ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИКА АДРИАНА ПОШЕХОНСКОГО, ЯРОСЛАВСКОГО




Был некий чер­но­ри­зец по про­зва­нию Бе­с­туж, на­сто­я­щее же имя его од­но­му Бо­гу из­вест­но. В 1540 г. он по­явил­ся в мо­на­сты­ре пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия Ко­мель­ско­го († 1538; па­мять 19 мая/1 июня). В то вре­мя под­ви­зал­ся там пре­по­доб­но­му­че­ник Адри­ан в сане иеро­ди­а­ко­на. Он уви­дел бо­го­леп­но­го стар­ца Бе­с­ту­жа в хра­ме Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, был по­ра­жен его ви­дом и об­ра­тил­ся к нему с во­про­сом о его име­ни. Ста­рец от­ве­чал: «Я Бе­с­туж». Адри­ан при­гла­сил его в свою кел­лию и стал с ним бе­се­до­вать о ду­шев­ной поль­зе. В этой бе­се­де ста­рец ска­зал Адри­а­ну: «Я ви­жу в те­бе ча­до­лю­би­во­го от­ца и пу­стын­но­жи­те­ля: ты по­стро­ишь пре­крас­ный храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и со­бе­решь мно­го ино­ков. Что мне ска­зать те­бе? Ты сам, отец, по­уча­ешь нас сво­им сми­ре­ни­ем. Впро­чем, я знаю од­ну непро­хо­ди­мую пу­сты­ню; в ней ни­кто из лю­дей не се­лил­ся, и бо­го­лю­би­вым лю­дям она очень удоб­на для спа­се­ния. Гос­подь ска­зал: “Про­слав­ля­ю­ща­го Мя про­слав­лю”».

Сло­ва сии по­бу­ди­ли Адри­а­на немед­лен­но от­пра­вить­ся к игу­ме­ну Лав­рен­тию, пре­ем­ни­ку ос­но­ва­те­ля мо­на­сты­ря пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия, за бла­го­сло­ве­ни­ем уда­лить­ся из мо­на­сты­ря в пу­сты­ню. Пре­по­доб­ный Кор­ни­лий за­ве­щал уче­ни­ков сво­их, же­ла­ю­щих пу­стын­но­жи­тель­ства, от­пус­кать бес­пре­пят­ствен­но. По­се­му игу­мен Лав­рен­тий бла­го­слов­ля­ет бра­та сво­е­го во Хри­сте Адри­а­на с по­слуш­ни­ком его стар­цем Лео­ни­дом. Про­ща­ние про­изо­шло у гро­ба пре­по­доб­но­го Кор­ни­лия. Об­ло­бы­зав чу­до­твор­ный гроб сво­е­го учи­те­ля, иеро­ди­а­кон Адри­ан с сво­им уче­ни­ком Лео­ни­дом и чер­но­риз­цем Бе­с­ту­жем от­пра­вил­ся в пре­де­лы По­ше­хон­ские 13 сен­тяб­ря 1540 го­да. Ста­рец Бе­с­туж оста­но­вил­ся со сво­и­ми спут­ни­ка­ми в ди­ком дре­му­чем ле­су меж­ду се­ле­ни­я­ми Бе­лым, Па­тро­боль­ским, Ше­лы­не­дом­ским, Ве­ре­тей­ским, Ке­штоль­ским и Ухор­ским и вдруг стал неви­дим. Уди­ви­лись Адри­ан и Лео­нид се­му и про­сла­ви­ли Бо­га, го­во­ря: «От­ку­да явил­ся к нам сей пре­по­доб­ный ста­рец и при­вел нас в этот ве­ли­кий лес, в непро­хо­ди­мую пу­сты­ню? Или Бог по­слал Ан­ге­ла Сво­е­го и ука­зал нам сей ис­тин­ный путь в свой ду­хов­ный празд­ник Воз­дви­же­ния Чест­на­го и Жи­во­тво­ря­ще­го Кре­ста? Вос­по­ем песнь Бо­гу со сле­за­ми!» И они про­пе­ли весь празд­нич­ный ка­нон и со­вер­ши­ли все цер­ков­ное пра­ви­ло. То­гда по всем окрест­ным се­ле­ни­ям на­род слы­шал звон в глу­хом ди­ком ле­су, да и преж­де то­го по мно­гим дням во всех окрест­ных се­ле­ни­ях слы­ша­ли то же.

По­сле сла­во­сло­вия пре­по­доб­ные от­цы Адри­ан и Лео­нид по­ста­ви­ли об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на боль­шой дуб у ре­ки Вет­ху и дол­го хо­ди­ли по дуб­ра­ве, разыс­ки­вая пу­ти в на­се­лен­ные людь­ми во­ло­сти и вы­би­рая ме­ста, где бы им по­ста­вить кел­лию для мо­лит­вы о пра­во­слав­ных и на спа­се­ние сво­им ду­шам.

Во вре­мя их хож­де­ния бе­ло­сель­ские по­се­ляне от­пра­ви­лись на рыб­ную лов­лю по ре­ке Вет­ху вниз и про­тив то­го ме­ста, где на ду­бе был по­став­лен об­раз Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, пой­ма­ли двух та­ких боль­ших щук, ка­ких преж­де не лав­ли­ва­ли, да и по­сле лет две­на­дцать та­ких круп­ных рыб не по­па­да­лось, а толь­ко мел­кие. Один из ры­бо­ло­вов вы­шел на бе­рег, уви­дел об­раз Успе­ния Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы на ду­бе и стал звать сво­их то­ва­ри­щей. Они по­бе­жа­ли на го­ру, ду­мая, что он встре­тил зве­ря, но он по­ка­зы­ва­ет им об­раз Бо­го­ро­ди­цы. Все уди­ви­лись, от­ку­да взял­ся об­раз в этих непро­хо­ди­мых ме­стах. Неко­то­рые по­ла­га­ли, что кто-ли­бо из их же по­се­лян хо­чет за­нять это ме­сто се­бе для жи­ли­ща. Пер­вый уви­дев­ший об­раз по­се­ля­нин с дер­зо­стью хо­тел снять об­раз и взять се­бе и от­не­сти до­мой, но Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца не до­пу­сти­ла сде­лать это­го: неви­ди­мая си­ла от­толк­ну­ла его на де­сять лок­тей от об­ра­за. То­ва­ри­щи, ви­дя сие, ста­ли со сле­за­ми упре­кать его за дер­зость, а он ли­шил­ся язы­ка и ни­че­го не мог ска­зать; они ста­ли тря­сти его за ру­ки и за но­ги и ста­ра­лись при­ве­сти в чув­ство. Ко­гда он оч­нул­ся, то­ва­ри­щи ста­ли спра­ши­вать, что с ним слу­чи­лось за его без­дель­ный по­сту­пок. Ры­бо­лов от­ве­чал: «Я ни­ка­ко­го без­дель­но­го по­ступ­ка не сде­лал; я толь­ко ис­то­мил­ся с ва­ми на рыб­ной лов­ле, взо­шел на го­ру и за­снул. Мне явил­ся ста­рец в чер­ных ри­зах, убе­лен­ной се­ди­на­ми, и ска­зал: “Не дер­зай, ча­до, на об­раз Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, иди с ми­ром на де­ло, для ко­то­ро­го вы­шел”». И опять по­се­ляне уди­ви­лись се­му чу­ду и про­сла­ви­ли Бо­га и Пре­чи­стую Его Ма­терь. По­ло­жив­ши на зем­лю пе­ред об­ра­зом Бо­го­ма­те­ри пше­нич­ный хлеб и боль­шую ры­бу, по­се­ляне, ра­ду­ясь, опять от­пра­ви­лись на рыб­ную лов­лю.

