Научное познание представляют собой сложно организованную целостность, отличающуюся особой структурной организацией. Структурирование научного познания может быть проведено по разным основаниям. Наиболее репрезентативным является подход, учитывающий специфику научной деятельности и её результатов в ходе эмпирического и теоретического исследования. В соответствии с этим подходом правомерна констатация различий эмпирического и теоретического уровней научного исследования по ряду параметров, среди которых важнейшее место занимают: специфика решаемых задач, целей исследования и методов их реализации, а также особенности полученных научных знаний и языковых средств их выражения.
Учет названных параметров позволяет выявить взаимоисключение между двумя уровнями научного исследования. Так эмпирическое исследование призвано выявить и зафиксировать относительно неглубокие связи и характеристики изучаемых объектов, за которыми скрываются внутренние существенные и необходимые параметры, на изучение которых нацелено теоретическое познание. Эмпирическое исследование призвано описать изучаемый объект, систематизировать собранную о нем информацию, а основной задачей теоретического познания является объяснение исследуемых явлений.
Решая поставленные задачи в эмпирическом и теоретическом познании, ученый обращается к различным методам исследования. К числу методов эмпирического уровня научного познания относятся такие исследовательские процедуры, как сравнение, измерение, наблюдение, эксперимент, описание. Специфику теоретического уровня научного познания ярче всего характеризуют такие методы, как идеализация, знаковое моделирование, формализация, метод мысленного эксперимента, аксиоматический метод, гипотетико-дедуктивный метод, метод математической гипотезы, метод вычислительного эксперимента, метод восхождения от абстрактного к конкретному и др.
Существенным образом отличаются между собой и результаты, полученные в ходе эмпирического и теоретического исследования. В первом случае к ним относятся научные факты, эмпирические обобщения и закономерности. Во втором -- научные теории, являющие собой высшие достижения теоретического исследования.
Эмпирический и теоретический уровни научного познания не только взаимоотрицают, но и взаимопредполагают друг друга. Развитие теоретического исследования постоянно нуждается в притоке информации, поставляемом эмпирическим уровнем научного познания. В свою очередь научные факты как важнейшие элементы эмпирического базиса науки оказываются теоретически нагруженными. Своеобразным свидетельством единства двух уровней исследования в науке выступают такие формы поиска и роста научного знания, как проблема, вопрос и гипотеза, а также общелогические методы исследования: обобщение, абстрагирование, моделирование и аналогия, индукция и дедукция, анализ и синтез.
Между двумя обозначенными уровнями научного исследования легко уловить и отношение тождества, поскольку каждый из них воплощает в себе характерные черты научного и только научного познания. В силу ряда обстоятельств градацию на эмпирический и теоретический уровни научного исследования нельзя отождествлять соответственно с чувственными и рациональными формами познания, поскольку вычленение последних опирается на учет специфических особенностей познавательной деятельности человека как таковой.
Таким образом, эмпирический и теоретический уровни научного исследования оказываются связанными между собой отношениями диалектического противоречия, что в свою очередь позволяет усмотреть в их взаимодействии один из самых действенных источников развития научного познания.
Как в эмпирическом, так и в теоретическом исследовании особую роль играет язык науки, обнаруживающий ряд отличительных особенностей по сравнению с языком обыденного познания. В силу ряда обстоятельств обыденный язык оказывается недостаточным для описания объектов научного исследования: 1) его лексика не позволяет зафиксировать информацию об объектах научного исследования, выходящих за сферу непосредственной практической деятельности человека и его обыденного познания; 2) понятия обыденного языка отличаются расплывчатостью и многозначностью; 3) грамматические конструкции такой языковой системы, складывающейся стихийно, содержат в себе исторические напластования, зачастую носят громоздкий характер и не позволяют достаточно четко эксплицировать структуру мысли, логику мыслительной деятельности.
