Делай, что должен и пусть будет, что будет.
Бой первый
Особый артиллерийский дивизион по истреблению танков Ивана Егоровича получил приказ: «Занять оборону около станицы Котельниковской и не дать немецким танкам выйти с юга к Сталинграду».
Вокруг станицы распласталась бескрайняя Великая Степь. Она напоминала гигантскую раскалённую сковороду. Поверхность степи выжжена беспощадным августовским солнцем.
– Здесь пойдут танки» – подумал Иван Егорович, – чтобы выжить, надо глубоко зарываться в землю».
Окопались. С запада стал нарастать гул немецких самолётов. Они летели тёмной тучей. Заняли воздушное пространство. Минуты ожидания бомбардировки – тягостны. Иван Егорович вжался в тесный окопчик. Почувствовал свою незащищённость. Прошлая жизнь показалась ему нереальной. Он год на передовой. Знает состояние страха. Даёт команду: «Возьми себя в руки – это всего лишь страх. Его необходимо контролировать. Он существует в моём сознании. Постарайся смотреть хладнокровно на реальность. Забудь, чему учили на гражданке. Правда войны – убей врага первым, иначе он убьёт тебя. Учись действовать эффективно».
Началось. Самолёты пикировали. Бомбы сыпались сверху с воем и присвистом. От их разрывов земля зашаталась, пришла в движение. Её разорванное тело – комья – засыпали бойцов и орудия. Бойцы понимали: матушка земля их сберегает. Они вжимались в спасительницу. Огонь, гарь, дым, пыль перемешались. Накрыли дивизион плотным покрывалом. Нечем дышать. Огонь поглотил кислород. Разогретая, перепаханная бомбами земля стонала. Источала боль, истекала людской кровью.
Бомбёжка закончилась. Живые поднимались. Стряхивали спасительницу. Откапывали товарищей и орудия. Переживания страха смерти бойцов сроднили. Они называли друг друга «браток». Бойцы выкатывали орудия на удобные позиции. Немецкие танки развернулись цепью, пошли в атаку. Открыли огонь по дивизиону. В дивизионе 16 противотанковых 76 мм. орудий. Снарядов мало. Иван Егорович даёт команду:
– Бить по танкам прямой наводкой. С близкого расстояния. Наверняка.
«Нас мало, очень мало – думал Иван Егорович, – за нашими спинами раскинулась громадная степь. За ней Сталинград и Волга. Сзади много земли. Этот рубеж – он наш. Сдать его немцам, отступить никак невозможно»
После первой атаки фашисты откатились назад. Вид степи – неузнаваемый. Земля почернела. На ней горят разбитые танки. Солнце в зените. Воздух звенит от зноя. Наступившая тишина – угрожающая. Нервное напряжение бойцов гасится стонами раненых. Иван Егорович понимал, что бой протекал несколько минут. Немцы ощутили огневую мощь дивизиона. Потеряв несколько танков – откатились. Это была разведка. Главный бой впереди. Даёт команду:
– Оказать помощь раненым. Тяжёлых отправить в лазарет. Разбитые орудия выкатить на 50 м вперёд от занимаемой позиции. Расставить, замаскировать так, чтобы их было видно с немецкой стороны. Боевые орудия закопать, замаскировать. Без команды не открывать огонь.
За свои 28 лет жизни Иван Егорович научился держать удары судьбы. 1937 год. Он управляющий. Его главного инженера арестовали. Обвинили в антигосударственной подрывной деятельности. Партийные органы и НКВД предложили исключить его из комсомола и вынести народное осуждение. Иван Егорович и коллектив отказались. Его осудили за превышение должностных полномочий и неподчинение властям. Дали полтора года тюрьмы. В тюрьме подготовил документы на пересмотр дела. Суд вторично рассмотрел, оправдал, восстановил в правах. Дома жена спросила:
– Скажи, Ваня, как ты, не будучи виновным, умудрился оказаться в тюрьме?
– Знал, что главный не виновен. Как руководитель, я отвечаю за судьбу своего подчинённого. Поступить иначе не мог. Совесть не дала сподличать.
Солнце склонилось на Запад. Оно слепило глаза советским артиллеристам. Немцы учли преимущество. Танки подошли на скорости к разбитым орудиям. Стали сминать, вдавливать в землю беззащитные молчаливые создания рук человеческих.
– Бить прямой наводкой! – дал команду Иван Егорович.
Танки, маневрируя между разбитыми орудиями, вынуждено подставляли уязвимые бока. Каждый расчёт орудий видел свою цель. Замысел командира – оправдался. Бойцы расстреливали немецкие танки. Подбитые, отползали. Мешали манёврам сзади идущим. Те не могли набрать скорость, чтобы смять, вдавить в землю сопротивляющийся дивизион. Замедлив ход, открыли огонь. Взрывы вспахивали землю, поднимали её вверх. Ухудшилась видимость.
До войны Иван Егорович учился заочно в Промышленной Академии. Увлекался изучением «психологии масс». В 30 – е годы на стройках индустриализации всей страны, советский народ проявил чудеса массового энтузиазма. Изучая это явление, он пришёл к мысли, что массовый энтузиазм может породить одна личность, у которой большая созидательная сила. Такая личность порождает в массах энтузиазм. За ним охотно идут обычные люди.
Иван Егорович чутьём угадал, что наступил критический момент боя. Кто окажется эффективнее, тот будет победителем.
– Нам нужен символ!
Ощутил, как его тело наполнилось энергией. Не раздумывая об опасности, взлетел на бруствер окопа. Бойцы увидели: в руке командира развивается красное знамя – символ победы советских войск. Его фигура на бруствере послужила призывом к действию. Бойцы в этот момент ощутили, время замедлилось, танки не так быстро двигаются. Наводчики успевают их выцелить. Расчёт произвести выстрел. Появилось чёткое взаимодействие. Пришло то состояние, когда в тела бойцов вселился боевой дух. Они принимают его команды и точно исполняют, стремясь выполнить своё предназначение – победить.
Иван Егорович стоял на бруствере окопа, видел, что бой склоняется в пользу дивизиона. Танки пристрелялись к тому месту, на котором он стоял. Яркая вспышка. Грудь опалило огнём. Тело стало непослушным. Медленно опустился на землю.
В памяти всплыла картина детства. Он маленький. Упал с крыши сарая. Почувствовал, что земля, по которой так приятно бегать босиком, может быть жёсткой, равнодушной, больно бить. Заплакал. Побежал к маме. Мама, высокая сильная, подняла его на руки. Крепко прижала к груди, пахнувшей молоком, хлебом, дымом.
– Не плачь, сынок. Боли не бойся. Она пройдёт.
И сейчас мать подняла его с земли. В его затухающем сознании она стала большой. Голова её упиралась в облака. Услышал:
– Боли не бойся, она пройдёт.
Смотрел с высоты на горящую внизу землю. От сильного ветра огонь в степи разгорелся. Встал стеной. Покатил на вражеские танки. Иван Егорович напрягся. Боль вернула ему сознание. Услышал голоса.
– Командир живой, только находится в бессознанке. Быстрее несите в медсанбат.
Никто не заметил, как солнце зацепилось за край земли. Оно прощалось с её обитателями. С кем навсегда, с кем на время. Напоследок осветило обгорелую обескровленную войной землю. Окрасило жёлтыми тонами раскалённый зноем небосвод и нырнуло во тьму наступающей ночи.
Ночью в кузове полуторки Ивана Егоровича везли в госпиталь. Он лежал на спине. Всматривался в августовское звёздное небо. Увидел две звезды, которые сойдясь, слились в одну большую яркую.
– Странно. Звёзды живут как люди. Влюбляются, соединяются. Где же моя звёздочка, Ксюша?
Его воображение собрало из звёзд лицо жены. Получилось. Она ему улыбалась.
– Значит жива. Ждёт меня.
Мысленно посылал ей привет.
– Ксюша, чтобы ни случилось, знай, я живой. Обязательно вернусь домой. Береги себя и наших мальчиков.
Иван Егорович закрыл глаза, впервые за год военных действий спокойно уснул.
Бой второй.
Апрель. Черноморская степь украсилась цветущими травами. Лёгкий ветерок разносил аромат прогретой земли. Солнце сверкало в бледно-голубом небе. Жаворонки, застыв в воздухе, пронзительно пели брачные песни. Иван Егорович обрывает своё очарование степью.
– Сейчас война. От того, как мы подготовимся к бою, будет зависеть наша жизнь. Немцы, на прорыв бросят тяжёлые танки. В лоб их не возьмёшь.
– Орудия расставить в шахматном порядке. Командирам учесть сектора обстрела.
Окопались. Замаскировались.
Из-за сонных курганов показались серо-зелёные танки. Шли клином. Остриё направлено на дивизион Ивана Егоровича. Даёт команду:
– Бить прямой наводкой.
Над степью стоит грохот. Огонь, дым, пыль накрыли степь серым облаком. Некоторым удалось пройти первый эшелон обороны. Их встретил огнём второй. Танки крутились, как звери в западне. Подставляли свои бока. Прервалась связь. Над степью поднялось огненное зарево. Небесным богам не снились силы, которые выпустили люди, уничтожая друг друга. Иван Егорович бегает от орудия к орудию. Как он не сгорел в таком огне, известно его судьбе.
Кто-то коснулся его плеча. Он резко обернулся. Увидел, как сзади мелькнула серая тень. Она метнулась к орудиям первого эшелона. В степи жарко, как в парилке. Огонь и солнце раскалили матушку-землю. Иван Егорович почувствовал, как мороз прошёл по его спине. Стало страшно. Видит. В середине первого эшелон орудие не работает. Слышит.
– Задействуй волю! Ты командир, обязан быть там, где бойцам трудно.
Рывок. Он у орудия. Тела бойцов разбросало взрывом. Обнимает каждого. Оттаскивает в сторонку. Из открытых, рваных ран изливается кровь. В голове одна мысль:
– Действовать! Действовать! Действовать! Закрыть брешь в обороне.
Хватает снаряд. Засылает в ствол. К орудию подползает молодой лейтенант «пухнарь». Лицо его ещё не знало бритвы. Он недавно пришёл в дивизион из артучилища. Иван Егорович показывает ему пальцами, как рефери боксёру в нокдауне. Тот вытаращил глаза
– Товарищ майор спятил!
Иван Егорович скалит зубы. Лейтенант понял, оскалился. Иван Егорович – Подавай снаряды! Лейтенант в шоке, а снаряды подаёт, подаёт. Так бывает.
Встав на огневой рубеж, забудь о себе. Могучий дух войны приходит к тому, кто готов, не считаясь с собственной жизнью, ловить, исполнять его команды.
Иван Егорович отыскивает цель. Собран. Движения точны. Не торопится. Из-за завесы дыма выплывает тяжёлый танк. Время остановилось. Танк замедлил ход. Повернулся боком. Иван Егорович подводить планку под моторный отсек. Дёрнул за шнур. Орудие подпрыгнуло. Танк дёрнулся. Затих. Задымил. Вспыхнул. Чёрные тени фашистов выпадают из танка в горящую степь.
Ура! Ура! Подбили! Что-то не видно немецких танков?
В ответ лейтенант нелепо и смешно разводит руками. Обнимаются. Смеются до слёз. Иван Егорович приходит в обычное состояние.
– Командир, это истерика. Она посещает всех после тяжёлого боя.
Бой закончился. Танки отступили. В ушах, словно «музыка сфер», стоит звон. На Иване Егоровиче гимнастёрка разорвана в клочья. Тело посечено осколками. На закопчённом лице, в улыбке сверкают белые зубы. В глазах горит незатухающий огонь прошедшего боя.
Бой третий.
Полк на марше. Во главе колонны Иван Егорович. Он зам командира полка по строевой части. Неожиданно на дороге появились немецкие танки. Впереди возвышенность. За ней волнистая местность. В одной стороны горы Южные Карпаты, с другой – глубокое ущелье. Подумал – неудобное место для дивизиона. Тяжёлое предчувствие сжало сердце. Отдаёт приказ:
– Выкатить орудия на возвышенность. Приготовиться к бою.
Доложил по рации командованию:
– Впереди танки.
Ответ:
– Принять бой.
Сообщил:
– Танков много. Долго не продержимся.
Ответ:
– Принять бой. На помощь идут танковые соединения.
Немецкие танки подошли, открыли огонь. Шквал огня обрушился на дивизион. Бойцы прижимались к земле. У них одна задача – работать на опережение. Зажечь ближайшие танки. Не дать им раздавить орудия.
Бой только начался. Несколько орудий вышло из строя. Иван Егорович расставил бойцов по уцелевшим. От интенсивного огня стволы орудий раскалились. Возвышенность, как большой костёр, горела. Пламя и дым поднимались вверх. Бой затих. Дым стелился над землёй. Робкие лучи солнца освещали местность. Ивану Егоровичу вернулось осознание действительности. Танки медленно проплывали мимо дивизиона. Орудия молчали. На ногах ни одного бойца. Он один. Ясность обострила работу органов чувств. Картина боя хорошо просматривалась. Он отчётливо воспринимал движение танков. Разум молчал. Ничто не мешало вести орудие к цели. Схватил бронебойный. Загнал в ствол. Танк делает маневр. Обходит препятствия. Чутьём угадывает его разворот. Поймал цель. Рванул за шнур. Орудие рявкнуло. Подпрыгнуло. Снаряд пробивает бочину танку. Он дёрнулся. Замер. Из завесы дыма выплывает другой. Иван Егорович бьёт. Снаряд попадает в лобовую часть. Сила удара качнула танк. Механик выправил ход. Направил машину на работающее орудие. Танк ведёт огонь. Кругом носятся огненные смерчи. Время сжалось. Иван Егорович схватил с земли последний снаряд. Обтёр ладонью грязь с головки. Загнал в ствол. На пути танка – разбитое орудие. Танк давит его. Иван Егорович дёрнул за шнур. Орудие вздыбилось. Подпрыгнуло. Выстрела он не слышал. Вспышка. Фашистский танк замер на разбитом орудии. Через мгновение – вспыхнул. Иван Егорович лёг грудью на казённую часть орудия. Мелькнула мысль:
– Всё, что мог, я сделал!
К месту боя подошёл полк. Немецкие танки отступили. Однополчане увидели, что работало одно орудие. Около него Иван Егорович. Его окружили молодые бойцы. Старшие, поклонившись, молча отходили в сторону. Иван Егорович ничего не мог сказать. Речь отнялась. Из ушей шла кровь. Белки глаз стали красными. Из груди вырывались хриплые звуки. Он показывал однополчанам рукой на полегших бойцов, на разбитые орудия. Радость победы не ощутил. В тот момент его заполнило чувство невосполнимой утраты. Часть души, которая умела радоваться, ушла. Она схоронилась в невысоких лесистых Карпатах.
Бой четвёртый
Полк Ивана Егоровича завязал тяжёлые бои под Будапештом. Немцы окружили город тройным укрепрайоном. Для обороны подтянули около четырёхсот танков. Шли уличные бои. В разбитых зданиях засевших немцев приходилось выбивать из орудий. Одним из боеспособных немецких укреплений считались танки, врытые в землю.
Иван Егорович придумал обманку. Бойцы выкатывали на огневой рубеж противотанковое орудие. Танк его обстреливал. Иван Егорович фиксировал расположение танка. Искал удобное место, откуда можно поразить противника.
Он стоял у орудия. Корректировал огонь. У самых ног разорвался снаряд. Осколки ударили в лицо. Голову откинуло назад. Опалило огнём. Казалось, что искры разлетелись от головы в темноту. Он ощутил глубокое падение. Оказался в пустыне. Кругом белый горячий песок. Его ноги не ощущают земной тверди. Тело погружается всё глубже и глубже. Вокруг нет ни растительности, ни знакомых предметов. Над головой светит яркое солнце. Оно слепит. Печёт голову. Она от боли и сильного жара раскалывается, будто кто-то засунул её в горящую печь, там сжимает клещами. Он попытался защититься руками. Они вязнут в горячем песке. Ни один звук не проникает в сознание. Его окружает безмолвие. Кричит:
– Ксеня! Ксюша, подойди! Помоги выбраться из зыбучего песка. Он затягивает меня.
Борясь, Иван Егорович обретает силу. К нему возвращается сознание. Нестерпимо болят голова, лицо, шея. Они забинтованы. В ушах стоит звон. Понемногу дают пить, что-то сладкое. Оно сушит рот. Он просит воды. Говорят:
– Воду пить нельзя. У вас разбит передний щит лица. Разбиты кости носа. Разорваны губы. Выбиты зубы. Повреждена верхняя челюсть, нёбо, основание черепа. Обезболивающее средство – морфий и спирт. Врачи выбрали спирт. Знали о привычке тела к морфию.
Ночью, во сне к нему приходит жена Ксюша. Они вспоминают минуты счастливой семейной жизни. Первое знакомство. Как он зашёл в бухгалтерию, увидел девушку. Не мог отвести от неё глаз. Увидел, ощутил своим существом – это единственная возлюбленная, с которой он создаст семью. Они пройдут свой путь по жизни, помогая и защищая, друг друга. Образ Ксени заполняет его. Открывает потаённые уголки души. Радостно ему смотреть на Ксеню. Какие-то силы окружают её хрупкий девичий облик. Иван Егорович делает к ней шаг.
На следующую ночь он засыпает с надеждой, что к нему придёт Ксюша. Вошла она. Села в изголовье. Палата осветилась оранжевыми красками. Он говорит, что ждал её. Только она сможет вытащить его из состояния боли, в котором он находится. Ксюша протягивает к нему руки. Водит вокруг его головы. Он чувствует, что от её рук исходят животворящие силы. Они снимают боль. Слышит её голос:
– Ваня, Ванечка, не сдавайся. Борись! Ты нам очень нужен. Без тебя мы не выживем в этом мире. Твои мальчики спрашивают: «А где наш папа? Когда закончится война? Когда он будет жить с нами?» Ванечка, боль уйдёт. Ты будешь здоров, будем вместе. Мы тебя очень любим!
После таких ночей Иван Егорович чувствовал, как его почти уничтоженное тело, наливается новой силой. Каждая клеточка оживает. Ксюша приходит в палату, когда ему становится особенно плохо. Когда нет сил противостоять губительному, разрушительному процессу. Под воздействием её любви в нём оживало ответное чувство. Он знал, боль его покидает. Её место занимает предчувствие скорого выздоровления. Понимал Иван Егорович, что любовь к своей возлюбленной, любовь к детям, к тому месту на земле, где ты пригодился, где было тебе так хорошо, спасает людей.