На Прайдленд давно уже упала ночь, когда уставший и разочарованный прайд вернулся на Скалу. Львята крепко спали под присмотром Налы и израненной Хилы.
До самой темноты львицы и львы обследовали Кладбище слонов метр за метром, но не обнаружили абсолютно ничего. От двух львиц остался только тонкий запах, улавливая который, Мхиту каждый раз вздыхал. Марариби молчала, но её лицо мрачнее тучи само говорило за себя.
– И как же я сразу не догадался, что они могут укрываться на Кладбище, – сокрушался Кову. – Действительно, место идеальное… Мы могли бы прийти сюда раньше, не дав ей шанса напасть первой…
Симба молчал, думая о том же. Да, Кову прав, места лучше не найти. Так уж повелось, что все враги прайда Симбы обосновываются здесь. То гиены, то Шрам, то теперь вот эти беглянки… Странно ещё, что Зира предпочла Аутленд. Подумав об этом, Симба вздрогнул. И, пожалуй, слава Айхею. Поселись прайд Зиры в буквально шаговой близости к Скале, и о спокойствии можно было бы забыть…
– Тут никого нет, пап, – вывел льва из раздумий голос Киары. – Похоже, они ушли окончательно.
– Что ж, – вздохнул Симба. – Идём домой. Будем надеяться, они не вернутся…
Отстав от прайда, Мхиту шагал позади, печально опустив голову. Заметив это, Мара остановилась подождать его. Однако, не обратив на неё ни малейшего внимания, лев прошёл мимо. Пожав плечами, Марариби пошагала следом.
Поднявшись на Скалу, львицы во главе с Симбой и Кову сразу направились в пещеру, кто к своим детям, кто просто спать. Краем глаза заметив, что Ват крепко спит в куче друзей, Мара быстро обернулась и успела увидеть хвост отца, скрывшийся за поворотом тропинки наверх, на вершину. Вздохнув, львица тихо пошла за ним.
Ночь была тихой. Тучи обложили горизонт, но над Скалой небо расчистилось, и на нём ярко сияли, перемигиваясь, звёзды. Задрав голову, старый лев внимательно разглядывал их, сидя на вершине Скалы. Так приятно было глядеть на эти далёкие-далёкие огоньки, чувствуя, как на глазах, пощипывая их, выступают слёзы…
С самого того памятного дня, когда он привёл Мбайю на Скалу, Мхиту хотелось уединиться где-нибудь и прорыдаться. Он чувствовал, что так станет легче. Так отпустит тяжёлый камень, давящий на грудь… После ночного разговора на Кладбище это желание только усилилось. И вот только сейчас Мхиту почувствовал, как наконец-то выступают на его глазах слёзы. Слёзы всей этой боли… Слёзы разрушенного, такого привычного и любимого мира… Глотая их, Мхиту с болью вспоминал, как счастливы они были с Мбайей… Вспоминал рождение их детей… Стон боли вырвался из его груди. О Айхею…
Мара молча подошла и присела рядом с отцом. Они немного посидели вместе, глядя на звёзды. Мхиту всхлипывал. Наконец лев опустил голову.
– Знаешь, я видел её потом…
Львица удивлённо посмотрела на него.
– Той ночью, когда ушёл Матлай… На Кладбище слонов…
– Ты был на Кладбище один?! Зачем?!
– Не знаю… Мне хотелось побыть одному… и… она была там. Мы говорили…
– И что она сказала?
– Что раскаивается… И что любит вас, несмотря ни на что…
Марариби опустила голову. Минута прошла в томительном молчании. Мхиту по-прежнему всхлипывал, стирая лапой слёзы с лица. Наконец всхлипнула и Мара.
– Пап… Я не знаю, как дальше жить. Я хочу, чтобы всё было как раньше… Что нам делать?
– Надо жить, милая. Я и сам не знаю – как… Но надо. Можно попытаться жить как ни в чём не бывало… Но уже без неё.
– Значит, жить как раньше, – выговорила Марариби, задумчиво глядя на звёзды. – Как ни в чём не бывало… Ты сам-то веришь в это, пап?
Вздохнув, Мхиту опустил голову.
– А что нам остаётся делать? – тихо проговорил он. Мара вздохнула.
Наутро Симбу разбудил Тимон. В голосе старого суриката плескалась самая настоящая паника.
– Симба! Симба!! Пожалуйста, проснись…
Потянувшись, лев лениво приоткрыл один глаз и покосился на бешено размахивавшего руками друга.
– Что случилось, Тимон?
– Пумба, – всхлипнул сурикат. – Он… он… не просыпается!
– Что?! – одним движением лев оказался на ногах. В следующий миг он был уже в углу, где обычно спали бородавочник с сурикатом. Всхлипывая, Тимон бежал за ним.
Пумба лежал неподвижно и, казалось, крепко спал. Но острый взгляд льва невозможно было обмануть. Однако, не желая верить глазам, лев осторожно провёл лапой по спине кабана. Спина не вздымалась. Подушечками лап Симба ощутил лишь холод и безжизненность…
– О нет… – опустился Симба на пол рядом с другом. – Нет… Пумба… Да что же это… Почему все мои друзья покидают меня?!
Подошедший Тимон плакал, уткнувшись в холодный бок друга. Текли томительные минуты.
– Идём, Тимон, – как сквозь толщу воды услышал свой голос Симба. – Мы уже не поможем ему… Он уже ушёл к Великим Королям… Пойдём, – и лев бережно потянул суриката к себе. Плача, Тимон вырывался.
– Нет! Нет… – всхлипывал он.
– Залезай, – велел лев, ложась на пол пещеры. Едва сдерживая рыдания, Тимон с трудом вскарабкался на его спину и крепко вцепился в пряди роскошной гривы. Ещё раз печально посмотрев на друга, Симба вздохнул и пошёл к выходу. Нала не спала. В её больших прозрачных глазах стояли слёзы. Встретившись с Симбой взглядом, она молча кивнула ему.
Медленно-медленно Симба поднимался на Скалу, надеясь, что там никого нет. Ему хотелось побыть одному. Дойдя до вершины, лев осторожно лёг. Медленно спустившись с его спины, Тимон устроился в лапах у своего большого друга.
– Что же я скажу Пике… – только лишь и выдавил Тимон. Посмотрев друг другу в глаза, два осиротевших друга крепко обнялись и заплакали.
Целый день лев и сурикат лежали на вершине Скалы. Не побеспокоили их ни члены прайда – об этом позаботилась Нала, ни прошедший дождь. К ночи пасмурное небо снова расчистилось. Из туч на западе, куда укатилось оранжевое светило, устремлялись в небо острые солнечные лучи, подсвечивая серые облака. Быстро темнело. Одна за другой появлялись звёзды. Глядя на них, совсем как в старые добрые времена, когда они были втроём и ещё так молоды, Тимон и Симба тихо разговаривали.
– Знаешь, он был куда старше меня, – вздохнул Тимон. – Я чувствовал, что его время придёт раньше моего, но всё-таки… Хотелось, чтобы это произошло одновременно… Он был моим самым близким другом… – и сурикат всхлипнул. Симба молчал.
– А ведь именно ему ты обязан жизнью, – продолжал сурикат. – Именно он уговорил меня подобрать тебя тогда, в пустыне…
Теперь всхлипнул старый лев.
– Бедняга Пумба… А ведь я даже не успел сказать ему, как благодарен ему за всё… Не успел, – и Симба тихо заплакал.
Ласково обняв его большую усатую морду, Тимон прижался к ней.
– И я не успел, – вздохнул он. – Не успел ему признаться, как нагло всегда крал его идеи, выдавая за свои… А он восторгался ими как ни в чём не бывало… Он был такой простак… Но такой добрый простак… Надеюсь, сейчас он там, где много-много самых вкусных жуков…
Ярко мерцали звёзды – огромные шары раскалённого газа за миллионы миль от нас.
Днём, под печально моросившим, будто плачущим дождём несколько львиц тихо вынесли тело Пумбы из пещеры. Разумеется, есть его никто не собирался – слишком велико было уважение к нему как к другу Симбы, спасшему ему жизнь. Под пеленой дождя львицы медленно шли к Кладбищу слонов. Вероятно, впервые в истории Прайдленда теперь покоиться там предстояло не только слонам…
Охотничий отряд ушёл на добывание ужина для прайда. В пещере на правах выздоравливающих остались лишь Нала и Хила, присматривающие за львятами, понуро сидевшими сегодня дома. После вчерашних событий на улицу им совсем не хотелось.
Нала мыла Киангу, которой внимания от матери с отцом перепадало всё меньше. Подставляя ласковому языку львицы шейку, львичка тихо мурлыкала от счастья, что её бабушка снова рядом. Остальные львята сбились возле зализывавшей царапины Хилы, стараясь согреться – день выдался прохладным. Крепко прижавшись к матери и для надёжности обхватив её лапами, Екунда вздыхала. Наконец, закончив с царапинами, оставленными Амбой, Хила внимательно посмотрела на дочь. Та по-прежнему крепко прижималась к матери, будто боясь, что она вдруг исчезнет. Львица печально покачала головой. Бедные дети, сколько же им всего пришлось вынести за последнее время… А вчера… Хила вздохнула и тут же мысленно выругала себя. Шетани дёрнул её полезть в драку с Амбой… А если бы она погибла?! Кто бы тогда вылизывал хохолок Екунды, слушая нытьё о причёске, кто бы приласкал эту маленькую львицу, что так доверчиво заглядывала сейчас ей в глаза своими светлыми водянистыми глазёнками? Но, с другой стороны, драки было не избежать… Жаль, что Амба опять ускользнула. Интересно, угомонится она на этом или нет? Из раздумий львицу вывел тоненький голосок дочери:
– Мам?
Хила внимательно посмотрела в глаза львички, в которых всё ещё читался ужас, пережитый вчера. Вздохнув, львица крепко обняла её.
– Прости меня, милая, – прошептала она. – Прости… Я виновата перед тобой.
– Ну что ты, мам… – тихо всхлипнула та. – Ты спасла всех нас… Спасибо тебе…
Остальные львята приподнялись.
– Я же говорила, что защищу вас, – улыбнулась Хила. – Молодец, что не подвела меня…
– Спасибо, – снова всхлипнула Екунда.
– Спасибо, – тихо произнёс Ват.
– Спасибо, спасибо! – наперебой закричали остальные. Даже Кианга вскочила и подбежала к Хиле, присоединяясь к хору друзей.
– Спасибо, тётя Хила!
Львица тепло улыбалась.
– Не за что, мои милые…
Молчал только Джуба. Тяжело вздохнув, вместо слов он просто подошёл к Хиле и лёг, крепко прижавшись к боку львицы и зарывшись мордочкой в её мех. Она печально смотрела на него. Бедный Джуба… Остаться сиротой при живой матери – что может быть хуже? От дочери львица уже знала, как повёл себя Джуба при встрече с Амбой, и испытала к нему что-то вроде уважения. Ну надо же… Смело бросился на родную мать, чтобы защитить друзей… Похоже, для него не всё потеряно. Есть шанс вырастить его совсем другим. Но кто-то должен взяться за это.
Хила ласково посмотрела на львёнка, затем перевела взгляд на Екунду.
– Что ж, милая… Что ты скажешь, если у тебя появится новый брат в лице нашего Джубы?
Джуба вскинул голову. Екунда и остальные восхищённо выдохнули.
– Ты… Ты усыновишь его? – радостно воскликнула Екунда.
– Ну, а почему бы и нет, – ласково усмехнулась львица. – Должен же кто-то о нём заботиться…
Львята радостно завизжали, бесконечно счастливые за своего друга. Фуруфу прыгал от радости так активно, что чуть не налетел на Бариди и, смутившись, успокоился. Нала улыбалась.
Всё так же молча Джуба поднялся и крепко обнял Хилу за шею. Она ласково лизнула его за ухом.
– Не грусти, милый, – шепнула она. – Всё будет хорошо…
Глава 28. Дружба навеки.
Рано утром, ещё до восхода, Симба стал собираться в путь. Проснувшаяся Нала наблюдала, как он ходит туда-сюда по пещере, вспоминая, какие указания он ещё не дал Кову. Сам Кову сидел тут же. Наконец, так ничего и вспомнив, лев вздохнул и направился к выходу из пещеры. Кову последовал за ним. Тихо поднявшись, пошла следом и львица.
– Я вернусь через несколько дней… Я уверен, ты справишься. Ты вполне самостоятельный Король, Кову. Так что не нервничай. Рано или поздно тебе всё равно придётся править одному, – горько усмехнулся Симба.
– Не надо, Симба. Не говори так.
– Ладно… Удачи, Кову. Объясни всё Нале и Киаре… Они поймут…
Темногривый лев почтительно склонил голову. Увидев, что Симба посадил на спину Тимона и начал спускаться со Скалы, Нала бросилась за ним, на бегу кивнув Кову, удивлённо посмотревшему ей вслед.
Львица быстро нагнала неторопливо спускавшегося льва.
– Далеко собрался? – улыбаясь, поинтересовалась она.
Симба остановился.
– Любимая… Прости. Я хотел, чтобы Кову объяснил тебе… Я пошёл провожать Тимона до джунглей, к его семье…
– Значит, ты собрался мало того, что идти через пустыню в одиночку, так ещё и ничего не сказав мне? Симба, ты здоров? – обойдя льва, Нала внимательно заглянула в его глаза. В них стояли слёзы.
– Прости, Нала… Я… Так будет лучше. Ты ещё слишком слаба, а, кроме тебя, мне никого не хочется видеть…
– Я пойду с тобой, – решительно сообщила львица. – И даже не думай возражать, – нежно положила она лапу на уже открывшийся рот льва. – Мне нужно двигаться, помнишь? Так что идём, – и она ласково посмотрела на удивлённого Тимона.
– Идём, – вздохнул Симба. – Всё равно пойдём медленно.
С главного выступа Кову наблюдал, как уходят вдаль лев и львица. Обернувшись, он посмотрел на пещеру, где крепким сном спал его прайд, и вздохнул. Теперь он чувствовал себя настоящим королём, на котором лежит ответственность не только за прайд, но и за целое королевство… Но он был спокоен. Он справится с любой проблемой, ведь он – Король… И с ним всегда рядом его Королева и его маленькая принцесса. Ради них он справится. И они помогут ему…
Будто услышав его мысли, из пещеры тихо вышла Киара. Кову ласково посмотрел на неё.
– Доброе утро, любимый, – и она нежно потёрлась о его гриву. – А где мама с папой?
– Они ушли провожать Тимона к его семье… Сказали, вернутся через несколько дней. А пока их нет, мы полноправные Король и Королева.
– Мы и так Король и Королева, – улыбнулась Киара, касаясь носиком щеки мужа, и тут же вздохнула. – Бедняга Тимон… Жаль, он даже не попрощался с нами…
– Ему сейчас очень тяжело, любимая…
– Ты прав… Пумба был для него больше чем другом… Они провели вместе почти всю жизнь… Даже не представляю, как он теперь без него…
– С ним рядом будет семья, – улыбнулся Кову, обнимая Киару. – Они поддержат его.
Вместо ответа львица уткнулась в его тёмную гриву.
Ночью Нала и Симба лежали на мягкой траве на границе Прайдленда. Дальше расстилалась безбрежная пустыня, угрюмая и холодная в свете луны. Тимон уже давно спал, свернувшись калачиком рядом с Симбой. Но самому льву не спалось. Лёжа на спине, вместе с Налой они внимательно разглядывали звёзды.
– Звезда Мохату уже зашла… Рановато, – заметил Симба.
– Она же очень рано заходит в этом сезоне… В следующем её не будет видно совсем.
– Верно… – вздохнул лев и покосился на другую звезду. – Хорошо, что звёзды Муфасы и Сараби видны всегда…
Нала внимательно вгляделась в большую звезду над их головами. Совсем рядом с ней легко мерцала другая, поменьше. Она повела головой, пытаясь отыскать маленькую звёздочку их сына…
– За что мне это всё, Нала? – неожиданно вздохнул Симба. – Тебе не кажется, что я пережил слишком много для одного льва?
Нала внимательно посмотрела на него. В его карих глазах, по-прежнему устремлённых на небо, стояли слёзы. Звёзды отражались в них. Львица покачала головой.
– Не спрашивай «за что?». Спрашивай «зачем?». Айхею не посылает несчастья просто так. Они нужны, чтобы научить нас чему-то. Помочь нам найти дорогу к свету. Главное, что за руку с бедами всегда ходит счастье. Нужно лишь увидеть его. Разве в твоей жизни было мало счастья?
– Ты – моё счастье, – вздохнул лев, поворачивая к ней голову. Она ласково коснулась его носа своим.
– Мой бедный маленький Симба, – и львица нежно облизала его лицо. – Ты многое пережил, это так. Может, и слишком многое. Но я уверена, Айхею вознаградит тебя за это. Не здесь, так там, рядом с Великими Королями прошлого… И ты будешь сиять самой яркой звездой на ночном небосклоне…
– А рядом со мной будешь сиять ты… Я люблю тебя, – тихо прошептал Симба и лизнул львицу в ответ. Она улыбнулась ему.
– Давай спать… Завтра нам предстоит долгий путь. Мой Великий Король…
Сегодня львята собрались на водопое вокруг Мванги. Сверху, на камне, лежала решившая наконец-то денёк отдохнуть от королевских обязанностей и посвятить день дочери Киара.
Приоткрыв рты, львята зачарованно слушали молодого шамана.
– Вот так король Джуа наконец-то понял, как важно иметь в жизни друзей, – закончил мандрил свою историю.
– Здорово! – восхитилась Кианга. – Ты так хорошо рассказываешь, совсем как Рафики!
Мванга польщённо улыбнулся.
– Ну, до него мне ещё далеко… Но несколько историй я тоже знаю.
– А что, если друзья обижают нас? – внезапно спросила молчавшая до этого Бариди. Она всё ещё немного дулась на друзей за то, что в утро, когда пришла Мбайя, они не взяли её с собой. Заговорщики Кианга, Екунда и Самавати тогда улизнули в своё потаённое убежище – пещеру, найденную Кову, не заметив, как за ними увязался Джуба. Когда приблизилась гроза, они решили вернуться, разумеется, не зная, что на Скале сейчас совсем не до них… – Что тогда?
Мванга снова улыбнулся.
– Если это настоящие, преданные друзья, которые сделали тебе много добра, то не стоит обижаться на них. Оступиться может каждый. Вот послушайте…
Львята затаили дыхание, приготовившись слушать очередную историю.
– Жили когда-то на свете два друга-льва. Грива одного была чёрной, как ночь, другого же – светлой, как день. С детства они были лучшими друзьями, всегда понимающими друг друга и приходящими друг к другу на выручку. Однажды, странствуя по пустыне, они сильно повздорили. И лев со светлой гривой ударил черногривого. Тот ничего не сказал, но нарисовал на песке, как его друг бьёт его. Второй лев удивился, но промолчал. Они пошли дальше и вскоре увидели оазис. Им захотелось напиться, и они направились к нему. Но возле оазиса были зыбучие пески, и льва с чёрной гривой затянуло туда. Его друг протянул ему палку и вытащил его. Черногривый снова ничего не сказал, но когтями выцарапал на камне и эту картину. «Послушай, – не вытерпел светлогривый. – Почему, когда я ударил тебя, ты нарисовал это на песке, а когда я спас тебя – на камне?». И лев с чёрной гривой ответил: «Когда кто-то нас ранит, мы должны нарисовать это на песке, чтобы Ветер Прощения смог стереть следы. Если же кто-то делает нам что-то хорошее, мы должны выцарапать это на камне, чтобы никакой ветер не смог этого стереть…»
– А если я не умею рисовать? – влез Фуруфу. Остальные зашикали на него.
– Вот такая вот история, – закончил Мванга. – Поняли?
Львята закивали головами. Джуба вздохнул.
– Хорошая история, – подала голос Киара. – Спасибо, Мванга.
Мандрил вежливо поклонился.
– Ну что же, милые, пора идти домой, – спрыгнув с камня, улыбнулась Королева. – Ваши мамы наверняка уже вернулись с охоты…
Вечером, отпросившись у Хилы, Джуба направился на любимый львятами задний выступ Скалы, чтобы полюбоваться закатом и подумать. В новую депрессию он не впал – помогли друзья и его новая приёмная мама, но всё же нуждался в том, чтобы окончательно разобраться в собственных мыслях.
Джуба видел, что вроде бы все его друзья, кроме Кианги, ушедшей на прогулку с Киарой, в пещере, и на выступе быть никого не должно. Каково же было его удивление, когда, завернув за угол, он увидел Фуруфу, в свете заходящего солнца старательно выцарапывающего что-то на стене.
– Эй, Фур, – окликнул его Джуба. Услышав его, Фуруфу быстро отскочил от стены и повернулся к другу, смущённо опустив глаза.
– Чего это ты тут делаешь? – весело поинтересовался львёнок, подходя к неясным царапинам на сером камне скалы. Вглядевшись внимательнее, Джуба тихо ахнул: кривоватые закорючки причудливо переплетались, образуя очертания двух львят. Их головы украшали хохолки гривы.
– Ну… – смущённо выдавил Фур, поняв, что его раскрыли и увиливать нет смысла. – Я… нарисовал нас с тобой. На камне, как рассказывал Мванга, чтобы не стёр никакой ветер…
– Ты нарисовал… нашу дружбу? – потрясённо спросил Джуба. Фур кивнул.
– Я надеюсь, что мы всегда будем друзьями, Джу… Ты… хороший, хотя и драчливый хвастун, – робко хихикнул львёнок.
– Кто драчливый хвастун?! Я?! – Джуба грозно развернулся, но тут же, рассмеявшись, махнул лапой. – Ну, может, ты и прав.
Обернувшись на огромное оранжевое солнце, Джуба посерьёзнел.
– Спасибо, Фур, – тихо сказал он. Фуруфу внимательно посмотрел на него. В больших синих глазах Джубы отражалось солнце, рассыпаясь на сотни оранжевых бликов.
– Эй, да брось ты, – проскулил Фур. – Не реви. Про хвастуна я пошутил…
– Глупый, – улыбнулся Джуба и, повернувшись, крепко прижал к себе Фура. – Спасибо тебе. Ты настоящий друг.
– Ты тоже, – радостно отозвался тот. – Только выпусти меня, а то придушишь ещё!
Весело смеясь, два львёнка повалились на камни, шутливо борясь. Притаившиеся за выступом Екунда и Бариди с улыбкой наблюдали за ними.
– Ладно, пусть побудут вдвоём, – тихо шепнула Екунда. – Пошли на другой выступ.
– А ты сводишь меня в вашу пещеру? – обиженно протянула Бариди.
– Свожу, – улыбнулась Екунда. – Мы же всё-таки друзья… Вот завтра все вместе и сходим.
– Спасибо, – улыбнулась и Бариди. – Знаешь, мне тоже вдруг захотелось порисовать. Может, выцарапаем нас троих с Киангой?
– Хорошая мысль, – кивнула львичка. – Но… Давай попозже, когда мальчишки уйдут? Я хочу, чтобы мы все были на одной стене…
– Точно! Ты гений, Ку! – восхищённо произнесла Бариди. Екунда смущённо улыбнулась. – И Вата надо не забыть!
– Ты права. Кстати, где он?
– Вроде ушёл куда-то с его дедом… Может, пойдём поглядим их с главного выступа? Оттуда всё видно!
– Хах, ну пошли, – усмехнулась Екунда, и две довольные львички побежали обратно к пещере. А Джуба и Фуруфу, обнявшись, наблюдали, как медленно опускается в облака огромное солнце…
Глава 29. Свадьба.
Полили почти беспрерывные дожди. Песок пустыни жадно впитывал воду. Разумеется, ни о какой жаре не могло быть и речи, поэтому путешествие не слишком утомило Симбу и Налу. Дойдя наконец до джунглей, они немного прогулялись по знакомым местам, со слезами на глазах вспоминая былые времена. В джунглях за прошедшие годы мало что изменилось: всё так же тихо плескалось голубое озеро, всё так же нежно пели водопады, низвергаясь со скал. Но это возвращение в места их молодости будто вернуло самим Симбе и Нале их юность. Всё чаще на их лицах проскальзывали улыбки. Весело отфыркиваясь, они даже искупались в озерце. Тимон смотрел на них с грустной улыбкой.
Смеясь и вспоминая детство, Симба с удовольствием поужинал найденными Тимоном жуками. Нала брезгливо поморщилась, когда сурикат предложил перекусить и ей, но вскоре урчание в пустом желудке сделало своё дело – опасливо принюхиваясь, львица через силу проглотила жирную гусеницу, с улыбкой протянутую ей Симбой.
– Скользко, но сытно, – с удивлением изрекла она, облизываясь. Тимон и Симба покатились со смеху.
Ночью они лежали под сенью огромного дерева, тихо переговариваясь.
– Я бы остался здесь навсегда, – еле слышно проговорил Симба.
– Да, здесь прекрасно, – вздохнула Нала. – Были бы ещё хотя бы антилопы… Но нам нужно домой, Симба.
Лев понуро кивнул.
Наутро они отправились на поиски колонии сурикатов. Долго искать не пришлось – семья Тимона обитала не так уж далеко. Завидев приближающихся хищников, дозорные немедленно подняли панику. Истошно вопя, сурикаты забегали туда-сюда, прячась по норам.
– Э-эй! – во всю силу лёгких завопил Тимон. – Успокойтесь! Это же я!
Услышав его, сурикаты стихли. Робко поглядывая на льва и львицу, они медленно приблизились, и наконец узнав пришедшего, бросились душить его в объятиях.
– Вот наш Тимон и дома, – улыбнулся Симба.
Старые друзья долго и тепло прощались. Звучали неловкие и неуместные обещания навещать друг друга, ведь обоим было ясно, что расстаются они навсегда… Тимон не выдержал и прослезился. Стояли слёзы и в глазах старого льва.
– Прощай, мой милый друг, – прошептал Симба, в последний раз бережно прижимая к себе суриката. – Я буду помнить тебя всегда… Спасибо тебе за всё, что сделал для меня… Спасибо, что всегда был рядом со мной…
Тепло попрощалась с Тимоном и Нала. Глядя, как он, сгорбившись, уходит к своим, Симба глубоко вздохнул. Нала ободряюще коснулась носом его подбородка.
– Идём, – шепнула она.
Весь вечер они шли по джунглям и пустыне под проливным дождём. К ночи дождь вдруг стих, небо расчистилось. Завидев впереди небольшой оазис, они поспешили туда и расположились под деревьями на небольшом сухом клочке земли.
– Знаешь, это, наверное, тот самый оазис, где я и познакомился с Тимоном и Пумбой, – вздохнул лев. – Как же мне будет не хватать их…
– Я знаю, – ласково шепнула Нала. – Но жизнь не стоит на месте. Тимон теперь со своей семьёй. А Пумба… наверное, тоже. Бедняга Пумба… Подумать только, во время нашей первой встречи я его чуть не съела, – не удержавшись, хихикнула львица. Симба улыбнулся. Приобняв Налу лапой, он с печалью оглянулся на джунгли.
– Знаешь, эта история с Пумбой многому меня научила. Мне больно, что я не успел сказать ему всего, что хотел… Значит, мы должны всегда говорить нашим близким тёплые слова. Ведь неизвестно, когда каждого из нас призовёт Айхею…
Нала потёрлась о его гриву.
– Знаешь, любимая… Я вдруг подумал, что очень хотел бы повидать наших друзей детства. Хотя бы Тоджо. Мы ведь знаем, где он…
– Больше ни слова, – улыбнулась Нала. – Я поняла. Ну что ж, раз уж, как мы выяснили, путешествие утомляет нас меньше, чем мы ожидали, можно прогуляться и на восток… Попросим Мхиту отвести нас. Думаю, он будет не прочь навестить свой прайд.
– Ты самая лучшая, – тихо вздохнул лев, улыбаясь, и ласково прижал львицу к себе.
Спустя день рано утром они уже шли по мягкой траве Прайдленда. Дождь только-только стих, и на траве под робко проглядывавшим солнцем бриллиантами сверкали капли воды. Поднявшись на холм, Симба и Нала удивлённо замерли. На полянке они заметили Кову, весело боровшегося и игравшего с какой-то львицей. Сперва они решили, что это Киара, но нет – смеясь, Киара сидела неподалёку от парочки.
– Кто же это? – удивился Симба, прищуривая глаза.
– Витани, – улыбнулась более зоркая Нала. – Вернулись наши путешественники…
Присев, Симба и Нала с улыбкой наблюдали, как брат и сестра весело гоняются друг за другом, будто маленькие львята.
– Как я рада, что у них всё хорошо, – улыбалась львица. – Погляди на них… Они счастливы.
Симба смотрел на проделки двух молодых львов с суровой нежностью. Киара не выдержала и, вскочив, бросилась в клубок шутливо борющихся тел. На поляне немедленно образовалась куча-мала. Звонкий смех всех троих долетел до слуха Симбы и Налы.
– Ну что ж, пора идти к ним, – улыбнулся лев. – Разгоним мелюзгу по домам, а? Догоняй! – и Симба вприпрыжку понёсся с холма. Смеясь, Нала побежала за ним.
Увидев родителей, Киара радостно взвизгнула и кинулась к ним. Бросившись на шею подбежавшего Симбы, она весело повалила его на землю и упала рядом сама. Нала присоединилась к ним, и вскоре над поляной разносился весёлый смех уже пятерых львов одной большой семьи…
Следующее утро выдалось тихим и ясным. Погода будто нарочно вызвалась благоприятствовать венчающимся Витани и Матлаю. Нервничая – ведь он проводил церемонию впервые! – Мванга торжественно провёл обряд соединения двух сердец. Мхиту и Кову сияли от счастья. Остальные радостно улыбались. Затаив дыхание, следили за ходом бракосочетания львята.
Церемония завершилась громким рыком всего прайда и обильным праздничным обедом. Бесконечно счастливые происходящим львята то и дело путались у кого-нибудь в лапах.
Бариди мечтательно вздыхала, глядя на счастливую и совершенно непохожую на обычную себя Витани, чью чёлку в честь такого события украшал красивый белый цветок. Молодожёнов немедленно окружили и наперебой засыпали поздравлениями. Витани смущённо улыбалась.
Под шумок Самавати утащил новоиспечённого мужа в сторонку и продолжал свои расспросы об их путешествии, как недавнем, так и первом – ведь в связи с произошедшим на Скале он так и не успел поговорить с дядей… Кианга сидела тут же. Усмехаясь, Матлай рассказывал открывшим рот львятам о джунглях и о горах.
– Как же я хочу туда, – мечтательно вздохнула Кианга. Ват энергично закивал.
– Ну вот подрастёте, так, может, и сходим, – рассмеялся лев. – А пока я, с вашего позволения, откланяюсь, – и, подмигнув львятам, он ушёл к всё ещё принимавшей поздравления от львиц Витани. Кианга и Ват с восхищением смотрели ему вслед.
На закате Мхиту и Матлай неторопливо прогуливались по Прайдленду. Солнце ласково освещало землю и серые облака, готовясь нырнуть в тучи. Капли прошедшего дождя на траве мерцали оранжевыми бликами. Пахло свежестью.
– Ну… И как ты, пап? – осторожно спросил молодой лев, когда Мхиту окончил свой рассказ о ночном разговоре, нападении Амбы и обследовании Кладбища слонов.
– Как, как… – вздохнул тот. – Стараюсь жить дальше. Разве у меня есть выбор?
– Я до сих пор не могу поверить в это… – опустив голову, прошептал Матлай. – Я не верил ни секунды, пока не услышал собственными ушами… И… Я не знаю, как теперь жить с таким клеймом…
Мхиту промолчал. Он понял.
– Ты простил её? – тихо спросил он.
– Сам не знаю, – отозвался Матлай. – Но всё же она моя мать. Я люблю её.
– И она любит вас…
– А тебя?
– Вот об этом я её не спрашивал, – невесело усмехнулся Мхиту.
– Как думаешь… она ушла… навсегда?
– Не знаю, сын мой, – покачал головой старый лев. – А ты хотел бы, чтобы она вернулась?
– Хотел бы… Но не сейчас, а позже, когда всё уляжется, забудется…
Два льва помолчали, шагая по мокрой траве.
– Ладно, сын… Давай не будем о грустном. Сегодня всё-таки день твоей свадьбы. Расскажи-ка лучше, как тебя угораздило так быстро жениться? Вроде у кого-то были другие планы на ближайшие годы? – хихикнул Мхиту. Матлай улыбнулся.
– Ну-у-у… Знаешь, в дороге Витани совсем другая. Конечно, она безостановочно дерзила мне первое время, но такой выносливой львицы я ещё не встречал… За всю дорогу ни разу не пожаловалась, хотя мы испытывали и жажду, и голод, а в горах и жуткий холод… Любая другая давно бы уже изошла стенаниями, а от неё и писка не дождёшься, – хмыкнул лев. – И она очень сильна… Совсем как… мама.
– И ты вот так прямо сразу влюбился?
– Да я сам был в шоке, – засмеялся Матлай. – Но меня как-то сразу начало тянуть к ней. Она такая красивая… А её глаза… – и лев мечтательно зажмурился.
– О, кажется, кому-то уже пора возвращаться к своей молодой жене, – засмеялся Мхиту. Весело подпихивая друг друга, львы развернулись и направились обратно на Скалу. Нижний край солнца уже скрылся в тучах. Становилось темнее.
– Когда мы гуляли по этим прекрасным джунглям – а они правда восхитительны, пап, слухи не обманули! – я вдруг понял, что всю жизнь хочу путешествовать вместе с ней. Такой восторг светился в её глазах, и так приятно было дарить ей это счастье… Похоже, она и вправду давно уже мечтала о путешествиях.
– И как же теперь твои путешествия? – с улыбкой спросил Мхиту.
– А что с ними будет, – усмехнулся Матлай. – Пока не появились детишки, будем успевать с ней бродить по окрестным землям. А там… Да там видно будет, – улыбнулся он.
– Всё-таки хочешь детей? – хитро прищурился отец.
– А то, – смущённо хихикнул Матлай. – Знаешь, как я Маре завидовал? Но вот матери для них у меня не было… А теперь нашёл, – хвастливо добавил он. Мхиту рассмеялся.
– Ну что ж, поздравляю с успешной находкой, сын! Идём скорее, она, наверное, уже заждалась тебя…
Глава 30. Мы обязательно встретимся снова…
Всю неделю шли дожди. В пелене тумана сложно было что-либо разглядеть, и всё же на охоту и обходы границ прайд регулярно выходил – несмотря ни на что, жизнь продолжалась.
В один из дней на обход вместо Короля и Королевы вышли четверо истосковавшихся по прогулкам львов – Нала с Мхиту и Симба с Хилой. Обеим парам необходимо было поговорить, и они неторопливо двинулись в разные стороны от Скалы, чтобы совершить обход с разных сторон Прайдленда и встретиться в конце пути.
Раздвигая лапами мокрую траву, брат и сестра неторопливо двинулись на север.
– Расскажи мне о своих детях, – вдруг попросила Нала, едва они удалились от Скалы.
– О моих детях? – удивился Мхиту. – Ты же знакома с ними.
– Расскажи подробнее, – улыбнулась львица. – Мне интересно узнать их с твоей стороны, стороны отца.
– Ну, – усмехнулся лев. – Что тут рассказывать… Росли они ребятами шумными и непослушными. Точнее, сладкая парочка Мара и Матлай. Ох как бузили… От всего прайда мне за них попадало, – хихикнул Мхиту. – Но я надеялся, что с возрастом у них это пройдёт… Так и вышло. Мара повзрослела быстро. Она всегда была очень смелой и сильной, стойкой… Никогда не слышал, чтобы она жаловалась. Только если не всерьёз, по пустякам, вроде жалоб на Вата. А по серьёзным вещам – никогда. Её бросил её возлюбленный беременную, ушёл к другой… Всё вытерпела без единой жалобы. Очень любит сына… Ну а Матлай… С ним я натерпелся, – снова рассмеялся лев. – На него я всегда возлагал большие надежды как на сына и наследника, хоть он у меня и младший. Но он упорно делал всё, чтобы меня разочаровать. Дурость из головы никак не выветривалась, потом все эти его походы-путешествия начались… Только сейчас, когда он женился, я понял, как сильно его недооценивал. Я думал, он ещё ребёнок, даже не заметив, как он вырос. Гляди, и до женитьбы уже дозрел, и до собственных детей. И я рад, что рядом с ним оказалась Витани… Она же старше его… М-м-м… На год с небольшим, получается. Надеюсь, она его дисциплинирует, – улыбнулся он.
– А… как же Зира?
– А что Зира? Мне не так уж важно, кто были родители моей невестки… Главное, чтобы был счастлив мой сын. И я уверен, он бы не выбрал недостойную. Вокруг него всегда крутилось много львиц, но ни к одной он не относился серьёзно. А тут… Вырос мой мальчик. И пускай путешествует. Значит, ему это необходимо… Слишком свободолюбивый, – с улыбкой заметил Мхиту. Нала улыбнулась.
– У тебя славные дети. Я могу гордиться своими племянниками, – усмехнулась она, коснувшись гривы брата. – Но ты вроде упоминал, что у тебя есть ещё дочь?
– Да… Кусини. Недавно я видел её, когда ходил… Гм… В свой прайд. А вообще она живёт в соседнем, где я, признаться, ни разу не был. Кусини – моя старшая, и я даже порой забываю, что они тройня, – усмехнулся лев. – Старшая, и всё тут. Она и родилась первой, и всегда держалась так… строго, в отличие от Мары с Лаем… Она росла довольно замкнутой какой-то, мало общалась и с нами, с родителями, и с братом с сестрой. Никогда не принимала участия в их играх. Этакая взрослая гордая маленькая львичка. Общалась она только со старшими львятами, и те охотно принимали её в компанию. Так и вышло, что она всегда казалась старше, чем есть на самом деле. И замуж вышла рано, за льва из соседнего прайда.
– И вы спокойно её отпустили?
– А что нам оставалось делать? – усмехнулся Мхиту. – Она поставила нас перед фактом. Да и счастья мы ей желали, как ни крути. Она девочка разумная, и мы всегда были спокойны за неё, в отличие от младшеньких…
– Ты хотел бы повидать её? – с улыбкой начала гнуть Нала именно то, зачем, собственно, и вытащила брата на разговор.
– Хотел бы, – вздохнул лев. – Я так и не пообщался с ней толком… А ведь так давно не видел. У неё сын, милый такой львёнок…
– Ну… А что ты скажешь насчёт идеи прогуляться на восток? – улыбнулась львица. Мхиту ошарашено уставился на неё.
– Ты тоже пойдёшь?!
– Мы с Симбой хотим повидать Тоджо, – объяснила Нала. – Ты проводишь нас?
– Конечно, – широко улыбнулся Мхиту. – С удовольствием навещу свой прайд. А там, глядишь, и до Кусини дойду… Наверное, и Мара с Матлаем не откажутся, – рассмеялся старый лев. – Ну что, когда выступаем?
Симба и Хила тоже брели по Прайдленду, пытаясь разглядеть что-нибудь в тумане. Всё было спокойно.
– Знаешь, зачем я позвал тебя с собой, Хила? – полюбопытствовал Король-Отец.
– Догадываюсь, – усмехнулась проницательная львица. – И всё же хотелось бы послушать.
– Я хотел сказать тебе спасибо, – тепло улыбнулся лев. – За Амбу… И за Джубу. Но… Ты уверена, что справишься?
– Это не первые мои дети, – хмыкнула львица. – Опыт имею. Кроме того, именно я боль