие-то основания под всей этой чепухой?
— Нет, — Гермиона снова поникла. — Но, если поискать… Нет… Да, это бред. Извини, Гарри.
Она протянула руку в сторону друга. Он тихо сказал:
— Мы работаем, Гермиона.
— Да. Я пойду домой. Передавай привет Джинни. Прощайте, профессор.
Гарри передал ей объемную кожаную сумку, весьма напоминающую торбу. Гермиона перекинула сумку через плечо, достала складную трость, одним взмахом разложив ее до щелчка, и, слегка постукивая, пошла к выходу.
— И что — она так и пойдет? — Снейп повернулся к Поттеру.
— Как — так? Она же домой пошла, — Гарри пожал плечами. — Здесь недалеко.
— Она — слепая: как вы можете отпускать ее одну? Друг, называется. Хотя третьего, этого вашего рыжего лоботряса, я не наблюдаю в поле зрения. А если с ней что-то случится?
Северус отвернулся от внимательных зеленых глаз и посмотрел на закрывшуюся за мисс Грейнджер дверь. Сумасшедший дом какой-то. Снейп потер виски:
— Устроили здесь целое представление. Вы ведь знали, что я понятия не имею ни о каких параллельных мирах и тайных знаниях Дамблдора. И помогать вам в этом идиотизме, высосанном из пальца, не обязан и не собираюсь?
— Догадывались.
— И кто из вас такой умный? — Северус чувствовал себя усталым и разбитым, как никогда. — Хотя, нет, не говорите. Гриффиндорская честность — бессмысленная и беспощадная. Прощайте, Поттер.
— Долги надо отдавать, — тихо сказал Гарри в сутулую спину профессора, положил пергамент в папку и вышел вслед за Снейпом.
***
Гермиона привычно нащупала замочную скважину и вставила ключ. Замок щелкнул, впуская хозяйку. Она бессильно опустилась на тумбочку и сняла сумку. С силой растерла лицо, закрыла глаза и откинулась назад. Вот и все. Глупо было надеяться на что-то иное. Закончились бесконечные хождения по коридорам Министерства, попытки втолковать что-то аврорам, чиновникам, Гарри, Снейпу. Похоже, только Гарри и принял ее доводы всерьез. Во все тонкости расследования ее, конечно, не посвящали, но милостиво согласились дать помощника. Лишь бы отделаться. Не смотреть мимо, пряча взгляд. Не крутить пальцем у виска за спиной. Никто не хочет вечно маячащего перед глазами упрека. Все было давно и неправда.
Она молча глотала снисходительные фразы и упорно вышагивала дальше под руку с Гарри. Приказ о полном помиловании подписали быстро, тихо и совершенно спокойно. Гермиона готовилась к битве умов, долгим интригам и уговорам. Всем наплевать. У занятых и ответственных людей есть гораздо более важные дела, чем выслушивать истеричную инвалидку. Ей нужна помощь в научных изысканиях — получите и распишитесь. И можно будет, заливаясь скупой отеческой слезой, поставить галочку в графе «Реабилитация пострадавших Героев Войны» или «Перевоспитание бывших Пожирателей Смерти» — смотря к какой категории в данный момент у них Снейп относится. Все довольны и исполнены всяческой благодарности.
Поднявшись, мисс Грейнджер осторожно, едва касаясь кончиками пальцев стены, прошла в маленькую полутемную гостиную. Опущенные плотные шторы не давали заметить пыль, покрывающую мебель. На журнальном столике стояли недопитая чашка кофе и надкушенный сэндвич. Девушка зябко поежилась:
— Кис, кис, кис, Кослолапус, Лапик… Где ж ты бродишь?
— Двери надо запирать, — раздался сзади мягкий баритон. Гермиона вонзила ногти в ладонь и, не оборачиваясь, застыла посреди комнаты:
— Почему…
— Вы слишком беспечны, — его голос звучал совсем рядом. — Маленькая заблудшая овечка.
Он наклонился, его дыхание шевелило волосы у нее на затылке. Сердце замерло, голова кружилась, а горло сдавил спазм.
— Здесь водятся тигры… — прошептал он ей в ухо. Ноги Гермионы подгибались. Она зажмурилась, до боли закусив губу. Солоноватый вкус крови отрезвил ее.