В силу указанных особенностей обыденного языка научное познание и научная коммуникация предполагают выработку и использование специализированных, искусственных языков, количество которых постоянно возрастает по мере развития науки. Первым примером создания специальных языковых средств служит введение Аристотелем символических обозначений в логику. Становление и бурное развитие классической науки, и в первую очередь математики, во многом происходило благодаря оформлению математической символики в трудах Ф. Виета и Р. Декарта. С другой стороны анализ парадоксов в развитии математики в начале ХХ века поставил вопрос о необходимости поиска новых подходов к созданию искусственных языков науки. Одной из попыток решения возникшей проблемы стала концепция семантических уровней языка (А. Тарский), представившая его в качестве структурированной системы, в рамках которой каждый последующий уровень выступает в качестве метаязыка для предшествующего. Методологические ориентиры, заложенные в этой концепции, не только позволили избегнуть в науке парадоксов типа «Лжец», но и сыграли определенную роль в решении проблемы квантомеханического описания микрообъектов в ходе становления физики микромира, тем самым способствуя формированию неклассической научной рациональности.
Потребность в точном и адекватном языке в ходе развития науки привела к созданию специальной терминологии, научной номенклатуры, предполагающей использование особых правил построения наименований объектов и операций с ними. Наряду с этим необходимость совершенствования языковых средств в научном познании обусловила появление формализованных языков науки, отличительными особенностями которых являются: 1) четко проведенное различие между объектным языком и метаязыком; 2) задание алфавита, т.е. списка исходных знаков (имен, терминов); 3) экспликация семантических правил, определяющих значение исходных знаков, что предполагает опору на определенную теорию значения; 4) точная и явная формулировка правил построения из исходных знаков развернутых знаковых систем; 5) однозначное задание (с использованием метаязыка) правил преобразований одних сложных знаковых выражений в другие.
Создание и совершенствование формализованных языков науки явилось одной из предпосылок развития теоретического исследования, в том числе обогащения его инструментария таким, например, методом, как формализация и рядом базирующихся на нем исследовательских процедур.
Эмпирический и теоретический уровни научного познания, как и научное исследование в целом, характеризуются особой структурной организацией. В структуру теоретического уровня научного познания входят фундаментальные теории и теории, которые, базируясь на фундаментальных концепциях, описывают достаточно ограниченную область реальности. Для эмпирического уровня элементами структурной организации выступают так называемые исходные данные наблюдений и экспериментов или эмпирические протоколы, а также факты и эмпирические закономерности, в совокупности образующие эмпирический базис научной дисциплины.
Научный факт представляет собой результат достаточно сложного познавательного процесса, предполагающего выявление определенного инварианта множества наблюдений или экспериментальных процедур с учетом тех теоретических представлений концептуального характера, которые находятся в распоряжении исследователей. Установление связи между научными фактами, зачастую представленной в форме математического выражения, позволяет сформулировать эмпирическую закономерность, объяснение которой предстоит дать в теоретическом исследовании.
Выявление научных фактов, требующих своего объяснения и не получающих такового в рамках наличного научного знания, предполагает постановку проблемы. Проблема – это «знание о незнании», влекущее за собой поиск новых нетривиальных концептуальных средств для объяснения имеющихся научных фактов. В ряде случаев она акцентирует внимание исследователей на парадоксах прежних теорий, требуя их разрешения. В своем развертывании проблема расчленяется на ряд взаимосвязанных вопросов, являющихся своеобразными формами научного поиска. К числу последних также следует отнести гипотезы, закономерно появляющиеся в процессе обсуждения научных проблем и решения научных вопросов. Гипотеза представляет собой научно обоснованное предположение о существенных характеристиках и глубинных необходимых связях изучаемых явлений и процессов, что в свою очередь ставит вопрос о способах ее проверки. Для развитой науки этот вопрос достаточно сложен, поскольку в научной практике речь идет не о проверке самих гипотез, а следствий из них, что приводит к значительным трудностям как теоретического, так и методологического характера.
Важнейшим результатом научного исследования является создание научной теории. По своему предмету, способам построения и ряду других характеристик научные теории весьма отличаются друг от друга, что значительно затрудняет выработку стандартного и универсального определения этой формы научного знания. В самом общем виде под научной теорией понимается органически целостная непротиворечивая система знаний, в обобщенной форме раскрывающая сущностные свойства и закономерные связи некоторой предметной области, на основе которых достигается объяснение и предсказание явлений.
