После завтрака отряд в составе Ярика, Эврики, Старомира и меняотчалили от берега. Мы с Яриком налегли на весла, плотпоплыл против течения. Держались своей стороны, пока мель, и река замедляла свой бег, деревня скрылась из виду. Проплыли немного вверх за мыс, пошли наискосок к противоположному берегу, Старомир и Эврика взяли свободную пару, помогли нам.
− И про нас не забыл изобретатель, − проворчал Старомир.
− Славные весла придумал, − заступился Ярик.
− Это не я, ВашаСветлость не захотела путешествовать по Большой реке в одиночку, сообразил быстро, как воспользоваться рогатиной, – подколол старца.
− У страха глаза велики, − отшутился Старомир.
На средине реки течение увеличилось, и нас снесло мимо места предполагаемого нахождения Софии. Плот решили не бросать. Мы с Яриком, привязав плот веревками, потащили его по мели вверх к месту назначения, Эврика и Старомир помогали веслами, особенно трудно приходилось им, когда резко дно уходило у нас из-под ног.
− Все, баста. Кажись, на этом утесе она появляется,− объявил Ярик. − Я не раз ходил по нашему берегу до сих пор, но она сразу исчезала, стоило снова отойти на расстояние, появлялась словно, просто здань какая-то. Жутковато ночевать, вдруг нападет.
− Она не может напасть, по-видимому, энергетический барьер ослаблен, поэтому и выключается, когда нет опасности вокруг, − предложил я.
− Это мы несем опасность? − возмутилась Эврика.
− Нет, немного не так. Все существа, приближающиеся к ней, для нее опасность, и она включает невидимость, днем приходится скрываться, чтоб не заметили издалека.
− Но тогда в эту ночь она не появится, мы ведь совсем рядом, − огорошил нас Старомир.
− М-да, вероятнее всего, если я правильно изложил теорию.
Луна взошла, осветив опушку леса. София не появилась. Я отошел по нужде. Стоял перед зарослями переплетенной ежевики, через некоторое время мне показалось, что деревья за полянкой словно затянуты дымкой, как в тумане.
− Эй, Архимед, ты что, веревку проглотил?− бросил реплику в темноту Ярик.
− Ребята, давайте сюда, здесь что-то есть.
Раздался шорох кустов, и ко мне пришли товарищи.
− Смотрите внимательнее.Видите,лес словно в воде стоит, рябь, как волна?
− Это тебеот натуги мерещится.
− Да, определенно что-то есть, − подтвердил старец.
Вдруг невидимая завеса покрылась молочным светом, исчезла на мгновение, открыв огромный высоченный белоснежный дом. В испуге я присел, Ярик и Эврика убежали к костру, Старомир стоял уменьшенной копией увиденного с белоснежным лицом.
Прошла вечность, когда старец соизволил произнести слова.
− Идем к костру, думаю, ЭТО не убежит, днем спокойнее будет.
С рассветом обошли всю полянку, ее окружал природный щит из шиповника, переплетенный ежевичником. Взяв длинный нож и кусок толстой кожи, намотав на руку, через час прорубил просеку к круглой, как блюдце, поляне. В мозгу пролетела тревога.«Круглая поляна, поляна, поляна? Точно, город древних!» Ис просветлением в голове шагнул вперед и налетел на невидимую стену, затуманив мозг.
− Чего встал? − спросил волхв, столкнувшись сзади со мной.
− Не пускают.
− Кто?
− Древние.
− Как?
− Не знаю. Энергетический барьер, наверное.
− Отойди, − Старомир шагнул вперед. − Блин, как больно, и током бьет, чего не сказал?
− Я говорил, не пускают.
− Он прогибается, ща попробую с разгона, − предложил Ярик.
− Не-е-е... − только и успел произнести я. – …надо.
Ярик с разбега прыгнул на экран. Вспышка света ослепила нас, воин с благим матом, приняв ускорениедополнительной энергии, влетел в кусты шиповника, застряв тамнадолго. Мы с Эврикой пошли вдоль силового поля в разных направлениях, удивительно, но мы видели друг друга. На другой стороне встретились.
− Что делать? – вопросительно взглянула на меня девчонка.
− Что делать? − повторил я.
Эврика приложила ладони к барьеру и прислонилась ухом послушать, как вдруг руки погрузились в экран, образовав голубые волны, и она провалилась.
− Эврика, ты где?
− Здесь, −через мгновение она вышла наружу.
Оперевшись ладонями, вдвоем шагнули за барьер.
− Я понял, чтобы пройти, необходимо доказать, что ты человек, и приложить руки, в книге так написано.
Пред нами стояло здание из ночного видения. Прошлись вокруг него и увидели Старомира, бьющегося о стену. Он видел наше исчезновение, крыл всё матом, укоряя себя за беспечность. Эврика подошла к нему и протянуларуку за барьер. Рука легко, без волнения защиты прошла и ухватила старца за плечо, втянула внутрь.
− Вот это да! − сорвалось суст старца.
Ярик наконец-то вылез из кустов и, не обнаружив нас, отборно выругался, что не помогли и бросили одного, собрался уходить, но «нужда» заставила остановиться. Спустил штаны, решил помочиться на барьер.
− Эй, паршивец, перед тобой девушка, чтоб тебя током ударило, − забыв про невидимость и неслышимость, произнес Старомир.
− Он не слышит, может, его дернуть за это... − смущаясь, пошутила Эврика.
− Еще обкакается, − заулыбался старец.
− Тужиться не придется, − добавил я.
Не успели обсудить, как подшутить, Ярик оперся ладонью о стену и упал нам под ноги, оставив штаны за барьером.
− Ха-ха-ха.
Ярик, прикрыв руками наготу, резко прыгнул назад за штанами, экран сопротивленияне оказал, и он снова загремел голым задом в ежевичник. Немного уняв смех, продолжили обход здания.
Вход. Дверь, деревянная, окованная полосами железа, имела резные узоры и чьи-то лики, обрамленные золотыми кольцами.
На стене висела металлическая пластина, разделенная пополам канавкой.
На правой половинке надпись написана на общепланетарном, на левой − древний «белорусский», – осведомил я.
− Вот и София твоя,− произнесла Эврика. – Здесь так и написано: «Софийский Собор».
– Впрямь вещий сон, – удивился я.
− Входи, смелее, − получил толчок в спину от Старомира.
− Входите вы, почтенный старейшина Старомир, это великая честь открыть Святой Храм через тысячи лет.
Старец дрожащими от волнения руками взялся за обе массивные ручки двойных дверей, распахнул храм. Откуда-то свысока зазвучала музыка, легкая, мелодичная с постепенным нарастанием. Она заворожила нас, мы стояли, не смея сделать шаг. Постепенно от входа в две стороны,перепрыгивая со свечи на свечу, побежал огонек, зажигая свет. И в глубине храма они сошлись, зажигая многочисленные лампадки под ликами святых. Затем, немного прибавив басов, грянула музыка громче, торжественнее, заставив вздрогнуть. По нервным окончаниям, усиливая трепет во всем теле, эйфория охватила все как снаружи, так и изнутри. Как будто душа отделилась от тела и ушла ввысь, навстречу небесной музыке, и в этот миг зажглась центральная огромнейшая люстра. Преломляясь в многочисленных гранях хрусталя, свет сиял всеми цветами радуги. Музыка внезапно прервалась с самых высоких аккордов. Незаметно для глаз люстра задрожала, излучая чистый хрустальный перезвон. Словно тысячи ручейков стекали с мелких камушков, играя бликами на солнце.
− Красота какая! − произнес сзади Ярик.
− Догадался, как войти, − улыбнулся старец.
− Барьер исчез, дом видно, как на ладони.
Вдруг в небесах раздался колокольный звон, раскаты разнеслись на многие километры. Звон прокатилсянад водой до самой деревни. Люди выбегали на крутой берег, вглядывались вдаль, откуда шел завораживающий перезвон колоколов. На другом берегу надлесомвеличественно возвышался храм, сверкая золотыми маковками куполов. Лучи восходящего солнца, отразившись вместе со звоном, испускали благодать на Землю, открывая новую историю Человечества. Звон прекратился, только эхо и его медленное затухание еще долго витало в воздухе.
− Правду говорили мои предки о сокрытых от глаз сокровищах. Поистине, великое творение человечества. Я это увидел, теперь и помереть не обидно.
− Еще погодь, храм открыли, а присматривать кто будет?Я долго не намерен задерживаться, − возразил я.
Иллюминации немного поубавилось, мы прошли в зал, со всех сторон на нас смотрели лики святых. Во взглядах, жестах просматривались покорность и покаяние. Один образ отличался своей твердостью взгляда, наводя трепет на старца.
− Иди сюда. Смотри, это есть Бог в человеческом обличии.
− Почем вам знать?
− Знать здесь нечего, смотри и почувствуешь.
Всматривалсяв лик иконы, душа сама затрепетала, принимая благодать. Глаза светились безграничным могуществом, словно вся Вселенная обрушилась на тебя, и в то же время заботливая доброта и ласка успокаивалинеприкаянную душу.
− В этом храме люди просили о прощении недостойных поступков, и он прощал, наставляя на путь истины. Но люди, приближаясь своим могуществом к богу, перестали посещать храм, воскресили разной твари на свою погибель, и всевышний отвернулся, оставив человечество на самих себя, – прошептал старец.
− Постой, вначале человек погубил природу, затем возродил. Получается, не надо было возрождать, чтоб не погибнуть.
− Воскресили-то они тех, которых сам господь прибрал к себе миллионы лет назад, несовместимых с родом человеческим,придумали новых монстров из своих фантазий. Прочти, что здесь написано?
Под каждой иконой, как и возле дверей, висели таблички с надписями на двух языках.
− Иисус Христос, − прочитал я тихо.
− Господи Иисусе! − громко произнес Старомир.
Стены содрогнулись, эхо пронеслось по всем закоулочкам, отразившись стократ, вернулось громовымраскатом.
− Мы, новое поколение рода человеческого, пришли к тебе просить прощения за грехи наших предков. Даруй нам, человеку смертному много лет жизни в последующих поколениях, чтоб искупить вину свою да жить по слову твоему.
Наступила тишина, казалось, слова старца улетели вместе со всеми звуками земли в небеса. Мы стояли нерушимо долго, словно дожидаясь ответа. Вспомнилась книга Джорджа Лукаса о множестве миров, Земля одна из пылинок мироздания, и мы, возомнив себя богами, бросили вызов творцу. Что мы значим без покровительства?
В открытую дверь влетела небольшая птичка и уселась на алтарь, залилась трелью.
− Хороший знак, пойдемте на берег, надо обдумать, − сияя от радости, предложил старец.
− Неплохо перекусить бы, − поддержал я.
− Вроде тока зашли, а солнце уже высоко, долго пробыли в храме, − удивилась Эврика.
− Вечность, − ответил старейшина.
Следующее посещение отложили на завтра, сидя у костра, обсуждали увиденное.
− Это ж сколько надо было собрать белого камня и отесать, плотно без шва сложить?Вот это инструменты, нам не помешали бы такие. Ничего не скажешь, могучая цивилизация, нам до них тысячелетия тянуться, чтобы построить такое, − восхищенно произнесла Эврика.
− Я так не думаю, мы и сейчас сможем, − ошарашил всех присутствующих я.
В воздухе повисла пауза.
− Храм сложен из кубиков обожженной глины и обмазан смесью песка и белой... наверное, глины. Я за зданием видел кусок отваленной штукатурки. Само здание строили такие дикари, как мы, задолго до современной цивилизации.
− Почем тебе знать, кто строил? − уперлась Эврика.
− Знаки написаны на древнейшем белорусском языке. Зачем могучей цивилизации писать их?Да и здание для них просто реликвия, а для дикарей – это Храм.
− Уже стемнело, а София не появляется, а издали в это время уже видна. Чудно, − встрял в разговор Ярик.
− Она чувствует нас и не выключает защиту. Храм сохранился благодаря барьеру, теперь он иссякает. Давай отойдем подальше, растянем энергию подольше, чтоб и потомкам хватило посещать его.
− Мудро говоришь, славно, − взметнув брови вверх, произнес Старомир. – Не ошибся я в тебе.
Спустились к реке, прошлись метров триста, Собор появился, подтвердив мою догадку. Появившись во всей красе, отражая лучи полной луны, бледная стать из прошлого, могучая, веками не сломленная, неся веру, даруя надежду на будущее, стояла «София».
− Здесь и остановимся, завтра Ярик с Эврикой уплывут назад, а мы с Архимедом продолжим исследования.
− Я останусь здесь. Я лучше Архимеда разбираюсь в знаках, − с обидой возразила она.
− Плыть придется все равно, хотите ли или нет. Во-первых, рассказать, что у нас все хорошо, возможно, в деревне переполох от звона колоколов, во-вторых, провизии взяли немного, на всех не хватит и на день, и отвезете немного реликвий для показа, затем вернем назад. Управлять плотом одному не с руки, а исследованийхватит на всех, − осадил старец.
Наутро Ярик и Эврика отчалили от берега, черной кошкой пробежала тревога за них, может, просто ревность, но какая, если мы считаем себя братом и сестрой?Хороший обычай у северян подбора родителей, подумал я. Видно, и у них я оказался бы последний, улыбаясь мыслям, смотрел им в след.
− Ну что, пошли, мой юный друг, не грусти, вернется твоя... гм, подруга. Нам еще много надо разведать. Вдруг существуют ловушки?Терять самых смышленых за один раз мне не хочется, − иронично промолвил старик.
Защиту прошли спокойно, наученные горьким опытом Ярика.
На сей раз я первый подошел к двери и открыл половинку, музыка не появилась, местами зажегся свет.
− Не понял, почему тихо? − обиделся я.
− Молодой еще, чтобы встречать тебя с почестями. Энергии мало, экономит храм.
Обойдя второй раз зал, заглянули в другие помещения. Везде, как только входили, включался свет, а сзади гас. В одном помещении обнаружили одежды, богатые, расшитые золотом, и на всех символы, кресты с распятым человеком.
− Вглядись, помнишь, в зале на иконе бог?Кажись,это он распят на кресте, − взволнованно попросил меня старец.
− Похоже, но как можно распять бога?! Все же это не бог, − печально ответил я.
− Люди, кто еще на такое способен?Звери так не поступают даже в человеческом обличии. Дикие люди нападают на других, чтобы сожрать жертву, а пытать способны только умные. За что? Прировняв себя к богу, решили проверить, кто сильнее, но не в силе могущество, а в милосердии, дав себя распять, он не стал слабее, он увидел наяву сущность человечества, его жестокость, за что и наказал.
− Я считал, что мы живем в дикое время, аннет, они настоящие дикари, − гневно произнес я.
− Тыснова прав.
Старомир снял с вешалки длинную рубаху.
− Надень, пожалуйста.
− Это не мое, недостоин я носить знак мудрости и близости к богу. Их носили мудрейшие тех времен, таковым являетесь вы, старейшина Старомир, других не будет.
− Будут, но потом. Вырастут новые поколения, и ты состаришься, и быть тебе мудрецом, не зря совет уже объявил тебя волхвом, Читающий Тайны, − при этих словах старец облачился в рясы и вышел в зал.
− Боже, ответь мне, могу ли я заменить усопших мудрецов?Если нет, прости за дерзость в облачении.
− Кому, если не вам?− я снял высокую шапку с резного чурбана и водрузил на голову Старомиру.
В это время люстра зазвенела хрусталем.
Я ушел в лабиринты коридоров. В конце коридоров обнаружил лестницу, одним концом уходящуюввысь, другим – в подвал. Свет подвала поманил к себе, звуки шагов гулко убегали в темноту. Свет местами отсутствовал, пришлось идти на ощупь, пока не оказался в огромном помещении, полумрак, освещенный одной лампочкой в центре, не мог высветить предметы. Придется идти за генератором в лагерь, сделать факел не решился, чадить в святилище негоже. Вернулся и, недолго думая, поднялся по лестнице вверх. Деревянная лестница скрипела и прогибалась, предупреждая о своей старости. Наконец- то я натолкнулся на люк, поднатужившись, поднял крышку и вылез на площадку. В центре висела огромная чаша, перевернутая дном в верх, в средине которой висела металлическая дубина, рядом висели чаши помельче, от размера кулака до хорошего котла. Окна, раскрытые настежь, явили взору неописуемые красоты, могучий лес превратился в карликовый. Большая река змейкой струилась сквозь зеленую чащу. Вдалеке над берегом струился дымок деревни. Жаль, что не сразу полез сюда, увидел бы Эврику плывущую с... Яриком. Снова тревога прошлась по нутру.
От тягостных мыслей отвлек звон колокола, точнее, прогнал прочь как мысли, так и меня. От неожиданности присел и оглянулся, веревки по команде сами дергали болванки внутри чашек. Звон разрывал голову на части, зажав уши руками (это не помогло), не заметил, как спустился вниз, не обращая внимания на жалобный скрип лестницы. Перезвон затих, я вышел в зал, Старомир продолжал обхаживать каждый закуток.
− Как успехи?− теребя уши, спросил я.
− Нашел еще книгу. Прочти, как называется.
− Библия. Написана на древнем языке.
− Научи читать, хочу перед смертию поговорить с богом на его языке.
− Я не знаю древнего, тока планетарный, да и разговаривать с богом все равно на каком, главное от чистого сердца.
− Это правда, но все же хотелось узнать, как это делали предки, их ритуалы.
− Придет Эврика, она способнее, втроем быстрее одолеем. Старейшина, когда спускалсяв подвал, меня осенила мысль. Чем больше находимся в храме, тем дольше не включается защита, значит, обедать и читать можно здесь, в комнате.
− А свет? Он горит и тратит энергию,– возразил Старомир.
− Правильно. Но свет берет совсем малую толику в сравнении с защитой. Например, я свой генератор кручу легко для освещения, а провода для защиты от волков с трудом проворачивал, тем более раскрутить.
− Ну и ладушки, теперь я знаю, где помирать буду, здесь. Находясь в храме, отключу защиту, если придет зверьили непогода, выйду наружу.
− Насчет зверя −пусть приходит, он штукатурку грызть не будет, аот дождя и снега, верно, защитить не помешает. Мне здесь также нравится, и я вас одного не оставлю.
−Значит, решили вместе читать и служить богу.
− На первую половину согласен.
Немного понежившись на солнышке, перекусив провизией, забрали все пожитки, вернулись в храм. Старик двумя руками потянул за ручки, снова зазвучала музыка.
− И впрямь, почему я открываю, начинает звучать?
− Давай назад, я проверю.
Я шагнул вперед и открыл дверь.
− Оба-на, я говорил, уважают старость, − загордился старец.
− Обломайся.
Я закрыл дверь и, взявшись за обе ручки, распахнул настежь обе половины, музыка полилась ручьем.
− М-да, опечалил старика.
− Ладно, буде вам, просто понаблюдательнее относиться ко всему надо.
− Конечно, конечно, задвинь на место зарвавшегося старика. Кажись, так говорит ваша молодежь. Куда далее?
− Далее? Далее есть подвал, и в нем темно, но интересно, предлагаю покрутить генератор.
− Ха, теперь и эксплуатировать начнешь, во молодежь пошла.
− А бластером не хошь?! − поддержал юморное настроение старика.
Накинув ремень от жужжалки через плечо, Старомиру на длинных проводах вручил лампочку.
− Будете если не Светличем, так светлячком.
Пройдя по подвалу, вышли в огромный зал, вдоль стен размещались шкафы, за стеклом которых лежали КНИГИ! Множество книг!
− Это ж на сколько лет нам хватит читать! − восхитился я.
− Это сколько трудов вложено! − причмокнул Старомир.
По центру помещения расположились необычные столы с прозрачными крышками. Под ними находились непонятные предметы.
− Смотри, дед, извините, старейшина, здесь посуда, глиняная, точь-в-точь как делает Эврика.
− Зови как хочешь, мы теперь друзья.
Снизу лежала табличка:
− Девятый век это понятно, а «Р.Х.» что?
− Здесь все связано с богом, Иисус Христос. Значит, значит «Х» это Христос, а «Р»...
− Век – это летоисчисление, значит, значит… Р-р-р-рождение… год от рождения бога! − закончил я размышления старца. – Тока кто мог родить бога?
− Молоток, подрастешь −кувалдой станешь, тока вперед батьки не забегай, − подшутил Старомир. – На это у бога и спрашивать ответ.
− Но как бог сотворил человека, а затем родился?
Один шкаф оказался пуст, две книги важно занимали полочку с надписью «История человечества в пятидесяти томах», к нашему счастью, написаны на планетарном языке. Где остальные сорок восемь, остается тайной,покрытоймраком времен. В центре на стене меж шкафов висел большой крест.
«Крест Ефросиньи Полоцкой».
− Деда, на табличке при входе написано «Полоцкая епархия», это она здесь жила? И дом ее Полоцкий.
− Не, дом ты читал Софийский, скорее, место называется Полоцком, как вы называете нас северянами.
− Во, голова, еще помирать собрался. Значит, крест носила Ефросинья, а храм построили в честь Софии, или «софийский» означает место? Мудрено.
− Чтобы в честь тебя построили храм, надо сильно заслужить, видно, София от бога посланница, а Ефросинья ее послушница.
− Лучше пойдем читать книги, не то своими догадками перевернем всю историю вверх дном, и бог снова накажет за кощунства.
− Типун тебе на язык, − проворчал старик. – Лучше научи читать письмена.
– И как вы себе представляете такую картину?Малец собирается учить уму-разуму двухсотлетнего мудреца.
– Иди уже,обалдуй.
– Надо еще посмотреть, кто из нас обалдуй.
Получив пинка под зад, я сбежал со ступенек в подвал.
Два дня разбирались с книгами. Первый том истории описывал происхождениежизни на земле, как зарождалось человечество, эволюционировало от обезьян, распространялось по планете. На отвороте жирным курсивом напечатано: «У современной наукинет стопроцентных доказательств этой гипотезы, много существует противоречий. Более пятидесяти процентов ученых после обнаружения души человека и многомерности Вселенной склоняются к божественному созданию первых людей, читайте первоисточник «Библия».
Второй том начинался с развития египетской, месопотамской, шумерской цивилизаций. Средь текста проскакивали небольшие картинки, особо ничего не значащие, а без них текст превращался просто в историю без материализации. Пролистав через лист, отложил в сторону. Живот сердито заурчал. Еда подошла к концу.
− Что-то гонцы не спешат возвращаться, придется самому идти на охоту, добре, лук прихватил с собой, − проворчал я.
− И впрямь долго нет, поди четвертый день настал. Придется сплавать тебе, разузнать, может, в селе беда? − встревожился старец.
− Вчера лазил на колокольню, дымок, как всегда, струился над лесом.
Вдруг донеслись голоса, мы выскочили наружу, под гору кто-то шел. Голоса притихли, шаги остановились.
− Куда все исчезло? Давай возвращаться, вдруг и мы исчезнем?− долетел тревожный голос воина.
− Ста-ро-мир! Я-рик! – прокричали голоса.
− Блин, защита, − я вернулся в храм.
− Сюда, мы здесь, − ответил Старомир.
− Ну, здорово будете! − воскликнули воины.
− Подождите, вы кричали Ярик, он что, не у вас? − поинтересовался я.
− Отчего ему быть с нами, если он ушел с вами? −скороговоркой выпалил Эртман.
− Еще три дня назад они отплыли с первыми колоколами домой.
− Что я говорил?− вскрикнул Эртман. − Это был плот, вы мне не верили. Проплыл вдоль вашего берега.
− Как проплыл?
− Почем мне знать?Язаметил уже на повороте.
− Как они умудрились проплыть мимо?День, светло, − Старомир не находил себе места. – Не получилось управлять, спрыгнули бы, добрались вплавь, а-я-я.
− Не могли они оставить плот, храмовые вещи везли, − предположил я, сердце стучало, словно молоток.
Погостив у нас пару часов, воины разделились, двое пошли по правому берегу и двое поплыли на плоту к деревне. Решили, если они не появились в деревне,проплыть еще пару дней.
Эврика, Эврика, как я без тебя?Горькая мысль не покидала бедную головку. Сколько открытий предстоит сделать из этих двух книг, а когда познаем слова древнего белорусского народа?.. Книг хватит на годы, переваривать информацию и воплощать в жизнь. Перебирая книги в шкафах, я снова замечтался о великих открытиях, и, как всегда,мысли заканчивались полетом к звездам. Странная книга развернулась в руках, писана двумя языками: белорусским и планетарным. Закрыл ее и прочитал название: «Dictionary - Слоўнiк». В глазах появились слезы.
− Эврика! − забыво произошедшем, закричал я.
− Она вернулась? Где? −в помещение ворвался, несмотря на больные ноги, старец.
− Извините, это я по привычке. Я нашел белорусско-планетарный словарь. Мы можем читать все книги храма!
− Мы можем выучить их речь?
− Да, мудрость древних не канет в Лету.
Старомир долго водил пальцем по буквам, пытаясь прочитать узорчатый шрифт.
–КакоймудрыйчеловекбылмитрополитФедор.
–Этопочемуже?
–Напечататьдлянасэтукнигу, котораявихвременаникомуненужнабылаиценностьюнеявлялась.
Снизунатабличкенадписьгласила:
«Белорусско-планетарно-белорусскийтолковыйсловарь. ИзготовленпонаставлениюмитрополитаПолоцкогоФедоранасобранныепаствойсредства. БумагакупленанааукционеЛондонстрит. Отпечатананамузейномэкспонате«Canon-2000», струйномпринтере, сохранившемсявединственномэкземпляре, которыйлюбезнопредоставилзасимволическуюплатуКрасидоЕвгений. Списокприхожан, пожертвовавшихсредстванаблагоедело,прилагаетсяккниге».
Развернувее, мыоткрылирты, списоклиц,участвовавшихвблагомдеянии,занималпятьдесятстраницвдвеколонки.
–Оченьдорогообходятсякниги, –покачалголовойстарец.
В тот же час мы погрузились в изучение древних слов. Пробу в переводе слов начали с книги в золотом окладе. Вскоре, ломая язык, мы бэкали на белорусском языке. Старомир предложил для лучшего освоения языка общаться на нем. И мы, путаясь в словах, порой говоря нелепицу, смеша друг друга, через неделю сносно общались на языке древних.
− Вы что, с ума сошли? − на пороге появилась Эврика.
− С ума сходят поодиночке, − не оборачиваясь, ответил Старомир. − Эврика?! Вернулась пропажа!
− Эврика! Каханка мая, прыгажуня, сястрычка даражэнькая! − забыв переключить мозг на планетарный, я обнял ее и закружил по храму.
− Точно, сошли с ума. Ща придушишь и съешь, − задыхаясь, пропищала она. – Отпусти, окаянный.
...
За обедом Эврика поведала о приключениях.
