НИЧТО НЕ МЕНЯЕТСЯ, МЕНЯЕТСЯ ВСЕ 19 глава




А внутри…

— Никого, — говорит Иван.

— Поэтому и охраны не было. Он ушел с армией.

— Нет, — отрезает Тодд, хмурясь и оглядываясь по сторонам.

— Тодд, — тихо говорю я, чуя неладное…

— Он лично велел нам привести Тодда, — говорит Иван.

— Тогда где он? — спрашивает пузатый.

— О, я здесь!

Мэр делает шаг из тени, в которой просто не мог спрятаться человек: он словно выходит прямо из кирпичной стены, из солнечного света, в котором каким-то чудом растворился.

— Что за черт?.. — пятясь, восклицает пузатый.

— Не черт, — говорит мэр, делая первый шаг в нашу сторону и раскрывая объятия. Солдаты тотчас вскидывают винтовки и прицеливаются в него. Мэр не пытается даже сделать вид, что вооружен.

Но продолжает спокойно идти вперед.

— Нет, не черт, — повторяет он. — Гораздо хуже.

 

— Стоять! — приказывает ему Тодд. — Эти люди с удовольствием вас пристрелят.

— Знаю, — говорит мэр, замерев на нижней ступеньке перед входом в собор и поставив одну ногу на обломок стены. — Рядовому Фарроу, к примеру, только дай волю. — Он кивает на Ивана. — Он ведь до сих пор точит на меня зуб за несправедливое наказание.

— Заткни пасть, — цедит Иван сквозь зубы, глядя на мэра поверх дула своей винтовки.

— Не смотри ему в глаза, — быстро предупреждает его Тодд. — Все слышали? Не смотрите ему в глаза!

Мэр медленно поднимает руки:

— Так я теперь ваш пленник? — Он обводит долгим взглядом солдат и нацеленные на него винтовки. — Ах да, понял! У вас есть план. Вы задумали раздать людям лекарство и, воспользовавшись их недовольством властью, самим ее захватить. Что ж, очень умно.

— Все будет не так, — говорит Тодд. — Вы распустите армию и освободите заключенных.

Мэр подносит руку к подбородку и словно погружается в глубокие раздумья.

— Видишь ли, Тодд, людям обычно не нужна свобода, сколько бы они о ней ни болтали. Поэтому все будет иначе: армия сокрушит «Ответ», присутствующих здесь солдат казнят за государственную измену, а мы с тобой и Виолой поболтаем о будущем, как я и обещал.

Раздается громкий треск: Иван передергивает затвор.

— Да неужели?

— Вы наш пленник — и точка, — говорит Тодд, доставая из седельной сумки длинную веревку. — Посмотрим, как отреагирует на это ваша армия.

— Очень хорошо, — отвечает мэр почти весело. — Я, стало быть, должен отправить кого-нибудь из солдат в подвал за лекарством? Видишь, я читаю ваши планы как раскрытую книгу.

Пузатый оглядывается. Тодд кивает ему, и он взбегает по ступенькам ко входу в собор.

— Прямо и вниз, — дает мэр указания. — Путь расчищен.

Тодд берет веревку и идет к мэру мимо наставленных на него дул. Пот с моих ладоней впитывается в поводья.

Все слишком просто…

Слишком…

Мэр послушно протягивает руки, но Тодд медлит — ему не хочется подходить близко.

— Если вздумает что-нибудь устроить, — говорит Тодд стражникам, не оборачиваясь, — сразу стреляйте.

— С удовольствием.

Тодд тянется вперед и начинает обматывать веревкой запястья мэра.

 

Из собора доносятся шаги. На улицу выбегает запыхавшийся пузатый, его Шум рвет и мечет.

— Ты сказал, что лекарство в подвале, лейтенант!

— Так и есть. Я сам видел.

Пузатый трясет головой:

— Нет там ничего. Пусто!

Тодд переводит взгляд на мэра:

— Значит, вы его перенесли. Куда?

— А если я не скажу? Пристрелишь меня?

— Я только «за», — говорит Иван.