К весьма отличным друг от друга научным теориям предъявляется ряд общих необходимых требований. Все они должны быть внутренне непротиворечивыми системами знаний; любая теория должна отличаться полнотой содержания (т. е. обеспечивать репрезентацию любого фрагмента той области действительности на описание и объяснение которой она претендует); в рамках теории должны быть объяснимы взаимосвязи между различными ее компонентами. Удовлетворяющие этим требованиям теории могут различаться по ряду признаков, основными из которых являются эвристичность, конструктивность и простота. Эвристичность характеризует объяснительные и предсказательные возможности научной теории. Конструктивность состоит в относительно простой проверяемости ее основных выводов и результатов. Простота теории, в частности, проявляется в объяснении ею по возможности более широкого круга явлений, исходя из минимального числа независимых допущений без введения произвольных гипотез. В ряде случаев в процессе выбора теории предпочтение отдается той, которая может быть распространена на более обширное множество научных фактов путем незначительных уточнений и трансформаций, т.е. оказывается более простой в динамике.
К числу важнейших характеристик разнообразных научных теорий относятся присущие им функции: объяснительная, предсказательная и синтезирующая.
Всякая научная теория призвана не только дать удовлетворительное объяснение изучаемого круга предметов и явлений, но и обеспечить предвидение, т. е. возможность прогнозировать будущие состояния исследуемых явлений в последующие моменты времени. Наряду с тривиальным предсказанием научная теория позволяет осуществить нетривиальное предвидение, т.е. обеспечить предвидение либо новых фактов на основе установленной теории (аналитическое предсказание), либо новых эффектов, вытекающих из ранее неизвестного закона вновь создаваемой теории (синтетическое предсказание).
Синтезирующая функция научной теории проявляется в присущей ей способности упорядочить значительный объем эмпирической информации; в характерной для научной теории тенденции к экспансии в сферу компетенции других научных концепций (особенно это свойственно для фундаментальных теорий); в способности к осуществлению парадигмальных прививок к другим областям научного знания. Наконец синтезирующая функция проявляет себя во взаимодействии некоторой совокупности научных теорий, выражая тенденцию к “вертикальному” либо “горизонтальному” синтезу научных знаний как таковых.
Одной из актуальных и дискуссионных проблем в современной философии науки является вопрос о том, какие основные компоненты конституируют научную теорию. Иными словами, что входит в структуру теории как сложно организованной системы научного знания. Этот вопрос интерпретируется в достаточно широком диапазоне методологических идей и подходов в зависимости от конкретного содержания теории, ее предметной области, уровня концептуальной зрелости и т.д. Однако своеобразным эпистемологическим эталоном выступает, как правило, естественнонаучная (чаще всего физическая) теория. Это объясняется тем, что именно в физике наиболее полно и отчетливо прослеживается связь между эмпирическим слоем знаний и их теоретической интерпретацией, между экспериментально-измерительными процедурами и формами их концептуальной репрезентации.
Большинство исследователей выделяют в качестве основополагающих компонентов в структуре теории следующие формы знаний.
1) математический формализм;
2) абстрактные или идеализированные объекты;
3) модели или теоретические схемы;
4) базовые принципы или аксиомы теории;
5) теоретические законы.
Весьма продуктивная в методологическом отношении концепция структуры теоретического знания разработана В.С. Степиным. В ней выделяется два основных компонента: частные теоретические схемы (или модели) и фундаментальная теоретическая схема. Частная теоретическая схема, составленная из определенной совокупности идеализированных объектов (или конструктов) описывает, как правило, достаточно ограниченную область исследуемых явлений.
Фундаментальная теоретическая схема задает концептуальное пространство развитых научных теорий, в которых частные теоретические схемы (или законы) выводятся как следствия из фундаментальных постулатов и принципов.
Кроме того, в языке сложно структурированных современных теорий присутствует ряд высказываний, фиксирующих различные виды связей между отдельными компонентами теоретических знаний. К ним относятся:
1) операциональная интерпретация теории, характеризующая связи между терминами ее языка и теми экспериментально-измерительными процедурами, которые осуществлялись на эмпирическом уровне познания;
2) семантическая интерпретация теории, в рамках которой фиксируются связи между различными уровнями и формами собственно теоретических терминов и понятий, отражающих содержание теории;
3) онтологическая интерпретация теории, в которой воспроизводится совокупность связей между терминами теоретического языка и конструктами научной картины мира.
