В последние годы появилось значительное число публикаций, посвященных как технологии манипуляции общественным сознанием, так и социально значимым последствиям такого рода воздействия, практикуемого властью в качестве средства господства. В этой работе мы остановимся на одном из них, в значительной степени определяющим особенности научного дискурса, точнее – того, что в настоящее время именуется таковым, - на поразившей определенную часть (если не большинство) ученого сообщества дерационализации мышления, выражающейся в деградации (полной или частичной) логики научного исследования.
Дерационализация мышления, заметная, в первую очередь, в обществоведении, проявляется, в частности, в утрате способности к различению положений самоочевидного (аксиоматического) характера и положений гипотетических, требующих доказательств, а также к построению непротиворечивых логических конструкций причинно-следственного характера. Это, в свою очередь, приводит к подмене логики пралогическим мышлением, и, соответственно, научно обоснованных выводов - предвзятыми оценками идеологического характера (идеология в данном случае понимается как репрезентация действительности, отражающая частный интерес).
Рациональность в науке и рациональность в политической агитации, - вещи принципиально различные, и потому то, что представляется допустимым для пропагандиста (в той или иной ситуации), совершенно недопустимо в научном дискурсе. Философский подход к проблеме стандартов научной рациональности представлен в монографии Н. М. Чуринова «Совершенство и свобода» [8]; мы же, вслед за С. Г. Кара-Мурзой, позволим себе подойти к вопросу более формально, понимая рациональность «…прежде всего, как метод, технологию мышления», основанный на «…здравом смысле, рассудке и разуме в его формальном, логическом применении» и не имеющем отношения к «…содержанию идей, позиций и установок» [5, С. 10].
Для гуманитарных наук, в отличие от наук естественных, характерно отсутствие общепризнанных парадигм – тех аксиоматических комплексов, что принимаются как данное всеми (или почти всеми) работающими в данной дисциплине учеными и служат основанием для ее дальнейшего развития. В частности, поэтому в западной традиции общественные науки относятся к категории Fine Arts («искусства»), а никак не Sciences («науки»). Это не означает, что они вообще лишены парадигмальных оснований, - в каждой гуманитарной дисциплине сосуществуют, конкурируя между собой, несколько парадигм. Роль их аксиоматической базы выполняют принципиальные основания той или иной идеологии (или блока идеологий). Это представляется нам вполне естественным и возражений не вызывает, хотя серьезный ученый, безусловно, должен отдавать себе отчет в том, что те или иные положения, самоочевидные для него и его сторонников, не являются таковыми для других – апологетов иных парадигм.
В силу отмеченного «парадигмального плюрализма» общественные науки не могут быть идеологически (и политически) нейтральными, - идеология, носителем которой является ученый, так или иначе отражается в его работе.
В частности, гуманитариям не удается – и, видимо, не удастся уйти от нормативного подхода к исследуемой ими социальной реальности, что выражается и в понятийном аппарате (аксиологически окрашенная терминология), и выборе тем научного исследования («любимые» и «нелюбимые» темы), в методах исследования и, безусловно, в выводах и рекомендациях. В зависимости от парадигмы, в рамках которой протекает деятельность ученого, одни и те же явления могут описываться и изучаться с помощью разных понятий: мировой империализм – или глобальный рынок, идеократия – или тоталитаризм, хрематистика – или рыночная экономика, народовластие – или полиархия и т.д. Если приверженцы веберианской парадигмы, носители либеральной идеологии предпочитают, например, в политологии, исследовать такие феномены как политическая система (в состоянии равновесия), общество (опять-таки в стабильном состоянии) как совокупность статусных групп, процессы социальной и политической модернизации (понимаемых как трансформация обществ их традиционных коллективистских в «современные», индивидуалистические) и т.д., то ученые, работающие в рамках альтернативной (условно говоря, марксистского и неомарксистского, а также традиционалистского характера) парадигмы, обращают внимание, прежде всего, на явления несколько иного порядка: государство (в состоянии конфликта), общество, понимаемое как классовая структура, процессы глобализации (колониалистского и неоколониалистского характера) и др. То же можно сказать о методологии – метафизической или диалектической, в зависимости от парадигмы, о выводах, диктуемых логикой исследования, а также рекомендациях, определяемых идеологически обусловленными приоритетами – правами и интересами личности (в первом случае) или интересами общества в целом (как единого организма) – во втором.
Соответствующая таблица – в применении к политологии - приведена в книге Рональда Чилкота «Теории сравнительной политологии» [9, C. 95], и дается в переводе автора: