Таухид и шахада
Главнейшим принципом исламской веры является единобожие (таухид).
Само слово «таухид» происходит от арабского глагола «уахада», означающего «быть единым, единственным».
Само это слово в Коране ни разу не встречается и было введено в качестве термина, обозначающего единобожие, впоследствии факихами.
В Коране в аяте 112:1 говорится, что «Аллах – ахад».
Обычно на русский язык эту фразу переводят так: «Аллах – один (един)».
Полностью же сура 112 гласит:
Скажи: «Он – Аллах – един (ахад),
Аллах вечный; не родил и не был рожден,
и не был Ему равным ни один (ахад)!
Но если конечное употребление слова «ахад» в конце суры не вызывает вопросов с точки зрения стандартной фразеологии литературного арабского языка, то в первом случае оно весьма нетипично.
Слово «ахад», как правило, употребляется не само по себе, но в различных словосочетаниях. Например, «ахад мин аль кафирин» – один из неверных. То есть слово «ахад» по своей семантике таково, что оно не предполагает единственности в смысле уникальности, неподражаемости и несравненности, а, напротив, предполагает одно явление, предмет из целого ряда ему подобных.
Например, по-арабски можно сказать: «Ля уриду ан ухбира газа сиррун иля ахад». Это значит: «Я не хочу сообщать эту тайну ни единому (из людей)».
В качестве приемера вспомним начало муааллки Набига Аз-Зубаяни, где он использует именно слово «ахад», когда хочет сказать о том, что в милых его сердцу развалинах становища племени его любимой нет ни единого из людей:
«…остановился я перед ними (развалинами)поутру, взывая к ним.
Но ответа не было, и нет ни единого (ахад) в становище…» [18].
В доисламских письменных памятниках слово «ахад» используется всегда именно в подобном смысле, и нигде не используется в качестве синонима слова «уахид», означающего «один», «единственный».
Аль-Маарри в своих стихах однажды упрекал людей за слепое следование традиции и за то, что они не размышляют над этой особенностью Корана:
Во всех делах твоих довольствуешься ты традицией,
Даже называешь Господа твоего Единого «ахад».
Действительно, комментарии Корана обходят эту проблему молчанием.
В комментариях муфассиры просто заменяют мало подходящее в данном контексте слово «ахад» словом «уахид», имеющим в арабском языке как раз требуемое в данном контексте значение «один», «единственный», говоря при этом, что «ахад» в данном случае значит «уахид», и на этом успокаиваются…
Попутно стоит отметить, что сура 112 «Искренность» содержит еще одно таинственное слово – «самад».
В тафсирах этому слову дают объяснение не просто как лексической единице, а как лексической единице, существующей в строго определенном контексте, да к тому же говорящей о боге.
Табари (умер в X веке) приводит мнения ранних толкователей (последователей Мухаммада), согласно которым, «самад» в данном случае толкуется как «не имеющий утробы, чтобы есть и пить», «цельный», «тот, из коего ничто не выходит», «имеющий славу и величие», «пребывающий, который не прекратится», «вечный»[19].
Из этого видно, что самые ранние толкователи из числа сахаба и табиун сами были в полном неведении относительно значения данного слова в данном контексте и, вероятнее всего, ориентировались на весь спектр возможных значений этого слова в арабском языке.
Спектр этот довольно широк, так, согласно самым фундаментальным толковым словарям по арабскому языку, слово «самад» может означать: «мужественный», «терпеливый», «твердый», «утвержденный» и пр.
Эта многозначность видна и из употребления этого слова в доисламской поэзии, из языка которой, собственно, и вышел Коран.
Так, у доисламского поэта Тарафы ибн аль-Абда слово «самад» употребляется в значении «мужество/твердость»: «Они – друзья,имеющие разумность мужественности/твердости» [20].
Тот же поэт сравнивает себя со скалой гладкой, утвержденной/недвижной, используя однокоренное слово«мусаммад»[21].
Итак, каков же Аллах, согласно этой суре «ясного Писания», – совершенно неясно даже для сподвижников Мухаммада и его последователей.
Однако в хадисе сборника Бухари Мухаммад, говорит, что эта сура равна трети всего Корана.
Возвращаясь именно к таухиду, следует сказать, что противоположностью таухиду является «ширк» – многобожествование, придание Аллаху сотоварищей, т.е. равных ему.
«Мушрикун» – многобожники – это худшие из неверных, стоящие на самой последней ступени в исламской иерархии кафиров.
В комментарии Ибн Касира на Коран 19:91 по поводу ширка читаем следующее:
«От многобожествования содрогаются небо, земля, горы и все творение… И как не приносят пользы многобожнику его добрые дела, так мы надеемся, что Аллах простит грехи единобожников.
Ведь посланник Аллаха сказал: кто скажет при смерти шахаду, что нет бога, кроме Бога (Аллаха), тому гарантирован рай.
Они сказали: «О, посланник Аллаха, а что тот, кто скажет это в здравии?!» – «Тому гарантия из гарантий. Клянусь тем, в чьей руке моя душа, если небо, землю, все, что между ними, и все, что под ними, положить на одну чашу весов, а на другую положить свидетельство о том, что нет бога кроме Бога, – то она перевесит»[22].
Так, даже заступничество Мухаммада перед Аллахом за его дядю Абу Талиба, не сказавшего перед смертью «нет бога, кроме Бога», не избавило последнего от ада, а только обеспечило ему лучшее место в аду.
В этом месте адский огонь достает ему лишь до щиколоток, но он настолько горяч, что от него кипит даже его мозг[23].
Именно исповедание единобожия является первой частью шахады (исповедания веры).
Второй частью шахады является исповедание Мухаммада в качестве пророка.
Сама шахада формулируется так: «Нет бога, кроме Бога (Аллаха), и Мухаммад – Его посланник».
Текста шахады в Коране нет и составлена она была впоследствии.
Самое раннее ее письменное упоминание относится ко времени возведения омеядским халифом Абд аль-Маликом мечети на храмовой горе в Иерусалиме, на куполе которой и была высечена шахада.
В самых ранних исламских источниках мы находим различные варианты шахады.
В частности, в тафсире Табари в соответствующем хадисе говорится: «Поистине Аллах повелел мне сражаться с людьми, пока они не будут говорить «нет бога, кроме Аллаха»[24].
Примечателен тот факт, что Мухаммаду было повеление сражаться только за первую часть нынешней шахады: «нет бога, кроме Аллаха», но не за вторую: «и Мухаммад – Его посланник».
Точно в таком же варианте передает этот хадис со ссылкой на Бухари и Ибн Касир[25].
Однако если мы посмотрим на современный текст данного хадиса у Бухари, то обнаружим там вставку. В нынешнем тексте хадиса мы читаем: «Пока они не будут говорить: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – его посланник»[26].
Собственно, во многих хадисах «шахада» не включает в себя прибавления «и Мухаммад – его посланник».
Имеется также традиция, возводимая к Мухаммаду, согласно которой: «тот, кто умер, зная, что нет бога, кроме Бога, тот вошел в рай»[27].
Имеются и более пространные формулировки свидетельства исламской веры.
В одном из хадисов Мухаммад, отвечая на вопрос о том, что такое вера, говорит, что вера состоит в том, чтобы «верить в Аллаха, его ангелов, его Писания, во встречу с Ним, в его посланников и в воскресение мертвых».
В другом хадисе, Мухаммад отвечает: «Ислам состоит в том, чтобы веровать в Аллаха и не приобщать к нему никого, совершать предписанную молитву (по исламскому обряду), давать установленный закят (сумму в общую казну общины) и поститься в Рамадан»[28].
Только в некоторых хадисах к первому компоненту из перечня составляющих ислама прибавляется «веровать в Мухаммада как в посланника Аллаха»[29].
В некоторых хадисах это основное исповедание включает в себя и утверждение о том, что «Иисус – раб Аллаха и сын своей матери и Его слово, которое Он бросил на Мариам, и дух от Него».
Тем, кто засвидетельствует это, обещается, что он не войдет в ад, или, согласно другому варианту, «Аллах введет его в рай любыми из восьми дверей»[30].
В еще одном хадисе в сборнике Муслима к определению того, что такое вера, прибавляется еще одна составляющая веры: «веровать в предопределение полностью»[31].
Предопределение
Прежде всего, говоря о предопределении в исламе, необходимо отметить, что концепция предопределения, как и практически все в исламе, не является чем-то оригинальным даже в пределах арабской экумены. Эта концепция была частью верований арабов доисламской Аравии. Письменных тому свидетельств мы находим великое множество в трудах доисламских поэтов.
Так, Амр ибн Кальсум в своей муаллаке говорит среди прочего:
Поистине, достигнет нас гибель, предопределенная нам,
И мы для нее предопределены…
Антара в одной из своих касыд говорит не менее ясно о божественном предопределении:
Если определение Аллаха – дело предопределенное,
То как убежит от него человек или предохранится?!
