По мнению В.В. Витрянского, вопрос о необходимости защиты законных интересов приобретателя возникает, как правило, в отношении третьих лиц, получающих имущество на основе последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Замечая, что в подобных ситуациях опасения, вызываемые широким применением собственником такого способа защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, представляются совершенно оправданными, он полагает возможным в целях защиты интересов третьих лиц и обеспечения в целом устойчивости имущественного оборота установить ограничения в использовании такого способа защиты нарушенного субъективного права собственности, как признание сделок недействительными и применение последствий недействительности ничтожных сделок в отношении последующих (кроме первой) сделок с чужим имуществом.
Такого рода ограничения можно найти, к примеру, в кн. 3 Гражданского кодекса Нидерландов, где предусмотрено правило, согласно которому «права, добросовестно приобретенные третьими лицами, иначе как безвозмездно, на имущество, которое было предметом недействительной сделки, остаются в силе» (п. 5 ст. 45).
Видимо, аналогичная норма была бы уместной и в нашем ГК. В настоящее же время можно предложить прерывать цепочку признаваемых по иску собственника недействительными сделок с его имуществом, исходя из того, что при недействительности уже первой такой сделки приобретатель имущества лишен возможности возвратить полученное в натуре, поскольку имущество находится у третьих лиц. В этом случае собственнику, обратившемуся с иском о признании сделки недействительной, придется ограничиться возмещением стоимости утраченного в результате недействительности сделки имущества в деньгах [2, с. 807 - 808].
Таким образом, возможность предъявления требования о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности в виде реституции ограничивается лишь случаями, когда истец и ответчик, обладающий искомой вещью, являются сторонами данной сделки. В других случаях применение требований о применении последствий недействительной сделки, по которой ответчик приобрел спорную вещь, не допускается.
Изложенная субординация исков, которыми располагает собственник, исключает, по мнению указанного автора, конкуренцию исков. Если имеется «иск из реституции», собственнику нет никакого смысла требовать вещь по виндикации, а если собственник не был стороной в недействительной сделке, он и не имеет требования реституции на свое имя.
Недостатки изложенных В.В. Витрянским и К.И. Скловским способов решения рассматриваемого вопроса заключаются, во-первых, в том, что предложение по ограничению применения последствий недействительности сделки в виде реституции не обусловлено достаточным обоснованием, и, во-вторых, в том, что требование об установлении факта ничтожности сделки и применении последствий ее недействительности могут быть согласно п. 2 ст. 167 ГК предъявлены не только стороной по сделке, но и любым заинтересованным лицом. В этой связи собственником может быть последовательно заявлен ряд исков о признании недействительными ряда сделок или иск о признании недействительными одновременно всех сделок независимо от того, является ли он стороной данных сделок.
Данный недостаток устраняется в варианте, предложенном В.Ф. Чигиром. По его мнению, в данном случае необходимо не ограничение сферы реализации требования об установлении факта ничтожности недействительной сделки и применении последствий ее недействительности, а изменение основания недействительности. «Вызывает возражение утверждение, что сделка по отчуждению чужого имущества как противозаконная ничтожна. Такие сделки нельзя признавать ничтожными по правилам ст. 168 ГК РФ (ст. 169 ГК) только на том основании, что они не соответствуют требованиям законодательства, например, в случае продажи арендатором арендованного имущества добросовестному приобретателю. Ничтожными по ст. 168 ГК РФ признаются сделки, содержание которых противоречит законодательству, то есть сделки с пороком содержания. Они ничтожны и не порождают правовых последствий, которые имели в виду стороны. Сделки по отчуждению чужого имущества неуправомоченным лицом не подпадают под действие ст. 168 ГК РФ (ст. 169 ГК).
К таким сделкам следует применять правила ст. 174 ГК РФ (ст. 175 ГК) о последствиях ограничения полномочий на совершение сделки. Они оспоримы, а не ничтожны, как утверждают некоторые авторы. О том, что их нельзя относить к ничтожным, свидетельствует также наличие в ГК правил об эвикции (ст. 461, 462 ГК РФ, ст. 431, 432 ГК), порождающих договорную ответственность продавца за ненадлежащее исполнение договорного обязательства. Ничтожные сделки таких обязательств порождать не могут. Они не должны исполняться» [16].
Заслуживающей внимания представляется позиция Е.В. Прудникова, считающего, что цели защиты беститульного добросовестного владельца, равно как и титульного владельца, право которого по каким-либо причинам недоказуемо, могут быть в полной мере достигнуты введением в гражданское законодательство опровержимой презумпции наличия у фактического владельца вещи титула на нее.
Данный подход позволит при возникновении нарушения добросовестно осуществляемого фактического владения вещью прибегнуть к таким способам защиты, как виндикационный и негаторный иски.
Введение указанной презумпции, по мнению Е.В. Прудникова, обеспечит возможность защиты фактического владельца вещи и не повлечет коренной ломки сложившейся системы способов защиты гражданских прав.
Достичь названной цели можно, дополнив ст. 286 ГК частью второй следующего содержания: «Наличие основания для владения у лица, утратившего владение в результате действий третьих лиц, предполагается, поскольку не установлено иное» [12].