Проверил:
г. Ярославль
2016 г.
Анализ девятой песни поэмы «Одиссея».
В данной песне Одиссей начинает рассказывать о своих приключениях. Сначала о нападении на город киконов, затем о земле лотофагов и о земле, где обитали огромные циклопы.
Шестерых спутников Одиссея циклоп Полифем съел заживо. Одиссей применяет хитрость: угощает циклопа вином и, опьяненного, ослепляет. Вместе с товарищами Одиссей похищает циклопово стадо и возвращается на Остров Коз. Полифем призывает отца Посейдона и молит, чтобы он отомстил за него Одиссею.
В этом отрывке очень динамичный сюжет, наполненный сражениями, морскими бурями, победами и поражениями.
2. Вещественность.
1) в строках 218 – 224 подробно изображается быт пещеры Полифема:
Шагом поспешным к пещере приблизились мы, но его в ней
Не было; коз и баранов он пас на лугу недалеком.
Начали всё мы в пещере пространной осматривать; много
Было сыров в тростниковых корзинах; в отдельных закутах
[220] Заперты были козлята, барашки, по возрастам разным в порядке
Там размещенные: старшие с старшими, средние подле
Средних и с младшими младшие; ведра и чаши
Были до самых краев налиты простоквашей густою.
Эмоциональность.
1) отчаяние и негодование циклопа после того, как его обхитрил и лишил зрения Одиссей, находим в строках 395 – 415; 453 – 462:
[395] Дико завыл людоед - застонала от воя пещера.
В страхе мы кинулись прочь; с несказанной свирепостью вырвав
Кол из пронзенного глаза, облитый кипучею кровью,
Сильной рукой от себя он его отшвырнул; в исступленье
Начал он криком циклопов сзывать, обитавших в глубоких
[400] Гротах окрест и на горных, лобзаемых ветром, вершинах.
Громкие вопли услышав, отвсюду сбежались циклопы;
Вход обступили пещеры они и спросили: "Зачем ты
Созвал нас всех, Полифем? Что случилось? На что ты
Сладкий наш сон и спокойствие ночи божественной прервал?
[405] Коз ли твоих и баранов кто дерзко похитил? Иль сам ты
Гибнешь? Но кто же тебя здесь обманом иль силою губит?"
Им отвечал он из темной пещеры отчаянно диким
Ревом: "Никто! Но своей я оплошностью гибну; Никто бы
Силой не мог повредить мне". В сердцах закричали циклопы:
[410] "Если никто, для чего же один так ревешь ты? Но если
Болен, то воля на это Зевеса, ее не избегнешь.
В помощь отца своего призови, Посейдона владыку".
Так говорили они, удаляясь. Во мне же смеялось
Сердце, что вымыслом имени всех мне спасти удалося.
Бедный, что око мое за тобой уж не смотрит; лишен я
Светлого зренья гнусным бродягою; здесь он вином мне
[455] Ум отуманил; его называют Никто; но еще он
Власти моей не избегнул! Когда бы, мой друг, говорить ты
Мог, ты сказал бы, где спрятался враг ненавистный; я череп
Вмиг раздробил бы ему и разбрызгал бы мозг по пещере,
Оземь ударив его и на части раздернув; отмстил бы
[460] Я за обиду, какую Никто, злоковарный разбойник,
Здесь мне нанес". Так сказав, он барана пустил на свободу.
3. Ретардация.
Нарочитое замедление в самом начале песни, когда Одиссей собирается начать свой рассказ:
«Царь Алкиной, благороднейший муж из мужей феакийских,
Сладко вниманье свое нам склонять к песнопевцу, который,
Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.
Я же скажу, что великая нашему сердцу утеха
[5]Видеть, как целой страной обладает веселье; как всюду
Сладко пируют в домах, песнопевцам внимая; как гости
Рядом по чину сидят за столами, и хлебом и мясом
Пышно покрытыми; как из кратер животворный напиток
Льет виночерпий и в кубках его опененных разносит.
[10]Думаю я, что для сердца ничто быть утешней не может.
Но от меня о плачевных страданьях моих ты желаешь
Слышать, чтоб сердце мое преисполнилось плачем сильнейшим:
Что же я прежде, что после и что наконец расскажу вам?
В строках 105 – 140 Одиссей долго описывает природу и жизнь острова циклопов, прежде чем продолжает рассказывать о событиях, произошедших там.
4. двойная мотивация событий
5.хрон. несовмест.
6. Повторы: (строки 60 – 63 и 565 – 566):
[60] C каждого я корабля по шести броненосцев отважных
Тут потерял; от судьбы и от смерти ушли остальные.
Далее поплыли мы в сокрушенье великом о милых
Мертвых, но радуясь в сердце, что сами спаслися от смерти.
[565] Далее поплыли мы в сокрушенье великом о милых
Мертвых, но радуясь в сердце, что сами спаслися от смерти.
Строки 153, 170, 307, 560:
Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
Строки 111 и 358:
110 Рожь, и пшено, и ячмень, и роскошных кистей винограда
Полные лозы, и сам их Кронион дождем оплождает.
355 Чаши. «Налей мне, — сказал он, — еще и свое назови мне
Имя, чтоб мог приготовить тебе я приличный подарок.
Есть и у нас, у циклопов, роскошных кистей винограда
Полные лозы, и сам их Кронион дождем оплождает;
Твой же напиток — амвросия чистая с нектаром сладким»
7. Постоянные эпитеты: младая Эос, крепкий напиток, кипучая кровь, золотое вино, глубокий сон.
8. Сложные эпитеты: сладко-медвяный лотос, кораблей красногрудых, черноглавые дубы и сосны, пурпурно – медвяное вино, сладкоцветущая трава, злоковарный разбойник.
9. Развернутое эпическое сравнение:
Муж великанского роста в пещере той жил; одиноко
Пас он баранов и коз и ни с кем из других не водился;
Был нелюдим он, свиреп, никакого не ведал закона;
[190] Видом и ростом чудовищным в страх приводя, он несходен
Был с человеком, вкушающим хлеб, и казался лесистой,
Дикой вершиной горы, над другими воздвигшейся грозно.
10. Гомер часто использует образы богов.
В строках 25 – 35 упоминаются Цирцея, Эос, Гелиос, Калипсо:
и на самом
[25] Западе плоско лежит окруженная морем Итака
(Прочие ж ближе к пределу, где Эос и Гелиос всходят);
Лоно ее каменисто, но юношей бодрых питает;
Я же не ведаю края прекраснее милой Итаки.
Тщетно Калипсо, богиня богинь, в заключении долгом
[30] Силой держала меня, убеждая, чтоб был ей супругом;
Тщетно меня чародейка, владычица Эи, Цирцея
В доме держала своем, убеждая, чтоб был ей супругом, —
Хитрая лесть их в груди у меня не опутала сердца.
В строках 54,110 - 111 упоминается бог Кронион:
Участь и бедствия многие нам приготовил Кронион.
[110] Рожь, и пшено, и ячмень, и роскошных кистей винограда
Полные лозы, и сам их Кронион дождем оплождает.
В строках 154 – 155 упоминаются нимфы, дочери Зевса:
Нимфы же, дочери Зевса эгидодержавца, пригнали
[155] Коз с обвеваемых ветрами гор, для богатой нам пищи
В строках 260 – 272 Одиссей ссылается на волю Зевса в том, что он со своими попутчиками сбился в море с пути; здесь же Одиссей просит циклопа «убояться богов», которые могут наказать его, если Полифем не приютит странников:
[260] Бурею нас принесло по волнам беспредельного моря.
В милую землю отцов возвращаясь, с прямого пути мы
Сбились; так было, конечно, угодно могучему Зевсу.
Служим мы в войске Атрида, царя Агамемнона; он же
Всех земнородных людей превзошел несказанною славой,
[265] Город великий разрушив и много врагов истребивши.
Ныне к коленам припавши твоим, мы тебя умоляем
Нас, бесприютных, к себе дружелюбно принять и подарок
Дать нам, каким завсегда на прощанье гостей наделяют.
Ты же убойся богов; мы пришельцы, мы ищем покрова;
[270] Мстит за пришельцев отверженных строго небесный Кронион,
Бог гостелюбец, священного странника вождь и заступник.
В строках 505 – 515 циклоп упоминает о древнем пророчестве, которое дал ему предсказатель Телам: что циклопа ослепит Одиссей. Но Одиссей хитростью скрыл своё имя, и Полифем не смог защитить себя.
«Горе! Пророчество древнее ныне сбылось надо мною;
Некогда был здесь один предсказатель великий и мудрый,
Телам, Евримиев сын, знаменитейший в людях всевидец;
[510] Жил и состарился он, прорицая, в земле у циклопов.
Ведая все, что должно совершиться в грядущем, предрек он
Мне, что рука Одиссеева зренье мое уничтожит.
Я же все думал, что явится муж благовидный, высокий
Ростом, божественной силою мышц обладающий смертный...
[515] Что же? Меня малорослый урод, человечишко хилый
Зренья лишил, наперед вероломно вином опьянивши.
В стороках 515 – 540 Полифем трижды обращается к богу Посейдону c просьбой наказать Одиссея.
Со сказочной символикой числа три связаны строки 60 – 67:
60 С каждого я корабля по шести броненосцев отважных
Тут потерял; от судьбы и от смерти ушли остальные.
Далее поплыли мы в сокрушенье великом о милых
Мертвых, но радуясь в сердце, что сами спаслися от смерти.
Я ж не отвел кораблей легкоходных от брега, покуда
Три раза не был по имени назван из наших несчастных
Спутников каждый, погибший в бою и оставленный в поле.