Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Подняв трубку, Рома набрал номер по памяти, отдавая себе отчет, насколько опасен этот звонок. Если его проследят… Впрочем, хуже вряд ли будет.
В ожидании ответа он потирал ушибленную скулу, на которой наливался синяк. Никаких сомнений: пуля угодила Алексу прямо в живот, но он и не поморщился. Неужели их сила возросла? Близость Евы действует на них благотворно. Они распускаются как цветы под солнечными лучами. Теоретически он знал, что предводительница способна аккумулировать огромную энергию для своих последователей. Но может ли она делать это неосознанно?
— Что стряслось? – голос на другом конце провода звенел от напряжения.
— Она нашла талисманы. И к ней являлась мать.
— Как это возможно? Ее мать мертва.
— Лиза долго была в рабстве у Самаэля. Возможно, разучила пару его приемов и каким-то образом пробила брешь между мирами, — Евина встреча с матерью Рому не волновала. В конце концов, она хотела оградить дочь от опасности. В этом они схожи.
— Где девочка теперь?
— Ее увел Александр. Я не смог помешать. Пули уже не причиняют ему вреда.
Собеседник недовольно крякнул. Рома разделял его тревогу. Кто угодно потеряет покой, узнав, что по улицам разгуливает Смерть.
— Девушка тебе доверяет? – спросил мужчина.
— Безгранично, – не колеблясь, ответил Рома.
Ева упиралась, как могла, но Алекс без труда доставил ее домой. Переступив порог особняка, она сникла. Дверь, хлопнув, затворилась за спиной, намекая: второй раз ей отсюда не вырваться.
Алекс, не разжимая пальцев, потащил ее по коридору, и Ева не выдержала:
— Отпусти меня!
Попытка освободиться чуть не привела к перелому. Еще немного и кость в руке сломалась бы как сухая ветка.
— С какой стати? – муки совести Алексу были незнакомы.
— Ты меня пугаешь!
— Отлично, — он кивнул. – Через страх приходит послушание. А это как раз то, чего тебе не хватает.
Они добрались до гостиной, где Алекс, наконец, ее освободил. По дороге он позвонил Сергею и отрапортовал о находке. Оставшаяся часть поисковой группы вернулась домой и ждала их у камина. В мокрой одежде, с поджатыми губами они прожигали Еву враждебными взглядами.
Сергей, не говоря ни слова, схватил Еву за предплечье, которое минуту назад стискивал его сын. Ева поморщилась от боли, в который раз отметив сходство отца и сына. Изуверские замашки у них и те одинаковы.
Сергей повел Еву в кабинет. Макс напоследок подарил ей улыбку полную сочувствия, а вот Вика смотрела с нескрываемым злорадством. За что она ее невзлюбила? Алекс был невозмутим, как статуя греческого бога. Он свое дело сделал, остальное его не касалось. Виталик побрел на кухню. Ему не было дела до ее горестей.
В кабинете Сергей, не церемонясь, сорвал с Евы дождевик. Она сжалась, испугавшись, что он на этом не остановится и примется за рубашку, под которой не было ничего кроме белья. Но, кинув дождевик на пол, Сергей отошел к столу.
Он кивнул на кресло, и она на плохо гнущихся ногах проковыляла в указанном направлении и повалилась на мягкую подушку, испытывая прилив благодарности за дарованную возможность присесть.
Кулоны по-прежнему лежали на столе никем нетронутые. Сергей подхватил цепочку, пару часов назад висящую у Евы на шее. Покачав кулоном у нее перед носом, словно гипнотизер, он произнес:
— Кажется, ты потеряла дорогую тебе вещь. Хочешь ее вернуть?
— Не знаю.
На протянутой к ней ладони Сергея покоилось украшение. Он предлагал его забрать, но она колебалась. Происхождение кулона было окутано тайной. Кто и зачем его подарил? Какую цель он преследовал? Уверена ли она, что подарок − жест доброй воли? Рассудок противился возвращению кулона, но сердцем она привязалась к нему, он стал ее неотъемлемой частью. Без него она чувствовала себя голой.
Сопротивляться искушению не было сил. Ева схватила цепочку, опасаясь подвоха, но Сергей остался доволен ее решением. Обогнув кресло, он помог надеть цепочку: убрал мокрые волосы со спины и справился с застежкой. Столько отеческой заботы сквозило в его движениях, что Ева на краткий миг поверила, будто все обойдется.
— Нам надо поговорить, — он присел на край стола.
— Давно пора, — она сложила руки на груди, кожей ощущая кулон, который удивительным образом придавал ей твердости.
— Я не буду ругать тебя за побег и за взлом, — он оглянулся на распахнутый сейф и усмехнулся. – Мы забудем об этих недоразумениях, словно их не было. Если, конечно, ты согласна.
Ева смекнула: он торгуется. Почему бы не подыграть?
— Что от меня требуется взамен?
— Не так много. В обмен на мою доброту ты выслушаешь меня и попытаешься понять.
Она приподняла брови. Не душу же он ей намерен излить, в самом-то деле!
Сергей прикрыл сейф и вернул картину на место. Некоторое время он молча изучал ее, забыв, что в кабинете есть кто-то еще.
— Что ты думаешь об этой картине? − прервал он молчание.
— Я плохо разбираюсь в искусстве.
— Приглядись к ней. Что ты видишь?
Ева вздохнула. Не так она представляла разговор по душам. Покоряясь, она впервые по-настоящему посмотрела на картину. Судя по треснувшему слою краски, полотно было старым. Возможно, дорогим. Художник запечатлел пятерых всадников в момент скачки, но выбрал для этого мрачные тона: преобладали черный и красный оттенки, от чего мерещилось, будто полотно вымазано запекшейся кровью.
— По-моему, она жуткая, — призналась Ева.
Сергей рассмеялся.
— Допустим. Но неужели это все, что ты видишь?
— Можно мне подойти? – картина пробудила в ней любопытство. Она уже и сама чувствовала: за ней кроется нечто еще помимо больного воображения ее создателя.
— Конечно, — Сергей отошел, освобождая Еве место.
С близкого расстояния были видны микротрещины на холсте и крупные мазки. Черные балахоны всадников развивались на лету, волосы откинулись со лба. Глаза лошадей и людей горели безумием, бешеный галоп лишил их рассудка. Художнику удалось искусно передать движение. Казалось, лошади вот-вот покинут холст и пронесутся мимо Евы, всколыхнув воздух и пропитав кабинет стойким запахом пота с навозом.
Лошади отличались мастью. Замыкающая была белоснежной, как мука высшего сорта. Перед ней скакала огненно-красная лошадь. Чуть впереди шла черная. Ее на полкорпуса опережал бледно-зеленый скакун, а первой была золотистая лошадь, ведущая за собой остальных.
Ева недаром считала себя сообразительной девочкой. Она легко провела параллель между лошадиной мастью и оттенком бриллиантов в кулонах. Цвета идеально совпадали. Стоило обратить внимание на сходство, как она разглядела на шеях всадников точно такие же украшения. Ее собственный кулон был на первом всаднике, лицо которого с равным успехом могло принадлежать как мужчине, так и женщине.
Картина несла в себе сакральный смысл, и Ева не знала, хочет ли его постигать, но все-таки спросила:
— Кто это?
— Всадники, — голос Сергея был полон триумфа.
— Я вижу. Но кто они?
— Это, — Сергей из-за ее спины ткнул в дальнего всадника, выглядящего бледно, даже болезненно, — всадник по имени Мор. В его воле напустить болезни на людей и скотину. Перед ним скачет Война. Ей дано взять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга. Следующий, — Сергей указал на тучного всадника, под которым была худая лошадь, — Голод. Он уничтожит посевы и запасы, и люди будут поедать друг друга. И, наконец, на бледном коне всадник по имени Смерть. Ему дана власть умерщвлять людей мечом и голодом.
— Очень познавательно, — Ева попятилась, увеличивая расстояние между собой и картиной. Не трудно догадаться, куда клонил Сергей. Она знала историю про всадников Судного дня, после прихода которых наступит конец света, и, разумеется, не верила в эти дикие сказки. Но вот чего Ева не помнила, так это наличия пятого всадника.
— Кто скачет впереди? Еще один всадник?
— И да, и нет. Это особенная фигура, — произнес Сергей. – Видишь ли, пятый всадник не обладает никакой властью. Но между тем он не заменим.
— Почему я никогда о нем не слышала?
— Кое-кто постарался, чтобы информация об этом всаднике была уничтожена. Так он защитил его. Лишь небольшая группа посвященных осведомлена о его существовании.
— Что в нем особенного?
— Он один в силах сорвать печати и повести за собой других всадников. Без его команды они не могут двинуться в путь. Проще говоря, без него они бесполезны, как детали механизма без скрепляющего их болта.
— Печати? – повторила Ева, плохо соображая, о чем идет речь. Голова у нее кружилась так сильно, что комната вращалась вокруг со скоростью лопастей вертолета. – Как зовут пятого всадника?
— Ее зовут Тьма, − сказал Сергей. − К сожалению, по правилам она была вынуждена расти в чуждой среде. Пока прочие всадники развивали свою сущность, упорно тренируясь, она прибывала в неведение, считая себя обычной девочкой, — при этих словах он погладил Еву по голове.
— Что произошло с ней потом?
— Потом ей исполнилось шестнадцать. Настало время, узнать правду.
— И что случилось, когда она все узнала?
— Это ты мне скажи, — он повернул Еву к себе и, заглянув ей в глаза, добавил: — Тьма.
Комната прекратила вращение, предметы проступили так отчетливо, как никогда в жизни. А потом Ева упала. Кабинет отдалялся с небывалой скоростью. Она летела в бесконечно глубокую воронку и даже радовалась этому.
Глава 15. Тенебра
Рома давно не посещал заседания братства. Его задача была иной – присматривать за предводительницей. Поначалу это была работа его родителей, но после их внезапной (но случайно ли?) смерти в автокатастрофе, его не отозвали. К тому времени он подружился с объектом наблюдения, и братья посчитали, что их близость послужит им на руку.
В Ромины обязанности входило ожидания прибытия всадников. Рано или поздно они явились бы за ней. В этом братья не сомневались. Но никто не мог сказать наверняка, как все будет. Манускрипт с описанием прихода Тьмы был утерян. Им оставалось гадать, когда это произойдет, и молиться, чтобы этого никогда не случилось.
— Рома, ты отдал ей брелок с жучком? — верховный брат восседал во главе стола. Он был мрачен. День, к которому готовился еще его прадед, наступил.
— Я сделал, как вы велели. Если телефон при ней, то мы проследим за ее перемещениями.
– Что нам известно на данный момент?
— Пока что она человек, — доложил Рома.
— Наконец-то, хорошая новость. Мы точно знаем, что заставить они ее не могут. Выбор должен быть добровольным – таково условие для предводительницы. Она вправе решать спасти или уничтожить мир.
— Что ее ждет, если она им откажет? – Ева стала Роме настоящим другом, и он переживал за нее.
— Если одна принесенная жертва, спасет человечество от уничтожения, то так тому и быть, — отрезал верховный брат.
— С ней все в порядке? – баритон звучал у самого уха.
— Еще бы, — фыркнул женский голос, — она просто грохнулась в обморок. Слюнтяйка.
— Ее можно понять, — Ева узнала Алекса по насмешливому тону. – Не каждый день тебе сообщают, что ты предводитель всадников Судного дня.
Слегка приподняв веки, чтобы другие не заметили, Ева выяснила, что лежит на постели в своей комнате. Макс сидел в изголовье кровати, сжимая ее руку. Алекс пристроился на подоконнике и, вытянув ноги, поглядывал на улицу. Виктория, перебирая ступнями по полу, крутилась в кресле около компьютерного стола. «Ни минуты не может посидеть спокойно», − проворчала про себя Ева.
Судя по теням на стене, было около двух часов дня. Ева полдня провалялась в обмороке. И хотя она чувствовала себя лучше, события ночи и особенно разговор в кабинете по-прежнему не укладывались в голове. Вероятно, она простудилась, попав под дождь, и пребывала в бреду. Других объяснений кроме галлюцинаций она не находила.
— Как думаешь, она будет с нами? – спросил Макс, обращаясь к Алексу.
— Откуда мне знать? Это ее выбор.
— Ну да, — встряла Вика. – Она ведь единственная из нас, кто имеет право его сделать. Остальных не спрашивали.
В комнату вошел Сергей. Еве ни к чему было открывать глаза, она опознала его по одеколону. Туалетная вода так не пахнет. Попроси ее кто-то охарактеризовать этот запах, первым словом, пришедшим ей на ум, было бы «тление».
Парни и девушка подскочили с мест и в спешном порядке покинули спальню, оставив Еву наедине с Сергеем. Он прошелся по комнате, некоторое время поизучал флаконы с кремами на трюмо, пока его терпение не лопнуло.
— Я знаю, что ты очнулась.
— Откуда? – удивилась Ева, выдав себя.
Сергей улыбнулся.
— Ты по-другому дышишь.
— Мне приснился чудной сон, — призналась она.
— Убежден, это был самый странный сон в твоей жизни, — он говорил с ней, как заботливый отец с дочерью, и ей это не нравилось. Она кожей ощущала его притворство. Слово протеста, и он взорвется.
— Но ведь это был всего-навсего сон? – уточнила Ева.
— А если я скажу, что это правда.
— И про всадников?
— И про них, — кивнул Сергей. – И про то, что ты особенная девочка. Внутри тебя дремлет великая сила.
— Но ты сказал, что Тьма не обладает собственной властью, — нашла она брешь в его рассуждениях.
— Ты не сможешь подчинить себе миры взмахом руки. Но в твоих силах заставить те руки, что в состоянии это сделать, взмахнуть. Понимаешь о чем я?
Ева плохо улавливала суть его слов. Голова раскалывалась. Во рту пересохло, и язык прилип к небу. Прочитав о ее самочувствие по лицу, Сергей взял с тумбочки графин с водой, налил прозрачную жидкость в стакан и протянул Еве. Она жадно выпила все до капли, и в голове немного прояснилось.
— Но я не хочу спасать человечество, — призналась Ева. – Или что там обычно делают супергерои?
Сергей от души расхохотался.
— Что творит с детьми телевидение? — он вытер выступившие на глазах слезы. – Никто не говорит о супергероях. Тебе не понадобится никого спасать.
— Что же от меня требуется?
— Для начала принять себя.
— Вот так просто?
— Боюсь, что да, — он развел руками. – Открой свое сердце и впусти Тьму.
Предложение походило на дьявольскую приманку для соблазна монашек: «Открой свою душу для тьмы, детка, и ты познаешь блаженство».
— А если не впущу?
Глаза Сергея вспыхнули подобно раздутым углям, окатив ее ненавистью, и Ева едва не захлебнулась под этой волной. Но все длилось не больше мига, вскоре Сергей снова выглядел дружелюбно.
— У тебя нет выхода. Не впустишь Тьму добровольно, она возьмет тебя силой.
— Прямо изнасилование какое-то, — пробормотал Ева.
— Поверь мне, будет намного хуже. Тьма пробьет себе дорогу, уничтожив твою личность. От тебя не останется даже пепла.
Ева передернула плечами.
— Как я должна ее впустить? Просто сказать: привет, Тьма, заходи на огонек?
— Тебе необходима помощь. Для этого мы здесь. Мы научим тебя всему. Придет день, — Сергей с умилением посмотрел на Еву, — и ты поведешь за собой всадников.
— Но я уже говорила, что не хочу спасать мир! – воскликнула Ева. Мир доставил ей кучу неприятностей. Пускай горит в аду! Она не станет надрываться ради него.
— Спасения мира не входит в наши планы, — Сергей плотоядно улыбнулся. – Мы здесь для того, чтобы его уничтожить.
…Всадники Судного дня существуют и она одна из них – ничего параноидальней Ева в жизни не слышала. Но, вот что странно, она не сомневалась в словах Сергея, точно всегда знала о всадниках. Просто забыла, а теперь ей напомнили.
Она не горела желанием впускать в свой внутренний мир кого бы то ни было. Тем более какую-то там Тьму. Судя по имени, от этой дамочки будут одни неприятности. Но и выбор у нее был небольшой: либо делать, что велят, либо геройски погибнуть. Последний вариант ее не устраивал.
Обед она провела в добровольном заточении у себя в комнате. Ближе к вечеру голод победил здравый смысл, и Ева осмелилась на вылазку. В коридор она столкнулась с Максом, несущим дозор на полу около ее двери.
— Почему не постучал? – спросила она.
— Не хотел тебя беспокоить, — Максим поднялся. – После всего, что на тебя свалилось, передышка пойдет тебе на пользу.
— Ты весь день оберегал мой покой?
— Это было несложно, — парень улыбнулся, и Ева приободрилась. Пока рядом Максим, она не будет унывать.
Они спустились на первый этаж, держась за руки. Прикосновения Макса заряжали энергией. Украдкой поглядывая на парня, она пробормотала себе под нос, пробуя новое имя на вкус: «Всадник по имени Мор». Тот, кому подчиняются болезни. Теперь понятно, отчего порой он выглядит измождено, и его нежелание поцеловать ее тоже нашло объяснение. Он опасался ее заразить! Пока Ева не приняла Тьму, она уязвима. Он заботится о ней. Небывалое тепло разлилось в груди. Никто никогда не заботился о ней. Это было так необычно и вместе с тем приятно.
Ева прикинула роли остальных и пришла к выводу, что Виктория – Война. Из сущности Войны берут истоки ее буйный нрав и увлечения разного рода борьбой и оружием.
Виталик − Голод. Его неуемный аппетит тоже последствия сущности всадника. Еве предстояло разобраться в механизме силы каждого из них. Выяснить на что они способны. Это будет увлекательная игра.
Правда расставила все на свои места. Страх испарился. Уцелела лишь малая его часть − трепет перед Алексом. Как-никак он всадник по имени Смерть. А кого бояться, если не Смерти?
Сергей ей не отец. Он наставник. Однажды Ева встретится с настоящим папой, а пока она сделает все, чтобы не разочаровать его.
Ева споткнулась.
— Что-то случилось? − Макс помог ей вернуть равновесие.
— Я вроде думаю, но это не мои мысли. Внутри меня как будто сидит кто-то еще, — она прижала руку к груди в попытке унять тревожное чувство раздвоения. На секунду она перестала быть собой, став кем-то другим.
— Не переживай, — Макс сжал ее ладонь. – Это, должно быть, Тьма.
Глядя в бирюзовые глаза парня, она задумалась, насколько сильно ей предстоит измениться? Останется ли в новой Еве хоть что-нибудь от прежней? Или Тьма похоронит под собой все, чем она когда-то была?
— Вот вы где, голубки, — Виктория поджидала их у выхода на веранду. – Как себя чувствует наша маленькая предводительница?
— Паршиво, — призналась Ева, хотя недавно блаженно улыбалась.
— Вот как. Тяжело, наверное, тащить на своих хрупких плечиках судьбу целого мира?
— Тебе не понять, — отбрила она девушку.
Приятно было ради разнообразия указать Виктории на ее место. Ева обогнула остолбеневшую от ее наглости девушку и вслед за Максом вышла на задний двор. Парень подвел ее к бассейну и, взяв за руки, повернул к себе лицом.
— Я так рад, что со скрытностью покончено. Мне было больно лгать тебе. Но мы боялись, что ты не вынесешь правды, если она свалится на тебя вся сразу, — признался он.
— И вы делали мне намеки? – Ева рассмеялась над собственной слепотой.
— Нелегко намеками объяснить, что ты всадник Судного дня.
— Это точно, — обвив шею Макса руками, она прижалась к его груди.
— Ты настоящее чудо, — он обнял ее за талию и зарылся лицом в светлые волосы. – Мне не доводилось встречать никого подобного тебе.
— Это нормально, я же уникальна.
Он взял ее за подбородок и приподнял голову.
— Дело не только в том, что ты Тьма. Будь ты обычной девчонкой, мои чувства не изменились бы. Ты затмила для меня весь мир. Позволь мне сделать тебя чуточку счастливее, и я буду каждый день благодарить тебя за эту возможность.
— Просто будь рядом, — попросила она. – Это все, что мне нужно.
На этот раз поцелуй Макса был требовательным. Он прижал Еву к себе, и она застонала. От прикосновения его ладоней кожа пылала. Ева с трудом переводила дыхание, чувствуя – он задыхается вместе с ней.
Макс оборвал поцелуй, и Ева ощутила себя брошенной. Она была готова наслаждаться сладостью его губ вечно, но благоразумие парня взяло верх. Он убрал ее руки со своей шеи и прошептал:
— Всему свое время. Как только ты примешь Тьму, мы будем вольны делать все, что пожелаем. А сейчас это может быть опасно. Меньше всего я хочу, чтобы ты страдала по моей вине.
— Кто сказал, что я обязательно подхвачу от тебя какую-нибудь заразу?
— Я контролирую далеко не все, — признался Макс. – Некоторые вещи сильнее меня. Если хоть на секунду ослаблю внимание, нам придется туго. Рядом с тобой, я могу думать исключительно о вкусе твоих губ, — он провел пальцами по ее нижней губе, − а надо бы сосредоточиться на управлении своими силами.
— Я сделаю все возможно, чтобы побыстрее объединиться с Тьмой, – Ева снова прижалась к парню. – И мы будем вместе.
— Непременно будем, — он поцеловал ее в макушку.
Остаток дня они с Максом провели на заднем дворе, болтая о пустяках. Еве было легко с ним. Она не сомневалась: если с кем она и может быть счастлива, то лишь с ним.
Солнце коснулось горизонта, когда Сергей вызвал к себе Максима. Ева, утомленная заточением в четырех стенах, осталась на улице. Над головой жужжали комары, и она вяло отгоняла их рукой. Светлячки предупреждали об опасности, но Ева не ощущала угрозы. Напротив она как будто после долгого отсутствия вернулась домой, где ее любили и ждали.
Пусть всадники ей не кровные родственники, но ближе у нее никого нет. Конечно, у них полно недостатков. Виталик интересуется только едой, Виктория чересчур заносчива, Сергей − темная лошадка, Алекс и вовсе мерзкий тип. Зато Макс идеален, а его Еве хватит с головой. С изъянами других она как-нибудь смириться.
Ева прогулялась вдоль забора, отгораживающего задний двор от улицы. Он был плотно увит плюшем. Вздумай она выглянуть на улицу через щель между досками, ей пришлось бы раздирать плющ руками.
Ева вдохнула аромат свежескошенной травы и закрыла глаза. Воображение нарисовало картину: она в балахоне до пят сидит на золотистой лошади. Та скачет, почти не касаясь копытами земли, волосы Евы развеваются за спиной. Ветер ласкает кожу. От скорости перехватывает дыхание.
Она так ясно это представила, что услышала стук копыт. Но топот не был результатом ее фантазии. Ева распахнула глаза. На нее неслась лошадь с гривой точно из золотых нитей. Вокруг нее мерцало разноцветное зарево. Лошадь словно была окутана северным сиянием. Она встала перед Евой, и забила копытом, выдыхая ей в лицо сизый пар.
— Еще немного и ты переплюнешь нас всех, — донеслось с веранды.
Алекс с интересом наблюдал за происходящим.
— Тенебра, — протянул он. – Не бойся, малышка, все в порядке.
Он спустился с веранды и погладил лошадь по морде.
— Переход взволновал ее. Бедная девочка.
— Переход? – Ева держала дистанцию с лошадью.
— У каждого всадника есть личный скакун. Нечто вроде верного спутника и помощника в делах, — произнес Алекс, не переставая поглаживать нос вздрагивающей кобылы. К животному он относился добрее, чем к Еве. – Эта красавица принадлежит тебе. Познакомься, — он протянул Еве руку, приглашая дотронуться до лошади. – Ее зовут Тенебра. Она давно тебя ждет.
— Тенебра, — повторила Ева. – Красивое имя.
— Оно латинское. Переводится, как тьма.
— Ее зовут в честь меня?
— Естественно.
Ева переборола страх и приблизилась к лошади. Та, почуяв хозяйку, сама пошла ей навстречу. Теплый бархатный нос ткнулся Еве в плечо, и она негромко рассмеялась от удовольствия.
— До чего славная!
Ева провела рукой по шелковистой шкуре, ощущая, как играют мышцы под ладонью. Тенебра заржала, приветствуя хозяйку.
— Возьми, — Алекс протянул Еве сотовый.
Забрав мобильный, Ева спрятала его в карман. Со стороны Алекса это был широкий жест. Отныне ей доверяли. Она принята в семью.
— Как ты ее призвала? – спросил Алекс.
— Я никого не призывала. Лишь представила себе, как здорово будет прокатиться на лошади с картины, и она появилась сама собой.
— Тенебра приняла твою фантазию за призыв. Это означает, что твоя сила растет. Еще вчера она бы тебя не услышала.
— Что теперь с ней делать? – Ева уклонилась от требующей ласки лошади.
— Ее необходимо вернуться назад. Пока не сорваны печати, она не может долго находиться в этом мире.
Алекс, взяв Тенебру под узды, что-то прошептал ей на ухо, и лошадь поняла, о чем идет речь. Тряхнув головой, она в последний раз ткнулась носом в раскрытые ладони Евы, развернулась на сто восемьдесят градусов и ускакала в сгущающиеся сумерки, будто ее и не было.
— С ума сойти, — произнесла Ева. – У меня есть собственная лошадь. Меня ждут еще сюрпризы, о которых мне следует знать?
— Всему свое время, — ответил Алекс. – Одно могу сказать точно: впереди много интересного. Ты стоишь в самом начале пути.
Часть 2. Gloria in excelsis Deo [2]
Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь
на землю во дни пророчествования их, и имеют власть
над водами, превращать их в кровь, и поражать землю
всякою язвою, когда только захотят.
Откровение Иоанна Богослова 11.6
Глава 1. Тяжело в учении…
Ева слушала лекцию за отполированным до блеска столом в кабинете Сергея. Последние недели она только этим и занималась. Столько информации предстояло впитать! В отличие от скучных пар в колледже, эти уроки ей нравились. Она жаждала знаний об устройстве нового мира, частью которого являлась.
Сегодня преподавал Макс. Он не кричал как Алекс, если она чего-то не понимала, не смотрел букой подобно Виктории, не раздражался по пустякам как Сергей, а был неизменно добр и внимателен. Порой Ева отключалась от реальности, наблюдая за парнем сквозь полуопущенные ресницы. Он расхаживал по кабинету, жестикулируя. Солнце играло в светлых волосах, которые он то и дело откидывал с лица, улыбаясь ей краем губ. Она получала эстетическое наслаждение, глядя на него.
— Ты снова меня не слушаешь, – Макс насупился, но Ева его изучила: он не умел по-настоящему злиться.
— Прости. Ты, кажется, говорил, что мы произошли от демонов.
— Я сказал это полчаса назад, — Максим опустился в кресло напротив стола.
— Ах, вот оно что! – Ева закусила губу. – Повторишь?
— Демоны делятся на категории, — Макс подвинул лист бумаги так, чтобы Еве было видно нарисованную им схему. – В основе деления лежит сила демонов и наличие или наоборот отсутствие у них способности самостоятельно покидать преисподнюю.
Ева ловила каждое слово, всматриваясь в рисунок.
— Наиболее могущественны демоны Зенита. Они наделены огромной властью и могут беспрепятственно пересекать границу миров. Они единственные, кому для перехода не требуется подручных средств. Но и они вынуждены время от времени возвращаться в ад для пополнения запасов энергии. Так или иначе, все жители ада намертво к нему привязаны. Кстати, Сергей из числа демонов Зенита.
— Сергей – демон Зенита? – приуныла Ева. Отношения с так называемым отцом у нее складывались напряженные. Как бы добр он не был на словах, Ева неизменно как на стену наталкивалась на ненависть в его глазах.
— Затем идут демоны Подножия. Без посторонней помощи им из ада не выбраться. Большинство из них не бывали на Земле. Замыкают цепочку слабые демоны-тени. У них нет собственного тела, зато они умудряются вселяться в людей. Слышала об одержимых?
— Ага, — Ева вспомнила фильм «Изгоняющий дьявола». После его просмотра в девять лет она боялась спать одна.
— Это дело рук демонов-теней. Без сосуда в виде человеческого тела они бесполезны.
— А кто мы? – она придвинула к себе лист с рангами демонов.
— Мы лишь косвенно относимся к демонам. Ведь твоя мама, как и моя, а также матери Алекса, Виктории и Виталика, обычные женщины.
— А моя мама знала…, — Ева замялась.
— Она заключила сделку. Без этого никак, — видя, что Ева расстроилась, Макс поспешил исправить положение. – Уверен, она очень тебя любила и не раз пожалела, что сделала это. Но сделку невозможно расторгнуть.
Ева не рассказала Максу о светлячках. Ее секрет был не для ушей новой семьи. Они бы не поняли.
— Так кто же мы все-таки? – увела она Макса от скользкой темы.
— Рожденных от союза демона и человека называют амфидиплоидами. Мы гибриды. Вроде и люди, а вроде и нет.
— Много таких, как мы?
— Не мало. Каждый наделен особой силой. Люди прозвали подобных нам дети-индиго. Но в итоге все амфидиплоиды смертны. В этом проявляется их человеческое начало.
— Ты говоришь так, будто мы отличаемся.
— Мы не просто амфидиплоиды, мы – всадники Судного дня. У нас есть цель. Другие не могут похвастаться ничем подобным, — ответил Макс.
— Цель? – Ева нахмурилась. – И в чем заключается наша цель?
Еще не смолкло последнее слово вопроса, как в кабинет вошел Сергей. Он словно подслушивал их беседы. Стоило Еве заикнуться о своем предназначении, и демон оказывался тут как тут.
— Хватит на сегодня теории, — заявил он с порога. – Время заняться практикой.
Ева поскучнела. Она терпеть не могла практику. И все из-за преподавателя. Виктория была беспощадна. Она доводила Еву до изнеможения, а после высмеивала ее хилость.
Понурив голову, Ева побрела на задний двор, где ее дожидалась энергичная и полная сил Вика. Еще бы! Войне не знакома усталость. Она всегда готова к бою.
Бассейн занимал большую часть заднего двора. Вокруг стояли лежаки, на которых приятно было загорать в погожий летний денек. Такой как сейчас. Ева посмотрела на небо. Облака похожие на клочья сахарной ваты медленно плыли в одном им известном направлении. Солнечные лучи ласкали кожу. От бассейна с васильковой водой веяло прохладой. Но вместо того, чтобы вкусить прелести отдыха, Еве предстояло изнурять себя тренировками на тридцати градусной жаре.
Она обогнула бассейн и направилась к газону. Судя по тесаку в руке Виктории, занятие посвящалось холодному оружию. Острие играло бликами в свете солнца и выглядело устрашающе. С таким ножом не стыдно пойти на медведя. Вика крутила его между пальцев, не опасаясь, что отточенное лезвие причинит ей вред.
— На вот, возьми, — она кинула Еве второй нож – копию своего.
Оружие полетел прямо в Еву, и она отскочила, избегая столкновения. Нож воткнулся в землю в полушаге от нее.
— Что за неумеха? – поморщилась Вика. – Ты должна была его поймать.
— Если хочешь, — проворчала Ева,— лови его сама, а мне дороги пальцы.
Следующие полчаса Виктория учила Еву обращению с ножом, но ученица попалась бестолковая. Перемежая демонстрацию выпадов оскорбительными замечаниями, Вика все сильнее распалялась.
— Не понимаю, — не выдержала Ева, — зачем мне это надо?
— Тебе необходимо уметь постоять за себя. К тому же, — Вика искоса глянула на нее, — это поможет вам с Тьмой объединиться.
— Каким образом?
— Яркие эмоции, — пояснила она.
Ева села на землю, не заботясь о новых джинсах. Едва ли они отстираются от зеленых разводов, оставленных травой. Обхватив голову руками, она изучала лежащий перед ней нож, не торопясь его подбирать. Надо признать: она бездарь в боевых искусствах. И дело не в том, что ей никогда не сравниться с Войной, для которой все это родная стихия, просто она не создана для ближнего боя. Вступить в открытую схватку с врагомне для нее. Вот убежать – это пожалуйста. Бегала Ева отлично, за что получала пятерки по физкультуре.
Вика прикрыла глаза от солнца:
— Мы выбрали неподходящее место для занятий. Давай переберемся в дом.
Ева не спорила, хотя сомневалась, что в доме ее результаты изменятся в лучшую сторону. Тело ныло от усталости. Запястье, которое выкрутила Вика, на примере показывая, как обезоружить противника, пульсировало от боли. Сто процентов вывихнуто. И без осмотра ясно, что по телу рассыпана гроздь кровоподтеков. На зализывание ран уйдет не меньше недели.
Вика привела Еву в гостиную, где развернула бурную деятельность: сдвинула мебель в угол, освободив площадку для занятий, и задернула шторы, после чего в комнате воцарился полумрак. Осмотрев результат своих трудов, Вика удовлетворенно хмыкнула и предложила:
— Продолжим?
— Убей меня сразу, чтобы я не мучилась.
— Черта с два ты отделаешься так легко.
Вика протянула ей нож. Попробуй Ева отказаться от него, она бы насильно его впихнула. Ничего не оставалось, как взять нож.
— Просто делай, как я тебе показывала.
За напутствием последовал выпад, который Ева, конечно же, проступила. Нож прошел в опасной близи от предплечья, оцарапав кожу. Из раны выступила кровь.
— Хватит с меня, — Ева оттолкнула девушку. – Это не смешно. Ты могла серьезно меня порезать!
— Если не хочешь, чтобы это случилось, обороняйся!
Ева приняла слова Вики за шутку, но полные решимости изумрудные глаза дали понять: Война проткнет ее насквозь, если она замешкается.
— За что ты меня ненавидишь? – всхлипнула Ева.
— Да ты посмотри на себя! За что тебя любить? Чуть что не по тебе − сразу ноешь. Слабачка! – с чувством произнесла Вика. – И это за тобой мы должны последовать? Меня мутит от одной этой мысли. Но ничего я сделаю из тебя достойную предводительницу.
Вика перешла в наступление. Уворачиваясь от направленного в грудь лезвия, Ева ударилась спиной об угол камина. Тренировка превратилась в борьбу за жизнь.
— Ты, знаешь ли, тоже не подарок, — выкрикнула Ева, пятясь к окну. – Мир не вертится вокруг тебя!
— Превосходно! — Вика улыбнулась. – Злись, кричи. Чем больше в тебе ярости, тем тоньше барьер, отделяющий тебя от Тьмы.
Очередной выпад и нож пролетел в паре сантиметров от бока. В последний момент Ева, избегая удара, согнулась пополам. Сосредоточившись на борьбе за выживание, она бросилась в сторону от Вики. Мысль напасть, используя собственное оружие, не приходила ей в голову.
Ева надеялась, что если протянет достаточно долго, на шум сбегутся всадники и спасут ее от слетевшей с катушек Вики. Но дом точно вымер. Неужели его обитатели разом ушли по своим делам? Она слабо верила в совпадение.
— Впусти Тьму, — потребовала Вика, идя на нее.
— Да пусть заходит! – смахивая слезу со щеки, завопила Ева. Спина уперлась в стену. Отступать было некуда.
Вика притормозила в шаге от Евы и спросила у себя самой:
— Возможно, ситуация недостаточно экстремальная?
— Куда уж экстремальней?
Ева пожалела о том, что раскрыла рот. Ответ, прочтенный во взгляде Войны, привел ее в трепет.
— Т-ты не посмеешь, — заикаясь, пробормотала она.
— Что если твоя жизнь окажется под угрозой? – рассуждала вслух Вика. — Позволит ли Тьма тебе погибнуть? Нет! Вам придется объединиться, чтобы выжить.
Фанатичный Викин настрой отметал любые шансы ее переубедить. Сжав покрепче рукоять ножа в потной ладони, Ева приготовилась к схватке, намереваясь задорого продать свою жизнь. Но кому под силу тягаться с Войной? Ева и не заметила, когда Вика перешла в наступление, настолько молниеносно она двигалась.
Лезвие наполовину вошло в Еву. В животе сделалось холодно, словно к нему приложили пакет замороженных овощей из супермаркета. Рукоять ножа торчала из бока лишним отростком. Алая кровь мгновенно пропитала топик и стекала на джинсы, отчего они намокли, будто она описалась. Теперь джинсы точно придется выбросить.
— Мамочки, — прошептала Ева. Как ни странно, боли она не чувствовала. Только щекотание внизу живота, как если бы по нему ползали муравьи.
Выражение триумфа на лице Вики сменилось ужасом.
— Не сопротивляйся, — велела она. – Тьма излечит тебя. Позволь ей войти.
Ева хотела сказать, что давно не сопротивляется и ничего не имеет против Тьмы, особенно если та поможет ей выжить. Но в глазах потемнело, будто на голову накинули мешок. Провались в обморок, она ощутила, как острие ножа трется о кишки.