Будучи тесно связанной с эмпирическим базисом, научная теория отличается своей собственной логикой развития. Построение научной теории представляет собой весьма сложный процесс, сочетающий в себе два основных вектора. Первый из них нацелен на развертывание математического аппарата теории, его детализацию применительно к изучаемой области действительности. Второй – на операции с абстрактными объектами, объединенными в идеализированные модели, репрезентирующие исследуемые фрагменты действительности, их характеристики и связи между ними. Такие операции в рамках мысленных экспериментов являют собой содержательное развертывание научной теории.
Во второй половине ХХ столетия в философии науки начинает активно обсуждаться проблема оснований и предпосылок научного познания. Это позволило существенно расширить проблематику структуры научного знания и зафиксировать в ней особый уровень, который стал называться слоем метатеоретических оснований науки.
В качестве таких оснований сегодня рассматриваются различные формы ценностных и мировоззренческих структур, которые выполняют различные функции в процессе формирования и развития теоретических знаний. Они не только задают стратегические ориентации научному познанию, но и во многом обеспечивают включение его результатов в культуру соответствующей исторической эпохи. Обычно в состав метатеоретических оснований науки включают философские принципы и категории; общенаучные методологические регулятивы, научную картину мира, стиль научного мышления, концепты здравого смысла и др.
Нередко метатеоретические основания науки разделяют на доконцептуальные и концептуальные. Основания доконцептуального уровня составляют положения здравого смысла, образы продуктивного воображения, идеалы и этические нормы, в соответствии с которыми оценивается и интерпретируется научное знание. Как правило, они фиксируются в форме интуитивно-заданных, моральных и эмоционально значимых суждений и оценок. Концептуальный уровень метатеоретических предпосылок научного познания конституируется в формах логико-дискурсивных и вербально-понятийных структур и специально разработанных философско-мировоззренческих идей и концепций.
В последние десятилетия предложены различные варианты и модели метатеоретических оснований науки. Так, например Т. Кун считает, что важнейшим из них является «парадигма». И. Лакатос в этой функции рассматривает «научно-исследовательскую программу», Л. Лаудан – «исследовательскую традицию», С. Тулмин – «когнитивную популяцию». Дж. Холтон – глубинные тематические структуры. Я. Хинтикка – концептуальную установку.
В отечественной методологической традиции большинство авторов выделяют в качестве базовых форм метатеоретического знания научную картину мира, стиль научного мышления, философские категории и принципы.
Весьма детальная и методологически обоснованная версия этой проблемы предложена В.С. Степиным. В качестве базовых метатеоретических оснований науки он выделяет три блока предпосылочного знания: идеалы и нормы научного исследования; научную картину мира; философские основания науки. Каждый из этих блоков обладает сложной структурой и играет определенную роль в динамике научного знания (См. об этом: Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000, с. 185-292; 610-619).
Блок идеалов и норм исследования включает в себя идеалы и нормы: 1) доказательства и обоснования знания; 2) объяснения и описания; 3) построения и организации знания. В идеалах и нормах научного исследования зафиксировано не только принципиальное отличие научного познания от других видов познавательной деятельности и специфические нормативные структуры, характерные для отдельных специальных областей научного познания, но и (что в первую очередь представляет интерес для философии науки) отличительные особенности стиля мышления определенного периода в развитии научного знания. Идеалы и нормы исследования детерминированы как характером исследуемых объектов, так и мировоззренческими доминантами в культуре определенной исторической эпохи. Их изменение открывает возможность вовлечения в сферу научного поиска объектов принципиально новой природы.
Научная картина мира складывается в результате синтеза знаний, получаемых в разных науках и содержит в себе общие представления о мире, вырабатываемые на соответствующих стадиях исторического развития научного знания. Научная картина мира не только обеспечивает целостную картину исследуемой реальности, но и выполняет функции исследовательской программы, определяющей постановку задач эмпирического и теоретического исследования и выбор средств их решения, направляя таким образом дальнейшее развитие научного познания.
Философские основания науки составляют фундаментальные идеи и принципы, обосновывающие идеалы, нормы исследования и онтологические постулаты научной картины мира, а также обеспечивающие включение научного знания в культуру. Наряду с функцией обоснования уже полученных знаний философские основания выполняют определенную эвристическую функцию. Фундируя перестройку нормативных структур и картин реальности, они активно участвуют в выработке новых научных знаний. Будучи сложным системным образованием, философские основания науки не совпадают со всем массивом философского знания в культуре. Их формирование предполагает обращение в каждом конкретном случае к наиболее плодотворным философским идеям и адаптацию их к потребностям решения определенных научных задач.
Важнейшей особенностью научного знания является его динамика, т.е. изменение и развитие его формальных и содержательных характеристик в зависимости от временных и социокультурных условий производства и воспроизводства новой научной информации. Возможно выделение различных векторов или направлений развития знания. К ним относят содержательные и структурные изменения в знании, связанные с переходом от протонауки к собственно науке; от незнания к знанию; от одной теории или картины мира к другой концептуально организованной системе знания; от проблемы к гипотезе и далее научной теории и др.
Идея диалектической изменчивости знания была системно обоснована еще Гегелем, который считал, что истина есть процесс, а не готовый результат. Однако в рамках стандартной концепции науки, обоснованной на принципах неопозитивистской программы радикального редукционизма, научное знание рассматривалось прежде всего в аспекте анализа его логической структуры без учета его роста и концептуальных изменений. Именно в неопозитивистской философии науки теоретически обосновывается идея кумулятивной природы динамики знания. Сторонники кумулятивной теории научного прогресса (Г.Спенсер, П.Дюгем, А.Пуанкаре и др.) считают, что развитие знания происходит посредством эволюционного и непрерывного накопления позитивной эмпирической информации и возрастания степеней общности достоверных теоретических моделей и концепций. Такое линейное понимание роста научных знаний абсолютизировало факт его постепенных количественных трансформаций и исключало моменты дискретности и радикального переосмысления научных теорий в процессе исторической динамики науки. Теория кумулятивности исходила из идеализированной предпосылки, согласно которой в науке, в отличие от других формообразований культуры, знание с течением времени не теряется и не подвергается радикальному отрицанию. Оно аккумулируется в форме непрерывного приращения существующего фонда совокупной научной информации.
Однако реальная практика научных исследований показала несостоятельность такого идеализированного представления о научном прогрессе. К середине ХХ столетия в связи с общим кризисом неопозитивистской философии науки, доктрина кумулятивности становится объектом критического анализа и кардинального переосмысления. Проблема роста научных знаний приобретает статус одной из центральных для многих представителей западной эпистемологии. Особенно активно она разрабатывается в постпозитивистской философии науки и прежде всего в рамках так называемой генетической или исторической ее школы. К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин и многие другие философы и методологи науки предлагают такие интерпретации динамики науки, которые не сводятся к процессу непрерывной кумуляции положительного научного знания, а предполагают наличие в этом процессе этапов революционного пересмотра сложившихся теоретических представлений, радикальной смены метатеоретических оснований науки.
Проблема рациональной реконструкции динамики научного знания в очередной раз обострила дилемму логицизма и релятивизма в истолковании реальной истории науки. С одной стороны, в европейской гносеологической традиции, начиная с Евклида, утвердилось представление о науке как системе дедуктивно организованного истинного знания, которое не может быть подвергнуто радикальному переосмыслению. С другой – непредвзятый взгляд на те концептуальные изменения, которые произошли в естественных и гуманитарных науках в течение последних нескольких столетий, не может не убеждать в относительности и релятивности многих, в том числе и фундаментальных научных знаний. К середине ХХ столетия в философии науки решительно утвердилась идея о том, что развитие научного знания должно рассматриваться как диалектическое единство его экстенсивных и интенсивных изменений. Эта идея обрела статус проблемы научных революций и впервые была системно рассмотрена и обоснована на материале истории физики в знаменитой книге Т. Куна «Структура научных революций».
Куновская концепция революционной динамики науки и несоизмеримости различных парадигм актуализировала проблему методологического релятивизма. В частности, в так называемой «анархистской эпистемологии» П. Фейерабенда наука утрачивает черты объективно-истинного знания, оценивается как обычное верование и своеобразная форма мифологических представлений.
В связи с этими тенденциями все более популярными становятся антикумулятивные теории научной динамики, в которых развитие науки изображается в виде перманентной борьбы и смены научных теорий, между которыми нет ни логической, ни содержательной связи и преемственности. Научный прогресс, согласно доктрине антикумулятивизма, приводит к полной релятивизации картины мира и радикальной несоизмеримости исторически сменяющих друг друга научных теорий.
Прогресс науки – это имманентно свойственная для нее тенденция концептуальных изменений, которая позволяет интерпретировать рост научного знания как направленное его развитие к более полным, точным и совершенным формам организации и функционирования науки. Можно выделить два содержательно- семантических аспекта проблемы научного прогресса. Первый из них связан с реконструкцией и объяснением генезиса нового знания, которое продуцируется в актах научного открытия. Как правило, новое знание появляется в процессе разрешения возникших в старой теории проблем и противоречий за счет разработки и обоснования нетрадиционной эвристики. Несмотря на многочисленные попытки разработать адекватные рационально-логические механизмы такой эвристики и генерации нового знания, чаще всего они интерпретируются в терминах интуитивно-бессознательных и недискурсивных познавательных процедур. Иными словами, появление нового знания и связанный с ним общий прогресс науки оцениваются при таком подходе как компетенция психологии научного открытия.
Второй аспект анализа проблемы научного прогресса предполагает рассмотрение общей направленности концептуальных изменений в науке, исследование ее исторической динамики с целью оценить основной вектор этой динамики в терминах прогрессивного, регрессивного или одноплоскостного развития. Рассмотрим некоторые моменты проблемы научного прогресса в этом втором, историческом его аспекте.
Прежде всего, необходимо дать общее определение понятия «прогресс» как особой формы развития сложно организованных системных объектов. Несмотря на дискуссионный характер этой проблемы и наличие различных определений прогресса, данное понятие может быть определено следующим образом. Прогресс – тип развития, для которого характерен переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, связанный с повышением уровня организации и сохранением эволюционных возможностей изменяющихся систем.
Предложенная дефиниция прогресса позволяет сформулировать и обосновать системное представление о критериях прогресса. В рамках такого системного подхода можно выделить три критериальных параметра, интегральная совокупность которых дает возможность с определенной долей полноты и репрезентативности оценить развитие как прогрессивное, либо не являющееся таковым.
1 – Структурный критерий, который означает повышение уровня целостности системы, ее интегральности; такое повышение может осуществляться как за счет усложнения, так и упрощения структуры развивающейся системы.
2 – Функциональный критерий, который означает усложнение взаимосвязей системы со средой ее обитания и на этой основе повышение эффективности ее функционирования, степени ее адаптивности и относительной автономности.
3 – Ценностно-информационный критерий, который означает увеличение количества информации, перерабатываемой системой в единицу времени, а также увеличение количества накопленной информации, способствующей стабилизации и сохранению эволюционной пластичности системы.
Такое комплексное рассмотрение проблемы прогресса создаёт необходимые методологические предпосылки для корректной интерпретации научного прогресса. В рамках этой интерпретации необходимо различать два важнейших параметра научного прогресса:
1) Рост научного знания с позиций его инструментально-объяснительных возможностей. Эти возможности могут трактоваться как увеличение проблем-разрешающей эффективности новой научной теории; как накопление объема полезной информации об исследуемой предметной области и т.д.;
2) Эффективное использование нового научного знания в интересах стабилизации и гармоничного развития той социальной системы, в которой осуществляется генерация этого нового знания.
Для того, чтобы оценить новое научное знание в контексте указанных параметров прогрессивного развития науки (научной дисциплины, теории, картины мира и т.д.) необходимо осуществить процедуру его системной экспертизы. Она включает в себя ряд этапов, на каждом из которых оцениваются определенные характеристики нового знания и производится его сравнение с предшествующими концептуальными и когнитивными структурами.
1. Инструментальная экспертиза, в рамках которой оценивается проблем-разрешающая эффективность новой теоретической системы, т.е. ее способность решать конкретные задачи и проблемы, не прибегая к помощи ad hoc гипотез и допущений.
2. Методологическая экспертиза, позволяющая оценить новую теорию на ее соответствие эталонам и нормам научного исследования, доминирующим в конкретном научном сообществе, либо характерным для определенной научной дисциплины.
3. Социокультурная экспертиза, основной задачей которой является оценка нового знания в аспекте возможностей его успешного освоения в социальной деятельности и перспектив интеграции в конкретно-исторический тип культуры.
В развитии науки выделяют два относительно автономных этапа: эволюционный (экстенсивный) и революционный (интенсивный). В обоснованной Т. Куном модели историко-научного процесса эти два этапа интерпретируются как соответственно фаза «нормальной науки» и период «научной революции».
