Игумен всея руси
народная драма в 2-х частях
ПРЕДИСЛОВИЕ авторА
Уважаемые читатели! Что значит для вас поэзия? Спасательный круг или изысканное лакомство на отдыхе от виртуальной реальности?.. Огромное спасибо Создателю за то, что вы люди читающие, а значит, думающие, неравнодушные, нескучные.
Вы собираетесь прочесть народную драму о труженике, собирателе и хранителе земли русской – Сергии Радонежском. В 2014 году весь православный мир празднует 700-летие со дня рождения величайшего Святого. Подробности замечательной жизни Преподобного окунут вас в эпоху русского средневековья, которая не менее увлекательна, чем легенды о Робин Гуде или книги Майн Рида. Второй пласт драмы – история спасения мощей Батюшки в ХХ веке – сюжет и детективный, и мистический. Все описанные события и герои произведения подлинные, авторская фантазия лишь в том, что общаются они между собой стихами, избегая праздных слов и ненужных смыслов.
Пролог
преображение первое
Русь начала XIV века. Соборная площадь Ростова Великого. Колокольный звон оповещает о завершении Божественной Литургии. Народ, среди которого дьякон Анисим, боярин Кирилл с боярыней Марией, приветствует выходящего из кафедрального собора архиепископа Ростовского, Владыку Прохора.
Владыка Прохор
Спасибо за почёт, возлюбленный народ.
Да не иссякнут в нас отвага и терпенье!
Когда же призовёт на суд небесный свод,
Дадим благой ответ за каждое мгновенье.
Кирилл
А как сумеем оправдаться перед Ним,
Когда в душе не утихает злоба
На московитов?
диакон Анисим
Их разбой неугасим,
И ненасытна окаянная утроба!
Кирилл
Иван Данилович прислал в преддверье смут
Василия Кочеву воеводой…
диакон Анисим
С ним – зверя Мину, чтоб голодный люд
Платил Москве ростовскою свободой!
Кирилл
Крушат устои шалым батогом,
По-волчьи жадно клацая зубами!
диакон Анисим
Ограбленных смиряют сапогом
И наших жён паскудят под столами!
Кирилл
Градоначальник, старый человек,
На площади висел вниз головою.
диакон Анисим
Вмиг превращают юношей в калек,
Спохабничают – песни злобно воют!
Владыка Прохор
Втоптали в тартар христианскую любовь.
В унынии от страха сердце стынет.
Толпа на алтари выплескивает кровь –
Слепой заложник княжеской гордыни.
Не зря князь Александр вознёс победный стяг –
И на Чудском громил Тевтонский Орден,
Германцам доказав: Русь – волевой кулак,
А не десяток мелкокняжьих родин.
Не ведаю и сам, как одолеть беду.
Молитесь больше. Кайтесь в наговорах.
Любовью и трудом житейскую страду
Преображайте в просветлённых взорах.
Кирилл
Позволь, Владыка, мне поведать об ином:
Мы ждём дитя с любовью, не во гневе.
Мария
На Литургии, как средь зноя гром,
Младенец трижды прокричал во чреве.
Владыка Прохор
Господь нам показал росток святых начал:
Утробный глас – великое знаменье...
Сегодня праведник в соборе прокричал
Народу божьему на удивленье.
Давайте ж верить и на небо уповать:
Взрастут обильными хлебами нивы,
Святая Русь – горюющая мать,
Услышит соловьиные разливы.
часть первая
преображение второе
зарубка первая
Русь XIV века. Ростов Великий. На лесной поляне под дубом молится Черноризец в сане пресвитера. Выбегает плачущий отрок Варфоломей.
Черноризец
Ребёнок, что стряслось – слезами вспухли очи?
Кто напугал тебя в темнеющем лесу?
Варфоломей
Пропал мой жеребец – лишь этим озабочен.
Гнедого от волков до ночи не спасу.
В истоме задремал под солнечным покровом
Средь шёпота травы. Никчёмный я пастух –
Не уберёг коня от бегства твёрдым словом.
И тем подвёл семью. В унынии мой дух.
Черноризец
Безмерно тяжелы земных путей вериги…
Варфоломей
Ах, в этом истина, молитвенник-чернец.
Не смог я прочитать божественные книги.
Ропщу, поскольку сердится боярин, мой отец.
Бранят учителя. Товарищи смеются:
Мол, грамоту дурак не в силах одолеть.
Черноризец
За трапезой всегда некстати бьются блюдца?
Варфоломей
Частенько по спине моей гуляет плеть!
Черноризец
А молишься ли ты с утра и на ночь Богу,
Чтоб с Ним преодолеть сомненья и беду?
Варфоломей
Лишь от молитвы жду скорейшую подмогу.
Архангелы меня в иной предел ведут…
Черноризец дает Варфоломею просфору.
Черноризец
Съешь эту просфору в знак Божьего спасения
И дара разумения Священного Писания.
Ты овладеешь грамотой, как птица силой пения,
По воле проведения без всякого страдания.
Варфоломей
Об этом чуде следует немедленно поведать
Кириллу и Марии, что ждут давно меня.
Родителям со странником в охотку пообедать.
Неужто слышу ржание любимого коня?
зарубка вторая
Изба ростовских бояр Кирилла и Марии. Кирилл у иконостаса читает книгу. Мария со старшим сыном Стефаном накрывают на стол. Входят Варфоломей и Черноризец.
Кирилл
Ценю твою заботу, божий странник, –
Вернул родителям пропавшее дитя.
Черноризец
Под дубом я читал пред Господом помянник,
Чу, отрок зарыдал, от бедствий нет житья:
Потерян жеребец и в чтении прорехи,
Насмешки сверстников и гнев учителей.
Кирилл
Порою достаётся сыночку на орехи
С отеческой опекой полдюжины плетей.
Черноризец
(вынимает из сумы псалтырь
и раскрывает перед Варфоломеем)
Вот прочитай псалом.
Варфоломей
Я не умею, отче.
Черноризец
Варфоломей, читай!
Кирилл
И не кусай губу.
Мария
Я с ним, бывало, так просиживала ночи,
Он плачет мне в плечо, утешить не могу.
Варфоломей
Я, матушка, тебе не лгал и на полслова.
Стефан
Да ленью соблазнил из райских кущей змей.
Внимание псалмам – благой души основа!
Черноризец
Я в третий раз прошу, читай, Варфоломей!
Варфоломей
(читает)
Блажен тот муж, блажен на долгий век,
Кто не обласкан лживым супостатом
И на собраньях нравственных калек
В чаду не упивается развратом.
Во власти Господа навек его душа,
О горнем свете мыслит дни и ночи,
Как дерево при водах, не спеша,
Растит плоды, чтоб радовались очи.
Не то, что нечестивые – их прах
Развеется по ветру Божьей волей,
Не спрячутся ни в замках, ни в гробах,
Не оправдаются тяжёлой долей.
Бог знает праведных – и нищих, и царей,
Карает по грехам и любит, как детей.
Черноризец
Как складно прочитал, а говорил, не в силах
Грамматику постичь.
Мария
Христовы чудеса!
Кирилл
Безграмотных дедов перевернёт в могилах.
Варфоломей
А Бога воспоют земля и небеса!
Черноризец
Наш отрок будет монастырский житель,
Растопит словом княжих распрей лёд.
С ним Троицы Священная Обитель
В дни смуты многих к вере приведёт.
преображение третье
зарубка первая
Советская Россия 10 апреля 1919 года. Сергиев-Посад. Священник и философ Павел Флоренский за рабочим столом перебирает бумаги.
о. Павел
К чему нас привели наука и искусство:
В забвении отцов разнузданный дикарь,
Сметая топором возвышенные чувства,
Уродует словарь, алфавит, календарь.
Всё меньше прихожан у праведной России –
Оболган Патриарх, распущены войска,
Картавый Люцифер возвёл себя в Мессии,
Лишив безумный люд последнего куска.
Проспорили страну агностики-дворяне.
Отрёкся от борьбы страдалец-государь.
Вступили в партактив вчерашние миряне –
Листовки раздавал нетрезвый пономарь.
На жертвенных кострах сжигаются иконы! –
Холопы сатаны Дзержинский и Свердлов
Россию обрекли на матюги и стоны,
Заставили просить пощады у врагов…
Стучат. О. Павел впускает в дом свою прихожанку Аксинью.
Аксинья
Позвольте, батюшка, покаяться в грехе:
Не удержала дочь от брака с комиссаром.
Теперь он пристаёт то к сыну, то к снохе:
Когда, мол, заживут марксистским идеалом.
К весне грозит разжечь в Америке пожар
Серпом и молотом гневливого прольята.
о. Павел
Сгущают демоны над родиной угар,
Но я запомнил – про-лета-риата.
Аксинья
Ах, отче дорогой, не всё ли нам равно,
Как именуется бесовское обличье?
о. Павел
Ведь ты раскаялась.
Аксинья
Зять потащил в кино –
Постичь вождя простецкое величье.
о. Павел
Понравился Ильич, когда он речь толкал
Про грандиозность большевистских планов?
Аксинья
В сравнении с царём – озлобленный шакал,
А комиссар бубнит – из мыслящих титанов.
о. Павел
Наверно, так и есть. Кто б без него посмел
Господские поля пообещать крестьянам?
Аксинья
От их великих дел не вырос мой удел.
А скромный урожай похищен ураганом.
о. Павел
Аксиньюшка, прости юродство в горький час –
Не научился жить по воровским законам.
Аксинья
Собрался зять вчера крушить иконостас –
Насилу отвлекла проклятым самогоном.
Когда отживший мир отрядный командир
Перекромсал ножом налево и направо,
Орал, что атеизм справляет завтра пир:
Им Мощи Сергия – желанная забава.
Декретом повелел иудина Ильич
Раздеть Святого, фильму сняв про это.
Ах, чтоб его разбил под вечер паралич,
И врач не спас из реввоенсовета!
Я верю, крестный ход стенающих мирян
Святыню оградит от светопреставленья.
о. Павел
Мне не позволит долг – священнический сан –
Мирян направить под прицел отмщенья.
Аксинья
А как же дальше жить?
о. Павел
Смиримся как Христос,
Когда Его на смерть послали словоблуды.
Единственный ответ на сложный твой вопрос.
Аксинья
Не в Иудее мы…
о. Павел
Но царствуют Иуды…
Аксинья с грохотом закрывает за собой дверь.
зарубка вторая
В покои наместника Троице-Сергиевой Лавры, архимандрита Кронида входят о. Павел и граф Юрий Александрович Олсуфьев.
о. Павел
Простите нас, архимандрит Кронид,
Что слишком поздно постучались в келью.
архимандрит Кронид
Видать, у вас душа немыслимо болит,
А то бы тело тешили постелью.
граф Олсуфьев
Не те, Владыка, накатили времена,
Чтоб ленью потакать усталым членам, –
Штыком насквозь исколота страна
В угоду большевистским переменам.
о. Павел
Шпион немецкий, укрепляя власть,
Издал декрет, чтоб лаврские святыни
У православных для казны украсть.
граф Олсуфьев
Обитель Сергия обгладывают свиньи...
архимандрит Кронид
Откуда весть про страшный тот указ?
о. Павел
От комиссара, зятя прихожанки.
Он жаждет представителем от масс
Священников скорей скрутить в баранку…
В разгаре сатанинская страда:
Грозит Мощам Святого разоренье,
Чтоб рака Сергия исчезла без следа –
На киноленте сохранят глумленье.
архимандрит Кронид
Живём мольбой за исцеление страны,
Чьё назначенье извратили хамы.
граф Олсуфьев
Тому порукой, сновидение жены
Ещё задолго до февральской драмы.
С моей племянницей в имении тогда
Втроём мы жили возле Поля Куликова.
Стяжали праздник повседневного труда.
Для богомольцев не жалели крова.
Однажды Софья среди темени глухой
Меня, дрожа всем телом, разбудила
И рассказала сон, пронзающий покой,
Чем удивила и насторожила.
Сам Преподобный настоятельно велел,
Продать имение, у Лавры поселиться.
архимандрит Кронид
Похоже, для четы Олсуфьевых удел
Стать в колеснице золочёной спицей.
о. Павел
Мы старший череп из гробницы Трубецких,
Что прах хранит под Троицким Собором,
К Мощам приложим – так в скрижалях вековых
Глава Святого избежит позора.
архимандрит Кронид
Коль дело приняло столь резкий оборот
Армагеддона православной чести,
Не грех и вспомнить, лаврский наш приход
В числе забот Владык на главном месте.
Ты хоть богатого, хоть нищего спроси,
И в радости, и горемычной тяге,
Кто мудрый пастырь для овец Руси?
Ответят – образ Сергия-трудяги.
Из князя Дмитрия Он сделал храбреца,
Чтоб по молитвам воевал с ордою.
И напугал во сне поляка-наглеца –
Вернул в Варшаву с армией худою.
Владыка Тихон мне негласно поручил
Спасти частично лаврские святыни.
А именно, Главу. Так дай же Бог вам сил
Исполнить дело непременно ныне.
зарубка третьЯ
В Троицком Соборе Лавры о. Павел и граф Олсуфьев стоят у раки Сергия Радонежского с черепом старшего из князей Трубецких.
о. Павел
Прости нас, отче Сергий, за обман,
Что разделяем Праведные Мощи.
граф Олсуфьев
Теперь в стране рабочий класс – тиран,
Пьёт самогон под лозунги у тёщи.
о. Павел
Закон любви мирянами забыт –
Штык подчиняет мать, отца и брата.
Но продолжать не позволяет стыд.
граф Олсуфьев
Всегда свобода каторгой чревата…
о. Павел
Ты Русь сплотил для гибели орды,
Вражду князей отмаливал пред Богом.
граф Олсуфьев
Нам по грехам не одолеть беды,
В «Двенадцати» воспетой Блоком.
о. Павел
Священную Главу заменим мы
На череп Трубецкого из гробницы.
граф Олсуфьев
Народ воскреснет из бездушной тьмы
Под жарким пламенем Твоей десницы!
преображение четвёртое
зарубка первая
Русь XIV века. Село Радонеж близ Москвы. Изба постаревших боярина Кирилла и боярыни Марии, с ними живёт юноша Варфоломей.
Кирилл
Как тяжела судьба переселенца,
Хотя повсюду шелестят берёзы,
В печи трещат задумчиво поленца,
Под небом возвышаются покосы.
Но нет в избе прадедовского духа,
Не водится отцовская повадка,
Здесь не касались в колыбели слуха
Молитвы мамы, что витали сладко.
Ростов Великий победили московиты.
И вот приходится пахать чужие земли.
Кто половчей, те при князьях и сыты.
Мария
А ты беду безропотно приемли!
Благодарил за предков и богатство –
Учись судьбу благословлять за крохи.
Виднее в нищете Христово Царство,
Когда к нему мы пролагаем вздохи.
Утешимся молитвой и псалмами,
Усердием в трудах Варфоломея.
Стефан и Пётр со здешними краями
Уже срослись, любовью пламенея
К заботливым благочестивым жёнам,
Что нам рожают год от года внуков.
Кирилл
Душа изныла по земным законам
Искать покой, молитвы пошушукав.
Варфоломей
О преходящем хлопотать с рассвета
Нрав тяготится в длительной юдоли.
Хочу стяжать блага Господня Лета:
Читать Заветы на лесном престоле.
Не мне идти разъезженной дорогой:
За жадным князем бегать наудачу,
В семейной ограниченности строгой
Копить деньгу, не додавая сдачу...
Благословите грешного ребёнка
Под монастырский свод уйти от мира.
Кирилл
Мы ж с мамкой на чужой сторонке
При трёх сыночках превратимся в сирот?
Нам, немощным, не взять и ломтя хлеба
С ковшом священной ключевой водицы.
Мария
Ведь братья отвечают перед небом,
Чтоб их детей не исхудали лица…
Кирилл
Чти мать с отцом и будешь здрав довеку –
Так в Библии написано издревле!
Встречая старца, нищего, калеку,
Горчайшей доле всей душою внемли.
Нас досмотри. Похорони церковно.
Сорокадневной поддержи молитвой.
И помыслы освободятся, словно
Парящий голубь над земною битвой.
Мария
Сынок, останься! Без твоей заботы
Клюкой не усмирить змею-тревогу,
Христовым мёдом не наполнить соты
Усталых душ, что ищут тропку к Богу.
Варфоломей
Я ваш послушник! Батюшкины речи
Усердны попечением о сыне.
А мамины – горят как в полночь свечи.
Кирилл
А ты для нас – живой родник в пустыне.
зарубка вторая
В Хотьковский монастырь к послушнику Стефану приходит Варфоломей.
Стефан
Год миновал, как опочила Анна –
Болела после родов и трудов.
А сорванцов – Климента и Ивана,
Растить я в одиночку не готов.
Всё тленно в зыбком, окаянном мире:
Покой семьи, наследственный уклад.
Лишь скоморохи мы на княжьем пире!
Варфоломей
Нас испытанья закаляют, брат.
Стефан
Я так любил родителей, супругу,
Неугомонных в играх сыновей.
Теперь взываю к ангелу, как к другу:
«Очаг домашний по ветру развей»!
Ни в чём вдовцу не обрести забвенья.
Надежда на Хотьковский монастырь…
Варфоломей
Живём с родительским благословеньем
Молитвой ублажать земную ширь...
Досмотришь нас – говаривал папаша –
Молитвою поддержишь сорок дней,
А там хоть в скит, что царской жизни краше.
Чем дальше цель, тем свет её видней!
Стефан
Отдав Петру детей на воспитанье,
Живу с последним нищим наравне.
Хранит пусть младший рода процветанье…
Варфоломей
Достойный пахарь на родной стерне.
Я отдал брату землю и пожитки –
Мирским отяготился вольный дух,
Хочу в тиши божественные свитки
Читать неспешно благочинно вслух.
Благослови!
Стефан
Не понимаю рвенья,
Что по плечу осилить лишь святым.
Монашество – молитва и терпенье.
Чем выше пламя, тем ничтожней дым.
Варфоломей
Благослови! И стану волей крепок
По милости всевидящих небес!
Стефан
Пусть нас благословит приветом веток
Монах Кирилл, когда завидим лес
На зорюшке.
Варфоломей
Стефан – мой зрячий посох!
Доверюсь брату, как ладья веслу.
Стефан
Со мной научишься купаться в росах
И всякому земному ремеслу.
Варфоломей
Расчистим сразу место для церквушки.
Стефан
Её мы в подвиге духовном возведём!
Варфоломей
Впитают руки запах свежей стружки.
Молитвами очистим водоём
Для окропления лесной святыни
И келий, что заменят отчий дом.
Стефан
В глуши научимся смирять гордыни
Молитвой, покаяньем и постом!
зарубка третья
Пригорок Маковица в десяти верстах от Хотькова. Варфоломей и Стефан плотничают.
Варфоломей
Ласкает душу плотницкое дело:
Топор с рубанком, смолянистый ствол,
И с Божьей помощью работа закипела –
В землянке встали свод, скамья и стол!
Под пение псалмов обжили келью.
На маковке стоит кленовый крест.
Причастно сердце к тихому веселью,
Где не грозят ни плётка, ни арест.
Вдвоем сходили к батюшке Агносту,
Что для престола освятил дары.
Стефан
Смердит страна, подобная погосту, –
Русь распинают ханские пиры…
Озлобленным князьям всё мало власти.
Хмельному Дмитрию не примирить вражды.
Варфоломей
Нет у Руси друзей, одни напасти
От хищных шведов, ляхов и орды.
Нам надо крепко за народ молиться –
Слышней стенания в лесной глуши...
Стефан
Не ждёт ли наших подвигов столица,
Где сластолюбье, лень да барыши?
Продолжим службу важными делами.
Большой Богоявленский монастырь
Под утро встретит нас колоколами,
Из теплых келий зазвучит псалтырь!
В общении с двором митрополита
Происхожденьем не ударим в грязь.
Там к Дмитрию, считай, что дверь открыта.
Ключ подберём – и осмелеет князь.
Варфоломей
Мне эти речи вовсе не по нраву.
Гони гордыню поскорее прочь!
Заложим здесь духовную державу,
Чтоб немощи совместно превозмочь.
Стефан
Смешны мне про гордыню небылицы –
Я сызмальства в писании силён.
Мы станем завтра кормом для волчицы,
Иль, замерзая, навсегда уснём.
Мы что-то Троице докажем этим?
А может, в раку поместят наш прах?
Варфоломей
Сказал Христос, коль будете как дети,
Споёте песнь Отцу на небесах.
Стефан
Спешу в Москву с дарами аналою.
А на тебе – самоубийства грех.
Варфоломей
Пускай тропа летит прямой стрелою,
Где с Дмитрием найдёт тебя успех!
зарубка четвёртая
Пригорок Маковица. Варфоломей и игумен Митрофан выходят из церкви.
Варфоломей
Земной поклон тебе, игумен Митрофан,
Что в новой церкви славно справил службу.
игумен Митрофан
Я ею исцелил десяток жгучих ран
И снова окунулся в нашу дружбу.
Варфоломей
Из детской памяти протягивая нить,
Перед собою, наконец, не струшу,
Тебе желаю тайный замысел открыть,
Что редко с языка выпархивал наружу.
Решил я с юности сменить отцовский кров
На отдалённую от мира келью.
игумен Митрофан
Известно, всякий быт в монашестве суров.
Варфоломей
Молитва чаще ладит с птичьей трелью.
игумен Митрофан
Коль смелый промысел тебя вперед зовёт,
Не откажу в скорейшем постриженье.
Да освятит Господь молитвенный полёт,
И снизойдёт на душу просветленье!
Осуществим твою давнишнюю мечту
На службе, в праздник Сергия и Вакха.
Пустынножительство пускай ведёт к Христу,
Чтоб стать зерном божественного злака...
преображение пятое
зарубка первая
Советская Россия 1919 года. Дом Олсуфьевых в Сергиевом Посаде. Граф Олсуфьев с узелком в руках мечется по комнате.
граф Олсуфьев
Как будто стих бедлам вокруг Его Мощей.
В музее выставлены на позор останки.
Антанте не изгнать красноармейских вшей –
Фанатики летят на коннице под танки!
Однако ж дольше не решился оставлять
Дражайшую Главу у Трубецких в гробнице –
Боюсь, в любой момент винтовочная рать
Лишит Россию покровительства Десницы...
Вынимает посуду из ларца, прячет в него Главу, а ларец ставит под кадушку с пальмой.
Попался на глаза прабабушкин ларец –
Под пальму древняя дубовая подставка.
Олсуфьев – с комиссарами всех стран борец!
Зачем вскормил змею глупец Морозов Савка?
зарубка вторая
Воет вьюга. В доме Олсуфьевых Преподобный Сергий Радонежский на коленях молится перед иконой Пресвятой Троицы.
Преподобный Сергий Радонежский
Святая Троица – Отец и Сын и Дух,
Спаси Олсуфьевых от вражьих копий,
Что Русь загнали в дьявольские топи,
Пусть сонмы ангелов на них роняют пух…
В голодный год пошли насущный хлеб,
Благие силы для духовной брани,
Тишайший вечер на христовой длани
И ладан утренних церковных треб.
Спаси от выстрела, от взрыва, от ножа,
От обыска, ареста, приговора,
От посягательств комиссара-вора,
От срама пыток, где душой дрожат...
Не скроется богоотступник от меча,
Коль клёкот крови переполнил храмы...
К Олсуфьеву в горниле горькой драмы
Приставь архангела – бессонного врача!
преображение шестое
зарубка первая
Русь XIV века. На пригорке Маковица инок Сергий радостно встречает своих земляков диакона Анисима, его сына Елисея, Сельвестра, Мефодия и Андрония, а также пришедших с ними Василия Сухого и Якова-земледельца, именуемого впоследствии братией Якута.
инок Сергий
Елеем льётся радость в келью, земляки,
От вашего внезапного прихода!
диакон Анисим
В дугу согнули нас поборами князьки.
Лишь у тебя, в лесу – желанная свобода.
инок Сергий
Уход от дел мирских – не двери в рай.
Душа-страдалица поближе, правда, к Богу.
Сельвестр
Невыносимо видеть отчий край
Как развороченную шатуном берлогу.
Елисей
С рожденья в русских раненых сердцах
Трепещет рыбой страх перед ордою.
Мефодий
И даже тот, кто числился в бойцах,
Об землю бухает берёзовой балдою!
Андроний
Ах, если б только буйствовал монгол –
Свои князья друг в друга копья мечут!
Василий Сухой
Что не надел с версту – крестьянин гол!
Яков-земледелец
Царит над Русью ворон, а не кречет!
диакон Анисим
Решили миром строить монастырь,
Молитвой утешать больные души,
Вдыхать полней полей и неба ширь,
Когда змея междоусобиц душит.
инок Сергий
Крестьяне вдоволь натерпелись от смутьян,
Кто раны Родины не удостоил взглядом.
Лишь год в лесу со мной прожил Стефан.
Теперь в Москве. Пустует место рядом...
Не в осуждение завёл об этом речь –
Духовнику двора морозы не по чину.
Лес – не приют для тех, кто бросил меч, –
Тернистый путь сорвать грехов личину…
Полгода правят здесь и голод и пурга.
А летом – труд с восхода до заката.
Для ближнего ты – ласковый слуга,
Иначе покусится брат на брата.
Не подобает разделять мне то,
На что я подвизался в одиночку.
диакон Анисим
Негоже, Сергий, учинять меж нами торг –
Спасенью падших душ давать отсрочку.
инок Сергий
Спасенье не отсрочить ни на миг.
И ты об этом знаешь, дьяк Анисим.
диакон Анисим
Пусть мы не прочитали столько книг,
Зато соборностью деяния возвысим!
Елисей
Построим кельи и скотину заведём.
Яков-земледелец
Накормим братию красавцем-огородом.
Мефодий
Мы с детства не росли во власти дрём.
Андроний
Хлеба растили под небесным сводом.
Василий Сухой
Весной ордынцы полонили наших жён,
Рыдали с ними дети и холопы.
инок Сергий
Пустынножитель искушеньем окружён...
диакон Анисим
И нас сюда вели крутые тропы...
инок Сергий
Что вам отвечу на прошение сейчас,
Когда земля иссохла от раздоров?
Пусть нас в трудах сплотит иконостас.
диакон Анисим
Здесь новый монастырь возникнет скоро.
зарубка вторая
Пригорок Маковица через два года. Инок Сергий с монастырской братией выходят из церкви, окружённой двенадцатью кельями.
инок Сергий
Почивший в бозе отче Митрофан
Провёл обитель меж болотных кочек.
иеродьякон Анисим
Тебе стяжать священнический сан,
Чтоб стать игуменом без проволочек.
иеромонах Сергий
Собратья, говорил я вам не раз,
Что недостоин столь высокой чести.
инок Василий Сухой
Ты – первый инок, чистый как алмаз,
Лишённый тени зависти и мести!
инок Елисей
Кто лучше вразумляет молодых
В искании, в писании, в молитве?
инок Александр Пересвет
А в чьих очах, на гнев всегда скупых,
Находит воин пристань после битвы?
старец Даниил
Ты речью ободряешь старика,
Что пред могилой плачет без надежды.
инок Мефодий
Чья в хмурый день не устаёт рука
Больного гладить, чтоб открылись вежды?
инок Якута Рассыльный
Радеешь за посев и урожай
Неласковой весной и знойным летом.
инок Сельвестр
Кто скажет брату в нужный час: «Мужай»,
Вернув его к евангельским заветам?
инок Андроний
Ты Маковицу Литургией осенил!
инок Родион Ослябя
В столицу с братом не сбежал в морозы.
келейник Михей
И край лесной нам щедро подарил,
Где по утрам вбирает солнце росы.
иеродьякон Анисим
Закончу как духовное лицо
В надежде о божественной подмоге:
В Москву отправим иноком-скопцом,
Игуменом обнимем на пороге!
инок Елисей
А коль отринешь ты народный глас,
Мы, воздавая почести заслугам,
Не мешкая, немедленно, сейчас
Все разбежимся по мирским лачугам!
инок Сергий
Прошло два года, как нарушил уговор
Таить от постороннего обитель.
Её воздвиг распевов братский хор,
Где каждый инок – полноправный житель.
За радость с вами бремя разделить
Благодарю всеправедного Бога.
иеродьякон Анисим
Да не прервёт твой путь чужая выть,
Взор не затмит внезапная тревога.
инок Сергий
Не столь и широка заслуг моих река,
Но ваш наказ почту небесным знаком.
инок Елисей
Молитвой мы разгоним облака,
Чтоб ты благословлён был патриархом!
зарубка третья
Сергий возвращается из Москвы в статусе игумена. Его встречает монастырская братия.
игумен Сергий
Терпел разлуку из последних сил.
Качала сны древами Маковица.
иеродьякон Анисим
А патриарх тебя благословил
Игуменом меж нами поселиться?
игумен Сергий
Прошенью братии был очень рад.
Льнул разумом к монашеским заботам.
Как только в сан возвёл меня обряд,
Священником пел ектенью с приходом.
Наказ сотрудников так воплотил,
Хотя не алчу почестей и власти.
инок Василий Сухой
Благая весть нам всем прибавит сил
Преодолеть лишенья и напасти.
игумен Сергий
Случилось нечто страшное за срок,
Пока в Москве стоял пред образами?
инок Якута Рассыльный
Мы хлебушка последнего кусок
Дней десять как доели со слезами.
Игумен Сергий достает из котомки иконки и дарит по очереди каждому говорящему.
инок Сельвестр
Ты запретил нам выходить на шлях
С церковной кружкою для подаянья.
Теперь сидим голодные в цепях
Твоих словес без права порицанья.
инок Мефодий
Ты заповедал жить своим трудом:
Дарами поля, сада, огорода.
Не каждый август наградит плодом –
Сурова подмосковная погода.
инок Андроний
Не всякую молитву слышит Бог
О выстраданном щедром урожае,
Иначе б монастырский уголок
Стал просто раем в разорённом крае.
инок Елисей
Господь питает только вольных птиц,
А люди пищу не вкушают даром.
Раз триста пред божницей падай ниц,
Как манну, не пошлют обед с узваром.
старец Даниил
О голоде не зря вопит народ!
инок Якута Рассыльный
Позволь нам христарадничать, игумен.
инок Сельвестр
Ведь если кто из братии помрёт,
С отчаянья не станешь ли безумен?
иеродьякон Анисим
Закончу как духовное лицо,
Хоть подчиняюсь старшему по чину,
Монахам ты обязан быть отцом –
Нужды житейской понимать причину.
келейник Михей
Стыдитесь сетовать в чудесный день –
Игумена нам небо даровало!
инок Александр Пересвет
Вам вечно над собой работать лень.
инок Родион Ослябя
Христос в пустыне не роптал устало…
келейник Михей
Когда все дружно попросились в лес,
Не для хулы узнали о Стефане,
Бахвалились, мол, мы – противовес
Безвольному, чьи помыслы в тумане.
инок Александр Пересвет
Отшельник нашему стремленью уступил.
инок Сельвестр
И мы трудами величали Бога.
инок Мефодий
Пила скорбей не милует стропил.
инок Андроний
Свершения тускнеют от ожога.
инок Родион Ослябя
Что с верой ни попросите Отца,
Плодом созревшим упадёт в ладони, –
Не так ли Сын Господний восклицал,
Перед толпою стоя на амвоне?
келейник Михей
Мы не библейский избранный народ,
Чтоб с неба на кусты слетала манна.
инок Александр Пересвет
Молитв душевных жалок намолот,
Коль житница судьбины бездыханна…
инок Родион Ослябя
Нелегким выдался обратный путь.
инок Елисей
Монахам не к лицу нигде безделье.
келейник Михей
Уйдите, братья, дайте отдохнуть
Игумену в своей укромной келье.
После трехдневного затворничества игумен Сергий приходит к старцу Даниилу.
игумен Сергий
Хвораешь, Даниил, ведь бел как мел?
старец Даниил
Одышка душит щупальцами спрута.
игумен Сергий
Пристроить сени к келье ты хотел?
старец Даниил
За плотником должён сходить Якута.
игумен Сергий
Зачем искать умельца в деревнях?
В обители я – не последний плотник.
старец Даниил
Совсем перед кончиной я зачах –
Не по карману дорогой работник.
игумен Сергий
За свой почин прошу лишь дать хлеба
Гнилые, коих, знаю, не любитель.
старец Даниил
Когда пусты полгода короба,
Любой сухарик в холода – спаситель.
игумен Сергий
Я прежде дела плату не возьму.
За честные труды – еда наградой.
старец Даниил
В болезнях быт походит на тюрьму.
Скорей сенями тёплыми порадуй.
игумен Сергий
С молитвой к Духу плотничать начнём –
Благоволит бесснежная погода.
старец Даниил
Я в отчем доме взрос богатырём –
Теперь последний сирота из рода.
игумен Сергий
Не сокрушайся, добрый Даниил, –
Бог каждую слезу в раю осушит.
старец Даниил
Молиться долго не хватает сил.
Господь, помилуй старческие души…
Игумен Сергий, построив сени, снова приходит к старцу Даниилу.
игумен Сергий
Ну что, заказчик, сени принимай –
За трое суток справился с работой.
старец Даниил
Как будто сердце согревает май,
Где я резвился с девкой большеротой.
Прости, Господь, мне давние грехи.
игумен Сергий
Кто в юности не осквернялся блудом?
старец Даниил
Венчают старость третьи петухи...
И в радости подобен я занудам.
игумен Сергий
Коль сени нравятся, неси поесть,
Ведь разделю я трапезу с тобою.
Пусть душ коснётся благостная весть:
Наш монастырь управится с алчбою.
Старец Даниил уходит и возвращается с коробом хлебов.
иеродьякон Анисим
(выбегает)
Спешу я как духовное лицо
Благословиться дар принять со снедью
От неизвестных щедрых храбрецов,
Что не ссудили совесть лихолетью.
игумен Сергий
Голодных чад не оставляет Бог
Среди раздора, ропота и гнева.
иеродьякон Анисим
Игумен всех от козней уберёг,
Кто ради яблока грешил, как Ева.
Коленопреклонённо и в слезах
Прошу монахам даровать прощенье.
игумен Сергий
Кто просьбы излагает на басах,
Лишает сердце елеосвященья...
Игумен Сергий благословляет иеродьякона Анисима принять дары.
зарубка четвёртая
Игумен Сергий и инок Василий Сухой, пробираясь через сугробы, несут в монастырь ведра с водой.
игумен Сергий
Врачует сердце русская зима
Искрящимися пышными снегами,
Что нам сулят заполнить закрома.
Филиппов пост отметим пирогами.
инок Василий Сухой
Не по летам мне под метель в лесу
Бродить с ведром предутренней порою.
игумен Сергий
Тонуть в снегах – ещё не Божий суд,
Где больше не накормят просфорою.
Ручьи по рвам на радость забурлят,
Когда преодолеем сотню тягот.
И самый строгий умилится взгляд
Обильем овощей, грибов и ягод.
инок Василий Сухой
Ты истину, игумен, говоришь.
Но черноризцев будоражит ропот:
Не утешительна лесная тишь,
Коль за водицей так далёко топать.
игумен Сергий
Возможно, в том, Василий, вещий знак
Незамедлительно возжаждать чуда…
От трапезной ближайший сей овраг?
инок Василий Сухой
Как на ладони видится отсюда.
игумен Сергий
Останься здесь. Я к лужице спущусь
И на молитву преклоню колени.
инок Василий Сухой
Да разве ж Бог ещё глядит на Русь –
Поля кровавых княжих преступлений?
игумен Сергий
Вёл к покаянью первых христиан
Живой водою Иоанн Креститель.
Как очищал от скверны Иордан,
Омой по слову мирную обитель.
По воле Троицы пасу своих овец,
За что спасением души отвечу.
Прозреет покаянием слепец –
К Отцу псалмом потянется навстречу...
Не будет инок слаб и злоречив –
Смирение проложит бороздою,
Лишь, Господи, у келий зажурчи
Из мутной лужи ключевой водою.
А если кто грешить посмеет впредь
И совесть запятнает непокорством,
Не откажись смутьяна пожалеть:
В который раз не покарай сиротством.
Из лужи всё сильнее бьёт ключ.
инок Василий Сухой
Ты снова чудо сотворил для нас:
Ключ Сергия – не грязная канава.
игумен Серги