Эта атака грузинских войск была отбита, но тут возобновился артиллерийский обстрел города. Он затихал только изредка, когда пролетала российская авиация и наносила удары по грузинским позициям. Но российские самолеты действовали осторожно, чтобы не задеть сам город, а когда они улетали, грузинские обстрелы усиливались, словно они хотели наверстать упущенное. Следует отметить, что грузинская артиллерия обстреливала город вплоть до того момента, как Россия полностью уничтожила ее артиллерию в Шиндиси и забрала ее бронетехнику. Даже когда боевые действия были уже на территории Грузии, они ухитрялись обстреливать Цхинвал. По какой-то причине это было для них принципиально важно.
Это было 8 августа 2008 года. Я многое пропускаю... Скажу только, что в ССПМ я опять увидел Валерия Кочиева. Атака была отбита, но мы знали, что грузинская сторона совершает перегруппировку и не знали, чем все это кончится. Нам с ним удалось все-таки взять у осетинских миротворцев по гранате «на всякий случай», чтобы не попасть живыми в руки грузин. После войны мы их сдали.
9 июля моим соседям удалось включить телевизор с помощью небольшого дизель-генератора. Юго-осетинское телевидение не работало, мы смотрели по российскому телевидению трансляцию из зала заседаний ООН, где французский представитель обвинял Россию в агрессии против Грузии. Мы кипели от возмущения, и я снова и снова передавал, что это все ложь. Россия является освободителем и спасителем, а не оккупантом и агрессором.
Вечером 9 августа я был в подвале своего корпуса, потому что после двух бессонных ночей я очень устал и уже разваливался. Всю ночь с 9 на 10 августа грузинская артиллерия и «Грады» так обстреливали город, что после войны все говорили, что им казалось, что вся мощь вооруженной НАТО грузинской армии обрушилась только на их квартал. От этих взрывов земля тряслась со страшной силой и подвал ходил ходуном, как будто это был не подвал, а пятидесятый этаж небоскреба!
Батарейка в рации уже садилась, и мы ее включали только на одну минуту в час. Последнее, что я слышал, прежде чем забыться, было: «Они бегут, грузинские войска бегут!»
27 мая 1992 году за один день я написал рассказ «Война», который заканчивался словами: «Кончился еще один день войны. Каким же он будет, первый день мира?» Дальнейшее можно считать продолжением этого рассказа и ответом на поставленный вопрос.
Утром 10 августа я проснулся один в подвале и думаю: «Где все остальные? Город взят, не взят?» С такими мыслями я вышел из подвала и встретил соседа. Я спрашиваю, чем все закончилось. Он ответил, что российские войска освободили город и теперь идет зачистка от снайперов. Я сказал, что не поверю, пока своими глазами не увижу российские войска. Он ответил: «Тогда оглянись и увидишь». Я оглянулся и в середине улицы увидел БТР с российским флагом и решил к нему подойти. Около БТРа стоял боец, который лицом был похож на советского солдата с плаката «За Будапешт!» Даже медаль была на том же месте. Я его спросил: «Это российский БТР?» Он утвердительно кивнул. А я спрашиваю: «Вы российские войска?» - «Да». Тогда для верности я еще раз решил переспросить: «Точно?» И он дружелюбно ответил, что точнее не бывает. Конечно, можно над этим посмеяться, но не посмеется тот, кто был в подобной ситуации, и понимает мои чувства. У меня было такое ощущение, что я одновременно нахожусь и в 2008 году, и в 1945-м, и ощущал себя и жителем Цхинвала, и жителем одного из тысяч городов, освобожденных советскими войсками от фашистских нелюдей. Ком подкатил к горлу от счастья, и я дальше не смог ничего говорить, просто развернулся и пошел к стоящему неподалеку дому, где увидел преподавателя немецкого языка и литературы ЮОГУ, талантливого поэта и переводчика Генриха Гейне на осетинский язык Юлию Георгиевну Санакоеву.
Так для меня закончилась война, но началась не менее сложная информационная работа - не достигнув победы, враг перенес боевые действия на информационный фронт, в надежде очернить, опорочить и обесценить нашу победу - общую победу народов маленькой Южной Осетии и великой России.
Победу Жизни над Смертью.
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ
7 августа 2008 года я лег довольно рано, где-то в 23.00 ч. Усталость, накопившаяся за последние несколько дней, давала о себе знать.
Провокации, устраиваемые грузинскими спецслужбами и силовыми структурами по всему периметру югоосетино-грузинской границы становились все интенсивнее и целенаправленнее и это не могло не тревожить.
Я с удовлетворением отметил, что Правительству РЮО, членом которого я являлся в ранге министра юстиции, удалось за последние неделю-две вывезти из г. Цхинвал и близлежащих сел вблизи границы с Грузией значительное количество детей, которых отправили в лагеря отдыха в Северную Осетию и другие регионы Российской Федерации.
В то же время я понимал, что в городе и селах остается слишком много детей и есть' опасность, что они могут стать жертвой нарастающих провокаций со стороны Грузии. Необходимо было принимать более интенсивные меры с тем, чтобы не допустить подобного развития событий.
В таких нелегких раздумьях я задремал.
Мой сон был потревожен звуком разрываемого снаряда или мины и вялыми выстрелами из стрелкового оружия.
Мы, жители г. Цхинвал, привыкли к подобной «музыке» и потому я постарался вновь предаться сну, но стрельба становилась все интенсивнее.
Я быстро встал, оделся наспех и стал обзванивать коллег из Правительства и знакомых.
Ни до кого невозможно было дозвониться. Телефонные линии были перегружены, а затем и вовсе перестали работать.
В течение буквально 5-10 минут снаряды стали рваться по всему городу. По звуку и плотности огня я понял, что город обстреливается из минометов и систем залпового огня «Град». Огонь был настолько плотным, что создавалось впечатление, будто в городе землетрясение. В нашем корпусе были разбиты и вылетели из рам все окна, комнаты были забиты осколками стекла. Вокруг стали гореть дома, которые некому было тушить, т.к. из-за обстрела пожарные команды не могли выехать из депо. Да и как можно было тушить, если горел почти весь город!
Обстрел города временно приостанавливался, когда грузинская бронетехника и пехота предпринимали захват городских кварталов. После пресечения этих попыток и отступления грузинских войск к городским окраинам, обстрел возобновлялся с еще большим ожесточением.
Считаю необходимым отметить, что вплоть до второй половины 9 августа, город, во всяком случае его центр и восточные кварталы, обороняли не регулярные войска, а ополченцы и работники министерства внутренних дел, в том числе ОМОН, которые успешно отражали атаки грузинских войск, подбив несколько танков и нанося ощутимый урон живой силе противника.
Обычные городские парни вновь, как и в 90-х годах, проявили образцы мужества и беззаветной любви к своей родине! Честь и хвала им за это!
Утверждения грузинского руководства во главе с «галстукожевателем», подхваченная и раздутая средствами массовой информации Грузии, а также некоторыми западными политиками и международными организациями о том, что против грузинских войск, начиная с 7 августа воевали российские войска - не более чем бред сивой кобылы, пропагандистский трюк, призванный, во-первых, сохранить остатки чести грузинских войск и, во-вторых, представить в роли агрессора Россию, а не Грузию.
Свидетельствую, что в г. Цхинвал вплоть до второй половины 9 августа 2008 г. не был, а тем более не воевал ни один российский военнослужащий, не считая миротворцев, значительная часть которых была убита грузинскими войсками.
Под натиском российских войск, передовые части которых подступили к г. Цхинвал ближе к вечеру 9 августа, вытеснили вооруженные силы Грузии из пригородов, а затем и с территории Республики Южная Осетия. При анализе захваченных в штабах грузинских воинских подразделений документов стала понятна цель, которую преследовали руководители Грузии, затевая августовскую кровавую авантюру в Южной Осетии. Само название военной операции «Суптавели», т.е. «Чистое поле» объясняло ее основную суть - уничтожение или насильственное вытеснение южных осетин со своей Родины.
Этим объясняется и жестокость грузинских военных в отношении мирного населения г. Цхинвал и ряда осетинских сел, а также в отношении невооруженных людей, большей частью женщин и детей, которые старались выехать из горящего города на автомашинах и которых в упор расстреливали грузинские спецназовцы на объездной дороге по пути в Северную Осетию.
Опираясь на опыт прошлых десятилетий приходится с горечью констатировать, что с самого начала грузино-осетинский конфликт носил этнополитический характер. Грузинские власти, независимо от политических взглядов и формы правления - феодалы-тавады, меньшевики, коммунисты или псевдодемократы, преследовали единую стратегическую цель - построение моноэтнического государства и приведение в покорность хозяевам-грузинам представителей национальных меньшинств, в том числе и южных осетин. Приходится с сожалением отметить, что на территории собственно Грузии подобная националистическая политика имела успех. Многие этнические осетины целыми семьями и деревнями насильственно или посулами были огрузинены, их фамилии переделывались на грузинский лад, дети вынуждены были идти в грузинские школы за отсутствием национальных учебных заведений. Следствием подобной политики явилось то, что сегодня довольно значительная часть населения Восточной Грузии и Кахетии, считающиеся грузинами, по происхождению осетины, практически полностью ассимилированы в грузинское этнообщество.
Подобные же попытки неоднократно предпринимались и в отношении жителей Южной Осетии, а когда посулы и угрозы не срабатывали, в ход шло применение силы. Так было в 20-х годах XX столетия, когда вторгшиеся в Южную Осетию вооруженные силы грузинских меньшевиков сожгли или разрушили большинство осетинских сел. Погибло более 5 тыс. осетин, в десятки раз больше осетин бежало в Северную Осетию. Большинство из них так и не вернулось на Родину.
Так было в 90-х годах XX столетия, когда вторгшиеся из Грузии бандформирования, под руководством национал-фашистов, сожгли и разрушили 117 осетинских сел, убили более одной тысячи человек, более 150 человек пропали без вести.
Кульминацией усилий грузинских властей по изгнанию осетин из Южной Осетии, как уже отмечалось, стало беспощадное позорное нападение тщательно подготовленных и до зубов оснащенных вооруженных сил Грузии на Южную Осетию и еще более позорное фиаско надежд националистически настроенных грузинских руководителей на насильственное присоединение Южной Осетии к Грузии.
Какие же выводы, учитывая изложенное выше, следует сделать нам - жителям Южной Осетии?
Во-первых, грузины по своей ментальности никогда не откажутся от идеи построения под Лозунгом «Грузия - для грузин» моноэтнического государства, где представителям нацменьшинств будет отведена роль людей второго сорта.
Во-вторых, в случае нахождения в составе Грузии, осетины, под натиском националистически настроенного большинства грузинского общества рано или поздно растворятся среди грузин, утратив свою национальную идентичность.
Нам всем следует засучить рукава и приступить к строительству нашего будущего, будущего наших детей, т.е. независимого государства на юге Осетии. Для этого история отвела нам не очень много времени, и мы должны использовать каждый день, каждый час.
Опираясь на эти выводы, напрашивается еще один вывод - южные осетины должны прилагать максимум усилий, чтобы сохранить и укрепить независимость и суверенитет своей республики, опираясь на поддержку своего давнего друга - Россию.
В то же время необходимо прилагать не меньше усилий для восстановления и укрепления со временем добрососедских отношений с грузинским народом.
Это принесет пользу как осетинскому, так и грузинскому народам.
Горячий август 2008 года.
Летом 2008 года стало ясно, что руководство Грузии решило в очередной раз форсировать события в конфликтных зонах. Все помнили, что М. Саакашвили обещал «возвращение» Абхазии и Южной Осетии уже в течение своего первого президентского срока. И это было не только обещание, а торжественная клятва, которую он дал на могиле грузинского царя Давида Строителя в Кутаиси. Этот царь был известен тем, что при нем Грузия достигла своего наивысшего могущества. Однако в немалой степени военные победы Давида Строителя были свершены при помощи аланских воинов. Теперь же М.Саакашвили собирался воевать с союзниками царя, на могиле которого он давал клятву. Впрочем, президент Грузии не особенно то и стремился придерживаться исторических фактов, иначе бы он должен был помнить разгром своей армии летом 2004 года.
Во время событий лета 2008 года я руководил югоосетинской государственной телерадиокомпанией «ИР» (ГТРК). Поэтому по долгу службы я имел доступ к большому объему информации. И радостного в имеющихся фактах было мало. Официальный Тбилиси потребовал от руководства Южной Осетии отказаться от участия в переговорах в формате СКК и начать прямые переговоры, без участия России. С чем согласиться было равносильно капитуляции по всем позициям. Как бы то ни было, с каждым днем становилось все очевиднее, что изменение обстановки в зоне грузино-осетинского конфликта идет в сторону ухудшения. Миротворцы, стоявшие на линии разделения сторон, уже не могли предотвращать обстрелы осетинских сел и города Цхинвал.
В конце июля обострилась обстановка в районе села Сарабук. Здесь грузинские военные захватили одну из стратегических высот, с которой контролировались осетинские села и дороги, ведущие к ним. Все обращения осетинского руководства к командованию миротворческих сил, с требованием убрать войска и вооружения с этих позиций оставались без ответа. Грузинские солдаты выкопали на высоте траншеи, оборудовали блиндажи, а на подходах к высоте установили противопехотные мины. В течение нескольких дней на этих минах подорвалось несколько коров, которые пришли пастись на пастбище.
Все информационные выпуски телевидения в эти дни были связаны с событиями вокруг этой высоты у села Сарабук. Здесь постоянно работал телеоператор ГТРК Роин Вазагов. Однако вскоре работы прибавилось и для других сотрудников телевидения. Грузинское военное командование, ободренное тем, что им никто не препятствует проводить ползучую агрессию, осмелело. Теперь начали захватываться стратегические высоты в районе сел Хетагурово-Аунеу-Нул-Убиат. Однако на этот раз осетинская сторона, поняв, что наглость надо наказывать, приняло ответные меры. В эти дни случился забавный эпизод. Между селами Хетагурово и Аунеу находятся старые фермы.
На пригорке, возвышающемся над фермами, грузинские саперы оборудовали траншеи. В обед, не дождавшись прибытия полевой кухни, они спустились в село Аунеу, чтобы пообедать. Именно в это время осетинские ополченцы, пробравшись по соседнему оврагу, заняли свежеоткопанные траншеи. Каково же было удивление грузинских солдат, когда они обнаружили, что их позиции заняты. Но история на этом не закончилось. Теперь уже грузинское командование потребовало от российских миротворцев, чтобы они заставили осетин покинуть эти окопы. Вскоре словесная перепалка сменилась перестрелкой. Много людей погибло от пуль грузинских снайперов. В один день снайпером была обстреляна съемочная группа телевидения, работавшая в районе села Аунеу. Телеоператора З. Остаева и журналиста М.Валиеву спасло только чудо. Как и днем позже журналиста Б. Харебова и оператора В. Габараева, попавших под артиллерийский обстрел в селе Хетагурово.
Я благодарен Богу, что за все годы, когда я был руководителем телевидения - а военные действия были и в 2004 и в 2008 годах - ни один из наших сотрудников не погиб и не был серьезно ранен. А такая опасность была постоянной.
То, что на этот раз не обойдется одними провокациями, мы убеждались с каждым днем. И надо отдать должное руководству Республики, что оно дало указание организовать эвакуацию детей. Каждый день несколько автобусов отправлялись с Театральной площади Цхинвала во Владикавказ с маленькими жителями Республики. В Джаву собирались дети из сельских районов. В деле эвакуации большую помощь оказала Северная Осетия, министр североосетинского правительства Роберт Зассеев лично руководил движением автобусов по маршруту Владикавказ-Цхинвал-Владикавказ. Работники телевидения постоянно освещали эту тему. Конечно же, это было тяжелое зрелище - автобусы, заполненные испуганными детьми и родителями. Однако даже тогда люди не падали духом. Одна из женщин, обращаясь к уезжающим, пожелала им: «Вы уезжаете по Зарской дороге, дай Бог, чтобы домой вы все вернулись по Кехвской дороге!». И это пожелание сбылось. Хотя тогда мы все думали только о том, сумеем ли выжить физически. Ведь уже ночью 7 августа началась настоящая война. И война эта шла не где-то далеко, враг пришел на порог наших домов.
Бои в Цхинвале 8 и 9 августа 2008 года проходили частью и у самого здания телевидения. В ночь на 8 августа снаряды «Град» попали в здание ГТРК, вызвав там пожар, утром первая танковая колонна грузинской армии прошла прямо перед зданием ТВ, обстреляв все этажи. Еще через два часа еще одна колонная бронетехники с пехотой остановилась перед зданием телевидения. Внутри находилась дежурная ночная смена, работники, которые пришли утром на работу и три сотрудника вневедомственной охраны, у которых было два автомата и 60 патронов. Журналистская этика не позволяет брать в руки оружие, однако при всем нашем желании дать отпор врагу, имеющимся у нас оружием это было равносильно самоубийству.
Впрочем, противник не решился войти в здание. Один из танков развернул башню и сделал два выстрела по зданию ГТРК. Один снаряд влетел в вестибюль, второй в студию «Ног Бон». Когда спустя минут двадцать грузинские войска отступили из города, руководитель студии Коста Кошты, поднялся из бункера, где укрывались сотрудники ТВ, то обнаружил вместо оборудованной по последнему слову техники студии, развороченное взрывом помещении. Компьютеры, телевизоры, видеокамеры, архив-все было разметано взрывом танкового снаряда. Для К.Кошты это было не последнее огорчение в ту минуту. Его машина, стоявшая во дворе телевидения, была в упор расстреляна грузинскими автоматчиками. У него осталась только небольшая видеокамера, которая была при нем и, с которой он вскоре отправился на улицы Цхинвала, чтобы вести хронику событий. И здесь с ним произошел очень знаковый случай. Пройдя под обстрелом вдоль ул. Сталина, он решил навестить известного врача Н. Дзагоева. Радость от встречи хорошие знакомые решили отметить небольшим застольем. Через несколько тостов К.Кошты решил вернуться обратно на телевидение. Но хозяин дома не захотел отпускать гостя и вернул его обратно от ворот, чтобы предоставить ему почетный бокал «Нуазӕн». Как только они зашли обратно в дом, рядом упало несколько минометных снарядов. Загорелись соседние дома, погиб молодой человек, спешивший с оружием на позиции. Такова была воля случая.
9 августа утром, когда казалось, что атаки на город Цхинвал со стороны грузинских войск отбиты, сотрудники телевидения решили проведать своих родных оставшихся дома. Связь была неустойчивой, да и разговаривать по мобильным телефонам было опасно. Враг пеленговал сигнал и обстреливал место, откуда он исходил. В восемь часов утра обстрел города временно прекратился. Сотрудники телевидения решили по очереди проведать свои дома. Сперва ушли те, кто жил поближе, после их возвращения- сотрудники, жившие в отдаленных районах. По дороге на ул. Мамсурова у автогаража по ул. Героев встретил министра МВД М. Миндзаева с группой вооруженных ребят. С ними был и ветеран всех войн Р. Гагиев. Встретив М. Миндзаева, я был приятно удивлен, потому что шли слухи о том, что его уже нет в городе. У многоэтажки рядом со школой № 12 стоял БТР, возле которого собрались встревоженные осетинские резервисты. Они сообщили, что ко въезду к городу со стороны железнодорожного переезда подходит грузинская бронетехника, а у них нет противотанковых средств. В течение получаса М. Миндзаев по рации требовал доставки в этот район противотанковых гранатометов. Вскоре пришло сообщение, что колонна грузинских танков и бронемашин была обстреляна российской авиацией и остановилась перед железной дорогой. Все вздохнули с облегчением, а я смог продолжить путь.
На ул. Молодежной я встретил еще одного знакомого, министра иностранных дел Мурата Джиоева в его любимом берете, разговаривающего с соседями.
После радостных объятий - а встретить живым и здоровым любого было в те дни праздником - начались расспросы: Что слышно о российских войсках, кто из министров еще в городе, не погиб ли кто из родных и знакомых? Оказалось, что народу в столице еще много. М. Джиоев сказал, что знает точно, что в Цхинвале на сегодняшний день находятся Ирина Гаглоева, министр информации и печати, Элеонора Бедоева, министр по делам молодежи, Знаур Гассиев, глава парламента Как оказалось позже, список этот можно было бы еще продолжить. Главное выяснилось, что президент Э. Кокойты жив и, что руководство обороной Республики не утрачено.
Здесь же произошел забавный эпизод. Разговаривая М. Джиоевым, я вдруг увидел, как из-за угла выходит работник телевидения Д. Плиева, а рядом с ней бодро бежит.... домашняя собачка без поводка. Она решила прийти на работу и забрала с собой собачонку. Картина была настолько неожиданная, что все стоявшие рядом с нами рассмеялись. Один из соседей со смехом сказал: «Смотрите, даже маленький щенок не боится бегать по улицам, а нам-то чего бояться!». Подобные короткие минуты радости позволяли выносить напряжение всех дней августа 2008 года.
Работа СМИ в дни боев за Цхинвал была необычайно сложной по причине не только того, что на улицах города был враг. Трудности были и технического характера. Телевидение не имело возможность выходить в эфир, так как было повреждено ретрансляционное оборудование. И хотя несколько монтажных оставались в рабочем состоянии, но выхода на телезрителя не было. Тем не менее, уже 14 августа в эфир вышел первый победный информационный выпуск с диктором С.С. Джиоевым. В тот же вечер наш информационный выпуск был показан и по российскому телевидению. Большую работу в восстановлении эфира проделали инженер А. Бестаев и видеоинженер И. Козаев, и, конечно же, сотрудники объединения связи под руководством Г. Кабисова. В горячие августовские дни на телевидении оставалось не так много людей. И это понять можно. Слишком мало было времени, чтобы работники могли организоваться. Да и мне, как руководителю, не хотелось без особой надобности подвергать людей опасности. И тем более надо отметить героизм сотрудников находящихся на «боевом посту»: журналисты К.Кошты и Г. Келехсаев, телеоператоры В. Габараев, З. Остаев и Т. Кусраев, водители В. Хабалов и В. Кокоев, бойцы вневедомственной охраны А. Бекоев, Л. Кочиев и А. Лалиев. Мы также имели связь с редактором газеты «Республика» А. Кочиевым и зам. директора информационного агентства «Осинформа» Ю. Бетеевым. Оба они работали на улицах Цхинвала, собирая материал и по возможности отправляя его за пределы Республики. Ирина Гаглоева, с первых минут обстрела Цхинвала находилась в республиканской больнице, где сама вела видеосъемку любительской камерой. Сотрудник информационного агентства «РЕС» И.Плиев по телефону передавал текущие сводки событий российским и иностранным информагентствам.
В самый разгар боев в зоне боевых действий в прифронтовых районах Южной Осетии работали операторы П. Гассиев, Р. Вазагов, Г. Мамитов, А. Кудзиев и А. Харебов. Благодаря их самоотверженному труду полному опасностей был собран богатый материал о событиях августа 2008 года.
10 августа в Цхинвал вошли российские танки. Стало ясно, что в столицу Республики пришла Победа. Вдоль улицы Героев у здания телевидения в то утро собрались соседские женщины, и со слезами на глазах встречали российские войска. Даже мужчины украдкой вытирали слезы.
Несмотря на постоянное ощущение опасности и неопределенность, люди не падали духом все страшные дни августа. Более того, такого внимания и взаимопомощи, неверное, в Южной Осетии больше не будет никогда. Общая опасность сплотила нас всех в одну общую семью и, став на короткое время едиными, мы стали непобедимыми.
О войне в августе 2008 года
За неделю до войны по ночам город уже обстреливался, но мы не обращали на это внимание, потому что уже привыкли к этому. Однако детей, стариков и женщин начали эвакуировать. И не напрасно.
Меня зовут Нона, я хочу рассказать о тех кровавых днях в августе 2008 года. Я тогда работала в г. Цхинвал в министерстве юстиции. Мне моя работа очень нравилась, и было много планов на будущее. Но все это рухнуло в одночасье. Никто не верил в то, что Гоузия может пойти на такое. Но она пошла.
Утро 7-го августа было тяжелым, потому что всю ночь город обстреливался и только к 6-ти часам обстрел прекратился. Все работники Минюста пришли на работу с опозданием. Люди были напуганы. Все понимали, что война неизбежна. То, что произошло в эти три дня, никому из нас не снилось, даже в страшном сне. Ближе к вечеру пошел слух о том, что сегодня вечером опять будет артобстрел города. Люди начали в спешке собирать необходимые вещи - воду, свечки и немного еды, на всякий случай, если надо будет спуститься в подвал. Но после выступления по телевидению президента Грузии, что он не нападет на свой народ. Мы успокоились и расслабились, поверили Дьяволу, но он свое обещание мирно урегулировать конфликт не сдержал.
Так же как и все, я, тоже поверила Иуде и решила лечь спать, но не успела. Я услышала взрыв, затем другой и потом начался настоящий ад. Я быстро оделась, схватила свои вещи и побежала в подвал, там уже собрались мои соседи. Свет отключили сразу. Мы сидели в холодном, сыром подвале без света и связи, и не могли поверить в то, что это все происходит с нами!
Мы успокаивали друг друга, говорили, что к утру все успокоится и снова все будет хорошо. Другие говорили, что во время олимпийских игр все войны прекращались, а завтра- открытие, так что не будет войны. Многие просто сидели тихо и молились 1божьей матери о спасении. Стрельба продолжалась всю ночь.
8-го августа часам к 10 (не помню точно) стрельба немного стихла, я решила подняться наверх. Я и несколько моих соседей поднялись и вышли из подъезда, и мы увидели, как люди бегают в панике, с испуганными глазами, они были в шоке. В тот момент я пожалела, что не выехала из города. Это была война, настоящая война. Мы стаяли посреди двора растерянные, как вдруг военные нас буквально втащили в подъезд, с криком: «Прячьтесь!» Я не сразу поняла, что произошло. Нас, как щепки, разнесло в разные стороны ударной волной, и был такой ужасный звук. Как потом оказалось, соседский дом был обстрелян установкой град. Запахло горелым, горел один подъезд дома. Но, несмотря на стрельбу, пожарнье умудрялись работать, они смогли потушить пожар.
Потом, вдруг резко прекратилась стрельба, и стало подозрительно тихо, начали приходить люди из других районов города. Они рассказали, что город почти полностью уже в руках грузинских войск, что они не щадят никого: ни детей, ни женщин, ни стариков.
Разнесся слух, что они открыли коридор для беженцев. Я сказала, что готова уехать, но оказалось, что коридор открыт в сторону Грузии. Вот тогда я и мои соседи поняли, что это конец, нам уже не выйти отсюда живыми.
Тогда я побежала к себе на работу, (моя работа находилась напротив моего дома) у меня там, в кабинете стоял маленький газовый баллон. Я подумала, что он нам будет полезен, и я не ошиблась, этот газовый болон прослужил нам все эти дни. Здание было полуразрушено (наверно рядом разорвался снаряд). Только после войны я узнала, что на крыше находились неразорванные снаряды. Но в тот момент у меня не было страха, я даже не думала о том, что подвергаю себя большой опасности. Я поднялась на свой этаж, все двери были открыты, я вбежала в свой кабинет, забрала баллон и побежала обратно. Соседка со второго этажа спустила в подвал телефон, и мы по очереди начали звонить друзьям, родственникам, знакомым.
Перемирие закончилось, и снова началась стрельба. Так прошел первый день войны. И снова ночь, ещё одна бессонная ночь, ночь страха и переживаний.
Наверно в критический момент человек становится сильнее. Вся моя жизнь прошла перед моими глазами, было конечно жаль умирать, но я знала, что смерть неизбежна и смирилась с этим. Я не боялась смерти, но боялась попасть в плен к этим нелюдям. Я слышала, как они изнасиловали и потом зверски убили мать и дочь.
Эта ночь была еще тяжелее. Мы не сомкнули глаз, всю ночь стреляли крупнокалиберным оружием. Люди в форме приходили и снова уходили. От них мы узнали, что лес вокруг города кишмя кишит грузинскими солдатами, и что город окружен со всех сторон, и что стреляют по машинам вывозящих беженцев из города. Единственное спасение - это, если придут русские, но их пока не видно. Мы уже сомневались в то, что нас еще кто-нибудь спасет.
Мы чтобы хоть чем-то занять себя и быть чем-то полезным, для наших парней готовили еду. Приходилось их кормить силой, потому что у них уже не было сил для того, чтобы поесть. Я даже не помню их лиц, одни приходили, другие уходили, так они по очереди отдыхали.
А бои уже шли совсем рядом с нашим домом. Как-то в наш подвал вбежали вооруженные люди, мы подумали, что это грузины. Но, слава богу - это были наши защитники, они сказали, что все, все позиции сданы и сейчас начнется ближний бой, что грузины начнут спускаться и зачищать подвалы. Нас (женщин и детей) спрятали в самый дальний подвал. Подвал был так мал, что мы стаяли, буквально прижавши, друг к другу. Все молились о спасении. Рядом со мной оказался соседский мальчик (ему тогда было 13 лет), я прижала его к себе и почувствовала, как его маленькое сердечко бьётся, готово выпрыгнуть из груди. Я, чтобы успокоить его, сказала, что если нас начнут убивать, упаду на него и прикрою его своим телом, и он спасётся. Он ничего мне не ответил. Но когда мы спаслись, он рассказал этот случай своему дяде, и добавил, что очень боялся того, что я упаду на него, и потом его будут одного убивать.