– Отчалив от берега, налегли на весла, торопились попасть в деревню, хотя могли и не спеша просто подруливать.Ярик, демонстрируя силу, с бешенной скоростью загребал веслом, бегая с одной стороны на другую, не давая грести мне. На средине реки неосторожным резким взмахом выбил у меня изрук весло, плот стало раскручивать, течение усилилось с вашего берега, плот устремился к нему. Ярик отчаянно махал веслом, пока не защемил меж бревен и сломал его. Деревня проплывала мимо, тогда мы спрыгнули в воду, пробуя тянуть к ближайшему берегу, но силы покидали нас. Еще метров десять оставалось, как предо мной появилось упавшее дерево. Я ухватилась за него, но плот потянул дальше, и сук отломался, накрыв меня с головой мелкими веточками. Далее не помню, очнулась на берегу, Ярик делал искусственное дыхание. Два дня мы догоняли плот. Забежав вперед, доплыли до него, Ярик освободил часть бревен, оставив в связке три ствола для реликвий. С узеньким плотом мы быстро управились, переплыв на другой берег, нас снесло на четыре дня похода.
Вскоре меж кустов заметили воинов, плывущих вдоль берега, еще б немного, и они проплыли бы мимо. Заросли лозы и тростника густой стеной загораживали водную гладь, хорошо, что догадались они кричать по очереди через равные промежутки времени.
...
Теперь втроем читали древнейшие трактаты, периодически издевались над Эврикой за незнание белорусского языка. Перебрав гору книг, мы изучили историю края земли Полоцкой, Киевской Руси, Московии. Старомир был чернее тучи, его потрясли войны за безграничную власть, владенияи подчинения народов, ради своего блаженства, безнаказанных утех, издевательств и в основном ради желтого металла, блестящих камней. Но порой на его лице долго сияла улыбка, когда читал про настоящих мужей, мудрых правителей, достойно дававшихотпор врагу. Как ловко находили компромисс князья, не имея достойной армии, сталкивая лбами более могущественных, оставались сами нетронутыми.
− Я вот одного не пойму, как можно идти убивать тысячи мирных людей, чтоб обратить в свою веру?Что эта за вера такая, совершать крестовые походы, набеги, забирать в плен женщин и детей, сжигать села и говорить о благословлении божьем?Каждый народ верит в своего бога и поэтому имеет право убивать невинных иноверцев?
− Успокойся, деду, это не бог направлял их, это власть под прикрытием громких деяний, не стыдясь, не имея ничего святого, только жажда наживы. Чем больше территория владения, тем величественнее становится владыка, а для наживы все средства хороши, будь то религия или месть за словесное оскорбление, за невзрачную территорию. Один народ плодовит, ему тесно на своей земле, сосед, напротив, малочислен, и у него бескрайние леса, луга, но он не хочет делиться, приходится воевать. Безудержное размножение в природе также приводит к перекосу жизни, в этом году много травоядных, значит, в следующем появятся хищники, а потом голод сократит их численность, и травоядные снова вернутся. Так же происходит и с людьми, плодовитый народ всегда вытеснит остальных, пусть и мирным путем или войной.
− Но мы же люди, как там написано, Гомо сапиенс, − человек разумный, − попытался возразить мне Старомир.
− В том-то и дело – разумный. Возьмите свое село, и у вас найдутся воины, которые втихаря тащат добычу, чтобы не делиться со всеми, а чужую берут, еще и ворчат, что дали с костью, а не полендвичку. Так это около стачеловек, а как управлять миллионами?Поговорить правителю сглазу на глаз не хватит и жизни, требуются помощники, а им также помощники нужны, и где ты возьмешь всех добрых и пушистых?Приходится принимать более жесткие меры. Ну а если во главе тиран, то и помощники под стать ему. Придет и наше будущее, снова вернутся князья и цари, главное уже сейчас приступить к воспитанию нации, приобщению к высокой морали.
− Мудро. Как говорил мой прадед, воспитывать малышей надо еще в зародыше, как мы сейчас, − придавленный грузом, истории произнес старец.
− У нас есть история, и мы ее изучим, откроем школу, научим наших детей. Я считаю, два раза на одни и те же грабли человечество не наступит. Только глупец и торопыжка учатся на своих ошибках, образованный учится на чужих.
− На чужой истории, − добавила подошедшая Эврика.
Больше всего пришлось повозиться со стеклянными столами, вскрыть их занялоуйму времени. Обнаружили пластину с цифрами, единодушно пришли к выводу, что это замок (помогла прочитанная книга Джорджа Лукаса). Посадили за прибор подростка, объяснили, как набирать номер, и работа закипела, на смену группа малышей днями напролет тыкала пальцами в панель. Прошло два месяца, детвора, сбив охоту, убегала из храма. И вот настал долгожданный день, когда единственный упрямый малыш, сидя на протяжении двух недель прокричал:
− Эврика!
