В зрелой лирике Лермонтова много говорится о печали, о бесперспективности жизни, об одиночестве.
Стихотворение «Завещание» — монолог умирающего офицера, участника Кавказской войны, обращенный к одному из друзей, его боевому соратнику. Он уходит из жизни, утешая себя тем, что честно выполнил воинский долг, и просит передать привет краю, где он родился и вырос. Подлинный герой «Завещания» вряд ли офицер-«кавказец», каких тогда было много. Можно согласиться с Д.Е. Максимовым, утверждающим, что в «Завещании» образ героя стихотворения, заурядного армейского офицера, по существу, сливается с лирическим образом автора [11].
И не случайно Белинского напугало «Завещание» своим трагическим тоном. «...Последние стихи этой пьесы,— писал он В. П. Боткину в январе 1841 года,— насквозь проникнуты леденящим душу неверием в жизнь и во всевозможные отношения, связи и чувства человеческие» [14].
«Завещание», как и другие поздние произведения Лермонтова, поражает не только «нагой простотой» языка, которая, по словам Пушкина, есть главное свойство поэзии. Эти произведения поражают философской глубиной смысла. Ну что, казалось бы, необычного в сюжете «Завещания»: умирающий офицер дает другу, едущему в отпуск с Кавказа в Россию, ряд поручений? Но что он говорит при этом? Щемящие душу слова звучат в его признании:
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж... Да что? моей судьбой,
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен. [7]
Ведь это же Лермонтов о своей судьбе говорит! Вот какое мирочувствие, мироощущение складывалось у поэта к концу его земного пути.
Тремя годами раньше трагические признания поэта прозвучали в стихотворении «Гляжу на будущность с боязнью...». Вторая строфа этой горькой по настроению вещи воспринимается как итоговая: вот что дал поэт «земле» и что она дала ему:
Земле я отдал дань земную
Любви, надежд, добра и зла;
Начать готов я жизнь другую,
Молчу и жду: пора пришла;
Я в мире не оставлю брата,
И тьмой и холодом объята
Душа усталая моя;
Как ранний плод, лишенный сока,
Она увяла в бурях рока
Под знойным солнцем бытия. [7]
При всей, казалось бы, безнадежности этих «итогов» поэт хочет начать жить по-другому. Он говорит, что ищет кругом «души родной » [7], ждет «вестника избавленья » [7], который поможет ему открыть «жизни назначенье » [7].
Д.Е. Максимов, объединив в одну группу поздние лермонтовские стихотворения «Завещание», «Гляжу на будущность с боязнью...», «Сон», пришел к выводу о единстве их лирического героя. Оно заключается в том, что герой «думает о своей отверженности, трагическом одиночестве, роковом неустройстве своей, а может быть, и общей жизни, приближаясь к той опасной границе, за которой все «все равно » [7].
Какие же обстоятельства толкали поэта к этой «границе»?
Может быть, ни у одного из великих русских поэтов XIX века (исключая Пушкина) в их жизни не выступает с такой неотвратимой последовательностью взаимозависимость творчества и личной судьбы, как у Лермонтова.
В стихотворении «И скучно, и грустно », написанном поэтом в 1840 году, внутренние противоречия определены в первых и последних строках. Мотив одиночества, «красной нитью» проходящий через все произведение, подводит к скептическому сознанию бренности жизни:
Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем
вокруг, -
Такая пустая и глупая шутка...[7]
Рядом с мотивом одиночества присутствует еще один мотив. Если раньше одиночество романтического героя рассматривалось как естественная позиция избранной личности, то теперь во внутреннем мире герой не видит никаких идеалов:
Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? – там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно… [7]
Желания, любовь, страсти, то есть те переживания, в которых герой хотел бы найти себя, и таким образом найти смысл жизни, отвергаются из-за их временности, конечности, а не потому, что они не представляют никакой ценности.
Внутренний монолог героя способствует раскрытию его противоречий, через которые выражается противоречие жизни вообще.
Летом 1841 года, незадолго до гибели — за месяц, а может, за неделю; точная дата неизвестна и, верно, уж никогда не будет известна, — Лермонтов написал одно из самых глубоких своих стихотворений — «Выхожу один я на дорогу...». По слову Белинского, оно даже среди лучших созданий Лермонтова принадлежит (вместе с «Тамарой» и «Пророком») «к блестящим исключениям» [6]. Лермонтов, когда писал эти стихи, не мог знать, что путь его завершается, что жить ему осталось считанные дни. Но удивительно, что об этом как будто знают сами стихи: многие сквозные мотивы лермонтовского творчества находят в них завершение или, скажем точнее, завершающую полноту выражения.
Вспомним вторую и третью строфы:
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом....
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чем?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть! —
Вокруг — гармония, а в душе — боль, хочется «забыться»... Ситуация отчасти знакомая... Для лермонтовской лирики почти закон: там, где вокруг «я» достаточно отчетливо обозначена какая-то конкретная реальность, «я» стремится из этой реальности выпасть — забыться, перенестись душой, мечтой, воображением и т. д. в иные края, в иные времена.
Вот (к примеру) юношеский опыт, навеянный семейными преданиями о шотландских предках рода Лермонтовых:
Зачем я не птица, не ворон степной,
Пролетевший сейчас надо мной?
На запад, на запад помчался бы я,
Где цветут моих предков поля...
Последний потомок отважных бойцов
Увядает средь чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но нездешний душой...,
О! зачем я не ворон степной?...
(«Желание », 1831) [7]
Вот зрелый шедевр — «1-е Января » (1840): на шумном светском празднике, «пестрою толпою окружен»,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.
И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться,— памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком; и кругом
Родные всё места... [7]
Или взять многозначительные строки из неоконченного стихотворения 1839 г. (где «он» — персонаж, несомненно, родственный по духу автору):
На буйном пиршестве задумчив он сидел
Один, покинутый безумными друзьями,
И в даль грядущую, закрытую пред нами,
Духовный взор его смотрел. [7]
С.В.Ломинадзе так охарактеризовал одно из лучших лирических произведений поэта: "В «Выхожу один я на дорогу...» стремление лирического «я» выпасть из наличной реальности в известном смысле достигает предела. Ведь здесь он не среди бездушной «толпы» или «чуждых снегов»; окружающая среда не враждебна, а благожелательна к нему. И все равно: «Я б хотел забыться и заснуть! » Отметим и то, что явь, вытесняемая сонным видением, как «пестрая толпа» — «родными местами» детства или как «полдневный жар в долине Дагестана » — «вечерним пиром, в родимой стороне » [7] (если вспомнить еще одно знаменитое стихотворение), это уже не только явь конкретных жизненных обстоятельств. Не от шумного праздника хочется «забыться», а от всей своей жизни с ее прошлым («и не жаль мне прошлого ничуть») и будущим («уж не жду от жизни ничего я»), и от всего мироздания с «землей» и «небесами». Впервые в лермонтовской лирике в целом мире не находится места, куда, «забывшись», хотелось бы «перенестись» душой. Поразительно, что вся полнота неприятия мира лирическим «я» обнаруживается в тот момент, когда его переполняет молитвенный восторг перед миром:
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом....[7]
Это ведь не объективные наблюдения и не «картины природы», это трепетный отклик души на красоту и гармонию мироздания" [15].
Мечта о преобразовании жизни на земле, желание отвлечь от нее и сохранить для человека только самое поэтическое, прекрасное и высокое - вот пафос этого знаменитого стихотворения. И речь здесь идет не об отдельной стране, а именно о всей земле, о всем человечестве.
Поэтическая фантазия Лермонтова поднимала его на такие высоты, с которых его взору открывалось все мироздание. Он видит себя один на один с безбрежным миром. Лермонтову дано было видеть мир с высот, достижения которых в реальности стало возможно лишь в наше время. Он видел, как "спит земля в сияньи голубом", и слышал, как "звезда с звездою говорит".
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь; [7]
В его словах отчетливо звучит желание оставить о себе память на века, поэт хочет, чтобы над ним «вечно зеленея, темный дуб склонялся и шумел». В какой-то степени это произведение можно считать пророческим, так как желание Лермонтова все же осуществилось. Погибнув на дуэли, он не только остался в памяти людей как блистательный русский поэт, но и вдохновил своим творчеством последующие поколения. И, тем самым, выполнил свою миссию, которая была предначертана ему судьбой.
Заключение
М.Ю. Лермонтову выпало жить и творить во эпоху жесткой политической реакции, царившей в России в первой половине XIX века. Картину несовершенства мира дополнили трагические воспоминания детства. Это сформировало его как наблюдателя жизни, грустного и философски-мечтательного. Но чаще всего лирический герой в стихах Лермонтова – это личность, не забитая одиночеством, а гордая, противопоставленная несправедливому миру и обществу. Лирический герой Лермонтова она не просто одинок, он полон энергии, чистого благородного негодования. Он хочет изменить реальность вокруг себя. В лирике поэта отразился весь его многогранный духовный мир.
Список цитируемой литературы
1. Лотман, Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин, Лермонтов, Гоголь: Кн. для учителя / Ю.М.Лотман. - М.: Просвещение, 1988.- с.64.
2. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - с.313.
3. Демидов, А.Б. Феномены человеческого бытия /А.Б.Демидов. - Минск: ЗАО Издательский центр "Экономпресс", 1999. - с. 119-121.
4. Бердяев, Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии) /Н.А.Бердяев. - М.: Международные отношения, 1990. - с. 351.
5. Муравьёв, Д.П. Одиночество // Лермонтовская энциклопедия / АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); гл. ред. В.А.Мануйлов. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - с.292-294.
6. Белинский, В.Г. Избранные статьи / В.Г.Белинский. - М.: Дет.лит., 1972. - с. 89.
7. Лермонтов, М.Ю. Собрание сочинений в 2-х т. Т.1 /М.Ю.Лермонтов; Сост. и коммент. И.С.Чистова; Вступ. ст. И.Л.Андроникова. - М.: Правда, 1988. - с.12, 45, 89, 185, 206, 222.
8. Архипов, В.А. М.Ю.Лермонтов: поэзия познания и действия / В.А.Архипов. - М.: Московский рабочий, 1965. - с.83.
9. М.Ю.Лермонтов: pro et contra / Сост.В.М.Маркович, Г.Е.Потапова; коммент. Н.Ю.Заварзиной. - СПб.: РХГИ, 2002. - с.254.
10. Герцен, А.И. Собрание сочинений в 30-ти т. Т. 7 / А.И.Герцен. - М.:Изд-во АН СССР, 1954. - с.214.
11. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова /Д.Е.Максимов. - Л.: Советский писатель, 1959. - с.236.
12. Щемелева, Л.М. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия / АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); гл. ред. В.А.Мануйлов. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - с.298.
13. Лермонтов, М.Ю. Лирика: анализ текста, литературная критика, сочинения / М.Ю.Лермонтов. - М.: АСТ: Астрель,2005. - с.88 - 93.
14.Белинский, В.Г. Полное собрание сочинений в 13-ти т. Т.4 /В.Г.Белинский. - М.: Изд-во АН СССР, 1953.- с. 533.
15. Ломинадзе, С.В. Поэтический мир Лермонтова / С.В.Ломинадзе. - М.: Современник, 1985. - с.146 - 148.
Список использованной литературы
1. Андроников, И.Л. Лермонтов. Исследования и находки/ И.Л.Андроников. - 4-е изд. - М.: Худож. лит., 1977. - 646 с.
2. Архипов, В.А. М.Ю.Лермонтов: поэзия познания и действия/ В.А.Архипов. - М.: Московский рабочий, 1965. - с.83.
3. Афанасьев, В.В. Лермонтов / А.В.Афанасьев. - М.: Мол. гвардия, 1991. -558 с. - (Жизнь замечательных людей).
4. Белецкий, А. И. В мастерской художника слова / А.И.Белецкий. – М.: Просвещение, 1964. – с. 51 – 233.- (Избранные труды по теории литературы).
5. Беличенко, Ю.Н. Лета Лермонтова: документальное повествование о жизни великого поэта, её загадках и тёмных местах / Ю.Н. Беличенко. - М.: Московские учебники и Картолитография, 2001. - 351 с.
6. Захаров, В.А. Летопись жизни и творчества М.Ю.Лермонтова / В.А.Захаров.- М.: Рус. панорама, 2003. - 703 с. - (Страницы Российской истории).
7. Кормилов, С.И. Поэзия М.Ю.Лермонтова / С.И.Кормилов. - 3-е изд. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. - 128 с.
8. М.Ю.Лермонтов: Исследования и материалы: [Сб. статей] / АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); [Редкол.: М.П.Алексеев (отв. ред.) и др.] - Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1979. - 286 с.
9. Лермонтовская энциклопедия / АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом); гл. ред. В.А.Мануйлов. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - 784 с.
10. Ломунов, К.Н. Михаил Юрьевич Лермонтов: Очерк жизни и творчества / К.Н.Ломунов. - М.: Дет. лит., 1989. - 176 с.
11. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова / Д.Е Максимов. - Л.: Советский писатель, 1959. - с.236.
12. Мезенцев, П.А. История русской литературы XIX века / П.А.Мезенцев. - М.: Высш. шк., 1963. - 354 с.
13. Махлевич, Я.П. "И Эльбрус на юге...": о М.Ю.Лермонтове / Я.П.Махлевич. -М.: Сов.Россия,1991. - 186 с.
14. Найдич, Э.Э. Этюды о Лермонтове / Э.Э. Найдич. - СПб: Худож. лит., 1994. - 253 с.
15. Наровчатов, С.С. Лирика Лермонтова. Заметки поэта / С.С. Наровчатов. - М.: Худож. лит., 1964. - 129 с.
16. Николаева, М.Ф. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество / М.Ф.Николаева. - М.: Дет.лит., 1956. - 294 с.
17. Удодов, Б.Т. М.Ю.Лермонтов: Художественная индивидуальность и творческие процессы / Удодов Б.Т. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1973. - 701 с.
18. Фохт, У. Лермонтов. Логика творчества / У.Фохт. - М.: Наука, 1975. - 190 с. - (АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А.М.Горького).
19. Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове / Б.М.Эйхенбаум; отв. ред. Б.Я.Бухштаб. - М.: АН СССР, 1961. - 371 с. - (АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом)).