Образцовая американская война ИСПАНО-АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА (1898 год)
Именно эта война дала старт длинной череде грабительских походов вооруженных сил США за пределы собственно американского континента – происходивших, похоже, под девизом «У вас есть то, что нужно нам – ждите нас в гости».
Большую часть своих колониальных владений Испания потеряла еще в 1820-х.
За предыдущим сеансом потрошения заморских испанских владений стояла Англия, оказавшая латиноамериканским повстанцам всю необходимую поддержку, в том числе, военную, транспортную и информационную. К примеру, английская эскадра под командованием Кокрейла перебросила повстанческую армию де Сан-Мартина из Чили в Перу. А Симон Боливар, уже после начала мятежа посетивший Лондон, смог на щедрые субсидии Уайт-Холла навербовать целый легион наемников из числа европейцев. Освободившись от испанцев Латинская Америка превратилась вовсе не в единое независимое государство, как об этом (возможно) мечтал Боливар, а в скопище банановых республик. За их республиканскими и демократическими фасадами скрывались английский, а затем американский диктат, господство английских, а затем и американских монополий, резкое классовое расслоение, геноцид коренного населения (вершиной которого стала Парагвайская война), застойная нищета беспощадно эксплуатируемых крестьян-пеонов, открытое или слегка закамуфлированное рабство на плантациях и рудниках; сырьевой характер экономики; беспредел, творимый частными армиями крупных землевладельцев; засилье в выборных органах власти компрадоров, латифундистов и агентов западных компаний.
И такое «освобождение» стало матрицей для многих других «освобождений» уже за пределами Латинской Америки.
Впрочем, после всех ампутаций у испанской короны осталось несколько заморских жемчужин – красивые острова с разнообразными ресурсами, находящиеся на важных океанических коммуникациях.
США к интересующему нас периоду времени окончательно подавили сопротивление коренных американцев – на порядок сократив их число с помощью депортаций и геноцида. В 1860-90-х гг земля, еще принадлежавшая индейцам на западе континента, была поделена на квадратики и перешла в распоряжение колонистов-фермеров, после чего немедленно начался процесс укрупнения земельной собственности. Мелкотоварные хозяйства разорялись и через руки банков попадали во владение крупных капиталистических bonanza farms. Города были наводнены разорившимися фермерами и иммигрантами; бурно росла промышленность, защищенная высоченными протекционистстскими тарифами. Именно на протекционистских биллях сделал карьеру тогдашний американский президент У. Мак-Кинли. (Либеральные разговоры о великой пользе неограниченной конкуренции – это лишь для внешнего употребления, когда западные компании захватывают чужие рынки и убивают чужую промышленность.) Американский капитал нуждался в разнообразном дешевом сырье, защищенных рынках сбыта для произведенной продукции, и в морских коммуникациях, обеспеченных военно-морскими базами...
Началась американо-испанская война после интенсивной газетной кампании об «испанских жестокостях». Такая прелюдия к американской агрессии впоследствии сделается стандартной.
15 февраля 1898 на рейде Гаваны взорвался броненосец «Мэйн». Никаких мотивов для проведения такого рода диверсии у заведомо более слабых испанцев не было – неужто они хотели ускорить нападение США? О грязной подоплеке терракта свидетельствует и то, что практически все офицеры этого корабля находились на берегу. Погибло 266 членов экипажа. Хотя причина взрыва так и не была установлена (испанская и американская комиссии, проводившие параллельные расследования, разошлись в определении, почему произошел взрыв, но ни та, ни другая не смогли назвать его виновников), США обвинили испанскую сторону в преднамеренной диверсии, разорвали дипломатические отношения, потребовали ухода испанцев с Кубы и 21 апреля объявили Испании войну и 21 апреля начали военные действия.
Такой casus belli стал образцом для большинства войн, которые велись американцами вплоть до сего дня.24 апреля Испания, в свою очередь, объявила войну США.
«Некая страна страшно страдает от отсутствия свободы, демократии, законности, несоблюдения прав человека и т.п. (американскому правительству и капиталу нужны ресурсы этой страны) – Враг ужасен и жесток (будущая жертва слаба и лишена могущественных союзников) – Коварный враг уже совершил нападение на наших граждан, мы должны защищаться (американское правительство убило порцию своих граждан [современный вариант, несколько туземных "борцов за демократию"] и свалило вину на будущую жертву) – Американский солдат непобедим, общественность ликует («джи-ай» уничтожают на своем пути всё, что движется и дышит) – Мы принесли этой стране свободу, демократию, законность, права человека и т.п. (Америка получила ресурсы этой страны и не отдаст их, пока не употребит их полностью)»
В данном случае американцы выступали в роли агрессоров. Они прекрасно знали о слабости испанского флота и даже не предприняли никаких мер по укреплению береговой обороны своих портов на Атлантическом побережье. Напротив, Испания войны не хотела и к войне совершенно не была готова. Между тем еще с 1895 года на Кубе шла партизанская война части местных колонистов за независимость. Такая же война развернулась на испанских Филиппинах. Кубинских повстанцев поддерживали США, собиравшиеся установить контроль за Кубой. Этот остров считался стратегически важным для обеспечения безопасности североамериканского побережья, равно как и проектируемого канала через Панамский перешеек.
Перед самым началом войны испанцам, согнав поддерживавших партизан мирных жителей в концентрационные лагеря, удалось почти полностью подавить восстание на Кубе. А вот с восстанием на Филиппинах Мадрид так и не успел справиться, и борьбу с ним впоследствии продолжили американские оккупационные войска.
Практически все сражения испано-американской войны развернулись на море. Преимущество американского флота было подавляющим.
Испания располагала 1 броненосцем, 7 броненосными крейсерами, 5 бронепалубными крейсерами (водоизмещением свыше 3 тыс. т) и 8 легкими крейсерами (водоизмещением менее 3 тыс. т).
У США было 4 броненосца, 3 броненосных крейсера, 11 бронепалубных и 8 легких крейсеров.
У американцев было преимущество и по общему водоизмещению флота — 116 тыс. т против 56 тыс. т. Главное же, американские суда превосходили испанские почти по всем показателям. Артиллерия американского флота была в 2,5 раза мощнее и обладала большей скорострельностью. Испанские броненосные крейсера превосходили по скорости американские, но все остальные классы кораблей значительно уступали в скорости противнику. Кроме того, испанские суда были более старой постройки. Большинство из них нуждалось в ремонте и не было готово к немедленному ведению боевых действий. Американские суда имели также более надежную броневую защиту.
Не сопоставимы были и финансовые возможности сторон. У испанской казны не хватало средств даже для закупки угля для нужд флота. Существенную роль играло то, что основной театр войны в Вест-Индии находился в шесть раз ближе к атлантическому побережью США, чем к берегам Испании. У испанского Главного штаба вообще не было плана Войны против Америки. В день начала войны, 21 апреля, основная испанская эскадра под командованием адмирала Серверы находилась на островах Зеленого Мыса. Адмирал не имел даже карт Вест-Индии и не знал особенностей местных портов. Он писал в Мадрид: «Я очень сожалею, что мне приходится отправляться в море, не сговорившись заранее относительно какого-либо плана, хотя бы в общих чертах. Об этом я несколько раз хлопотал, прося разрешения съездить в Мадрид. Мы не должны обманывать себя относительно силы нашего флота. Мы не должны предаваться иллюзиям». Однако военный совет решил немедленно отправить эскадру Северы в Вест-Индию, не дожидаясь, когда вступят в строй находившиеся в ремонте броненосец и три тяжелых крейсера. В поход пошли 4 броненосных крейсера и 3 миноносца.
Первое крупное морское сражение произошло, однако, не в Атлантике, а на Тихом океане. Здесь эскадра американского адмирала Девея уже в марте была сосредоточена в Гонконге и заранее запаслась углем, продовольствием и боеприпасами. Она двинулась к Филиппинским островам. Испанский адмирал Монтено собирался обороняться на позиции у входа в бухту Сюби, угрожая тылу американской эскадры, идущей к Маниле, однако по настоянию командования гарнизона филиппинской столицы он вынужден был отвести корабли ближе к городу, чтобы предотвратить его бомбардировку американскими судами.
1 мая состоялось первое и последнее сражение между эскадрами Девея и Монтено у мыса Кавите. Оно началось в 5 часов 12 минут утра, когда американцы открыли огонь по стоящей на якоре эскадре Монтено. К 8 часам утра почти все испанские корабли были подожжены артиллерийским огнем, и Девей объявил перерыв на завтрак.