Куда вы перенесли лекарство? — властным, грозным голосом переспрашивает Тодд.

Мэр поднимает взгляд на него, затем обводит им солдат и наконец смотрит на меня.

— Больше всего я переживал за тебя, — ласково произносит он. — Как твои ножки? Ты уже можешь ходить?

— Не смейте на нее смотреть! — говорит Тодд, подходя ближе. — Я сказал не сметь!!!

Мэр снова улыбается, все еще протягивая вперед руки, слабо обмотанные веревкой.

— Ладно, я вам скажу. — По-прежнему улыбаясь, он окидывает взглядом солдат. — Я его сжег. После того как нас покинули спэклы, я рассудил, что нужды в лекарстве больше нет, и сжег все до последней пилюли, и фабрики тоже. А потом и лабораторию взорвал, свалив вину на террористов.

Наступает потрясенная тишина. Издалека доносится РЁВ армии, которая марширует по дороге и неминуемо приближается к цели.

— Лжец! — наконец выдавливает Иван, шагая к мэру с поднятой винтовкой. — И дурак, между прочим.

— У вас же нет Шума, — говорит Тодд. — Значит, вы сожгли не все.

— Ах, Тодд, сынок! — восклицает мэр, качая головой. — Я никогда не принимал лекарство!

Снова воцаряется тишина. Я слышу, как в Шуме солдат поднимаются подозрения. Некоторые даже пятятся, испытывая страх перед сверхъестественными способностями мэра, перед его силой. Может, он в самом деле научился управлять своим Шумом. И если это так…

— Он лжет, — говорю я, вспоминая слова госпожи Койл. — Он Король Вранья!

— Наконец-то ты перестала называть меня мэром.

Тодд осторожно толкает его рукой:

— А ну говорите, где оно!

Мэр пошатывается на ступеньках, но тут же восстанавливает равновесие и снова обводит нас взглядом. Шум всех присутствующих вздыбливается, и особенно Шум Тодда. Он громко скрежещет и полыхает огнем.

— Я вам не лгу, джентльмены, — говорит мэр. — Если соблюдать дисциплину. Шум действительно можно контролировать. Его можно заглушить. А можно использовать в каких-нибудь целях.

Я — круг, круг — это я.

Непонятно, от кого исходят эти слова — от мэра…

Или от Тодда.

— Ну все, с меня хватит! — кричит Иван.

— Знаете, рядовой Фарроу, — спокойно говорит мэр, — с меня тоже.

И наносит первый удар.

 

ТВОЙ ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ

 

 

[Тодд]

 

Над моим плечом пролетает первый Шумовой удар — в сторону вооруженных солдат проносится пуля из слов, звуков и картинок. Я отшатываюсь и мигом падаю на землю…

Потомушто солдаты начинают палить из всех ружей по мэру…

А я стою рядом с ним…

— Тодд! — кричит Виола, но выстрелы все гремят, а солдаты орут… я качусь по гравию, сдирая локти в кровь, и вижу: капрал Пузан стоит на коленях перед Ангаррад, схватившись за голову, вопит во все горло, а Виола смотрит на него недоумевающим взглядом. Еще один стражник упал на спину и впился пальцами в глаза, словно хочет их вырвать, а третий лежит без сознания лицом вниз. Двое других уже мчатся что есть духу по улице.

Шумовые пули летяг от мэра в разные стороны — они гораздо мощнее и громче, чем раньше.

Даже громче чем тогда, на Арене Вопросов.

Громче настолько, что разом укладывают пятерых.

Только Иван по-прежнему стоит на ногах, одной рукой схватившись за ухо, а второй пытаясь прицелиться в мэра. Но дуло опасно покачивается…

БАХ!

Пуля врезается в землю прямо у меня перед носом, засыпая глаза пылью и комьями земли…

БАХ!

Еще одна отлетает от камней и уходит вглубь собора…

— Иван! — ору я.

БАХ!

— Не стреляй! Ты нас всех убьешь!

БАХ!

Пуля пролетает мимо уха Ангаррад. Она встает на дыбы, а Виола изумленно хватается за поводья…

И тут я вижу, что мэр идет вперед…

Буравя взглядом тех, кого атакует…

Мимо меня…

А я, не успев даже подумать…

Вскакиваю и бросаюсь ему наперерез…

Он разворачивается и швыряет Шум прямо в меня…

 

Мир вспыхивает ослепительным светом ужасным болезненным как бутто все вокруг видят твою боль все смотрят и смеются и спрятаться негде ты ничтожество ничтожество ничтожество слова летят в тебя пулей и проникают насквозь и говорят что ты никудышный слабак и все в жизни делал неправильно что ты ничего не стоишь ты дерьмо ты ничтожество и вся твоя жизнь не имеет никакого смысла такшто проще снести все стены и разорвать душу на части и либо умереть либо принести свою жизнь в дар в дар человеку который может тебя спасти который имеет над тобой власть который избавит тебя от этой боли который снова сделает все хорошо хорошо хорошо…

 

Но даже Шум мэра не может остановить тело, уже пришедшее в движение…

Умирая от боли, я лечу прямо на него, врезаюсь, сшибаю его с ног, и он падает на ступени собора.

Из легких мэра разом вылетает весь воздух — и Шумовая атака на секунду прекращается. Капрал Пузан с криком валится на бок, Иван ловит губами воздух, задыхаясь от боли, а Виола кричит: «Тодд!» Но тут мэр крепкой рукой хватает меня за шею, поворачивает к себе и смотрит мне прямо в глаза…

На сей раз мне достается по полной программе.

 

— Отдай винтовку! — кричит мэр, стоя над Иваном, который съежился и стоит на коленях у его ног, одной рукой придерживая ухо, а другой — целясь в мэра.

Я пытаюсь сморгнуть пыль, засыпавшую глаза, и сообразить, что происходит…

ты ничтожество ничтожество ничтожество

— Отдай мне винтовку, рядовой!

Мэр орет на Ивана, снова и снова посылая в него Шумовые пули, а Иван все больше склоняется к земле…

Но винтовку не опускает…

— Тодд!

Не вставая с земли, я оборачиваюсь и вижу позади себя лошадиные копыта. Виола все еще в седле.

— Тодд, очнись! — вопит она. Я поднимаю глаза на нее. — Слава богу! — Ее лицо искажает гримаса досады. — Черт, мои ноги! Я не могу слезть с этой проклятой лошади!

— Я цел, — говорю я, хотя не могу толком сообразить, так ли это.

Голова идет кругом, но я пытаюсь подняться.

ты ничтожество ничтожество ничтожество

— Тодд, что происходит? — спрашивает Виола, когда я хватаюсь за поводья и подтягиваюсь. — Я слышу Шум, но…

— Винтовку! — орет мэр, подходя вплотную к Ивану. — Живо!

— Надо ему помочь, — говорю я.

Но тут же морщусь, почувствовав сильнейший удар…

Вспышка Шума такая яркая, что ее почти видно: она вылетает из головы мэра прямо в Ивана…

Тот резко охает и прикусывает язык…

Кровь брыжжет изо рта…

Он кричит как ребенок и падает на спину…

Роняя винтовку…

Прямо в руки мэра…

Тот хватает ее, взводит и стремительным движением наводит дуло на нас. Иван корчится на земле.

— Что это было? — вопрошает Виола, слишком рассерженная, чтобы испугаться винтовки.

Не выпуская поводьев, я поднимаю руки вверх.

— Он сделал из своего Шума оружие, — говорю я, глядя на мэра.

— Именно, — кивает тот, опять улыбаясь.

— Я слышала только крики, — говорит Виола, окидывая испуганным взглядом лежащих на земле солдат — они все без сознания, но дышат. — Какое еще оружие?

— Правда, Виола, — лучшее оружие, — отвечает мэр. — Стоит открыть человеку истину о нем самом, как… — Он пихает Ивана носком сапога. — Ну, скажем, ему эта истина становится очень неприятна. — Он хмурит лоб. — Впрочем, убить ею нельзя. Пока нельзя.

— Но… — Виола не верит своим ушам. — Как? Как вы научи…

— У меня два убеждения, дитя, — говорит мэр, медленно подходя к нам. — Первое: человек, владеющий собой, имеет власть и над другими людьми. Второе: человек, владеющий информацией, тоже имеет власть над другими людьми. — Он ухмыляется, сверкнув глазами. — Эти убеждения очень пригодились мне в жизни.

Я вспоминаю мистера Хаммара. И мистера Коллинза. И странные молитвы, которые без конца звучали в Шуме мэра и его приспешников еще в Прентисстауне.

— Вы научили остальных, — говорю я. — Вы научили мужчин Прентисстауна контролировать Шум.

— У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, — кивает мэр, — но в целом ты прав: мои люди никогда не принимали лекарство. Зачем? Нельзя полагаться на медикаменты — это делает тебя зависимым.

Он уже почти подошел к нам.

— Я — круг, круг — это я, — говорю я.

— Из тебя вышел прекрасный ученик. Ты с такой невозмутимостью пытал женщин…

Мой Шум наливается красной яростью.

— Молчите! Я только выполнял ваши приказы…

— «Я только выполнял ваши приказы!» — передразнивает меня мэр. — Отговорка мерзавцев всех времен. — Он останавливается в двух метрах, твердо метя винтовкой мне в грудь. — Помоги ей спешиться, Тодд.

— Что?

— Если не ошибаюсь, у нее сломаны лодыжки. Без твоей помощи ей не обойтись.

Я все еще держу в руке поводья. В голове начинает брезжить мысль, которую я пытаюсь запрятать поглубже в Шум.

Жеребенок Тодд? спрашивает Ангаррад.

— Не сомневайся, Виола, — говорит мэр, — если ты вздумаешь сбежать на этом прекрасном животном, я мигом нашпигую пулями твоего драгоценного Тодда. — Он переводит взгляд на меня. — Сколько бы боли мне это ни причинило.

— Пожалста, отпустите ее, — говорю я, — и я сделаю все, что вы захотите.

— Хм-м… где-то я уже это слышал?.. Живо, спусти ее с лошади.

Я медлю, раздумывая, не хлестнуть ли Ангаррад поводьями — пусть унесет Виолу подальше отсюдова, и тогда, возможно, ей удастся спастись…

— Ну уж нет, — говорит Виола, перебрасывая одну ногу через седло. — Ни за что! Я тебя не брошу.

Я беру ее за руки и осторожно спускаю на землю. Стоять сама она не может, только с моей помощью.

 

— Великолепно, — говорит мэр. — А теперь идемте в собор — поговорим.

— Начнем с того, что я уже знаю.

Он привел нас туда, где раньше был зал с круглым витражным окном, теперь он открыт с двух сторон всем ветрам, но само окно на месте, смотрит вниз на руины.

Мы оказались на небольшой расчищенной полянке, посреди которой сломанный стол и два стула.

На них сидим мы с Виолой.

— К примеру, я знаю, что ты не убивал Аарона, Тодд, что ты так и не сделал последнего и самого главного шага к тому, чтобы стать взрослым мужчиной. Нож воткнула Виола.

Она берет меня за руку и крепко стискивает, как бы говоря: ну и плевать, что он знает, какая разница.

— Еще я знаю, что Виола рассказала тебе про океан, на берегу которого якобы скрывался «Ответ».

Мой Шум взбухает стыдом и негодованием. Виола еще крепче стискивает мою руку.

— Я знаю, что вы отправили мальчишку по имени Ли навстречу «Ответу». — Он опирается на сломанный стол. — И разумеется, я знаю точное время и место атаки.

— Чудовище! — кричу я.

— Нет, — возражает мэр, — всего лишь прирожденный лидер. Которому открыты все твои мысли до единой — о себе, о Виоле, обо мне, об этом городе, о твоих якобы секретах… Я могу прочесть все, Тодд. Вот сейчас ты меня не слушаешь. — Он до сих пор держит винтовку наготове и пытливо глядит на нас. — Я знал все об «Ответе» уже сегодня утром, когда ты и рта не успел раскрыть.

