…Абсолютное бессилие, безволие, опустошённость и отуплённость. И ещё раздражённость. Конечно от усталости, но не только. Давно знаю, что наша многострадальная страна – рай для лодырей, наглецов и демагогов. Печатники нас подвели. График печати рухнул, и все художники жутко нервничают. Времени до отчётной выставки почти не осталось. Нет больше веселья, хохм и развлечений. Все сосредоточенно вкалывают. Приходится помогать то одним старичкам, то другим старушкам. День и ночь перепутались. В офортной мастерской круглосуточные очереди к печатным станкам. И в литографской мастерской работа идёт круглые сутки. Все устали. Но уважительность, предупредительность, доброжелательность и деликатность не изменяют никому.
Цинизм и наглость делают жизнь проще. Но среди нас никто не боится трудностей!..
…После года разлуки встреча восторженная! А Купер болен, и болезнь сильно изменила его – по объёму стал треть себя былого. Но энергия, остроумие, оптимизм, жизнелюбие и доброта – неизбывны! Вечером Гаврилов, Оля Ковтун, Андрюша Камалов, Миша Заводнов и Купер засели в моей комнате отметить встречу. Под дальневосточные деликатесы распили бутылочку коньячку и бутылочку сухонького. Купер глядел влажными глазами и, нюхая коньяк и крабов, с отвращением жевал диетическую овсянку. Потом пили «Краснодарский чай» с дальневосточными травами. Потом занимались сравнительным анализом портретов работы великого, но мало кому из нынешних зрителей известного Головина, и безвкусного любимца толпы Шилова. Потом я рассказал об очередной экспедиции на Памир, а Камалов о яхтенном походе на Камчатку. Потом Ольга ушла спать. У Миши ещё нашлось «Алигате». До трёх ночи разглядывали альбом факсимильных офортов Гойи…
…После вечера знакомств и продолжавшегося всю ночь банкета в честь начала работы, на завтраке присутствует один Купер. Да мы с Гавриловым выползли: морды мятые, движения плавные. Трезвый Купер, завистливо: «Ах, какой выхлоп! И голова болит? Счастливые!..»
…Начал без желания, неожиданно увлёкся и печатал до пяти утра. В полшестого заснул мгновенно, без обычной, в последнее время, бессонной маяты. Завтрак, конечно, проспал. Но не выспался. Голова дурная, глаза воспалены. Состояние нестояния. И настроение паршивое. Хочется бросить рисовать, пить, курить. Хочется сходить в парную. А потом выпить и закурить. Тогда и рисовать захочется…
…Была в командировке в Москве и заехала к нам в гости искусствовед Ольга Соловарь. В честь этого была водка. Она спровоцировала нашу компанию на диспут о прошлом, настоящем и будущем России. Давно не было так грустно...
Соловарь спит на моём диване, я устроился у Гаврилова на раскладушке. Олег всегда спит с закрытой балконной дверью. У всех свои привычки. Как говорит Купер: «Каждый баран висит за свою ногу». Я не могу спать в духоте. А комната Олега битком набита табачным дымом. Ночь у меня получилась суровая…
…Работал допоздна. Во втором часу ночи возмечтал о чае. Гаврилов к этому времени тоже от работы отпал, и зашёл с идеей заварить чай. Удивляемся, что нет гостей.
Тут в окне замаячила записочка на ниточке, спущенная с верхнего этажа – там Камалов живёт. Пишет, что скучает. Мы поднялись к Андрею. А у него сидит, только что приехавший из Перми, наш старый друг Миша Павлюкевич, любимый ученик Ливанова. Миша художник классный, и человек мудрый. Водку привёз. Под водку, чай и беседу об аграрной политике КПСС в нашей многострадальной стране, просидели до четырёх утра. До завтрака смотрели рисунки, оформленные Камаловым для очередной персональной выставки. Молодец, Андрюха!..
…Отрываюсь от работы лишь на еду и краткий сон. Это такая радость, это большое счастье – иметь возможность рисовать всегда, когда хочется…
…Скоро три часа ночи, но работается прекрасно. Как суметь, при таком распорядке, бегать кроссы? Права была жена, когда отговаривала брать сюда спортивные причиндалы. Почему моя Люся всегда права?..
…Позвонила Люся и, как всегда, я испортил ей настроение своим телефонным косноязычием. Не умею, не люблю, стесняюсь говорить о личном, когда вокруг люди. Мне проще писать письма. В них я независим от окружающих. Письмо пишешь, уединившись. И, чтобы прочесть письмо, уединяешься. А телефонный разговор, в наших условиях, всегда происходит при многих людях, это для меня пытка. Я говорю, а вокруг поют, пьют, спорят, пляшут, хохочут, плачут… кто-то лбом в стенку стучится… кто-то громко убеждает кого-то в чём-то… кто-то умоляет, чтобы его хоть кто-нибудь выслушал… кто-то кричит, что никого не желает слушать… Я среди этого делаю своё дело и, вынужденно, во всех делах всех присутствующих участвую. И тут звонит телефон! Приходится вступать в разговор неожиданно, не сосредоточившись, на разговор не настроившись. Не люблю телефон!..
…Сегодня заспорили о программах эстетического воспитания детей в школе. Сторонники разных программ доказывали свою правоту с неожиданным и непривычным ожесточением. Мне ближе идеи Неменского. Гаврилов, активно поддерживающий в своих лекциях, в газетных и журнальных публикациях программу Ростовцева, обиделся и разозлился. Вывод – фанатизм разновидность идиотизма…
…Я сова. А Гаврилов ярко выраженный жаворонок. Бодрый после утренней прогулки и душа, он начал зубоскалить по поводу моего долгого сна. Пришлось объяснить, что в здоровом теле здоровый сон. И тем, кто спит, не страшен СПИД. Олег задумался и отстал…
…С возрастом всё больше убеждаюсь в том, что моя ограниченность воистину безгранична…
…Посмотрели замечательную выставку советской литографии 20-х годов. Осмотрели в очередной раз всю экспозицию Пушкинского музея. В ЦДХ смотрели выставки узбеков, свердловчан, поляков. Голова квадратная от впечатлений…
…Быть неудачником стыдно. В творческих неудачах нет случайностей. Если они преследуют, значит, предопределены несовершенством таланта. Но чаще – несовершенством характера: неумением организовать свою жизнь и работу, неспособностью к беспристрастному анализу своих действий. И своего бездействия.
Жизнь в искусстве – постоянное самоутверждение, постоянное повышение нагрузок, постоянное напряжение. Как в спорте…
…Работаем и слушаем праздничный радиорепортаж с Красной площади. Выступает министр обороны Язов. Мудрый марщал произнёс замечательную фразу: «Выдающиеся достижения за 70 лет советской власти, наши революционные завоевания и свершения заложили прочный фундамент нашей перестройки!» Здание чуть не развалилось от прокатившегося по этажам хохота художников…
…Постоянно ощущаю внутри весёлую нетерпеливость и творческий азарт. Всё хочется попробовать, ко всему прикоснуться – изучать и осваивать эстамп во всех его техниках! И по живописи уже соскучился! И книжку хочется скорее дописать! Во мне живёт активная творческая личность – многогранная как стакан…
…Праздничная Москва ужасна – бесконечные мрачные толпы на грязных тёмных улицах, в пустых магазинах гигантские злобные очереди. Нет даже сигарет и носков! Но везде, на всех стенах издевательски бодрые патриотические лозунги и призывы. А патриотизм не средство достижения цели, он его следствие…
…Побывали в мастерской Саши Ливанова. Он только что вернулся из Греции и угощал тамошней водкой с запахом и вкусом пертусина. Потом пили родную «Русскую», с трудом и риском для жизни добытую в Подлипках. Смотрели Сашины работы и слушали его рассуждения. Он великий художник! Мудрец и Мастер!..
…Одни художники устремлены в сейф, другие – в высь!..
…С лёгкой руки, вернее, с лёгкого языка Купера, я тут прослыл классиком цветной гравюры на картоне. Художники идут консультироваться и учиться. Я не обольщаюсь.
Гравюра на картоне – «гракарт», как мы с Гавриловым придумали её называть, великолепная техника с безграничными возможностями. Очень хорошо, что в этой технике будут одновременно работать несколько художников. Появится конкуренция. Увеличится вероятность находок и открытий. Можно будет учиться друг у друга. И друг от друга вдохновляться…
…Весь день гравировал очередную печатную форму. Она должна стать последней в моей гравюре. Но, может быть, придётся вводить ещё один цвет. Тогда это уже будет не графика, а какая-то дефективная живопись. А истинная графика, как я её понимаю, это предельный лаконизм.
Простые вещи создавать сложнее всего…
…Пытаюсь добиться того, чтобы естественный белый цвет бумаги, оставаясь чисто белым, в разных местах композиции работал, как разный цвет…
…Закончил гравюру. Хороша она или нет, понять не могу. Работалось радостно, с удовольствием. Но это не гарантия успеха. Дилетанты всегда работают радостно, с удовольствием. Они счастливо лишены способности к самокритике, и никогда не сомневаются в результате своей работы…
…Чутко прислушиваюсь к внутренним голосам, чтобы решить, чем заняться дальше, на чём сосредоточиться. Столько новых идей, что не могу сообразить, за что ухватиться.
Деградация это? Или подъём?..
…Зашёл унылый Гаврилов. Он внимательно изучил отчётную выставку предыдущего потока и задался сакраментальным вопросом «А зачем это нужно?» Я не смог ответить. Олег раскупорил бутылку «Каберне».
Заглянул Купер и сообщил, что Маша Рудницкая сегодня из Краснодара должна привезти работы для вступления в Союз: «Узнаем, зрелый она художник или нет – догадается ли привезти водку? Если водка с Машкой прибудет, зовите в любое время суток!»
Мы обрадовались – выздоравливает Володя!
По радио куранты пробили полночь, а Рудницкой всё нет. Пошли мы с Олегом предупредить вахтёра, что Мария должна появиться. Вахтёр спит. Мы выдернули швабру, на которую ночью входная дверь запирается, и пошли Марию встречать. Отправились на станцию, натянув казённые валенки и ватные стёганки – вид бандитский. Протоптались на платформе до полтретьего, дождались последнюю электричку. Ни Машки, ни водки. Вернулись домой замороженные и обиженные. Дверь опять закрыта на швабру. Могучий храп вахтёра слышен через тамбур. Обошли здание туда, где жилые комнаты. Покидали снежки в ближайшее горящее окно. Высунулась чья-то борода. Мы объяснились и впустились. Зацепив по пути Купера и Заводнова, пришли к себе и, отогреваясь, незаметно выпили четыре гавриловских бутылки вина, припасённые для обмывания его вступления в Союз. Читали при этом вслух Платонова. С комментариями Купера это бесподобно. И рассвет над заснеженными соснами бесподобный!..
…Стремлюсь в своих работах к ясности и понятности, как общего целого, так и его частей.
Мои высокогорные сюжеты изначально идеальны и сами по себе, какими существуют в природе, и как результат тесного союза человеческого духа с природой, в этом смысле они даже патетичны.
Но в искусстве важен не столько сюжет, сколько его трактовка и художественное воплощение. Предметом искусства, поводом для создания высокохудожественного произведения может быть всё, что угодно. Хотя, конечно, чем идеальнее и выразительнее сюжет, тем, даже при недостаточной художественности выражения, его успех более вероятен. Ибо пошлость продолжает предъявлять к искусству свои сентиментальные требования – ищет в искусстве то, что легко понимает: любезность, элегантность, остроумие, экстравагантность, сарказм, изысканность... Набор этих качеств вызывает восторг наивных зрителей, жаждущих замены сложной для восприятия изобразительности примитивной чувственностью…
…В комнате холодина и, хоть время всего девять вечера, тянет в сон. Вернее, под тёплое одеяло. Закончил гравировать доску второго цвета. Можно отпечатать, да боюсь при искусственном свете наврать в цвете. Так срифмовал под впечатлением объявления, которое повесил в столовой питерец дядя Гусев – «Всем! Рисуем в семь!» Без десяти семь народ начал стекаться к натурному классу, предвкушая удовольствие от рисования женской модели. Но оказалось, дядя Гусев предлагает себя в натурщики!..
…В день рождения великолепного Германа Паштова из Нальчика, в его комнату набилось более двадцати человек. Купер подсчитал, что здесь представители творческих регтонов: «Большая Волга», «Урал индустриальный», «Советская Сибирь», «Советский Юг», «Ленинград», «Москва», «Московская область», «Советский Дальний Восток». Дядя Гусев подарил Паштову стихотворение:
В Ладоге – плещ… Лещ!
Синь и Севан – шихан.
Блеск и бокал – Байкал.
Вспомнил Арал – орал…
Что нам теперь пить?
Долго тебе жить!
Стихи очень красиво изображены на очень красивом листе. Купер сказал: «Дорогому бриллианту – дорогую оправу!» И вокруг стихотворения все расписались с пожеланиями.
Купер вновь в отличной форме, много шутит, много и весело ест и пьёт. Вновь, как в славные былые времена, из него фонтанируют шутки-прибаутки: «Дрожит, глаза и ноги косят, ему опять коньяк подносят!» «Пусть не трусит дядя Гусев, глядя на колены прекрасной Елены!» «Рюмку, штихель и кинжал он в одной руке держал!» «Он всё ест, не имеет слабых мест!» Два последних изречения, понятно, о Паштове.
Потом плясали… потом песни орали, пока не устали… потом до утра по очереди вслух стихи читали...
…Рисуем женскую модель. На подиуме, в окружении софитов и рефлекторов, стоит обнажённая натурщица. А вокруг, за мольбертами и с планшетами на коленях, сосредоточенно хлюпают красно-сизыми носами бородатые мужики в валенках, стёганках и толстых свитерах…
…Радио Московской области сделало передачу о Германе Паштове. Было сказано, что работать в Дом творчества «Челюскинская» приезжают известные советские художники. Купер уточнил: «Известные друг другу.» Журналистка, привыкшая произносить новомодное словечко «плюролизм», назвала ксилографию плюрографией. Теперь зовём себя плюрографами, широко известными в узких кругах…
…В комнате Гаврилова, в полную магнитофонную мощь, поёт Высоцкий. Символ времени! От некоторых песен смеёмся. От некоторых – мороз по коже и слёзы на глазах...
…Олег сегодня опять сделал отличный офорт. Молодчина! И человек он отличный, и художник превосходный, замечательный...
…Весь день Гаврилов пробует разные варианты печати своего нового творения. Во втором часу ночи позвал меня в офортную мастерскую помочь ему выбрать лучший вариант. Я помог и пошёл спать. Но заснуть не успел. Ворвался довольный результатом печати, провонянный керосином и ацетоном Гаврилов, и потребовал немедля обмыть его успех.
Интеллигентно, неспешно, содержательно и, как бы, не глупо, проговорили до завтрака. И пришли к следующим выводам: Чтобы много успевать, нужно много делать…Искусство требует страсти, но оно немыслимо без рассудительности…Лучше покупаются худшие произведения… Более востребовано менее художественное…Самые знаменитые художники вовсе не лучшие…Жёны художников не самые счастливые из женщин…Искусство вовсе не прибыльное дело…
…Радио настойчиво рассказывает об успехах наших войск в Афганистане, называет грандиозные цифры потерь неприятеля. Значит, наши потери колоссальны. Ибо атакующие всегда несут большие потери, чем обороняющиеся. Тем более, в горах. Когда этот трагический идиотизм прекратится?..
…Устроили поэтический вечер. Прозвучало много хороших стихов. Говорили о неизменности человеческой природы. О том, что навсегда будущий коммунизм, ради победы которого миллионы людей страдали и продолжают страдать, есть тот же мифический рай, всегда обещаемый всем обездоленным в награду за покорность…
…Подлость, наглость и хамство никак не зависят от профессии, образования, ума и таланта…
…Обычный человек работает, чтобы жить. Творческий человек живёт, чтобы работать. Обычный человек страдает от необходимости работать. Художник страдает, когда что-то мешает ему работать…
…Чтобы вести счастливую жизнь, нужно быть привязанным не к людям и вещам, а к идее и цели…
…У нас есть всё для счастья. Кроме счастья…
…Соскучился по жене, по дому. Хочется детей обнять, прижать, потискать. Не нужно шуметь на них. Они уже почти взрослые, всё понимают. Ими нельзя командовать. С ними нужно дружить. Значит, прощать им многое бытовое. Ведь они воспринимают мир шире и ярче нас. При этом, понятно, иногда забывают серую скуку будничных домашних обязанностей. Это у них не надолго, к сожалению. Когда-то меня обижала и раздражала беззаботность и смешливость младшей сестры жены. Где теперь её беззаботная смешливость?
У нас хорошие дети. И не стоит их раньше времени старить дисциплиной. Не стоит портить им впечатление о них самих, и о нас, и вообще о жизни. Пока они лучше нас. Откровеннее и скромнее в своих желаниях… и в нежеланиях… в своих поступках… в лени и забывчивости… в мечтах и фантазиях… в своих чувствах… и в проявлении этих чувств… Всё пройдёт. И всё придёт. Скоро они станут взрослыми, самостоятельными. И мы для них уменьшимся, ослабеем и поглупеем, станем неинтересными. Они уйдут в свою собственную жизнь. Нужно, чтобы между нами сохранилось доверие. И дружба. Дружба – это доверие. Дружба не может быть занудной, требовательной и подозрительной. Она может быть только доверительной, доброжелательной, любящей, прощающей…
…В комнате холодно. В неподвижности ещё холоднее. Гравирую, сидя за столом в валенках и пуховке. Голенища валенок узкие и жёсткие, натирают кожу. Ноги на икрах, по периметру, облысели. За окном морозная ночь и ветер. Сосны в темноте громко шумят и размахивают заснеженными ветвями, роняя снег. Снежная пыль искрится в свете из окна. Без повода чей-то стишок вспомнился:
Оглянись на жизнь сначала:
Что хотел, и что осталось,
Далеко ль от сердца старость,
И близки ль ещё стихи?
Оглянись вокруг – ведь рядом
Есть, кому ответить взглядом,
Есть тепло рукопожатья
Верной дружеской руки.
… Хороший педагог вовсе не обязательно хороший художник. И не обязательно ему быть хорошим художником. Обидно, что среди посредственных художников пропало немало хороших педагогов. Хорошие художники редко бывают хорошими педагогами – на вторую профессию просто не хватает энергии и времени. Исключения единичны. И тем более достойны уважения…
…С раннего утра акварелью и цветными карандашами подправлял оттиски, и провозился до трёх часов. Успел завершить работу к началу творческого вечера, посвящённого памяти Рейнгольда Генриховича Берга. Собрались в выставочном зале у его работ. Гостей удивительно мало. Болошенко не приехал. Видимо, это возрастное – больно поминать ровесника. Из Москвы были Галя Макавеева, Александра Феликсовна Билль, Ингрид Николаевна Волынская; из Фрунзе приехала Лидия Александровна Ильина. Говорили много хорошего, доброго, благодарного. Вспоминали смешное. Смотрели слайды. Пели хором. Плакали. Пили и не пьянели.
На электричку гостей проводили под густым снегопадом. Вернулся к своим оттискам. Как всегда, в процессе корректировки, привык к ним – перестали раздражать и вызывать сомнения. Лучшим оказался тот оттиск, который, сняв со станка, хотел уничтожить…
…Вчера, когда шёл на почту, мороз и пронзительный ветер выжимали слёзы. А сегодня оттепель: с крыш потекло, снег потемнел и осел, голые чёрные деревья навевают грусть. Настроение мутно-слякотное.
Продолжаю работу над гравюрой «Актинометрист». Вроде бы толково получается. Использую фактуры. Печатную форму гравирую в глубину – врезаюсь в картон, и наружу – наслаиваю рельеф. Очень интересно! Выразительные возможности «гракарта» неисчерпаемы...
…На улице опять крепкий мороз. А батареи, почему-то, чуть тёплые. Многое хочу сделать. Но ничего делать не хочется. Усталость накопилась. В искусстве, как в горах, спасение от усталости и нежелания работать – только в работе! Жизнь у нас единственная, другой не будет. Неудачная попытка жизни всё равно будет засчитана. Чем раньше художник это осознает, тем больше сможет сделать. Художник, не работающий по субботам и воскресеньям, теряет в год больше трёх месяцев…
…Я козёл! Перевёл сложный рисунок с кальки на картон, и уже начал гравировать, когда сообразил, что перевёл зеркально. От огорчения вспомнил, что у старого китобоя Жени Димуры завтра день рождения. И мы с Гавриловым отправились в Москву искать подарок. Когда вернулись, после свежего воздуха, так противно находиться в нашей прокуренности, кислотности и прокеросиненности, что мы с Олегом отправились кататься на лыжах. При полной луне снег искрится. На лесных полянах так ярко, что приходится щуриться. Вернулись в полпервого весёлые и бодрые. Поскольку завтра уже наступило, отправились поздравлять Димуру. Поздравление переросло в отмечание, и продолжалось до пяти утра. Только заснул, радио заорало. И возник Димура с молдавским сухим вином. Реанимация. Вечером официальное, всенародное чествование именинника. Украшением праздника стала очаровательная подруга Димуры Виктория Островская, капитан дальнего плавания. Посмотрели слайды из её океанских походов на яхте, из недавнего четырёхмесячного плавания на паруснике «Седов». Женя полночи эмоционально рассказывал о своих пяти китобойных экспедициях в Антарктиду, показывал фотографии, рисунки и наброски. Я устал от шума, и ушёл спать. На рассвете разбудил грохот – Гаврилов снежки в окно кидает: вся весёлая компания, во главе с именинником, вернулась с лыжной прогулки, а вахтёр спит, и входная дверь заткнута шваброй. Впустил гуляк и отправился досыпать. Не тут-то было! Ввалились Димура, Гаврилов и Камалов с выпивкой. Выслушал справедливую критику за проявленную пассивность и утрату коллективизма. Выпили за примирение. Солнце нового дня встретили бодрыми, полными энергии и оптимизма…
…Подправляю оттиски – произошло несовпадение цветов при печати. Придётся вводить ещё один цвет. Как, пока не представляю. Гаврилов сегодня тоже печатал, и тоже неудачно. Уже на втором оттиске произошла глухая закатка печатной формы, и полутон стал печататься темнее тона. Олег печатал одновременно с трёх готовых пластин, и это несчастье произошло на всех. Теперь Гаврилов троекратно расстроен, пребывает в пессимизме, и с горя непрерывно ест винегрет, оставшийся после ужина в избытке.
Около часу ночи заскочил Купер посмотреть, что мы за день натворили. Показывали огорчённо, а он неожиданно: «Классно! Необычно, оригинально, выразительно! Верной дорогой идёте, товарищи!»…
…Ветер треплет деревья, и снежная пыль носится в воздухе белой пеленой разной плотности. Жаль, что деревья теряют свой снежный убор. Особенно красивы под снегом тянь-шанские ели вдоль входной аллеи – на каждой еловой лапе полуметровый слой снега…
…Мне очень нравится в комнате Гаврилова. Кажется, что у него светлее, теплее, просторнее, уютнее. А он считает, что моя комната уютнее, просторнее, теплее и светлее…
…На «Челюху» напал грипп. Теперь в нашем доме основной запах – чесночный. В целях профилактики водку на чесноке настаиваем, чесноком закусываем…
…Через лупу изучаю альбом репродукций гравюр Альбины Акритас, ведущей «картонщицы» страны. Раньше смотрел альбом – всё было понятно, всё ясно и просто. Теперь, когда в гравюру на картоне осмысленно вработался и приобрёл опыт, появились неясности, возникли вопросы. Блаженны дилетанты!..
…Странный парадокс времени выявился – для работы, до конца потока, времени осталось катастрофически мало. А до возвращения домой – целая вечность…
…Гравирую, работа идёт трудно. Хочется сделать хорошо – появляется скованность. Ответственность, самим себе придуманная и на себя возложенная, порождает неуверенность и робость, лишает работу удовольствия. Для успеха необходимо чувство лёгкости, душевного полёта!..
…Получил письмо из дома. Жалко жену в её постоянных хлопотах. Стыдно, что живу беззаботно и занимаюсь делом бесполезным. Зачем семье моя талантливость и известность? Семье нужно моё внимание, забота и деньги. Не в будущем, а сейчас!
Художник, желающий счастья любимой женщине, не должен на ней жениться…
…Чтобы в искусстве добиться стабильного успеха, необходимо быть жестоким эгоистом. Нужно считать своё занятие самым важным. И подчинять ему все интересы – и свои, и всех своих близких…
…Если можешь, не становись художником! Профессия трудная и неблагодарная. И очень ревнивая, забирающая человека целиком, безраздельно…
…Для успеха художнику мало поддержки жены и собственной усидчивости. Необходим талант. Но одним талантом, без усидчивости и поддержки жены, успеха не достичь. А ещё необходима удача…
…Главное, избавиться от сомнений. Всегда хвали себя – лучше тебя самого никто тебя не похвалит. Неудача, обоснованная концептуально, превращается в достижение. Главное – уверенность!..
…Обычно люди живут в настоящем – настоящим, в обыденной повседневности – повседневно-обыденным. А художник своим творчеством, своей мечтой живёт в будущем. Художник всегда обгоняет время…
…С возрастом накапливается усталость. Вместе со здоровьем исчезает работоспособность. Время убыстряется. Хочется сделать много, но уже не успеть. Приходит осознание неправильно прожитой жизни. Поздно! Жизнь неповторима, как пленэрная акварель – её так же нужно делать сразу безошибочно…
…Под водочку обсуждали выступление Горбачёва в ООН. Вдруг радио объявило о катастрофическом землетрясении в Армении! Мои горные друзья, конечно, сейчас уже там на спасработах. И я сейчас был бы там, не будь я здесь. Надо ценить каждый миг жизни, и дорожить каждым мигом, используя его для жизни – для работы…
…Вдохновенно грызя сухарь, Купер сломал зуб. Теперь шепелявит, и от этого его шутки-прибаутки сильно выиграли…
…При пустом кошельке, даоистские лекции Камалова не дарят должной умиротворённости и душевного покоя. Конечно, не в деньгах счастье. Но с ними приятнее и проще быть несчастным…
…Подправляя оттиски, привык к ним, они перестали казаться неудачными. Прав или нет? Не знаю. И никто точно сказать не сможет – в нашем деле всё субъективно и зависимо от многих обстоятельств. То, что не нравится сегодня, завтра может вызвать восторг. И наоборот…
…У меня горе – при печати установил на валу слишком большое давление, и расплющил рельефные фактуры, на декоративный эффект которых рассчитывал! …Факир был трезв, и фокус не удался…
…Внимательно просмотрел контрольные оттиски, сделанные в отдельности с печатной формы каждого цвета прошлой моей гравюры. Оказалось, что в одном из них, среди тоновых пятен, скрыта красивая абстрактная композиция – более интересная, неожиданная, выразительная и цельная, чем весь лист целиком. А в оттиске с другой печатной формы, вертя его перед собой, нашёл три замечательные композиции. К таким композициям и пластическим решениям я всегда стремился – максимально выразительным и предельно лаконичным…
…Стали известны результаты республиканского выставкома. Мы с Гавриловым, в этот раз, пролетели мимо выставки. Обидно, досадно…да ладно! На десерт к ужину яблоки – сварили в электрочайнике компот. Этим утешились…
…Чувствую себя паршиво, улёгся спать рано. Долго не мог заснуть, ворочался и мучился. Слышал сквозь дрёму, как воет за окном ветер… как мои электронные часы пропели полночь… потом час… потом налетели нелепые, странные, хаотические сновидения. Несколько раз проваливался в сон, но скоро возвращался в явь. Часы пропели два. Из офортной притопал Гаврилов, шаркал за стенкой, курил и матерился. Потом часы отметили три. Больше ничего не помню – заснул.
Олег разбудил за пятнадцать минут до завтрака. Он возбуждённый, взъерошенный, вдохновенный и довольный – сделал за ночь хороший офорт…
…Приехал в гости великий Александр Андреевич Ливанов. Всё такой же Чарли: семенящая походочка, плечики недоумённо приподняты к ушам, руки болтаются и мешают при ходьбе, волосы растрёпаны, глазки за очками растерянно-удивлённые, беззащитные…бездонно глубокие… бесконечно мудрые…
…Казалось, что празднества, по случаю приёма в Союз новых членов, завершились. Но двухметровый магаданец Саша Артемьев всех, вновь принятых, вновь вдохновил на веселье. Загудело очаровательное застолье с песнями, стихами и танцами до утра. Так просто: хочешь быть счастливым – будь им!..
…Ощущение счастья вне времени, вне обстоятельств жизни, вне логики. Это чувство, а не размышление – можно быть счастливым без рубля в кармане. Если нет чувства – будешь несчастным при любых рассуждениях и выводах, при каждодневных миллионных доходах…
…Рабочему «Челюхи» Николаю Николаевичу (он грузчик, столяр, слесарь, стекольщик, сантехник, электрик, садовник, дворник) сегодня 80 лет. Купер взялся за написание поздравлений и пожеланий, а я отправился в ЧУМ (челюскинский универсальный магазин) за подарком. Давно не выходил из нашего здания, пропахшего кислотами, керосином, ацетоном, канифолью, красками, табаком, водкой, чесноком и кофе. А на улице свежесть…мороз…медленный крупный снег! Сказка! Жаль, не мы её герои…
…Купер продолжает водить ко мне экскурсии, афишируя безграничные возможности гракарта. Прилюдно хвалит. Приятно. Но понимаю, что можно и нужно делать гравюры лучше, интереснее, выразительнее. Я освоил гракарт, обрёл умение и опыт. Начиная работу, точно знаю, чего хочу. И как этого достичь.