РОМАН, НАПИСАННЫЙ ПОД ДИКТОВКУ 8 глава




Бен был в восторге от всего и сыпал вопросами. Дели и Стефаний приняли нас радушно. Я чувствовал, что у Дели возник интерес: какая связь между мной и Беном, но молчал. И Дели не выдержала, любопытство взяло верх, и она спросила:

– Николай, кем тебе приходится Бен?

– Просто, мой знакомый.

– А где вы познакомились?

– Здесь.

– Почему он с тобой? Он одинок?

– Нет. Мне было скучно одному путешествовать, и я решил взять его с собой. Он тоже, как и я, ещё ничего не видел.

– Странно, но он намного дольше находится здесь, чем ты.

– Дели, как ты это определила?

– Со временем и ты сможешь определять, это совсем не сложно. Ты постепенно будешь привыкать к новой жизни, а значит, будешь видеть того, кто к ней не привычен. Ты будешь видеть того, кто к ней не привычен. Ты будешь видеть то, что не знал ранее сам и приобрёл со временем.

Этот день был замечателен! Я столько всего узнал… Бен тоже был рад.

Когда мы сидели в саду около дома, откуда открывался прекрасный вид на озерко с розовыми фламинго, пришёл молодой человек.

– О, Кристофер! – обрадовалась Дели, первой увидев юношу. - Это наш сын, - обратилась Дели ко мне, - а это - Николай и Бен.

– Я не знал, что у вас гости. Мама, мне надо поговорить с тобой.

– Николай, извини, что оставим вас с Беном, думаю ненадолго, - сказала Дели, смутившись. И она со Стефанием пошла к дому, в след за юношей.

– Ник это их сын?

– Да. Ты же слышал.

– Но он почти такой же, как они, совсем взрослый, а они и не похожи на его родителей: уж очень молодые. Вот я с мамой…

Слова Бена вызвали у меня смех, но он не обиделся.

– Бен, здесь все молоды, лишь немногие сохраняют прежний облик. А вы с мамой, наверное... – я не знал их истории и не знал, какие подобрать слова, чтобы не причинить боли мальчишке, - такими и пришли сюда. То есть ты был ещё совсем ребёнком. Таким, как ты сейчас.

– Мама говорила, что я подрос, и отец меня не узнает, - Бен уклонялся говорить что-либо о прошлом и на этот раз, да я и не настаивал.

Бен пошёл к озеру, ему не сиделось на одном месте, а я дождался Дели. Стефаний не пришёл.

– Он ушёл с сыном, - сказала Дели, когда я спросил о Стефании.

Она была чем-то озабочена, но ничего не говорила, а мне хватило такта удержаться от расспросов.

Ночь мы с Беном провели в этом доме, а с рассветом покинули его.

– Если будете здесь, приходите. Мы с мужем будем рады вас видеть, - говорила на прощание Дели.

Теперь уже у нас с Беном были кое-какие представления о планете, и путешествовать стало легче. Мы решили побывать в горах, о которых с восторгом рассказывал Стефаний.

И вот, горы! Они не велики, но образуют длинную гряду с отрогами, переходящими в холмистую местность, изрезанную речушками и озерками. Не боюсь повториться, но мы с Беном опять-таки были в восторге от фламинго! И каждый раз, когда их стая поднималась ввысь, мы зачарованно смотрели за их полетом. У меня не проходил восторг от ощущения, что воздух становится розовым!

Здесь, в горах, мы не переносились с места на место, а ходили сами. Это было здорово! Мы поднялись на самую высокую гору, откуда открывалась завораживающая картина: были видны и поселения внизу, поблизости, и чуть поодаль - города, и озерки. Дух захватывало от восторга.

– Ник, вот здорово! Мама бы это увидела, ей бы понравилось.

– Я не сомневаюсь в этом.

Мне было отрадно, что Бен вспоминает о ней. Иногда мне казалось, что он даже скучает, но стойко переносит разлуку.

Не знаю, как долго мы были на этой планете, но исследовано было всё, или почти всё, как казалось нам. И мы решили вернуться к Марте, как и обещали.

– Мамочка! – Бен бросился навстречу Марте, лишь мы оказались во дворе дома.

– Бен! Сынок, вы так скоро вернулись…, - она ласкала сына, пытаясь пригладить его торчащие во все стороны волосы, а он тараторил о том, что видели и где были.

Пока запас энергии и слов у Бена не иссяк, он не останавливался ни на миг, и мы так и сидели на крылечке дома, а Бен всё говорил о горах, об озерках и фламинго, о цветах и акации, и о много другом… Потом он внезапно смолк и, положив голову на колени матери, в раз уснул. Марта погладила его по руке и сказала:

– Устал…

Я осторожно взял Бена руки и внёс в дом. Марта быстро разобрала постель. Сняв с него лишь обувь, мы оставили его спать, а сами ещё долго разговаривали. Не знаю, чем объяснить, но в этот вечер Марта была склонна к откровенности и сама заговорила о том, что вызывало во мне интерес:

– Знаешь, Николай, - начала она, - Бен так изменился за это время, что мы живём здесь. Когда я пришла сюда, ему было всего шесть лет.

– А сколько теперь ему? – осторожно спросил я.

– Не знаю… - Марта вздохнула, - я сама виновата во многом. Ты видишь, сад наш разросся, да и дом успел обветшать. Мы восемнадцать лет живём здесь. Значит Бену должно быть двадцать четыре…

– Но ему не дашь больше двенадцати!

– Да, это я виновата. Мне мама говорила: «Если не хочешь сама жить со мной, отдай мне Бена. Я отдам его учиться, и он будет нормально развиваться и расти» … Но я не захотела, мне было жутко оставаться одной…

Она о чём-то задумалась и продолжила:

– Конечно, он рос, но я не давала ему развиваться, я подавляла в нём это желание, поэтому он до сих пор остаётся ребенком. Теперь же, когда вы вернулись, я увидела, что он повзрослел, он стал старше!..

– Марта, почему ты столько лет живёшь здесь одна с сыном?

– Я жду мужа.

– Разве ты не могла бы его дожидаться где-нибудь в другом месте, где бы ты не была так одинока?

– Нет! Я слишком люблю его, чтобы оставить…

– Почему ты думаешь, что вы не сможете быть вместе, если бы ты жила не здесь?

– Я давно поняла, ещё когда за мной и Беном пришла мать, что нас с мужем разделяет пропасть. Если я уйду жить туда, где мне определено, я никогда не смогу вернуть его. А так, какое-то время мы можем жить здесь, я верю, что он исправится, станет другим… Не таким жестоким…

Я не знал, что мне сказать Марте. Она сразила меня своим откровением. Да, впрочем, она не нуждалась ни в утешении, ни в поддержке, ей надо было просто выговориться, высказать то, что годы ей не давало покоя… И она продолжила:

– Мы жили в небольшом городке… Мамы к тому времени уже не было, а отец мой умер, когда я была ещё ребенком; и мама осталась с тремя детьми, я была средней. Я вышла замуж, у нас долго не было детей, и я почти отчаялась. Муж стал пить, и я знала, что он гулял от меня, с другими был. Я терпела это сколько могла, а потом Господь подарил мне сына… Но мужа я потеряла… Он не был рад ни мне, ни сыну, хоть и ждал его рождения… Вскоре после рождения Бена, он стал поднимать на меня руки… Это было несносно! Я ушла к его родителям, там мы с Беном жили года три, пока мальчик не подрос и не окреп, ведь родился он слабеньким…

Какое-то время Марта сидела молча и неподвижно. Вздохнув, она продолжала:

– Мы не могли всё время жить там, да и муж молил вернуться, говорил, что не будет больше бить меня, обещал… Я любила его… А Бену нужен был отец, и мы вернулись в наш городок, домой. Два года я была счастлива! Не знаю, что случилось потом... Однажды он снова пришёл пьяным, а потом всё чаще и чаще стал напиваться, снова избивал меня. Бен боялся его и, когда муж приходил пьяным, забивался в какой-нибудь угол, а когда он бил меня, цеплялся за его руки, пытался кусать…, бил своими маленькими кулачками…, тогда доставалось и ему… А как-то зимой… муж схватил нож и кинулся к Бену со словами: «Прирежу тебя, гадёныш!» Я не могла этого вынести больше. Я подхватила Бена на руки, и мы, в чём были, ушли из дома. Не знаю, как долго я бежала, мне всё казалось, что он гонится за нами… Мне некуда было податься… Когда ощутила холод, поняла – надо быстрее добраться до деревеньки, где жили его родители. Это было милях в пяти от нашего городка, но в темноте я сбилась с дороги… Нас нашли случайно, когда сошёл снег…

Марта снова смолкла. Я долго не решался заговорить, а потом спросил:

– Марта, а как ты встретилась со своей мамой?

– Не знаю, я лишь помню, что пыталась покрепче прижать к себе Бена, чтоб защитить его от холода. Он стих, а мне вдруг стало тепло, я чувствовала, что кто-то трясёт меня за плечо, открыла глаза и увидела маму. Она сказала мне: «Вставай, дочка, я пришла за тобой». Я встала, прижимая всё также к себе сына. Мама взяла меня за руку и сказала: «Идём со мной, но не оглядывайся, всё будет хорошо» … Так мы оказались здесь. Потом она забрала у меня Бена и объяснила, где будет меня ждать с ним, и что дальше я должна буду идти одна. Вот так…

Марта вздохнула снова и, глядя на меня, стала словно оправдываться:

– Извини, Николай, но мне надо было поговорить с кем-то; это так мучительно всё хранить в себе… Я утомила тебя…

– Марта, не стоит извиняться, ты сделала правильно, рассказав всё; тебе будет легче…

– Да, мне стало легче, ты прав… Я знаю, вы долго не задержитесь здесь. Я отпущу с тобой Бена, но ненадолго.

– Почему? – я был удивлён.

– Скоро придёт мой муж. На днях он стал Путником…, - на её глазах навернулись слезы. Не знаю, что они значили: радость или сомнение и страх… Марта вышла из дома, а я не стал удерживать её. Ей надо было побыть одной.

Утром Марта была обычной – весёлой и улыбающейся, но глаза выражали непонятное чувство – в них была и признательность и смятение, и лишь изредка проскальзывали искорки неподдельной радости и счастья.

Бен облазил весь сад. Прошёлся по всему дому, заглянув куда только было можно. После чего выдал:

– Ник, мы можем снова путешествовать, я готов! – и, немного смутившись, глянул на Марту. - Мам, можно?!

– Конечно, можно. Но так скоро?

– Мам, ведь дома всё в порядке. А там столько всего…

Марта не возражала, она только положила нам в сумму вяленых ягод, яблок и душистые пшеничные лепёшки, которые я помнил всегда. Так, как пекла их Марта, больше ни у кого не получалось.

И вот мы с Беном снова в пути. От дома отошли не сильно далеко и задумались, куда же теперь держать путь?

– Ник, мы были на Розовой, а куда теперь? – спросил Бен.

– Не знаю. Куда скажешь ты, туда и отправимся.

– Ник, но ведь я не знаю, где тебе надо побывать!

– Слушай: от Розовой до Янтарной всего восемь планет, но теперь на одну меньше.

– А как они называются?

– Жемчужная, Хрустальная, планета Цветов, планета Озёр, Радужная, Сиреневая и Янтарная.

Бен слушал внимательно. Задумавшись, он остановился совсем и даже присел на траву у дороги. О чём думал этот мальчишка, какие мысли роились в его голове? Но вдруг он резко вскочил и объявил своё решение:

– На Радужную!

– Почему именно туда?

– Если есть радуга, а она на небе; значит на Радужной планете можно пройти по радуге! Хотя… - он скорчил гримасу.

– Бен, Радужная, это не значит: сама радуга.

– Я тоже так подумал.

В нём ещё так открыта сквозила такая чистая детская наивность, что приводило меня в восторг. Эта душа ещё ничем пагубным не тронута, и мне хотелось защитить его как сына, если бы у меня был такой. Впервые за всё время я испытал отцовские чувства к Бену. Это было так необычно и непонятно, но на миг я оказался на вершине блаженства: я испытал неведомое мне чувство и сохранил его в себе.

Бен тряс меня за руку. Это стало его привычкой:

– Ник, Ник, о чём ты задумался? Ты стал такой… такой…

– Какой? – удивился я.

– Ну не знаю, далёкий что ли... Вроде бы ты и здесь, и в то же время так далеко, далеко, но такой родной…

То, что почувствовал я, передалось Бену. Я прижал мальчишку к себе; и так мы перенеслись на планету Радужную…

Бен, оттолкнувшись от меня, замер от восторга, да и я был изумлён…

– Ник, где мы? - снова тормошил меня за руку Бен. - Мы в сказке?

– Нет, Бен, мы на Радужной.

– Уже?! Вот это да! Никогда бы не подумал, что такое возможно…

И я не мог вообразить себе, что такое бывает. Мы стояли с Беном в какой-то рощице; перед нами, чуть поодаль виднелся просвет. Мы медленно пошли к нему, озираясь по сторонам. Здесь всё было как в сказке. Деревья вокруг нас несильно высокие, раскидистые, стволы ровные, светло-коричневые, ветвились почти от земли. На тонких и хрупких веточках мутовками (веером) разрастались листья. Узкие и длинные, они были плотными и образовывали на кончике пику, что, казалось, прикоснись - и поранишься. Но нет, они были безвредны. Бен осторожно потрогал их руками:

– Совсем не жёсткие, смотри, Ник, а с этой стороны вовсе другой цвет…

И правда, верхняя поверхность листьев, бордовых и тёмно-оранжевых оттенков, отличалась от другой стороны. Снизу листья опушённы, что придавало им сизый оттенок.

Трава казалась жёлто-зеленоватой, что составляло резкий контраст в сравнении с листвой. Где-то в ветвях щебетала птица. Бен пытался её разглядеть, но не нашёл.

Внезапно мы вышли из рощицы и увидели, что находимся в чьём-то дворе. Перед нами тянулись ровные грядки, на которых уже хорошо завязалась капуста и начинали спеть помидоры. В стороне огорода стоял дом, большой и красивый с надстройкой на крыше - он производил впечатление. Всё здесь было ухожено и аккуратно. Мы направились к дому. Вход в дом образовывал туннель виноградника, и в проход свисали крупные грозди янтарно-жёлтых ягод, налитых так, что были чётко видны семена.

Но в дом войти нам не пришлось. Из-за угла вышел мужчина и посмотрел на нас с удивлением.

– День добрый, хозяин, - обратился я к нему.

– День добрый, - отозвался тот, с любопытством разглядывая нас.

– Мы путешествуем, - сказал я, - и попали в рощицу, из которой вышли к дому.

– Это персиковая роща.

– Персиковая? Удивился Бен. – Но там нет персиков!?

– Она так зовется, вот и всё. Что ж, проходите, если уж пришли.

Мужчина был не рад нам, видимо, мы его отвлекали от работы.

– Отдохните немного там, - он указал рукой в сторону двух раскидистых деревьев во дворе дома, - я сейчас вернусь.

Мы с Беном пошли, переглядываясь, куда нам указали.

– Странный он какой-то, - сказал, о чём-то размышляя, Бен.

– Он просто занят, - отозвался я.

Под деревьями стоял небольшой столик на одной ножке, врытой в землю, и с двух сторон от него – лавочки. Мы сели с Беном друг против друга. На столе стоял кувшинчик с малиновой жидкостью, а рядом в подстаканнике – стакан. Мы не были уставшими, и вынужденное безделье тяготило нас. Уйти не было возможности, это значило оскорбить хозяина, а он явно задерживался.

И вот он появился снова – он, и не он… Теперь, вместо темного хитона, обнажавшего его ноги чуть выше щиколотки, на мужчине была белая одежда, скреплённая на правом плече крупной брошью, ткань мягко спадала к ногам. Левое плечо и рука обнажены, правую же скрывали складки ткани. Лишь облик говорил, что перед нами тот же человек: тёмные волнистые волосы обрамляли открытое лицо с правильными чертами. Над живыми лучистыми глазами цвета волны - тонкие брови вразлёт. Прямой нос с лёгкой горбинкой и полные губы. Это был очень красивый мужчина.

– Я задержался, но теперь вы мои гости, - в его голосе больше не было нетерпения, и он приобрёл мягкость и звучность.

– А мы - путешественники, - совсем без робости первым отозвался Бен, что вызвало улыбку у мужчины.

– Я знаю, что вы путешествуете.

– Ты догадался?

– Нет, это видно.

– По чему? – не унимался Бен, разглядывая то себя, то меня.

– Хотя бы по одежде! Вы издалека. И ты ему, - мужчина указал на меня, - не сын.

Бен был сражён, да и меня это тоже удивило.

– Óдин, меня зовут Óдин, - представился он.

– А я Бен, а это мой друг Ник.

– Ник? Ты просто зовёшь его так? У него есть полное имя, как и у тебя.

– Николай его зовут, а я - Бенедито, - сказал Бен, совсем упавший духом.

– Николай, ты ищешь место, где тебе остановиться; сейчас я свободен и мог бы быть вашим гидом. Вижу, вы не устали, мы можем прямо сейчас отправиться в путь.

– Я не возражаю, но Один, откуда ты так много знаешь о нас?

Он улыбнулся, но ответил уклончиво:

– Пойдёмте, по дороге всё объясню.

И мы снова прошли мимо дома, затем пошли вдоль грядок к рощице.

– Мне нравится работать на земле. Это так радует, когда видишь результат своей работы, - говорил Один, показывая на ровные грядки.

И вот мы снова в рощице. Бен во все глаза рассматривал деревья. Пока мы ждали хозяина дома, день сменился вечером, и теперь листва персиков, казалось, отливала золотом.

– Это декоративные персики, - сказал Один, - вид, вымерший на Земле.

– И такое росло на Земле? – спросил Бен.

– Да, были такие времена, но очень давно. Стоит ли вспоминать о том, что кануло в Вечность… Я - ваш гид, идёмте.

И Один ускорил шаг, тем самым увлекая нас за собой. Мы шли по золотой роще, и я стал улавливать нарастающий шум. Я лишь мог предположить, что это шумит вода.

Внезапно рощица осталась позади нас. Мы вышли к морю! Как оно грандиозно и неповторимо! Волны стремительно неслись к берегу, курчавились, разбивались о камень и отползли назад, пенясь, чтобы с новой силой обрушиться на берег. В ритмичности движения волн было что-то чарующее и захватывающее дух.

– Здесь крутой склон, - заговорил Один, - но хорошо видно море. А там, вон за тем мыском, - он указал на него рукой, - город. Его название Асгард!

– А какой он? – спросил Бен.

– Кто?

– Да не кто, а что! Город?

– Если хотите, мы можем сразу и отправиться туда, - говорил нам Один.

– Только по берегу, - предложил я.

– А ты, Бенедито? – поинтересовался Один.

– Я не возражаю.

– Что ж, идёмте.

Снова Один идёт впереди, а мы за ним. Ни я, ни Бен никогда не видели моря… Здесь всё было почти нереально, во всяком случае, так воспринималось. Мы, прожившие в небольших городах, были заворожены увиденным. По побережью мы дошли до города. Бен успел окунуться в воду, сбросив одежду на ходу.

Ни о чем не хотелось говорить, только слушать шорох растекающейся по песку морской воды, видеть набегающие одна на другую волны. Это так прекрасно – наслаждаться спокойствием, когда тебя переполняет необъяснимая радость к жизни и всему, что окружает. Бен, искупавшись, догонял нас.

– Не хочу быть навязчивым, Николай, но ты не оставишь выбор на этой планете. Ты пойдёшь дальше.

– Почему ты так решил, Один?

– Просто я это вижу по тебе. Ты можешь приходить сюда, чтобы отдохнуть, но жить… Понимаешь, Николай, всё твоё существо стремится к покою и простоте. Здесь же ты всё воспринимаешь как что-то нереальное, сказочное. Это ведёт к напряжению. Поэтому ты будешь искать место более спокойное.

– Ты прав. Для меня здесь всё: как яркие сказочные декорации.

– О, Николай! Как много вы ещё с Бенедито не видели… Есть места, красота которых не может быть передана словами: яркость красок, множество оттенков, их насыщенность… Может и сможешь ты когда-нибудь достичь этой красоты…

– Да, я ещё очень много не знаю. Мне предстоит учиться.

– Николай, не зная, где ты уже побывал, и где определён твой выбор, попробую предугадать. Ты остановишься на одной из трёх планет: на планете Озёр, Розовой, или, в крайнем случае, Мраморной, хотя она слишком мрачна для поэта…, поэта-лирика.

– Один?!

– Я что-то сказал не то?

– Но ведь я не говорил тебе о том, что писал стихи. К тому же, как поэт, я не состоялся, и …

– Не важно, как было воспринято твоё творчество, важно, что твоя душа – лирик. И ты прав: тебе многому придётся учиться. Извини, если я задену твоё сугубо личное, но мне хочется дать тебе один совет.

– Совет?

– Да, ты слишком чист и наивен. Мне хочется уберечь тебя, если это удастся, от необдуманных поступков.

– О чём ты, Один?

– Николай, не всегда мы получаем то, чего страстно желаем. Ты найдёшь место, где поставишь дом. У тебя будет почти всё…, - он едва заметно колебался, подбирая слова, - но будет неудовлетворённость… как бы сказать… в обществе что ли. Не заостряй на этом внимания и не наделай глупостей. Отдайся целиком учёбе и познаниям. В этом будет твоё спасение.

– Один, что именно ты имеешь ввиду? Мне грозит какая-то опасность?

– Нет, Николай, тебе ничто не грозит. Просто ты неуклонно идёшь к непоправимому.

– Но я не совсем понимаю тебя, Один…

– Придёт время, ты поймёшь всё, вспомнив наш разговор. А как насчёт планет, - он явно пытался сменить тему разговора, - я не сильно ошибся, называя их?

– Да нет, на Розовой мы уже побывали с Беном, а вот о Мраморной мне ничего не говорилось.

– Тогда твой выбор падёт на планету Озёр, ведь на Розовой ты не остался.

– Да, но мне хотелось увидеть и другие места, чтобы сделать выбор.

– Какой выбор, Ник? – спросил, догнав нас Бен.

– Невежливо встревать в разговор, а потом, он не Ник, а Николай, - строгий тон Одина несколько охладил пыл юного Бенедито.

И вот мы вышли к городу. Все обиды были забыты. Город этот так необычен! Рядом с небольшими аккуратными домиками стояли настоящие дворцы! От земли они были от тёмно-малинового до бордового цвета, а со второго этажа – белые. Зрелище захватывающее.

– Один, почему они такие цветные? – спросил Бен, кивнув в сторону построек.

– Так вот устроено. Чем светлее первый этаж постройки, тем позднее оно сооружено. Со временем розовый цвет станет тёмным и сгустится до бордового. А то, что верхние этажи из белого, тем и не похож наш город на другие.

– Ты говоришь: «наш город», а сам живёшь вне его. Почему? – не удержался я.

– Мне спокойнее быть вдали от всей этой суеты. А потом, я говорил, что мне нравится жить на земле, обрабатывать все те грядки, собирать урожай… Мне так хочется жить, так я и живу.

Мы шли по городу, разглядывая замки, дома и всё, что попадалось.

Люди были одеты большей частью почти как Один, я имею в виду мужчин. А женщины! … О! Богатство их фантазии неподвластно созерцанию. Мы шли по городу, казалось, здесь столько народу, но… очень многие знали Одина! Они приветствовали его кивком ли головы или просто улыбкой. Но что меня поразило ещё больше, это то, что мне известно под названием «базар» или «ярмарка» … Что в этом необычного? Это большая площадь, на которой без всякого упорядочения стоят прилавки. Что здесь есть? Всё съестное! А странность вся в том, что ничто не продаётся. Можно подойти и выбрать всё, что пожелаешь. Хозяин товара ещё и поможет тебе выбрать или сложить. Если поинтересуешься, то расскажет, как лучше приготовить, чтоб сохранить вкус продукта.

– Можно взять вот этот ананас? – робко спросил Бен, указывая на самый маленький.

– Конечно, бери, - ответил ему молодой человек, стоявший за прилавком, его лицо закрывала широкополая шляпа.

– Ты можешь выбрать и самый большой, - сказал Один, подходя к Бену.

– А что я буду за это должен?

– Ничего, просто поблагодари, и всё.

– Тогда я возьму вот этот, - и Бен протянул руку к плоду среднего размера и, глядя на молодого человека, сказал:

– Спасибо, дружище, что позволил взять любой ананас, ты, должно быть, очень добрый.

– Благодарю за тёплые слова, мальчуган, - молодой человек тыльной стороной руки поднял шляпу с глаз, слегка столкнув её на затылок, и мы увидели сияющее лицо юноши. Он был искренне рад. Мы пошли дальше. По дороге Один объяснил вот что:

– Бенедито по доброте душевной сказал тёплые слова юноше, тем самым он невольно позволил ему посмотреть на окружающий мир.

– Это как так? – спросил я.

– В прошлом этот юноша – вор-карманник. Он прошёл испытания и вошёл в Небесную Страну, но не приобрёл права видеть все её красоты. Ему была дана эта шляпа в наказание. Из-под её полей он мог видеть только возделываемые грядки и путь от поля до ярмарки, и обратно.

– И что, он её никогда не снимает? – вставил свой вопрос Бен.

– И не мог бы снять, не набери он определённое ему в наказание число похвал, идущих от чистого сердца. А Бенедито сказал ему сразу три тёплых слова: «спасибо», «дружище» и «добрый» …

– А как долго он так жил? — поинтересовался я.

– Как долго - не знаю, не присмотрелся к нему, но уже не один десяток лет.

– А сколько ему надо было набрать похвал? – любопытство Бена не имело границ.

– Это известно только Всевышнему, но это число примерно равно числу краж.

– Вот это да! А я что, тоже так буду в шляпе ходить? Я ведь тоже крал…

– Бенедито, - спросил Один, - что ты крал?

– Я-то … - Бен смутился, - хлеб из шкафа и конфеты из комода…

– А почему ты это делал?

– Мне жутко хотелось есть … Особенно когда мы жили с мамой у отца в городе … - Бен поник, окунувшись в воспоминания.

Я привлёк его к себе и сказал:

– Ну не расстраивайся, тебе в такой шляпе не ходить.

– Это верно, - подтвердил Один.

Бен смотрел на нас, как на богов, снимающих с него кару. Так вот, за разговором, мы шли потихоньку по городу.

Один рассказывал нам что здесь есть. В городе было три больших театра, были и просто подмостки для других представлений, которые давали бродячие артисты. Здесь есть и такие. Показал нам Один и дома для путешествующих, но при этом сразу оповестил нас:

– Ни в одном из них я не позволю вам остановиться. Вы – мои гости! И я приглашаю вас в свой дом. Никаких возражений не принимаю.

Впрочем, возражать мы и не собирались, наоборот, были очень рады. Мы все порядком устали. И Один повёл нас к морю. На побережье раскинулась персиковая роща, и теперь, когда день клонился к вечеру, листва деревьев отливала, казалось, золотом. Ветерок, дующий с моря, колыхал листву, и если, слегка прикрыв глаза, смотреть сквозь ресницы на деревца, то кажется, что множество маленьких радуг играет переливами в рощице. Это великолепное зрелище! Мне не хватает слов, чтобы сравнить это с чем-то ещё!

Бену не сиделось на месте, хоть и говорил, что устал, всё же пошёл купаться. Мне же хотелось просто насладиться открывшейся красотой персиковой рощицы и отдохнуть, внимая шуму набегающих на берег волн.

Опустившись на мягкую траву у подножий деревьев, мы с Одином отдыхали, думая каждый о своём. И мне пришла в голову интересная мысль: планета зовется «Радужной» не от этой ли игры света в листве персиковых деревьев?!...

Бен купался долго и вылез из воды только тогда, когда почти совсем обессилел. Он, пошатываясь, добрёл до нас и тоже опустился на мягкую траву. Я сел, опершись о ствол персика, Бен положил голову мне на колени, казалось, что он заснул. А я глядел на море и вслушивался в ритм этого гиганта. Что-то отзывалось во мне волнующей мелодией, мне хотелось это состояние запечатлеть стихом, но ничего не получалось. Тогда я отдался воле чувств и слушал странное волнующее звучание мелодии, в себе ли, или идущее от моря – не знаю.

Сгущались сумерки, и мы вернулись в дом Одина: подумав, все сразу оказались во дворе дома.

На Радужной мы оставались дольше, чем на Розовой. Мы помогали Одину работать на его грядках. Чтоб мы не выделялись в городской толпе, Один перекроил на нас одежду на свой лад. Работая в огороде, мы одевали такие же хитоны, что и Один. Бена это забавляло. А когда ходили в город, переодевались в более простые, в отличие от Одина, одежды, но изящные. Бен сильно смеялся, увидев меня в бирюзовом одеянии, мягко спадавшем к ногам и обнажавшем правую руку и плечо. А потом, получив сам подобную одежду, рассматривал себя. На нём было подобие хитона: мягкая белая ткань, скреплённая на плечах, волной спускалась вниз и перехватывалась узким пояском, и далее лёгкими складками образовывала подобие юбки. Всё это было выше колен. Бен смеялся:

– Что я – девчонка, что ли, в юбке ходить, и где это видано? Вот бы мама увидела, что б она сказала? Как ты думаешь, Николай? - За то время, что мы жили у Одина, Бен снова стал звать меня полным именем.

– Не знаю, что тебе сказала бы мама, но ты выглядишь прекрасно. Ты ведь видел, что такую одежду носят все мальчишки в городе.

– Видеть - видел, но не думал примерять её на себя.

– Один, что ты решил показать нам на этот раз? – спросил я, ибо собирал он нас в город особо тщательно, продумав одежду: фасон и цвет.

– Сегодня мы посмотрим одно из представлений бродячих артистов. Думаю, вам понравится.

И вот мы в городе около одной из открытых площадок: немного возвышенная каменная сцена полукругом, напротив её, тоже полукругом, зрительные места: неширокие резные лавочки из дерева с удобными спинками.

Между сценой и зрительскими местами круглая площадка, в центре которой треугольный бассейн с фонтаном. Вокруг бассейна среди зелени травы беспорядочно растут цветы: вьющиеся розы. Они то переплетаются ветвями, смешивая розовые цветы с белыми, то сами по себе – одиноки. Несколько ветвей распростёрлись по воде бассейна. Сейчас фонтан не бил, но когда все разойдутся, из центра бассейна взметнётся вверх струя воды, поддерживаемая снизу более мелкими фонтанчиками – создаётся своя гармония.

Зрителей было немного, и мы заняли хорошие места. Над сценой был натянут купол из материи, разрисованной декорациями. На них была изображена часть дома: открытое окно и веранда, обвитая лианами хмеля, шишечки которого проступали светлыми бликами на фоне тёмно-зелёной листвы, а справа от дома – сад.

Бен смотрел зачарованно на эту сцену и от нетерпения комкал руками подол своей одежды. Один, коснувшись его рук, мягко сказал:



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-13 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: