В.И. БУДЬКО
ЗАПИСКИ
КРЕАТИВНОГО
КРАЕВЕДА
МОСКВА – ГОРКИ – СЛАНЦЫ
30.06.2011 – 28.07.2013
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление. 5
ЧАСТЬ I 10
СЛАНЦЫ10
Мои помощники. 10
Велосипеды.. 15
Турпоходы, экскурсии. 18
Культ родников. 24
и почитаемые источники. 24
на Северо-Западе России. 24
Поклонный Крест в Иван Ручье. 25
Северная Гдовщина. 30
По району. 30
Фотографии и документы.. 33
Храмовое строительство. 38
на Северной Гдовщине. 38
Сер. XIX – нач. XX вв. 38
Каменные кресты.. 43
Источники. 57
Прочтение, изучение, обработка. 57
Литература по истории Северной Гдовщины.. 64
Книга «Север Гдовщины». 81
Редакция газеты «Знамя труда». 81
Представление книги краеведа. 101
Краеведы старшего поколения. 103
Ростки возрождения. 105
А.В. Дружинин в Гдовском уезде. 108
Эстония и эстонцы Гдовщины.. 116
ЧАСТЬ II 120
РАБОЧАЯ БИОГРАФИЯ 120
Сланцевский городской торг. 120
Сланцевский комбинат. 127
общественного питания. 127
Сланцевское городское производственное. 149
управление бытового обслуживания населения. 149
Клуб творчества. 152
Сланцевское пассажирское. 155
автотранспортное предприятие. 155
Кооперация. 158
ЧАСТЬ III 163
ОТДЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ163
Воспоминания детства. 163
Очереди за хлебом и молоком.. 163
Плохой обед – удар по стройке. 166
Изостудия ДК СПЗ «Сланцы». 173
Праздничные демонстрации трудящихся. 180
Всесоюзный Ленинский. 184
коммунистический субботник. 184
Питие в Сланцах. 185
Эстрада – Рок – Песня. 218
«Работаю в Москве, но сердцем – в Сланцах». 225
Эскизы храма. 229
Неизвестный художник. 232
Хуторок. 258
Памятник. 259
ЧАСТЬ IV 261
PS. 261
Москва. 261
Желтеют березы. Их слезы
Стихами на сердце ложатся.
Не верится, Господи, братцы,
Что надо навеки прощаться!
Забыты убогие хаты, –
Далëко родные пенаты,
Под крики израненной птицы
Уже догорают зарницы.
Не ждите смиренного в гости. –
Мой крест на далеком погосте,
Где звоны по небу летают
И звезды заутрени тают.
Вступление
Писать «о себе любимом» пытались многие. Звезды т.н. для этого нанимают «литературных негров», которые получают за то различные гонорары, кто деньгами, кто – дочку Президента. Простой народ при этом крапает, как бог на душу пошлет.
Знаю в Москве одного чиновника, между тем, который сугубо личную мемуаристику издает тиражом 7 тыс. экземпляров. Нужна ли она кому, не известно, однако, к литобработке рукописи ни одно из светил отчей словесности не допущено! – И такое случается на диких полях мемуарной литературы…
Поглядеть вокруг, дак многие пишут, писали, или собираются писать. Мать моя, например, неоднократно заявляла, что «с ее жизни роман впору сочинять». – Между тем, роман это не был написан. И не будет.
Одна из родственниц моих, владевшая пером, имевшая в активе несколько опусов по педагогике, никаких воспоминаний не оставила. – Это тетка моя, Галина, о которой воспоминания (худо-бедно) могу представить я, но в нем будут лакуны. – Зачем делать чужую работу? – Она прожила нелегкую жизнь, полную очарований и трагедий. Сегодня разматывать сей клубок – незачем. – Одиночество – вечный удел ее. – И это на уровне генных мутаций, мне кажется…
В Сланцах знаю двух женщин, имеющих на руках личные Дневники, которые носятся с ними, как с писаной торбой. – Зачем, спрашивается, эта писанина? – Если вещь стоящая, с ней должен работать писатель, историк на худой конец.
После смерти матери В.М. мне в руки попал фрагмент их домашнего архива. Он включает в себя – фотографии, военный Дневник деда и последние записи матери, которые касаются родословия. – Человек понимал, что надо для грядущего указать свои корни. Надписи, характерные в своей сути, являют потомкам неизвестные деревни, имена, факты семейной хроники, которые при неблагоприятном стечении обстоятельств, могли быть утеряны. – «Бросятся люди искать свои мебелЯ, а они – вот они!» – На все – воля Божия! С этим материалом, серьезным материалом, еще предстоит работать, но времени уже ëк.
Когда сегодня я приезжаю в Сланцы, а это случается не часто, стараюсь делиться с библиотекой наработанным материалом, взять от них новинки, могущие пригодиться в работе. Тут иногда перепадают серьезные перлы.
Смерти бояться не надо, ибо жизнь прожить надо так, чтобы после тебя что-то осталось. – Не только гараж с машиной.
Старики сказывали: «Человек должен родить сына, построить дом, посадить дерево». Во фразе, ставшей пословицей, заключена мудрость извечная, когда сын был богатством, дом олицетворял благосостояние человека, а дерево означало землю, на которой человек трудился.
Помнится, в детстве не единожды начинал строчить Дневник. Было это на улице Ломоносова (д. 65, кв. 6). Там прошло мое безоблачное детство, о чем сегодня остается вспоминать.
Заря существования носит розово-голубой окрас, приятный глазу и сердцу. Неразумный возраст характеризуется природным оптимизмом.
Взрослая жизнь не дает послевкусия. Она продолжается дольше детства, юношества, и окрашена в тона холодного спектра.
Дневники детства писаны были, как полагается, – с иллюстрациями и планами. Когда я заметил, что мать посещает страницы зеленой 48-ми страничной тетради, Дневник пришлось сжечь. – В нем я писал о любовных переживаниях, что было не положено знать посторонним.
В другом Дневнике для шифровки записей я изобрел тайнопись на основе геометрических знаков, и совершенствовал ее в классах начальной школы № 4. И та тетрадь не сохранилась…
Были в детстве у меня мысли сочинить роман на манер Жюля Верна, которым я увлекся в то время. Я составил уже географическую карту, на которой были изображены Индонезия, роза ветров, корабль и некий абориген. Роман помаленьку забылся, и не был явлен миру. – Какой из меня Жюль Верн? – И сегодня я – не Александр Сергеевич. – Куда проще писать ИСТОРИЮ! – За язык меньше ругают…
Проживая в Москве, неоднократно толковал с А.В.К., писателем, о том, что ему следует писать литературные байки о мэтрах советского времени. Означенный автор бешено отбрыкивается от темы. Почему? – Что есть в жизни, от чего надо открещиваться руками и ногами? Мне кажется, – в любом существовании есть хорошее и плохое. – Хорошее можно писать без утайки, плохое – приукрасить, изменять до уровня хорошего, или вообще не показывать миру.
Представлялось, что профессиональный писатель должен быть склонен к мемуарным проектам, но это не так. – Моего знакомца увлекла история – князь Святослав со своей мамашей, о котором реальной ИНФО – минимум.
Пробовал читать его опусы, но как верить на слово, если человек не приводит сносок? В конце книги его – список литературы, в котором, естественно, копаться никто не будет.
Для краеведа районного масштаба должно существовать правило:
В первую очередь работать надо – с источниками, во вторую – с устной информацией.
Устный рассказ должен быть записан на диктофон, а затем преобразован в текст. При этом – никаких гипотез, иначе получится, как с Житниковой: «В Заручье жили родственники Великих князей, а церковь расписывал Рерих».
Существенен вопрос – как писать мемуары. – Можно сочинять литературу, а можно излагать историю. Я склонен к последнему. При этом стиль и русский язык забывать не стоит.
Писать ли о гостайнах, не ведаю. – Тут всяк может затаить обиду, как ни приукрашивай, ни излагай действительность.
Во многих мемуарах правда дана лишь частично. При этом красиво выписана неправда, которую исследователи толкуют на свой лад. – Живой пример – Троцкий (Бронштейн), – агент, который нигде не указал на сотрудничество со спецслужбами Европы и США, о встречах с финансистами, которые командировли его в Россию и революцию. Для подрывной работы ему были даны деньги, а в помощь – бандиты Нью-Йорка, совсем как в Сирии и на Кавказе сегогдня, где бандитов называют оппозицией. – Замечательный интернационалист этот Троцкий[1].
Ничего не написал о сотрудничестве с геополитическими противниками страны Керенский. Он со товарищи развалил Россию и благополучно ушел за кордон. Англосаксы при этом оппозицию в своих странах давят на корню, а нам советуют цацкатся с ней под видом демократии и свободы. – Кто о свободе кричит у нас, тот или дурак, или агент запада. Я в 25-м поколении, фактически с неолита живу в этой стране, и никакой свободы мне не надо. Человеку необходим биологический комфорт, а желание власти через деньги – это патология. Великая жажда денег прописана в некоторых святых книгах. – Какие ж они святые после этого?
Неоднократно призывал местных литераторов писать исторические мемуары. Призыв мой не был услышан. – Люди, владеющие пером, испытывают творческий зуд, строчат стихи, басни, эссе, рассказы, романы. – Кому вселенская графомания нужна?[2] В моем подъезде в Москве писатели живут на каждом этаже, еще и не по одному экземпляру.
Один баснописец, проживший на Гдовщине 90 лет, в свое время активно нападал на власть. – И что с того? – Власть – была, есть и будет, сколько ты ее ни пинай.
Вспомним Крылова – «Слон и моська»:
А слон себе идет вперед,
И лая твоего совсем не примечает.
Поучительная басня.
Критика системы должна быть конструктивной. И краткой.
Не в силах маленькие человечки изменить вектор политики Москвы.
Политика формируется на высоком уровне, часто вне Кремля. Решения в стране принимают единицы. – Это глобальная аксиома.
Сегодня невозможно утаивать информацию о мировом управлении. Английский разведчик Дж. Колеман пишет, что система существует 150 лет. Именно она вербовала верхушку декабристского заговора, Герцена, террористов XIX в. и лидеров всех без исключения партий дореволюционной России.
Любые воспоминания составляют исторический фон, дают определенный заряд информации для грядущих исследований. Не важно, что человек описывает, – детство, школу, армию, производство.
ЧАСТЬ I
СЛАНЦЫ
Мои помощники
Великих ученых очень немного;
у большинства людей по ветрености и нужде
житейской сила мышления растрачивается на мелочь целей и отношений. Великих поэтов еще меньше;
сила впечатлительности еще больше растрачивается по ветру и не доростает до живого
выражения впечатлений.
Н.П. Огарев.
Судьба постоянно сталкивает меня с настоящими людьми, однако, нельзя сказать, что все ко мне относятся по-доброму.
Есть лица, которым моя деятельность по тем или иным причинам не нравится. Самое страшное, – свободный историк может анализировать действия ангажированного политика. В посттоталитарном обществе по мнению некоторых, самовольно присвоивших себе право решать, что есть хорошо, а что плохо, это является недопустимой вольностью.
Политическое кликушество в провинции живо. Его нет в столице. – Здесь всегда один бог – Мамона. Если у тебя нет заслуг перед этим истуканом, политические и творческие устремления твои – ничто. В Москве ни одному из новорусских счастливчиков не придет в голову выяснять политическую платформу с историком, бредущим по обочине со скромной авоськой.
От недоброжелателей сегодня я отгорожен «географическим фактором» – расстоянием. – И, слава Богу.
Вдали от исторической родины я имею возможность избегнуть отрицательных влияний. При этом всегда есть время сосредоточиться на серьезных проектах. Я как бы ушел в затвор, как о. Роман (Матюшин), который затворничество в знаменитом храме при урочище Кярово променял на еще большее уединение на Чудской Узмени. – Тут Творца можно только приветствовать. – Уединение его – прекрасно.
Люди наши понимают важность сбора исторической информации. Понимают они и важность написания на найденном материале статей и книг. Жаль только, в государстве не отпускается средств на изыскательскую работу. – И это не случайно. – Постсталинизм, а сегодня уже и англосаксонский компонент в Москве прячут историческую правду. В столице велик идеологический фактор грантополучателей, которые работают на Европу и США. Эти слова не напишут без своих кураторов. Россия скатилась до точки. Идеологию формируют заведомые враги. В их руках находятся СМИ: ТВ, газеты, журналы и Интернет. Это – не шутка, а мировая тенденция.
Несколько лет назад видел в ОРБ грузовик книг, потом другой, подготовленных не к бесплатной раздаче населению, а к принудительному уничтожению. Книги эти, якобы, не пользуются спросом на протяжении ряда лет.
Акция прошла бесшумно. Народ из газеты ничего не узнал. Место сотен порезанных в труху нестарых вообщем-то книг заняли низкопробные бестселлеры, писания новомодных графоманов, – заведомая мерзость, которую культурный человек читать не будет. Потреблять новодел обречены уже новые поколения, – наши дети. Я взял себе из той кучи сочинения Д.В. Григоровича, который гостил в Гдовском уезде у своего друга, – писателя А.В. Дружинина.
Акцию, безусловно, проводили в стране англосаксы, взявшие с подачи ЦК контроль над страной. Не все это понимают. В Россию пришла мягкая диктатура, которая от диктатуры Гитлера отличается мало. Бабло наше уплывает за океан. Жрать народу нечего, зато негры в Оклахоме пожрут, дабы Рокфеллеру было покойней. Он тоже хочет спать безмятежно. – Бежать из страны ему некуда.
