Виды античной лирики
Древнегреческую лирику делят на два вида:
– декламационную лирику, уже отошедшую от музыки;
– мелическую лирику, которая пелась под звуки различных инструментов.
К декламационной лирике относились следующие жанры: элегия, ямб,
эпиграмма, гнома. Основным жанром считалась элегия. Это стихотворение
средней длины, морально-политического, позже любовного содержания, без отчетливой композиции. Древнейшей разновидностью элегии считается
военно-героическая, которая очень близка к эпосу. Герой этой элегии
совершает подвиги сознательно, не для блага рода, а для государства (Каллин, Тиртей). Другой вид элегии – элегия личной судьбы. Эти элегии представляют собой размышления о себе, о месте человека в мире, о нравственных нормах (Архилох). Третья разновидность элегии – философско-политическая элегия. Она представляет собой выражение
политических мыслей в полумифологической форме. В этом виде элегии доминируют размышления автора о государственном устройстве полиса, о взаимодействии различных сил в государстве.
Ямб – жанр древнегреческой поэзии преимущественно обличительного
характера. Особенностью ямбической поэзии является смех, а также
определенный размер и стопа с ударением на второй слог. Греки верили в
очистительную силу смеха, поэтому осмеянию подвергалось все. Выделялось два вида ямба: личное осмеяние; осмеяние общественных отношений. Ямбы отличались необычайной вольностью, для них не было ограничений.
Представители жанра элегии:
Каллин (VII в. до н.э., Малая Азия),
Тиртей (VII в. до н.э., Спарта),
Солон (VII-VI в. до н.э., Афины),
Феогнид (VI в. до н.э., Мегара).
Имея общий характер лирического размышления, элегия у древних греков была весьма разнообразной по содержанию, например, печальной и обличительной у Архилоха и Симонида, философской у Солона или Теогнида, воинственной у Каллина и Тиртея, политической у Мимнерма. Один из лучших греческих авторов элегии — Каллимах.
У римлян элегия стала более определённой по характеру, но и более свободной по форме. Сильно возросло значение любовных элегий. Знаменитые римские авторы элегий — Проперций, Тибулл, Овидий, Катулл.
Поэтика» и «риторика» Аристотеля – итог поэзии и прозы классического периода.
Поэтика.
Аристотель же исходит в «Поэтике» из эстетического понимания искусства и видит прекрасное в самой форме вещей и их расположении. Аристотель не согласен с Платоном и в понимании сущности искусства. Если Платон считал искусство лишь слабой, искаженной копией мира идей и не придавал значения познавательной функции искусства, то Аристотель считал искусство творческим подражанием (греч. – мимесис) природе, бытию, считал, что искусство помогает людям познать жизнь. Следовательно, Аристотель признавал познавательную ценность эстетического наслаждения.
Он считал, что подражание жизни совершается в искусстве разными способами: ритмом, словом, гармонией. Но, говоря в «Поэтике» о том, что искусство подражает жизни, бытию, Аристотель не отождествляет подражание с копированием, наоборот, он настаивает на том, что в искусстве должно быть и обобщение, и художественный вымысел.
Так, по его мнению, «задача поэта – говорить не о действительно случившемся, но о том, что могло бы случиться, следовательно, о возможном – по вероятности или необходимости».
Историк «говорит о действительно случившемся, поэт – о том, что могло бы случиться. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории: поэзия говорит более об общем, история – об единичном».
На первый план из всех видов искусства Аристотель выдвигает поэзию, а из форм поэзии выше всего ставит трагедию. В «Поэтике» он пишет, что в трагедии есть то, что и в эпосе, то есть изображение событий, и то, что в лирике, то есть изображение эмоций. Однако в трагедии, кроме того, есть наглядное изображение, представление на сцене, чего нет ни в эпосе, ни в лирике.
«Поэтика» Аристотеля была выражением теории искусства античного мира. «Поэтика» его была каноном для теоретиков позднейших веков, особенно для классиков XVII в. и просветителей XVIII в. Но классицисты стремились усматривать в принципах аристотелевской поэтики то, что казалось созвучным их социальным принципам. Поэтому они, исходя из ориентации на верхушку общества, приписали Аристотелю требование, чтобы в трагедиях изображались люди благородного происхождения, тогда как Аристотель требовал лишь изображения людей благородных по образу мыслей, по поведению, а таковыми, по его мнению, могут быть и рабы.
Кроме того, классицисты требовали соблюдения всех трех единств, тогда как Аристотель настаивал только на единстве действия.
Многие принципы «Поэтики» Аристотеля, как, например, требование изображения напряженного глубокого конфликта во всяком драматическом произведении, принцип идейного содержания, требования, предъявляемые к трагическому герою, принцип такого композиционного построения, где бы все действия героев были причинно обусловлены, требование от поэта яркого литературного языка, – все эти принципы являются незыблемыми до сих пор и обязательными для всякого художественного произведения.
Риторика.
«Риторика» Аристотеля, состоящая из трех книг, посвящена по общепринятой традиции искусству красноречия. Правда, этот большой трактат имеет особую логическую направленность, что вполне естественно для теории красноречия как искусства убеждения.
Этот трактат, возможно, гораздо больше, чем широко известная «Поэтика» Аристотеля, оперирует именно категориями эстетическими, а не узкологическими. «Риторика» по самой сути своей есть замечательный образец аристотелевской эстетики, неразрывно связанной с силлогистикой, то есть системой доказательств, которую необходимо понимать широко, включая сюда выводы не только относительно полной достоверности фактов, но и относительно кажущегося, возможного и вероятного бытия, без чего немыслимо ни одно подлинное произведение искусства.
Аристотель определяет риторику как искусство убеждения, то есть то, которое использует возможное и вероятное в тех случаях, когда реальная достоверность оказывается недостаточной. Таким образом, аристотелевская риторика не довольствуется достоверным знанием, так как человеческая жизнь и человеческое общение не ограничиваются только точно проверенными силлогизмами, а, наоборот, полны неожиданных суждений и мыслей, придающих речи особую убедительность и даже воздействие на других людей и на целое общество. В риторике Аристотеля, таким образом, объединяются процессы логические и нелогические, рациональные и иррациональные, как это и необходимо для передачи всего многообразия жизненной и творческой практики человека.
Одна из главных проблем риторической эстетики Аристотеля – это проблема прекрасного. Прежде всего в «Риторике» (гл. I, 9) Аристотеля важно не прекрасное само по себе, но его желательность, его вероятность, его становление. Риторика, целью которой является логика убеждения, должна убедить кого-то в красоте того или иного человека или предмета, причем совершенно не обязательно, чтобы красота была реально присуща человеку и предмету. Аристотель прекрасно понимает, что если предмет желателен, то это еще не значит, что он красив. Иногда бывает достаточно доказать желательность данного предмета, и собеседник уже из-за одного этого станет понимать предмет как прекрасный. Кроме того, для убеждения слушателя важно доказать, что данный предмет вполне достоин похвалы, хотя не все похвальное обязательно прекрасно. С логической точки зрения желательность и похвальность не являются главными признаками прекрасного, так как они не всегда прекрасны. Однако с точки зрения риторической эстетики, вполне достаточно сказать, что прекрасное желательно само по себе и похвально. Прекрасное точно так же можно назвать и благим.
Так, прекрасное в одном месте может и не трактоваться как прекрасное в другом месте; и, стараясь убедить людей в том, что данный предмет прекрасен, надо учитывать то место, где мы пользуемся этим доказательством, а также сословие и положение людей, которые выслушивают наши доказательства.