Мы сбежались к нему, на веснушчатом лице до самых ушей, сходясь где-то в районе затылка, сияла улыбка. На табло моргали зеленые цифры вместо красных. Все крышки столов слегка приподнялись, включилась внутренняя подсветка. В крайнем столе до верха лежали книги, легкая усмешка пробежала у нас на лицах – остальные сорок восемь томов«краткой истории человечества» в пятидесяти томах. Далее лежал квадратный аппарат с круглым диском наверху и ручкой, торчащей сбоку. Снизу под прозрачной полкой огромная стопка черных дисков. Я осторожно повернул за ручку, и через мгновениедиск закружился, из-под иглы, опущенной на диск, послышался голос, приветствовавший нас, затем заскрипела музыка. Третий стол представлял собойчерный ящик с двумя рулонами лент, но без ручки, провод от него тянулся под стол. Нажална зеленую клавишу со знаком давящего пальца, вспыхнул огонек, снова полилась музыка, без скрипа, легкая, мелодичная, точь-в-точь музыка храма. По её окончании голос известил:«Вы слушали симфонию Моцарта».
− Гениально! − воскликнул Старомир.– Записать голос! Грандиозная музыка.
− Великая музыка остается навечно. Более, чем на тысячелетие, − захлестнулоэйфорией Эврику. − Включи далее.
− Потом еще откроем пару ящиков, и слушай себе днями, − охладил их пыл я.
В следующем столе находился похожий аппарат, бабины с лентами пошире располагались вертикально. Включать я отговорил, музыку уже слышали на предыдущем ящике. Замыкала ряд источников памяти, как назвал я, пара серыхплоских квадратов. Один открывался, внутри на одной половинке размещалось черное стекло, на второй − кнопки с буквами. При включении на стекле возникла надпись «зарядите батарею». На нижних полках лежали стопкой серебристые диски, отдельныйящичек занимали какие-то черные квадратики. Последний квадрат мы вообще не поняли, где что нажимать.Рядом на табличке надпись «обучающий аппарат, прикоснитесь к нему», изрядно намяв бока, оставили его в покое, наверное, требовалась подзарядка.
− Книга – лучший друг. Все доступно и понятно, и энергия не нужна, − констатировал факт я.
− Если знаешь знаки и умеешь читать, − съязвила Эврика.
− Вообще все странно, если это для нас, потомков-дикарей, зачем шифр на замке?Или надо было разбить стекло дубиной, вместе с аппаратом?− возмутился я.
− Варвар с дубиной стекло не пробьет, я пробовал, − покраснев, с улыбкой произнес Ярик.
Ха-ха-ха!
Посмеявшись над Яриком-варваром, включили музыку и принялись за чтение. В новой энциклопедии выделялсяв основном технологический прогресс, что, когда и кем изобретено, как изготовить. Жаль, описывались все изобретения, которые нам не под силу, моторы, паровозы, самолеты, и то думаю, что по представленным картинкам таких чудес не сделаешь. Больше всего меня заинтересовалоустройство ветряной и водяной мельницы, и работа закипела, к ледоставу первая мука вышла из жерновов. Пятый том сподвигнулменя на безумную идею:построить канатный мост через Большую реку.
Старомир поддержал мою идею и помог, отправив группу во главе с Донжуаном и его закадычным другом Спасом (они не разлучались ни на минуту, даже на охоте) за проводами в город древних. Зубру пришлось попотеть, воз трещал под огромным весом канатов. На мой вопрос про дверь в подвалы города древних развел руками:запылилась и засыпана листвой.
Я нарыл устройство генератора моей любимой жужжалки. Пока лед сковывал реку, мы с Мастером Сталь ковали генератор больших размеров. Мелкий все одно не получился бы из-под кувалды, а провода имели разное сечение.
Большая река медленно сходилась ледяными берегами, и через месяц Человек с концом толстого провода перешел на другой берег. На обрывах выкопали огромные ямы по пять метров глубиной, на дно уложили дубовый ствол толщиной в два обхвата, за которыйпривязали главных два троса, и на него уложили тройной настил, затем завалили камнями, просыпая песком. Наверху под трос уложили стволы дуба, чтобы не врезались в землю. Закрепили трос с провисом до льда меж отвесных берегов, враз напротив Софийского собора на пятиметровых козлах, установленныхчерез десять шагов (натянуть его, чтобы оторвать от поверхности льда, у нас даже с помощью Спаса не получилось). После закрепления концов подпорки убрали, он все одно завис надо льдом только краями, средина продолжала лежать на нем. Снова рогатками подняли трос уже на десять-пятнадцать метров надо льдом. На берегу под трос подсунули дубовые бревна, уложенные под углом в траншее, одним концом упирались в землю, второй конец, имея рогатку, торчал из земли, через нее проходил трос. Спас, приложив силушку через систему рычагов, поднял их вертикально, концы канатов взмыли ввысь еще на десять метров с каждой с