Я подпрыгиваю на месте:

— Что?!

— Я приказал собирать армию еще до того, как начал задавать Вопросы Виоле.

Я поднимаюсь:

— Вы пытали ее просто так?!

— Сядь, — говорит мэр, и крошечной вспышки его Шума достаточно, чтобы у меня подогнулись колени. — Не просто так, Тодд. Пора бы тебе уже понять, что я ничего не делаю просто так.

Он выпрямляется, снова показывая, что любит ходить и говорить одновременно.

— Я вижу тебя насквозь, Тодд. С нашей первой настоящей встречи в этом самом зале и до сей минуты. Я знал все. Всегда… — Он смотрит на Виолу. — В отличие от твоей драгоценной подруги, которую раскусить было не так просто.

Виола хмурится. Будь у нее Шум, уверен, она бы мысленно влепила ему пощечину.

И тут мне приходит мысль…

— И не пытайся, — перебивает меня мэр. — Ты еще не настолько силен. Даже капитан Хаммар пока этого не освоил. Ты только навредишь себе и ничего не добьешься. — Он снова внимательно смотрит на меня. — Но ты мог бы научиться, Тодд. Ты далеко пойдешь, дальше, чем эти прентисстаунские болваны, вместе взятые. У бедного мистера Коллинза мозгов не больше, чем у лакея, а капитан Хаммар — обыкновенный садист. Но ты, Тодд, ты… — Его глаза вспыхивают. — Ты бы мог вести за собой армии.

— Да не хочу я вести армии! — говорю я.

Мэр улыбается:

— Возможно, у тебя не будет выбора.

— Выбор есть всегда, — неожиданно вставляет Виола.

— О, люди вроде тебя всегда так говорят! Это делает их лучше в собственных глазах. — Мэр подходит ближе и заглядывает мне в глаза: — Но я следил за тобой, Тодд. Ты мальчик, который не умеет убивать. Мальчик, который рисковал собственной жизнью ради возлюбленной Виолы. Мальчик, который из-за мучившего его чувства вины попытался заглушить все свои чувства, но при этом продолжал испытывать боль каждой заклейменной им женщины… — Он наклоняется ко мне вплотную. — Мальчик, который не захотел расстаться с собственной душой.

Я чувствую его. Он залез в мой Шум чуть ли не с ногами, роется там, переворачивает все вверх дном.

— Я делал много плохого, — говорю я против собственной воли.

— Но ты страдал из-за этого, Тодд. — Голос у него теперь тихий, почти ласковый. — Ты — свой самый заклятый враг, и казнишь себя так жестоко, как я не могу и мечтать. Мужчины, которые пытаются управлять Шумом, отчасти убивают в себе чувства, но ты не можешь этого сделать, хотя и очень хочешь. Сильнее чем кто-либо на этой планете, Тодд, ты чувствуешь.

— Заткнитесь! — говорю я и пытаюсь отвернуться, но не могу.

— Это твое преимущество, Тодд Хьюитт. В мире всеобщего онемения и переизбытка информации способность чувствовать — очень редкий дар.

Я закрываю уши руками, но его слова все равно звенят прямо у меня в голове.

— Ты — мальчик, который не сдался, не захотел пасть. Душа твоя чиста, хотя руки испачканы кровью. Ты до сих пор называешь меня мэром в своем Шуме.

— Моя душа не чиста! — ору я, все еще зажимая уши руками.

— Мы могли бы править этим миром вместе. Ты станешь моим первым помощником и заместителем, а когда научишься полностью управлять Шумом, как знать, возможно, ты даже сможешь превзойти меня.

И тут все мое тело сотрясают оглушительные слова:

Я — круг, круг — это я.

— Хватит! — доносится откудато издалека крик Виолы.

Мэр кладет руку мне на плечо.

— Ты мог бы стать моим сыном, Тодд Хьюитт, — говорит он. — Моим единственным и настоящим наследником. Я всегда мечтал о таком, но…

— Па? — Мы все слышим этот вопрос, который прорезает воздух, точно пуля — туман.

Шум в моей голове утихает, мэр делает шаг назад, и я наконец могу перевести дух.

За нами стоит Дейви с винтовкой в руке. Он подвел Урагана прямо к ступеням, спешился и смотрит на нас.

— Что стряслось? Почему эти солдаты лежат на земле?

— Ты что тут делаешь?! — вопрошает его отец. — Вы уже разбили «Ответ»?

— Нет, па. — Дейви пробирается к нам через обломки. — Они нас обманули. — Он встает рядом с моим стулом. — Привет, Тодд, — говорит он, кивая, а потом украдкой бросает взгляд на Виолу.

— Что значит «обманули»? — спрашивает мэр, но вид у него уже не на шутку раздосадованный.

— На юге их нет, — объсняет Дейви. — Мы долго шли по лесу, но там никого, ни единой души.

Виола радостно охает, не в силах сдержаться.

Мэр резко поворачивается к ней, в глазах ярость, на лице — работа мысли.

Он наводит на нее винтовку:

— Ты что-то хотела нам рассказать, Виола?

 

НИЧТО НЕ МЕНЯЕТСЯ, МЕНЯЕТСЯ ВСЕ

 

 

[Виола]

 

Тодд мгновенно вскакивает со стула и встает между мной и мэром. Его Шум полыхает красным и белым — так громко и яростно, что мэр невольно пятится.

— Почувствовал в себе силу, мой мальчик? — спрашивает он. — Вот зачем я заставил тебя смотреть, как ее допрашивают. Страдания делают тебя сильнее. Я научу тебя управлять этой мощью, и вместе мы…

— Тронешь ее хоть пальцем, — медленно и четко произносит Тодд, — я тебя на куски порву.

Мэр улыбается:

— Верю, верю. — Он поднимает винтовку. — И тем не менее.

— Тодд… — говорю я.

Он оборачивается:

— Опять он с нами играет. Использует нас против друг друга, как ты и говорила! Что ж, с меня хва…

— Тодд… — Я пытаюсь встать. Щиколотки тут же простреливает боль, я оступаюсь, Тодд тянется ко мне…

Но не он, а Дейви…

…Дейви хватает меня под руку и помогает сесть обратно. Смотреть мне в глаза он боится, да и на Тодда с отцом не глядит. Его Шум вспыхивает желтым от стыда, он отпускает меня и торопливо отходит.

— Ну надо же, спасибо, Дэвид! — говорит мэр, не скрывая свое удивление. — А теперь, — он вновь поворачивается ко мне, — будь так любезна, Виола, расскажи нам об истинных планах «Ответа».

— Ничего им не говори, — отрезает Тодд.

— Да я ничего и не знаю! Ли, похоже, успел…

— Времени было слишком мало, и ты это знаешь, — перебивает меня мэр. — Все прекрасно понимают, что произошло, Виола. Твоя госпожа снова тебя обманула. Если бы бомба взорвалась вовремя, ты бы все равно умерла — и я тоже, — так зачем тебе знать правду? Но если бы тебя поймали раньше, тогда… Лучше всех врет тот, кто свято верит в свою ложь.

Я молчу. Как же госпожа Койл могла меня обмануть, если Ли случайно подслушал ее разговор…

И тут до меня доходит…

Она нарочно дала ему подслушать…

Она знала, что Ли не сможет утаить от меня правду.

— Ее план сработал как нельзя лучше, верно, Виола? — Солнце заходит за горизонт, и на лицо мэра падают черные тени. — Вранье на вранье и враньем погоняет. Она сыграла с тобой очень злую шутку…

Я бросаю на него испепеляющий взгляд.

— Она вас разобьет! Она такая же беспощадная и жестокая, как вы!

Он ухмыляется:

— О нет, куда беспощадней.

— Па? — снова подает голос Дейви.

Мэр удивленно моргает, словно забыл о его существовании:

— Что, Дэвид?

— Э-э… так что с армией-то делать? — Шум Дейви полон смятения и отчаяния — он пытается понять, что задумал его отец, но не находит ответа. — Куда нам идти? Капитан Хаммар ждет приказов.

Вокруг нас, из-за закрытых ставен и дверей сочится испуганный РЁВ Нью-Прентисстауна, но в окнах по-прежнему ни одного лица, а с южного холма начинает доноситься черный, едва уловимый гул армии. Ее по-прежнему видно на склоне холма: она похожа на вереницу черных блестящих жуков.

А мы сидим среди руин собора с мэром и его сыном, точно последние живые люди на планете.

Мэр вновь переводит взгляд на меня:

— Да, Виола, скажи нам. Что теперь делать?

— Терпеть поражение, — говорю я, не мигая глядя ему в глаза. — Проигрывать.

Он улыбается:

— Откуда они ударят, Виола? Ты ведь умная девочка, наверняка что-нибудь слышала и теперь догадываешься о ее истинных намерениях.

— Она ничего вам не скажет! — заявляет Тодд.

— Я не могу, потому что не знаю…

А сама думаю: ведь я в самом деле ничего не знаю…

Если не считать тех напутственных слов про восточную дорогу…

— Я жду, Виола, — говорит мэр и приставляет дуло к голове Тодда. — От тебя зависит его жизнь.

— Па? — Шум Дейви потрясенно вскидывается. — Ты чего делаешь?

— Не твое дело. Быстро в седло, ты должен передать капитану Хаммару мой приказ.

— Но ты угрожаешь Тодду, па.

Тодд удивленно поворачивается к нему. Я тоже. И мэр.

— Ты его не застрелишь, — говорит Дейви. — Так нельзя. — Щеки у него стали такими пунцовыми, что это видно даже в красных лучах заходящего солнца. — Он же тебе как сын, ты сам говорил!

Наступает неловкая тишина, и Дейви пытается спрятать свой Шум.

— Видишь, что я имел в виду под силой, Тодд? — спрашивает мэр. — Смотри, как ты повлиял на моего сына. У тебя появился сторонник.

Дейви оборачивается ко мне:

— Да скажи ты ему, где они! — В его голосе неприкрытая тревога и страх: он боится, чем все может закончиться. — Пожалуйста!

Я смотрю на Тодда.

Он смотрит на винтовку Дейви.

— Вот именно, Виола, скажи, — кивает мэр. — Поделись с нами своими соображениями. «Ответ» пойдет с запада? — Он поднимает глаза на водопад, самую высокую точку на горизонте: солнце садится за холм, по которому спускается зигзаг дороги. Мэр поворачивается: — Или с севера? Может, они придумали, как перейти реку? А может, с холма на востоке? Да-да, с того самого, на котором госпожа Койл взорвала радиобашню, раз и навсегда лишив тебя возможности связаться со своими.

Я стискиваю зубы.

— По-прежнему хранишь ей верность?

Молчу.

— Давай пошлем разведчиков, па, — предлагает Дейви. — В разные стороны. Должны же они прийти откуда-нибудь…

Мэр выжидает, сверля нас пристальным взглядом, а потом наконец поворачивается к Дейви и отдает приказ:

— Передай капитану Хаммару…

Тут вдалеке раздается БУМ.

— Это на востоке, — говорит Дейви, и мы все дружно поворачиваем головы на восток, хотя эта стена собора цела.

Стало быть, «Ответ» в самом деле ударит с востока.

Госпожа Койл сказала правду.

Но сделала так, чтобы я приняла ее за ложь, а ложь — за правду.

Если я все-таки выживу, нам с ней предстоит очень серьезный разговор.

— Министерство Вопросов, ну конечно, — говорит мэр. — Это же так оче…

Он умолкает и склоняет голову набок, прислушиваясь. Спустя несколько секунд мы тоже это слышим: Шум человека, бегущего к собору со всех ног — по дороге, по которой мы сюда пришли. Наконец он взлетает по ступеням и подбегает к нам, задыхаясь.

Это рыжий стражник, которому удалось скрыться. Пробираясь через завалы, он явно почти не понимает, кого видит вокруг.

— Они идут! — выкрикивает он. — «Ответ» близко!

Шумовой удар от мэра укладывает его на лопатки.

— Успокойся, рядовой, — говорит мэр ехидным, змеиным голосом. — Доложи как следует.

Стражник никак не может отдышаться.

— Они захватили министерство Вопросов! — Он смотрит на мэра и попадает в плен его взгляда. — Убили всю стражу!

— Разумеется. — Мэр не сводит с него глаз. — Сколько их?

— Двести человек! — Рыжий смотрит на мэра немигающим взглядом. — Но они освобождают узников.

— Оружие?

— Винтовки. Трассирующие бомбы. Гранатометы. Осадные орудия. — Все тот же пустой немигающий взгляд.

— Как проходит сражение?

— Они свирепы и беспощадны.

Мэр вскидывает бровь, но глаз с рыжего не сводит.

— Свирепы и беспощадны, сэр, — добавляет рыжий, по-прежнему не мигая и не в силах оторвать взгляд от мэра. Вдалеке раздается еще один БУМ, и все, кроме мэра, морщатся. — Они пришли воевать, сэр.

Мэр все смотрит.

— Разве ты не должен был попытаться их остановить?

— Сэр?

— Ты должен был взять винтовку и помешать «Ответу» рушить твой город.

На лице рыжего смятение, но он по-прежнему не мигает.

— Я должен…

— Ты должен быть на передовой, солдат. Город в опасности.

— Город в опасности, — бормочет рыжий, словно не слыша самого себя.

— Па? — подает голос Дейви, но мэр не обращает на него внимания.

— Чего ты ждешь, солдат? — вопрошает мэр. — Пора в бой.

— Пора в бой, — повторяет за ним рыжий.

— Вперед! — внезапно рявкает мэр, и стражник в тот же миг бросается обратно по дороге, которой прибежал сюда.

Мы ошалело смотрим ему вслед.

Мэр замечает на себе потрясенный взгляд Тодда:

— Да, мальчик мой, ты и в этом меня превзойдешь.

— Вы же отправили его на верную смерть! — говорю я. — Зачем…

— Я всего лишь напомнил солдату о его прямом долге, — перебивает меня мэр. — Не больше и не меньше. А теперь, как ни увлекательна наша беседа, я вынужден ее прекратить. Боюсь, Дейви придется вас связать.

Па?! — испуганно переспрашивает Дейви.

Мэр обращает на него взгляд:

— Затем ты поедешь к капитану Хаммару и велишь ему как можно быстрее привести сюда армию. — Мэр бросает взгляд на склон южного холма, на котором стоит в ожидании приказов его армия. — Пора положить этому конец.

— Я не могу его связать, па, это же Тодд!

Мэр на него даже не смотрит:

— Хватит, Дэвид, мне надоело. Когда тебе отдают приказ…

Бум!

Он умолкает, и мы все поднимаем головы к небу.

Потому что звук на этот раз совсем другой. Мы слышим низкий свист, и воздух начинает наполняться рокотом, который становится громче с каждой секундой.

Тодд растерянно смотрит на меня.

Я пожимаю плечами:

— Первый раз такое слышу!

Рокот наполняет темнеющее небо.

— Не похоже на бомбу, — говорит Дейви.

Мэр переводит взгляд на меня:

— Виола, у них…

Он умолкает и резко разворачивается.

И тут до всех доходит…

Что звук доносится не с востока.

 

— Вон там! — Дейви показывает пальцем на водопад, где небо залито розовым закатным светом.

— Трассирующая бомба так не ревет. — Мэр снова оборачивается ко мне, лицо его каменеет. — У них что, есть ракеты? — Он делает большой шаг в мою сторону — еще чуть-чуть, и он на меня наступит. — У них есть ракеты?!

— А ну назад! — орет Тодд, пытаясь встать между нами.

— Я все равно узнаю, что это такое, Виола! Ты мне скажешь!

— Да я понятия не имею!

Тодд не унимается, грозит мэру:

— Попробуй только пальцем ее…



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-08-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: