век как период сформировавшейся идеологии женского движения




19 век и промышленный переворот изменяет демографическую структуру общества, особенно в изучаемой нами «мастерской мира» - Великобритании. К середине века население страны соединенного королевства составляло 21 млн. человек, из них почти 52 % приходилось на женщин. В 1851 году, как мы помним чрезвычайно важной дате для суфражистских организаций, из 7,9 млн. взрослых женщин 3,1 млн. были самостоятельными[22]. Вместе с этим возникла потребность увеличения сферы влияния женщины вне рамок семьи и теоретического обоснования этого процесса.

Одними из первых начали теоретизировать в этом ключе британские социологи И. Бентам и У. Томпсон[23], которые провозгласили необходимость введения избирательного права для женщин. Уильям Томпсон вместе с Анной Виллер являются авторами по-настоящему сенсационного памфлета, обращенного к женщинам. Текст труда фактически призывает этот пол действовать: «Для того, чтобы получить равные права, вы должны быть уважаемы мужчинами <...> Чтобы быть уважаемыми ими, вы должны уважать сами себя, вы должны приложить больше силы, чтобы быть более полезными»[24].

Вспышкой британского суфражизма стала книга левого либерала Джона Стюарта Милля (1806-1873) «О подчинении женщин» (“The Subjection of Women”). Влияние этого труда оценивается количеством переводов на многие языки, в том числе и на русский. Он с горечью замечает, что даже в 60-х годах 19 века господство мужчины особенно заметно в семейных отношениях: «жена продолжает быть в полном смысле слова невольницей мужа <…> никакое дурное обращение, никакие побои в Англии не освобождает жены от ее мучителя». Для нашего исследования особо примечательно то, что мыслитель дает ответ на вопрос: «Какую же выгоду получит общество, освободив женщин от зависимости и дав им равные права с мужчинами?». Политический деятель считал, что главным образом, это поможет прогрессу интеллектуального развития: женщины, по мнению Милля, «смягчают и укрощают насилие», и является могучим стимулом развития в мужчинах лучших качеств[25]. Позже он отправляет петицию в парламент, призывая включить женское избирательно право в реформу 1867 года.

Американское теоретизирование первой половины 19 века представлено более широко, так как оно в основном происходило в рамках другой важной проблемы 19 века – проблемы рабства чернокожих. Сохранились затранскрибированные речи видных суфражисток, которые были озвучены ими на крупнейших аболиционистских конференциях. В том числе, как мы уже упоминали, идея создания таких обществ также зародилась на одном из заседаний в Лондоне, когда были выдворены все женщины из зала. Маргарет Фуллер писала: «Как защитник негра считает, что один человек не вправе держать в оковах другого человека, так и защитник Женщины считает, что Мужчина не вправе налагать никакие ограничения на Женщину»[26].

Теоретические основы американского суфражизма были заложены в «Письме о равенстве полов и положении женщины» видных аболиционисток сестер Гримке 1837 года, в которых они пытаются показать, что женщины, подобно мужчинам могут заниматься общественно-политической деятельностью. Сестры Гримке, как и их британская предшественница – Мэри Уоллстонкрафт, не только своими трудами, но и жизнью пытались вдохновить женскую половину населения «поверить в себя», не бояться высказывать свою позицию. Интересно, что Сара Гримке тоже видит мощную силу женщины в ее смягчающем воздействии на мужчин, как и Джон Стюарт Милль. Также в письме от 17.07.1837 Сара М. Гримке по-новому трактует Нагорную проповедь Иисуса, доказывая, что «его слово обращено в равной степени к мужчинам и женщинам, и нигде нет даже намека на добродетели только мужские или только женские...»[27]. Впоследствии мы вернемся к этому источнику, рассматривая изменившуюся экономическую роль женщины.

Одним из ярких вдохновителей суфражисток явилась афроамериканский аболиционист из рабов Содженер Труз и ее речь «Разве я не женщина?» на конвенции по правам женщин в Акроне, штат Огайо. В своей речи, как когда-то до нее Мэри Уоллстонкрафт, она взывала к физиологическому обоснованию равенства мужчин и женщин и по-новому трактовала страницы Библии, положениями которой антисуфражисты подкрепляли свои аргументы. Отрывок из этой речи: «Я имею столько же мускулов, как и мужчина, и могу делать такую же работу, как любой мужчина <…> Я такая же сильная, как любой мужчина»[28].

Сордженер Труз в том числе интересна тем, что ее личность вызывала противоречивые мнения. К примеру, Мариус Робинсон – издатель Ohio Bugle – пребывал в полном восторге от ее речи, утверждая, что ее невозможно передать на бумаге, а (белый) аболиционист Фрэнсис Дана Гейдж, напротив, говорила: «Не позволяйте ей говорить»[29]. Вызывая споры своими речами, Сордженер Труз продолжала активно призывать женщин действовать.

Как мы можем заметить, и американские, и британские теоретики пытались опровергнуть наиболее глубоко укоренившиеся стереотипы о природе женщины, как и их предшественники. Однако теории 19 века были подкреплены реальными попытками преобразования существующего положения. В Соединенных Штатах это происходило в рамках аболиционизма, активными участницами которого являлись будущие суфражистки. Женщины были допущены к средствам массовой информации, с помощью которых еще до создания первой суфражисткой организации велась агитационная работа. Идеи о равноправии, провозглашенные в этот период, завершили раскол женского сознания, который был подкреплен нестабильной экономической и политической ролью женщины в государстве. Все эти предпосылки в совокупности произвели на свет «Великую женскую революцию» 1850-1920 годов. «Мы замышляем революцию. Мы свергнем эту липовую республику и вместо нее учредим правительство справедливости» - речь феминистки и суфражистки Виктории Вудхалл на съезде Национальной ассоциации в Нью-Йорке, которая практически стала кандидатом на пост президента США на выборах 1872 года[30].

 

 

ВТОРАЯ ГЛАВА: ВЛИЯНИЕ ПРОМЫШЛЕННОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Каждую из рассмотренных нами теоретических концепций в первой главе связывает одна нить – равенство. Смелость их авторов помогла разрушить стереотипы, как в женском, так и в мужском сознании, что женщины по своему состоянию и развитию "слабее" мужчин.

Но, чтобы люди стали воспринимать эту идеологию, ее распространение должно было происходить среди тяжелых условий жизни, которые явились катализатором распространения идей о возможности равенства полов. И в Великобритании и в США в конце 18 - начале 19 веков начинает меняться роль женщины. На это повлиял ряд факторов, в том числе и первый промышленный переворот второй половины 18 века. Как считает американский историк первой промышленной революции Томас Дублин, экономические нововведения повлекли серьезные изменения в семейной жизни: уменьшается размер семьи, и вместе с этим возрастают жизненные ожидания ее членов. Женщины начинают работать на фабриках и выполнять не менее тяжелую работу, чем мужчины[31].

Еще одну связь даты создания первых суфражистских организаций с экономической обстановкой доказывает кризис, который настиг всю Европу, и в том числе Британию. «В 1848 Британия переживала первую депрессию за весь длительный период викторианской экспансии» - пишет Эрик Хобсбаум[32]. Что касается другого рассматриваемого нами пространства, в середине 1830-х гг.Английский политический деятель Ричард Кобден считал, что уже можно с уверенностью сказать, что США могли считаться серьезным соперником британцев. Таким образом, в экономическом положении США и Великобритании мы видим противоположные тенденции. Великобритания, неся пальму первенства на протяжении всего периода первой промышленной революции, на пороге второй сталкивается с кризисом, а США, набравшись необходимого опыта, в том числе у Англии, меняют свои позиции в положительном ключе. В результате этого, в 40-х годах 19 века два рассматриваемых нами пространства встали практически на одну ступень промышленного развития, которая, несомненно, была значительно выше других европейских стран (за исключением Германии).

Для нашего сравнительного анализа интересен тот факт, что промышленный переворот, особенно в текстильной промышленности, которая положила начало промышленному производству, связал Новую и Старую Англию. В Америку промышленную революцию принесли английские иммигранты, сосредоточив основное производство на тех же отраслях, что и в Старом свете. Хобсбаум пишет: «Страна [США] испытывала недостаток рабочей силы, а Британские острова экспортировали свое излишнее население, после Великого голода середины 40-х гг. миллионы людей отправлялись в США»[33].

В целом, по подсчетам Максин Берг, которые она привела в статье «Как изменились работающие женщины к индустриальной революции?» (“What Difference did Women`s Work Make to the Industrial Revolution”), текстильная промышленность вносила к 1831 году около 45,9 % капитала. Женщины и дети составляли минимум 60 % общего штата рабочих на этих предприятиях[34].

В той же текстильной промышленности возникают первые рабочие женские движения. В 1830 году уже тысячи женщин работали на текстильных фабриках новой Англии, а уже в 1834 году в Лоуэлле прошла первая «женская» стачка с требованием повышения заработков. Одна из американских суфражисток из рабочей среды Хэрриет Х. Робинсон подчеркивает, что к началу 50-х годов – точке отсчета суфражистских организаций – условия жизни и работы в фабричных городах значительно ухудшились. Эти процессы были подробно описаны ей в рассказе «Труд на первых фабриках в Новой Англии».

Как нам кажется, это не могло не повлиять на развитие движений за женское избирательное право в рабочей среде. Существовала прямая зависимость между увеличением роли женщины в производстве и появившиеся с этим основание претендовать на законодательное закрепление этой роли.

Вот как оценивает роль избирательного права для рабочих ярая суфражистка и издатель еженедельной газеты «Революция» Сьюзен Б. Энтони, призывавшей женщин-работниц объединяться в союзы и «вместе требовать равной оплаты за равный труд» в своей речи «Женщина хочет хлеба, а не права голоса»: «Не имеющие права голоса всегда вынуждены делать ту работу, получать ту заработную плату, занимать то место, которые определяют для них те, кто имеет право голоса. Не имеющий этого права находится в положении нищего»[35].

В названии приведенной нами ранее речи заключена горькая ирония, обусловленная тем фактом, что женщины-работницы США практически не участвовали в борьбе за избирательное право. Интересно, что Сьюзен Б. Энтони отмечает, что много лет назад такая же ситуация была и в Великобритании.

В речи «Женщина хочет хлеба, а не права голоса» приводится рассказ лидера забастовки швей в г. Трой (штат Нью-Йорк). Как мы помним, многие приведенные нами выше теоретики феминизма одной из причин, почему женщинам нужно дать избирательное право, считали равновесие, которое этот пол принесет в эту среду. Лидер забастовки, выражая мнение большинства бастовавших (более 500 человек), утверждает, что «если бы швеи могли участвовать в выборах, они бы в своем маленьком городке «поддерживали равновесие политических сил». Таким образом, мы видим связь между идеей и жизненным опытом, которая объединяется в одну «мощную» идеологию.

Абстрагируясь от рассмотрения Соединенных Штатов, вернемся на несколько лет назад к положению работающих женщин в Великобритании. В 1843 году была опубликована «Песня о рубашке» Томаса Худа (1799-1845), вдохновленная первым отчетом правительственной комиссии о положении женщин и детей. На страницах различных печатных изданий речь шла о настоящем рабстве, в котором находились тысячи женщин, работавших в промышленности за нищенскую плату. Сама «Песнь» больше похожа на плачь, заканчивающийся страшными строками: «Работай, работай, работай, покуда не умерла[36]!».

Согласно парламентским документам 1842 года, помимо текстильной промышленности, женщины начинают работать в угольных шахтах. К примеру, в Западном Йокшире труд распределяется индифферентно среди обоих полов. Сохранились впечатления об условиях работы в этих угольных шахтах Комиссара JC Symons: «Когда я прибыл на предприятие, я увидел, как девочка четырнадцати лет в одежде мальчика, собирает уголь теми же инструментами, что и мужчины». Еще один факт, поразивший комиссара, что все – и мужчины и женщины – работали полуобнаженными[37].

Несмотря на то, что это событие выходит за рамки изучаемого нами периода, мы не можем оставить его без внимания. Важной предпосылкой начала активной деятельности суфражисток стала безработица на текстильных фабриках 1903 года. Рост безработицы был обусловлен еще одной связью между США и Англией. Скупив товары, американские финансисты завладели текстильным рынком, что в свою очередь привело к сокращению поставок сырья на английский текстильные фабрики. В этих условиях создается первая суфражистская организация женщин-работниц – Представительский комитет ланкаширских, чеширских текстильщиц и других работниц[38].

В США к 1900 годам женщина практически приравнивает по сфере деятельности в промышленности к мужчинам. По переписи 1900 года, из женщин были даже 5 лоцманов, 45 паровозных машинистов и кочегаров, 185 кузнецов, 508 механиков, 11 бурильщиков и 8 котельщиков. «Разумеется, эти числа не имеют большого социального значения. Они доказывают только, что имеется очень мало профессий, где совершенно исключена женщина благодаря ли ее природным особенностям или законодательным положениям»[39]. Однако на заработной плате этот рост никак не отразился: «Средняя недельная плата для мужчин равняется 11,16 доллара, для женщин же — 6,17 доллара, то есть почти в два раза меньше». Это притом, что в ряде штатов (Колорадо, Айдахо) женщины к этому моменту уже получили право голоса.

Как мы видим, несмотря на то, что в Англии работающие женщины, как правило, в текстильной промышленности, находились в ужасающих условиях дольше, чем женщины США, конфликт в двух странах назревает в одно время и разрешится полностью этот вопрос в США раньше. На это, как нам кажется, повлияли в большей мере политические предпосылки, нежели экономические.

Процесс индустриализации сопровождается другим не менее важным для изучения общества процессом – урбанизации. Согласно подсчетам, сделанным профессором Окфордского университета Максин Берг, по переписям графств Бермингем и Шефилд с 1700 по 1800 год в город для работы на металлообрабатывающих предприятиях переселилось около 22.8 % женщин. Часть из них уходили по их собственному желанию, даже будучи замужем[40].

В Новом свете наблюдалась схожая тенденция только с опозданием. Хэрриет Робинсон пишет о ситуации в Лоуэлле в начале 30-х годов: «бедный люд стал стекаться в новое американское Эльдорадо <…> почтовые фургоны и пароходы каждый день привозили новую партию рекрутов, пополнявших армию рабочих». В новый промышленный центр сбегали даже работницы из Англии и Франции от тяжелейших рабских условий труда.

Но, уходя в город, женщины сталкивались с проблемой поиска работы. Президент британской суфражисткой организации Эмилия Панкхерст в Смитовской речи в Нью-Йорке акцентирует внимание на положении незамужних девушек в Англии: «Если вдовец не очень богатый мужчина, он не может содержать нескольких дочерей в доме. Они обязаны выйти замуж, либо сами зарабатывать себе на жизнь. Однако выбрали бы они профессию учителя или рабочего, они не смогут продвинуться дальше начальной ступени в карьере». Как подчеркивает американка Сара М. Гримке в своем письме от сентября 1837 года, такое положение женщины было свойственно и для Соединенных штатов. Она пишет: «Мужчина-учитель всегда зарабатывает больше, чем женщина, хотя они преподают один и тот же предмет <…> портной получает в два-три раза больше, чем портниха»[41]. «Считалось, что женщина не способна распорядиться ни своими, ни чужими деньгами» - пишет Хэрриет Робинсон.

Возможность работать на текстильных предприятиях (на примере предприятия в Лайоу), несмотря на весь ужас, который вселяют в современного человека сведения об условиях труда на них, дала шанс женщинам вырваться из этого замкнутого круга – дома и семьи. Закон не предусматривал за женщиной права распоряжаться деньгами. Она была придатком к мужчине. Фабрики предоставляли возможность вырваться из нищеты, дали твердую почву под ногами. И результат: «Девушки начали интересоваться тем, что происходит вокруг, так как стали читать газеты» - сведения из внешнего мира только усилили раскол сознания.

То, что промышленная революция сыграла важную роль в становлении женского движения, подтверждает еще тот факт, что рабочие женские движения были наиболее эффективны. Особенно в Англии (в Америке действенными были организации, выросшие внутри аболиционизма). В 1874 году Эмма Патерсон основала Женскую лигу защиты для отстаивания интересов женщин-работниц. А уже в 1906 году по инициативе М. Макртур создается Национальная федерация женщин-работниц[42].

Подводя итог влияния промышленной революции на формирование суфражистских организаций Англии и США, мы видим, что промышленный переворот кардинально изменяет роль женщины и ее социальную роль. Работа на фабриках дала ей возможность зарабатывать и выбраться в город, где уровень осознания ущемления женщин в политических правах был значительно выше. За век участия женщин в промышленности увеличивается количество профессий, в которых они задействованы. Но основная масса работала на текстильных предприятиях, поэтому неудивительно, что именно в них возникают первые рабочие профсоюзы, женские организации и забастовки. Более того, не только промышленный переворот повлиял на женщину, включение ее в производство ускоряет процесс развития капитализма. Согласно Карлу Марксу для капитализма это значило увеличение количества эксплуатируемого населения. Также включение представительниц этого пола в экономическую сферу помогло принять важные постановления улучшению общих условий труда.

 

 

ГЛАВА 3: ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ЖЕНСКОГО ДВИЖЕНИЯ

Изучая женское движение в контексте борьбы за избирательное право, мы не могли не оставить без внимания политическую предысторию создания суфражистских организаций. Их участницы боролись за избирательное право, за политическое право, они боролись за право стать частью этой системы, и как мы увидим далее, хотя бы стать гражданином своей страны.

В середине 19 века в Западной Европе рассуждения об избирательном праве стали практически модой. За океаном действовало и развивалось демократическое государство, отгремела Французская революция и принесла с собой новые представления о свободе и равенстве. В 1791 году участник Французской революции и Войны за независимость североамериканских колоний Томас Пейн предлагает новую концепцию гражданских прав в трактате «Rights of Man» (Права человека), включив в нее женщин. В том же году борец за права женщин Олимпия де Гуж составила собственную «Декларацию прав женщины и гражданки». Два деятеля и не только в своих трактатах были возмущены принятой Декларацией, даровавшей право голоса всем мужчинам старше 21 года. Но женщины снова остались ни с чем[43]. С таким же противоречием столкнется рассматриваемая нами Британия через 40 лет.

3.1. Политический строй, как определяющий фактор различий женских движений

Политическая строй Англии и США чрезвычайно сложно сравнить и для нашего исследования важно рассмотреть этот фактор, только в призме того, как это повлияло на формирование женского движения.

В источниках, которые у нас сохранились от суфражисток, можно заметить одну связующую линию. Большинство участниц женского движения были уверены, что у Соединенных Штатов Америки есть гораздо более твердая почва для принятия женских прав, нежели у Британии.

Хэрриет Робинсон в речи «Женщина хочет хлеба, а не голоса» лаконично описывает основное преимущество системы избирательного права в США, над британской системой. Они говорит: «сын беднейшего гражданина, негра или белого, имеет те же возможности, что и сын богатейшего человека в стране, если он сумеет закончить государственные школы...». Она же приводит выдержки из Декларации Независимости, которые не соблюдаются правительством: «все люди равные по рождению», «власть зиждется на поддержке народа» и так далее.

Предлагаем лучше разобраться с системой избирательного права Англии и США с помощью книги «Системы избирательного права Западной Европы и Сев.-Американских Соединенных штатов», составленным в Российской Империи в конце 19 века. В этом сборнике США отнесли к разделу «Всеобщее избирательное право», а Англию к главе «Переходные системы, приближающиеся к всеобщему избирательному праву».

Как мы видим, для всеобщего избирательного не существует такого понятия, как «женщина-избиратель». На протяжении всей статьи, посвященной США, мы не нашли ни одного упоминания о женщинах, однако были упомянуты недавно освобожденные негры[44]. Президент National American Woman Suffrage Association (NAWSA) Анна Ховард Шоу подмечает это противоречие: «Мужчины этой страны провозгласили то, что они называют демократией. Ключевая идея демократии это, как они говорят, то, что правительство должно быть из людей, к людям и для людей. <…> Но под «людьми» подразумевается только мужское население»[45]. Узнав об этом, задаешься вопросом, как может быть принято избирательное право для женщин в странах Западной Европы, если передовая страна «равенства» и «Конституции» даже не рассматривает женщину, как гражданина?

Но в Америке система избирательного права была действительно более лояльной, а значит, суфражистские организации могли оперировать положениями этой системы и Декларацией Независимости, ведя борьбу менее агрессивно и более «цивилизованно», нежели их британские коллеги.

В Англии еще до первых вспышек суфражисткого движения и до избирательной реформы в 1832 году, только 3 % взрослого мужского населения имело право голосовать, поэтому здесь стоял насущный вопрос общего избирательного права. После реформы представительством пользовалось только 1/33 часть всего населения. Постепенно положение улучшалось и уже к 1884 году, право голос имели 1/6 часть населения Британии, но с одной значительной чертой – человек, который имел избирательное право, должен был иметь право собственности. А если мы вспомним, в Англии существовало убеждение, что женщина не способна владеть и управлять собственностью и деньгами. Но, несмотря на то, что политические реформы 1832 и 1867 г. не включали женщин, это не мешало «слабому полу» поддерживать борцов-мужчин за реформы. В промышленных городах женщины создавали клубы поддержки общества реформаторов, например Женское общество реформаторов в Блэкберне[46]. Также «в Британии чартизм (движение рабочих за парламентские реформы после 1832) объединял немало женщин, многие из которых поддерживали цели народной хартии, требовавшей права голоса для всех взрослых мужчин» - утверждает британский историк Линн Абрамс[47].

Вторая волна оживления женского движения пришлась на 60-е годы 19 века, когда по всей стране шла активная агитация тред-юнионов и буржуазных радикалов в пользу избирательной реформы[48]. Одним из проявлений этого, стало создание в 1866 году женского «Петиционного комитета», который вскоре был преобразован в «Лондонское общество за права женщин («London National society for women`s suffrage»). Но новая попытка опять оказалась неудачной. Новый Билль о реформе даровал избирательное право большей части мужского населения, за исключением пэров Англии (представителей Палаты Лордов), осужденных преступников, слабоумных и женщин. И представительницы этого пола останутся в этом списке еще более 50 лет.

Таким образом, женщины были гражданами по духу, но не имели соответствующих прав, ни в Великобритании, ни в США. Однако по мере того, как решались проблемы с всеобщей системой избирательного права для мужчин, в правительствах изучаемых нами пространств «вспоминали» о женщинах. После Билля о реформах женский вопрос перестает восприниматься в несерьезной форме, он поистине принимает образ конституционного. В США восприятие женского избирательного права было более позитивным, так как в этой стране изначально политическими свободами обладало большинство населения страны. В связи с этим возникает вопрос, почему, несмотря на то, что в Соединенных Штатах уже в середине 19 века была более благоприятная почва для принятия женского избирательного права, оно оформляется только в 20-х годах 20 века, также как и в Великобритании. В этом мы попробуем разобраться в следующем параграфе.

3.2. Женщины, как участники борьбы за отмену рабства

«Ни под... одним флагом не было проявлено столько храбрости, готовности к самопожертвованию, как под флагом борьбы ха освобождение порабощенных негров-африканцев» - такими словами Маргарет Фуллер начинает свою книгу «Женщина в девятнадцатом столетии», которая во многом вдохновила своих современниц[49].

Как мы упоминали во введении, история организованного суфражистского движения началась на аболиционистском Всемирном конгрессе в Лондоне в 1840 году. Тогда на поверхность выплыла еще одна проблема, помимо рабства, точнее в этот момент мужчины увидели еще одних «рабов». Этот конгресс обеспечил женское движение мужской поддержкой, среди которой были такие видные аболиционисты, как Томас Хиггинсон, Уэнделл Филлипс, Теодор Паркер и Паркер Пиллсбери и Уильям Гаррисон. «После долголетней борьбы за свободу африканских рабов я не могу принимать участие в Конгрессе, который попирает священные права женщин» - аболиционист Уильям Гаррисон на Всемирном конгрессе противников рабства в 1840 году[50].

Практически единогласно признается, что женщины сыграли огромную роль в этой долгой борьбе за отмену рабства. Бывший раб и редактор аболиционистской газеты «Норт стар» Фредерик Дуглас рассказывает в своей автобиографии: «Когда напишут правдивую историю движения противников рабства, множество ее страниц будет посвящено женщинам, поскольку борьба рабов была в большей степени и борьбой женщин»[51]. Это относилось далеко не только к американкам, женщины Британии также активно принимали участие в аболиционистской деятельности. Кроме того, женские кампании против рабства начала 19 века заложили основы модели, позднее использованной для реформирования статуса и положения женщин в колониях[52].

Линн Абрамс выделяет отличительные черты европейского женского движения против рабства начала 19 века. К ним она относит сочувствие к женщине, находящейся в рабстве, а также к темнокожим женщинам, лишенным возможности свободно наслаждаться тем, что любая белая женщина считала своим правом, - семейной жизнью и материнством[53]. Здесь нужно заметить, что в этом британки и американки отличались. Деятельность европейских женщин, главным образом, была миссионерской, американки же принимали непосредственное участие в конференциях, митингах и обсуждениях. Их опыт участия в аболиционистской деятельности во многом обусловил будущие методы борьбы за избирательное право. Что является еще одной причиной более структурированных действий представительниц суфражистских организаций США.

Основательницы американского суфражистского движения были аболиционистами. К примеру, Лукреция Мотт (1793-1880 гг.) – та самая, кого выгнали из зала заседания Конгресса в Лондоне. Она стала одним из основателей первого общества женщин – противниц рабства в Филадельфии[54]. Кроме того, под руководством Сьюзен Энтони, Элизабет Кэди Стэнтон и других была создана «Национальная лояльная лига женщин», обеспечившая сотни тысяч подписей под петициями с требованием отмены рабства. Активная деятельность суфражисток в Гражданской войне не могла не отсрочить борьбу за избирательное право. Однако многие участницы надеялись, что вместе с принятием прав рабов, примут и их права. Но этого не произошло.

Нельзя не упомянуть таких темнокожих аболиционистов, как Сордженер Труз, писательницу Фрэнсис Воткинс Харпер, которую часто называют «Pioneering Black Feminist» (первой чернокожей феминисткой)[55] и так далее.

Предложенная в 1866 году четырнадцатая поправка к Конституции не содержала ни единого упоминания о женщинах. Фредерик Дуглас и Фрэнсис Уоткинс Харпер, в течение долгих лет сторонники женского движения, теперь утверждали, что более тяжкие страдания негра-раба дают ему право на первоочередное внимание[56].

Фрэнсис Харпер в речи, произнесенной ей в честь годовщины Пенсильванского общества за освобождение рабов (1875 г.), посвятила целый раздел женщинам, назвав его «Woman`s Political Future» (Женское политическое будущее). Она также понимала, что теперь нужно вести новую борьбу, освобождать женщин: «Я не преувеличиваю важность проблемы [женского права], когда говорю, что она должна быть первоочередной не только для Соединенных Штатов, но и для стран Европы»[57].

Подводя итог параграфа, мы отвечаем на вопрос, заданный нами в предыдущем. Несмотря на то, что американское женское движение развивалось в лучших политический условиях, нежели британское, оно было отложено из-за участия активистов суфражизма в борьбе за отмену рабства. Данные противоречия были более назревшими в этот момент, нежели проблема отсутствие женских политических прав. Однако деятельность американских суфражисток в аболиционистских организациях сильно повлияла на их дальнейшие методы борьбы, которые были намного цивилизованнее британских. Но главное, что борьба за отмену рабства чернокожих выявила еще одну категорию «рабов» - женщин.

На британские суфражистские организации участие в аболиционистской деятельности оказало гораздо меньшее влияние, нежели на американок. Как правило, британки занимались миссионерской деятельностью в колониях Англии. Однако стратегия женщин в этом вопросе, несомненно, во многом определила курс борьбы за отмену рабства в целом, «вернув его в домашние стены». Петиции и собрания женщин стали частью политической кампании против рабства, явившейся первым шагом в формировании коллективного женского самосознания в Британии[58].

3.3 Отношения с политическими партиями

В правящих кругах на протяжении 19 века споры о необходимости женского избирательного права неоднократно поднимались. В Новой Англии этих разговоров было больше, и идея о даровании женщинам избирательного права воспринималась более лояльно, нежели в Англии. Но после принятия упомянутой нами избирательной реформы 1866 года внутри даже консервативной партии задумались об избирательном праве для женщин. Премьер-министр Англии Бенджамин Дизраэли - лидер партии Тори в своей речи 27 апреля 1866 заявил, что он не видит особых причин, по которым женщинам следует отказывать в избирательном праве[59].

Рассмотрим подробнее отношение ведущих политических партий Великобритании к женскому избирательному праву.

Лидирующая в середине 19 века консервативная партия Тори допускала мысль о принятии женщин в политической среде только по одной причине: по их убеждению женщины всегда были и остаются верны религии и старому порядку. Но данной причины было не достаточно, чтобы дать женщинам голос. Боле того, вместе с этим возникали непримиримые противоречия, так как ведущие женщины-агитаторы (Фосе, Гаррат) напротив, верили, что женщины, наоборот, должны привнести в управление инновации в социально-демократическом ключе.

В целом, автор диссертации «Суфражизм и политические партии Великобритании: 1967-1918 гг.» Школьников И.А. подчеркивает, что можно выделить три направления в консервативной партии в отношении женского суфражизма. Во-первых, это высказывавшие наиболее благоприятное отношение к суфражизму, партийные лидеры, возглавлявшие партию в палате общин. Во-вторых, это различные партийные организации, общества, клубы и т. д., чье отношение к суфражизму можно охарактеризовать в основном как нейтральное. И, в-третьих, это ведущие фигуры консервативной партии, в основном занимавшие места в верхней палате парламента, и составившие костяк антисуфражистского движения[60].

Наиболее яркое событие в истории консервативной партии 19 века, включавшее женщин, это создании «Лиги подснежника» в 1886 году. Сотни тысяч женщин взяли на себя значительную часть рутинных обязанностей по организационной работе и сбору финансов для партии

В результате, мы видим, что консервативная партия была расслоена в отношении женского избирательного права, но в ней все же преобладали сторонники антисуфражизма. Однако согласно подсчетам Школьникова постепенно наблюдался рост сторонников суфражизма внутри этой партии: 55 % консерваторов поддержали суфражистский билль 1897 года. Даже Эммелин Панкхерст в последние годы жизни присоединяется к рядам Консервативной партии.

Как не парадоксально, но с консерваторами у суфражисток были более определенные отношения, нежели с либералами. Казалось бы, одной из программных пунктов либеральной партии было: даровать всеобщее избирательное право. Однако после того, как эта партия приходит к власти в 1868 году, продвинув Билль об избирательной реформе, внутри нее перестает быть актуальным вопрос о женском суфражизме. Эти довольно противоречивые отношения описывает в Смитовской речи в Нью-Йорке Эммелин Панкхерст. Она подчеркивает, что суфражистские организации вели агитационную работу под эгидой этой партии. Они всегда говорили женщинам: «Тори никогда не дадут вам этого [голоса], мы те, кто дадим вам его, приходите и помогите нам»[61]. Но, когда она приходит к власти, то сосредотачивает свое внимание исключительно на экономических преобразованиях. Это сильно повлияло на методы Женского социально-политического союза уже в начале 20 века. Они начали яростную атаку на собственность: разбивали витрины магазинов, зданий правительства и т.д.

Эммелин Панкхерст в той же Смитовской речи позже объяснит причины таких действий: «Политическое равенство в Америке значит равное избирательное право с мужчинами: в Англии это означает другое. Это значит, что ты платишь одинаковые налоги с мужчинами, как держатель ренты или как выпускник университета»[62]. Это различие также во многом обусловило специфику суфражистских движений Англии и Америки.

Большое значение в деятельности суфражисток начала 20 века сыграла Лейбористская партия. Школьников пишет: «Несмотря на то, что в трех основных социалистических группах (Фабианское общество, Социал-демократическая федерация и Независимая рабочая партия), было крайне мало женщин, они, тем не менее, принимали полноправное участие в движении в качестве ораторов, организаторов демонстраций и митингов и т.д.» Также как и американки, как мы не можем не подметить.

Большую роль в даровании избирательного права женщинам сыграла Социалистическая партия, как в США, так и в Англии, когда она достигла большого влияния.

Таким образом, мы видим, что отношения суфражисток с политическими партиями нельзя оценивать однозначно. В составе даже Консервативной партии Великобритании были представители, которые считали, что женщинам можно и нужно дать право голоса. Если бы либералы, придя к власти, продолжили курс избирательных реформ, как и обещали суфражисткам, то создания милитантских организаций можно было избежать. А взаимодействия с лейбористской и социалистической партиями помогло развиться женскому движению и вести агитацию, находясь под покровительством данных партий.

Подводя итог всей главы, можно заключить, что женщины, даже не имея права голоса, уже в середине 19 века начинают принимать активное участие в политической жизни, как Великобритании, так и США. Особенно ярко будущие суфражистки отличились в аболиционистской и миссионерской деятельности. Более того, этот опыт пригодился им при создании собственных организаций, петиций и программ. Американки, в связи с более демократическим политическим строем, были больше включены в эту сферу, нежели британки, к тому же, избирательная система Соединенных Штатов, прописанная в Конституции, давала возможность аргументировать свою позицию положениями документа.

Сравнив две системы, можно увидеть, что в США «женская революция» развивалась в са<



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: