Один!
Осознание этого пришло ко мне не сразу. Зато когда уж пришло, то так шарахнуло, точно кирпичом по затылку.
Я был один во всем городе… Или, может быть, в целом мире?..
Но почему я?
И что же, в конце концов, случилось?..
Никак не могу вспомнить, как называется вопрос, на который не существует ответа. А подсказать некому. Обидно.
Я достал из кармана мобильник и набрал первый попавшийся номер из записной книжки. Длинные гудки. Набрал следующий. С тем же результатом. На одиннадцатом или двенадцатом номере я сломался. И набрал телефон справочной службы.
– Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Вот так.
Телефонный робот разговаривать со мной не стал. Не запрограммирован он на пустую болтовню.
Я чувствовал, как тишина обволакивала меня, точно кокон. Из которого я мог выйти преображенным, правда, непонятно во что, – а мог и вовсе не выбраться. Нужно было что-то срочно предпринять.
Немедленно!
И тут я понял, что нужно делать! У меня ведь есть мобильник! Мой любимый мобильничек! С синенькой крышечкой. С черными кнопочками. С цветным экранчиком. И – с полифоническим звонком!
Я включил телефон, поднес его к уху и
Sexy Sadie, what have you done?
You made a fool of everyone
– вот оно, счастье!
Несколько не в тему, конечно. Но именно то, что надо. Я сразу почувствовал себя значительно лучше. И голова вроде как встала на место. Соображать что-то начала.
Во-первых, я понял, что все это мне не снится. Я действительно один. Во-вторых, осознав это, я наконец-то почувствовал, что мне страшно. Страх в подобной ситуации был нормальной реакцией любого здравомыслящего человека. Наверное, именно поэтому совладать с ним не составило большого труда. Достаточно оказалось еще разок прослушать Sexy Sadie. В-третьих, я решил, что мне следует делать. Понятно, на работу идти я не собирался. Уже хотя бы потому, что институт, в котором я работал, находился на другом конце города. На двух автобусах и метро я добирался туда примерно за час сорок. Сколько этот же путь мог занять пешком, я даже представить не мог.
Я был Робинзоном, выброшенным на необитаемый остров. И то, что остров этот размером с земной шарик, ровным счетом ничего не меняло. Мне предстояло здесь жить. Одному. А значит, для начала следовало ознакомиться со своими владениями.
И я пошел вниз по улице. Свернул на тенистую аллею. Пересек трамвайную линию.
Тишина и безмолвие. Если прислушиваться к ним, то голова начинает идти кругом, а перед глазами плывут радужные разводы. Пришлось снова задействовать мобильник.
Jai Guru De Va Om!
Nothing’s gonna change my world…
В точку! А ну-ка еще разок, все вместе!
Jai Guru De Va Om!
Nothing’s gonna change my world…
Я выключил мобильник, когда мне показалось, что я услышал какой-то звук. Что-то вроде скрипа иголки проигрывателя по старой виниловой пластинке. Я замер и, наклонив голову, прислушался. Звук повторился. Отчетливо. И теперь я точно мог определить, откуда он доносится. Я бросился в ту сторону.
Это оказалась старая вывеска, раскачивающаяся на ветру и скребущая краем о столб.
Можно ли сказать, что я был разочарован? Не знаю. В принципе, мне было все равно.
Я распахнул дверь встретившегося на пути магазина бытовой электроники. Рай для ворья! Товар выставлен на стеллажах, и ни продавцов, ни охранников – нету. Даже касса открыта. Я заглянул в ящичек кассового аппарата – деньги на месте.
You never give me your money,
You only give me your funny paper —
пропел мне мобильник. И я с ним согласился. Что в прежние времена, когда мне было с кем поговорить, надо сказать, случалось нечасто.
Я достал из-под стойки пульт от большой демонстрационной плазменной панели. Включил. Перебрал несколько каналов. Пусто. Даже заставок нет – извините, мол, но по техническим причинам… Видно, на этот раз причины совсем иного характера.
И все же, что могло случиться? Куда все исчезли?
Ядерная война? Нет – слишком уж скоротечна.
День триффидов? Не похоже, не видно завоевателей.
Зная о скорой и неминуемой гибели Земли, братья по разуму срочно эвакуировали все ее население? И только меня, бедного, забыли?..
Да ну, к черту! Бред какой-то…
Нужно было все как следует обдумать. Мозговой штурм ни к чему. Нужен тщательный, взвешенный анализ. А еще я хотел есть.
Дверь расположенного неподалеку маленького кафе оказалась открыта. В помещении, как и следовало ожидать, никого. Очень странное зрелище. Ну, прямо, «Мария Селеста». Не хватает только дымящейся в пепельнице недокуренной сигареты и чашки еще не остывшего кофе.
Я обошел стойку, взял большую пивную кружку и немного плеснул в нее дорогого нефильтрованного пива из крана. Попробовал, одобрительно кивнул и наполнил кружку до краев. Прежде я не часто баловал себя таким пивом. Но сейчас мог себе позволить. Сейчас я мог позволить себе все, что угодно. Потому что я был один.
Я заглянул на кухню. В холодильнике было полно еды. До тех пор, пока существует электричество, я буду обеспечен продуктами питания. Правда, повар из меня никудышный. Из всего имеющегося изобилия продуктов я выбрал сосиски, бекон и яйца. Сосиски и бекон мелко порубить и на сковородку. Сверху яйца. На яйца кетчуп. Это моя фирменная яичница.
Я перебрался за столик и начал есть. Но через минуту положил вилку на край тарелки и подпер щеку ладонью. Любимая еда не лезла в горло. Из-за могильной тишины, будто залепившей уши, мне все время казалось, что за мной кто-то подглядывает. Тихонечко, из-за угла. Тишина действовала на меня угнетающе. И я должен был ее прикончить. Иначе, в конце концов, она убьет меня.
Я снова зашел за стойку, включил музыкальный центр и начал перебирать имеющиеся диски. Выбор был, прямо скажем, небогатый. Шесть-семь сборников отечественной эстрады, пяток заграничных безголосых певулек и пара долдонистых негров, возомнивших себя продолжателями славного дела мишки Винни-Пуха.
Если я чешу в затылке
Не-Бе-Да!!!
Нет, уж лучше в таз, чем в нас.
Наконец-то ситуация сама потребовала, чтобы я в нее вмешался. Теперь я знал, что у меня есть миссия спасти мир от тишины. И при этом не погрузить его снова в звуковой хаос, а наполнить гармонией и красотой.
Смахнув в корзину для мусора все имевшиеся у меня на данный момент диски, я быстро доел яичницу, запил ее оставшимся в кружке пивом и выбежал на улицу.
Nowhere Man, please listen,
You don’t know what you’re missin’,
Nowhere Man, the world is at your command.
Мир ждал от меня великих дел! И я не собирался тянуть.
Перебежав на другую сторону улицы, я нырнул в открытую дверь большого универмага. Прямо у входа располагался ларек, торгующий фильмами и музыкой. Видно, когда случился всеобщий исход, ларек еще не успели открыть. Он был закрыт металлическими жалюзи, запертыми на висячий замок. Пришлось мне бегать по магазину в поисках инструмента, подходящего для взлома. Монтировку отыскать не удалось, но можно обойтись и тяжелой чугунной сковородкой с прочной, литой ручкой. Взломав замок, я забрался в ларек и принялся за инспекцию дисков.
Я был само вдохновение. Я уже предвкушал тот восторг, что выплеснется из моей души, едва лишь раздадутся первые звуки. Но по мере того как я перекладывал диски с одной полки на другую, мой сказочный экстаз превращался в блеклое подобие самого себя. Серой тенью навис надо мной кошмарный призрак пессимизма. Из сотен дисков, заполнявших полки ларька, я не мог выбрать хотя бы один, который мне хотелось бы послушать!
Help! I need somebody, help! Not just anybody,
Help! You know I need someone, help!
Бросив все как есть, я выбежал на улицу и побежал к следующему магазину. И там повторилась та же самая история! Я, как налетчик, ворвался в музыкальный отдел, перевернул все, что там было, и, испытав глубочайшее разочарование, покинул сию юдоль скорби и печали.
До обеда я разорил с десяток близлежащих торговых точек. И ни в одной не нашел ничего, что помогло бы мне наполнить безмолвный мир звуками. Складывалось очень нехорошее впечатление, что вместе с людьми из мира исчезла вся красивая музыка. Ну, или почти вся. Несколько песен остались на моем мобильнике. Это уже начинало попахивать безумием. Дома у меня, конечно же имелась полная подборка дисков «Битлз», но я уже боялся, что, придя домой, не обнаружу их на месте.
Я зашел в ближайший магазин, взял пару гамбургеров, разогрел их в микроволновке, наполнил стакан кофе из автомата и, снова выйдя на улицу, устроился на скамейке.
Желудок мой наполнялся, а в душе разрасталась пустота.
Эдак я долго не протяну, подумал я.
Что произошло? Что случилось с миром? Почему в нем исчезла музыка? Потому что исчезли люди? Или все наоборот, люди ушли, когда не стало музыки? Но как такое могло произойти?..
Если бы я был параноиком, я все стал бы валить на инопланетян. Ну, да, это они сначала Элвиса умыкнули, обставив все, как скоропостижную смерть. А теперь и до Битлов добрались. И плевать им на то, что вся Земля после этого опустела!.. Или на заговор спецслужб. А почему нет? Сколько раз они уже историю по новой переписывали? И не сосчитать! Да только вот на этот раз они маху дали – остались несколько песен на моем телефоне.
А что насчет людей?..
И тут моя глупая мысль оборвалась и завязалась узелком совсем с другой, тянущейся из подсознания. Что, если с миром все в порядке? И люди на месте. Ходят себе по тротуарам, ездят в машинах и автобусах на работу. И музыку слушают, какую захотят. Что, если это со мной что-то не так? А?.. Что, если это только мне кажется, будто мир обезлюдел, онемел и оглох?.. Что?..
Вот это уже было по-настоящему страшно. Как-то спокойнее чувствовать себя нормальным, пусть даже весь мир сошел с ума, нежели усомниться в собственном здравомыслии. И я подумал, пусть так оно и будет. Опустевший город, обезлюдевший мир, и я – один среди этой пустоты.
Закончив есть, я выбросил мусор в урну. Теперь это мой мир, и я намерен поддерживать в нем порядок.
Продолжив поиски, я обошел еще несколько магазинов, заглянул в ларек возле метро, по пустому подземному переходу перешел на другую сторону шоссе с припаркованным у обочин транспортом. На выходе из перехода я остановился и задумался. Я мог пойти в две противоположные стороны и примерно за одно и то же время добраться до большого супермаркета или до книжного магазина. И в том, и в другом имелись музыкальные отделы. В книжном отделе значительно меньше, чем в супермаркете, зато выбор музыки там интереснее. Был, по крайней мере, прежде.
Так в какую сторону пойти?
Нет, я вовсе не чувствовал себя Буридановым ослом, готовым скорее сдохнуть с голоду, чем сделать выбор. Но мне почему-то казалось, что сейчас, именно сейчас я проверяю свою удачу. Если я ошибусь и сделаю неправильный выбор, то дальше все пойдет наперекосяк. Тут нельзя было полагаться на подкинутую монетку. Выбор должен был сделать я сам.
Так все же, книжный или супермаркет? Чему отдать предпочтение?..
Я не любил, да и не умел, честно признаться, раздумывать подолгу над одним и тем же вопросом.
Повернув направо, я вышел из подземного перехода и зашагал вдоль дороги в сторону книжного магазина.
Пройдя метров триста, я замер. Прислушался. Мне показалось или я действительно услышал звуки? И не просто звуки, а звуки музыки!
Осторожно, крадучись, будто боясь вспугнуть редкую птицу, я сделал несколько шагов вперед.
When I get older losing my hair many years from now
Will you still be sending me a Valentine,
Birthday greetings, bottle of wine?
Я не мог в это поверить! Я слышал музыку!
Какое-то время я ошарашенно стоял на месте. Затем сорвался и побежал туда, куда звала меня музыка.
Музыка становилась все громче. Громче. Громче!
Задыхаясь, я влетел в распахнутую дверь книжного магазина.
На прилавке, свесив ноги, сидел уже немолодой мужчина с длинными рыжеватыми волосами. Одет он был в старые, вытертые джинсы и черную майку без рукавов с хиповой «куриной лапкой» на груди. Увидев меня, он улыбнулся, махнул рукой, привет, мол, и поправил на носу очки в тонкой круглой оправе. Рядом с ним стоял музыкальный центр, на крышке которого лежала коробка диска «Let It Be».
Я почувствовал, как по лицу моему расплывается блаженная улыбка идиота.
Ну, вот, подумал я, нас уже двое. И мы оба любим «Битлз»? Это уже что-то.
And when the broken-hearted people
Living in the world agree
There will be an answer, let it be.
Поиграйте кто-нибудь со мной
Форма вещицы была в той же мере идеальна, в коей совершенно бессмысленным представлялось ее назначение.
Савелий положил вещицу на ладонь и поднял ее на уровень глаз. Как будто хотел убедиться в том, что вся поверхность ее действительно идеально гладкая. Без заусенчика, без зазоринки. Хотя, быть может, он хотел посмотреть на мир сквозь вещицу. Или взглянуть, как она смотрится на фоне всего мира.
Нижняя, немного выпуклая часть вещицы отлично ложилась в ладонь. Как будто именно для этого и была предназначена. Верхняя часть, по форме похожая на плоский диск, состояла из центрального круга, опоясанного тремя независимо вращающимися по окружности кольцами с нанесенными на них загадочными знаками. Вещица была сделана из какого-то очень прочного и чрезвычайно легкого металлического сплава. Судя по весу, если внутри нее и имелась полость, то она была чем-то начинена. Что, в общем-то, представлялось вполне нормальным. И даже разумным. Немного странным казалось то, что идеально отшлифованная поверхность вещицы ничего не отражала. Даже лучи света, упав на нее, будто проваливались внутрь.
– Это неспроста! – глубокомысленно изрек Савелий.
– Точно! – кивнул Ираклий, не отрывая взгляда от позиции на шахматной доске.
Савелий покрутил вещицу в руках. Провел пальцем по внешнему кольцу с таинственными знаками.
Вообще-то при ближайшем рассмотрении знаки были и не таинственные вовсе, и не загадочными совсем. Разве что только непонятными. Для неспециалиста. Так что ж, человек, впервые севший за мамограф, тоже, наверное, не сразу сообразит, какие кнопки и в какой последовательности нужно нажимать, чтобы добиться желаемого.
Ираклий двумя пальцами поднял черную ладью и передвинул на три клетки вперед. Довольно улыбнувшись, Ираклий посмотрел на соперника. Ситуация на доске казалась настолько прозрачной, что он уже чувствовал себя победителем.
– Так где ты, говоришь, нашел эту вещицу? – спросил Савелий.
– Я говорю, она сама появилась на моем верстаке.
– Появилась? – недоверчиво прищурился Савелий.
– Да, появилась, – кивнул Ираклий.
– Ты хочешь сказать, она откуда-то упала?
Вопрос был сформулирован так, что явно не подразумевал никакого другого ответа, кроме положительного. Но Ираклий ответил:
– Нет. Она просто появилась. Возникла ниоткуда.
– Не понимаю, – покачал головой Савелий.
– Ты ходить будешь? – взглядом указал на доску Ираклий.
Савелий, не глядя, передвинул коня. Все его внимание было сосредоточено на вещице, что лежала у него на ладони.
Ираклий критично оценил положение своего ферзя и озадаченно потер подбородок.
Из соседней комнаты выглянула пятилетняя Ириша. Одной рукой она держала за лапу большого плюшевого медведя, в другой у нее была красивая разноцветная юла.
– Паа-аап! Мне скучно! Поиграй со мной!
– Подожди немного, доча, – медленно, задумчиво произнес Ираклий. – Видишь, папа занят.
– Ты все время занят!
– Доча! – Ираклий показал указательный палец. – Одну минуту!
Ириша понятия не имела сколько это одна минута. Но она знала, что взрослые всегда так говорят, когда хотят от нее отделаться. Обидевшись, Ириша взяла медведя под мышку и ушла в свою комнату.
Ираклий коснулся пальцем острой головки слона. Отдернул руку, словно обжегшись, и уже куда более осторожно потянулся к последней оставшейся у него пешке.
– Как вещь может возникнуть ниоткуда? – недоумевающе пожал плечами Савелий.
– Не знаю. – Ираклий все еще не мог решить, как лучше защитить ферзя.
– Вспышка молнии? Облако дыма?.. Что при этом произошло?
– Ничего. Секунду назад вещицы на верстаке не было, а в следующую секунду она появилась.
– Материализовалась из воздуха?
– Может быть.
Ираклий наконец решился и отвел ферзя на одну клетку назад.
Савелий поставил вещицу на столик перед собой, так же, как она стояла у него на ладони, выступающей частью вниз. Вещица тут же завалилась набок, качнулась пару раз из стороны в сторону и, обретя равновесие, замерла. Осторожно, будто тарелку, до краев наполненную горячим борщом, Савелий взял штуковину за края и попытался отыскать для нее точку равновесия.
– Твой ход, – напомнил Ираклий.
Савелий мельком глянул на доску и передвинул короля.
Ираклий сделал вид, что ход соперника заставил его призадуматься. Однако же он сразу приметил, что слон Савелия остался без прикрытия. И это было хорошо.
– Так вещица не будет стоять, – уверенно заявил Ираклий, понаблюдав какое-то время за стараниями приятеля. И с видом знатока посоветовал: – Переверни.
– Нет, – покачал головой Савелий. – Это будет неправильно.
– Почему?
– Потому что тогда знаков не будет видно. – Савелий провел пальцем по кругу странных, вернее, непонятных знаков, опоясывающих верхнюю, как он полагал, часть вещицы.
В дверях снова возникла Ириша. Будто из ниоткуда.
– Па-ап! Я хочу поиграть!
– Так в чем проблема? – Ираклий сделал вид, что крайне удивлен. – У тебя же полно игрушек!
– Мне скучно играть одной.
– А как же мишка? Где твой мишка?
– Мишка не настоящий. Он не умеет играть так, как надо.
Ираклий озадаченно насупил брови.
– И что ты предлагаешь?
– Поиграй со мной, пап!
– Ириша, папа сейчас занят.
– Тогда пусть дядя Савелий со мной поиграет!
– У дяди Савелия своя игрушка.
Гипнотизируя вещицу взглядом, Савелий развел руки в стороны. Постояв всего-то пару секунд, вещица снова завалилась набок.
– Подумаешь!
Ириша презрительно фыркнула и скрылась за дверью.
Ираклий усмехнулся.
Савелий перевернул вещицу, как советовал Ираклий, придирчиво посмотрел на нее и недовольно подбородком дернул. Чувство прекрасного было несогласно с тем, что вещицу следует оставить в таком положении.
– Ты хочешь сказать, что она вот так, – Савелий недовольно ткнул вещицу пальцем, – появилась у тебя на верстаке?
– Нет, – победно улыбнувшись, Ираклий взял белого слона. – Она находилась в том самом положении, в котором ты пытаешься ее установить.
– Ну, я же говорил! – Савелий перевернул вещицу и снова попытался установить ее на выпуклую сторону. – Вот только не пойму, как она стояла?
– Она крутилась.
– Крутилась?
– Вот так.
Ираклий покрутил поднятым вверх указательным пальцем, демонстрируя, как крутится волчок. Ну, или что-то вроде того.
– А потом?
– А что потом?
– Она сама остановилась?
– Нет. Я стукнул ее молотком. Тогда она остановилась и упала набок.
– Так ты же сломал ее!
– Не думаю. На ней даже царапины не осталось.
– А внутри какая-нибудь пружина могла слететь!
– Да нет, вряд ли. Наверное, мы просто не знаем, как ее запускать.
– Конечно, не знаем! Откуда нам это знать, если мы вообще не знаем, что это за штуковина!
– И откуда она взялась, – добавил Ираклий.
Савелий растопыренными пальцами обхватил диск сверху, поставил на выступающую часть и постарался как следует крутануть его. Диск сделал три-четыре неровных оборота, качнулся в одну сторону, в другую, и завалился набок.
– Не так.
Ираклий забрал у Савелий диск, поставил его на ребро и крутанул, как монету. На этот раз вещица крутилась чуть дольше. Но все равно упала.
– Это неправильный подход, – уверенно заявил Савелий.
– Зато более эффективный, чем твой, – не менее уверенно парировал Ираклий. – Кстати, тебе шах!
– Вижу, – рассеянно кивнул Савелий. Он явно думал не о шахматах. – Я назвал неправильным сам принцип, который мы используем, пытаясь запустить вещицу.
– В смысле? – не понял Ираклий.
– Чтобы запустить ее, не надо прикладывать механические усилия.
– А почему ты считаешь, что ее вообще надо запускать?
– Ты ведь сам сказал, что вещица крутилась, когда ты впервые увидел ее.
– Ну и что? Вероника, когда я ее впервые увидел, была похожа на Бриджит Бардо.
– А теперь?
– Теперь она мать моих детей, – не без гордости подвел итог Ираклий.
– Но эта штуковина должна крутиться. – Савелий положил руки ладонями на стол с двух сторон от вещицы и уставился на нее пристальным, немигающим взглядом. Так, будто силой мысли собирался заставить ее вращаться. – Она для этого создана. Ты только посмотри на ее форму! Это же летающая тарелка!
– Точно! – радостно хлопнул в ладоши Ираклий. – А внутри нее сидят крошечные зелененькие человечки!
– Нет, конечно, – спокойно и серьезно возразил ему Савелий. – Но внутри этой вещицы может оказаться послание.
– От маленьких зеленых человечков?
– От братьев по разуму, – подкорректировал приятеля Савелий. – И необязательно, что с другой планеты. Может быть, из другого измерения. Или из будущего.
– Или из прошлого, – продолжил ерничать Ираклий.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Савелий. – Ты слышал про Джона Ди?
– Ага, слышал. И про безумного араба Аль-Хазреда тоже слышал. – Ираклий ухватился руками за столешницу, наклонился вперед и таинственным полушепотом спросил: – Думаешь, это он? Ктулху?
– Слушай, неужели тебе совсем не интересно, что это за вещица и откуда она взялась? – непонимающе посмотрел на приятеля Савелий.
– Дядя Савелий! – окликнула его выглянувшая из-за двери девочка.
– Да, Ириша?
– Мне скучно, а папа не хочет со мной играть!
– Ну… Папа сейчас играет в шахматы. Вот когда он проиграет, тогда будет играть с тобой.
– Ну, так пусть он скорее проигрывает! – недовольно сдвинула бровки девчушка.
– Я постараюсь, милая, – пообещал Савелий.
– Между прочим, твой ход, – напомнил Ираклий.
– Я пока что его обдумываю.
Савелий, может быть, и обдумывал свой ход, но смотрел при этом не на доску, а на загадочную вещицу, которую держал в руках.
– А можно, я посмотрю, как папа будет проигрывать?
– Конечно, милая, посмотри.
Девочка подошла к игрокам, положила на край стола руки и, водрузив сверху подбородок, с чрезвычайно серьезным видом принялась изучать позицию на игровой доске. Наверное, ей хотелось щелчками посшибать остававшиеся на доске фигуры и тем закончить партию. Учитывая уровень подготовки обоих игроков, это, пожалуй, было самое правильное решение. Партии между ними, как правило, заканчивались тем, что у каждого из игроков оставалось по королю.
– Папа сегодня выиграет, – заверил дочку Ираклий.
– Не думаю, – не глядя на него, буркнула Ириша.
Ираклий сначала было недовольно сдвинул брови, но затем посмотрел на Савелия, усмехнулся и сделал легкий, пренебрежительный жест рукой. Ребенок, мол, что он понимает.
Савелий двумя пальцами надавил на внешнее кольцо вещицы, и то со щелчком сдвинулось на одно деление. Напоминающая басовый нотный ключ загогулина, прежде находившаяся точно под группой из шести прерывистых линий, будто из «И Цзин» срисованной, теперь оказалась совмещена с изображением звезды на втором вращающемся диске. Савелий озадаченно хмыкнул и вытянул руку, в которой у него была зажата вещица, чтобы посмотреть на диск на расстоянии. Как бы бросить взгляд со стороны. Три испещренных рисунками кольца, опоясывающих разделенный на четыре равных сектора центр. Что-то ему это напоминало. И очень здорово напоминало. Вот только что именно? Савелий старался, пыжился, но не мог вспомнить.
– Это календарь майя, – заявил вдруг Ираклий. – Он показывает день конца света.
– Да? – искоса глянул на приятеля Савелий. – Ну, и как же он его показывает?
– Не знаю, – безразлично дернул плечом Ираклий. – Я не специалист. Но если воспользоваться принципом Оккама, то получается, что эта вещица не может быть не чем иным, как только календарем майя.
Савелий не стал выяснять, что именно имеет в виду Ираклий, говоря о принципе Оккама. Объяснение запросто могло оказаться еще более нелепым и абсурдным, чем предыдущее высказывание. Савелий любил абсурд, но к месту и в разумных пределах.
– Знаки на диске являются ключом. Это как сейфовый замок. Для того чтобы узнать, что находится внутри этой вещицы, мы должны соответствующим образом совместить рисунки на дисках.
– Если это так, то я вижу две серьезные проблемы. – Ираклий показал два пальца. Чем живо напомнил Савелию Черчилля. – Во-первых, не зная код и не являясь специалистами по взлому, мы можем подбирать его до Судного Дня. Который, в соответствии с прогнозами майя…
– Слушай, кончай про майя!
– Ладно. Во-вторых, после нескольких неправильно набранных комбинаций, как правило, включается автоблокировка. Или! – Ираклий спрятал один палец. – Система самоуничтожения!
Доводы Ираклия были справедливы. Если, конечно, отбросить ссылки на календарь майя. Савелий не мог этого не признать.
– Что же делать? – спросил он.
– Нет! Нет! Нет! – трижды хлопнула ладошкой по столу Ириша, про которую мужчины уже успели забыть. – Вы все неправильно понимаете! Это никакой не ключ! И не замок! Рисунки сделаны для красоты!
Мужчины изумленно уставились на девочку.
– Что ты сказала? – негромко переспросил Савелий.
– Я сказала, что рисунки на вашей вещице сделаны для красоты!
– Интересно, кому же это могло прийти в голову украсить вещицу рисунками?
– Тем, кто ее сделал!
– Зачем?
– Чтобы она была красивой! Игрушки ведь должны нравиться детям!
– Игрушка? – Савелий растерянно посмотрел на вещицу, что держал в руке. И улыбнулся. – Так ты, Ириша, думаешь, что это игрушка?
– Ну, конечно! – убежденно кивнула девочка.
– Может быть, ты знаешь, как в нее играть?
– Ее нужно запускать, чтобы она крутилась! Быстро-быстро!
– Мы пробовали, у нас не получилось.
– Потому что вы не умеете. Вы же взрослые.
– А ты умеешь?
– Полагаю, что да, – с очень серьезным видом изрекла Ириша.
И для пущей солидности поправила бантик на левой косичке.
– Покажешь?
Савелий глянул на Ираклия и лукаво подмигнул.
Тот молча кивнул в ответ.
– Смотрите.
Ириша взяла вещицу, поставила ее на край стола, точно так же, как уже пытался сделать это Савелий – на выступающую часть. Придерживая диск одной рукой, Ириша быстро подняла другую и сильно хлопнула ладонью по центру. Точно по разделенному на четыре сектора кругу. И тут же отпустила диск. Который, к вящему удивлению взрослых, не упал, а начал медленно вращаться.
Девочка с довольной улыбкой посмотрела на онемевших от изумления мужчин.
Набирая скорость, диск вращался все быстрее. Вскоре рисунки на его верхней части слились в сплошную мерцающую полосу. Казалось, еще немного, и диск воспарит над столом. Но вместо этого вещица исчезла. Просто исчезла – как будто и не было ее. Секунду назад она еще крутилась на столе, а через секунду ее не стало.
Мужчины молча переглянулись.
Наверное, им было, что сказать. Но почему-то ни один не решился произнести вслух то, о чем они оба думали.
– Ну, и где же теперь эта вещица? – осторожно поинтересовался у девочки Савелий.
– Наверное, игрушка вернулась к тому, кто ее потерял, – ответила Ириша.
– Так ты все же думаешь, что это игрушка?
– Ну а что же еще? – развела руками девочка. – Ты же сам видел, как она вертится! Разве тебе не понравилось?
– В самом деле, – Савелий откинулся на спинку стула и озадаченно прикусил палец. – Если воспользоваться принципом Оккама.
Он помахал рукой, будто отметая все абсолютно нелепые, чрезмерно усложненные и совершенно ненужные утверждения.
– Кстати, папочка. – Ириша взяла с доски белого коня и сделал ход. – Тебе мат. Ну, что, теперь поиграем?