До войны наша семья жила в Ленинграде.
Отец, Стволинский Вениамин Менделеевич – 1905 г. р.
Мама, Вера Павловна 1909 г. р. Старшая сестра Дина – 1929 г. р.
И мы – Аня и Софья – близнецы 1934 г. р. («маленькие»).
Папа – студент железнодорожного института – к моменту выпуска имел троих детей. Жили трудно. Но «маленькие» уже подрастали. Мама смогла выйти на работу. Папа устроился старшим инженером в серьёзную организацию. Жизнь налаживалась.
Летом 41-го Дина была в пионерлагере, а мы – на даче в Лигово у родственников. Природа в тот год подарила прекрасную весну с цветущей сиренью, тёплое лето. Вдруг приехал папа. Обрадоваться мы не успели. Он был очень взволнован. Сообщил, что нужно возвращаться домой, в Ленинград, потому что началась война. Мы выехали сразу.
Город уже изменился: по улицам ходили дежурные с противогазами – в основном женщины. На окнах стали появляться наклеенные полоски из газет, чтобы не вылетали стёкла.
Первое из сохранившихся папиных писем было адресовано старшей дочери в лагерь:
«16.07.1941
Здравствуй, Диночка, письмо пишет папа. Значит, я дома и волноваться тебе нечего. Но ты же понимаешь, что нашу Родину нужно защищать. Так что если я и уйду в Красную Армию, то ты не огорчайся.
Очень хорошо, что вы работаете, помогаете колхозу.
Доченька, всех детей вывозят из Ленинграда. Мама очень плакала. Запомни, пожалуйста, что Анечка и Софочка уехали в Ярославль В Деточаг №2 Фрунзенского района. Не волнуйся и не плачь.
Ну, будь здорова. Целуем тебя. Папа и Мама. Слушайся руководителей. Твой отец, Вениамин Стволинский.»
Опасения папы были не напрасны. Многие дети в годы войны затерялись на просторах Советской земли. Вот и наш детский дом в связи со стремительным наступлением фашистских войск на Ярославль отправили на Урал.
И потянулись бесконечные годы войны. Наши – в детдоме, сестры – в блокадном Ленинграде, где она, чуть не дошедшая до безумия, готова была есть экскременты, чтобы выжить; мамины – в тылу на заготовках, и папины – на передовой,куда он ушёл добровольцем, имея «бронь». Сколько горя, надежды, больших потерь и маленьких радостей вместили в себя эти годы. Для нас – малышей-близняшек, для нашей семьи, для большой страны, сплотившейся в общей беде.
Судьба приводила отца и на Невский пятачок, и в осаждённый город. Как-то после ранения, отпущенный домой на побывку, он не нашёл семью и отдал приготовленные гостинцы соседям. Однажды в поисках супруги, опять же в отпуске по ранению, он потерял лишний день и был отправлен в штрафбат.
В общем, «хватил лиха» не меньше других. Но всегда на дорогах войны сопутствовали ему думы о близких. Его любимой песней была «В землянке». Часто
повторял он: «Мне в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви».
Меж тем, война перемещалась на запад. И настрой уже был всё победнее. А тоска по дому лишь обострялась:
«3.12.1944
Здравия желаю вам, милые, дорогие.
С наступающим Новым годом!
Когда же я получу от вас письмецо и буду знать, живёте ли вы все вместе. И как у вас течёт жизнь. Неужели не для меня сложена песня
«И подруга далёкая мужу весточку шлёт,
Что любовь её женина никогда не умрёт.
Всё, что было загадано, всё исполнится в срок.
Не погаснет у женушки для него огонёк.
И приятно и радостно на душе у бойца.
От такого хорошего от её письмеца.
И врага ненавистного крепче бьёт муженёк
За любимую женушку, за родной огонёк.»
Ну, раз расписался, так уж слушай до конца.
Страшно ревную тебя, Верочка.
Чего, как ты знаешь, раньше не было.
Но и раньше любил тебя больше жизни. Ты же у меня – красавица. Я мечтаю только о жизни с вами, мои дорогие, где бы то ни было. Уже год прошёл после нашего последнего свидания. И сколько ещё пройдёт? Сердце разрывается при одних мыслях об этом.
Когда же сумею свободно вздохнуть и отдохнуть на твоей груди, ласкать твои шелковистые волосы и целовать твои мудрые глазёнки?»
Перечитывая это письмо, я вспоминаю, каким ласковым и добрым человеком был мой папа. Во дворе о нём слагали легенды. Например, пересказывали случай, когда он – отец троих детей – вышел вытряхнуть ковры. И так заигрался с мальчишками в футбол, что ковры у него украли. Помню, как он сажал меня маленькую на своё колено «катал» и приговаривал: «Рига-Рига-Рига-Рига… В Риге папа родился».
…А война шла на убыль. Наступила весна сорок пятого. Пришло ещё одно папино письмо:
«7.04.1945
Здравствуйте, мои дорогие!
Я уже вам писал, что был 22.03 ранен в тазобедренный сустав с правой стороны – рана глубокая. Два раза делали операцию и вынули много осколков и ещё много осталось.
Не расстраиваетесь и не сердитесь, что не писал. Было быстрое наступление, что некогда было даже спать.
Миленькие, трудно писать. Ещё из этого госпиталя не писал в Советский Союз. Нахожусь в Германии. Будьте здоровы. После шестимесячного лечения приеду в отпуск. Пока лежу в гипсе – вся правая часть и живот. Я очень слаб здоровьем.
Целую, ваш муж и отец, Вениамин Стволинский.»
Ну вот, папа ранен. Это плохо потому, что ему плохо. Это хорошо потому, что его могут отпустить выздоравливать домой. Тем более, что мама наконец-то приехала за нами и забрала нас с Соней из детского дома. Как ни старались наши юные девушки-воспитатели заменить нам родителей, но в семье лучше.
Советские войска приближались к Берлину. Ленинград оживал и начинал восстанавливаться. Снова зазеленела трава.
Вот и Победа. Наша Победа! Это наш папа победил фашистов. Он скоро вернётся. Посадит меня на колено и скажет: «Рига-Рига…». Он побежит играть в футбол с мальчишками. Он будет строить метрополитен. Чтобы, как в Москве. Он…
«Уважаемая Вера Павловна!
Я хочу сообщить Вам печальную весть. Ваш муж Вениамин Менделеевич Стволинский лежал у меня в палате. Был тяжело ранен в правый коленный сустав. После получилось заражение крови. Как ни старались, но спасти не удалось. Он скончался от ран 29 апреля. За десять дней до окончания войны.
Прошу не расстраиваться. У Вас есть детишки, которых нужно вывести в люди.
С приветом, медсестра Нина Кудрявцева.
27.05.1945»
Папа!!!
Мама сумела вывести нас в люди. Красавица, умница, она больше не вышла замуж. «Поднимала» нас. Работая старшим официантом в Доме культуры Ильича, она сумела дать нам образование. В последний год её парализовало, и мы ухаживали за ней. Её не стало в 1954-ом.
Папа, у тебя было три дочки, а внуки – в основном мальчики. Они уже старше тебя. Растят детей. Мы их тоже выведем в люди.
Сегодня я – последняя из твоих дочерей, оставшаяся в живых.
Я – живая память о тебе. А ещё твои внуки. И правнуки, старший из которых родился 29 апреля 1989 года. Они расскажут о тебе детям.
Это тоже твоя победа.
Твоя дочь, Анна Вениаминовна Соколова.
P. S. 1: Хор мальчиков Красносельского района Санкт-Петербурга в гастрольной поездке по Польским городам посетил захоронение Советских воинов под городом Данциг. На одной из плит нашли надпись «Старший лейтенант Вениамин Стволинский».
P. S. 2: Песня, посвящённая В. Стволинскому его внуком Д. Соколовым:
Последнее письмо Деда.
Тает лёд, и сходит снег
С рек.
Но такие у весны
Сны,
Что хочу перечеркнуть
Путь,
Будто нет никакой войны.
Лечит душу, словно врач,
Грач,
На озимый на посев
Сев.
От родных привет несёт,
Шлёт.
Тот, который мы так ждём все.
За него готов шагать
В гать.
Через стужу, через зной,
В бой.
Чтоб могли вы не тужить,
Жить. –
До Берлина нам «подать рукой».
В бой идя, писал домой
Мой
Так последний свой привет
Дед.
Но в Берлин не дошагал –
Пал,
Чтобы мирным этот мир стал.
Тает лёд, и сходит снег
С рек.
Не остался от тех лет
След.
Но я должен доглядеть
Ведь
Ту весну, что не дожил Дед.