Системное понимание либидо

Помня высказывание Молля о многозначности пользования термином либидо и противоречия по этому вопросу между раз­личными кланами психоанализа, полезно взглянуть на тот же круг явлений глазами нашего современника прогрессивного американского исследователя Гарри Уэллса. Отметив решаю­щее значение открытий и принципов И. П. Павлова для формирования науки о высшей нервной деятельности, он говорит:

«Что касается инстинктов, то было установлено, что само это слово настолько отягощено спекулятивным, мистическим содержанием, что жак научный термин лишено всякого смысла. Ему предпочитают тер­мин „безусловный рефлекс". Под „безусловным рефлексом" подразу­меваются врожденные реакции на раздражители общего типа, т. е. та­кие, которые связаны с питанием, продолжением рода, защитой, ори­ентировкой и т. п. Эти врожденные рефлексы существуют уже при рождении — в скрытой или любой другой форме—и, как показали деся­тилетия экспериментальной работы, являются чрезвычайно неспеци­фическими и обобщенными. Как только они активизируются под дей­ствием внешних безусловных раздражителей окружающей среды, ме­жду ними и приобретенными «условными рефлексами» устанавливается -неразрывная взаимосвязь. Жизненный опыт превращает обобщенные неэффективные и неспецифические врожденные рефлексы в конкрет­ные, эффективные и специфические реакции на соответствующие раз­дражения окружающего мира._ Таким образом, детеныш млекопитаю­щих, будь то животное или человек, готовый сразу после рождения сосать все, что угодно, вскоре „научается" сосать только грудной сосок.

При этом „усваиваются" лишь те раздражители, которые в конеч­ном счете „удовлетворяют" „инстинкт", или безусловный рефлекс; иными словами, эти раздражители становятся условными раздражите­лями, способными вызвать безусловную реакцию, как это наблюда­ется, например, в случае с сосательным рефлексом, возникающим в от­вет на прикосновение соска. Молоко, стекающее в рот, закрепляет -связь между раздражителем и врожденным рефлексом. С каждым под­креплением эта связь становится все прочнее. И наоборот, всякий сен­сорный раздражитель, прямо или косвенно не вызывающий такого под­крепления, препятствует или затрудняет установление связи между раздражителем и безусловным рефлексом» [530].

Таким образом, безусловный рефлекс остается малоэффек­тивным до тех пор, пока он не окажется связанным с приобре­тенным индивидуальным опытом в форме условных рефлексов.

Как в физиологии питания недостаток питательных веществ как бы «настраивает» организм на добывание пищи, так и в физиологии размножения соответствующие нейрогуморальные сдвиги могут вызвать такие психические (корковые) измене­ния, которые оживляют заторможенные условнорефлекторны комплексы и направляют всю деятельность организма в иное-русло. Если в первом случае животное не реагирует на поло­вые раздражители или дает на них неадекватную по силе ре­акцию, то при «половой настройке» он игнорирует пищу, давая выраженную реакцию на самые слабые половые раздражите­ли. Так, в наблюдениях А. А. Ухтомского над животными в период течки усиление последней вызывалось даже раздражи­телями ориентировочного ж пищевого характера (стук посуды,, вид пищи):

«Когда половой аппарат находится в возбужденном состоя­нии под влиянием внутренней секреции, разнообразные раз­дражения действуют в руку подкрепления его возбуждения. Множество новых и неожиданных, диффузно-безразличных по­водов оказываются теперь его возбудителями» [252].

Возникновение половой доминанты перестраивает деятель­ность всей коры. Ф. П. Майоров [159], исследовавший изменения высшей нервной деятельности у молодой собаки-самца с силь­ным типом высшей нервной деятельности под влиянием течки у самок, установил, что половое возбуждение гасит уже выра­ботанные условные рефлексы и препятствует выработке новых. Автор делает вывод, что возбуждение полового «центра» в его» опытах вызывало образование вокруг этого «центра» широкой зоны отрицательной индукции, распространявшейся на боль­шую часть коры полушарий. Этой закономерности И. П. Пав­лов уделяет место в своих лекциях о работе больших полуша­рий головного мозга: «Если самцы перед опытом находятся поблизости самок, то у первых также условные рефлексы ока­зываются заторможенными в большей или меньшей степени >х [178].

Соотношения между нейрогуморальными и корковыми вли­яниями иллюстрируют следующие наблюдения.

Наблюдение 5. Л., 15 лет, учащийся 9-го класса средней школы,, жалуется на затруднения в учебе, связанные с наличием постоянных мыслей и «фантазий» эротического характера. В течение 1'/2—2 лет он невольно ловит себя на том, что при чтении художественной литера­туры задерживается на описаниях эротических сцен, с трудом отвлека­ется от эротических представлений. За последние же полгода, по сло­вам пациента, это стало совершенно невозможным. Едет ли он в трам­вае, идет ли по улице, взгляд его невольно скользит по фигурам деву­шек. Сновидения его служат продолжением дневных «фантазий». Четы­ре месяца назад во время одного из таких сновидений он испытал необычно острое сладострастное чувство, проснулся и обнаружил на белье влажные пятна, чем был очень напуган и ходил подавленный, пока не прочел в популярной книжке, что поллюции — явление нормальное. После этого страхи его исчезли, сексуальная же возбужденность нара-«тала. За педелю до обращения к врачу в трамвайной давке у него произошло семяизвержение, что его очень встревожило.

Эрекции учащены, появляются по малейшему поводу. Онанизм от­рицает. Кроме кори, никаких заболеваний раннего детства не помнит. Отец пациента — военнослужащий, мать — педагог. Бытовые условия семьи хорошие.

По характеру малообщителен, с окружающими в хороших отноше­ниях, но близких друзей не имеет. Застенчив, в обществе девушек или «теряется», или, наоборот, бывает слишком развязен, но сам чув­ствует, что эта развязность — наигранная. Любит чтение. Спортом ни­когда не занимался.

Внутренние органы без патологии. Вторичные половые признаки, обще соматическое и интеллектуальное развитие соответствуют возрасту. Со стороны нервной системы пи локальных, пи обще невротических симптомов не выявлено.

Заключение: эротическое фантазирование в периоде пубертатной гиперсексуальности с единичными дневными поллюциями.

С пациентом проведена психотерапевтическая беседа. Указан жела­тельный режим. Рекомендовано заняться спортом. Выписан рецепт {монобромистая камфора с фосфатом кодеина).

В результате проведенного лечения достигнуто некоторое улуч­шение.

Наблюдение 6. С., 18 лет, начал свой рассказ так: «Доктор, я— неудачник». Девяти лет он попал под трамвай и потерял левую ногу. В школе был первым учеником, мечтал стать филологом, но рано ли­шился родителей и после окончания семилетки стал студентом библи­отечного техникума, где учился только 1 год, а затем устроился на •работу. Чтобы подавить пробуждающуюся сексуальность, занялся изу­чением высшей математики, а для борьбы с поллюциями и наступав­шими по малейшему поводу эрекциями устроил у себя в комнате тур­ник, на котором, несмотря на свой физический недостаток, доводил се-•бя до полного изнурения специально для этой цели разработанным им «отвлекающим гимнастическим комплексом». Поллюции стали реже, однако пациент совершенно утратил способность спокойно смотреть иа женщин, так как фантазия его рисовала «сумасшедшие вакханалии», отвлечься от которых он не мог (за последние две недели не прочи­тал ни одной страницы из математического руководства, потому что ч<глаза бегают по строчкам, а мысли далеко»).

Атлетического телосложения, несколько пониженного питания. Культя после ампутации на границе средней и дистальной трети ле­вого бедра.с безболевым фантомом в виде ощущений почесывания в от­сутствующей конечности.

Внутренние органы без патологий. Веки слегка отечны, сосуды склер инъецированы. Тремор пальцев рук. Сухожильные рефлексы верхних конечностей и правый коленный и ахиллов повышены. Эмоциональ­ная и вазомоторная лабильность. Пульс в ортостатической пробе: лежа?0 ударов в минуту, при переходе в вертикальное положение — 92 уда­ра в минуту.

Заключение: эротическое фантазирование в периоде несколько задержанной пубертатной гиперсексуальности.

Совет жениться, сократить «гимнастический комплекс». Выдана та же пропись, что и предыдущему пациенту.

Общим моментом в этих наблюдениях является сосредото­ченность пациентов на эротических переживаниях. Это и со-ставляет ядро расстройства и у Л., и у С. Другие нарушения являются следствием этой патологической фиксации (напри­мер, дневная поллюция у Л.). Следует отметить, что расстрой­ство развивается у обоих юношей в том возрасте, когда про­буждается деятельность созревших желез внутренней секре­ции и связанных с ними вегетативных центров. «Резкие нарушения корковой деятельности, вызываемые повышением безусловнорефлекторного тонуса, мы часто встречаем в возра­сте полового созревания. Наоборот, ненормальное понижение-половой возбудимости чаще всего является результатом недо­развития, заболевания или преждевременного увядания эндо­кринной деятельности половых желез» [109].

Если сопоставить рассмотренные случаи с наблюдениями А. А. Ухтомского и Ф. П. Майорова, то можно выделить, с од­ной стороны, некоторые закономерности течения нервных про­цессов, общие для человека и животных, с другой — законо­мерности, присущие только нервной деятельности человека. Тенденцию Л. задерживаться на эротических описаниях мож­но рассматривать как проявление половой доминанты (экс­периментально изученной на животных), которая препятству­ет любой деятельности, что можно расценивать как эквивалент утраты подопытными¹ животными способности к образованию новых временных связей. Стремление же пациентов освобо­диться от этой доминанты, характеризующее активность чело­веческого сознания по отношению к инстинкту, ни в коей ме­ре не свойственно животным.

Целесообразно сравнить приведенные наблюдения, отража­ющие необычное усиление нейрогуморальной активации в пе­риоде пробуждения сексуальности с нижеследующими, в которых, наоборот, представлены некоторые закономерности периода угасания половой деятельности.

Наблюдение 7. Кв., 57 лет, обратился с жалобой на недостаточ­ное напряжение полового члена при сношениях, отмеченное им впер­вые около года назад и с тех пор проявляющееся все заметнее. Из рас­спроса выясняется, что утренние эрекции, хотя слабые и редкие, бы­вают и до настоящего времени, а сношения, хотя и при ослабленной эрекции, все же возможны. Половое влечение снижено, оргазм и фрик­ционные ощущения притуплены. Отмечает, что снижение полового вле­чения было первым симптомом, возникшим за много лет до ослаоле-ния эрекций. С этого времени, по рассказу больного, он начинал сно­шения не столько по желанию, как прежде, сколько в силу сложив­шейся за много лет привычки. За помощью в то время не обращался, так как эрекции были достаточные, время сношения даже удлинилось, а снижение полового влечения воспринималось им как явление поло­жительное, так как делало его «спокойнее».

Половая жизнь с 19 лет (т. е. в течение 38 лет, из которых 34 го­да— регулярно со времени женитьбы). Эксцессы единичные, до 2—3 сношений за сутки. Поллюции появились поздно, уже после начала по­ловой жизни (случались обычно в те дни, когда у жены бывали месяч­ные и ему приходилось «воздерживаться»). Онанизм отрицает. Никогда не курил.

Высокого роста, очень хорошо для своего возраста сохранившийся, атлетического телосложения. При физикальном, неврологическом и уро­логическом обследовании патологических отклонений не обнаружено.

В подобных случаях характерное для возрастного снижения половой активности угасание либидо (первый по времени по­явления симптом), как правило, вызывает нарушение всех ос­тальных компонентов, что и имеется у данного больного. Сле­дует отметить, что в течение длительного времени эрекции сохранялись и нарушились лишь много лет спустя. Очевидно, ослабление нейрогуморальных механизмов либидо вначале бы­ло компенсировано и лишь с усугублением тяжести пораже­ния наступил момент, когда компенсаторные механизмы ока­зались недостаточными и к выявившимся уже к этому време­ни симптомам прибавилось ослабление эрекций.

Следующее наблюдение позволяет не только предполагать, но и утверждать роль коры головного мозга в компенсации некоторых случаев ослабления эрекций.

Наблюдение 8. К., 55 лет, обратился с жалобами на ослабление эрекций, делающее сношение невозможным. Сношения не удаются ни с женой, ни со случайной знакомой, с которой он пытался иметь кои­тус в санатории, где лечился по поводу «неврастении». Как с женой, так и со знакомой нормальные сношения не удавались из-за вялости члена, делавшей невозможным введение его во влагалище. Путем местных манипуляций при крайне слабых эрекциях он все же получал эякуля­ции, сопровождавшиеся притупленным оргазмом. Либидо уже около 12 лет ослаблено, утратило прежнюю остроту, и женщины стали возбуж­дать больше «зрительно», чем «внутренне»; при этом притупились и все другие сексуальные ощущения, в частности, получаемые при фрик­циях и оргазме. Регулярных половых сношений не прекращал, так как эрекции в то время были полностью сохранены; продолжительность «ношений заметно увеличилась (что создавало ему «хорошую репута­цию у дам»—он даже начал вступать во внебрачные связи, которых до этого не имел). Лишь 8 лет назад впервые отметил, что полного на­пряжения члена при сношениях не наступает. С тех пор эрекции с каждым годом становятся все слабее. К моменту обращения интроекция (введение члена во влагалище) не удается. Утренние эрекции от­сутствуют в течение месяца.

Половая жизнь с 24-летнего возраста, женат с 27 лет. Поллюции с 18 лет. Онанизм отрицает. Курит около 20 лет. Алкоголь в любых до-вах усиливал сексуальную «напористость», в то же время снижал эрекции. Венерические болезни отрицает. Перенес брюшной и возврат­ный тифы, болел малярией. За 14—15 лет до обращения к нам страдал экземой промежностной области, для лечения которой в разные сроки прошел 70 сеансов (!) рентгенотерапии; при проведении последнего курса получил глубокий рентгеновский ожог.

Больной высокого роста, удовлетворительного питания, астеник. Зна­чительное облысение. Артериальное давление 135/65 мм рт. ст. Тик ле­вой круговой мышцы глаза. Тремор пальцев рук. Сухожильно-надкост­ничные рефлексы повышены, исследование их сопровождается общими вздрагиваниями. Брюшные рефлексы не вызываются, яичковые вялые, но вызываются с обеих сторон. В перианальной области обширные звездчатой формы рубцы и значительная индурация тканей (после рентгеновского ожога).

Заключение: декомпенсация нейроэндокринного обеспечения половой сферы после рентгеновской стерилизации До обращения к нам лечился (без особого эффекта) гидротерапией, массажами простаты и бужированием мочеиспускательного канала, принимал внутрь пантокрин, получил в санатории 15 подкожных инъ­екций препаратов мышьяка и стрихнина.

Так как препаратами тестостерона мы в то время не располагали, то после исключения местных урологических изменений решено было достичь компенсации за счет корковой составляющей, для чего была начата гипнотерапия. После первого сеанса (сон средней глубины, ста­дия гипотаксии) получена реализация внушения в виде появления (после месячного отсутствия) слабой утренней эрекции на следующий день после внушения. После второго сеанса (сон глубокий, лечебное внушение проведено в полосе амнезии) •— значительное усиление ут­ренней эрекции на следующий день после внушения, а затем в тече­ние недели — полное отсутствие адекватных эрекций. По прошествии этой недели восстановилось исходное состояние — спонтанные эрекции отсутствуют, адекватные крайне ослаблены.

Патосексологическое ядро синдрома почти полностью совпа­дает с таковым у Кв. (наблюдение 7). Основные отличия: большая глубина поражения и возникновение заболевания пос­ле неудачного лечения экземы промежности рентгеновскими лучами. Если у Кв. (наблюдение 7) приходилось предполагать наличие нейрогуморального синдрома «вообще», то у К. (на­блюдение 8) с полной определенностью можно говорить о по­ражении яичек.

Как понять те колебания в силе эрекций, которые имели место под влиянием гипнотерапии? Исходя из того что субст­ратом гипнотического воздействия является прежде всего кора головного мозга, можно предположить, что в течение 15 лет после разрушительного рентгеновского воздействия, когда эрек­ции были, однако, сохранены и сношения продолжались, ком­пенсация осуществлялась за счет: а) других желез внутренней секреции, связанных с осуществлением половых., функций; б) корковых 'половых условнорефлекторных комплексов. Но по мере снижения функций непораженных эндокринных желеа вся тяжесть компенсации легла на корковые условнорефлек-торные комплексы, которым это оказалось, наконец, не под си­лу. Гипнотическое же воздействие, потребовав дополнитель­ной их мобилизации, тем самым окончательно «сорвало» их на всю последующую неделю.

В данном случае роль коры головного мозга в компенсации нарушений других звеньев (в частности, нейрогуморального) демонстрируется достаточно четко. Представить же какое-либо принципиально иное объяснение, учитывая, что всякая гипно суггестия реализуется через кору головного мозга, едва ли возможно.

В литературе описано большое количество наблюдений от­носительно наличия у лиц, кастрированных в возрасте поло­вой возмужалости, эрекций, достаточных для проведения кои­туса [180, 278, 279]. В. В. Михеев [166] наблюдал 28-летнего миопата с резко.выраженной атрофией яичек без снижения потенции. У этого больного, как и в случае заболевания у К. (наблюдение 8), выпавшие стимулирующие влияния яичек, очевидно, компенсировались усиленной деятельностью корко­вых условнорефлекторных комплексов полового характера. Один ученый наблюдал кастрата с резким снижением возбудимости эрогенных зон полового члена и с сохранением способности вызывать эрекции психическим путем, вызывая эротические воспоминания. У лиц, кастрированных в детстве, подобной компенсации никогда не наблюдалось [217]. Это, по-видимому, следует объяснить тем, что формирование кор­ковых половых условнорефлекторных комплексов происходит в период юношеской гиперсексуальности, после чего они оста­ются на всю жизнь, являясь одним из основных средств, обес­печивающих эрекции в период непосредственно перед интро-екцией, и вспомогательным — в стадии копулятивной, когда основная роль в поддержании эрекции переходит к афферент­ным влияниям, исходящим из эрогенных зон члена.

Отмеченное изменение относительных ролей первичного блока и вторичной матрицы в рассмотренном наблюдении у больного К. выступает очень ярко: если в начальном периоде в ре­зультате 17 лет регулярных половых отношений вырабатыва­ются и упрочиваются питаемые нейрогуморальной стимуляци­ей корковые условно-рефлекторные рабочие комплексы сексуальной сферы, то после драматического эпизода, разы­гравшегося на 41-м году жизни больного, роли меняются, и сформировавшаяся кортикальная матрица сама начинает под­держивать и питать функциональные структуры, выпавшие из пределов нейроэндокринного обеспечения. Матричный харак­тер кортикализованного либидо вырисовывается в рассказе К. достаточно выпукло: женщины возбуждают его теперь больше «зрительно», чем «внутренне», — происходит девитализация ли­бидо — это уже не цельное влечение, где эстетический компо­нент неразрывно сплавлен со слепым соматическим напором немецких авторов, — английских), это все­го только его тень, и даже не само по себе клише, а только его отпечаток, однако отпечаток, с известной точностью пов-повторяющий, воспроизводящий основные контуры ориги­нала.

Наблюдение 9. См., находился иа стационарном обследовании в нервном отделении Куйбышевской областной больницы несколько раз начиная с 17-летнего возраста. Во время последнего поступления в больницу (для проведении 5-го курса рентгенотерапии) ему было 20 лет. Единственно!! его жалобой в зтот период являлось понижение зре­ния, особенно па левый глаз.

Больным себя считает с 10-летнего возраста, когда без всякой при­чины появились головные боли, продолжавшиеся около 2 мес. Через 3 года головные боли возобновились и продолжались в течение месяца, после чего появились повышенная жажда (выпивал до 3 л воды в сут­ки) и частые мочеиспускания. Еще через год отметил снижение остро­ты зрения. Рост с момента заболевания прекратился.

Вопросы сексуального характера больному непонятны. Либидо полностью отсутствует. Раз­ницу между мужчиной и женщиной определя­ет так: «У женщины нет полового члена, она одевается иначе, чем мужчина, и занимается домашним хозяйством». Эрекции очень редкие (при переполнении мочевого пузыря в утрен­ние часы) и крайне слабые. Закончил 6 клас­сов. В 8-летнем возрасте перенес сыпной тиф. Никогда не курил. Алкоголь также никогда ве употреблял.

Рост 130 см, масса 29,5 кг. Растительность на -лице, в подмышечных впадинах и на лооке полностью отсутствует (рис. 36). Половой член недоразвит, конической формы, длиной около 3,5 см, наибольший диаметр около 1,5 см. Го­ловка закрыта незалупяой (фимоз) крайней плотью. В мошонке прощупываются лишь мяг­кие жироподобные образования около 0,5 см в диаметре. Простата недоразвита.

Артериальное давление 70/45 мм рт. ст. Ос­трота зрения: справа 1,0, слева 0,03. Концен­трическое сужение полей зрения, более выра­женное слева (рис. 37). Глазное дно: диски зрительных нервов небольшие, резко бледны, контуры их четкие, сосуды резко сужены, из­виты. Частичная атрофия зрительного нерва.

Голос тонкий, детский, но артикуляция зву­ков и слов правильная, без искажений, харак­терных для детского возраста. Интеллект соот­ветствует возрасту 13—14 лет.

Рентгенограмма черепа (профиль): спинка турецкого седла разрушена, над входом я во входе в турецкое седло гнездные обызвествле­ния. Бугорок турецкого седла несколько сгла-жеп. Пал1,цопт,то идпплоппл частично усилены.

Заключение: Крашюфаридгеома. Гипофизарпый шт.фаптшшзм. Вторичная аплазия яичек. Синдром нейрогуморальной импотенции.

При том грубом поражении с гипофизарной локализацией, которое развивается у этого больного в предпубхзртатном воз­расте, прежде всего выделяется ряд соматических симптомов сексологического характера: ранняя остановка роста (без пе­риода вторичного вытяжения), редукция целого ряда вторич­ных половых признаков (выпадение фазы ломки голоса, от­сутствие оволосения на лице, в подмышечных впадинах п на лобке), недоразвитие полового члена, аплазия яичек, недораз­витие простаты. Наряду с этим бросается в глаза полное непонимание вопросов сексологического анамнеза, резко вы­ступающее даже на фоне общего интеллектуального отстава­ния; в этом отношении чрезвычайно характерно его определе­ние разницы между мужчиной и женщиной — при своей фор­мально-логической адекватности оно не может не вызвать ассоциацию с ответом девочки из новеллы «Наивность» Баль­зака (чтобы узнать, кто Адам и кто Ева, их нужно одеть). Это — яркий пример остановки полового сознания на поня

Рис. 37. Поля зрения больного См. (наблюдение 9).

тийной стадии. Хотя формально-логически он разницу между полами осознает, никакого эмоционального подтекста, никакой аффективности в отношении к противоположному полу у боль­ного нет. Столь же безаффектны и имеющиеся у него спонтан­ные эрекции.

В противоположность всем предыдущим наблюдениям основ­ное сексопатологическое ядро данного больного заключается в глубоком и раннем в выделении либидо при сохраненных эрекциях. Наличие эрекций хотя бы и в зачаточной форме при той тяжести поражения, которая обус­ловлена ранним началом, вовлечением ведущего нейроэндокринного отдела (гипоталамо-гишофизарная область)", вторичным нарушением развития подчиненных эндокринных желез (в частности, полной аплазией яичек), с несомненностью сви­детельствует о том, что при анатомической сохранности дуги эрекционного рефлекса эрекции возможны и при полном от­сутствии стимулирующих гуморальных влияний. Раннее нача­ло заболевания, обусловившее невозможность формирования психической составляющей, той интегральной аяатомо-физиологической констелляции, которая регулирует половое пове­дение, исключило возможность какой бы то ни было компенса­ции со стороны корковых условно-рефлекторных комплексов половой сферы, как это имело место у К. (наблюдение 8) и Кв. (наблюдение 7).

Если во всех предыдущих наблюдениях имелись главным образом количественные изменения, выражавшиеся в пато­логическом усилении, ослаблении или полном выпадении эротизирующих нейрогуморальных влияний, вызывавших пато­логические изменения в протекании эрекций, в силе половых ощущений, скорости наступления эякуляций (чрезвычайно облегченных, вплоть до появления дневной поллюции у Л. и замедленных у К. и Кв.), а также [вносивших (опять-таки вто­рично) разлад в функции 'коры головного мозга (у Л. и С.) или же порождавших повышенные требования к корковым по­ловым условно-рефлекгорным комплексам, то следующее на­блюдение демонстрирует патологию первичной качественной направленности корковых сенсуальных комплексов.

Наблюдение 10. Ях., 38 лет, никогда не живший половой жиз­нью и за три недели до обращения к нам женившийся, оказался не­состоятельным в половом отношении. Сношение не удавалось потому, что ласки жены ни разу не смогли вызвать эрекций. Наряду с этим при посещении туалета возникали очень сильные эрекции. Нередко бывали и утренние эрекции, и пациент пытался иметь сношения утром,:но с тех пор как он стал подстерегать появление утренних эрекций, они также прекратились.

Поллюции возникли с 15 лет. После первой же поллюции начал мас­турбировать, желая вновь вызвать испытанное при поллюции ощущение. Отмечает, что первые 1—1'/2 года при мастурбации вызывал иногда в воображении женский образ, затем же в течение 20 с лишним лет она­нировал механически, без участия фантазии. Онанировать приходи­лось чаще всего в уборных. Отмечает, что до последнего времени спе­цифический запах уборной, звук льющейся воды, блестящие унитазы, вид кафельных полов, а также вид обнаженной от крайней плоти го­ловки члена вызывают сильное желание мастурбировать, сопровождаю­щееся выраженными эрекциями.

Больной обратился к нам за советом после непродолжительного ле­чения у «знаменитого гипнотизера». Сон, по его рассказу, был повер­хностным, внушавшиеся эрекции не появлялись, и после третьего сеан­са попытки гипнотического лечения были прекращены. Считая случай -мало обнадеживающим и рассматривая его скорее как жестокий, но поучительный урок природы, мы все же посоветовали пациенту - от­казаться на неделю или две от всяких попыток полового сближения и подготовить в этом отношении жену (аргументировав это необходи­мостью отдыха, дабы освободиться от явлений неврастении), но в.то же время систематически 1—2 раза в неделю брать для гигиенических промывок отдельный помер в бане и посещать его с женой опять-таки не делая никаких попыток к сближению. Было рекомендовано вести себя по отношению к жене так, чтобы она верила, что это только обычное гигиеническое посещение бани.

При первом же посещении бани у Ях. появилась столь сильная эрекция, что он нарушил намеченную установку, хотя жена вначале не вызывала в нем сексуального возбуждения и зачатки его появи­лись лишь перед наступлением эякуляции. На следующие сутки Ях. удалось использовать для сношения утреннюю эрекцию. Именно ис­пользовать, ибо лишь с течением времени ласки жены и даже просто ощущение ее тела стали вызывать сладострастное ощущение, за кото­рым следовали эрекции. При первых сношениях, наоборот, эрекции возникали почти без либидинозных ощущений и последние появлялись только с началом фрикций.

Год спустя, будучи в командировке, Ях. имел ночные поллюции, сопровождавшиеся эротическими сновидениями, в которых фигуриро­вала женщина.

Заключение: нарушение сексуальных условно-рефлекторных ком­плексов (вследствие их порочного формирования в результате дли­тельного онанизма).

Если у больных Л. и С. (наблюдения 5, 6) имело место зна­чительное повышение либидо в период пубертатной гиперсексуальности, у Кв. и К. (наблюдения 7, 8) возрастное сниже­ние его (провоцированное у больного К. еще и посторонней вредностью), а.у См. (наблюдение 6) полное отсутствие либи­до вследствие раннего поражения гипоталамо-гипофизарной области, то в последнем наблюдении (Ях.) интенсивность ли­бидо не изменена и вся патология обусловлена лишь неадек­ватной его направленностью.

Для понимания значения приведенного наблюдения следу­ет вспомнить опыты И. С. Цитовича, о которых И. П. Пав­лов в своих «Лекциях о работе больших полушарий головного мозга» пишет: «Мы показываем животному еду, и вы видите,' что через 5 секунд началось слюноотделение... И это также сигнализация, т. е. дело больших полушарий; образовалась она в течение индивидуального существования животного, а не есть прирожденная реакция... Доктор И. С. Цитович взял от матки щенков и кормил их только одним молоком в течение довольно продолжительного времени. Когда щенкам было не­сколько месяцев, он вывел им наружу слюнные протоки, так что мог следить за отделением слюны. Когда он этим щенкам показывал другую еду, кроме молока, именно хлеб и мясо, то никакого слюноотделения не было. Следовательно, сам по се­бе вид еды не есть возбудитель слюнной реакции, не есть та­кой агент, который до рождения связан с ней. И только тогда, когда эти щенки несколько раз поели хлеба и мяса, только тогда и один вид хлеба и мяса стал гнать слюну» [178].

Что же касается полового инстинкта, говорит В. М. Бехте­рев, «характеризующегося половым возбуждением, обусловли­вающим потребность освобождения от накопившихся продук­тов деятельности половых желез, то и здесь мы встречаемся первоначально с безразличным отношением к другому полу. Лишь индивидуальный опыт приводит к нормальному спари­ванию, которое и устанавливается благодаря жизненным усло­виям и связанным с ними воспитанием, т. е. прививанием со­ответствующих сочетательных рефлексов» |[24].

Взаимоотношения либидо и психики в приведенных наблю­дениях представлены в табл. 4.

Как видно из приведенной таблицы, повышение либидо в пе­риоде пубертатной гиперсексуальности сенсибилизирует все те отделы коры, которые могут быть связаны с половой сферой (Л.), и тем самым способствует формированию функциональ­ных половых условнорефлекторных комплексов. В свою оче­редь эти комплексы могут в последующем компенсировать сни­жение либидо (Кв. и К.) и определять его направленность (Ях.). В то же время четко видна и граница между нейро-гуморальным компонентом либидо и его психической частью, анатомофизиологическим субстратом которой являются корко-. вые условнорефлекторные комплексы. Поэтому, в противопо­ложность взглядам, связывающим либидо исключительно с

Таблица 4 Взаимоотношения либидо и психики

· Цифры в скобках указывают порядковый номер наблюдения

подкорковыми образованьями (прежде всего с межуточным мозгом), в либидо следует различать его нейрогуморальный и корковый компоненты. Их не всегда легко отделить в кон­кретных клинических наблюдениях, но когда они отдифференцированы, разделение это в значительной мере увеличивает возможность эффективного лечебного воздействия, ^показывая, какие компоненты поражены первично и за счет каких воз­можно добиться компенсации. Например, В. М. Бехтереву [23], К. И. Платонову [183] и др. удавалось гипнотическим внушением изменить направленность либидо.

Таким образом, в широком смысле понятие либидо включа­ет в себя так называемый энергетический (нейрогумо­ральный) компонент, который после периода юношеской гиперсексуальности обычно проявляется как общий фон, не име­ющий специфической сексуальной окраски и воспринимаемый как состояние психофизиологического комфорта, и половую доминанту. Последняя обусловливает специфическую сек­суально-эротическую окраску либидо, переключая внимание на сексуальный объект. И если энергетический компонент связан с функционированием врожденных, анатомо-физиологических, комплексов, то половая доминанта представляет феномен си­стемный, интегрирующий в нерасторжимое единство и врож­денные и индивидуально приобретенные (кортикальные, ус-ловнорефлекторные, сочетательные) механизмы: «...за поло­вою доминантою скрывается возбуждение центров и в коре, и в подкорковых аппаратах, и в продолговатом мозгу, и в пояс­ничных отделах спинного мозга, и в секреторной, и в сосуди­стой системе» [252]. Таким образом, в либидо наряду с нейро-гуморальным (энергетическим) компонентом следует выделять неразрывно с этим последним связанный корковый (условно-рефлекторный) компонент [49]. Двойственная природа либи­до, 1взаимодействие его нейрогуморального и коркового компо­нентов обусловливают значительные колебания его интенсив­ности при половом воздержании и под влиянием всякого рода чисто ситуационных моментов.