– Бенедито! - позвал я его.
Он от неожиданности вздрогнул и повернулся в мою сторону, он побледнел.
– Бен, это же я, Николай!
– Ник! Как здорово, что мы встретились! И снова случайно… Нас с тобой само Провидение сводит.
– Это уж точно.
– Ник, что ты делаешь здесь, на Радужной?
– Я у Одина. Помнишь его?
– Помню. Как можно забыть!
– Я у него в гостях. Решил немного подышать морским воздухом и вот… встретил тебя. А что здесь делаешь ты?
– Я жду своего Ведущего.
– Ты снова сменил наставника?
– Да. Скоро я поступлю в Синод Духовного Образования, а по окончании шестого уровня, как он мне объяснил, я должен буду подыскать себе родителей на Земле и войти в тело. Моё пребывание здесь близиться к завершению…
– Значит у тебя всё в порядке, Бен? Ты бодр и весел. Я рад за тебя. А то, что будешь учиться в Синоде, это очень хорошо! Значит тебе доверяют…
– А ты знаешь про Синод?
– Конечно, я уже учился в нём.
– Ах, да. Я и забыл. А ты что уже не учишься там? – удивился Бен.
– Нет, не учусь. Я закончил все двенадцать уровней, сейчас учусь на втором уровне во Вселенском.
– Что значит – Вселенский?
– Синод Вселенских Истин.
– Вот голова у тебя, Ник! Мне бы такую…
– А разве ты плохо учишься?
– Да нет. Знаешь, я решил немного слукавить. Можно ведь и растянуть учёбу на более долгий срок. Скажи, можно?
– Конечно, можно. Но зачем тебе это?
– Я хочу ещё немного пожить здесь, прежде чем пойду на Землю. Меня этот переход не страшит, но всё же здесь лучше.
– Согласен с тобой. Только не переусердствуй с занятиями в Синоде. Если тебя проверят, то ты можешь быть отчислен за пренебрежительное отношение к уставу Синода. Ведь устав обязывает учиться, я не заниматься времяпровождением.
– Ник, скажи, на сколько можно продлить обучение на уровне?
– На несколько месяцев.
– Всего-то?
– Да, Бен. Мне незачем тебя обманывать.
– Я верю тебе, Ник, - и он стал пристально всматриваться вдаль.
– Идёт твой Ведущий?
– Да, нам снова не удалось поговорить подольше.
– Во всяком случае тебе ничто не угрожает. Скажи, что же было с тем Учителем?
– Ничего особенного. Ты же знаешь моё любопытство… Я провинился и был наказан. Мне было запрещено общаться с кем бы то ни было. Я боялся ещё больше разгневать Учителя, поэтому и просил тебя не приходить ко мне.
– Бен, а почему ты ни разу не навестил меня за эти годы?
– Мне не повезло. Я дважды приходил к тебе, но… тебя не было дома, а я не знал, где тебя можно найти. А так хотелось увидеться!..
– Приветствую, - кивнул мне головой Ведущий Бена, и обратился к нему: - Мы можем возвращаться домой, Бен. Я не заставил тебя долго ждать?
– Нет. Я даже рад, что ты задержался. Я встретил своего друга.
– Что ж, я рад. Но мы не можем более здесь задерживаться. Нам пора идти.
– Прощай, Ник. До встречи!
– До встречи, Бенедито! …
Было время, когда я пытался остановить этот мир и вернуться к прежнему телу. Я пережил ужасное потрясение, но восстановил силы и жил! Даже был этому рад. Этот период жизни до встречи с Тамарой веял на меня теплом воспоминаний. Пока вновь мною не овладело отчаяние… Но я уже не был слабым духом и не нуждался в помощи, как это было раньше. Во мне было достаточно сил, чтобы справиться со своей болью и отчаянием. Нужно было лишь время…
Я вспоминал, вспоминал… Мне становилось как-то легче, когда я вспоминал о Бене. Я вспоминал и нашу последнюю встречу. Сколько же лет прошло с тех пор! А что теперь стало с Беном?
Мне захотелось увидеться с ним, и я отправился к его домику. В этот миг я не отдавал себе отчёта в том, что прошло уже очень много лет и, возможно, я не увижу его.
Во мне вновь просыпалось стремление жить. И вот я возле того места, где жил Бен, но не могу найти его дом. Вот он стоял здесь! Я не мог ошибиться… И тут я услышал голос Бена как бы со стороны:
– Ник, я знаю, что ты когда-нибудь придёшь к моему дому. Я знаю, что ты услышишь меня. Прости, Ник, это я виноват в том, что мы больше не встретимся. Я пренебрёг твоим предостережением относительно Синода. Уже на втором уровне я был исключён за непочтение Уставу Синода и по принуждению возвращаюсь на Землю. Мы больше никогда не встретимся с тобой… Ник, Прощай! И не грусти обо мне. Жизнь продолжается…
Я был поражён словами Бена. Сколько же лет хранилась эта информация в ожидании меня! Мне стало ужасно стыдно за себя, что я за столько лет так ни разу и не решился навестить Бена. Пусть я бы не застал его, но… Мне было стыдно и больно за себя… Я забыл о мальчишке, который так много для меня значил и сделал. Пусть его уже не было здесь, и я не мог с ним встретиться, но он ещё раз, не зная об этом, вернул меня к жизни…
Сначала я сразу же хотел пойти к Учителю и попросить его узнать о Бене, но передумал… Ведь Бен уже не тот человек, которого я знал. Он стал другим, войдя в тело. Уж лучше сохранить его образ и не знать другого.
И я снова погрузился в воспоминания: дом Марты, Бен, наше с Ним путешествие в поисках места для моего жительства… Мне захотелось вернуться домой. Хорошо, когда у человека есть пристанище, куда он может вернуться после долгих скитаний. И не беда, что его никто там не ждёт. У него есть дом! А это не маловажно. Во мне в который раз что-то менялось. Я чувствовал в себе эти перемены.
Вернувшись домой, я прежде всего прошёлся по саду. Всё было ухожено, словно я никуда не уходил надолго, а вот только что вышел и тут же вернулся. Это Учитель или Николос не дали засохнуть моим цветам и саду. Как же прекрасно, когда есть верные друзья! И на них можно положиться в любой ситуации. Я вошёл в дом и почувствовал усталость. Мне хотелось помыться, привести себя в порядок и хорошенько выспаться, что я и сделал.
Приняв душ, я почувствовал свежесть во всём теле, словно я был стариком и приобрёл молодость. Стало как-то легко и захотелось кушать. Я заглянул в шкафчик для продуктов. И… Учитель, а я был уверен, что это он, позаботился даже об этом, как будто знал о моём приходе. В вазочке высилась горка моих любимых вяленых персиков, а рядом лежал кусок сыра. Этого было достаточно, чтобы утолить голод. Эти продукты хранились долго, а сыр со временем приобрёл особый вкус. Поев, я лёг спать… Проспал я, как сказал Учитель, трое суток. Когда я проснулся, он был в доме.
– Учитель? – и удивился, и обрадовался я.
– А кого ты хотел бы увидеть?
– Никого, поэтому и удивлён, как ты узнал, что я вернулся домой?
– Очень просто, я вот уже трое суток ожидаю твоего пробуждения, благо время терпит, а то жаль было бы тебя будить.
– Я не совсем тебя понял, Учитель…
– Когда ты ушёл из дома, я долго ждал тебя, а потом понял, что ты ушёл надолго. Тогда я в твоём доме установил нечто вроде сигнализатора. С твоим приходом я немедленно получил возврат, так я узнал, что ты вернулся.
– А что произошло за время моего отсутствия, и как долго меня не было дома?
– Ты пробродяжничал больше двух месяцев. И, видимо, не задумывался абсолютно о времени…
– Что ты имеешь в виду, Учитель?
– Разве ты забыл, что истекает срок твоих повинностей? А значит, подходит время более ответственное. Ты должен приступить к работе.
– О! Я совсем забыл… Учитель, что бы я делал без тебя?! Прошло столько лет, как я вышел из-под твоей опеки, а ты всё равно помогаешь мне.
– Я уже говорил, что привязался к тебе, как к сыну. Знаешь, Николай, всё же трудно вот так жить, не заботясь ни о ком. Мои ученики приходят и уходят, я для них лишь наставник и не более. А ведь мне не чужды простые чувства, как стремление к отцовству, желание заботиться и любить дитя, быть ему нужным и полезным. У меня большой нерастраченный потенциал чувств, который накапливается во мне. Всё из-за моей работы. Правда, я не мыслю себя в другом образе. Но всё то, что живёт во мне, просится наружу…
– Учитель! – вскликнул я и прижался к нему с сыновьей благодарностью.
Я очень признателен Учителю за его заботу обо мне. Мне иногда становится не по себе от одной мысли: а если б его не было, или он уйдёт? … Я потеряю с его уходом частичку себя самого, как и с уходом Бена я ощутил некую пустоту, которую никто и ничто не мог заполнить. Я чувствовал себя виноватым перед ним…
– Николай, я вижу, что ты в порядке. У меня есть дела и мне надо спешить.
– Ты уже уходишь, Учитель?
– Да. Но я ещё навещу тебя. А сейчас мне хочется тебя предупредить…
– О чём?!
– Не волнуйся, о твоём отсутствии никто не знает…
– Даже Николос и бабушка? А Один?
– Я же сказал тебе – никто. Просто ты должен быть готов в любой миг встретить людей, которые придут к тебе оповестить об окончании времени повинностей и о начале работы, и так далее.
– Что я должен при этом делать?
– Ничего. Только постарайся в эти дни пореже выходить из дома. Где бы ты ни был, тебя найдут, но лучше будь дома. Это мой тебе совет. А пока набирайся сил, отдыхай. Я скоро вернусь. До встречи.
– До встречи.
Учитель ушёл. Мне казалось, что в доме душно, хоть утро было прохладным. Я вышел в сад и остановился у фонтана. Мой замысел удался! Почему-то меня это обрадовало именно в этот миг, хотя я давно уже изменил его вид, сделав искусственно нечто вроде скалы и обсадив вьющимися розами. Я стоял спиной к беседке и, подумал: я уберу её. Беседку сделаю, чуть поодаль от дома в глубине сада, а на этом месте что-нибудь сооружу.
Решив так, я сразу принялся за дело. Разрушить беседку мне не составляло труда: мгновение - и лёгкое облачко осело на землю. Для начала я вскопал землю, где стояла беседка, и засадил её маргаритками. А в облюбованном месте воздвиг другую, совсем не похожую на бывшую, беседку. Обсадил её вьющейся лианой лимонника и принялся расчищать дорожку к ней, и выкладывать затем небольшими гладкими камнями, чтобы не было грязи от земли. Пласты земли с травой с прокладываемой дорожки я укладывал там, где была дорожка к старой беседке, так что всё казалось естественным и давно существующим. Осталось лишь дождаться, пока разрастётся лимонник и оплетёт беседку, да взойдут и расцветут маргаритки.
На изменения в саду у меня ушло несколько дней. Придерживаясь совета Учителя, я не выходил из дома, разве что за продуктами на рынок, я ведь почти ничего не производил сам. У меня в саду росло несколько плодовых деревьев: яблони, груши и сливы. Мне очень нравились персики, но такие, как я хотел бы выращивать, растут только на Радужной, поэтому я отказался от их выращивания. А ещё за домом растут три куста винограда, который я ем, когда он поспевает, и сушу впрок. То, что остаётся в излишке, я уношу на рынок и сдаю распорядителю. Вот и всё! Остальное я приобретаю там же на рынке. За многие годы я уже узнал, где более хорошего качества продукты, и у меня есть постоянные люди, к приходу которых на рынок я стараюсь выйти и взять то, что мне необходимо для питания, ведь те, кто выращивают овощи и фрукты, по-разному относятся к своему занятию.
Я только что вернулся с рынка, как в дом вошёл незнакомый мне человек, по одежде я догадался – рассыльный. Так называют тех, кто находится под чьей-либо опекой и выполняет поручения.
– Николай? – спросил он, войдя в комнату.
– Да, это я.
– У меня к тебе послание. Завтра с утра ты должен быть возле Вселенского. Я встречу тебя и провожу. Вызов связан с началом работы.
– Благодарю.
– До встречи. И не опаздывай.
– До встречи.
Хорошо, что я был дома, и рассыльному не пришлось меня искать. Завтра, так завтра…
Утром я был возле Вселенского. Рассыльный уже ждал меня.
– Я не опоздал?
– Нет. Идём. Тебя ждут, - и он вошёл в здание.
Я следовал за ним по хорошо знакомым коридорам и этажам. Мы поднялись по широкой парадной лестнице на третий этаж и прошли в половину, где ведётся обучение на высших уровнях. Немного пройдя по коридору, он остановился и сказал мне:
– Подожди немного здесь. – И вошёл в одну из комнат. Через несколько мгновений он вышел. - Можешь войти.
Немного волнуясь, я открыл дверь и вошёл в комнату. У окна за небольшим столом сидело трое мужчин, один стоял, глядя в окно.
– Николай Осеёв? – спросил меня один из сидящих за столом в одежде Учителя, все остальные были в белом.
– Да, - утвердительно ответил я.
– Ты знаешь, что истёк срок твоих повинностей?
– Да.
– Теперь ты должен приступить к работе. Какое твоё призвание, определённое до повинностей?
– Я поэт.
– Как давно ты не работаешь над стихотворениями?
– Со дня начала повинностей.
– Значит, был дан запрет?
– Да.
– А в последнее время ты не пробовал писать стихотворения?
– Пробовал, но у меня получается в стихотворной форме записать не более четырёх-шести строк. Зато лучше идёт проза.
– Ты что-то пробовал писать?
– Да. Несколько рассказов.
– У тебя записи с собой?
– Да.
– Дай их сюда.
Я подошёл и положил на стол небольшой блокнот, в который переписал свои рассказы, доработав их. Взял его я на всякий случай, вдруг понадобится. Все трое склонились к нему, изучая написанное. Затем немного посовещались, и со мной стал разговаривать один из мужчин в белом:
– Николай, что тебе всё же ближе – поэзия или проза?
– Поэзия.
– А каково твоё отношение к прозе? К тому, что ты записал в этом блокноте?
– Эти записи я делал для себя, чтобы сохранить возникшие мысли и чувства, когда ко мне вернётся способность слагать стихи в полной мере. Я хотел бы переложить эти рассказы на язык поэзии.
– Значит, ты решил остаться поэтом?
– Да, но если будет слагаться и проза, думаю, поэзия от этого не пострадает.
Как ни странно, я чувствовал себя уверенно и свободно, говорил с ними, как с равными себе. Всё волнение ушло. Меня лишь смущало одно обстоятельство: кто тот человек, стоящий у окна ко всем спиной? И почему он так стоит? Зачем нужно здесь его присутствие?..
– Ты готов к началу работы?
– Да.
– Если есть обстоятельства, вынуждающие тебя на какое-то время воздержаться от начала работы, сообщи о них сразу, сейчас.
– Нет, я свободен и могу начать работу.
Они снова о чём-то посовещались. Заговорил опять мужчина в одежде Учителя:
– Николай, так как за годы ты несколько утратил способности в стихотворчестве, тебе даётся возможность восстановиться как поэту, и только после этого ты можешь приступить к работе.
– Какой срок мне отведён для восстановления?
– Это будет зависеть всецело от тебя. Когда сам посчитаешь, что достиг достаточного уровня развития, обратись к своему наставнику – Ведущему.
– Мне даётся Ведущий? – удивился я.
– Да. Некоторое время ты будешь работать под его началом, пока освоишься с работой. Потом он укажет тебе, где и у кого ты будешь отчитываться о проделанной работе и получать новые задания. Пока же ты под его опекой и подотчётен будешь ему.
– Хорошо. А кто мой наставник?
– Марк, - обратился Учитель к человеку, стоящему у окна.
Марк повернулся, и я его узнал.
– Вот твой Ведущий наставник, - заговорил молчавший всё это время мужчина за столом, - я знаю, что вы знакомы. Марк всё тебе объяснит. А пока вы оба свободны.
– Идём, Николай, - обратился ко мне Марк, - и мы вышли из комнаты, - не удивляйся, что твоим наставником буду я.
– И всё же интересно, почему ты?
– Я должен был присутствовать при посвящении в работу одного из освободившихся от повинностей. Когда же решался вопрос о наставнике, было названо твоё имя и положение. Я догадался, что речь не о ком-то другом, а именно о тебе, и сам попросился в твои Ведущие.
– Почему?
– Ты интересен мне. Я думаю, мы найдём общий язык в работе, и не только. Само Проведение уже в который раз сталкивает нас самым странным образом. Вот я и подумал: знать от предначертанного Свыше не уйти.
– Что ты имеешь в виду?
– Ещё не знаю, но я предчувствую: нам придётся много работать рядом. Я это понял при первой встрече с тобой в Долине Перехода.
– Марк, у меня вопрос к тебе…
– Да, я слушаю.
– Как мне обращаться к тебе? Называть Ведущим, или …
– Зови меня просто «Марк», я не хочу такого обращения ко мне.
– Хорошо.
– Значит, Николай, тебе определён срок на восстановление творческих способностей. Не буду вмешиваться в твои дела. Я оставлю тебя на три месяца. Если понадоблюсь раньше, найдёшь меня через своего Учителя Биатриче Домиано. Если нет, то я найду тебя сам. Сейчас ты свободен и можешь заниматься, чем пожелаешь. Главная для тебя цель – восстановиться как поэт. По положению Ведущего я должен следить за тобой, но не вижу в этом необходимости. Я доверяю тебе.
– Благодарю за откровенность, Марк.
– Если у тебя больше ко мне нет вопросов, ты свободен. Встретимся через три месяца.
– Вопросов нет.
Марк сказал мне всё, что счёл необходимым. Уходя, он добавил:
– До встречи, Николай, - я удивился словам Марка, до этого дня он не прощался со мной.
– До встречи, - отозвался я.
Вернувшись домой, я застал Учителя.
– Как дела? Трудовое начало? – поинтересовался Учитель.
Я рассказал ему всё о событиях последних дней и о том, что моим наставником будет Марк.
– Марк? – удивился Учитель.
– Я тоже был удивлён.
– Это преднамеренно с его стороны, или случайность?
– Случайность. А что, какая-то есть разница?
– Нет, никакой. У меня такое чувство, что вас зачем-то сводит само Провидение.
– Марк высказал примерно то же.
– Ну вот, Николай, у тебя есть ещё немного времени отдохнуть, а потом начнётся трудовая деятельность.
– У меня на время отдыха тоже есть работа.
– То, что ты имеешь в виду придёт к тебе незаметно, само собой.
– Мне хочется поскорее восстановить свои способности. Столько задумок… Надо воплощать их в жизнь, пока они не исчезли в небытие…
– И всё-таки ты выглядишь грустным, Николай.
– Тебе кажется, Учитель.
– Нет, меня не проведёшь. Что тому причина?
– Я не хочу говорить о ней, Учитель. И ты не напоминай мне о ней никогда. Что ушло, то ушло. Ушедшего не вернуть. Во мне по-прежнему живы все чувства. Я верю и надеюсь, что в будущем всё же обрету счастье. Только моей спутницей станет на годы грусть. Я уже не смогу так радоваться всему, как раньше.
– Не говори так, Николай!
– Учитель, моё солнце во мраке и моя звезда поблекла. Никто и ничто не изменит во мне этого ощущения, пока не придёт сказанное Всевышним…
– Что ты имеешь в виду?
– Когда по приходу в этот мир я предстал перед Всевышним, Он говорил со мной. Многих его слов тогда я не понял. Их смысл приходит ко мне постепенно. Всевышний сказал мне: «Любовь ждёт тебя, и не важно в чьём образе она придёт… Иди, высоко подняв голову, и ты её найдёшь здесь». Понимаешь, Учитель? Это не Тамара. Иначе зачем было говорить: «… не важно, в чьём образе она придёт…» Я должен найти Любовь здесь.
– Даже если ты встретишь родственную по духу тебе Душу, вы не сможете соединиться здесь. Лишь на Земле…
– Я готов к такому переходу.
– Что ж, Николай, я не стану тебя переубеждать о солнце во мраке и о поблекшей звезде. Меня тешит то, что в тебе жива Вера и не угасла Надежда. Если в тебе живы Вера и Надежда, то за собой они приведут и Любовь. Не отчаивайся, Николай, жизнь продолжается!
– Да, жизнь продолжается… - я вспомнил слова Бена, и мне снова стало не по себе.
– О чём ты задумался, Николай?
– О Бене… Ты помнишь его?
– Да, конечно. Ты видел его?
– Нет, и не увижу уже. Он на Земле.
– Если хочешь, я могу его найти для тебя и показать его тебе.
– Нет, Учитель, не надо. Я думал о такой возможности, но не хочу…
– Почему? – удивился Учитель.
– Я виноват перед ним и хочу сохранить его образ в памяти таким, каким знал.
– Твоё право… В чём ты считаешь себя виноватым перед ним?
– Я на многие годы забыл о нём. Понимаешь: забыл, а он всегда верил в меня. Он даже оставил мне послание, которое дожидалось меня годы… Годы! …
– Мне знакомы угрызения совести. Николай, ты осознал свою вину, раскаялся. Сознание раскаянности должно облегчить твои страдания и предотвратить в будущем подобные поступки.
– Я виноват…
– Николай, мы все люди. Ошибаемся и о многом забываем. Хорошо, если со временем приходит раскаяние, это не позволяет черстветь душе, а значит, и расти духовно дальше.
– Ты пытаешься меня утешить?
– Нет, я говорю тебе только то, что постиг сам; то, через что прошёл сам… Если хочешь, я поживу у тебя некоторое время, чтобы тебе не было так одиноко и грустно.
– Не надо, Учитель. Мне лучше побыть одному. Я не чувствую себя одиноким уже давно. У меня есть ты, Один, бабушка, Николос. Разве я один? Нет, я более не одинок. Я избавился от преследовавшего меня долгое время одиночества. А что до грусти, так она теперь моя сестра. Мы неразлучны с ней.
– Хорошо. Я оставляю тебя. Не забывай навещать время от времени нас.
– Ты тоже приходи, Учитель. Я всегда рад тебя видеть.
– До встречи, Николай.
– До встречи.
– Удачи тебе в творчестве.
– Благодарю.
Учитель ушёл, а я остался один. Если раньше мне не сиделось дома, хотелось быть на людях, то теперь я искал уединения дома ли, на природе ли… Часто уходил из дома просто побродить по окрестностям города. Излюбленным местом уединения стала одна речушка, несколько удалённая от города и скрытая от любопытных глаз невысокой скалистой сопкой. Мне очень нравился живописный уголок в изгибе реки, и я часто бывал здесь. Мне легче думалось и было не так грустно. Это местечко имело особое воздействие на меня. Именно у реки я впервые за многие недели сочинил первый свой стих в этом мире со дня своего прихода сюда.
Как я ни пытался заняться творчеством, ничего не получалось: рифма не шла, мысли несвязно ложились в строки. И, как говорил Учитель: «Всё придёт само собой», так и вышло.
Стихи стали слагаться легко. У меня несколько изменился слог, в отличие от земного он стал более лиричным и насыщенным. Но мои стихотворения были полны грусти и боли. Нечасто в них светило солнце…
До срока, обозначенного Марком оставалась неделя. Я решил подождать, пока он придёт сам, к тому же неделя – это не так уж много. Несколько дней ничего не изменят. Я решил побывать у Николоса. Дома оказалась Лючия, и я, сославшись на занятость, быстро ушёл от них. Учителя не было дома. Зато бабушка очень обрадовалась мне. А ещё я побывал у Одина. Получилось некое турне перед началом работы. И очень кстати, потому что долгое время я не мог никуда уйти. Марк учил меня работать…
ГЛАВА 13
В назначенный день Марк был у меня.
– Как дела творческие, Николай? Есть успехи или тебе ещё надо время для восстановления способностей?
– Марк, ко мне всё вернулось само собой и совсем недавно. Но думаю, что я могу приступить к работе.
– Ты уверен в своих силах?
– Да.
– Тогда идём со мной. По дороге я всё тебе объясню. Что будет непонятным, спрашивай сразу, не оставляя на потом.
– Хорошо.
Мы вышли за город. Марк взял меня за руку и мы перенеслись на миг в Долину Перехода к тому месту, откуда я не раз сходил на Землю.
– Николай, твоя работа будет проходить на Земле, пока ты не овладеешь определёнными навыками, чтобы вести работу из этого мира.
– Куда мы направляемся сейчас?
– В Скандинавию.
– С кем я буду работать?
– Для начала тебе дана малышка лет десяти-двенадцати. Сегодня ты только познакомишься с ней и с местностью, где она живёт. Идём.
Марк снова взял меня за руку и, пройдя через уплотнение между мирами, мы ступили на землю Скандинавии.
– Николай, ты запомнил место, куда должен будешь приходить?
– Да.
– Тогда ты сейчас вернёшься обратно и снова сойдёшь на Землю. Я буду тебя ждать здесь.
Я был уверен в себе и своих силах, но не имел права не повиноваться наставнику. Вернувшись к дороге, вдоль которой росла ольха, я вновь сошёл на Землю. Ошибки не было.
– Хорошо, Николай. Идём, я покажу тебе девочку, - и Марк быстро зашагал в сторону небольшого села, - вот мы и на месте. Но я что-то не вижу девчушку в доме. Придётся поискать её. Она не могла уйти дальше села.
Девчушку мы нашли быстро. Русоволосая сероглазая девочка играла со сверстниками, отличаясь от них лишь некой медлительностью. Глядя на неё я определил:
– Она мечтательница и фантазёрка.
– Ты не ошибся.
– Скажи, Марк, что я должен делать?
– На сегодня всё. Мы можем вернуться.
– Как вернуться?!…
– Ты удивлён и разочарован, но таков распорядок посвящения в работу.
– Марк, я совсем не устал. Объясни мне хотя бы, что я должен делать после знакомства с местностью и девочкой?
– Хорошо. Я дам тебе следующее задание: в течение нескольких дней ты должен будешь длительно находиться рядом с девчушкой, наблюдать за ней.
– И всё?
– Пока да. Тебе надо освоиться в этой обстановке. Наблюдай за ней, следи за её разговорами со всеми: с детьми на улице, дома с родными и если вдруг она начнёт разговаривать вслух сама с собой.
– Для чего мне это понадобится в дальнейшем?
– Тебе необходимо проникнуться её мыслями, чувствами и образами, которыми девочка живёт. В дальнейшем, когда ты будешь работать с ней, ты должен хорошо знать её говор и слог. Ты понимаешь меня?
– Да, конечно. И как долго я должен наблюдать за девочкой?
– Всё зависит от тебя, насколько быстро ты сможешь уловить её внутренний мир, чтобы, работая с ней, ничего не нарушить.
– Это понятно.
– На сегодня, думаю, всё. Мы можем вернуться домой.
– Марк, можно мне остаться здесь и уже сегодня приступить к работе?
– Если хочешь – да. Я должен в таком случае дать тебе некоторые указания.
– Да, я слушаю.
– Николай, здесь нет ничего особенного, однако, слушай: днём в ярких солнечных лучах тебе будет сложно находить девочку, поэтому больше работай в утренние и послеобеденные часы на Земле. И ещё вот что: ты не должен вмешиваться в её сны. То есть, когда малышка заснёт, ты должен сразу же покинуть её. Она никаким образом не должна тебя видеть и знать. Это запомнить не сложно.
– Я всё понял, Марк.
– Тогда я оставляю тебя. Удачи в работе.
– Марк, а как я смогу найти тебя по возвращении с Земли?
– Разумный вопрос. Я совсем забыл об этом. Ты просто, сосредоточившись, должен вызвать меня по необходимости. Искать меня не надо. Я буду сам приходить к тебе. Больше вопросов нет?
– Пока нет.
– До встречи, Николай.
– До встречи.
Марк ушёл. А я ещё несколько дней находился на Земле, лишь ненадолго возвращаясь домой, чтобы покушать, немного отдохнуть и поработать в саду. Я не мог позволить себе запустить посадки, доведя их до истощения и гибели.
Малышка жила в большой семье среднего достатка. Она была одной из младших дочерей большого семейства. Среди ребятишек она почти ни с кем не общалась очень близко. Из её разговоров с ними я ничего не почерпнул полезного для себя. Так мне казалось. Я лишь заметил в ней особенность: когда её обижали словесно – она была острой на язычок. Если её кто-либо ударит, она скорчит рожицу и уйдёт. Она никогда не отвечала силой на силу.
В семье же каким может быть общение с близкими, когда детей одиннадцать – один меньше другого? Была у малышей нянька. И только с ней моя малышка делилась событиями дня. Когда малыши уложены в постели, няня спускалась в свою комнату возле кухни, и тогда малышка, тихонько выбравшись из кроватки, а она уже спала на нижнем этаже со старшими сёстрами, а не в детской, бежала в комнату к няне и делилась с ней обидами и радостями. Часто рассказывала ей придуманные истории или слушала сказки. Потом, почти засыпая на ходу, шла в кроватку и засыпала.
На наблюдения за ней у меня ушло больше времени, чем я ожидал. Зато представленный мною отчёт о проделанной работе привёл Марка в восторг. Он искренне воскликнул:
– Николай, да ты молодец! Если и дальше так будет продолжаться, то ты легко освоишься с определённой тебе работой.
– Марк, мы сейчас пойдём на Землю?
– Нет. Завтра с утра. Ты отдыхай. Мне надо более полно изучить твой отчёт, чтобы знать всё в точности и не ошибиться при объяснениях.
– Хорошо. Где мы встретимся завтра утром?
– Не спутай, утро по Земному. Я зайду за тобою сам. Так будет всегда, если я не предупрежу тебя об изменениях заранее.
Вечером Марк зашёл за мной, и мы отправились на Землю. Остановились близ деревушки, и Марк начал мне объяснять:
– Прежде всего тебе надо научиться влиять на ход мыслей девочки. Это должно происходить только влиянием со стороны - внушением.
– Как это – влиянием со стороны?
– Ты смотришь на неё и пытаешься воздействовать. Например: она идёт в одном направлении, ты же пытаешься её остановить внушением и повернуть обратно или куда захочешь.
– Марк, зачем это необходимо?
– Таким образом ты будешь знать, что имеешь на неё влияние. Это пригодится в дальнейшем, когда воздействием со стороны ты будешь её мысли и фантазии сначала упорядочивать, придавая им завершённый смысл, а потом рифмовать более удачные моменты. Это понятно?
– В общем, да.
– При работе объясню более подробно.
– Марк, скажи, а каким ещё может быть воздействие на человека?