К полудню была уничтожена уже вся испанская эскадра. В предвоенные годы испанцы пренебрегали подготовкой комендоров, и стрельба их корабельной артиллерии была из рук вон плоха. В американские корабли попало всего 7 снарядов, ранивших 6 матросов. После этого вблизи Манилы высадился 27-тысячный экспедиционный корпус, три месяца спустя, 13 августа, в день заключения мирного договора, принудивший гарнизон к сдаче.
В Вест-Индии американская эскадра адмирала Семпсона блокировала Гавану и все северное побережье Кубы. Южное побережье острова с портами Сьенфуэгос и Сантьяго американцы заблокировать не смогли из-за удаленности от баз американского флота. 19 мая в Сантьяго прибыла после долгого перехода испанская эскадра адмирала Серверы. Через 6 дней американцы узнали об этом. Попытка запереть вход в бухту путем затопления старого угольщика не удалась. Судно затонуло не там, где планировалось, а семь американских матросов и офицеров, находившиеся на нем, попали в плен.
5 июня американцы высадили десант вблизи Сантьяго, соединившийся с 3-тысячным отрядом кубинских повстанцев. 6 июня была предпринята мощная бомбардировка Сантьяго, в ходе которой испанцы потеряли 9 человек убитыми и 35 ранеными. 7 июня отряд из 620 американских морских пехотинцев занял порт Гуантанамо. 15 июня последовала высадка основных сил 27-тысячного экспедиционного корпуса. Он был переброшен на 35 транспортных судах под охраной броненосца и 4 крейсеров. Высадка прошла очень неорганизованно и затянулась на несколько дней. В первый день удалось высадить только 6 тысяч человек. Почти полностью отсутствовало взаимодействие между армией и флотом. Американские корабли утратили боевой порядок и часто мешали друг другу. Армейские начальники, руководившие десантом, плохо представляли себе, как надо перебрасывать солдат на берег с помощью шлюпок. Однако испанцы не решились напасть на американский флот, хотя такое нападение могло привести к тяжелым потерям среди экспедиционного корпуса.
Тем временем из Кадиса вышла новая испанская эскадра в составе 2 броненосных крейсеров, 2 пароходов и 3 миноносцев под командованием адмирала Камеры. Американцы опасались, что она двинется в Вест-Индию Однако Камера пошел к Порт-Саиду, намереваясь далее следовать к Филиппинам. Но к тому времени стало известно о гибели испанской эскадры в Манильской бухте. Поблуждав по Средиземному морю, Камера в конце концов возвратился в Испанию, так и не приняв участия в боевых действиях.
2 июля Сервера решил попытаться прорвать блокаду. К этому его побуждал командующий сухопутной армией маршал Бланка. Моряки эскадры служили тяжелым бременем для скудных продовольственных запасов защитников Сантьяго, а толку от блокированного флота все равно не было никакого.
Испанская эскадра шла вдоль берега Ей противостояла американская эскадра в составе 4 броненосцев и одного броненосного крейсера Сервера же располагал 4 броненосными крейсерами и 2 миноносцами. Испанцы шли в кильватерной колонне, а американцы действовали вне строя. Американские суда поочередно сосредотачивали огонь на одном из испанских судов. Вскоре все испанские суда были уничтожены, при этом американцы не потеряли ни одного корабля при ничтожных потерях среди экипажей — всего несколько человек убитых и раненых. Лишившись флота, Испания вынуждена была искать мира.
В августе сопротивление испанцев на Кубе, Филиппинах и Пуэрто-Рико было сломлено. Причем на Филиппинах патриотическое движение фактически самостоятельно разгромило испанцев, так что американским солдатам лишь осталось гордо войти в Манилу.
10 декабря 1898 г. парижский мирный договор оформил результаты агрессии. Испания «официально» передала Штатам Филиппины, Пуэрто-Рико и Гуам. А также оплатила расходы США по нападению на саму себя – 25 млн долларов. Куба, формально объявленная независимой, была также оккупирована американцами.
Президент Мак-Кинли обозначил статус окккупации как «доброжелательная ассимиляция» и «мягкий режим справедливости и законности» (тогда, как мы видим, американцы не столь зацикливались на лозунгах «свободы и демократии», как сегодня). Кстати, Мак-Кинли погиб на президентском посту от пули, выпущенной «анархистом» – может, и в самом деле небесная кара настигла организатора утопления «Мэйна».
4 февраля 1899 американцы приступили к боевым действиям против правительства Филиппинской республики, сформированного патриотами. Филиппинские республиканские части в скором времени превратились в партизанские отряды, ведущие борьбу с навязчивыми «освободителями» – началась первая в Азии герилья.
Более двух лет 120 тысяч американских солдат упорно истребляли партизан и всех, кто подозревался в поддержке партизанских отрядов.
Согласно Парижскому мирному договору, подписанному 13 августа 1898 года, Испания отказалась от всех своих колоний в Азии и Америке — Филиппин, Гуама, Пуэрто-Рико и Кубы. Первые три стали владениями США, за что американцы выплатили Мадриду в качестве компенсации 20 миллионов долларов. Куба была провозглашена независимой республикой, однако фактически ее внешняя политика оказалась под американским контролем В бухте Гуантанамо была создана военно-морская база США.
Потери американцев убитыми, главным образом, в сухопутных войсках, составили убитыми — 514 человек, умершими от ран — 454 человека и умершими от болезней — 5438 человек. Потери испанцев убитыми достигли 2,5 тысячи человек. Данных о числе умерших от болезней в испанской армии нет, но вряд ли оно было меньше, чем в американской армии.
В ходе завоевания Филиппин погибло, по официальным данным, 200 тысяч мирных жителей. Учитывая, что ковровые бомбардировки американским командованием тогда еще не проводились (ввиду отсутствия соответствующих военных технологий), то можно предположить, что большинство нонкомбатантов было уничтожено американцами вполне дедовским образом – штыком, ножом, пулей.
7 мая 1915 года британский суперлайнер "Лузитания" был торпедирован немецкой подводной лодкой U-20 недалеко от побережья Ирландии. Эта трагедия сыграла в истории куда большую роль, чем гибель "Титаника", но ее столетие, как ни странно, проморгали. Гибель "Лузитании" послужила причиной вступления в Первую мировую США, которые до того лишь стригли с войны купоны. Во внешней политике Америка стала переходить от изоляционизма к мессианству. И, пожалуй, именно с этого дня принесение в жертву мирных граждан ради достижения военных целей стало нормой.
В конце XIX — начале XX века лидерство в пассажирских перевозках через Атлантику захватили немцы. Их корабли один за другим брали приз "Голубая лента Атлантики", вручаемый самому быстрому судну. Однако в 1906 году британская компания "Кунард Лайн" спустила на воду два однотипных корабля: сначала "Лузитанию", а через несколько месяцев "Мавританию". Сначала лидерство по скорости захватила "Лузитания". В 1907-1909 годах она владела "Голубой лентой", несколько раз обновив рекорд и в конце концов подняв его до 25,65 узла (47,50 км/час). В 1909 году пальму первенства перехватила "Мавритания", ее рекорд — 26,06 узла (48,26 км/час) — продержался до 1929 года.
Стоит сказать, что после начала войны "Лузитанию" и "Мавританию" не стали переделывать во вспомогательные крейсера, хотя именно с таким условием "Кунард Лайн" в свое время получила от правительства колоссальную ссуду в £2,6 млн для их постройки. Судя по всему, правительство тогда просто не подумало — по причине своего размера (длина 240 метров, водоизмещение 38 тыс. тонн) и колоссального расхода топлива лайнеры мало подходили на эту роль. Так или иначе, в начале Первой мировой войны популярные "Лузитания" и "Мавритания" продолжали ходить через Атлантику в качестве пассажирских лайнеров.
В свой последний рейс "Лузитания" отправилась 1 мая 1915 года.
Америка того времени в качестве государственной политической религии все еще исповедовала изоляционизм, и президенты Теодор Рузвельт (1901-1909) и Вудро Вильсон (1913-1921), считавшие такой подход провинциальным, ничего не могли с этим поделать. Были добровольцы, которые самостоятельно отправлялись за океан, но в массе своей американцам до европейской военной забавы не было никакого дела. Одновременно США извлекали из этой бойни колоссальную выгоду, поставляя оружие и боеприпасы, а также давая кредиты.
В 1910 году государственный долг США составил $2,6 млрд, к 1914-му он стал еще больше. Долги, как и все остальное, можно считать по-разному, и максимальная цифра здесь доходит до $7,2 млрд. А после войны Америке должны были все бывшие союзники. Сколько именно? Обычно фигурирует сумма около $10 млрд. К июню 1919 года долг вместе с процентами достиг $24,262 млрд. При этом за годы войны национальное богатство США выросло на 40%, доля в мировом производстве превысила 50%, наконец, в стране оказалось сосредоточена половина мирового золотого запаса, а доллар стал главной денежной единицей. Никогда еще мир не видел такого быстрого обогащения одного государства. А вот Европа оказалась на грани банкротства, что касалось как побежденных, так и победителей.
В 1915 году дела на фронтах Первой мировой шли далеко не блестяще для стран Антанты. Германия и Австро-Венгрия, особенно первая, уверенно давали отпор превосходящим силам России, Франции и Англии. Антанте позарез нужен был новый мощный союзник. Понятно, что таковым могли быть только США. Европейская дипломатия, прежде всего британская, делала все возможное, чтобы заставить Америку участвовать в войне активнее, но Америка до поры "не заставлялась", она прекрасно себя чувствовала и так. Президент Вудро Вильсон, один из основоположников американского мессианства, хотел более заметного вмешательства в европейские дела, но на тот момент это выглядело абсолютно невозможным.
Военно-пассажирские линии
22 апреля 1915 года в 50 американских газетах было опубликовано следующее объявление:
"Внимание!
Путешественникам, которые намереваются пересечь Атлантику, напоминают, что Германия и ее союзники находятся в состоянии войны с Великобританией и ее союзниками; что зона военных действий включает воды, прилегающие к Британским островам, и что в соответствии с официальным уведомлением, выданным Имперским правительством Германии, суда, идущие под флагом Великобритании или ее союзников, подлежат уничтожению в этих водах, и путешественники, плывущие через зону военных действий на кораблях Великобритании и ее союзников, делают это на свой страх и риск.
Имперское посольство Германии
Вашингтон, округ Колумбия, 22 апреля 1915 года"
Так получилось, что в некоторых газетах это объявление было размещено непосредственно под объявлением об очередном рейсе "Лузитании" из Нью-Йорка в Ливерпуль.
Германия с самого начала войны дала понять миру, что будет пересматривать любые правила, если они ее не устроят. Немцы первыми стали использовать подводный флот в стратегических масштабах и топили все, что оказывалось в окрестностях Великобритании, а не только военные корабли. Подводники быстро превратились в своего рода спортсменов-экстремалов, готовых отправить на дно хоть Ноев ковчег, если это выведет их на первое место в "рейтинге". Каждый капитан знал, на каком месте в престижном списке сейчас находится, и был готов на все, чтобы подняться еще хотя бы на ступень.
Субмарины были относительно тихоходны. Хорошим показателем в надводном положении было 15 узлов (27,8 км/час), под водой — 9 (16,7 км/час). И многие полагали, что подводные лодки не страшны судам, идущим со скоростью более 20 узлов. То, что лодки ни за кем не гоняются, а сидят в засаде в морских "угольных ушках", которые не минуешь, знали немногие, а те, кто знал, полагали, что, если быстроходное судно идет противолодочным зигзагом (постоянно в рваном режиме меняет курс), это не даст подводной лодке выйти на ударную позицию. То, что немецкие подлодки топили все больше кораблей, никого ни в чем не убеждало. Точно так же до "Титаника" относились к айсбергам. А к весне 1915 года судно вроде "Титаника" еще ни разу не становилось трофеем подводной лодки.
Стоит упомянуть, что война отрицательно сказалась на пассажиропотоке через Атлантику. Так, билеты в 3-й класс на злополучный рейс "Лузитании" были распроданы едва на треть. Чтобы сводить концы с концами, компания "Кунард Лайн" сократила команду. Например, оставшиеся кочегары могли обслуживать только 19 паровых котлов из 25. Соответственно, запас угля был уменьшен с 7 до 6 тыс. тонн. Это означало, что в рейсе "Лузитания" будет в состоянии развивать скорость не более 21 узла (38,9 км/час). Таким образом, компания подвергала своих пассажиров дополнительной опасности, хотя вряд ли сама в полной мере это осознавала.
Как часто бывает перед катастрофой, нашлись люди, которые то ли что-то предчувствовали, то ли просто боялись больше других. Некто Эдвард Б. Бовен, крупный торговец обувью, в последний момент отказался плыть на "Лузитании", у многих из тех, кто поднялся на борт, было тревожно на душе. Когда один из таких беспокойных несколько раз высказался в том смысле, что неплохо бы матросам провести тренировку по спуску спасательных шлюпок на воду, другие пассажиры попросили прекратить эти разговоры, чтобы не нервировать дам. Неизвестная опасность страшит меньше, чем известная. Вот айсберг — это да. Это понятно. А подводная лодка — это что такое? Да ей только траулеры топить, когда те тянут сеть.
7 мая пассажиры и команда "Лузитании" наконец увидели землю. Это была Ирландия. Все почувствовали облегчение: до берега — чуть больше 20 км. Люди на борту были бы куда менее спокойны, если бы знали, что с 1 мая, когда "Лузитания" вышла из Нью-Йорка, немецкие субмарины потопили в этом районе 23 судна. Самое интересное, что об этом не сообщили и капитану Уильяму Тернеру. Зато сообщили неправильные, невесть с какого потолка взятые координаты ближайшей подлодки. Между тем лодка была гораздо ближе к "Лузитании", чем предполагалось.
Одним из тех, кто охотился в этих водах, был тридцатилетний капитан-лейтенант Вальтер Швигер, типичный для того времени амбициозный подводник-спортсмен — командир лодки U-20. За последние дни он потопил небольшой парусник и три парохода — не побрезговал мелочью. Еще один пароход от него ушел на большой скорости, а британский крейсер "Джуно" избежал торпедного удара, применив противолодочный зигзаг. В общем, ярких побед у Швигера пока не было. Когда он издали увидел приближающуюся "Лузитанию", он глазам своим не поверил — решил сначала, что это два парохода, идущих рядом.
В какой-то момент капитан Тернер изменил курс, отворачивая от мели,— Вальтер Швигер уже решил, что не успеет выйти на перехват, но затем "Лузитания" встала на прямой курс. Причин тому было три. Во-первых, как уже говорилось, капитан "Лузитании" был уверен, что поблизости нет подлодок. Во-вторых, он считал, что идти зигзагом стоит только тогда, когда ты лодку уже увидел. В-третьих, как раз в тот момент капитан занимался тем, что определял точное местоположение корабля, а для этого необходимо какое-то время идти прямым курсом, не меняя скорости. Не надо винить капитана Тернера. В мае 1915 года у него не было тех знаний и опыта, которые появились в результате гибели его корабля.
Тем временем U-20 со скоростью 9 узлов (16,7 км/час) шла под водой на перехват "Лузитании". Когда расстояние сократилось до 700 метров, Швигер пустил торпеду. Через 45 секунд она поразила "Лузитанию".
Катастрофа
Торпеду заметили, когда отвернуть от нее у 240-метрового судна не было уже никаких шансов. Удар пришелся в правый борт — один за другим раздались два взрыва. Судно сразу стало зарываться носом и, что было гораздо хуже, сильно завалилось на правый борт — спуск шлюпок с левого борта стал невозможен. В довершение всех несчастий подразделение команды, которое отвечало за спуск шлюпок, находилось как раз там, куда ударила торпеда,— практически все погибли. Шлюпки стали спускать поспешно и неумело. В результате они шли вниз кто носом, кто кормой, люди из них сыпались в воду... Но все-таки некоторые шлюпки удалось спустить благополучно.
Когда корабль еще держался на плаву, капитан субмарины Вальтер Швигер, наблюдавший за происходящим в перископ, отказался от намерения выпустить для верности еще одну торпеду, о чем потом сделал запись в судовом журнале. Ни тогда, ни после он не испытывал сомнений в связи с этой историей. Он был сыном своего времени и своей страны, немецким солдатом образца 1915 года, а не образца 1942-го.
Глубина моря в месте катастрофы небольшая, почти втрое меньше длины "Лузитании", и когда она уперлась носом в грунт, корма все еще торчала над водой. Как только корабль окончательно ушел под воду, образовалась гигантская воронка, в которую многих затянуло, но некоторые сумели выплыть. Отдельные воронки образовали дымовые трубы. Одну женщину сначала затащило потоком в трубу — и тут же выбросило наверх. Потом ее, всю покрытую сажей, подобрала одна из шлюпок.
Как уже говорилось, трагедия происходила совсем недалеко от берега, он был отлично виден. Однако помощь подоспела только через несколько часов. Спасти удалось немногих. Из 1959 человек, находившихся на борту, погибло 1198, лишь на триста меньше, чем на "Титанике". Источники указывают разное количество погибших граждан США — от 124 до 135, но в любом случае их было достаточно, чтобы эта благополучная страна была потрясена. Чужая война все-таки пришла к американцам в дом.
Принуждение к войне
В германском посольстве репортеров встретили с таким страхом, словно это была банда стрелков с Дикого Запада. Советник посольства князь фон Гатцфельд, вообще-то совсем не идиот, прокомментировал действия германских подводников умопомрачительной глупостью, которая вошла в историю: "Они не хотели никого убивать".
Бывший президент Теодор Рузвельт сказал, что немецкие подводники превзошли в жестокости всех пиратов былых времен, и в конце концов заявил следующее: "Мы не можем воздержаться от действий, ведь мы обязаны предпринять их во имя человечности... для поддержания собственного национального достоинства". Эти слова отражали общее настроение в США — в тот момент стало ясно, что в войну страна вступит. Американский изоляционизм дал трещину, которая с тех пор только увеличивалась, пока он не разрушился окончательно во Вторую мировую войну.
Президент Вудро Вильсон поначалу не был столь резок в высказываниях. В отличие от находившегося в оппозиции Рузвельта он должен был отвечать за свои слова, но, изучив реакцию общественности, стал посмелее и делал заявления все более воинственные. Америку несло к войне, как несет в море бревно, упавшее в реку. Пал последний оплот изоляционизма в американском правительстве — подал в отставку госсекретарь Уильям Дженнингс Брайан. Нужен был только повод, чтобы ввязаться в войну как следует, и кайзеровская Германия его дала.
11 января 1917 года министр иностранных дел Германии Артур Циммерман отправил немецкому послу в Мексике Генриху фон Эккардту любопытную телеграмму. В ней сообщалось, что Германия начинает неограниченную подводную войну, но при этом хочет, чтобы США оставались нейтральными. Но на тот случай, если США все-таки в войну вступят, Мексике предлагалось установить союзнические отношения с Германией и начать войну за возвращение своих бывших территорий, оккупированных США. Остается только догадываться, в каком сумеречном состоянии находилось имперское правительство, если вынашивало подобные планы.
Телеграмма была перехвачена британской разведкой и передана американцам. Сторонники войны получили наконец все, что им было нужно, и 6 апреля США объявили войну Германии. После трагедии "Лузитании" прошло почти два года.
Советские учебники любили сводить роль Америки в Первой мировой войне почти к нулю — мол, США потеряли в ней всего 120 тыс. человек. Но для Америки, не привыкшей исчислять людские потери с точностью до пяти миллионов, это были колоссальные жертвы. Гражданская война 1861-1865 годов, считающаяся чудовищно кровопролитной, унесла в общей сложности около полумиллиона жизней, а тут за год с небольшим — 120 тыс. Однако страна впервые почувствовала, что готова платить такую цену за активную внешнюю политику. Американский изоляционизм сдавал позиции мессианству, которое, между прочим, неплохо помогло СССР, когда во Вторую мировую США послали войска в Европу, несмотря на то что уже воевали с Японией на Дальнем Востоке.
"Лузитания" с двойным дном
В связи с гибелью "Лузитании" возникло множество вопросов. Например, почему корабль так быстро утонул, почему образовался такой сильный крен на правый борт? Ведь когда погиб "Титаник", представители "Кунард Лайн" утверждали, что "Лузитания" и "Мавритания" после подобного столкновения с айсбергом остались бы на плаву. С креном разобрались быстро. У "Лузитании" в отличие от "Титаника" были не только поперечные, но и продольные водонепроницаемые переборки. Торпеда пробила правый борт, но не прошла насквозь. В результате водой заполнилось несколько отсеков справа — отсюда и крен. Перед тем как "Лузитания" пошла на дно, вода выдавила-таки продольные переборки, и буквально на минуту судно выровнялось.
Однако были вещи и более интересные. И выжившие с "Лузитании", и Вальтер Швигер указывали, что взрывов было два, при этом немецкий капитан утверждал, что выпустил только одну торпеду. В судовом журнале он написал, что причиной второго взрыва мог быть "котел, уголь или порох". Здесь для британского Адмиралтейства начались неприятности, потому-то его представители и настаивали на том, что торпед было две. Тот факт, что "Лузитания" перевозила 4,2 млн винтовочных патронов, а также какие-то части боеприпасов, скрыть не удалось. Так, может быть, это сдетонировали патроны? Или еще что взорвалось — то, что решили доставить в Европу, используя пассажирское судно.
Вообще, с пассажирскими лайнерами на войне происходили странные вещи. В 1916 году на мине подорвался переоборудованный в плавучий госпиталь лайнер "Британник". Это было судно одного типа с "Титаником", но построенное позже, с устранением недочетов конструкции последнего. Тем не менее "Титаник" тонул полтора часа, а "Британник" — меньше часа, при том что его повреждения должны были быть не такими серьезными. Тогда тоже высказывались предположения, что "Британник" перевозил не только больных. В случае с "Лузитанией" немцы всегда настаивали на том, что на ней был груз военного назначения и суть в том, что это не они с особой жестокостью потопили пассажирский корабль, а британцы цинично прикрывали пассажирами военный груз.
Во время судебного разбирательства выживший капитан "Лузитании" Уильям Тернер (адмирал Джон Фишер и первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль пытались сделать его козлом отпущения) сначала говорил, что торпеда была одна, потом — что две. Через много лет он признал, что торпеда все-таки была одна. На суде делались попытки выяснить, что же все-таки находилось в трюмах "Лузитании", но они жестко пресекались судьей Джоном Бигманом. Вскоре после суда он ушел в отставку и назвал дело "Лузитании" чертовски грязным. Капитана Тернера оправдали. Было ощущение, что власти что-то скрывают, с другой стороны, то, что пассажирские корабли во время войны частенько перевозят военные грузы, было секретом Полишинеля.
Еще больше и с самого начала всех интересовало, как такой корабль, как "Лузитания", мог без всякого эскорта войти в район, где за несколько дней немцы потопили 23 корабля? Тут же родилась теория, немедленно названная конспирологической: британцы якобы сами подставили "Лузитанию" под удар, чтобы вовлечь Америку в войну. При этом заявление Черчилля, что у Британии не было эсминцев, чтобы сопровождать пассажирские корабли, мало кого убедило.
На самом деле конспирологии здесь не так уж много. Если кто-то скажет, что британские адмиралы звонили по доисторическому мобильнику Вальтеру Швигеру и сами выводили его на цель, то да, это, конечно, бред. Но действовать можно куда тоньше. А проще было вовсе не действовать.
У Артура Конан Дойля есть роман "Торговый дом Гердлстон". Там упоминаются бессовестные бизнес-операции, осуществленные Джоном Гердлстоном и его сыном Эзрой, в том числе перевозка товаров на ветхих судах. Из контекста ясно, что старый Гердлстон просто ждет, когда они пойдут на дно, чтобы получить страховую премию. Не столь лицемерный Эзра подбивает отца нанять кого-то и утопить хотя бы одну из этих посудин, но отец возражает — ведь это уже преступление, а вот в том, чтобы не мешать естественному ходу вещей, нет ничего плохого.
Так, может, Адмиралтейство тоже всего лишь не мешало ходу вещей, в котором было кровно заинтересовано? Как известно, в прошлом веке на войне какой-нибудь командир дивизии мог обречь на верную гибель сотни людей ради того, чтобы отвлечь противника от направления главного удара — как в повести Юрия Бондарева "Батальоны просят огня". Лорды Адмиралтейства могли решить, что ради полномасштабного вовлечения США в мировую войну вполне допустимо пожертвовать несколькими сотнями жизней — пусть даже речь идет о гражданских лицах. Тем более что для этого просто надо было ничего не делать.
Перл-Харбор — подстава Рузвельта
Декабря 1941 года атакой японских палубных самолетов на американскую базу в Перл-Харборе на Гавайах началась война на Тихом океане. Но Америка сама провоцировала её
Это было по-японски невероятно изысканное начало войны. Седьмого декабря 1941 года японские самолеты атаковали американский флот в гавани Перл-Харбора ровно за пять минут до подъема флагов. Эту церемонию американские моряки проделывали каждый день — в 8 утра одновременно на всех кораблях, стоявших в бухте на благословенных Гавайях, одновременно на носу поднимался гюйс, а на корме — звездно-полосатый государственный флаг. На линкорах еще и играли государственный гимн на сверкавших медью духовых инструментах. Смешные шапочки матросов, желудки которых уже целых пятнадцать минут переваривали замечательный американский завтрак, полный белков и витаминов, белая форма морских офицеров с широкими погонами, очень напоминающая русскую, звуки музыки — это было шикарное начало дня, обещавшее увольнение на берег (7 декабря выпало как раз на воскресенье), и вдруг в тот самый момент, когда все уже было готово к церемонии, низко над водой появились японские торпедоносцы.
Впоследствии один из японских пилотов И