— Почему вы вернулись, профессор? — прохрипела она, почувствовав, что его уже нет рядом. И сердце гулко забилось в груди, шумом отдаваясь в ушах. Гермиона слышала, как он подошел к камину и начал перебирать безделушки на полке.
— Я? Вернулся? — в его голосе слышалась издевка. Легкий шорох, шуршание ткани — и он вырос перед ней, отгородив от остального мира, нависая и подавляя. Гермиона съежилась. — А вы не ждали?
— Шутите?
— Отнюдь.
Его руки скользнули по ее предплечьям, ниже… Гермиона отшатнулась:
— Не трогайте меня!
— Трусиха…
Она отступала до тех пор, пока не почувствовала за спиной шершавую стену:
— Что вам надо?
— Погадайте мне…
Он аккуратно отвел прядь волос от ее лица. Острые крылья лопаток больно упирались в холодный бетон стены. Ей жутко хотелось разреветься. Закричать, отпихнуть теплую ладонь, что едва заметно коснулась ее щеки. Сделать хоть что-то с сердцем, готовым выскочить из груди. Если он наклонится еще ниже, то услышит его бешеный стук.
— Откуда вы знаете? Я… я не гадаю знакомым, — она попыталась его оттолкнуть. — Мне… мне некогда.
Он тихо хмыкнул:
— Принципиальная Гермиона. Гермиона врушка.
Что?..
— Что?.. Как… я… вы уйдете?
— Если вы мне погадаете? Конечно, — он взял ее за руку, и Гермионе на мгновение показалось, что она ощутила его дыхание на тонкой коже. Девушка потрясла головой, отгоняя иллюзии.
— Не могу.
— Можете, ну! — она вздрогнула от резкого окрика. — Я должен знать!
Теплая. Его ладонь теплая и сухая. Гермиона провела кончиками пальцев по мелким неровностям кожи, глубоким линиям судьбы. Шрам, мозоли. Длинные пальцы. Гладкие и холодные. Лишь на мизинце небольшая шероховатость, как след от ожога.
Она опустила веки, на лбу выступила испарина. Гермиона запрокинула голову. Их пальцы сплелись. В ушах зазвенело, а к горлу подступила горечь. Колени мелко дрожали, и единственное, что помогало ей не упасть — это стена, которая, казалось, потеряла всю свою жесткость и изгибалась сейчас вслед за ее сознанием.
Тьма. Вечная тьма, что неотделима от нее и сопровождает по жизни. Она всегда здесь, всегда рядом — вязкая и тягучая. Бесконечное полотно мрака вдруг вспучилось, вспоротое ослепительным клинком, и неведомая сила вытолкнула Гермиону в сияющую прореху.
Она упала на каменный пол. Пещеру заливал яркий свет. Гулкое эхо разносилось под ее высокими сводами. «Гермиона! Гермиона!» — кричало оно на все лады, отталкиваясь от стен и взрываясь в мозгу напалмом, выжигающим собственные мысли. Она обхватила голову руками, и рот ее раскрылся в беззвучном крике. «Смотри! Смотри!» — голоса били в нее со всех сторон. Гермиона смотрела. На волшебную палочку в своих руках. «Да! Да! Да!» — веселое эхо разбилось на тысячи радостных колокольчиков. Она перевела взгляд выше: прямо перед ней стоял Снейп. Спутанные черные волосы, расстегнутый сюртук и разорванный воротник рубашки. Его лицо перекосила брезгливая гримаса, а в глазах блестела холодная решимость. «Убей меня!» — и снова эхо обрушилось со всех сторон. «Убей! Убей! Убей!» — счастливо подхватили голоса. «Ты не сможешь!» — он был совсем рядом. Она видела его глаза — темные, торжествующие. И подняла руку:
— Авада Кедавра.
***
Он долго стоял перед дверью, рассматривая облупившуюся краску на лестничной площадке, пока дикий крик не выдернул его из задумчивости. Снейп даже не сразу понял, что этот вопль, полный ужаса и тоски, раздается именно из ее квартиры. Не раздумывая ни секунды он выхватил палочку, одним взмахом снес хлипкую дверь и ворвался внутрь.
Она лежала у стены: тело ее выгибалось дугой, волосы разметались по полу, выпученные глаза практически вылезли из орбит, а на губах выступила розоватая пена.
— Черт бы вас побрал. Черт побрал бы… — он упал на колени рядом в полной растерянности.
— Подержите ей голову, — материализовался рядом Поттер. — Помогите мне.
Он выбежал в коридор и принес потертую кожаную торбу, заменяющую Гермионе сумку, одновременно пытаясь в ней что-то нащупать. Снейп из последних сил держал вырывающуюся девушку: вены вздулись на ее шее, лицо побагровело, а руки скрючились, словно мертвые птичьи лапки.
— А-аа! — Гарри в сердцах вытряхнул содержимое на диван и победно выхватил из груды предметов небольшой флакон. Подбежал к хрипящей Гермионе и уронил несколько капель зелья на ее губы. Прошло несколько секунд, и она обмякла на руках у Снейпа.
— Давайте перенесем ее в спальню.
Северус только кивнул, подхватил ее под мышки, Гарри взял под колени, и они аккуратно понесли девушку в соседнюю комнату. Положив Гермиону на кровать, Снейп наконец разогнулся и отер пот со лба.
— Здесь есть что-нибудь выпить? — прохрипел он и откашлялся.
— Вода там, — Гарри кивнул куда-то в пространство, достал из комода полотенце и начал осторожно вытирать лицо Гермионе.
— Не густо, — буркнул Северус. — В любом порядочном доме для гостей всегда держат виски, виски или же виски...
Дурдом, а теперь еще и лазарет. Мокрая от пота, словно мышь, Грейнджер спокойно сопела во сне. Поттер аккуратно раскладывал влажные пряди каштановых волос по подушке и в нерешительности замер над свитером, который выглядел так, что его в пору было выжимать.
Снейп подошел к окну и раздвинул плотные шторы. Поморщился на тучу пыли, которую поднял, и скривился, глядя на убогую обстановку крошечной спальни: узкая девичья кровать, комод, шкаф, жизнь которого на этом свете продлевало несколько криво вбитых гвоздей, да стол с небольшой стопкой книг. Все это добро было покрыто ровным слоем пыли, словно этими предметами давным-давно не пользовались за ненадобностью.
Мы все умрем. И эта девчонка уйдет гораздо раньше него, усталого, исчерченного шрамами и морщинами. Уйдет, упав вот так посреди улицы, не в силах помочь сама себе, а магглы будут стоять вокруг, прикрывая ладонями рты («Ужас-ужас!»), пока кто-нибудь не догадается вызвать медиков, что приедут и найдут ее — кричащий кусок мяса, харкающий собственной кровью. Или сгниет в одиночестве в своей каморке, а крысы будут медленно пожирать ее, пока кто-то из друзей не вспомнит, что она слишком давно не улыбалась им своей призрачной улыбкой. Интересно, здесь есть крысы?
— У вас ведь семья, дети, да, Поттер?
— Да, — помедлив, ответил тот.
— А она? Родственники? Родители?
— Она… — Гарри помедлил. — Она не хочет быть обузой. Никому.
— Ну-ну, — Снейп скрестил руки на груди, привалился к отчаянно заскрипевшему шкафу. — Черный мешок с молнией и труповозка станут отличной наградой за столь похвальную самоотверженность.
— У нее редко бывают приступы.
— А ей много и не надо — вполне достаточно одного.
— У-убирайтесь, — прошептала Гермиона побелевшими губами.
— Смотрите, кто заговорил, — насмешливо произнес Снейп. — Наша героиня и неутомимый исследователь. Вот, выпейте — это восстанавливающее зелье.
Он достал из кармана маленький пузырек и вложил ей в ладонь. Она дернулась, словно через ее тело пропустили электрический разряд.
— Вы получили все, что хотели, — она попыталась сесть в кровати, но упала обратно. — Вы обещали… вы же все видели… Уходите! Я же сказала, что не могу гадать знакомым! Вы что — совсем ничего не понимаете? Убирайтесь из моего дома!
Она почти кричала, надсаживая горло, судорожно сжимая плед.
— С каждой минутой идея смирительной рубашки для особо буйных гриффиндорцев кажется мне все более гуманной по отношению к остальному человечеству, — Северус с тоской закатил глаза. — Всего час назад вы шантажом принуждали меня к сотрудничеству. У вас галлюцинации? Вам нужно в Мунго, мисс Грейнджер. Лечиться. Смею заметить, там достаточно много целителей, которые с успехом справятся и с проблемами зрения, и с припадками.
— Подождите, — остановил его Гарри, сел на край кровати и взял Гермиону за руку. — Когда ты ему гадала?
— Она еще и гадалка? — скептически поинтересовался Снейп у шкафа.
— Он… он пришел, — лихорадочно зашептала Гермиона, закрыв глаза. — Он… он… я… он попросил погадать. Я не думала, что у меня получится, он ведь не сказал, что хочет увидеть. Он называл меня Гермионой…
Она села и закрыла лицо руками.
Снейп хмыкнул.
— Понимаешь, — Гарри обнял ее за плечи. — Понимаешь, профессор не заходил в квартиру, пока ты не закричала. А я вошел следом.
— Вот весьма интересно, кстати. Вы за мной следили?
Гермиону начала бить мелкая дрожь.
— Тебе надо отдохнуть, — проигнорировал Гарри вопрос Снейпа. — Ты слишком устала.
— Мне страшно, Гарри, — прошептала она, уткнувшись в его плечо.
— Все будет хорошо, — он гладил ее по голове. — Хочешь, я заберу тебя к нам? Джинни и малыш будут страшно рады.
— Нет, — всхлипнула Гермиона.
— Гм-гм, — откашлялся Снейп. — Я предлагаю Мунго.
— Я провела там год, профессор. Это бесполезно.
— Любое заклятье можно снять, мисс Грейнджер. Болезни отлично лечатся, так что не надо изображать жертву.
— Я не жертва! — выпрямилась Гермиона, а глаза ее сверкнули. — Я вполне самодостаточная личность и сама отлично справляюсь со своими проблемами!
— Оно и видно!
— Дело в том, что это не заклятье. Я прошла обследование еще и в маггловской клинике. Родители заставили. У меня нет травм, органических поражений мозга или глаз. Это психосоматическое состояние.
— Психо — что?
— Это значит, что мое подсознание упорно отказывается смотреть на этот мир. Вот и все. Никто не виноват. Кроме меня самой. И никто и ничто здесь не поможет.
Интересно, чего она ждала от него? Жалости? Сочувствия? Понимания?
— Зато она обрела дар, — торжественно сообщил Поттер.
— Я бы не назвала это даром, — изогнула она губы в подобии улыбки. — Скорее некая форма зрения. Я читаю по ладони.
— Хиромантия?
Понятно, что у слепых обостряется тактильная чувствительность, но не настолько же.
— Не совсем. Ко мне приходит человек, задает вопрос, я следую по линиям его судьбы на ладони и вижу событие, которое произойдет. И он тоже. А у знакомых я редко вижу будущее. Молочная пелена, туман, реже — вспышки яркого света. Но выматываюсь я после этого гораздо сильнее.
— А у меня вы что-то все-таки увидели.
— Да.
— И что же?
— Не важно. Этого же не было… Ничего — не было. И не будет.
Ему показалось, что она себя уговаривает.
— Весело.
— Весьма, — она повернула голову в его сторону, и он снова встретился с ней взглядом. Глаза ее по-прежнему поражали неестественностью: радужка переливалась, отражая окружающий мир, словно зеркало, не пуская дальше. — Как вы узнали, где я живу?
— Просто шел за вами, — Снейп пожал плечами.
— Зачем?
— Мне хотелось уточнить причины вашего альтруизма.
— А сейчас?
— А сейчас мне уже неинтересно. У меня такое ощущение, что чем больше я нахожусь рядом с вами, тем больше меня засасывает, как в зыбучие пески. А я не хочу. Прощайте. Камин работает?
Он вышел в гостиную и взял с каминной полки горшочек с летучим порохом.
— Мы виноваты.
— Неужели?
Он запустил руку в горшочек и обернулся: на пороге спальни стоял Поттер — понурый и осунувшийся. Почему-то только сейчас Снейп заметил у того мешки под глазами, щетину и какой-то затравленный, почти щенячий взгляд побитой собаки. Сколько там лет прошло? Восемь?
— Я виновата, — протиснулась в гостиную Гермиона.
Снейп фыркнул.
— Я… я должна была увидеть, что вы не умерли. Должна была привести помощь… я думала…
Она опустила голову.
— Продолжайте, мне крайне интересно, — холодно произнес Снейп, делая шаг в ее сторону.
— Я считала вас Пожирателем.
В комнате повисла тишина.
Снейп аккуратно поставил горшочек на полку и подошел к Гермионе:
— То есть вы бросили меня подыхать, считая мерзким потрошителем невинных, пока наш всеми обожаемый Герой спасал мир, а потом, узнав от него, что у меня где-то там крылышки прорезаются и нимб в кармане, начали покаянный крестовый поход? Да!?
Он почти кричал ей прямо в лицо.
— А где вы были, когда я лежал в Мунго, раздираемый на части ядом и сожалениями? Когда я хотел сдохнуть, потому что всем вокруг было плевать и мне тоже? Где были ваши добрые намерения, когда меня засунули в Азкабан и судили? Судили, даже не пригласив ни на одно заседание? Где были мои свидетели? Мои защитники? Кто вступился за меня, пока я два года ждал приговор? — он вцепился ей в плечи, зашипев: — Вы знаете, что такое Азкабан? Думаете, это обычная тюрьма с обедом по расписанию и прогулками в хорошую погоду? Это не просто стены и камни. Они дышат. Они живут. Живут вместе с тобой, наполняясь твоими страданиями и отдавая чужие — страдания тех, что были до тебя. Они рыдают и хохочут, издеваясь, они сочатся гноем и смрадом из каждой щели, из каждой трещины. Азкабан сам стал дементором, высасывающим душу, силы и волю к жизни. Он бы и меня сожрал, но я обманул его, — Снейп беззвучно рассмеялся, — у меня давным-давно нет души…
Он отпустил ее, и Гермиона рухнула на колени.
— Пожиратель заслуживал смерти, — прошептала она.
Северус, пошатываясь, расстегнул ворот сюртука. Лицо его исказилось и побледнело:
— Извините — не оправдал! А теперь что — совесть, с-сука такая, загрызла? Бессонница, несварение и зуд? Можете спать спокойно: все долги погашены, мы квиты, — он прошел к камину и бросил в него горсть летучего пороха. — Косая Аллея.
***
Она поняла, что заблудилась. Гермиона давно не ощущала привычных ориентиров. Казалось, она ходит кругами по совершенно безлюдным улицам в изматывающей гонке на выживание.
Шаги. Или это лишь эхо ее собственных? Стоило ей остановиться, стук каблуков за спиной сразу же стихал. Она не знала, сколько уже бродит вот так — судя по всему, давно наступил вечер, зажглись фонари и люди должны были идти с работы, гулять… Но Гермиона шла в полном одиночестве, двери, мимо которых она проходила, не открывались. Не было привычного человеческого шума: голосов, шарканья подошв по тротуару. Даже машины не ездили. Она замерла. Потерла лоб. Машины, самолеты, музыка из окон, хлопанье дверей — ни-че-го. Прохладный вечерний воздух забрался под легкую блузку и покрыл кожу мурашками.
Теперь она ясно слышала их. Шаги — они приближались. Четкие, размеренные, в такт ударам ее сердца. Она нащупала стену и начала медленно идти вдоль, пытаясь найти дверь. Гермиона чувствовала слезы, бегущие по лицу. Приближающиеся шаги набатом отдавались в ушах. Она старалась идти быстрее, спотыкаясь и лихорадочно нащупывая дверь. Спрятаться…
Она нашла. Дверь. Огромная ручка. Гермиона дернула раз, другой — дверь не поддавалась. Всхлипывая, она молотила в нее кулаками, но ее удары падали в тишину, густую и мягкую, словно пудинг. Шаги остановились прямо за ней. Она чувствовала взгляд. Изучающий, ощупывающий. Тяжелый и осязаемый словно рука.
Глотая слезы, она уперлась лбом в холодное дерево двери. Медленно повернулась, сползла вниз, к порогу, обхватив себя руками, и прошептала:
— Помогите…
***
— Что вы здесь делаете? — раздался над ее головой знакомый хриплый баритон, и сразу же обычная уличная какофония заполнила уши.
— Я заблудилась, — попыталась она улыбнуться сквозь слезы сидя на тротуаре.
— И почему я совсем не удивился? — Снейп пожал плечами. — Вот так идешь-идешь, никого не трогаешь, весь в мыслях о благом и вечном, а тут раз — свернувшаяся калачиком мисс Грейнджер лежит на пороге собственного дома и заявляет, что заблудилась.
— А вы что здесь делаете? — продолжила она светскую беседу, вытирая глаза.
— А я здесь иду, — терпеливо объяснил Снейп. — Может быть, вы все же встанете и объясните мне, какого Мерлина забыли ночью на улице.
Гермиона неуклюже поднялась, отряхнула джинсы и шмыгнула носом:
— Я домой возвращалась. С работы.
— Вот как, — Снейп подобрал ее трость, валяющуюся неподалеку, и сунул ей в руку. — Вы еще и работаете. А я думал, вы специализируетесь на внештатных консультациях Героям Магического Мира.
— На этом много не заработаешь, — улыбнулась Гермиона. — Я специализируюсь на хиромантии, как это называете вы, или на гадании — по мнению Гарри.
— А вы как это называете?
— Видения.
— Нет такого раздела в магической науке.
— Мне иногда кажется, что меня тоже нет. Сны сменяются видениями, и непонятно где я реально существую — здесь или там. Я не вижу окружающий мир — передо мной лишь темнота. Как бесконечный коридор, по которому идешь, а выхода из него нет.
Снейп смотрел на хрупкую фигурку в ситцевой блузке в мелкий цветочек, и ему казалось, что и правда — один скромный порыв ветра — и она развеется призрачным утренним туманом.
Гермиона поежилась и обхватила себя тонкими, почти прозрачными руками с острыми локтями.
— Вы когда в последний раз ели?
Она вздрогнула:
— Я обедала.
— Вчера, что ли?
Она замотала головой:
— Сегодня. Извините, что вы вот так шли, а я тут…
— Вы еще промямлите: «Я больше не буду, профессор Снейп!»
— Черт… Гм. Я еще раз прошу прощения. Не смею больше вас задерживать.
— Интересно, мисс Грейнджер, а что, по-вашему, я тут делал?
— Шли.
— Убейте меня, — простонал Снейп. — Мне что, больше ходить негде кроме как возле вашего дома?
— Я стеснялась спросить, — Гермиона взялась за ручку двери и осторожно потянула на себя. Та поддалась, и девушка облегченно вздохнула.
— Вы — стеснялись? Ах, санитары, нам неловко! — Снейп закатил глаза, отобрал у нее ручку двери, распахнул ее и рявкнул:
— Проходите, наконец!
***
Она сидела, прислушиваясь к тому, как Снейп с тихими ругательствами шарит по кухонным полкам. В небольшой кухне полок было совсем немного, а потому и улов зельевара оказался не слишком впечатляющим.
— Кофе, хлопья и какая-то дрянь под видом печенья, — он тряхнул коробкой и бросил ее на стол. — Чем вы питаетесь вообще?
— Я не хочу есть, — пробормотала Гермиона. Уши ее горели. Почему-то она чувствовала себя школьницей, застигнутой на месте преступления.
— Зато я хочу, — не дал себя сбить с пути истинного Снейп. Вода в турке зашумела и с удовольствием пыхнула, получив ложку кофе. — Путь к желудку мужчины лежит через рот.
Гермиона получила свою чашку и еще минут пять слушала, как Снейп стоически вгрызался в окаменелые печеньки.
— Откуда вам пришла в голову эта идея насчет параллельных миров?
Она отхлебнула остывший кофе — черный, как чернила, и почти такой же на вкус.
— Давно уже существует теория, что если в двумерном пространстве могут существовать параллельные прямые, а в трехмерном — параллельные прямые и плоскости, то в четырехмерном пространстве могут существовать параллельные трехмерные пространства. В едином четвертом измерении.
— Время, — Снейп хмыкнул. — Ох уж эти магг<