Среди них был Кавьякантха Ганапати Муни, он сидел у ашрама. После того как трапеза закончилась, Раджу Шастри, Сундареша Айер, Вайданатха Шастри и еще несколько человек приступили к Веда параяне. Одновременно Саранагати Рамасвами Айер, преданный из Пунджаба, и многие другие громко воспевали имя Рамы. Те из нас, кто остался рядом с Шри Бхагаваном, повторяли «Акшараманамалай».
Мать Ажагаммал, эта заслуженная женщина, родившая Шри Бхагавана, погрузилась в Сущее в 8 вечера. Шри Бхагаван некоторое время продолжал неподвижно сидеть в тишине. После того как он пошевелился, мы накрыли ее тело новым сари цвета охры, нанесли ей на лоб вибхути, надели на нее гирлянды и поместили тело на подстилку на дальней веранде.
Когда эти предварительные церемонии были завершены, Шри Бхагаван сказал: «Теперь мы можем поесть», и сел под деревом, чтобы съесть свой ужин. Какое может быть загрязнение или горе для совершенного джняни, отрекшегося от всего? [17]
Те из нас, кто оставался с Шри Бхагаваном, тоже сели есть. Потом мы обсуждали постройку самадхи для матери Шри Бхагавана. Поскольку гора почиталась как лингам, на ней не положено было осуществлять кремацию или погребение. Более того, поскольку преданным было бы сложно подняться на самый верх горы, было решено спустить тело к подножию горы в 5 утра на следующий день. Наяна и некоторые другие тогда отправились вниз, вначале условившись быть в Пали Тиртхаме к 5 часам утра. Ночью Перумал Свами, Рамакришна Свами и другие спустились в город, чтобы собрать необходимые материалы – цемент, каменные плиты и прочее – для сооружения самадхи.
В ту ночь Шри Бхагаван сидел рядом с местом, где оставалось тело матери. Брахмачари Аруначала Свами и я сидели с ним. Брахмачари Аруначала Свами был поваром в большом городском храме, прежде чем отрекся от мира и стал преданным Шри Бхагавана. Тогда Шри Бхагаван сказал, что нужно петь «Тирувачакам» [18].
Шри Бхагаван и преданные стали по очереди читать книгу. Когда мы делали ошибки в произношении, Шри Бхагаван их исправлял. Таким образом, к 4 часам утра мы прочли всю «Тирувачакам». К тому времени вернулись люди, ходившие за стройматериалами в город. Бамбуковые шесты, необходимые для того, чтобы нести тело матери, появились у нас по счастливой случайности за четыре дня до этого. Рамасвами Пиллай и я ходили на вершину горы. Кто-то рубил там бамбук и оставил несколько длинных кусков, их мы и прихватили с собой, без какой-либо определенной цели. Теперь этим бамбуковым стволам нашлось применение.
Сестра Шри Бхагавана, Аламелу Амма, должна была приехать в Скандашрам, ей отправили телеграмму, когда состояние матери ухудшилось. Чтобы встретить ее и других преданных, которые могли прийти к Пали Тиртхаму и получить из города «почтовый ящик», как мы называли контейнер, в котором передавались продукты для нас, кто-то должен был остаться в Скандашраме. Решили, что это буду я. Шри Бхагаван и остальные отправились в Пали Тиртхам. Перумал Свами и Рамакришна Свами несли тело матери. И хотя я боялся оставаться в Скандашраме один при таких обстоятельствах, я остался на своем посту. Я получил «почтовый ящик» и спустился к остальным в 7 часов утра. Тело матери усадили на помост под большим деревом бо на берегу Пали Тиртхама. Шри Бхагаван и остальные сидели рядом. Вокруг самадхи была расчищена площадка, на которой могли поместиться около ста человек. До этого она была покрыта кактусами. Прибыли Аламелу Амма, ее муж Питчу Айер и многие другие. Также собралась большая толпа из города. Когда ночью по городу разнеслась новость о самадхи, пришли преданные, принеся с собой груды цветов, фруктов, кокосов и т. п. По одну сторону музыкант играл на надасварам [19], а по другую сторону пели бхаджаны.
Шло сооружение самадхи по правилам, изложенным в «Тируматирам», древнем тамильском труде, написанном Тирумуларом [20].
Абхикешу (церемонию освящения, при которой поливают жидкостью изображение или символ божества) проводили с молоком, йогуртом и кокосовым молоком, преподнесенными преданными. Она завершилась в 19 утра, после чего тело перенесли на участок земли самадхи. Перед тем как опустить туда тело матери, по традиции яму для самадхи уложили травой куша и посыпали пеплом вибхути. Потом Шри Бхагавану дали вибхути и камфару, чтобы он бросил их в яму самадхи. Мы сделали то же самое вслед за ним. Яму наполнили камфарой, листьями бильвы, вибхути, кирпичным порошком, а потом закрыли каменной плитой. Поверх ее установили лингам, предложили найведу (освященную пищу) и сожгли перед ней свечу из камфары.
К этому времени наступил полдень. Все мы отправились к Палакотту. Шри Бхагаван шел медленно, и музыкант, играющий на надасварам, полный намерения использовать эту редкую возможность, играл великолепно, постоянно обращенный лицом к Шри Бхагавану, хотя и пришлось идти задом наперед. Понадобилось больше часа, чтобы достичь Палакотту, пройдя расстояние около ста ярдов. Это было редкое зрелище: музыкант, так великолепно играющий на надасварам, и все время лицом к Шри Бхагавану, красота Шри Бхагавана, шествующего медленно, в созвучии с настроением музыки. Это было уникальное событие, ничего подобного никогда больше не происходило. Преданные приготовили пищу в Палакотту и накормили там больше сотни человек. Мы остались в Палакотту до вечера, провели дипарадхану (развевание огней) пуджу для самадхи и потом вернулись на ночь в Скандашрам. Наяна, Мудальяр Патти и остальные местные разошлись по домам.
На следующий день, по предложению некоторых преданных, было решено, что на десятый день следует провести самадхи-пуджу, а до тех пор нужно ежедневно предлагать пищу. В соответствии с этим, Чиннасвами и Раманатан, сын Йоганатхи, каждый день приносили приготовленный рис из Скандашрама, проводили пуджу перед самадхи и возвращались в Скандашрам на ланч. Чтобы подготовиться к пудже десятого дня, Шри Бхагаван и несколько преданных, включая и меня, спустились накануне вечером и остались на ночлег в храме Винаяки в Палакотту. В тот самый вечер Минакши Амма из Тиручужи, Аламелу Амма и некоторые другие приготовили для нас на ужин очень вкусные досы.
На следующий день пуджа началась с абхикешам из молока и панчамритам (сладкая смесь из пяти разных ингредиентов) и с большим размахом продолжилась традиционной молитвой, украшением цветами и так далее. Кумбаконам Айенгар Свами предварительно подготовил все необходимое для найведьи. Пищу для гостей-преданных готовили под руководством Сатрам Нараяны Айера под крытым соломой навесом рядом с храмом Винаяки в Палакотту. Больше тысячи человек накормили под навесом, установленным под деревом илуппаи. Мы оставались там до вечера, зажгли мокша дипам (огонь освобождения) и вместе с Шри Бхагаваном вернулись в Скандашрам.
Некоторые преданные пожелали, чтобы на сорок восьмой день после совершения этих церемоний был проведен особый ритуал, известный как мандала-пуджа, а до тех пор выполнялось бы ежедневное подношение пищи. Так и было условлено.
Когда начались мандала-пуджи, из Скандашрама каждый день приносили пищу и подносили ее самадхи в завершение пуджи. Воду для абхикешам приносили из Палакотту. Хотя однажды, после сильных дождей, в небольшой лунке, вырытой во время сооружения самадхи, собралась вода. Земля из этой рытвины глубиной в пятьдесят футов использовалась во время подготовки самадхи. Даже после того, как дожди прекратились, вода в углублении оставалась чистой и не высыхала. В один из своих визитов Чиннасвами и Чинна Раманатхан вычерпали всю воду из ямы, но чистая вода продолжала просачиваться в нее из подземного ключа. Они решили использовать эту воду для абхикешам и взяли пробу воды с собой в Скандашрам, где показали ее Шри Бхагавану. В тот вечер Шри Бхагаван спустился из Скандашрама к месту самадхи. Увидев эту родниковую воду, он попросил, чтобы эту яму расширили на ярд и на ярд углубили. Тогда она заполнилась большим количеством воды. Эту яму еще увеличивали, пока она в результате не превратилась в большой колодец, который сейчас располагается в центре ашрама. С того времени и до сих пор он непрерывно снабжает ашрам водой [21].
Вода из этого колодца теперь используется для ежедневной абхишеки, которая выполняется для самадхи как матери, так и Шри Бхагавана.
Доставка готовой еды преданным, остававшимся около самадхи, была долгим и тяжелым делом, а обратная дорога в Скандашрам в середине дня, под очень жарким солнцем, была далеко не приятной. Так что тем, кто находился около самадхи для проведения пуджи, посылали небольшие порции риса и дала. Они сами готовили себе пищу, ели и возвращались в Скандашрам вечером. Через некоторое время рядом с гробницей была построена небольшая соломенная хижина для приготовления пищи, а Дандапани Свами и Ниранджанананда Свами обосновались там на постоянное проживание. Это отдельное хозяйство поддерживалось за счет провизии, посылаемой каждый день в Скандашрам. Поскольку часть продуктов, отправляемых в Скандашрам, отдавали преданным, живущим у самадхи матери, самим жителям Скандашрама не всегда хватало еды, особенно вечером. Некоторые преданные были недовольны этим. Ропот недовольства вскоре достиг ушей Васудевы Шастри, который тогда занимался делами Скандашрама. Васудева Шастри, живший в городе, написал записку Раманатхе Брахмачари, живущему в Скандашраме. В ней говорилось: «Преданные не подают для Васудевы, они подают только для Ваасудевы (Ваасудева – сын Васудевы)».
Раманатха Брахмачари показал записку Шри Бхагавану, который заметил: «А разве Ваасудева появился без Васудевы?»
Когда Васудева Шастри услышал ответ Бхагавана, он решил больше ничего не говорить на эту тему.
Подобная проблема была с маслом, которое присылали для самадхи матери. Фотография Шри Бхагавана, сделанная в храме Пачайамам, находилась в Скандашраме рядом с тем местом, где он обычно сидел. Когда Мудальяр Патти приносила еду для Шри Бхагавана, она украшала эту фотографию гирляндой, зажигала камфару и простиралась перед ней. Один преданный из города договорился, что он будет поставлять масло для того, чтобы возле этой фотографии постоянно горела масляная лампа. Масло для ламп у самадхи матери тоже брали из этого запаса масла, предназначавшегося для Скандашрама. В результате этого в Скандашраме масла не хватало. Раманатха Брахмачари, принявший на себя обязанность поддерживать огонь лампады, был обеспокоен этим, но не хотел обсуждать эту тему.
В конце концов проблема разрешилась, когда Дандапани Свами и Ниранджанананда Свами однажды пришли в Скандашрам и сказали: «Сам Бхагаван здесь. Зачем вам его изображение? Мы хотим, чтобы эта фотография была у нас, при самадхи ». Они забрали и фотографию, и лампу к самадхи матери и таким образом решили проблему с маслом.
Шри Бхагаван время от времени навещал самадхи матери, либо утром, либо вечером. В течение пяти или шести месяцев.
Однажды в этот период Чиннасвами сказал мне: «Спускайся сегодня вечером к самадхи. Мы договорились приготовить завтра утром досы. Ты сможешь отнести сколько-то назад для Шри Бхагавана и остальных.
Я согласился. Попросив Рамакришну Свами помочь Шри Бхагавану с его личными делами, я отправился в тот вечер к самадхи матери. На следующее утро я проснулся рано, чтобы помыть посуду в ручье близ Палакотту. Были еще сумерки, когда я вдруг услышал голос: «А будет ли еда для гостя?»
Я посмотрел вверх и испытал трепет, увидев Шри Бхагавана, стоявшего там. Он держал в руке посох, тело его был обернуто накидкой, а голова повязана полотенцем. Это был прекрасный и редкий даршан. Чиннасвами и Дандапани Свами, услышав наш разговор, вышли из шалаша. Оба они были вне себя от радости при виде Шри Бхагавана и упросили его остаться с нами и отведать дос. Шри Бхагаван сначала отказывался, но в конце концов согласился. Он почистил зубы веточкой нима, умылся в ручье, вернулся и сел внутри шалаша. К тому времени, как обычно, принесли козьего молока. Шри Бхагаван сел с нами, съел досу и выпил кофе с молоком.
Глядя на меня, он сказал: «Похоже, люди один за другим собираются здесь, потому что их тут кормят такой вкусной едой». И рассмеялся.
После завтрака нас навестил Садьяппа Четтиар. Он жил в городе и только что посетил храм Драупади Амман, попечителем которого он был. Узнав, что Шри Бхагаван спустился из Скандаршама, он тут же отправился домой, нагрузил повозку продуктами, необходимыми для приготовления пищи на весь день, и вернулся с ней к самадхи матери. Он рассказал Шри Бхагавану, что его старшая сестра не может подниматься на гору и очень переживает, потому что не может получать его даршан. Он попросил Шри Бхагавана принять бхикшу (особая еда, предлагаемая преданными) прямо у самадхи в компании его сестры и еще некоторых людей, которые должны были вскоре появиться. Шри Бхагаван, чувствуя, что не может отказать, принял предложение. Позднее, когда Рамакришна Свами, прислуживавший в то время Шри Бхагавану, обнаружил, что тот не вернулся в Скандашрам, спустился с горы, прихватив для Шри Бхагавана одежду. За ним последовали другие преданные из Скандашрама, и бхикша в тот день оказалась очень удачной. Новость о том, что Шри Бхагаван спустился с горы и принял бхикшу, вскоре разошлась по городу. Наяна, который обычно приходил навестить Шри Бхагавана в Скандашраме, появился у самадхи с множеством преданных. Празднества продолжались весь день. Когда стемнело, Шри Бхагаван и его преданные решили остаться на ночь около самадхи матери, так как было уже слишком темно возвращаться в Скандашрам. На следующий день рано утром неожиданно прибыл еще один преданный с провизией и предложил Шри Бхагавану еще одну бхикшу, так что Шри Бхагаван вынужден был остаться у самадхи еще на день. Каждый последующий день преданные устраивали бхикшу у самадхи. Шри Бхагаван оставался там, потому что не мог сказать «нет» ни на одну из просьб, полных любви.
Поскольку мы оставили в Скандашраме наши вещи, кому-то из нас следовало вернуться и оставаться там. Никто не вызвался, потому что все боялись жить там в одиночку. В конце концов было решено отправить двух преданных. Выбрали Гопалу Рао и меня, так что мы вернулись в Скандашрам и остались там. Мы прождали там неделю и питались тем, что нам присылали с самадхи. Когда Шри Бхагаван не вернулся и к концу той недели, мы сказали друг другу: «Разве мы пришли сюда, чтобы быть сторожами, да еще и не быть при этом рядом с Шри Бхагаваном?» С такими мыслями оба мы спустились с горы.
Чиннасвами увидел нас и спросил: «Почему вы вернулись?»
Мы ответили: «Мы не могли больше оставаться вдали от Шри Бхагавана».
Никто не выразил недовольства по поводу нашего поведения.
Из-за бхикши, предлагаемой Шри Бхагавану, он остался жить у самадхи. Несколько дней спустя группа преданных, навестивших Скандашрам, по возвращении сообщили, что все двери там были открыты и все вещи украдены. Мы тут же вернулись и обнаружили, что украдены длинная деревянная доска, которой пользовался Шри Бхагаван, часы и кое-что еще. То, что осталось, мы перенесли к самадхи.
Шри Бхагаван заметил: «Это хорошо. Теперь никому не нужно идти наверх сторожить».
Хотя Шри Бхагаван и приводил другие причины в качестве предлога, он сделал храм Шри Матрубхутешвары своим основным местом пребывания ради пожилых преданных, таких как сестра Садиаппа Четтьяра, которые не могли подниматься в гору. Переехав, он даровал им покой ума. Кто может по достоинству описать этот его сострадательный шаг?
В эти первые дни нашего пребывания у самадхи матери мы вставали в четыре часа, совершали утреннее омовение и шли с Шри Бхагаваном к Пандава Тиртхаму у подножия горы. Ишвара Свами и еще несколько преданных, живших в угловом мантапам большого храма, узнав о посещениях пруда Шри Бхагаваном, стали каждый день присоединяться к нам. Шри Бхагаван, Ишвара Свами и Сама Айер лежали на воде в позе падмасана. Остальные из нас пытались подражать им.
В то время по ночам было очень холодно, а наши жилища и постели были с минимумом удобств. Шри Бхагавану дали простыню и подушку, а спал он на невысоком помосте. Остальным приходилось обходиться подстилками из кокосовых листьев, которые укладывались прямо на кирпичный пол. Преданные обычно ложились рядом с помостом Шри Бхагавана, потому что всю ночь там теплилась печка на древесном угле. Если не хватало угля, у нас были большие запасы коры тамаринда, чтобы поддерживать огонь.
Поскольку Шри Бхагаван никогда не спал много, мы даже по ночам часто сидели с ним вокруг теплой печи. В эти безмятежные моменты жемчужины мудрости слетали с его губ. Золотое было время, которое никогда более не возвращалось. Если приезжали гости-преданные, мы уступали им свои места и шли спать либо в мантапам напротив самадхи, либо в храм Драупади Амман в лесу. Утром мы возвращались в ашрам. Летом, когда было теплее, мы спали на земле под деревьями бо.
Случались дни, когда есть было нечего, но на следующий день еда непременно появлялась в изобилии. Независимо от того, были мы голодны или сыты, Шри Бхагаван сохранял совершенную невозмутимость.
Он воспитывал в нас такое же отношение такими словами: «Когда мы не получаем пищи, нам следует праздновать этот день, как Экадаши [22], а когда получаем много еды, как день Двадаши.
Когда нам не хватало риса, мы ходили в лес и собирали различные травы. Когда мы чистили их перед приготовлением, Шри Бхагаван разъяснял нам свойства и медицинское применение каждого растения – например, как одно вырабатывает в теле холод, в то время как другое вызывает жар. Мы наполняли большую посудину зеленью и готовили ее так, как советовал Шри Бхагаван. Во время трапезы Шри Бхагаван просил нас есть зелень как основное блюдо, а рис – как гарнир. Эта еда, вкусная, как нектар, полностью насыщала нас. Неизвестно, как Шри Бхагаван получил это знание особых свойств различных растений. Он пришел на Аруначалу еще юношей и сразу же приступил к интенсивному тапасу. Поэтому удивительно, каким образом Шри Бхагаван, который ничем другим не занимался после своего появления на Арнучале, научился готовить пищу, сшивать тарелки из листьев, делать цветочные гирлянды, заготавливать соленья и делать многое другое. Казалось, не было ничего такого, чего Шри Бхагаван, само совершенство, не знал. Иногда мы приносили листья, чтобы сделать тарелки. Эчаммал, ее сестра и некоторые другие, знавшие, как их правильно сшивать, делали их вместе с Шри Бхагаваном. Шри Бхагаван сшивал листья красивее, аккуратнее и быстрее, чем те, у кого был большой опыт в этом ремесле. Листья, которые он сшивал, казались совершенными [23].
В те дни, приезжая из другого города в Тируваннамалай, преданный предлагал бхикшу Шри Бхагавану. Пяти рупий тогда было достаточно, чтобы накормить всех нас. Людей в ашраме было немного, а цены на разные продукты были доступными. Предложив бхикшу, преданный обычно хотел в тот же вечер совершить со Шри Бхагаваном обход горы. Шри Бхагаван всегда соглашался. Мы все отправлялись в путь и шли очень медленно, медитируя и повторяя мантры. К тому времени, как мы завершали прадакшину и возвращались в ашрам, часто уже светало. Мы никогда не чувствовали усталости, будучи погруженными в радостное чувство от похода со Шри Бхагаваном вокруг горы. Мы, преданные, проходившие всю ночь, могли вздремнуть днем, но у Шри Бхагавана никогда не было такой возможности, поскольку к нему постоянно приходили люди. Обычно каждый день приходил новый преданный, предлагал бхикшу и просил Шри Бхагавана сопровождать его в обходе горы тем же вечером. Шри Бхагаван соглашался, даже если ночью не спал. Он знаком показывал нам, чтобы мы не говорили этому человеку о том, что Бхагаван обходил гору в предыдущую ночь. Были случаи, когда мы не спали по два-три дня из-за таких бхикш, но для таких юнцов, как мы, все это было лишь забавой.
Когда Шри Бхагавана спрашивали, как на нем сказывалось отсутствие сна в течение трех ночей подряд, он отвечал: «Что такое сон? Это отдых ума. Но уму нужен отдых, только если он у тебя есть. Тем не менее, если не спать всю ночь, это, естественно, приведет к тому, что глаза будут напряжены и станут болеть. Но если закрыть на некоторое время глаза и помолчать, напряжение пройдет. Это все, что нужно. Так в чем проблема?»
Сундарамбал, местная садху, однажды воспользовалась желанием Шри Бхагавана обойти гору после очередной бхикши. Поскольку это была особенная женщина, я расскажу ее историю подробнее.
Высокая и величавая, она была дочерью адвоката из Тирувеллора, что под Мадрасом. Садху часто приходили в ее дом. Она приглашала их, будучи ещё ребенком. Однажды странствующий монах, вдохновленный ее преданностью, научил ее медитировать на сушумне. Она практиковала с большим воодушевлением и могла долгое время сидеть, полностью погруженная в созерцание. Когда она повзрослела, ее выдали замуж за выходца из Мадраса, но каждый раз, когда она оказывалась в доме своего мужа, у нее начиналась ужасная головная боль, не поддававшаяся никакому лечению. Когда она возвращалась в дом своего отца, ее головные боли прекращались. Ее муж был очень понимающим человеком. Он сочувствовал ее проблеме и позволил ей постоянно жить в доме отца. Очевидно, ее предназначение было не в том, чтобы жить обычной семейной жизнью. Вскоре после этого она вступила в новую стадию духовного развития, когда обнаружила, что головная боль появляется тогда, когда она не погружена в медитацию. Вначале только семейная жизнь вызывала головную боль. Теперь же все в мире, что не было связано с медитацией, приводило к той же проблеме. Боль от обычного сознания и желание созерцательной жизни привели ее к тому, что она медитировала целыми днями.
Через несколько лет она услышала о Шри Бхагаване, приехала к нему и тут же обрела покой и облегчение в его присутствии. Вначале она жила с Эчаммал, но потом стала жить одна на горе, как садху. Когда ее волосы выросли и спутались, ее стали называть «Джатини Сундарамбал» [24].
Хотя жила она в некотором отдалении от ашрама, она каждый день приходила на даршан Шри Бхагавана. Однажды она голодала двадцать один день и закончила пост, предложив бхикшу Шри Бхагавану и преданным. После этого по ее просьбе все мы, включая Шри Бхагавана, отправились с ней на гири прадакшину. На обратном пути Сундарамбал подробно описала духовные практики, которые она выполняла, проблемы, с которыми сталкивалась, и попросила Шри Бхагавана наставить ее в садхане. В качестве ответа Шри Бхагаван попросил меня рассказать ей историю о царице Чудале. Эта история приводится в «Йога-Васиштхе». Я очень подробно и вдохновенно рассказал ее. Многие люди стеснялись в присутствии Шри Бхагавана, начиная запинаться и заикаться в разговоре с ним. Я таким никогда не был. Я никогда не чувствовал неловкости, разговаривая с ним. Как ребенок, демонстрирующий свои способности с энтузиазмом и уверенностью перед лицом свой любимой матери, я всегда бывал рад и полон уверенности, читая стотры или высказываясь на духовные темы перед Шри Бхагаваном.
Вот как я рассказал эту историю:
«Царь Сикхидвая и царица Чудала правили царством Малава. Чудала регулярно практиковала медитацию в тихие ночные часы. В свое время она реализовала Атман, в результате чего лицо ее ярко сияло, и она стала намного прекраснее, чем прежде. Царь заметил это и спросил о причине. Царица ответила, что это случилось благодаря ее постижению Атмана. Царь посмеялся над ней, полагая, что такое возможно лишь в результате суровых аскез и ее нельзя достичь, живя во дворце. Сам имея религиозные наклонности, он хотел покинуть царство, чтобы предаться в лесу тапасу и обрести реализацию Атмана. Царица пыталась отговорить его и посоветовала ему осуществлять тапас прямо во дворце, и при этом править царством. Отказавшись следовать ее совету, он отправился в лес и подверг себя суровой аскезе. В отсутствии царя царица одна правила царством.
Царица пожалела своего мужа. Страстно желая помочь ему освободиться из трясины иллюзии, она приняла облик риши по имени Кумбха Муни, использовав сиддхи, и появилась перед ним, в нескольких футах над землей. Царь, полагая, что некое божественное существо снизошло к нему с небес, чтобы благословить его, пал перед ним на колени, поведал ему о своих печалях и попросил наставления.
Муни дал королю такой совет: «Кармы (действия) могут приносить плоды, как предопределено Господом, но кармы как таковые не могут привести к освобождению. При совершении человеком бескорыстных деяний ум его может стать чистым. Тогда, с чистым умом, следует глубоко размышлять об Атмане. Это уничтожит васаны. После нужно обратиться к Учителю и милостью его научиться исследовать природу Атмана. Освобождение возможно лишь благодаря этому исследованию, а не как следствие осуществления какого-то количества кармы. Отрекшись от всего, человек может осознать истину».
Царь сказал, что он уже отрекся от всего, в том числе от своего царства и семьи. Кумбха Муни сказал ему, что его отречение лишь внешнее, а зерна привязанности все еще кроются в нем. Тогда царь взял свой посох, чашу для воды, четки из рудракши и одежду, бросил их в огонь и остался нагим, без какой-либо собственности. Он был готов отказаться и от тела, своей последней собственности, когда ему было сказано, что отречение всё ещё не полное.
Муни спросил его: «Какое зло причинило тело, чтобы заслужить такое наказание?» Тем самым муни научил его, что осознать истину он мог не уничтожением тела, но лишь уничтожением ума, источника всех привязанностей. Ум определяет себя как «я», а в этом и есть зависимость. Покончить с этим отождествлением и означает отречься от всего. Дойдя до этого в своих наставлениях, муни подробно описал садхану различения.
После того как царь услышал все это, сомнения его развеялись, и ум стал чистым. Царь принял этот совет в свое сердце, вопросил об источнике «я», вскоре слился с этим источником воедино и остался в блаженном самадхи.
Кумбха Муни исчез и вернулся некоторое время спустя, но царь все еще пребывал в самадхи. Чудала рычала, как лев, но не могла вывести его из этого состояния. Тогда, приняв более тонкую форму, она проникла в его сердце и обнаружила его чистым и свободным от каких бы то ни было скрытых влечений. Мелодичным голосом стала петь она «Сама Веду». Подобно распускающемуся лотосу, царь вдруг стал сознавать мир. Полный радости, он хранил молчание, не находя слов, чтобы выразить свою благодарность. Потом, следуя совету царицы, он вернулся с ней во дворец. Полностью утвердившийся в истине, вместе с царицей долгие годы правил он царством».
Шри Бхагаван был доволен моим рассказом. В завершение его он с одобрением сказал: «Неплохо! Он рассказывает так, что все можно хорошо понять».
Что касается Джатини Сундарамбал, она слушала мой рассказ с сосредоточенным вниманием. Он очень сильно подействовал на нее, и вскоре после этого она оставила Аруначалу. У меня нет ни малейшего сомнения, что этот рассказ и милость Шри Бхагавана полностью утвердили ее в Атмане. Как могло быть иначе, если Шри Бхагаван выбрал для нее такую сильную историю?
Шри Бхагаван всегда одобрял прадакшину и поощрял многих преданных как можно чаще ходить на нее. Следующая история о том, как высоко он ценил эту практику. Один садху из Тируваннамалая каждый день, во что бы то ни стало, обходил гору, но кроме этого он не практиковал ни медитацию, ни джапу, ничего более. Однажды он попросил у Шри Бхагавана какую-то книгу, и Шри Бхагаван попросил меня достать ее и дать ему. Позднее Шри Бхагаван спросил меня, отдал ли я книгу.
Я сказал, что отдал, и спросил Шри Бхагавана: «Этот садху не делает ничего, кроме прадакшины. Он как будто не знает ничего другого. Зачем ему эта книга?»
Шри Бхагаван ответил: «Что может быть лучше прадакшины? Ее одной достаточно. Даже если ты сидишь и выполняешь джапу, ум будет блуждать, но если ты совершаешь прадакшину, ум будет оставаться однонаправленным, хотя руки, ноги и тело движутся. Выполнение джапы или медитации с однонаправленным умом, в движении при этом, без мыслей о чем-либо, кроме джапы, известно как санчара самадхи (погружение в движении). Вот почему в былые времена такая важность придавалась пешему паломничеству, без использования каких-либо транспортных средств.
Гири прадакшина уникальна. Поскольку на горе растет много видов растений, ветер, обдувающий их, благотворен для тела. Даже в наши дни на горе много сиддхов и великих душ. Они тоже ходят вокруг горы, но мы не можем видеть их. Вот почему, идя на прадакшину, мы должны держаться левой стороны дороги. Поступая так, мы совершаем прадакшину, не причиняя им неудобства. Мы также получаем пользу от того, что гуляем среди этих великих душ и получаем их благословения. Когда мы практикуем прадакшину, тело становится здоровым, а ум обретает покой Атмана. Благодаря всему этому прадакшина является исключительной садханой».
В своей речи Шри Бхагаван также отметил много других моментов, подчеркивающих величие прадакшины. Я был очень рад услышать о величии прадакшины от самого Шри Бхагавана. С тех пор я всегда с энтузиазмом относился к прадакшине, и мысль о предстоящем походе наполняла меня радостью.