52. Красивых гетер Диоген называл царицами, потому что многие делают все, что они приказывают (Стобей. Антолог., XV, 15).
53. Диоген увидел мальчика, которого любили за красоту, и сказал: «Отрок, старайся, чтобы те, кто любит красоту твоего тела, полюбили красоту твоей души» (Антоний и Максим, Рассужд. о красоте, с. 566; ср.: Диог. Лаэрт., VI, 58).
54. О людях красивых, но невежественных он говорил, что они похожи на алебастровые сосуды с уксусом (Антоний и Максим. Рассужд. о красоте, с. 566).
55. Когда у Диогена убежал раб, он остался к этому совершенно равнодушен. «Было бы нелепым, — говорил он, — чтобы Диоген не мог жить без раба, а раб без Диогена — обходился» (Стобей. Антолог., XII, 42; Диог. Лаэрт., VI, 55; Элиан. Пестр, ист., XIII, 28).
56. Увидев судачивших женщин, Диоген сказал: «Одна гадюка у другой берет яд взаймы» (Антоний и Максим. Рассужд. о злых женщинах, с. 609).
57. Завидна у того судьба, кто счастье в детях
находил
И горя в жизни сильного не знал.
(Стобей. Антолог., XXV, 10. Слова Диогена. Эти стихи приписываются также Диогену-трагику и Еврипиду (Вагнер, Наук)).
58. Диоген на вопрос, как должны относиться друг к другу отцы и дети, ответил: «Они не должны дожидаться, когда один попросит другого, а заранее выполнять просьбу каждого. Если же отец, который уже раньше был благодетелем сына, в ответ не получил того же, он справедливо впадает в гнев. Поведение же сына нагло, и он не достоин о чем-нибудь просить отца» (Стобей. Антолог., XXXIII, 23).
59. На вопрос, какой самый тяжкий груз несет на себе земля, Диоген ответил: «Невежду» (Антоний и Максим. О воспитании и философии, с. 706).
60. Когда какой-то астролог на площади показывал нарисованные на доске звезды и объяснял: «Вот эти движутся в пространстве», — Диоген прислушался и сказал: «Не ври, приятель. Не звезды движутся, а вот они», — и показал на сидящих вокруг (Стобей. Антолог., XXX, 6).
61. Спрошенный, какие люди самые благородные, Диоген ответил: «Презирающие богатство, славу, удовольствия, жизнь, но почитающие все противоположное — бедность, безвестность, труд, смерть» (Там же, XXXVI, 19).
62. Диоген, увидев, как рабы Анаксимена носили многочисленные пожитки, спросил, кому они принадлежат. Когда ему ответили, что Анаксимену, он возмутился: «И не стыдно ему, владея таким имуществом, не владеть самим собой? (Максим. Рассужд. о богатстве и бедности, с. 758).
63. Диоген говорил, что ни в богатом государстве, ни в богатом доме не может жить добродетель (Стобей. Антолог, ХСІІІ, 35).
64. Диоген говорил, что бедность сама пролагает путь к философии. То, в чем философия пытается убедить на словах, бедность вынуждает осуществлять на деле (Там же, XGV, 11).
65. Когда какой-то дурной человек стал упрекать Диогена за его бедность, он сказал: «Я еще никогда никого не видал испорченного бедностью, а порочностью — многих» (Там же, XGV, 12).
66. Бедность Диоген называл самоучкой добродетели (Стобей. Антолог., XGV, 19).
65. Когда какой-то дурной человек стал упрекать Диогена за его бедность, он сказал: «Я еще никогда никого не видал испорченного бедностью, а порочностью — многих» (Там же, XGV, 12).
66. Бедность Диоген называл самоучкой добродетели (Стобей. Антолог., XGV, 19).
67. Когда один человек стал упрекать Диогена в бедности, он сказал: «Несчастный, я никогда еще не видел, чтобы из-за бедности кто-нибудь стал тираном, а все становятся тиранами только из-за богатства» (Там же, ХСѴІІ, 26).
68. О, смертных и несчастных человеков род,
Лишь тени мы — и больше ничего,
Без пользы только землю тяготим.
(Антоний и Максим. Рассужд. о несходстве жизней, с. 807).
69. На вопрос, кого можно считать счастливым человеком, Сократ ответил: «Того, у кого честный образ мыслей и острый ум» (Стобей. Антолог., СШ, 19. Этот афоризм Стобей относит к Сократу, но следующая сентенция, отнесенная к Диогену, совершенно очевидно связана с приведенной).
70. Счастье состоит единственно в том, чтобы постоянно пребывать в радостном состоянии духа и никогда не горевать, где бы и в какое бы время мы ни оказались (Там же, 20).
71. Мы утверждаем, что истинное счастье состоит в том, чтобы разум и душа всегда пребывали в покое и веселье (Там же, 21).
72. Когда Диогена снова постигла какая-то беда, он воскликнул: «Спасибо тебе, судьба, что ты так мужественно защищаешь меня». В подобных случаях Диоген еще довольно громко напевал (Там же, СѴІІІ, 71).
73. Увидев прихорашивающуюся старуху, Диоген сказал: «Если для живых, то напрасно, если же для мертвых, то не мешкай» (Антоний. О стариках бесчестных и неблагоразумных, с. 875).
74. Когда какой-то человек пожаловался, что умрет на чужбине, киник Диоген сказал: «Не печалься, глупец. Дорога в Аид отовсюду одна и та же» (Антоний и Максим. Рассужд. о смерти, с. 878).
75. Когда кто-то сказал, что тяжела жизнь, Диоген возразил: «Не просто жизнь, а дурная жизнь» (Стобей. Антолог., СХХІ, 26).
76. Диоген говорил, что если его труп растерзают псы, то погребение состоится на гирканский1 манер, если же сожрут коршуны, то на индийский. Если никто не притронется к телу, то самое прекрасное погребение совершит время при помощи замечательных вещей — солнца и дождей» (Стобей. Антолог., СХХІІІ, И).
77. Риторы, говорил Диоген, стараются рассуждать о справедливости, но никогда в согласии с ней не поступают (Антоний и Диоген. Рассужд. об учении и письменности, с. 933).
78. Диоген говорил, что ему представилось, будто Судьба повстречалась с ним и сказала: «Эту бешеную собаку я сломить не в состоянии» (Стобей. Эклоги, II, 7, 21; ср.: Илиада, VIII, 299: «Только сего не дается свирепого пса мне уметить!» — Пер. Н. Гнедича).
79. К своим современникам он относился с большим высокомерием. Школу Евклида, например, называл школой Желчида, Платоновы беседы — пустым бредом, состязания на Дионисиях — большими иллюзионными представлениями для дураков, демагогов — прислужниками черни (Диог. Лаэрт., VI, 24).
80. Он говорил также, что когда в жизни встречает кормчих, врачей и философов, то думает, что среди живых существ нет никого умнее человека. Но, видя толкователей снов, прорицателей и тех, кто пм верит, или людей, надутых от сознания своей славы или богатства, считает, что нет никого глупее человека (Там же).
81. Однажды на пышном пиру, заметив, что Платон ест простые оливки, Диоген воскликнул: «Как же так получается! Знаменитый философ предпринимал путешествие на Сицилию специально ради изысканных яств, а теперь отказывается от того, что лежит под носом?» На это Платон отвечал: «Но, клянусь богами, Диоген, я и там по большей части питался оливками и тому подобным». — «Тогда зачем нужно было плыть в Сиракузы? Разве в то время в Аттике был неурожай на оливки?» (Там же, 25).
82. Однажды Плато пригласил в гости друзей, прибывших от Дионисия. Пришел и Диоген и стал топтать ковры хозяина со словами: «Попираю тщеславие Платова». На что Платон заметил: «Какое же тебя самого распирает тщеславие, хотя ты и делаешь вид, будто вовсе не тщеславен». По другим сведениям Диоген сказал: «Попираю гордыню Платона». — «Другой гордыней», — ответил Платон (Там же, 26).
83. Когда спросили, где в Греции он видел добродетельных мужей, он ответил: «Мужей — нигде, детей — в Лакедемоне» (Там же, 27).
84. Однажды он рассуждал о чем-то весьма серьезном, но никто не обращал на него внимания. Тогда он начал верещать по-птичьи. Собрались люди. Диоген стал стыдить их, что они поспешили слушать чепуху, а к серьезным речам отнеслись пренебрежительно (Там же).
85. Он говорил, что люди состязаются в рытье ям и подножках, а в добродетели — никто (Там же).
86. Он удивлялся грамматикам, которые выискивают грехи у Одиссея, а своих собственных не видят; музыканты же умеют настраивать струны на лире, а собственный прав настроить никак не могут. Астрономы наблюдают за солнцем и луной, а то, что под ногами, не замечают. Риторы охотпо говорят о справедливости, но поступки их никогда ей не соответствуют. Скупцы поносят деньги, а сами любят их больше всего на свете (Там же, 27—28; ср.: Сенека. Письма к Луцилию, LXXXVI).
87. Он презирал тех, кто восхищается честными людьми за то, что они выше денег, а сами завидуют богачам (Диог. Лаэрт., VI, 28).
88. Его возмущало, что люди приносят жертвы богам ради своего здоровья, а сами во время жертвоприношений обжираются, нанося вред здоровью. Он удивлялся, как это рабы, видя обжорство господ, не расхищают их пищу (Там же).
89. Он хвалил тех, кто собирался жениться и не женился, кто хотел отправиться в путешествие и не отправлялся, кто собирался посвятить себя государственной деятельности и не посвящал, кто намеревался воспитывать детей и не делал этого, а также тех, кто был готов пойти в услужение к вельможам, но избегал даже общения с ними (Там же, 29).
90. Он говорил, что к друзьям нужно идти с раскрытыми руками, а не сжимать их в кулак (Там же).
91. Купившему его Ксениаду он говорил, что тот должен ему повиноваться, хотя он и раб. Ведь если кормчий или врач — рабы, их все равно слушаются. Эвбул в сочинении «Продажа Диогена» рассказывает, что философ, воспитывая сыновей Ксениада, среди прочих наук учил их верховой езде, стрельбе из лука, умению обращаться с пращой, искусству метания копья. Когда они занимались на палестре, он не позволял тренеру делать из них атлетов, а заботился лишь о том, чтобы лица юношей покрывал румянец и были крепкими их тела. Мальчики также учили наизусть много отрывков из поэтов и писателей, в том числе и из сочинений самого Диогена, причем весь учебный материал для скорейшего усвоения он излагал кратко. Он учил их дома самим себя обслуживать, есть простую пищу и пить воду, носить короткую стрижку, обходиться без украшений, не надевать ни хитонов, ни обуви и ходить по улицам молча, потупив взор. Он устраивал для них и псовую охоту. Они же, со своей стороны, проявляли заботу о Диогене и выступали его защитниками перед родителями. Тот же Эвбул сообщает, что Диоген состарился в доме Ксениада, там умер и был похоронен его сыновьями. Когда Ксепиад спросил Диогена, как его похоронить, тот ответил: «Вниз лицом». На вопрос «зачем?» он ответил: «Ведь скоро все, что было внизу, окажется наверху». Эти слова были связаны с тем, что македоняне к этому времени уже захватили власть и из подчиненных стали властителями(Там же, 30; 31; 32).
92. По его словам, он удивлялся тому, что, покупая кувшин или таз, мы их тщательно проверяем, а при покупке человека довольствуемся лишь беглым осмотром (Там же, 30).
93. Как-то раз он закричал: «Эй, вы, люди» Сбежался народ. Он набросился на них с палкой со словами: «Я звал людей, а не дерьмо» (Там же, 32).
94. Однажды какой-то человек привел его в богатый дом и запретил плеваться, тогда он сначала отхаркнулся, а потом плюнул ему в лицо, прибавив, что более грязного места не нашел. Другие приписывают эти слова Аристиппу (Там же).
95. Калеками он считал не тех, кто глух и слей, а тех, у кого нет котомки (Там же, 33. Здесь игра слов: anapërous может быть переведено, как «калека» и как «без котомки», «без нищенской сумы» — aneu përas).
96. Однажды Диоген пришел к юношам на пир с наполовину остриженной головой, за что был побит. Тогда он написал на белой табличке имена своих обидчиков, повесил ее себе на шею и так стал ходить но городу, пока все не начали над ними издеваться, презирать их и бранить (Там же; ср.: Псевдо-Диоген. Письмо к Мелесиппу).
97. Он говорил о себе, что он — одна из тех собак, которую все хвалят, но ни один из хвалителей не решится взять с собой на охоту (Диог. Лаэрт., VI, 33. Имеется в виду охота за добродетелью и справедливостью. Ср.: Аристотель у Афинея, XV, 695а, а также: Лукиан. Продажа жизней, 8).
98. Когда кто-то расхвастался: «На Пифийских играх я побеждаю мужей», — Диоген ему возразил: «Это я побеждаю мужей, а ты —рабов» (Диог. Лаэрт,, VI, 33; ср.: Там же, 43, а также: Дион. Хрис, XI).
99. Тем, кто говорил ему: «Ты уже старик, отдохни наконец», он отвечал: «Как же так? Если бы я бежал на состязаниях и был бы уже близок к финишу, разве мне следовало расслабиться, а не напрячь все силы?» (Диог. Лаэрт., VI, 34).
100. Однажды он застал оратора Демосфена завтракающим в трактире. Тот скрылся во внутреннее помещение, на что Диоген заметил: «Так ты еще больше окажешься в харчевне» (Там же; ср.: Элиан. Пестр, ист,, IX, І9).
101. Когда какие-то иностранцы хотели повидать Демосфена, Диоген выставил средний палец и сказал: «Вот вам афинский демагог»2 (Диог. Лаэрт., VI, 34).
102. Кто-то обронил кусок хлеба и постеснялся его поднять. Тогда Диоген, желая преподать ему урок, привязал к горлу кувшина веревку и поволок ого так через весь Керамик (Там же, 35).
103. Он говорил, что подражает хормейстерам, которые дают хористам более высокую ноту с тем, чтобы те придерживались нужного тона (Там же).
104. Большинство людей, говорил он, отделяет от безумия лишь один только палец; ведь если кто-нибудь будет расхаживать по улицам и указывать на все средним пальцем, то подумают, что он сошел с ума, а если указательным, то нет» (Там же).
105. Он говорил, что ценные вещи продаются за бесценок и наоборот. Так, например, статуя стоит три тысячи драхм, а хеник муки— два медяка (Там же).
106. Купившему его Ксениаду Диоген сказал: «Ну, теперь исполняй мои приказания» Когда же тот воскликнул: «Вспять потекли источники рек!» — ответил: «Если бы ты заболел и купил себе врача, разве ты не подчинялся бы ему, а лишь декламировал: „Вспять потекли источники рек!"» (Там же, 36. «Вспять потекли и т. д.» — стих 411 из «Медеи» Еврипида, ставший впоследствии пословицей).
107. Один человек хотел обучаться у него философии«Диоген дал ему селедку и приказал следовать за ним. Когда же тот, застеснявшись, бросил ее и ушел, философ, встретив его спустя некоторое время, со смехом сказал: «Нашу дружбу порушила селедка». Диокл рассказывает об этом иначе: кто-то предложил: «Приказывай нам, Диоген». Тогда Диоген отвел просителя в сторону и дал кусок сыру, стоивший всего пол-обола, и велел ходить с ним. Человек отказался. Тогда Диоген заметил: «Нашу дружбу разорвал кусочек сыру» (Диог. Лаэрт., VI, 36).
108. Увидев однажды мальчишку, который пил воду из ладошки, он выбросил из своей котомки кружку и сказал: «Мальчик превзошел меня в скромности жизни». Он выбросил и тарелку, когда увидел, как мальчик, разбив случайно миску, ел свою чечевичную похлебку из углубления, сделанного в хлебном мякише (Диог. Лаэрт., VI, 37; ср.: Сенека, пис. 90; Иероним. Против Иовиана, II; Эпиграмма Антифила в «Антологии», кн. V; Авсоний. Эпиграмма 53).
109. Он рассуждал так: «Все принадлежит богам. Мудрецы — друзья богов, а у друзей все общее. Значит, все принадлежит мудрецам» (Диог. Лаэрт., VI, 37).
110. Увидев однажды женщину, припавшую к статуям богов в непристойной позе, и желая освободить ее от суеверия, он, как рассказывает Зоил из Перги, подошел к ней и сказал: «Женщина, а не боишься ли ты, что бог стоит как раз позади тебя, — ведь все преисполнено им, — и ты оскорбляешь его своим неприличным видом?» (Там же).
111. Он привел в храм Асклепия в качестве подарка кулачного бойца, чтобы тот подбегал и бил каждого, кто падает ниц (Там же, 38).
112. Он любил говорить, что над ним сбылись трагические проклятия, ибо он: Безродный изгнанник, лишенный отчизны, Бродяга и нищий, без крова и пищи. (Там же; ср.: Элиан. Пестр, ист., III, 29).
113. Он говорил, что судьбе противопоставляет отвагу, закону — природу, страстям — разум (Диог. Лаэрт., VI, 38).
114. В Крапии Диоген грелся на солнышке. Подошел
Александр и сказал: «Проси у меня чего хочешь». Диоген
ответил: «Только не загораживай мне солнца» (Там же; ср.: Плутарх, Александр, 14; Симпликий к Эпиктету, 21. — Сальмз, с. 123; Валерий Максим, IV, 3; Цицерон. Тускуланы, V, 32).
115. Кто-то громко и долго читал, тогда Диоген показал на чистое место в конце свитка и сказал: «Мужайтесь, люди, вижу землю» (Диог. Лаэрт., VI, 38).
116. Когда какой-то человек стал доказывать, что у Диогена есть рога, тот потрогал свой лоб и сказал: «А я их не чувствую». В том же духе он стал действовать, когда кто-то утверждал, что движения не существует, — поднялся с места и начал прохаживаться взад и вперед»3 (Там же, 39. Речь идет о софизме, известном под названием «рогатый» и приведенном у Иеронима, см.: Письма, 83. Относительно второго ср.: Секст Эмпирик. Против физиков, II, 68—69; Пиррол. Положения, II, 244).
117. Разглагольствующего об астрономических явлениях он спросил: «Давно ли ты спустился с небес?» (Диог. Лаэрт., VI, 39).
118. Когда какой-то порочный евнух написал на дверях своего дома: «Пусть не войдет сюда никакое зло!», — Диоген спросил: «А как же теперь войдет сюда хозяин дома?» (Там же. О том же рассказывают Климент Алекс. (Стром, VII, 713) и Феодорет (О провидении. — Сирмоид, т. 4, с. 357)).
119. Умастив ноги благовонной мазью, он рассуждал: «Благовоние распространяется от головы в воздух, а от ног оно поднимается к ноздрям» (Диог. Лаэрт., VI, 39; ср.: Лукиан. Нигрин, 32).
120. Афиняне уговаривали его принять посвящение в святые таинства, уверяя, что в Аиде посвященные пользуются преимуществами. «Смешно, — отвечал философ, — когда Агесилай и Эпаминонд будут барахтаться в нечистотах, а никчемные людишки только за то, что они приняли посвящение, обитать на Островах блаженных» (Диог. Лаэрт., VI, 39; ср.: Плутарх. О том, как воспринимать поэтов. (Гуттен, т. 7, с. 80); Платон. Федон, 69 С).
121. Мыши карабкались на стол с едой. Диоген заметил и сказал: «Теперь даже у меня есть нахлебники» (Диог. Лаэрт., VI, 40).
122. Когда Платон назвал его собакой, он сказал: «Правильно. Ведь я вернулся назад к продавшим меня» (Там же. Иначе рассказывается у Элиана. См.: Пестр, ист., XIV, 33).
123. Диоген выходил из бани. Его спросили, много ли там моется людей, он ответил, что нет. Когда же его спросил кто-то, много ли там народа, он сказал «да» (Диог. Лаэрт., VI, 40).
124. Когда Платон выступил с определением: «Человек есть животное с двумя ногами и без перьев» — и заслужил всеобщее одобрение, Диоген ощипал петуха и принес его в платоновскую школу со словами: «Вот человек Платона». Тот прибавил к своему определению: «и, кроме того, с плоскими ногтями» (Там же).
125. Обратившемуся к нему с вопросом, в какое время следует завтракать, Диоген ответил: «Если ты богат, когда хочешь; если беден, когда можешь» (Там же).
126. У мегарцев он видел овец, покрытых кожаными накидками, а дети их ходили голыми. В связи с этим он заметил: «У мегарца выгоднее быть бараном, чем сыном» (Там же, 41); ср.: Элиан. Пестр, ист., XII, 56; Плутарх, О страсти к наживе, 7).
127. Кто-то сначала задел его бревном, а потом крикнул: «Берегись!» Диоген засмеялся: «Ты что, снова собираешься меня ударить?» {Диог. Лаэрт., VI, 41; ср.: Там же, 66).
128. Он говорил, что демагоги — лакеи черни, а венки — сыпь славы (Там же, 41).
129. Средь бела дня с зажженным фонарем в руках бродил он повсюду и говорил: «Человека ищу» (Там же. Этот поступок еще значительно раньше совершил Эзоп, если верить Федру, III, 19).
130. Однажды он стоял, весь промокший до нитки. Собрались люди и стали жалеть его. Проходивший мимо Платон обратился к ним: «Если вам действительно жаль его, ступайте своей дорогой» (этим он намекал на его тщеславие) (Диог. Лаэрт., УΊ, 41).
131. Когда кто-то нанес ему удар по голове кулаком, Диоген вскричал: «Как же, о Геракл, я забыл надеть шлем, выходя на улицу?!» (Там же).
132. Когда Мидий ударил его и добавил: «Вот три тысячи драхм у тебя на столе», — на следующий день он обмотал себе руки ремнями и отдубасил Мидия, приговаривая: «Вот тебе три тысячи на стол!» (Там же, 42).
133. Продавец лекарств Лисий спросил его, верит ли он в богов. Диоген ответил: «Как же мне не верить, когда я вижу такого богомерзкого подонка» (Там же: ср.: Эпиктет. Беседы, III, 22).
134. Увидев какого-то человека, совершавшего омовение, он обратился к нему: «Бедняжка, как же ты не понимаешь, что омовением не исправишь ни грамматических, ни жизненных ошибок» (Диог. Лаэрт., VI, 42).
135. Он упрекал людей в том, что, молясь, они просят богов не об истинном благе, а лишь о том, что им кажется таковым (Там же).
136. Тем, кто пугался снов, он говорил, что они не обращают внимания на то, что делают наяву, а о том, что им приснится ночью, заботятся (Там же, 43).
137. Однажды в Олимпии глашатай провозгласил: «Диоксипп победил мужей». Диоген запротестовал: «Это я побеждаю мужей, а он — рабов» (Там же; ср. выше: Диоген Синопский, фргм. 98).
138. После битвы при Херонее он был взят в плен и доставлен к Филиппу. Когда тот спросил его, кто он такой, Диоген ответил: «Я соглядатай твоей ненасытности». В изумлении царь велел его отпустить (Диог. Лаэрт., VI., 43. Несколько иначе рассказано у Плутарха; см.: О различии между льстецом и другом. — Гуттен, т. 7, с. 226; ср.: Эпиктет. Беседы, III, 22).
139. Однажды Александр послал письмо Антипатру в Афины через некоего Афлия. Диоген присутствовал при этом и сказал: Несчастный от несчастного через несчастного пссчастному4 (Диог. Лаэрт., VI, 44).
140. Когда Пердикка под угрозой смертпоп казни приказал Диогену явиться к нему, философ заметил: «Подумаешь, чем грозится. На это же способны скорпионы и фаланги. Только бы он не грозился, что и без меня может жить счастливо» (Там же).
141. Он часто громко заявлял, что богами людям дана легкая жизнь, а они забыли о ней, гоняясь за лакомствами, благовониями и тому подобным (Там же).
142. Человеку, которому раб надевал сандалии, он сказал: «Ты был бы совсем счастлив, если бы он еще и сморкался за тебя» (Там же).
143. Однажды он увидел, как жрецы вели воришку, стащившего чашу из сокровищницы храма, и сказал: «Крупные воры погоняют мелкого» (Там же, 45).
144. Увидев мальчишку, швыряющего камнями в крест, сказал: «Давай! Бей! Ты достигнешь своей цели»5 (Там же).
145. Мальчишкам, которые обступили его и кричали: «Не покусай нас!», — он отвечал: «Смелее, братцы. Эта собака не ест свеклу» (Там же; ср. VI, 61).
146. Некто надел на себя львиную шкуру и ходил с гордым видом. Диоген обратился к нему: «Не позорь одеяния доблести» (Там же).
147. Человеку, который превозносил Каллисфена и восхищался роскошной жизнью, которую тот вел в свите Александра, Диоген сказал: «Несчастен тот, кто завтракает и обедает, когда захочется Александру» (Там же. Согласно Плутарху (Об изгнании, 12), эти слова Диогена относились к Филиппу и Аристотелю).
148. Мальчику, который в бане играл в коттаб, он сказал: «Чем больше тебе везет, тем хуже» (Диог. Лаэрт., VI, 46. Смысл: чем ты искуснее в этой игре, тем ты хуже как человек).
149. Нуждаясь в деньгах, он утверждал, что не просит у друзей подаяния, а лишь требует возвратить долг (Там же).
150. Риторов и всех тех, кто краснобайствовал из тщеславия, он называл «трижды человеки», т. е. «трижды несчастные» (Там же, 47).
151. Невежественного богача он называл золотым бараном (Там же. Другими этот афоризм передается иначе. См.: Феон. Прогимнасмы; Максим. Сентенции).
152. Увидев на доме гуляки надпись: «Продается», — он воскликнул, обращаясь к дому: «Я был уверен, что, живя в таком пьяном угаре, ты легко вместе с блевотиной освободишься и от своего хозяина» (Диог. Лаэрт., VI, 47).
153. Увидев грязную баню, спросил: «Где же моются те, кто здесь вымылся?» (Там же).
154. Только он один хвалил толстяка-кифареда, которого все бранили. Его спросили, почему. Последовал ответ: «Скажите спасибо, что при таком аппетите он все еще играет на кифаре, а не грабит» (Там же).
155. Одного кифареда, от игры которого всегда разбегались слушатели, Диоген приветствовал словами: «Привет, петух!» — «Почему ты так меня называешь?» —спросил кифаред. «Потому что ты заставляешь всех вставать», — последовал ответ (Там же, 48).
156. Какой-то юноша выступал с речью. Диоген, наложив за пазуху волчьих бобов, встал напротив и начал их жевать. Когда люди уставились на него, он сказал, что крайне удивлен тем, что все забыли об ораторе и смотрят на него (Там же).
157. Какой-то очень суеверный человек пригрозил ему: «Одним ударом я раскрою тебе череп!» —А я, — ответил Диоген, — чихну слева и брошу тебя в дрожь» (Там же. Об этом суеверии см.: Плутарх. Фемистокл, 13; Ксенофонт. Анабасис, III, 2, 5; Феокриту VIII, 96, а также: Плутарх. О гении Сократа, XL — Гуттен, т. 10, с. 315).
158. Гегесий попросил Диогепа дать ему что-нибудь почитать из его сочинений. «Чудак ты, Гегесий, — сказал Диоген. — Когда речь идет о фигах, ты выбираешь не нарисованные, а настоящие. А теперь проходишь мимо возможности по-настоящему потренироваться в добродетели и предпочитаешь написанные наставления» (Диог. Лаэрт., VI, 48).
159. Когда какой-то человек попрекнул его изгнанием, он возразил: «Но ведь именно благодаря ему, бедняга, я и стал философом» (Там же, 49).
160. Когда же снова кто-то ему сказал: «Граждане Синопы приговорили тебя к изгнанию». — «А я их—-оставаться на месте», — последовал ответ (Там же. То же рассказывает Плутарх (Об изгнании, 7 — Гуттен, т. 10, с. 372)).
161. Однажды он увидел олимпийского чемпиона пасущим овец и сказал: «Однако быстро же ты, любезнейший, перешел от Олимпийских игр к Немейским6 (Диог. Лаэрт., VI, 49).
162. На вопрос, почему атлеты так глупы, он ответил: «Потому что они сделаны из мяса свиней и быков» (Там же).
163. Однажды он просил милостыню у статуи. Спрошенный, почему он так поступает, ответил: «Так я привыкаю к отказам». (Там же. То же рассказывает Плутарх. См.: О порочном стыде, 7. — Гуттен, т. 10, с. 171).
164. Когда Диоген просил милостыню (а впервые он это сделал, находясь в крайней нужде), он обратился к прохожему с такими словами: «Если ты подал другому, то дай и мне. А если еще не подал, то начни с меня» (Диог. Лаэрт., VI, 49).
165. Когда тиран спросил его, какая медь лучше всего пригодна для статуй, он ответил: «Та, из которой отлиты Гармодий и Аристогитон» (Там же, 50. Плутарх эту апофтегму приписывает Антифонту. См.: О льстеце и друге, 40).
166. На вопрос, как обходится Дионисий с друзьями, Диоген ответил: «Как с мешками: пока они полны, хранит; когда они пусты, выбрасывает» (Диог. Лаэрт., VI, 50).
167. Когда какой-то новобрачный сделал на своем доме надпись:
Геракл, Зевса сын, прославленный повсюду, здесь
живет.
Пусть никакое зло в дом этот не войдет!
Диоген добавил: «После войны мирный договор» (Там же).
168. Сребролюбие он называл средоточием всех пороков (Там же). Эту сентенцию Стобей приписывает Биону (Антолог., I, 38). Она упомянута у Иоанна Хрисостома (Беседы, 64).
169. Увидев однажды в трактире гуляку, который ел оливки, он сказал: «Если бы ты так завтракал, то так не обедал бы» (Диог. Лаэрт., VI, 50).
170. Людей добродетельных он считал подобиями богов, любовь — делом для тех, кому делать нечего (Там же. Ср. сходную сентенцию Феофраста у Стобея, Аптолог., XIV, 29).
171. Спрошенный, что он считает самым большим несчастьем в жизни, ответил: «Нищую старость» (Диог. Лаэрт., VI, 51).
172. Увидев однажды двух скверно намалеванных кентавров, спросил: «Какой из них Хирон?»7 (Там же).
173. Льстивые речи он называл медовой петлей, желудок — Харибдой жизни (Там же).
174. Когда флейтист Дидимоп был уличен в прелюбодеянии, Диоген заметил: «Он заслуживает быть повешенным за свое имя»8 (Там же. Софист Элий Феон в «Прогимнасмах» рассказывает это как факт).