Продолжение. Леопольд Зонди: явление и человек




К сожалению, этот звездный для судьбоанализа час совпал с ухудшением политической ситуации в стране. В Германии к власти пришли нацисты, со своим бессмысленным стремлением к мировому господству, обрушившиеся на евреев с маниакальным стремлением поголовного их уничтожения. В 1935 году в Венгрии захватил власть, став имперским регентом, адмирал Николаус фон Хорти. Его политикой были – правый радикализм с антикоммунизмом и антисемитизмом, неприкрытые территориальные притязания к соседним странам. В 1938 году фон Хорти с премьер-министром Бела фон Имреди отправились к Адольфу Гитлеру засвидетельствовать ему свое стремление к дружбе и сотрудничеству с нацистской Германией. Надеясь вернуть утраченные по договору Трианона земли, Венгрия поддержала оккупацию Германией преданной западными союзниками Чехословакии. И действительно, 8 ноября 1938 года, решением Венского суда государств оси Рим – Берлин, к Венгрии отошли все, утраченные по договору Трианона, территории. А Бела фон Имреди принялся целенаправленно очищать Венгрию от евреев. В 1938 году он издал первый антиеврейский закон. Согласно ему, среди лиц одной профессии не должно быть более 20% евреев. В 1939 году издается еще один антиеврейский закон. Он устанавливал ограничения евреям и цыганам в занятии госдолжностей и запрещал въезд в страну евреям, владеющим землей. 13 марта 1939 года немецкие войска вошли в Австрию, осуществив объявленный А.Гитлером “аншлюс”. 1 сентября 1939 года войска немецкого вермахта вторглись в Польшу – началась вторая мировая война. Оба антиеврейские законы напрямую не были направлены против Л.Зонди и его лаборатории. А то, что там происходило, не смог бы понять ни один сторонний наблюдатель. Тем не менее, трезво оценивая обстоятельства, Л.Зонди был вынужден форсировать завершающие работы по созданию экспериментальной диагностики побуждений. Он понимал, что времени ему отпущено не так уж много – удар по исследованиям может последовать в любой момент, и публикация результатов и выводов судьбоаналитических исследований станет невозможной. Поэтому, еще в 1939 году, Л.Зонди настаивал на том, что генотест и его описание необходимо разместить у какого-то издателя в Швейцарии. Не смотря на эти угнетающие обстоятельства, Л.Зонди с завидной несгибаемостью продолжал работать, намереваясь довести до конца начатую работу. Он говорил: “Человек должен иметь мужество быть добрым даже тогда, когда вокруг него сплошное зло, и люди творящие лишь зло. Судьбоанализ научил меня, что быть злым означает только то, что человеку угрожает опасность побуждений, из которой он не может найти адекватный выход. Но завтра или послезавтра ситуация изменится, и все станет на свои места”.
Начиная с 1938 года, в своей квартире на Дьяк-Ференч-Плаце, Леопольд Зонди раз в месяц, по субботам, стал устраивать семинары. На них читался доклад, после которого следовала дискуссия. Кроме сотрудников лаборатории, частыми гостями на них были члены психоаналитического общества Михалы Балинт, Иштван Холош, Алиса и Имре Герман, Катя Леви и Эндре Пете. Они же, в свою очередь, приглашали Л.Зонди на свои семинары. Там он познакомился с Анной Фрейд и Августо Айххорном. Иногда семинары посещал и известный мифолог Карл Кареньи. Еще позже эти семинары начали посещать и сотрудники К.Г.Юнга.
Даже сменив фамилию на менее откровенную, Л.Зонди не перестал быть евреем. И все то, что обрушилось на еврейскую нацию, в полной мере ударило и по нему. Еще в 1919 году, во время ликвидации Венгерской Советской Республики (просуществовала с 21.03.1919 по 1.08.1919), полувоенные группировки, поддерживаемые толпами народа, грозились белым террором очистить Венгрию от коммунистов и евреев. В 1939 году Л.Зонди потерял право публиковать свои книги в типографиях, и был вынужден размножать их на гектографе, дающем не более 100 копий, и распространять частным образом. В 1941 году его лишили докторской степени и звания профессора. Также он был лишён права занимать какие-либо госдолжности, в частности, должность руководителя государственной лаборатории. Его научная, исследовательская и преподавательская деятельности были насильственным образом прекращены. Но запрет не помешал ему завершить первую капитальную работу по новому направлению, книгу «Судьбоанализ», и переправить ее для издания в Швейцарию. В марте 1944 года она вышла в свет. После небольшой доработки она выдержала еще четыре издания (1948, 1965, 1978, 1996).
19 марта 1944 года, выполняя приказ Адольфа Гитлера, нацистские войска вошли в Венгрию с задачей истребления еврейской общины. Непосредственная ответственность за ее исполнением была возложена на Адольфа Эйхмана. Волею судеб этот истребитель евреев был именно ими и расстрелян, став перед смертью испытуемым недобитого им Л.Зонди. Но это случилось значительно позже, а в 1944 году семью Зонди выгнали из их дома, заставив скитаться, где придется. Л.Зонди был вынужден ходить по улице с нашитой на верхнюю одежду желтой звездой Давида. Но, и в эти невеселые времена, не только он сам не допускал мысли о самоубийстве, но и делал все, чтобы его друзья и другие врачи избежали смерти. В это время Американский Красный Крест и американская еврейская община начали закулисный торг с Гимлером о депортации в Израиль 1800 венгерских евреев. В список попали как богатые евреи, так и известные деятели искусства и интеллектуальная элита со своими семьями. Среди них оказалась и семья Зонди. Хотя торг еще не закончился, 29 июня 1944 года на площади Боцскаи в поезд погрузили 1600 евреев, в том числе и семью Зонди. Они полагали, что отправляются в далекий Израиль, однако, после десяти дней пути в заколоченных теплушках, прибыли на север Германии, в концентрационный лагерь Берген-Бельзена. Л. Зонди поселили в мужской барак, а Лили и детей (15- и 16-летнего возраста) – по другим баракам. В мужском бараке, который, как и все остальные, не отапливался, находилось около ста человек. Люди спали на набитых соломой матрацах, кишащих постельными вшами и клопами. В бараке было полно и мышей, и крыс, гуляли сквозняки. Но и в этих нечеловеческих условиях Леопольд Зонди не терял присутствия духа. Более того, он вселял надежду в слабых и сомневающихся, проводя с ними сеансы психотерапии. Вокруг него сплотилась группа из восьми-десяти человек. По вечерам, когда офицеры СС гуляли вне барака, они проводили свои семинары по судьбоанализу. Позже двое из них стали судьбоаналитиками.
В конце своей жизни Лили Зонди-Радвани так описывала порядки в концлагере: «Будили нас очень рано, еще затемно. Очень медленно мы съедали свой завтрак, состоящий из ломтика хлеба, кусочка масла и чашки горьковатого кофе. Дети ходили босиком, поскольку у них не было обуви, и у них мерзли ноги. Утром они приходили ко мне и я занималась с ними ивритом. После, чтобы подавить чувство голода, мы пели песни. По ночам не давал спать холод, крики и причитания других узников барака. Мы много медитировали, пытаясь удалить из сознания реалии лагерной жизни, не входя, однако, в патологические иллюзии. Постепенно мы отощали так, что под кожей были видны наши кости. Ходили медленно, волоча ноги. Дышали с трудом, напоминая астматиков. Казалось еще чуть-чуть и все мы умрем» (Szondi-Radvanyi L. 1993). Но торг с Гимлером успешно завершился, и 6 декабря 1944 года из концлагеря в Берген-Бельзене их освободили.
Когда они покидали лагерь, офицер СС вызвал к себе Леопольда Зонди и приказал ему принести те четыре машинописные рукописи с пометками на полях, которые были у него. Когда Л.Зонди принес, офицер СС схватил их, и начал швырять листки на пол. Хотя Л.Зонди ещё находился в лагере, где он был узником, а офицер СС – “Богом и царём”, он не смирился с таким произволом. Зонди нашел для офицера СС такие слова, после которых тот отдал ему рукописи. Впоследствии они были опубликованы. В конце жизни, вспоминая этот эпизод, Л.Зонди отмечал, что «даже у самого кровавого Каина остается какая-то доля Авеля, какое-то, пусть самое мизерное, стремление к гуманности. Поэтому, даже в лапах кровожадного зверя нельзя лишать себя последней надежды. Возможно, что именно понимание этого и поддерживало меня в то время». Семья Зонди попала в группу из 1352 венгерских евреев, переправленных на станцию Гален в Швейцарии. 10 декабря 1944 года они уже были в лагере беженцев близ Монтре. И там, хотя они были еще на карантине, они принимали от друзей посылки с подарками и поздравления с Рождеством. 26 января 1945 года, получив приглашение от Оскара Фореля, Зонди отправляются в Пранжино, небольшой городок близ Ниона, хорошо известный русскоязычному читателю по биографии бывшего вождя В.И.Ленина. Там Леопольду Зонди было предложено занять пост главного врача детского отделения психиатрического госпиталя. В нем он занимался нарушениями психики у детей эмигрантов. И убедился, что спасти их, потерявших поддержку и опору в этом мире, можно с помощью религии. В Пранжино Зонди жили по март 1946 года. Раз в неделю Л.Зонди ездил оттуда в Цюрих читать лекции в институте Прикладной Психологии. Многие из его слушателей впоследствии стали его верными сотрудниками. Там же он завершил работу над вторым капитальным трудом по судьбоанализу – «Учебником экспериментальной диагностики побуждений», ставшим учебным пособием для желающих овладеть новым исследовательским методом, желающих научиться работать с тестом Зонди.
В марте с помощью друзей Л.Зонди перебирается в Цюрих. Там он намеревался продолжить свои исследования, работая в госпитале Бухгольца. Однако, по швейцарским законам, иностранный врач на территории Швейцарии не имеет права заниматься медицинской практикой. Даже на его частную практику в качестве психотерапевта был наложен запрет. Такое, не очень веселое начало было у его последнего, цюрихского, этапа жизни. В Цюрихе он прожил, без малого, сорок лет. Но ошибается тот, кто думает, что уж здесь Л.Зонди зажил как цветок в оранжерее. Скорее как сосна на каменистом утесе, или гриб, пробившийся сквозь асфальт. Новые трудности и испытания навалились на него. Но Л.Зонди был титаном. Он выстоял и преодолел их. В 1947 году в издательства Ганса Губера (Берн) выходит упомянутый «Учебник экспериментальной диагностики побуждений» с портретным тест-аппаратом в качестве отдельного тома. С его выходом количество сторонников судьбоанализа резко возросло. В 1947 году было организовано Общество работающих с экспериментальной диагностикой побуждений и психологией судьбы. Многие психотерапевты, психологи и психиатры начинают применять тест и психологию судьбы в своей практике. Под их давлением Леопольду Зонди, в виде исключения, власти дали разрешение на открытие практики в качестве психотерапевта.
При издании «Учебника ЭДП» дальновидное и прижимистое издание Ганса Губера заключило с малоимущим в то время эмигрантом Леопольдом Зонди кабальный договор, по которому все права на издаваемые им книги будут принадлежать издательству. К сожалению, интересы судьбоанализа и его стремление к экспансии не всегда совпадали с коммерческими интересами издательства. Тем не менее, в 1952 году «Учебник ЭДП» выходит в Париже на французском, а в Нью-Йорке на английском, языках. В 1952 году в издательстве Ганса Губера, в качестве первого тома будущего двухтомника, выходит «Патология побуждений» Л.Зонди, состоящая, в свою очередь, из двух частей: “Часть А. Диалектика побуждений”. и “Часть Б. Элементы точной психиатрии побуждений”. В 1953 году, к 60-летию Л.Зонди Швейцарским Психологическим Обществом был издан сборник докладов его учеников с общим названием «Зондиана» («Szondiana»), с которыми они выступили на Первом Международном Коллоквиуме, созданного в том же году Международного Общества исследователей-судьбоаналитиков. Идея сборника имела продолжение. Сначала «Зондиана» выходила от случая к случаю, а с 1980 года стала выходить регулярно – два раза в год. Второй том «Патологии побуждений» вышел в 1956 году под названием «Анализ Я». В 1959 году Леопольд Зонди становится полноправным швейцарцем, получив швейцарское гражданство. А в 1960 году выходит второе, значительно исправленное и доработанное издание «Учебника экспериментальной диагностики побуждений» в трех томах. Первый том содержал текстовую часть, второй том – это коробка с фотопортретами теста и бланками протокола, а третий том – упорядоченный в духе Карла Линнея архив, протестированных Л.Зонди и его сотрудниками, случаев. Это была попытка, к сожалению не совсем удачная, создания собственной, основывающейся на системе побуждений судьбоанализа, понятий “ латентная опасность ” и “ вентиль побуждений ”, типологии. В настоящее время работы по ее завершению заглохли и, будут ли они в будущем, не известно. Однако, стремление к созданию собственной типологии в данном случае я бы не решился назвать бесперспективным. В 1970 году уже это издание “Учебника ЭДП” выходит на испанском и японском языках. Чуть позже сокращенный перевод этой книги выходит на итальянском и португальском языках. В 1961 году было организовано Общество терапевтов-судьбоаналитиков Швейцарии. А в 1963 году издается “Судьбоаналитическая терапия. Учебник пассивной и активной аналитической психотерапии.” Л.Зонди.
29 апреля 1969 года в купленном на пожертвования граждан Швейцарии красивом особняке по Кребулштрасе 30 открывается основанный Леопольдом Зонди Учебно-исследовательский институт глубинной и, в частности, психологии судьбы, известный всему миру как Институт Зонди. Постепенно Институт Зонди превратился в центр, объединивший всех судьбоаналитиков мира. В 1997/98 учебном году в нём обучалось 46 студентов. Со дня его основания и до дня своей смерти им руководил Леопольд Зонди. Руководили институтом также Карл Бюрги-Майер (1986-1995) и Фридъюнг Ютнер (с 1995).
В 1969 году вышла первая в двулогии, посвящённой этической дилемме человеческого существования, книга “Каин. Образование злодея”. Вторая книга в двулогии “Моисей. Ответ Каину” вышла в 1973 году. Библиография книг, написанных Леопольдом Зонди, дана в Приложении 2. Их 112. Комментируя свою интеллектуальную плодовитость, Л.Зонди рассказал как однажды, ещё будучи студентом, и, переходя из клиники в клинику с двумя сокурсниками, он завел с ними разговор о том, что их ждёт впереди. “Я буду работать в диспансере” – заявил один. “А я буду рентгенологом” – сказал второй. “А кем буду я?” – спросил их Леопольд Зонди. “Ты будешь писать книги” – категорично заявил кто-то из них.
Леопольду Зонди дважды присуждалось звание почётного доктора (1970, 1979). В 1978 году Общество психологов Швейцарии, в честь его 85-летия, избрало Л.Зонди своим почётным членом. Умер Л.Зонди 24 января 1986 года. Кстати, в этот же день, 24 января 1986 года, умер ещё один хорошо известный психологам человек – основатель Саентологии и Дианетики Л.Рон Хаббард.
Младший из детей Зонди, сын Петер, изучал германистику, стал профессором, директором Института Общего и Сравнительного Литературоведения в Независимом Университете Берлина. Свою мировую известность он приобрёл в качестве литературного критика, а также как автор диссертации “Теория современной драмы” [“Die Theorie des modernen Dramas”], опубликованной на многих европейских языках. В цюрихском университете, специально для него, была создана кафедра, которую Петер должен был занять в весеннем семестре 1972 года. Но 18 октября 1971 года его труп был обнаружен в берлинском озере. Ему было 42 года, он был не женат, и не оставил каких-либо записей. Истинные обстоятельства, толкнувшие его на этот шаг, так и остались невыясненными, однако суд пришёл к выводу, что его смерть была добровольной, т.е. самоубийством.
В детстве Петер был весёлым, общительным, чрезвычайно одарённым ребёнком. Отцу, ушедшему с головой в работу, было не до него. Поэтому и был он более привязан к матери, и, наоборот, эмоционально дистанцированным от отца. Иррациональная угроза смерти, исходящая от государства, считающего преступлением принадлежность к его нации, нации, к которой он принадлежал по рождению, вошла в его душу в наиболее ранимом подростковом возрасте. Концлагерь, где его могли лишить жизни в любой момент, Пранжино, где мать запрещала ему общаться с другими детьми. Цюрих, христианская школа, куда он ходил и в которой был изгоем. Он вернулся в Берлин, столицу государства, которое хотело его убить. Петер как бы ввязался в спор с ним, пытаясь доказать этому государству, что он талантлив, что его не надо убивать. Он считал, что отец смалодушничал, сменив свою фамилию так, чтобы она звучала как христианская, и говорил ему об этом с горечью. Ввязавшись в эту бессмысленную борьбу с почти мистическим, враждебным ему всемогуществом, он оказался в одиночестве. В письмах к родным Петер писал, что нигде – ни в Будапеште, ни в Цюрихе, у своих родителей, ни в Берлине, он не чувствовал себя дома.
В своей научной деятельности Петер не пользовался судьбоаналитическими взглядами своего отца. Разрабатывая объективное литературоведение, он интерпретировал текст литературного произведения в его собственных терминах, без субъективных или исторических оценок. Для него литературное произведение имело смысл лишь как событие, происходящее в настоящем. Но однажды он не смог сохранить объективность и дал волю своим чувствам. В эссе о поэме Пауля Келана «Сквозь стесняющие обстоятельства» Петер Зонди пришёл к выводу, что поэзия Келана берёт своё начало в смерти, в частности, в смерти своих родителей в концентрационном лагере. Он был восхищён поэзией Келана, её искренностью и чистотой еврейского духа. Он был счастлив, что холокосту не удалось убить поэзию, что она может выжить и в холокосте, и в изгнании. И, можно себе представить, каким ударом для Петера стала смерть Келана, с которым он уже начал себя отождествлять. 20 апреля 1970 года в Париже Пауль Келан утопился.
Определённую роль в смерти Петера Зонди сыграли и навязчивые идеи. Начиная с тридцатилетнего возраста, он постоянно жаловался на приступы душевной боли, парализующие его мозг. Жил в ожидании перемен, веря в то, что завтра должно быть лучше, чем вчера. Жалобы на душевную боль сопровождались беспокойством, унынием и чувством опустошённости. Его мучили идеи, что он “недобитый холокостом”, чудом выживший в концлагере, в этой “мясорубке Эйхмана”. Ему недоставало мистической партиципации с истинно высшей инстанцией, с любящим всемогущим Богом. Возможно этому помешало отсутствие такой партиципации с отцом в детстве. Обстоятельства сложились так, что любое всемогущество воспринималось им как враждебное, которому он должен был противостоять. Как следствие – депрессии. Устав от бесконечной борьбы со всемогуществом, на пороге ещё одной борьбы – с могуществом отца, он, дорогой Келана, шагнул навстречу смерти.
Известие о смерти сына вызвало у Леопольда Зонди взрыв раздражения и бессильной агрессии, в том числе и против сына. Он не мог согласиться с мыслью, что сын сам убил себя, никогда не обсуждал эту тему. Лишь однажды высказался о литературных критиках в целом: “Они забыли, что нужно писать большие работы и умерли, а вот писатели забыли, что пора умирать, и пишут свои большие работы”. Л.Зонди считал, что человека заставляет жить желание написать серьёзную работу, и что Петеру не хватало именно этого желания. Иное отношение у Леопольда Зонди было к своей дочери Вере. И иное отношение было у Веры к самоубийству брата.
Вера в детстве производила впечатление слабого, болезненного ребёнка, погру жённого в свои мысли. Своими неприветливостью и необщительностью она как бы воздвигала барьер, отделяющий её аутичный мир от окружающего мира. Её привязанности были ограничены, наиболее привязана она была к отцу. Живя с семьёй в Цюрихе, Вера получила медицинское образо вание, но никогда не работала врачём. Защитила диссертацию на тему: “Самоубийство у меланхоликов и шизофреников в свете психоанализа, судьбоанализа и экзистенциального анализа”. В ней она пыталась вскрыть психопатологическую структуру, приво дящую человека к сюициду. Работа состояла из обзора литературы по психоанализу, судьбоанализу и экзистенцана лизу, а также исследований особенностей маниакально-депрессивных и шизоидных самоубийств. Без сомнения, в этой работе, вышедшей в 1975 году отдельной книгой, названной уже кратко “Самоубийство”, была попытка понять и ответить на вопрос, почему брат покончил с собой. Ответ был следующим: “Меланхолик ищет представляющий для него наивысшую ценность объект, который или реально утрачен, или не существует. Осознавая то, что он уже никогда его не найдёт, он испытывает глубокое сомнение и разочарование в мире со всеми его объектами и идеалами. Заодно он обесценивает и своё существование” (Szondi V. 1975, 24).
В 1972 году, в том, в котором в Цюрих должен был вернуться Петер, Вера приступила к работе в Институте Зонди ассистентом своего отца. Она выполняла работу каталогизатора. Летом 1978 года родители уехали на отдых, а когда вернулись – нашли её в квартире мёртвой. Предполагают, что она скончалась за несколько дней до их возвращения. Возможно, что она умерла от туберкулёза, или от рака почек, или от заболевания печени, возможно от того, что страдала эндокринологическими нарушениями, но не обращалась к врачу. В настоящее время дать однозначный ответ на вопрос, почему она умерла, некому. Перечисленные выше предположения высказаны людьми близкими к семье Зонди. Ричард Хьюз в своём эссе «Трагедия семьи Зонди» (в Szondiana I/98, 46) настаивает на том, что бессознательно Вера Зонди ускоряла приход своей смерти.
По Леопольду Зонди связь отец-дочь является естественной лишь в том случае, когда отец видит в дочери свою мать. Хотя Вера и идентифицировала себя с отцом, в действительности она была очень похожа на его мать и на его сестру. Мать Леопольда Зонди часто болела, а сестра была конверсивной истеричкой. В интервью он поведал о том, что «она боялась самостоятельно подняться по лестнице на следующий этаж. Когда она передвигалась по дому, кто-то обязательно должен был её сопровождать. Я не знаю ни одного психиатра, у которого не было бы в семье хоть одного психически больного» (Szombati 1982, 14).
Каин и Авель, перенесённые Л.Зонди в судьбоанализ из иудаизма, являются персонофикациями добра и зла. Дополняя друг друга, оба они живут в человеке, но каждый из них стремится вести человека своей дорожкой. Во враждебной человеку среде Авель смиряется с социальной и метафизической реальностью, а Каин страдает, злится и умирает. Авель в трудной ситуации берёт силу в партиципации с Духом – в трансцентентной мистической связи с Высшей Инстанцией. Образ такой связи возник у Л.Зонди благодаря цепному мосту через Дунай в Будапеште, который он воспринимал скорее как символ, чем как материальную конструкцию. Благодаря именно такому трансцендентному переносу он смог пережить первый, обрушившийся на него удар – смерть отца. Твёрдо став на дорогу, ведущую к вершинам гуманизации, он не сошёл с неё не смотря на обрушившиеся на него преследования, бездомность и изгнание. Однако смерть сына вызвала у него гнев и обиду из-за того, что тот не сумел устоять на этой дороге и сошёл с неё. Не смог принять он и смерть дочери, на которую он ответил страданием. Один его коллега как-то признался, что никогда не сможет забыть душераздирающий крик Л.Зонди «Вера мертва!». К теме смерти Л.Зонди обращался часто, например, когда говорил о генетически заложенном в человеке “выборе вида смерти”. О смерти, точнее о страхе смерти, он говорит и говоря о вере в Бога. О том, что неудача в партиципации с Богом, в достижении мистической связи с Духом, отбрасывает человека в атеизм, симптомами которого являются отрицание смерти, страх смерти и ипохондрия. “Тот, кто живёт с Духом – живёт дольше” (Szondi 1956, 527) – утверждает он. Л.Зонди был несогласен с утверждением Мартина Хайдеггера о том, что “бытие направлено к смерти”, как односторонним, возводящим в абсолют лишь один аспект человеческого бытия. Цель бытия, говорит Л.Зонди, не смерть, а гуманизация, представляющая собой состояние максимального раскрытия могущества человека, интеграцию его сил добра и зла, отсутствие как страха смерти, так и каких либо иных иррациональных страхов, сковывающих человека и не позволяющих ему быть творчески свободной личностью. Ещё на фронтах первой мировой войны он видел достаточно смерти, чтобы придти к выводу, что она – абстракция, лишь точка в конце жизни. Потребность в ней назревает когда человек идёт “не туда”, или ему некуда идти, или ему незачем идти, или когда ему трудно идти. Потребность писать книги продлила жизнь Леопольда Зонди. Последняя книга вышла у него за два года до смерти. Он умер лишь тогда, когда ему уже нечего было писать, сказав: “Я оставляю после себя судьбоанализ. Он уже больше меня не интересует. Может, вдруг, появится что-то новое…” Встречая Рождество 1985 года, Л.Зонди сказал коллегам, что этой зимой он умрёт. Но умер он следующей зимой, не дожив полтора месяца до своего 93-летия.
Леопольд Зонди умер, оставив на земле свою “половину” – Лили Зонди-Радвани. Она была умнейшей женщиной, ласковой, доброй, нежной. Она “не хватала звёзд с неба”, но всегда была рядом. Лили любила своих детей, хотела, чтобы появились внуки. Однако, время шло, а её дети оставались одинокими. Бессознательно не желая считать смерть сына самоубийством, она писала, что Петера убила эндогенная депрессия, которая мучила его последние восемь месяцев. После его смерти, когда она появлялась на люди, в её глазах всегда были слёзы. Смерть детей отбросила её мысли к страданиям в концентрационном лагере Берген-Бельзена. Однако страдания в лагере она воспринимала больше как урок, который преподала им жизнь. Это зло было несравненно меньшим, чем смерть детей. В горе, вызванном утратой детей, она была безутешной. Её слёзы были подобны слезам Рахили, возлюбленной жены Иакова, прародителя Израиля: “Рахиль плачет о своих детях и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет уже” (Пророк Иеремия 31:156). 18 августа 1986 года, после непродолжительной болезни, в возрасте 83 лет Лили Зонди скончалась. Закончились её страдания от утраты мужа и детей. На кладбище Цюриха, где они покоятся рядом, семья Зонди воссоединилась. И уже навечно.
Зигмунд Фрейд был старше Леопольда Зонди на 37 лет. К.Г.Юнг был старше Л.Зонди на столько же лет, на сколько он сам был моложе З.Фрейда. Такое же промежуточное между ними положение К.Г.Юнг занимает и по количеству прожитых лет «83 – 86 – 92 года». И психоанализ К.Г.Юнга занимает транзитное, промежуточное, положение между психоанализом З.Фрейда и судьбоанализом Л.Зонди. Более подробно на этом можно остановиться позже. Своей же судьбой К.Г.Юнг скорее отвечал правилу “золотой середины”. Единственный из них не-еврей (немец), он всю свою жизнь прожил в благополучной Швейцарии, даже получив в конце жизни звание “почётного гражданина”. Имел два дома. Первый, построенный в 1908 году на берегу Цюрихского озера в Кюснахте, был большой и красивый. В нём он жил со своим многочисленным семейством. Второй, из двух башен с крытой галлереей и внутренним двориком, он построил в 1928 году в верхней части Цюрихского озера, в Боллинге. В нём он уединялся, чтобы думать. Если З.Фрейд был одновременно и популярным, и беспощадно критикуемым (в основном за пансексуализм), а Л.Зонди – некритикуемым, но отчуждённо-малоизвестным, замалчиваемым, то К.Г.Юнг всегда был и популярным, любимым, уважаемым, и, практически, находящимся вне критики. Хотя спорных идей у него было не меньше, чем у других. З.Фрейд, не удостоивший особым вниманием Л.Зонди, с первых дней знакомства с Юнгом стал видеть в нём своего “наследного принца”. И действительно, пусть их дружба и сотрудничество ограничились всего пятью годами, К.Г.Юнг стал и первым президентом Международного психоаналитического общества, и главным редактором издаваемого обществом ежегодного психоаналитического журнала. В России переводится и издаётся книг К.Г.Юнга не меньше, а может быть и больше, чем книг З.Фрейда. А вот Л.Зонди в ней – скорее таинственный незнакомец, чем известный учёный, основоположник фундаментального направления глубинной психологии, интегрировавшего в себе психологию, психоанализ, биологию, генетику, медицину и теологию так, что они работают в нём на благо человека и человечества как единая сплочённая команда.
На мой взгляд, главная ошибка З.Фрейда, перед умом которого я преклоняюсь, была в том, что свою парциальную концепцию он не хотел видеть таковой, а маниакально пытался возвести в ранг всеобщей, универсальной. Л.Зонди, наоборот, для решения казалось бы частной, сугубо практической задачи – терапии врождённых психических дефектов, привлёк, интегрировав в единую теорию, все, без исключения, науки о человеке, все известные ему идеи других учёных. Например, “как у себя дома” в судьбоанализе оказались, в качестве побуждения к контакту, психоаналитические идеи И.Германа. Возьму на себя смелость предположить, что ещё неизвестно как бы сложилась в его судьбоаналитической системе побуждений судьба “умершего в младенчестве” ментального побуждения (М-ось), если бы в своё время Л.Зонди попались в руки труды самобытного психиатра из советской России, доктора Г.В.Сегалина.
Психиатр, док.мед. Г.В.Сегалин жил в двацатые годы этого столетия в Екатеринбурге (с 1924 года Свердловск). Он заведовал психотехнической лабораторией Уральского политехнического института (к сведению – в этом институте получил образование бывший президент России Б.Н.Ельцын), и в 1925-26 годах издавал журнал “Архив клинической гениальности и одарённости” тиражом 2000 экземпляров. Направление, которое он разрабатывал, называлось эвропатология. Его исследования посвящены изучению патологии гениальной личности, патологии творчества (Лиханов А.А. 1997).
Многие годы док. Г.В.Сегалин посвятил изучению родословных великих людей. Он задавал себе вопрос – почему гениальными становятся не все подряд, а лишь избранные личности? Док. Сегалин пришёл к выводу, что причина гениальности человека в его аномалии, что гениальность человека связана с его патологией, понимаемой, однако, не как болезнь, а как биологический фактор, своего рода генетический рычаг, с помощью которого человек возносится до уровня гения. Психиатры ошибаются, считал он, ставя знак равенства между патологиями гениальных и обычных людей. Он писал: “Если мы будем изучать феноменологию тех людей, которых мы называем “великий” или “гениальный”, и спросим себя, чем же они отличаются от всех других людей, то объективные исследования покажут, что в их феноменологии всегда можно увидеть симбиоз: с одной стороны – необычайно высокая продуктивность, а с другой – симптомы психической анормальности”. Г.В.Сегалин утверждал, что великие личности появляются лишь в том случае, если у них, среди ближайших родственников по материнской или отцовской линии, имеются личности психопатического склада, если не просто психически больные. И ещё одно условие появления гениальной личности – в обязательном порядке должно быть скрещение двух генеалогических линий: 1) накапливающей способности к социально ценимой продуктивности; 2) носителей психотической патологии. Первую линию он называл “ комулятивной ”, вторую – “ диссоциативной ”. Их пересечение и даёт эффект гениальной личности.
Генетически, все задатки человека могут быть или в состоянии эпистаза, т.е. манифеста, или в состоянии гипостаза, т.е. в латентном состоянии. Обе группы задатков противостоят друг другу, исключают друг друга, взаимно сдерживая, и, в этом состоянии, находясь в равновесии. Если влияние эпистатических задатков ослабить, а то и снять вовсе, начинают проявлять себя, бывшие в латентном состоянии, гипостатические задатки. В том числе и такие, которые интерпретируются как гениальные. В качестве примера – Николай Васильевич Гоголь. Отцовская линия, накапливавшая литературную одарённость, скрестилась с материнской, отмеченной психотизмом, линией. Материнские задатки разрушили эпистатические задатки отцовской линии, выпустив на свободу гипостатические. Явился гений Гоголя.
Сегалин приводит и клинический случай. Пока человек был психически здоровым, занимаясь живописью, он рисовал как бездарный дилетант. Но вот, он заболел прогрессивным параличём, разрушившим его эпистатический слой задатков, и его гипостатическая одарённость рождает за шедевром шедевр. Речь идёт о парижском художнике Брохисе. Аналогичная ситуация была и с Ван Гогом. Психически больных и гениальных лиц объединяет гипостатическое реагирование, манифест задатков, которые в норме не проявляют себя. Разница же в том, что гениальные имеют комулятивно-накопленную в гипостазе способность к социально ценной деятельности, а обычные психически больные такого накопления не имеют.
К большому сожалению Г.В.Сегалин и Л.Зонди жили хотя и в одно время, но как бы в параллельных, непересекающихся, мирах. Ещё хуже когда как бы в параллельных мирах находятся генетика и психология, или одно психологическое направление и другое, близкое ему. Однако ни эта всеобщая параллелизация, ни те удары, которые обрушились на Л.Зонди, не смогли помешать рождению судьбоанализа. Невзирая на социально-политический и персональный дискомфорт, он, в своём интеллектуальном поиске, размахнулся с энциклопедичностью, достигающей уровня почти всестороннего целостного охвата. Подход к человеку Л.Зонди отличает антипарциальность. Человек у него не вырывается из контекста своего окружения, из своей истории и процесса развития, из эволюции. Он не деформирует своё учение, чтобы подстроиться под устоявшиеся авторитеты, чтобы обезопасить себя от нападок агрессивных “твердолобых” критиков, и даёт нам возможность увидеть человека во всей его структурной сложности. Без сомнения, психология судьбы Л.Зонди станет самой общей психологией двадцать первого века. А жизнь его создателя в памяти и делах людей будет длиться ещё очень долго.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лиханов, А.А.: Гениальность божий дар или божье наказание? В: «Независимая газета», 15.05.1997.
2. Barz, E.: Selbstbegegnung im Spiel. Zurich: Kreuz. 1988.
3. Burgi-Meyer, K. und Gyongyosi, E.K.: Verzeichnis der Schriften von Leopold Szondi. In: Szondiana 2/94, 57-63.
4. Burgi-Meyer, K.: “Das Laboratorium gleicht einer fieberhaft arbeitenden Ameisengesellschaft” Die Forschung von Leopold Szondi in der Konstitutionsanalyse zur Schicksalsanalyse (1938-1939). In: Szondiana 2/95 87-106.
5. Hughes, R.A.: The Tragedy of the Szondis. In: Szondiana 1/98 37-52.
6. Samuels, A., Shorter, B., Plaut, F.: A Critical Dictionary of Jungian Analysis. London/New York: Routledge/Kegan Paul 1994.
7. Szombati, A.: A Touch of Abel. In: The Guardian, May 9, 1982, 14.
8. Szondi-Radvanyi, L.: Ein Tag in Bergen-Belsen. Sonderheft der szondiana, Leopold Szondi zum 100. Geburtstag, 1993, 43-59.

9. Szondi, V.: Selbstmord. Bern: Huber 1975, 10.

ПРИЛОЖЕНИЕ



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-24 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: