Е.В. Пчелов,
Кандидат исторических наук, РГГУ
От редакции. Вопрос о начале русской государственности носит дискуссионный характер. Учитывая это, редакция журнала обратилась к известному специалисту в области истории России, историографии, источниковедения, палеографии, заведующему кафедрой вспомогательных и специальных исторических дисциплин факультета архивного дела Историко-архивного института РГГУ Е.В. Пчелову с просьбой раскрыть современное научное понимание этого вопроса. Надеемся, что его статья будет полезна учителям истории, методистам по истории, преподавателям ИПК и педагогических вузов.
Ключевые слова: норманнская теория, Миллер, Ломоносов.
Норманнская теория
В 2012 г. был официально объявлен 1150-летний юбилей российской государственности. За ее условное начало взята дата 862 г. — год призвания на княжение трех братьев-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора. Эта дата известна из древнейшей из дошедших до нас летописи — «Повести временных лет», и это первое событие из истории России, которое имеет точную летописную датировку. Поскольку от Рюрика пошла большая династия русских князей и царей, правившая на Руси на протяжении почти семи с половиной веков, и именно начиная с него можно проследить непрерывную череду правителей России, то призвание Рюрика можно считать началом истории государственной власти в нашей стране.
Династия Рюриковичей, как «становой хребет», скрепляла собой многие века русской истории. Рюриковичи — это то, что объединяет Древнюю, домонгольскую Русь с Русью удельной и затем Московской, с Московским царством, а через свойство — и с династией Романовых, и с Российской империей.
Разумеется, государство не создается одномоментно. Но есть события, являющиеся знаковыми для образования государств, и к числу таких событий, безусловно, может быть отнесено начало правившей династии. Начало же династии Рюриковичей ознаменовано призванием варяжских князей на Русь, произошедшим в 862 г.
Такой взгляд был характерен уже для древнерусских летописцев, придававших призванию варягов большое значение (наряду с некоторыми другими событиями ранней русской истории), а в императорской России, со времен Николая I, именно 862 г. официально считался годом начала истории нашей страны. В 1862 г., как известно, состоялись торжества по случаю 1000-летия России, в память о которых остался великолепный монумент в Великом Новгороде, где собственно и началось, согласно известию «Повести временных лет», княжение Рюрика.
По своему смыслу юбилей российской государственности имеет полное право на существование, и он действительно исторически обоснован (в отличие от некоторых надуманных юбилеев недавнего времени). Реальность события, которое за ним стоит, научным сообществом сомнению ныне не подвергается. А условность летописной даты нисколько не умаляет ее значения. Ведь каким-то образом летописец эту дату определил, и, как бы то ни было, именно она является отправной точкой в истории первой правившей в России династии, в истории государственной власти, следовательно, и российской государственности.
Однако вопрос о призвании варягов имеет непростую «наследственность», связанную с «проклятым вопросом» русской истории — так называемой норманнской теорией и ее идейной оппозицией — «антинорманнизмом». Хотя в исторической науке этот вопрос уже давно и вполне успешно решен, в околонаучных кругах (а тем более, в сознании обывателей) до сих пор появляются рецидивы тех напряженных споров, которые сопровождали его на протяжении двух веков историографического существования.
Ранняя русская история, история языческой Руси, в массовом сознании наполнена различными мифами (чего стоит хотя бы знаменитая «В(е)лесова книга», давно признанная исторической наукой фальшивкой!). Многотысячными тиражами издаются фантастические книги по якобы древней истории славян и русов, «расшифровываются» загадочные письмена, романтизируется и фальсифицируется славянское язычество.
Начало нового века ознаменовалось своеобразной реанимацией давно отвергнутых наукой идей и взглядов и прежде всего так называемого антинорманнизма, отсылающего к историографическим построениям полуторавековой давности. Именно поэтому необходимо четко обозначить современный научный взгляд на эти вопросы и рассмотреть их с позиции научных данных, а не псевдонаучных рассуждений, столь популярных сегодня.
Казалось бы, сам текст «Повести временных лет» не оставляет сомнений в этническом происхождении варягов. Они однозначно ассоциируются с «русью», а та столь же однозначно помещается в контекст североевропейских народов скандинавского региона. Варяги в летописи — своего рода собирательное наименование этих племен, среди которых летописец называет свеев (шведов), урманов (норвежцев), готов (жителей о. Готланд).
«Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти», — отмечает летописец в статье под 862 г.
Да и само происхождение слова «русь» летопись связывает с варягами:
«А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались Русью, а прежде были славяне» («Повесть временных лет» под 898 г.).
Иными словами, название «русь» пришло вместе с варягами и не является исконно славянским.
По поводу происхождения этого слова высказывались разные гипотезы. Но одно можно сказать абсолютно точно: популярная когда-то точка зрения о связи названия «Русь» с названием одного из притоков Днепра, реки «Рось», абсолютно несостоятельна.
Наиболее аргументированной в настоящий момент является гипотеза о скандинавском происхождении этого слова через финское заимствование. В основе этого названия лежит реконструируемый древнескандинавский корень -rop -, восходящий к древнегерманскому глаголу в значении «грести». Этот корень отразился в ряде форм, означавших как «греблю», «весло», «плавание на весельных судах», так и самих участников таких плаваний, которые обозначались словами ro}rsm£en, ro^skarlar.
В VI—VII вв. (т.е. еще в довикингскую эпоху) скандинавы проникают в Западную Финляндию и северную Прибалтику, а позднее и далее на восток. Отправлявшиеся в Восточную Европу, пути по которой проходили по рекам, они именовали себя росами (викингами называли себя скандинавы в морских плаваниях на Западе). В финских языках (а финно- угорские племена, такие как чудь, весь, меря, занимали огромные территории на севере, в том числе и на севере будущей Руси) это слово приобрело форму ruotsi. В финском и эстонском языках до сих пор так называют шведов. Затем через финское посредничество слово пришло к восточным славянам, где приняло форму «русь». Поскольку скандинавские князья и их дружина играли большую роль в образовании Древнерусского государства, то слово, использовавшееся для обозначения этого скандинавского слоя в восточнославянском обществе, перешло на подвластные племена и стало названием страны.
Русские летописи называют Рюрика и его братьев варягами. Однако слово «варяг» имеет позднее происхождение и появилось, по всей видимости, только на рубеже X-XI в. Впервые оно зафиксировано в конце 1020-х гг. в произведении великого ученого-энциклопедиста арабского мира ал-Бируни. Варягами (в древнескандинавском варианте — vaeringjar, прототип русского слова «варяг») назывались воины-скандинавы, которые служили наемниками в византийском императорском войске. Само слово восходит к скандинавскому корню var, что означает «обет» или «клятва». Иными словами, варяги — это те, кто давал клятву верности при поступлении на службу.
Во второй половине XI — начале XII в., когда началось русское летописание, слово «варяги» было хорошо известно как обозначение скандинавов, находившихся в Восточной Европе. Поэтому оно и было перенесено летописцем на «варягов» IX в., в том числе и на Рюрика с братьями. Сами же они варягами себя не называли. Сейчас мало сомнений в том, что эти «варяги» как раз и именовали себя росами, т.е. русью (в восточнославянском варианте этого слова). Русь же в древнескандинавских источниках именовалась Гардар (Гарды) («поселения», позднее переосмыслено в «города»), а название Гардарики («страна гардов») становится общеупотребительным только начиная с XIII в. Новгород скандинавами именовался Хольмгард, Ладога — Альдейгьюборг, Киев — Кэну- гард, а Константинополь — Миклагард (буквально — «великий город»).
Само по себе иноземное происхождение правителей государства и даже некоторой части военной и торговой элиты (а варяги на Руси были в большинстве своем или воинами, или торговцами) — явление отнюдь не уникальное в мировой истории. Вспомним, что, например, слово «болгары» (как и правящая династия в Болгарии и ее окружение примерно в те же времена, что и варяги на Руси) имело совсем не славянские, а тюркские корни. Можно привести и много других примеров. Но если происхождение династии напрямую увязывать с происхождением государства, этот факт мог показаться вызывающим: в самом деле, раз Рюриковичи и их окружение были варягами, значит, варяги и создали Русское государство, на что местные славяне, получается, оказались неспособны.
Именно эта мысль оказалась главной во всех «варяжских» спорах (научных и общественных) с середины XVIII до середины XX в.
В XVIII и даже в первой половине XIX в. такие представления о формировании государства, об истории раннесредневековой Восточной Европы и роли тех или иных этносов в ней, сопряженные с процессом утверждения национального самосознания, были естественны. Но когда историческая наука стала настоящей наукой и был накоплен огромный фактический материал, а методы исследования приобрели качественно новый характер, эти представления ушли в прошлое. Тем более странны они сейчас, в современном мире, казалось бы, ушедшем от поисков национальной исключительности и национальных приоритетов. Тем не менее варяги до сих пор еще остаются болевой точкой русской истории.
Начало этой долгой дискуссии было положено в XVIII в. (хотя имело и некоторую предысторию).