Эволюционное развитие не предполагает радикального обновления существующего фонда теоретических знаний. В этот период, как правило, происходит расширение области приложения доминирующих в научной дисциплине теорий, их адаптация к решению новых задач за счет их теоретического объяснения и ассимиляции в рамках принятых стратегий научного исследования.
Революционное или интенсивное развитие науки связано с существенным обновлением и модификацией ее концептуально-теоретического арсенала. В этот период происходит разрешение обострившихся противоречий между теорией и эмпирией. Ассимиляция в рамках старых теоретических представлений перманентно возрастающего объема эмпирических аномалий и контрпримеров не может продолжаться бесконечно, даже с учетом использования новых ad hoc допущений и модификаций. Теория утрачивает свой объяснительный и предсказательный потенциал. Наступает стадия ее «сатурации», т.е. момент, когда она оказывается не в состоянии ассимилировать все возрастающий поток эмпирической информации.
Обычно стадии научной революции предшествуют следующие когнитивные и познавательные предпосылки:
1) исчерпание эвристического потенциала наличных систем теоретического знания, т.е. невозможность на их основе осуществлять успешное описание, объяснение и предвидение исследуемых явлений;
2) возрастающая сложность концептуального, логического и математического аппарата теоретической системы знаний за счет все более интенсивного использования ad hoc гипотез и искусственных модификаций структуры и языка теории;
3) накопление эмпирических и теоретических аномалий, парадоксов и противоречий, которые не позволяют использовать традиционные для данной теории алгоритмы постановки и решения возникающих задач и проблем.
Однако этих предпосылок для реального осуществления научной революции ещё недостаточно. Она начинается лишь тогда, когда формируется новая креативная идея, выполняющая функции концептуального ядра будущей теории, парадигмы или научной картины мира. То есть, важно подчеркнуть, что наука в целом является строго рациональным предприятием. В ней не приветствуются релятивистские авантюры, а теории, утратившие свои эвристические возможности, перестают использоваться лишь тогда, когда сформулированы хотя бы основы новой теоретической системы. Эта методологическая норма научного познания выражена в известном принципе соответствия, который реализует требования рациональной преемственности между старыми и новыми теориями в процессе исторической динамики науки.
В современной философии науки активно развивается идея, согласно которой период научных революций наступает тогда, когда происходит перестройка исследовательских стратегий, задаваемых метатеоретическими основаниями науки. Эти основания обеспечивают эволюционный рост знания до тех пор, пока базовые характеристики системной организации изучаемых объектов успешно ассимилируются в рамках существующей картины мира, а методы теоретического освоения этих объектов соответствуют тем методологическим нормативам, которые входят в структуру доминирующего в данную эпоху стиля научного мышления.
По мере развития науки она сталкивается с принципиально новыми типами объектов, которые не могут быть освоены в рамках существующей картины мира и соответствующих ей эталонов и норм научного исследования. В таких ситуациях возникает необходимость перестройки метатеоретических оснований науки, что знаменует собой этап интенсивного роста знаний или научной революции. В зависимости от того, какие конкретно основания науки подвергаются трансформации и изменениям (картина мира, идеалы и нормы науки, философские основания и т.д.) выделяют различные типы научных революций.
Среди существующих типологий научных революций укажем на две из них. Первая обоснована В. Казютинским и предполагает вычленение трех типов научных революций. Мини-революции, которые относятся к отдельным разделам или отраслям знаний в рамках конкретной научной дисциплины. Локальные революции имеют место тогда, когда концептуальные изменения происходят в рамках научной дисциплины в целом. Глобальные научные революции характеризуют собой такие трансформации знания, которые радикально трансформируют существующие представления о предметных и методологических основах науки и приводят к становлению нового видения мира.
В классификации, обоснованной в работах В. Степина, выделяется также три типа научных революций:
1) внутридисциплинарные революции;
2) научные революции, основанные на междисциплинарных взаимодействиях;
3) глобальные научные революции.
Особый интерес представляют именно глобальные революции, поскольку они ведут к изменению сложившихся типов научной рациональности и формированию новых исследовательских стратегий в научном познании. В истории науки выделяют четыре такие революции, сопровождавшиеся сменой типа научной рациональности. Первая свершилась в XVII веке, ознаменовав становление классического естествознания. В