***
В течение ряда лет мне помогала Наталья Николаевна Наумова(†), одноклассница, которая работала в С.-Петербургском архиве на ул. Псковской и переписала в сокращенном виде до двух десятков Клировых ведомостей[3]. Это стало первым этапом в деле изучения важных источников. Н.Н. Наумова сотрудничала с СПБ Епархией в деле розыска тех или иных документов, помогая тамошней редакции.
Илья Васильевич Попов (СПБ), – епархиальный редактор, знакомый мне, – опубликовал ряд работ по истории храмов нашего края. Как исследователь он сделал много для Северной Гдовщины, хотя сланцевской публике широко не известен.
Материалы И.В. Попова представлены в газете «Средняя Рогатка» (СПБ). Статьи «Храм святого Георгия», «Ольгин Крест», «Освящение храма», «Пастырь добрый», «Разорение», «Старополье», «Святой край», «К 2000-летию Рождества Христова. Восстановим Святыни», «Возрождение к жизни» давно нашли своего читателя и вошли в эталонный фонд отчей историографии.
Долгие годы дружбы и плодотворного сотрудничества отличают наши отношения с Галиной Михайловной Степановой (СПБ). Первоначальное знакомство наше состоялось на почве изучения истории церкви с. Шавково. Биография шавковского благодетеля и храмоздателя, – купца В.Е. Евстифеева, – магистральная тема ее многолетних исследований. Ею составлена биография человека, который был известен предприимчивостью, благочестием, участием в строительстве одного из столичных храмов.
Галиной Михайловной сделаны многие находки в библиотеках С.-Петербурга. Ею найдены и скопированы для нас книги: «Погост Долоцко в Гдовском уезде, Петербургской губернии. Очерк Ругодивцева» (СПБ, 1873), «Воспоминания о Никольщине, погосте Гдовского уезда, С.-Петербургской губернии, по поводу освящения храма 9 Мая 1898 года» (СПБ, 1898), «Исторические сведения об упраздненной Михайло-Архангельской церкви, находившейся на южном берегу озера Долгогого» (СПБ, 1902), др. По моей просьбе ею сегодня проводятся некоторые архивные изыскания по теме Доложска. Тема настолько обширна, что пора зачинать очередную книгу об этом замечательном месте[4].
Годы совместной работы связывают меня с персоналом Сланцевской Объединенной районной библиотеки, с Тамарой Арнольдовной Павловой и Верой Михайловной Гуслиной. По моей просьбе они разыскивают необходимые материалы, дают разного рода справки. Раньше, когда в обиходе еще не было компьютера, библиотека выделяла для краеведческих нужд машинистку. Были зафиксированы первые мои краеведческие работы, часто незрелые.
Общий набор книги «Север Гдовщины» и других материалов по краеведческой теме производила в нач. 2000-х гг. Светлана Колобова, которая работала в Сланцевской городской типографии. Последующая обработка книги уже в издательстве «Псковское возрождение» заняла ок. полутора лет.
Из многих поездок по району, безусловно, самой памятной для меня оказалась – первая, которую я свершил нежданно-негаданно с Сашей Максимовым. На его мотоцикле, видавшем виды, мы укатили в Козью Гору и Пенино. Санька промчал меня от той Горы до Поречья по лесной лежневке, которая в то время представляла что-то навроде дороги. Сегодня сей путь зарос крапивой и по нему передвигаются лишь редкие местники.
На обратном пути я уломал Санька слетать со мной в Заручье и Зажупанье, что мы и свершили через «нехочу» байкера. От той поры у меня остались первые краеведческие слайды, на которых были запечатлены наши Святыни. Уникальным оказался единственный цветной слайд каменного креста при храме с. Зажупанье. В последующие поездки я его уже не видел. – По некоторым сведениям кресты Зажупанья и Филево повадились бутить в фундаменты местные дачники. Так ли это, сказать не берусь, однако рушить и увозить кресты для бытовых целей, – варварство. Исследователь А.А. Александров (Псков) советовал мне заняться свозом архаичных крестов в местные музеи. И он прав. – Кресты частенько пропадают. – Это повсеместная тенденция. Недавно, напр., пропал крест в Ельме…
Существенной была помощь моих спутников в путешествиях по Гдовщине и округе, водителей – Юрия Любимова и Владимира Ларкина. С Ю. Любимовым мы осуществляли первые изыскания каменных крестов. Мы доезжали до деревень и сел Задейшино, Котлы, Кярово, Доложск, Пенино, Козья Гора, Иван Ручий, Руя, Новоселье, др. Те же маршруты у нас состоялись с В. Ларкиным. – Краевед должен регулярно осуществлять объезд изучаемой территории, дабы наблюдать текущие изменение места. Когда я засиживался с респондентами в той или иной деревне, Ларкин безропотно ждал меня часами. Впоследствии мы успешно работали с ним на ниве предпринимательства. Он по старой памяти и сегодня иногда позванивает нам в Москву.
С Андреем Юрьевичем Дорошенко нас связывает любовь к истории. Однажды мы с ним посетили район оз. Долгого и прошли пешком от Столбово до Заручья, и далее до Св.-Успенской Пещеры на р. Долгой. На месте разрушенного храма тогда высилась груда разбитого кирпича. Впоследствии отряд школьников под руководством А.Ю. трудился в течение двух-трех сезонов над разборкой этих завалов и росчистью Пещеры. Один раз я приезжал к нему в лагерь во время работ на р. Долгой. Работал его отряд и в усадьбе Лог (музее Ал. Алтаева на р. Плюссе), в пог. Выбуты, Пенино, в некоторых археологических экспедициях. Сегодня мы обмениваемся новостями по истории края. От него поступили интересные материалы по некоторым персоналиям, напр. материалы И. Вике (Германия), который писал жене из Заручья (1941). А.Ю. Дорошенко создан исторический музей в родной школе, который обладает рядом уникальных экспонатов. – Оттуда, напр., происходят воспоминания Кузнецова, которые надо еще обработать.
Уникальной представляется помощь доктора Габора Риттершпорна (Франция), посетившего с исследовательской миссией Сланцы и Сланцевский район пару-лет назад. После своего визита он прислал нам с А.Д.Л. архивные материалы по Сланцам и району послеоккупационного времени, скопированные его компаньонами в архивах Выборга.
Недавно исследователь Иван Бенчев (Германия) прислал изображение иконы, писанной Ефимом Андреевым (1852). Эта иллюстрация заняла достойное место в новом исследовании «Ефим Андреев. Легенда Долгого озера»[5].
Велосипеды
Изучение родного края восходит к временам моего детства, когда мы, мальчишки домов 63 и 65 по ул. Ломоносова (бывш. ул. Сталина) раскатывали на велосипедах по городу и району. Надо сказать, что эти железные кони, доступные по цене, были практически у всех. Не было велосипеда только у Сергея Дмитриева(†), а Женьке Филиппову родители купили со временем спортивный снаряд, не очень пригодный для наших дорог. В других дворах такого велосипедного братства не упомню.
В нашем дворе до сих пор существуют дровяные сараи, в которых в 1950-е – 1960-е – 1970-е гг. хранилась железная техника, предметы хозяйственного быта – лопаты, грабли, кисти, краски, инструмент, доски, рейки, обои. У кого-то в сарае имелся верстак с тисками. У Гены Коменко стаяла «Макака», – небольшой верткий мотоцикл, вызывавший интерес и зависть мальчишей. У Смирновых некоторое время жила свинья, потом другая. Мы видели, как поросят режут, палят, свежуют. Зрелище – не из приятных.
У нас, пока я был маленький, мать держала в сарае коз и потом многократно говорила, что я вырос на козьем молоке. В то время это считалось полезным. Имеется и памятная мне фотография семейного архива, где молодая Раиса Ивановна изображена с козами.
Родительский сарай наш имел подвесной настил, где я мог уединяться и наблюдать за жизнью двора в узкий проем двери. В сарае было некое подобие верстака, правда, я никогда не видел, чтобы отец стругал на нем что-либо. После него в семье сохранялись самодельные инструменты хорошего качества: рубанок, фуганок и стамески, которые мы применяли при возведении дома в с/т «Здоровье».
Сказать, что мы крутились на великах только вокруг дома, – значит, ничего не сказать. Возле дома, мы, естественно, крутились, но в то же время нами были изъезжены Лучки, Сланцы и все окрестные поселки.
В моей семье было два велосипеда, – мужской и дамский. – На них родители ездили по грибы по ягоды. Сам я предпочитал ездить на дамской машине – С нее было безболезненно падать.
Помнятся регулярные поездки в Попкову Гору, где мы барахтались на Кушелке. Сельская купальня находится у моста, где имеется ключ. Бывали вылазки для купания в Нагинщину, где мы облюбовали небольшой затон старой мельницы. Помню песчаный путь на Нагинщинский мыс. Впоследствии ездили купаться за Рудничную, железнодорожную станцию, где протекала р. Сиженка, и где имелась купальня шахтинской детворы. На котлы в Лучках обычно ходили пешком, поскольку была опасность, что велосипеды украдут.
Однажды была поездка за раками в район Дворищ, далекой деревни ввиду р. Долгой. Доехав до деревни, мы спрятали велосипеды в кустах и двинулись пешком ок. 2-х км по полю, заросшему громадными кочками до самой этой реки. Наловили тогда немного. – Народ большую часть лова проспал. – Оно и понятно. – У нас с собой было что-то из спиртного. К слову сказать, я тогда эту мерзость не пробовал и потому несколько раз проверял рачевни. Река запомнилась низкими берегами и зарослями ивняка.
Другое направление велосипедной экспансии – Ленинградское шоссе, которое мы исследовали далеко за д. Ищево. Первый населенный пункт по дороге был – Зеленый поселок, пригород Лучек в сторону Цемзавода. Другая достопримечательность – въезд в город, монумент со стелой, который находился тогда на развилке, на ответвлении от шосее в Лучки. На моей памяти он реконструировался, а потом его снесли. Вместо него появился второй въезд, специальный знак-конструкция по проекту питерских оформителей. Находился он много дальше, за Цемзаводом, и даже за р. Сиженкой, которая перескает шоссе Сланцы – СПБ.
Несомненный интерес вызывал Цементный завод, где мы кружили на площади перед заводоуправлением. Бросив велосипеды, мы забирались на этажерку – огромное сооружение, за столовой завода. Оттуда была видна вся округа. Перед д. Ищево в то время имелась деревянная геодезическая вышка, на которую мы тоже любили лазить. В дд. Вороново, Боровня, Медвежок мы практически не бывали.
Сланцы посещали редко. Наш интерес туда не простирался, однако, помню, мы пересекали на велосипедах р. Плюссу по ж/д мосту, а однажды даже прокатились по маршруту Лучки – Сланцы – Пелешской мост – Руя – Выскатка – Сижно – Лучки. Машинное движение по дороге Лучки – Сланцы уже тогда было интенсивным.
Один раз я поехал на велосипеде в пионерский лагерь «Дубок» (ок. 20 км). – Родители тогда не оставили денег на автобус, который забирал детей от к/т «Труд», а потому я понадеялся на своего железного друга и свою зрительную память, поскольку в «Дубке» уже бывал. По дороге встречались развилки, но я правильно выбирал путь.
Велосипедные путешествия дали первые впечатления о наших местах. Впоследствии я много ездил по Северной Гдовщине на машинах, но любил так же и пешие походы. Они дают возможность осмотреть артефакт и населенный пункт. Беда краеведа – деревенские собаки.
Дороги детства не всегда были покрыты асфальтом. От Замошья до Сижно, напр., в нач. 1960-е гг. сохранялась булыжная мостовая. Какие-то мостовые были и в сторону п/л «Дубок». Я испытал прелесть передвижения по ней в памятную поездку, упомянутую выше. Ехать по граниту было невозможно, и потому я передвигался по обочине.
Часто, пока мои товарищи Харитонов, Ермаков и Смирнов резались в домино да карты, я прокатывался на велосипеде один. Однажды укатил достаточно далеко в сторону Черновского, и на одном из километровых столбов, чтобы никто не видел, в порыве страсти начертал: «Я люблю Олю Куприянову».
В то время мы с Ольгой, чемпионкой и рекордсменкой города, которая бегала быстрее меня, учились в разных школах и встречались только на городских соревнованиях. Впоследствии мы посещали секцию Легкой атлетики, которую вел Лев Яковлевич Березин (школа № 2). В 9 – 10 класссе у меня с ней приключился роман, с письмами, встречами и расставаниями, который закончился трагически. После смерти своего кавалера, Ольга будучи уже студенткой, несколько раз приезжала в Сланцы, и даже бывала у меня на частной квартире в Питере, но многолетняя страсть к ней с моей стороны прошла. – Почему так происходит, не знаю…
Турпоходы, экскурсии
Так или иначе, школьники всегда путешествуют. – Мы регулярно ездили в Ленинград на концерты, в театр, цирк, зоопарк и даже ботанический сад, поэтому дорога в Северную Пальмиру через Кингисепп мне была хорошо знакома. Помню, нас несколько раз сопровождал экскурсовод – Евгений Николаевич Петров. Его рассказ я неоднократно слушал, не подозревая о том, что со временем мне придется изучать краеведческие материалы, разматывая виток за витком бесконечный клубок истории.
В детские годы были путешествия по р. Плюссе на пассажирских судах. В п/л «Чайка» детей катали вверх по реке на теплоходе, который курсировал по маршруту Сланцы – Чернево (Псковское пароходство). Обозревая чудные берега, мы достигали места стоянки, дабы сделать привал. Однажды на остановке я увидел змею, плывущую по реке. Это вызвало переполох. Неоднократно на теплоходах мы ходили в Нарву. Путь при этом лежал и далее, на балтийское побережье – в Усть-Нарву. По дороге была остановка в Кривой Луке, на которой сходили грибники и ягодники. В урочище сохранялась тогда длинная насыпь старого моста, разрушенного в войну. Один раз мы посетили Усть-Нарву самостоятельно, без взрослых. По пути следования, чтобы досадить пассажирам, мы вздумали орать бесконечную песню «Двенадцать негритят пошли купаться к морю».
С группой одноклассников в школе № 4 под руководством классного руководителя мы совершили поход на берега р. Наровы. С нами увязался некий Федя, которому вздумалось бросать в воду гранаты, припасенные им для этого случая. Хорошо, что ни одна из них не взорвалась в руках сумасшедшего. Боеприпасов в Понаровье всегда было много. Огромная группа «поисковиков» ищет их и сегодня. «Коммерческое» предприятие крышуется силовиками.
Пеший поход был предпринят пионерами под руководством вожатых, когда я однажды находился на отдыхе в п/л «Дубок». Мы ушли достаточно далеко в сторону Новоселья и ночевали пару-ночей на берегу красивого озера. Отдыхая в «Зеркальном», – Лагере комсомольского актива (1969) я участвовал в чудном туристическом походе по Карельскому перешейку. Природа края сильно отличается от природы Сланцевского района.
Однажды с коллективом предприятия «Мебельщик», где работала моя мать, был выезд на пикник в район оз. Долгого. Остановились мы в левобережье Устья, против больницы, которая в то время еще существовала. Мы ходили с бреднем по мелководью и наловили на уху достаточно рыбы и раков. Бывали выезды на побережье Чудского озера, в район Спицыно, и в район, где сегодня выросло садоводство «Здоровье».
Неоднократно по линии профсоюзов мы посещали Михайловское и Печерский монастырь. Памятными бывали поездки в Таллин, Нарву и Пярну.
Работая в СПАП, я пользовался льготными путевками. Запомнилась чудная поездка на теплоходе по маршруту Ленинград – Свирь – Ладожское озеро – Кириллов – Кижи. Бывал я на Валааме. Незабываемыми были поездки в Домбай и Приэльбрусье. От той поры у меня лежат неплохие слайды, которые сегодня следует цифровать.
Система давала возможность недорого путешествовать. Путевка в Крым, напр., обошлась мне в 50 рублей. Мне ее предоставила знакомая.
По мере врастания в региональное краеведение я совершал немало пеших прогулок, которые всегда были полезны. От гдовско-нарвского тракта неоднократно я хаживал в Кярово, где сохранился господский парк и уникальный храм с дворянскими могилами, которые большевики разрушить не посмели[6].Ходил пешим ходом и в район Черно – Монастырек – Вороново. От храма Черно, к сожалению, даже цоколя не осталось. Здесь меня поразило количество однотипных домов из кирпича. Несколько раз доводилось осматривать пог. Скамьи и Ольгина Креста, то, что от них осталось. Цветущий некогда край сегодня имеет иной статус. Население в массе своей покидает неприветливые места, но дачник наоборот – стремится к реке. В Омуте возводится агломерация загородных домов, иногда очень приличных. Там квартирует мой знакомец – Лев Моисеевич Соколинский, который взял отчасти в свои руки омутское строительство. Превращение музыканта в строителя и бизнесмена для меня представляется загадкой, впрочем, я сам из художника неожиданно стал краеведом. Виной всему – мой интерес к родословию, от которого я плавно перешел к региональной истории[7].
Прекрасные прогулки были у меня вдоль р. Кушелки, от стадиона в Лучках до Попковой горы. Мне представляется, что некогда здесь была езжая дорога, тем более, что это кратчайший путь от пог. Поля в Нагинщину и Кушелу. Она сегодня сохранилась отлично. Куклина Гора, кстати, расположена в створе выхода этой дороги на шоссе Сижно – Выскатка. – Это не случайно. Место Перебор бл. д. Попкова Гора с неким Богатырским курганом (у Перебора), о котором упоминает Е.Н. Петров, может свидетельствовать о существовании в этом месте переправы и бора перевозных денег. Феномен Нагинщины еще предстоит разгадать историкам будущего. Ясно, что здесь в XI-м и последующих веках квартировали фискалы – богатыри, надзиравшие над стратегической дорогой[8].
Богатырский ручей и курган известны в районе Рожек, а ведь рог в старорусском прочтении – сила! Знаковый топоним Рожновье существует на перекрестье дорог бл. пог. Пенино, о котором известно, что в нем в допетровщину стояли военные[9].
Чудное место – Кушела и урочище тамошнее – Иван Рýчий. Кушела упоминается в Псковских летописях. На протяжении XIV в. и последующего времени она являлась центром одноименной губы, статус которой изменился, очевидно, с присоединением Пскова к Москве в 70-х гг. XVI в.[10] В старинных источниках так и писали – псковское село Кушела, чем подчеркивалась административная подчиненность.
«…(6849/1341) То же месяца догадавшеся псковичи пешцы молодые люди поидоша воевать Занаровьа 50 муж о Калеке о Карпе о Даниловиче, а в то время Немци переехавше Норовоу, повоеваша села псковскаа по берегоу, и Карп с дружиною сретошася с Немци с норовцы на Коушели оу села на болоте, и, ополчивеся, псковичи сташе с Немци битиси крепко, на память Рожества святого Ивана Крестителя, и оубиша Немец на припоре 20 моуж; и побегоша прочь посрамлени, повергыи полон всь добыток свои, и прогнаше их за Наровоу, а сами псковичи, поимавше всь добыток их и самых оружие и порты, воротишася во Псков»[11].
Неисповедимым образом в Иван Ручье сохранились языческие обряды, которые сегодня выражаются в поклонении брачующихся источнику в большом разлоге[12]. Из Ручья они едут к другому языческому артефакту – Лунному камню на р. Плюссе. О древности действа упоминается в «Историко-статистических сведениях о С.-Петербургской епархии»:
Из часовен (прихода Рудно – В.Б.) замечательна часовня в деревне Кушеле, при Иванском ручье, устроенная там, где, по народному преданию, псковской посадник Карп Данилович Колека победил немцев, в 1340 г. Тут есть курган, под которым, будто бы, погребены убитые немцы. Победа произошла на 24-е июня и потому здесь долго бывали на этот день, игрища с кулачными боями. Игрища в 18 в. были запрещены, образ Иоанна Крестителя, написанный, будто бы, самим посадником, перенесен в Гдовский Николаевский монастырь, а в погосте Рудне устроен придел в честь Иоанна Предтечи. Чрез несколько времени образ снова явился в Кушельской часовне и, по воле псковского и нарвского архиепископа Симона, снова перенесен во Гдов. По упразднении монастыря, образ, протоиереем Несвицким, перенесен в Гдовский Дмитриевский собор, где находится и ныне. О победе посадника над немцами есть надпись на образе[13].
Изучая феномен Кушелы, следует упомнить, что празднование православными Иванова дня совпадает с языческим Купалой в дни летнего солнцеворота (22 июня)[14].
В связи с чтимым источником смею привести и некоторый материал Интернета:
Культ родников
и почитаемые источники
на Северо-Западе России
…Почитаемым родникам не были уделены специальные исследования; они рассматривались преимущественно в этнографических работах, изучавших уже христианизированные формы водных культов.
…По мнению археологов, первые жертвы источникам люди стали приносить ещё в палеолите и мезолите.
…Языческие жертвоприношения водной стихии зафиксированы в письменных источниках для древних славян начиная с VI в. н.э.
…Жертвоприношения воде как постоянный элемент языческого культа фиксируются в древнерусских летописях, связанных своим происхождением с Северо-Западом Руси.
…Культ воды продолжал существовать и после Крещения Руси.
…Начало культов воды (и родников в частности) уходит в индоевропейское языческое поклонение стихиям мироздания и выражается в организации вблизи мест проживания природных сакральных комплексов.
…В культе воды отмечаются постоянные элементы, которые сопутствуют родникам и источникам на всем протяжении их существования.
…Христианские корни почитания источников многочисленны; они почти во всех случаях отсылают нас к Евангелию, так как в Ветхом Завете редко встречаются упоминания родников в качестве почитаемых объектов или мест, около которых устанавливаются жертвенники
…»Перевод» почитаемых источников в христианский план восприятия постоянно поддерживался в православной традиции.
Довелось мне участвовать и в установке памятного креста на месте порушенного храма Иван Ручья. – На эту тему мной в свое время была составлена статейка, фрагмент которой я желал бы привести здесь:
Поклонный Крест в Иван Ручье [15]
7 июля 2003 года, на Рождество честного славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна у храмового места в урочище Иван Рýчий по наитию верующих был установлен Православный Крест. Малое объявление в Кушеле и добрая весть в Заберезье и Пантелейково собрали до тридцати человек – патриотов своей малой Родины. Пришли убеленные сединами и цветущая молодежь. Вспомнили прошедшее, посетовали на сегодняшнее. Кто-то посетил сельский погост.
В преддверии праздника уроженец края Владимир произвел малую росчисть на м<