Согласно Корану, «Аллах сбивает с пути, кого пожелает, и наставляет на прямой путь, кого пожелает» (6:39).
Комментарии Корана сообщают, что наставление от неверия к вере, равно как и введение в заблуждение от веры к неверию, осуществляется Аллахом согласно тому, что написано в «Матери Писания»[32].
В исламской традиции утверждается, что предопределение о каждом человеке Аллах совершает, когда он еще находится в утробе матери.
Причем это предопределение таково, что, если человек творит «дела людей ада» (злые дела) так, что между ним и адом расстояние остается меньше, чем в локоть, «написанное берет свое» (فيسبق عليه الكتاب), и он делает дела людей рая и входит в него»[33].
У Муслима имеются еще более категоричные хадисы о предопределении.
В одном из них Мухаммад говорит о том, что каждому уже написано его место в аду или раю, а на вопрос, что же делать, он отвечает: «Ничего не делать, ибо каждому будет то, что ему уготовано»[34].
Фактически такой же ответ дает, согласно традиции, Мухаммад на вопрос о том, зачем же верующие трудятся (делая добро), если уже известно, кто будет в раю, акто в аду[35].
Правда, в рамках этой модели непонятно, зачем сам Мухаммад, как мы узнаем из хадисов, сначала говорит о том, что сердца всех людей находятся в пальцах Аллаха и он распоряжается ими, как пожелает, а затем молитвенно взывает: «О, Распоряжающийся (букв. «вертящий») сердцами! Утверди сердце мое на твоей религии!»[36].
Само грехопадение, согласно исламской традиции, также было определено самим Аллахом, по этой причине Адам в одном из хадисов заявляет о своей невиновности в грехопадении[37].
В целом в исламе имеется довольно странная концепция грехопадения.
А именно: после вкушения запретного плода Адам и Ева говорят, обращаясь к Богу: « Господь наш! Мы поступили несправедливо по отношению к себе, и если Ты не простишь нас и не смилостивишься над нами, то мы непременно окажемся одними из потерпевших урон».
На что Бог отвечает: «Низвергнитесь… Земля будет для вас обителью и предметом пользования на некоторое время» (7:23-24).
Из коранического повествования следует, что, несмотря на покаяние Адама и Евы, Бог изгоняет-таки их из рая.
Это, по меньшей мере, странное решение для того, кто называется в Коране «принимающим покаяние» и «милостивым» и к тому же сам определил этому грехопадению быть.
У муфассиров нет даже попыток рассмотреть это важнейшее место в Коране. Никто из них вообще не обращает внимания на странное несоответствие между фактом покаяния первых людей и наказанием, которому они подвергаются, словно никакого покаяния и не было[38].
Это при том, что в Коране же утверждается, что Бог простил Адама и направил по верному пути (20:121-122).
Что еще более странно, ведь если Аллах простил, то за что же и почему тогда наказал, почему не вернул в рай?! Этот вопрос комментаторами Корана также не рассматривается.
Предопределение является важным вероучительным аспектом ислама. Это вероучение сильнейшим образом отразилось на всей культуре, мышлении арабов и исламских народов вообще, что, в свою очередь, наложило сильнейший отпечаток на всю арабскую и исламскую литературу.
Один из величайших арабских поэтов написал такие строки о предопределении:
Объяли нас бедствия, от коих нет средства.
И если есть среди нас праведник, то редкость он.
Однако не испортились нравы наши по выбору нашему,
Но посредством обусловленного предопределением…
У того же поэта:
…Если происшедшее – (часть) предопределения,
То замедление мое – не хуже стремительности [39].
Коран
Коран и современное корановедение
Хрестоматийные сведения о Коране имеются во многих российских академических изданиях. Характерной чертой большинства этих изданий является максимальная точность в воспроизведении исламской версии возникновения Корана, сведении его в единый свод, развитии и канонизации его текста и структуры.
Согласно исламскому вероучению, Коран ниспосылался Мухаммаду отдельными порциями в течение 23 лет его пророческого служения через архангела Джибраила. Первые тринадцать лет – во время его проживания в своем родном городе Мекке, а последующие десять, после его миграции (хиджры) в Медину, – в Медине.
Отсюда следует дифференциация сур и аятов на мекканские и мединские.
Согласноисламским источникам, сподвижники Мухаммада стали записывать Коран еще при его жизни. Исламская догма с особой настойчивостью говорит о том, что при жизни Мухаммада Коран был полностью письменно зафиксирован. Но не в нынешнем виде единой книги, а в виде отдельных, еще не собранных вместе аятов.
Главная проблема при изучении истории Корана, процесса унификации и канонизации его текста состоит в том, что, в отличие от библеистики, в карановедении отсутствует даже полный каталог имеющихся манускриптов. До сих пор не проделана полностью работа по сравнительному анализу этих манускриптов между собой и с современным стандартным Кораном. Во многом такое положение вызвано сопротивлением мусульман проведению таких исследований.
Мусульмане категорически против применения к манускриптам Корана тех же методов исследования, что и к манускриптом Нового Завета.
Так, например, после обнаружения древнейших манускриптов Корана в столице Йемена Саане к ним были допущены двое немецких ученых, сделавших тысячи снимков обнаруженных манускриптов, однако, после того как они нашли огромное количество текстовых различий в этих манускриптах с текстом современного Корана, их вынудили свернуть свои исследования.
Но все же некоторые манускрипты были прочитаны при воздействии инфракрасного света, который позволяет увидеть написанный на них первоначально текст, а не тот, который был написан поверх впоследствии, после того как прежний текст был смыт.
В результате этого достоянием науки стали самые ранние текстовые вариации в Коране.
Во многом под влиянием указанных находок в 2006 году в Берлине под руководством известного исследователя Ангелики Нойер был запущен проект CorpusQuranicum, целью которого является издание коранического текста с указанием всех известных его текстовых вариаций, раскрывающих сложную и долгую эволюцию текста Корана.
Таким образом, сейчас наконец-то корановедение имеет шанс вырасти в коранистику. То есть стать по примеру библеистики наукой, основанной на изучении материальных свидетельств, а не на информации, предоставляемой представителями самой религии из ее вероучительных источников, написанных почти двести лет спустя после интересуемых событий.
Учение о несотворенности Корана
Согласно верованиям мусульман, Коран является несотворенным, вечным словом Аллаха. Его текст не имеет земной истории и его нынешний вид точь-в-точь соответствует виду, который имеет Коран в «хранимой скрижали», находящейся на небесах и являющейся несотворенной и вечной.
Впрочем, нигде в Коране нет обоснования этой догмы в формулировках, которые бы давали возможность смертным прийти к выводу о его несотворенности. В Коране нигде не говорится, что его текст «несотворен» или «вечен».
В исламской традиции считается, что указаниями на наличие несотворенного небесного оригинала служат упоминания в Коране о «хранимой скрижали» и о «матери Писания» (13:39).При этом в исламе нет никакого четкого представления об этом небесном оригинале Корана.
Так, тафсиры приводят множество хадисов от сподвижников Мухаммада, призванных объяснить, что же такое «матерь Писания» и что имеется здесь в виду под Писанием.
Согласно хадису, передаваемому от Катада, «матерь Писания» – это «совокупность Писания и его основа».
Согласно хадису от Дахака,это «совокупность Писания и его знание, то есть то, что Аллах отменяет и утверждает».
Табари говорит, что у Него основа Писания утвержденная и стертая (отмененная), а совокупность этого в Писании, которое – у Аллаха.
Глагол «утверждать» огласовывали по-разному, в результате чего одни считали, что здесь стоит глагол «юсаббиту» в значении «утверждает как есть и не стирает»; другие же считали, что в данном аяте имеется глагол «юсбиту» в значении «он пишет».
Сам Табари стоит за первое чтение, поскольку второе предполагает, что Аллах что-то вычеркивает в матери Писания[40].
Упомянутая же в Коране «хранимая скрижаль» и разработанное впоследствии в исламе в контексте этого упоминания учение о несотворенности Корана неизвестно каким образом согласуются с упоминаемыми в Коране (98:2) «очищенными свитками», которые читает «посланник от Аллаха».
Так, Асфагани определяет свиток как нечто рапростертое/развернутое, на чем пишут, а «ляух» - как то, что из дерева и что, согласно кораническому тексту, может иметь в себе гвозди (54:13)[41].
Соответственно, не ясно, в каком же виде предвечно существует коранический текст, в виде доски/скрижали или все-таки в виде свитков?! При этом в традиции эти два различных явления отождествляются.
Так, Табари в комментарии на 80:13-16 пишет о том, что под «почитаемыми, возвышенными, очищенными свитками» имеется в виду «хранимая скрижаль»[42].
«Хранимая», согласно комментариям Корана, означает оберегаемая от «прибавления и убавления», а также от «подмены и изменения».
При этом, согласно хадису от Муджахида, эта скрижаль называется «матерью Писания».
Согласно Катаде, она хранится «у Аллаха», согласно Малику - «на лбу Исрафила»[43].
Однако, если хранимая скрижаль и матерь Писания – это суть названия одного и того же разными наименованиями и если хранимая скрижаль=матерь Писания потому называется хранимой, что она оберегается Аллахом от «прибавления и убавления», то как же тогда Аллах «стирает и утверждает в ней», согласно Корану и его комментариям?
И если под очищенными свитками, которые читает Мухаммад, имеется в виду хранимая скрижаль=матерь Писания, то получается, Мухаммад имел доступ к хранимой скрижали?
Но если это так, то в чем тогда смысл ниспослания ее Мухаммаду, да еще через посредника (Джибраила)?
Сложность такого само себя опровергающего вероучения еще более осложняется тем, что, согласно Ибн Аббасу и Икриме, существуют два Писания: Писание, в котором Аллах стирает и утверждает, и сама матерь Писания.
При этом ничего не говориться о том, где находится это второе, в котором Аллах стирает и утверждает. Не говоря уже о том, что непонятно, зачем Аллаху чистовик Писания и черновик, в котором он черкает?!
Не ясно также, Писание, которое для каждого срока свое (13:38), в которых, согласно хадису от Дахака, Аллах стирает и утверждает, что пожелает, соотносится как-то с матерью Писания=хранимой скрижалью=очищенными свитками или нет?
Собрание Корана в свод и аутентичность его текста
Джалал ад-Дин ас-Суйути в своем фундаментальном труде «Совершенство в коранических науках», приводя свидетельства сподвижников Мухаммада, пишет о том, что при жизни Мухаммада Коран не был собран: «Дайракули говорил в своем сочинении «Поучения»: «Рассказывал мне Ибрахим ибн Башшар, а ему рассказывал Суфйан Ибн Уйайна со слов Зухри, а тот от Убайда, а тот от Зайда ибн Сабита, который говорил: «Когда пророк… скончался, Коран еще совсем не был собран»[44].
Согласно этим свидетельствам, единственная проблема состояла в том, что все записанные разными людьми аяты не были собраны в единый свиток. Однако даже при поверхностном чтении исламских источников совершенно очевидно, что проблема была именно в том, что далеко не все из Корана было записано в принципе.
Совершенно достоверно известно из самих исламских источников, что сам Мухаммад не давал распоряжения собрать Коран, это сделал второй в череде преемников Мухаммад халиф -Умар, опасаясь утраты текста Корана: «Ибн Дауд выводил через извод ал-Хасана ал-Басри, что Умар спросил об одном аяте из писания Аллаха, а ему ответили: «Этот аят помнил такой-то, а он убит в сражении в Йамаме». Тогда Умар… повелел собрать Коран»[45].
Собственно, даже из этого свидетельства очевидно, что, по крайней мере, один коранический аят таки был утрачен.
Однако в сунне имеются прямые свидетельства о потере частей изначального Корана.
Так, Сиджистани приводит хадис от Ибн Шигаба, в котором говорится: «В день битвы при Ямаме были убиты те, кто знал многое ниспосланное из Корана. После же их смерти это уже не было известно и не было записано. Когда же Умар и Усман собирали Коран, то они не нашли этого уже ни у кого более…»[46].
Дело собрания Корана в свод было инициировано Умаром по причине опасений потери многого из Корана, поддержано правившим тогда Абу Бакром и поручено им Заиду ибн Сабиту, который был секретарем Мухаммада.
Вот как об этом повествует исламская сунна: «Рассказывал Заида ибн Сабит, который был одним из тех, кто записывал откровение: «В день гибели людей при Ямаме послал за мной Абу Бакр (первый халиф, преемник Мухаммада на месте руководителя исламской общины). (Когла я пришел) с ним был Умар.
Абу Бакр сказал: «Пришел ко мне Умар и сказал: «В день Ямамы была жаркая резня, и много из чтецов (знатоков) Корана погибло. Я боюсь, что потери среди чтецов Корана продолжатся и многое из Корана будет потеряно, разве только мы соберем его (Коран)»…Абу Бакр сказал: «Я сказал Умару: как мы можем делать то, чего не делал посланник Аллаха?!». Умар ответил: «Но ведь это, клянусь Аллахом, дело благое!..»[47].
Из других хадисов мы узнаем, что сам Заид ибн Сабит не соглашался делать то, о чем не говорил Мухаммад.
Когда же его таки убедили начать собирать Коран, то он говорил: «Если бы они (Абу Бакр и Умар) повелели мне перенести гору с ее места, то это было бы не так трудно, как то, что они повелели»[48].
Однако проблемы с собранием Корана в единый свод этим не исчерпываются. В частности, даже те части, которые сохранились, были записаны с нарушением принципа «мутауатир» т.е. принципа достоверной передачи.
В частности, Бухари цитирует Заида ибн Сабита, которому было поручено Абу Бакром (после уговоров Умара) заняться собранием Корана: «Я (Заид ибн Сабит) стал искать и собирать Коран с пальмовых листьев, камней и из сердец мужей». Конец суры «Покаяние»: «Пришел к вам посланник…» и далее до конца суры «Отречение» (9:128-129): «Я нашел у Абу Хузаймы ал-Ансари и больше ни у кого»[49].
Последнее свидетельство сложно примирить сучением исламской догмы о том, что Коран ко времени смерти Мухаммада был полностью записан, поскольку если предположить, что Сабит еще при Абу Бакре собрал Коран, то зачем тогда Умару спрашивать кого-то о некоем аяте из Корана, когда ему для этого нужно было бы просто справиться по уже записанному тексту, а не полагаться на память того, кто к тому же, как оказалось, погиб к тому времени?!
Имеется также проблема и с сохранностью первоначального записанного текста.
Так, Айша (любимая жена Мухаммада) рассказывала, что лист, на котором были записаны два аята, один из которых был аятом о раджме (побивании камнями), а другой аят о кормлении грудью взрослых мужчин, находившийся у нее, был съеден домашним животным, в то время пока все были заняты похоронами Мухаммада[50].
Ахмад Али аль-имам передает свидетельство Суйути о том, что сура 33 вмещала 200 аятов и что, когда Усман собирал Коран, он смог найти только то, что имеется сейчас, и что сура 9 в ее нынешнем виде представляет собой лишь четвертую часть оригинала.
Ибн Умар говорил то же самое: «Никому не следует говорить, что он запомнил весь Коран, ибо он не знает, каков полный Коран, поскольку многое из Корана было уничтожено. Скорее, ему следует говорить, что он запомнил то, что удалось найти из Корана»[51].
У Бухари по этому поводу имеются следующие свидетельства: «Рассказывал нам Раби` от Хишама… от Урвы от Айши, доволен ею Аллах, что она говорила: «Пророк, услышав (однажды), как некий человек читал Коран, сказал: «Да будет милостив Аллах к этому человеку, ибо он напомнил мне такой-то аят из такой-то суры».
Мухаммад ибн Умайд ибн Маймун рассказывал нам, что Иса передавал от Хишама (добавляя): «который я утратил (забыл)». Ему (Мухаммаду ибн Умайду) следовали Алийун ибн Масгар и Абдат от Хишама»[52].
Следом Бухари приводит почти точь-в-точь такой же хадис от Ахмада ибн Аби Раджа от Абу Асамы … от Айши, в котором имеется следующее добавление: «аят, который я забыл по воле Аллаха» (букв.: я был заставлен забыть)[53].
«Рассказывал нам Абу Ну`aйм от Суфьяна от Мансура от Аби Уаиля от Абдаллы, который говорил: «Посланник Аллаха сказал: «Плохо для кого-либо из них говорить: я забыл такой-то аят». (На самом деле) было так устроено, что он забыл»[54].
«Рассказывали … от Анса ибн Малика, доволен им Аллах, что несколько племен попросили посланника Аллаха оказать им помощь против их врагов и посланник Аллаха оказал им помощь семьюдесятью ансарами, которых в их время называли чтецами. Они собирали днем дрова, а ночью совершали молитву. Когда они находились у колодца Ма`уна, их вероломно убили. Пророк узнал об этом и в продолжение месяца проводил утро в молитве, проклиная эти племена.
Анс говорил: «Мы читали (откровение) из Корана о них, которое потом было отменено: «Уведомьте наш народ относительно нас, что мы встретились с нашим Господом и он доволен нами, а мы довольны им…»[55].
Муслим приводит слова Абу Мусы: «Мы читали суру, по длине и строгости подобную суре «Корова». Я забыл ее и помню из нее только эти слова: «Если бы было две долины, наполненные сокровищами для сына Адама, он пожелал бы третьей, и ничего не наполнило бы живот сына Адама кроме праха». Мы также читали суру, подобную одной из «Мусаббихат». Я забыл ее и помню из нее только это: «О, те, которые уверовали, почему вы говорите то, чего не делаете» и «Это записано на ваших шеях как свидетельство, и вы будете спрошены об этом в день Воскресения»[56].
Еще одна проблема состоит в том, что Мухаммад не считал Сабита лучшим знатоком Корана, поскольку, назвав четырех людей, у которых следует учиться Корану, Мухаммад вообще не упомянул Заида ибн Сабита: «Учитесь Корану четырех: у Ибн Мас`уда, Салима Мауаля ибн Хузайфа, Убаййя ибн Кааба и Магаза ибн Джабаля»[57].
Однако проблемное поле не заканчивается на этом, а простирается еще дальше, поскольку из самих исламских источников известно, что лучшие эксперты по Корану, указанные самим Мухаммадом, уже собрали Коран до Сабита.
Пока Заид занимался собранием своего свитка, который потом хранился у Абу Бакра, а после него у Умара, а после у Хафсы (одной из жен Мухаммада и дочери Умара), никакой оппозиции со стороны указанных лучших знатоков Корана не было, поскольку у них, как и у ряда других сподвижников, были свои свитки Корана[58], но когда Усман решил оставить один свиток – свиток Сабита, а все остальные изъять и уничтожить, Ибн Мас`уд как единственный из указанных четырех знатоков, кто был еще жив, выступил резко против.
Сиджистани в его «Книге свитков» приводит с разными иснадами ряд хадисов, в которых имеются свидетельства того, что ибн Мас`уд отказывался отдавать свой вариант Корана и возмущался тем, что вариант Корана Сабита предпочли его варианту, говоря, что никто не знает Коран так, как он, и что он получил лично от посланника Аллаха более семидесяти сур Корана, когда Зайд был еще ребенком и играл с детьми (согласно другому хадису, «я принял ислам, когда Заид был еще в чреслах своего отца кафира»).
«Неужели мне оставить то, чему я научился лично у посланника Аллаха?!» и «Сподвижники пророка знают, что я лучше всех их знаю Писание Аллаха. Если бы я узнал, что есть человек, знающий лучше меня, то дайте мне верблюда, чтобы я мог съездить к нему»[59].
Бухари выводит два таких хадиса, оба с иснадом от Умра ибн Хафса. В этих вариантах слова ибн Мас`уда смягчены, из них изъято упоминание о том, что Ибн Мас`уд учился Корану, когда Сабит был еще ребенком[60].
В «Больших уровнях» Ибн Сагда имеется свидетельство о том, что Ибн Мас`уд был вообще первым человеком, который стал читать людям Коран (не считая, разумеется, Мухаммада): «Ибн Мас`уд был первым, кто стал распространять Коран в Мекке от посланника Аллаха»[61].
У Тармези мы находим хадис, в котором Ибн Мас`уд призывает мусульман не копировать Коран Заида ибн Сабита и прятать свои собственные свитки (от собирающих их для уничтожения властей): «Аль-Зугри рассказывал… Ибн Мас`уд не принял то, что Заида ибн Сабита назначили копировать свитки… Он говорил: «О, мусульмане, избегайте копировать список свитка Заида и сторонитесь его!.. О, народ Ирака, прячьте ваши свитки и скрывайте их! Аллах сказал: «Кто что спрячет, с тем и явится в день Воскресения. Вы явитесь к Аллаху со свитками (Корана)»[62].
То, что при Усмане (преемнике Умара) имело место именно редактирование текста Корана и дело не ограничилось просто объявлением свитка, хранящегося у Хафсы, каноническим, явствует, в частности, из свидетельств сунны.
«В то время как Усман вел войну вместе с иракцами в Азербайджане, Хузайфа ибн Яман, видя их (с иракцами) различия в Коране, пришел к Умару и сказал: «О, повелитель верующих, удержи эту общину, пока она не разделилась по поводу Писания, как это случилось с иудеями и христианами! Вели послать за свитком к Хафсе, чтобы она прислала его мне. Мы перепишем его в несколько свитков и отправим ей обратно». Хафса послала свиток Усману, Усман послал за Заидом ибн Сабитом, Сагидом ибн аль-Асом, Абдаллой ибн Аль-Харисом и Абдаллой ибн Зубайром, чтобы они переписали свиток в несколько свитков, и сказал этим трем курайшитам: «Те места, относительно которых у вас будут расхождения с Сабитом, записывайте на языке курайшитов, поскольку Коран был ниспослан на их языке». Когда они закончили, Усман послал в каждую область по свитку из тех, что они переписали, повелев все прочие свитки или части их, кроме этого свитка, сжечь»[63].
Факт уничтожения свитков Корана (в том числе и свитков указанных лучших его знатоков) не подлежит сомнению, поскольку он в том числе содержится в сборнике Бухари: «И послал во все провинции свиток, который они переписали, и повелел все прочее из Корана на листе или в свитке сжечь»[64].
Относительно того, что имел в виду Усман в данном конкретном случае под «пишите на языке (диалекте) курайшитов», мы находим в одном их хадисов: «Разошлись они (члены усмановой комиссии – Заид ибн Сабит и включенные туда курайшиты) относительно того,писать ли «табуг» или «табут». Когда до Усмана дошло это, он сказал: пишите «табут», поскольку так будет на языке курайшитов»[65].
Однако из вышеприведенных свидетельств сунны совершенно очевидно, что различия в свитках были настолько существенными, что никак не ограничивались диалектными различиями, связанными с произношением и написанием одних и тех же слов, поскольку эти различия касались именно самих слов и выражений, которые совершенно разные в разных свитках. Порядок этих слов в свитках также разнился.
Впрочем, само указание Усмана трем курайшитам в комиссии относительно того, чтобы в случаях различий писать так, как они находят правильным, а не Сабит, является более чем странным, поскольку Сабит все-таки был секретарем Мухаммада и многое из Корана знал лично от него.
Но если вариант указанных трех курайшитов объявляется правильным, а вариант Сабита – нет, то это означает, что Сабит неправильно записывал Коран за Мухаммадом.
В таком случае как могли поручить именно ему собрание официального свитка Абу Бакр и Умар?!
Как видно из самих исламских источников, никто из мусульман, включая четырех лучших знатоков Корана, указанных самим Мухаммадом, кроме халифов, осуществляющих политическое руководство и заинтересованных в единообразии и единстве общины, не огорчался различиями в Коране.
Теперь скажем о некоторых из известных различий.
Согласно Сиджистани, в свитке Ибн Мас`уда имелось: «Не ослабляй свой голос (при чтении Корана), но и не возвышай его»
(وَلاَ تُخَافِتْ بصوتك ولاتعال به)[66].
В принятом ныне варианте: «Не говори твою молитву громко и не приглушай свой голос, читая ее» (وَلاَ تَجْهَرْ بِصَلاَتِكَ وَلاَ تُخَافِتْ بِهَا) (Коран 17:110).
ВсвиткеИбнМас`удабыло: «Поистине,Аллахнепоступитнесправедливосмельчайшейбукашкой» (ان الله لا يظلم مثقال نملة) (Коран 4:40).
В принятом ныне тексте после усмановой редакции написано по-другому:
(ان الله لا يظلم مثقال ذرة), что привело к неточностям в переводах общепринятого текста усмановой редакции на русский и к изменению первоначального смысла.
В частности, так произошло в переводе Кулиева: «Аллах не совершает несправедливости даже весом в мельчайшую частицу» и Крачковского: «Поистине, Аллах не обидит и на вес пылинки»[67].
Далее: в свитке Ибн Мас`уда было: «и кланяйся и падай ниц среди падающих ниц» (واركعي واسجدي في الساجدين) (Коран 3:43).
В усмановой редакции Заида ибн Сабита читаем: «Падай ниц и кланяйся с кланяющимися» (وَاسْجُدِي وَارْكَعِي مَعَ الرَّاكِعِينَ).
Подобных различий в свитках Абу Дауд приводит множество.
Различия имеются, в частности, в сурах 2:196,197 и 2:202 и т.д. и т.д., фактически во всех[68].
Вместо имеющегося в варианте Усмана «Небо готово расколоться»
(تَكَادُ السَّمَاوَاتُ يَتَفَطَّرْنَ مِنْهُ) в свитке Ибн Мас`уда стоял не только совсем другой глагол, но и иная грамматическая форма: «Поистине небо готово разверзнуться »
(تَكَادُ السَّمَاوَاتُ لتتصدع مِنْه)[69].
Достоин внимания и тот факт, что Абу Хаян в своем тафсире говорит о том, что в свитке ибн Мас`уда был только другой глагол, но грамматическая форма этого другого глагола была та же, что и у глагола в усмановой версии Корана: «разверзнуться» (يتصدعن)[70].
В суре 16:96-97 в свитке Ибн Мас`уда имелся глагол (ليوفين) «во