Меж­ду тем по­ста­вив­шие об­раз ино­ки ста­ли воз­вра­щать­ся к нему. Сна­ча­ла при­шел ста­рец Лео­нид и, уви­дев хлеб и ры­бу, стал по­ти­хонь­ку звать: «Адри­ан, Адри­ан, по­ди сю­да, смот­ри: Бо­го­ро­ди­ца по­сла­ла нам хлеб и ры­бу». По­до­шел Адри­ан и уви­дел хлеб и ры­бу, об­ра­тясь к об­ра­зу Пре­чи­стой, вос­клик­нул гром­ким го­ло­сом. «О ве­ли­кое имя Пре­свя­той Тро­и­цы! Пре­свя­тая Гос­по­же Бо­го­ро­ди­це, по­мо­гай нам, ни­щим ра­бам Тво­им. Мы ис­ка­ли в этом ди­ком ле­су са­мо­го вы­со­ко­го ме­ста, чтобы там по­се­лить­ся: Ты же, Ца­ри­ца Небес­ная, вос­хо­те­ла остать­ся на сем обык­но­вен­ном ме­сте и со­жи­тель­ство­вать с на­ми, по­слав хлеб Свой и ры­бу! Мо­ли Сы­на Тво­е­го и Бо­га на­ше­го, чтобы Он устро­ил по­лез­ное для нас на сем ме­сте на спа­се­ние ду­шам на­шим. Бла­го­во­ли, Ца­ри­ца, и бла­го­сло­ви нам, ра­бам тво­им, воз­двиг­нуть Те­бе храм во имя чест­но­го и слав­но­го Тво­е­го Успе­ния. И ес­ли нам Бог по­шлет ду­хов­ную бра­тию чер­не­че­ство­вать вме­сте с на­ми, устрой в дол­го­ту дней и ме­сто сие и хра­мы и про­пи­тай нас и бра­тию на­шу и пре­ем­ни­ков на­ших».

По­сле се­го они вос­пе­ли песнь Бо­го­ро­ди­це: «Пре­укра­шен­ная Бо­же­ствен­ною сла­вою» и про­чее.

По­сле се­го пре­по­доб­ный Адри­ан с по­слуш­ни­ком сво­им стар­цем Лео­ни­дом по­стро­ил се­бе неболь­шую хи­жи­ну под тем ве­ли­ким ду­бом на реч­ке Вет­ху. Здесь они про­жи­ли до­воль­но дол­го, тру­дясь Бо­га ра­ди и ис­пы­ты­вая раз­ные на­па­сти пу­стын­ной жиз­ни как от бе­сов, так и лу­ка­вых лю­дей. Адри­ан по­мыш­лял о том, как бы ему по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние у мит­ро­по­ли­та на по­стро­е­ние церк­ви. Из­брав­ши удоб­ное вре­мя, он от­пра­вил­ся вме­сте с Лео­ни­дом в цар­ству­ю­щий град Моск­ву. Здесь, по­мо­лив­шись Спа­су Все­дер­жи­те­лю и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це и ве­ли­ким чу­до­твор­цам Мос­ков­ским, про­сят бла­го­сло­ве­ния у мит­ро­по­ли­та Ма­ка­рия. Прео­свя­щен­ный мит­ро­по­лит Ма­ка­рий бла­го­слов­ля­ет стар­цев и, по их про­ше­нию, по­веле­ва­ет им воз­двиг­нуть храм во имя Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, чест­но­го и слав­но­го Ея Успе­ния, и да­ет им гра­мо­ту, осво­бож­да­ю­щую от вся­ких да­ней с церк­ви. Хри­сто­лю­би­вые мос­ков­ские лю­ди, князь, бо­яре и во­е­во­ды, ви­дя сме­лое и ре­ши­тель­ное же­ла­ние стар­цев по­стро­ить в пу­стыне пре­чест­ной храм, да­ва­ли им ще­д­рую ми­ло­сты­ню на по­стро­е­ние церк­ви и со­зда­ние мо­на­сты­ря. Ве­ли­кий свя­ти­тель Ма­ка­рий мит­ро­по­лит вме­сте с тем бла­го­слов­ля­ет и по­став­ля­ет иеро­ди­а­ко­на Адри­а­на на свя­щен­ство и игу­мен­ство, да­ет ему на­столь­ную гра­мо­ту и по­веле­ва­ет свя­щен­ни­кам, диа­ко­нам и ино­кам и про­чим лю­дям его слу­шать и во всем по­ви­но­вать­ся, как пас­ты­рю и учи­те­лю. Дав сло­вес­ное ду­хов­ное на­став­ле­ние, мит­ро­по­лит от­пу­стил Адри­а­на с ми­ром в его пу­сты­ню.

Воз­вра­тив­шись в свое ме­сто, игу­мен Адри­ан за­ло­жил цер­ковь 31 мая 1543 го­да. Он воз­двиг неболь­шую цер­ковь с тра­пе­зой во имя Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, чест­но­го Ея Успе­ния, ра­ду­ясь ду­шою и ве­се­лясь серд­цем. Он освя­тил цер­ковь и при­зы­вал хри­сто­лю­би­вых лю­дей к се­бе в оби­тель. Ви­дя все это, лю­ди недо­уме­ва­ли. Од­ни ра­до­ва­лись о ми­ло­сти Бо­жи­ей и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, так как верст на де­вя­но­сто от­ту­да в По­ше­хон­ских ме­стах не бы­ло оби­те­ли; дру­гие же, имен­но неко­то­рые мест­ные по­се­ляне, го­во­ри­ли: «На на­ших при­дво­рьях по­се­ля­ют­ся чер­не­цы, чтобы вла­деть и на­ми».

Во­об­ще же пра­во­слав­ные хри­сти­ане окрест­ных се­ле­ний ока­зы­ва­ли лю­бовь к стар­цам и мно­гие изъ­яв­ля­ли же­ла­ние с ни­ми чер­не­че­ство­вать; да­же же­ны их ду­шев­но ра­до­ва­лись, го­во­ря по церк­вам сво­им: «Вот воз­ни­ка­ет чест­ная оби­тель: бу­дет ко­му вво­дить в Ан­гель­ский об­раз». Впро­чем, жен­ский пол в оби­тель пре­по­доб­ных не имел со­вер­шен­но до­сту­па.

Пу­стын­ные по­движ­ни­ки при­ла­га­ли тру­ды к тру­дам и при­хо­ди­ли от по­дви­га в по­двиг, от доб­ро­жи­те­ли в доб­ро­жи­тель, по­да­вая при­мер уче­ни­кам во всех пу­тях сво­их, в мо­лит­ве, по­сте и тру­дах. Ко­гда они чи­та­ли Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние, то не ве­лег­лас­но и не крас­но, но сми­рен­ным и крот­ким го­ло­сом, – один чи­та­ет, а дру­гой объ­яс­ня­ет: так они по­веле­ва­ли де­лать и уче­ни­кам сво­им. При­зы­ва­ли они и мир­ских лю­дей стра­даль­цев в цер­ковь на мо­лит­вен­ный по­двиг и са­ми неустан­но мо­ли­лись Бо­гу и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це со сле­за­ми день и ночь, при­зы­вая на по­мощь се­бе ве­ли­ких чу­до­творцев, чтобы оби­тель их рас­про­стра­ни­лась и те­ла их на пу­стом ме­сте не ле­жа­ли.

Тру­ды и мо­лит­вы пу­стын­ни­ков не бы­ли тщет­ны: ми­ло­стью Бо­жи­ей и пред­ста­тель­ством Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и ве­ли­ких чу­до­твор­цев оби­тель рас­ши­ри­лась и устро­и­лась, и сла­ва о ней рас­про­стра­ни­лась да­ле­ко за окрест­ные пре­де­лы. Бра­тия ста­ли умно­жать­ся, по­стро­е­ны бы­ли кел­лии и осо­бая чер­ная из­ба для при­го­тов­ле­ния пи­щи и пи­тья и для пе­че­ния хле­ба.

Из ос­но­ва­те­лей мо­на­сты­ря ста­рец Лео­нид скон­чал­ся пер­вый. Прп. Адри­ан с бра­ти­ей по­греб­ли стар­ца с че­стью и опла­ка­ли его в над­гроб­ных пес­но­пе­ни­ях.

По пре­став­ле­нии стар­ца Лео­ни­да на­сту­пи­ли тяж­кие бед­ствия для пу­стын­ной оби­те­ли. Окрест­ные по­се­ляне по вну­ше­нию лу­ка­во­го за­ду­ма­ли ра­зо­рить пу­сты­ню, огра­бить ее и по­гу­бить пре­по­доб­но­го Адри­а­на с бра­ти­ей.

В 1550 го­ду 5 мар­та, в ка­нун па­мя­ти 42-х му­че­ни­ков Ам­о­рей­ских, со сре­ды на чет­верг, во­ору­жен­ные зло­деи бе­ло­сель­цы яви­лись в мо­на­стырь, од­ни в до­спе­хах с ме­ча­ми, дру­гие в са­а­да­ках (са­а­дак – пол­ный при­бор во­ору­же­ния лу­ком и стре­ла­ми: лук с на­лу­чьем и стре­лы с кол­ча­ном), про­чие с ко­пья­ми и ро­га­ти­на­ми. Для них Хри­сто­ва Че­ты­ре­де­сят­ни­ца еще не до­ста­точ­но ис­пол­не­на бы­ла древни­ми свя­ты­ми му­че­ни­ка­ми в стра­нах Ца­ре­град­ских, и Рим­ских, и Се­ва­стий­ских, в Га­зе, Си­нае и Ра­и­фе и дру­гих ме­стах. Но преж­ние му­чи­те­ли от­вра­ща­ли от Хри­ста, а эти ока­ян­ные воз­му­ти­лись ра­ди при­быт­ка и при­е­ха­ли до­пол­нять чис­ло Хри­сто­вых му­че­ни­ков в рус­ском цар­стве си­ми пу­стын­ни­ка­ми. Раз­бой­ни­ки ста­ли из­би­вать бра­тию, стре­ля­ли, ру­би­ли и ко­ло­ли ко­пья­ми. Пре­по­доб­ный Адри­ан скрыл­ся от убийц в зад­ний дро­вя­ник, но ока­ян­ные му­чи­те­ли отыс­ка­ли его там под дро­вя­ни­ком, оце­пи­ли игу­ме­на ве­рев­кой за гор­ло и, при­та­щив­ши в пе­ред­нюю кел­лию, под­верг­ли ужас­ным пыт­кам: ца­ра­па­ли брит­ва­ми и при­жи­га­ли ог­нем, до­пра­ши­вая, где на­хо­дят­ся у них «жи­во­ты и стат­ки», где их иму­ще­ство и день­ги. Пре­по­доб­ный Адри­ан от­ве­чал: «“Жи­во­ты” на­ши у Все­ми­ло­сти­во­го Спа­са на небе­сах, а “стат­ки” на­ши на зем­ле; ослабь­те немно­го му­ки мои, я их до­ста­ну и от­дам вам в ру­ки». Му­чи­те­ли пу­сти­ли на­го­го стра­даль­ца. Пре­по­доб­ный, встав, до­стал гор­шо­чек, в ко­то­ром бы­ло со­рок руб­лей, по­дал му­чи­те­лям и ска­зал: «На эти стат­ки, на это се­реб­ро я и бра­тия на­ме­ре­ва­лись бы­ло со­здать боль­шую цер­ковь во имя Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы». Му­чи­те­ли ска­за­ли: «Мы сей­час со­зда­дим те­бе соб­ствен­ной си­лой!» Пре­по­доб­ный от­ве­чал: «Горь­ка мне ва­ша цер­ковь и тош­но мне со­зда­ние ва­ше; при­скорб­на ду­ша моя при смер­ти! Вот се­реб­ро, со­зда­ние на­ше, и жизнь моя в ру­ках ва­ших; стат­ки на­ши вне мо­ей кел­лии, а кру­гом мно­го ино­ков. От­пу­сти­те ме­ня ра­ди Бо­га, бра­тья мои, чер­не­че­ство­вать в Кор­ни­ли­ев мо­на­стырь, и я ни в ка­ком слу­чае не вер­нусь сю­да, а спа­су ду­шу свою там, у от­ца сво­е­го Кор­ни­лия!». Му­чи­те­ли ска­за­ли: «Мы воз­да­дим те­бе шлем спа­се­ния и по­шлем те­бя к Ца­рю Небес­но­му!» Пре­зрев­ши моль­бу стар­ца, схва­ти­ли его и вто­рич­но оце­пи­ли за шею. Пре­по­доб­но­му­че­ник ска­зал: «Как аг­нец ве­дусь на за­ко­ле­ние, как ов­ца без­глас­ная в ру­ках сво­их сто­ро­жей от­вер­заю уста свои!»

По­том му­че­ник Адри­ан стал мо­лить­ся: «Гос­по­ди Бо­же мой! Про­сти пре­гре­ше­ния этим лю­дям, ибо не ве­да­ют, что тво­рят. При­ми дух мой с ми­ром, не по­мя­ни без­за­ко­ний мо­их, сде­лан­ных пред То­бою. Не пре­зри мо­ле­ния мо­е­го, Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца, и ро­ди­ны мо­ей, го­ро­да Ро­сто­ва! От­цы мои ду­хов­ные и бра­тия, со­пост­ни­ки и ду­хов­ные де­ти мои, и ве­ли­кие со­ро­ди­чи, про­сти­те ме­ня Бо­га ра­ди и бла­го­сло­ви­те: уже иду к су­ди­щу Хри­сто­ву и бо­лее не сви­жусь с ва­ми на све­те сем, по сло­ву Гос­под­ню: зем­ля еси и в зем­лю пой­де­ши».

По­сле се­го зло­деи вы­та­щи­ли его ве­рев­кой вон из кел­лии и при­да­ви­ли по­ло­зья­ми са­ней. Тут му­че­ник Адри­ан ис­пу­стил дух свой.

Зло­деи то­гда при­сту­пи­ли к гра­бе­жу. Пе­ре­вя­за­ли всю бра­тию и по­слуш­ни­ков и по­бро­са­ли в под­по­лья, чтобы ни­кто не мог по­дать ве­сти в со­сед­ние се­ла, и по­ста­ви­ли во­круг оби­те­ли и ко­нюш­ни сто­ро­жей (ко­ро­вье­го дво­ра не су­ще­ство­ва­ло). Гра­би­те­ли не по­ща­ди­ли и церк­ви Бо­жи­ей: вы­ло­ма­ли дверь и Цар­ски­ми вра­та­ми во­шли в ал­тарь и там за пре­сто­лом на­шли трех уче­ни­ков пре­по­доб­но­го, вы­та­щи­ли их вон из церк­ви в тра­пе­зу и на­ча­ли му­чить и спу­ты­вать, как коз­лов, так что ко­сти их хру­сте­ли. Тут был убит ста­рец Да­вид.

Раз­бой­ни­ки раз­гра­би­ли все иму­ще­ство оби­те­ли: мед и воск, кни­ги и мас­ло, лар­цы и пла­тье, по­су­ду и все про­чее, что бы­ло стро­и­те­ля­ми со­бра­но. За­хва­ти­ли ло­ша­дей и на­ва­ли­ли во­за. На­ко­нец, и те­ло пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на игу­ме­на бро­си­ли в са­ни и вы­вез­ли из оби­те­ли. Ку­да раз­бой­ни­ки де­ли те­ло му­че­ни­ка, то­гда ни­кто не знал.

Раз­бой­ни­ки, вер­нув­шись до­мой, ра­до­ва­лись сво­е­му успе­ху и ста­ли де­лить свою бо­га­тую до­бы­чу. Один из раз­бой­ни­ков ута­ил от сво­их то­ва­ри­щей ла­рец, на­де­ясь най­ти в нем мно­го зо­ло­та и се­реб­ра. От­крыв­ши ла­рец, раз­бой­ник уви­дел в нем несколь­ко свя­тых икон, а так­же крас­ки, ки­сти и дру­гие при­над­леж­но­сти икон­но­го пись­ма. Раз­бой­ник ис­пу­гал­ся, на­шед­ши та­кие непо­нят­ные для него ве­щи.

Был то­гда в при­хо­де тех убийц у церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия (что в Ши­га­ра­ши) свя­щен­ник, по про­зва­нию Ко­сарь, с ве­до­ма и одоб­ре­ния ко­то­ро­го бе­ло­сель­цы про­из­ве­ли раз­бой в пу­стыне. Раз­бой­ник, ута­ив­ший ла­рец, и об­ра­тил­ся к это­му от­цу сво­е­му ду­хов­но­му и ска­зал: «От­че, про­сти ме­ня ра­ди Бо­га: я дерз­нул сде­лать то, че­го не сле­ду­ет де­лать, я украл тай­ком от сво­их то­ва­ри­щей ла­рец, на­де­ясь об­ре­сти мно­го ко­ры­сти, а на­шел в нем ве­щи, для ме­ня непо­нят­ные».

Рас­смот­рев­ши ве­щи и уви­дев ико­ны и при­над­леж­но­сти икон­но­го пись­ма, свя­щен­ник Ко­сарь с огор­че­ни­ем ска­зал: «Это по­лич­ное на нас, а не ко­рысть, та­кое со­кро­ви­ще необ­хо­ди­мо где-ни­будь скрыть». Ска­зав­ши это, он стал ози­рать­ся, смот­реть ту­да и сю­да, где бы спря­тать, и го­во­рил про се­бя: «Ре­ки у нас нет, пру­да то­же не слу­чи­лось, не знаю, где спря­тать свя­ты­ню». Эти ре­чи слы­шал со­слу­жи­вец его, по про­зви­щу Бо­ба, и ска­зал: «Безум­ный поп, не зна­ет, ку­да де­вать кра­деное, а за­хо­тел за­ни­мать­ся раз­бо­ем, да еще и лю­дей уби­вать, за­дал­ся це­лью неправ­дою со­би­рать бо­гат­ство, во­ро­вать у со­се­дей сво­их вся­кое доб­ро и из­да­ле­ка при­во­зить ско­ти­ну и пе­ре­да­вать из рук в ру­ки. Бог кре­пок. Вла­ды­ка Че­ло­ве­ко­лю­бец ми­ло­стив к греш­ни­кам, но безум­ным зло­де­ям не по­пус­ка­ет и на сем све­те!»

То­гда пра­во­слав­ные схва­ти­ли при­шед­ше­го к свя­щен­ни­ку Ко­са­рю это­го во­ра, по име­ни Иван Мат­ре­нин, и пред­ста­ви­ли го­су­да­ре­вым слу­гам, губ­ным ста­ро­стам и це­ло­валь­ни­кам. Мат­ре­нин под­верг­нут был пыт­ке на ды­бе и рас­ска­зал пе­ред все­ми как о преж­них сво­их пре­ступ­ле­ни­ях, так и о раз­бое, учи­нен­ном в оби­те­ли пре­по­доб­но­го Адри­а­на. На во­прос ста­ро­сты о том, где на­хо­дит­ся те­ло пре­по­доб­но­го Адри­а­на, раз­бой­ник пе­ред мно­же­ством лю­дей от­ве­чал: «Нас бы­ло мно­же­ство дру­жи­ны – бе­ло­сель­цев, всех мо­гу на­звать по­имен­но; раз­гра­бив­ши оби­тель Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы, за­му­чив пре­по­доб­но­го игу­ме­на Адри­а­на, те­ло его вы­вез­ли из оби­те­ли и бро­си­ли на ру­бе­же Бе­ло­го Се­ла и Ши­га­ра­ша; на­ут­ро мы хо­те­ли сло­жить боль­шой ко­стер и сжечь мо­щи пре­по­доб­но­го; ко­гда мы яви­лись, ста­ли ис­кать те­ло и не на­шли; ку­да оно де­лось, неиз­вест­но нам».

По­сле про­из­ве­ден­но­го след­ствия над убий­ца­ми цар­ские при­каз­чи­ки и губ­ные ста­ро­сты от­пра­ви­ли до­не­се­ние к ца­рю. Вско­ре при­шло по­ве­ле­ние раз­бой­ни­ка Мат­ре­ни­на каз­нить смер­тью через по­ве­ше­ние, а про­чих раз­бой­ни­ков за­клю­чить в тюрь­му бес­сроч­но, иму­ще­ство же их с паш­ня­ми про­дать и сто­и­мость их вне­сти в раз­бой­ную из­бу.

«Раз­бой­ни­ки на­де­я­лись из­ве­сти оби­тель и при­ве­сти ее на свои бе­ло­сель­ские дво­ры, а оби­тель Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и ныне си­я­ет в Рус­ской зем­ле», – вос­кли­ца­ет пи­са­тель по­ве­сти о стра­да­нии пре­по­доб­но­го Адри­а­на, тру­див­ший­ся в кон­це цар­ство­ва­ния Иоан­на Гроз­но­го, лет трид­цать спу­стя по­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны Адри­а­на.

По­сле сих бед­ствен­ных со­бы­тий ос­но­ван­ная пре­по­доб­ным Адри­а­ном пу­стынь про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать, и остав­ша­я­ся бра­тия, и по­сле­ду­ю­щие игу­ме­ны, и стро­и­те­ли не пе­ре­ста­ва­ли разыс­ки­вать и рас­спра­ши­вать в окрест­ных мест­но­стях, ку­да де­лось те­ло му­че­ни­ка, где оно схо­ро­не­но. Но все ста­ра­ния оста­ва­лись тщет­ны­ми. На­ко­нец, спу­стя бо­лее пя­ти­де­ся­ти лет по­сле кон­чи­ны Адри­а­на, игу­мен Пор­фи­рий и бра­тия в скор­би и се­то­ва­нии об­ра­ти­лись с го­ря­чей мо­лит­вой к Все­щед­ро­му Бо­гу и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це о яв­ле­нии им ме­ста, где схо­ро­не­но те­ло му­че­ни­ка по­сле по­хи­ще­ния его раз­бой­ни­ка­ми, пом­ня еван­гель­ские сло­ва: «Про­си­те, и даст­ся вам: ищи­те, и об­ря­ще­те, тол­цы­те, и от­вер­зет­ся вам; всяк бо про­сяй при­ем­лет, и ищай об­ре­та­ет». И Гос­подь не пре­зрел мо­лит­вы ра­бов Сво­их, хо­тя про­сла­вить угод­ни­ка Сво­е­го.

Де­ло бы­ло в 1612 го­ду. В По­ше­хон­ском уез­де, Ши­гор­ской во­ло­сти, се­ла Гуж­не­ва цер­ков­ный дья­чок Иоанн Про­ко­фьев хо­дил еже­год­но на пу­стошь на ре­ку Ух­ру, при впа­де­нии в нее ре­ки Уш­ло­мы, к ря­бине, в Ильин­скую пят­ни­цу. В этот день при­хо­ди­ли ту­да и свя­щен­ни­ки из окрест­ных сел, при­но­си­ли с со­бою ико­ну Па­рас­ке­вы, на­ре­чен­ной Пят­ни­цы, и пе­ли мо­леб­ны. Из окрест­ных же во­ло­стей и го­ро­дов мно­гие тор­го­вые и па­хот­ные лю­ди дер­жа­ли ве­ру к Хри­сто­вой му­че­ни­це Па­рас­ке­ве и в тот день при­хо­ди­ли сю­да и мо­ли­лись ей. Был там та­кой обы­чай. Сквозь су­чья ря­би­ны про­ни­ма­ли ма­лень­ких де­тей и юно­шей, а неко­то­рые про­ни­ма­лись и ве­ли­ко­воз­раст­ные. Вы­ше­упо­мя­ну­тый дья­чок Иоанн Про­ко­фьев го­во­рил со­би­рав­шим­ся тем лю­дям, что пра­во­слав­ным хри­сти­а­нам не сле­ду­ет так де­лать; де­ре­во, на ко­то­ром нет об­ра­за Спа­си­те­ля, не за­слу­жи­ва­ет по­кло­не­ния; это есть неистов­ство.

«Ес­ли есть у вас теп­лая ве­ра мо­лить­ся на этом пу­стом ме­сте, – рас­суж­дал бла­го­че­сти­вый дья­чок, – то по­строй­те здесь цер­ковь во имя свя­то­го слав­но­го про­ро­ка Илии и свя­той му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы, на­ре­чен­ной Пят­ни­цы: вы и се­бе по­лу­чи­те от Бо­га су­гу­бую мзду, и от окрест­ных хри­сти­ан честь и сла­ву».

Лю­ди окрест­ных се­ле­ний, слы­ша та­кую бо­го­угод­ную речь от Иоан­на Про­ко­фье­ва, ста­ли со­ве­щать­ся с ним о том, как бы Бог дал им та­ко­го стро­и­те­ля в пу­сты­ню, ко­то­рый мог бы устро­ить в том пу­стом ме­сте цер­ковь.

Зем­ля в этой пу­сты­ни бы­ла в по­ме­стье за Ири­ной, вдо­вой Кор­ни­лия Чег­ло­ко­ва. Бог вну­шил Иоан­ну Про­ко­фье­ву мысль пой­ти ко вдо­ве Чег­ло­ко­вой и про­сить у нее раз­ре­ше­ния со­здать на том ме­сте у ря­би­ны цер­ковь во имя про­ро­ка Илии и му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы. Вдо­ва Ири­на Чег­ло­ко­ва не толь­ко ве­ле­ла Иоан­ну Про­ко­фье­ву стро­ить цер­ковь, но и про­си­ла его са­мо­го при­нять свя­щен­ство, чтобы слу­жить при той церк­ви и быть ее ду­хов­ным от­цом.

По­сле то­го Иоанн Про­ко­фьев с окрест­ны­ми хри­сто­люб­ца­ми стал ру­бить лес и во­зить на то цер­ков­ное ме­сто. Это цер­ков­ное ме­сто лет сто оста­ва­лось пу­стым, и един­ствен­ным при­зна­ком его бы­ла на­са­жен­ная здесь ря­би­на: клад­би­ща здесь ни­ко­гда не бы­ло, а зем­ля, где сто­я­ла цер­ковь, об­ра­ще­на бы­ла в на­дел на­равне с со­сед­ним лу­гом. Ста­ро­жи­лы рас­ска­зы­ва­ли, что по­то­му цер­ковь та и за­пу­сте­ла, что при ней не бы­ло клад­би­ща.

Мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на и по­мо­щью Бо­жи­ей Иоанн Про­ко­фьев за­кон­чил по­строй­ку церк­ви в 1612 го­ду, а сам был по­став­лен к ней во свя­щен­ни­ка.

Вдо­ва Ири­на да­ла к но­во­по­стро­ен­ной той церк­ви и паш­ню. Через неко­то­рое вре­мя (в 1619 г.) то по­ме­стье бы­ло ото­бра­но у вдо­вы Чег­ло­ко­вой и от­да­но преж­не­му по­ме­щи­ку, го­су­да­ре­ву дум­но­му дья­ку То­ми­ле Юди­ну Лу­гов­ско­му.

Свя­щен­ник Иоанн Про­ко­фьев при­зы­ва­ет к се­бе в но­вую пу­сты­ню к про­ро­ку Илии на Ух­ре к ря­бине игу­ме­на Лав­рен­тия с Бо­го­яв­лен­ско­го ост­ро­ва, из Ро­ма­нов­ско­го уез­да. Игу­мен Лав­рен­тий, при­шед­ши, на­чал у церк­ви про­ро­ка Илии на Ух­ре устра­и­вать мо­на­стырь, при­зы­вать в него хри­сто­лю­би­вых лю­дей, же­ла­ю­щих ино­че­ство­вать, и по­стри­гать та­ко­вых. То­гда же свя­щен­ник Иоанн Про­ко­фьев в дом свя­то­му про­ро­ку Илии и му­че­ни­це Па­рас­ке­ве ку­пил на свои день­ги про­тив мо­на­сты­ря за ре­кою Ух­рою две по­мест­ных пу­сто­ши у де­тей бо­яр­ских Же­реб­цо­вых, а игу­мен Лав­рен­тий по­слал бе­ло­го свя­щен­ни­ка Иоан­на Про­ко­фье­ва с че­ло­бит­ной за сво­ей игу­мен­ской под­пи­сью в Моск­ву к го­су­да­рю ца­рю и ве­ли­ко­му кня­зю Ми­ха­и­лу Фе­о­до­ро­ви­чу, чтобы го­су­дарь те две пу­сто­ши по­жа­ло­вал в дом свя­то­го про­ро­ка Илии в вот­чи­ну, как в свое бо­го­мо­лье. Го­су­дарь по этой че­ло­бит­ной по­жа­ло­вал игу­ме­на Лав­рен­тия с бра­ти­ей, ве­лел дать им свою цар­скую вот­чин­ную гра­мо­ту за крас­ной пе­ча­тью на те две пу­сто­ши и на ту паш­ню, ко­то­рая под мо­на­сты­рем, со все­ми уго­дья­ми в дом свя­то­му про­ро­ку Илии и му­че­ни­це Па­рас­ке­ве в но­вую пу­сты­ню.

И слу­чи­лось тут по­стричь­ся од­но­му хри­сто­люб­цу Бе­ло­сель­ской во­ло­сти де­рев­ни Иван­ни­ки, по име­ни Иоан­ну Си­до­ро­ву, в ино­че­стве на­зван­но­му стар­цем Ионой. Он стал ду­хов­ным сы­ном игу­ме­на Лав­рен­тия. Пе­ред сво­ей кон­чи­ной (в 1626 го­ду), чув­ствуя ее при­бли­же­ние, он по­ве­дал от­цу сво­е­му ду­хов­но­му ве­ли­кое ду­хов­ное де­ло. Он ска­зал сле­ду­ю­щее о пре­по­доб­но­му­че­ни­ке Адри­ане: «Про­сти ме­ня, от­че свя­тый, Бо­га ра­ди, я до­се­ле ута­ил от те­бя то, что по­ве­дал мне отец мой род­ной Си­дор, от­хо­дя се­го све­та. Он мне го­во­рил: “Сын мой Иван! В про­шед­шие вре­ме­на, в 1550 го­ду, мар­та в 5 день, при­хо­ди­ли в Адри­а­но­ву пу­стынь на реч­ке на Вет­ху раз­бой­ни­ки разо­рять и гра­бить эту пу­стынь. За­му­чив на­сто­я­те­ля ее Адри­а­на, они свез­ли те­ло его на ру­беж Бе­ло­го Се­ла и Ши­го­ро­ша на реч­ку на Уш­ло­му и бро­си­ли его в бо­чаг той реч­ки. И отец мой де­рев­ни Иван­ни­ки Си­дор с со­се­дя­ми сво­и­ми свез­ли те­ло игу­ме­на Адри­а­на на пу­стое ме­сто к пу­стой церк­ви про­ро­ка Илии на Ух­ре, где сто­ит наш мо­на­стырь про­ро­ка Илии, но­вой пу­сты­ни. Они разо­бра­ли по­мост той пу­стой церк­ви, вы­ко­па­ли под ним мо­ги­лу и те­ло Адри­а­на по­греб­ли но­чью без служ­бы, бо­ясь вы­ем­ки от губ­ных ста­рост. А на том ме­сте цер­ков­ном для при­ме­ты на бу­ду­щее вре­мя по­са­ди­ли неболь­шую ря­бин­ку, ко­то­рая те­перь яв­ля­ет­ся боль­шим и кра­си­вым де­ре­вом. И преж­де все­го у то­го де­ре­ва в пу­стом ме­сте со­вер­ша­лось мно­го ис­це­ле­ний от бо­лез­ней, толь­ко на это не об­ра­ща­ли вни­ма­ния и не за­пи­сы­ва­ли, так как пи­сать бы­ло неко­му, ибо ме­сто бы­ло пу­стое. А съез­жа­лись сю­да из раз­ных го­ро­дов тор­го­вые и зем­ские лю­ди, яро­слав­цы, ко­стро­ми­чи, во­лог­жане, ро­ма­нов­цы и по­ше­хон­цы для сво­их тор­го­вых дел раз в год, на Ильин­скую пят­ни­цу. То­гда со­би­ра­лось сю­да мно­го боль­ных; свя­щен­ни­ки окрест­ных сел слу­жи­ли мо­леб­ны, боль­ные при­кла­ды­ва­лись к об­ра­зу ве­ли­ко­му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы, на­ре­чен­ной Пят­ни­цы, и про­ди­ра­лись сквозь су­чья ря­би­ны; то­гда ни­кто не знал, что под де­ре­вом тем по­гре­бе­но те­ло пре­по­доб­но­му­че­ни­ка игу­ме­на Адри­а­на: не от де­ре­ва про­ис­хо­ди­ли ис­це­ле­ния, а от мо­щей пре­по­доб­но­му­че­ни­ка».

Слы­шав от сво­е­го ду­хов­но­го сы­на, стар­ца Ио­ны, та­кое ве­ли­кое ду­хов­ное де­ло, игу­мен Лав­рен­тий по­слал в Ша­гот­скую во­лость в се­ло Ан­дре­ев­ское за свя­щен­ни­ком церк­ви Кос­мы и Да­ми­а­на Лу­ки­а­ном Коз­ми­ным и по­ру­чил ему пи­сать изуст­ную па­мять, до­пра­ши­вая при нем стар­ца Иону, ко­то­рый по­вто­рил ра­нее ска­зан­ное. Эту па­мять под­пи­сал сво­ей ру­кой игу­мен Лав­рен­тий за се­бя и за сво­е­го ду­хов­но­го сы­на стар­ца Иону.

За­тем игу­мен Лав­рен­тий в Адри­а­но­ву пу­стынь по­сы­ла­ет со­слу­жеб­ни­ка сво­ей но­вой пу­сты­ни Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы и свя­то­го про­ро­ка Илии и му­че­ни­цы Па­рас­ке­вы стар­ца Ис­а­ию Кир­пич­ни­ка и по­ру­ча­ет ему в церк­ви на со­бо­ре игу­ме­ну Пор­фи­рию и всей бра­тии Адри­а­но­вой пу­сты­ни про­из­не­сти ду­хов­ное учи­тель­ное сло­во для то­го, чтобы они при­шли в чув­ство. Ста­рец Ис­а­ия дол­жен был ска­зать, что игу­ме­ну Лав­рен­тию до­сто­вер­но из­вест­но их са­мо­чи­ние и невоз­держ­ное пьян­ство. А ес­ли они же­ла­ют с теп­лой сер­деч­ной ве­рой знать, где по­чи­ва­ют и до­ныне мо­щи их на­чаль­ни­ка игу­ме­на Адри­а­на, то они долж­ны в сво­ей оби­те­ли со­вер­шен­но оста­вить хмель­ное пи­тье и пьян­ствен­ные нра­вы; ес­ли они это ис­пол­нят, то игу­мен но­вой пу­сты­ни Лав­рен­тий по­дроб­но из­ве­стит их об этом ду­хов­ном де­ле, то есть о ме­сте на­хож­де­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Адри­а­на; ес­ли же они не при­мут его та­ко­го ду­хов­но­го со­ве­та и пьян­ствен­но­го нра­ва не оста­вят, то игу­мен Лав­рен­тий со­вер­шен­но не станет со­ве­щать­ся с ни­ми об этом ду­хов­ном де­ле. То­гда игу­мен Пор­фи­рий и вся бра­тия Адри­а­но­вой пу­сты­ни, воз­дев­ши ру­ки, еди­но­глас­но вос­клик­ну­ли: «Ес­ли бы нам Бог да­ро­вал мо­щи на­ше­го на­чаль­ни­ка пре­по­доб­но­го Адри­а­на в дом Бо­го­яв­ле­ния Гос­под­ня и Успе­ния Пре­чи­стой Бо­го­ма­те­ри и чу­до­твор­ца Ни­ко­лая, то мы наве­ки в оби­те­ли оста­ви­ли бы хмель­ное пи­тье и пьян­ствен­ные нра­вы. В этом обе­ща­нии по­руч­ни­ца нам и сви­де­тель­ни­ца Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца, Чу­до­тво­рец ве­ли­кий Ни­ко­лай и пре­по­доб­ный отец наш на­чаль­ник и игу­мен Адри­ан».

Ста­рец Ис­а­ия, вы­слу­шав в церк­ви та­кое ве­ли­кое их обе­ща­ние, ве­лел игу­ме­ну Пор­фи­рию при­быть в но­вую пу­стынь Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы и про­ро­ка Илии на Ух­ру, к игу­ме­ну Лав­рен­тию на со­вет. По­сле то­го вско­ре игу­мен Пор­фи­рий при­шел в но­вую пу­стынь на Ух­ру. Игу­мен Лав­рен­тий спро­сил его, по ка­ко­му де­лу он при­шел в их сми­рен­ную пу­стынь. Пор­фи­рий был ду­хов­ным сы­ном Лав­рен­тия и с ве­ли­кой моль­бой и обе­ща­ни­я­ми объ­яс­нил при­чи­ну сво­е­го при­хо­да. Игу­мен Лав­рен­тий с по­до­ба­ю­щей ду­хов­но­му от­цу стро­го­стью спра­ши­ва­ет Пор­фи­рия: «Ча­до и брат, пом­нишь ли ты со всей сво­ей бра­ти­ей обе­ща­ние свое, что в оби­те­ли пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на вы на­все­гда оста­ви­те хмель­ное пи­тье и са­мо­чи­ние. Ведь пре­по­доб­ные от­цы на­ши и на­чаль­ни­ки игу­мен Адри­ан и ста­рец Лео­нид не хмель­ным пи­тьем и не раз­лич­ны­ми слад­ки­ми яст­ва­ми пи­та­ли­ся, ко­гда стро­и­ли дом Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це, но бо­лее на­сы­ща­ли­ся сло­ва­ми Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния, нощ­ны­ми бде­ни­я­ми и непре­стан­ным по­стом и мо­лит­ва­ми с го­ря­чи­ми сле­за­ми. Пи­щей пре­по­доб­ных в та­кой непро­хо­ди­мой пу­стыне бы­ли ово­щи и немно­го хле­ба, и то в опре­де­лен­ное вре­мя и в уроч­ный час. Ес­ли бы не та­ко­вые бы­ли их мо­лит­вы и по­двиг, то и оби­тель их так не устро­и­лась бы. Да и во­об­ще всем нам ино­кам, от пер­вых и до по­след­них, долж­но со­блю­дать ино­че­ское обе­ща­ние по пра­ви­лам свя­тых от­цов и по сло­ву апо­сто­ла Пав­ла к ефе­ся­нам: “Бра­тие, не упи­вай­те­ся ви­ном, в нем­же есть блуд” (Еф. 5:18)».

Игу­мен Пор­фи­рий с клят­вой ска­зал от­цу сво­е­му ду­хов­но­му Лав­рен­тию: «Ей, ей, по свя­щен­но­и­но­че­ско­му обе­ща­нию, чест­ный от­че, бу­дет так, как ты нас учишь и на­став­ля­ешь на ду­хов­ный по­двиг, а по­ру­чи­тель­ни­ца и сви­де­тель­ни­ца на­ше­му обе­ща­нию Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца и свя­ти­тель Хри­стов Ни­ко­лай и пре­по­доб­но­му­че­ник и отец наш игу­мен Адри­ан».

Игу­мен Лав­рен­тий от­ве­чал Пор­фи­рию: «По ве­ре ва­шей да бу­дет вам; да услы­шит Гос­подь ве­ру ва­шу и явит вам мо­щи пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на».

За сим Лав­рен­тий вру­ча­ет Пор­фи­рию ду­хов­ную изуст­ную па­мять стар­ца Ио­ны за сво­ей игу­мен­ской ру­кой и при­бав­ля­ет: «Как Гос­подь Бог вас на­ста­вит и отец наш игу­мен Адри­ан, так и де­лай­те, ча­да и бра­тие!»

Игу­мен Пор­фи­рий, при­няв­ши бла­го­сло­ве­ние от от­ца сво­е­го ду­хов­но­го игу­ме­на Лав­рен­тия, от­пра­вил­ся в Моск­ву бить че­лом го­су­да­рю ца­рю и ве­ли­ко­му кня­зю Ми­ха­и­лу Фе­о­до­ро­ви­чу и ве­ли­ко­му го­су­да­рю свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху Фила­ре­ту Ни­ки­ти­чу, чтобы ве­ли­кий го­су­дарь и свя­тей­ший пат­ри­арх по­ве­ле­ли пе­ре­не­сти мо­щи пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на в его оби­тель, в дом Бо­го­яв­ле­ния и Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы чест­но­го Ея Успе­ния и Чу­до­твор­ца Ни­ко­лая, в Адри­а­но­ву пу­стынь. При­быв­ши в Моск­ву, игу­мен Пор­фи­рий вру­чил свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху Фила­ре­ту изуст­ную ду­хов­ную па­мять стар­ца Ио­ны. Пат­ри­арх, про­чи­тав­ши ее, по­сле со­ве­та с го­су­да­рем Ми­ха­и­лом Фе­о­до­ро­ви­чем и ду­хов­ны­ми вла­стя­ми – мит­ро­по­ли­та­ми, ар­хи­епи­ско­па­ми и епи­ско­па­ми, а так­же с ар­хи­манд­ри­та­ми и игу­ме­на­ми, – по­ве­лел дать свою свя­ти­тель­скую гра­мо­ту со сво­ей свя­ти­тель­ской крас­ной пе­ча­тью, чтобы игу­мен Пор­фи­рий, при­е­хав в По­ше­хон­ский уезд в но­вую пу­стынь Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы и свя­то­го про­ро­ка Илии на Ух­ру, к ря­бине, ис­кал там мо­щи пре­по­доб­но­му­че­ни­ка Адри­а­на со­глас­но ду­хов­ной изуст­ной па­мя­ти стар­ца Ио­ны.

Игу­мен Пор­фи­рий, воз­вра­тив­шись из Моск­вы в Адри­а­но­ву пу­стынь, стал со­ве­щать­ся с бра­ти­ей на со­бо­ре. Для со­ве­та при­гла­шен был из Ни­коль­ско­го мо­на­сты­ря, или Ки­при­а­но­вой пу­сты­ни, игу­мен Се­ра­пи­он.

Мест­ный по­ме­щик, вы­ше­упо­мя­ну­тый То­ми­ло Лу­гов­ской, услы­шав, что царь и пат­ри­арх раз­ре­ши­ли ис­кать в но­вой пу­стыне на Ух­ре мо­щей пре­по­доб­но­го Адри­а­на, со­глас­но па­мя­ти стар­ца Ио­ны, под ря­би­ной, пи­шет сво­им при­каз­чи­кам в Ша­гот­скую во­лость в се­ло Ан­дре­ев­ское, чтобы они доз­во­ли­ли игу­ме­ну Пор­фи­рию ис­кать мо­щи под ря­би­ной, но чтобы са­мо­го де­ре­ва игу­мен не тро­гал. При­каз­чи­ки То­ми­лы Лу­гов­ско­го яви­лись в но­вую пу­стынь к игу­ме­ну Лав­рен­тию и ста­ли со­ве­то­вать­ся, как бы мо­щи ис­кать, а де­ре­ва ни­чем не по­вре­дить.

Игу­мен Лав­рен­тий с бра­ти­ей и с при­каз­чи­ка­ми при­шел к ря­бине и, по­кло­нив­шись Жи­во­тво­ря­ще­му Кре­сту на свя­той церк­ви и про­чи­тав «До­стой­но», стал осмат­ри­вать ме­сто, с ка­кой бы сто­ро­ны де­ре­ва ис­кать пре­по­доб­но­го. Ста­рец Иона не ука­зал игу­ме­ну Лав­рен­тию точ­но, в ка­ком ме­сте по­ло­жен Адри­ан, так как и отец его Си­дор не ука­зал это­го, а толь­ко ска­зал, что для при­зна­ка по­са­же­но де­ре­во ря­би­на в но­гах, в сто­роне от мо­ги­лы. Упо­вая на ми­лость Бо­жию и Его судь­бы, игу­мен Лав­рен­тий сво­им по­со­хом обо­зна­чил ме­сто са­же­ни на пол­то­ры от ря­би­ны с по­лу­ден­ной сто­ро­ны, чтобы раз­греб­ши зем­лю, ид­ти от­ту­да под­ко­пом к де­ре­ву. Ве­ли­кое, див­ное чу­до! Ни­кто не знал, где в 1550 го­ду по­гре­бе­но бы­ло те­ло му­че­ни­ка Адри­а­на. К 1626 го­ду ме­сто по­гре­бе­ния со­вер­шен­но срав­ня­лось с про­чей по­жней, а игу­мен Лав­рен­тий по­со­хом от­ме­тил для рас­коп­ки как раз тот пункт, где на­хо­ди­лись мо­щи.

Немно­го вре­ме­ни спу­стя, по­сле за­го­ве­нья, в Филип­пов­ский пост, на па­мять свя­то­го апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Мат­фея (16/29 но­яб­ря), при­был из Адри­а­но­вой пу­сты­ни игу­мен Пор­фи­рий, а так­же игу­мен Се­ра­пи­он от Ни­ко­лы Тро­п­ско­го, из Ки­при­а­но­вой пу­сты­ни, с бра­ти­ей и с кре­стья­на­ми. Игу­ме­на Лав­рен­тия в но­вой пу­сты­ни то­гда не слу­чи­лось, он по де­лам от­лу­чил­ся в дру­гое ме­сто. Игу­ме­ны Пор­фи­рий и Се­ра­пи­он вме­сте с иеро­мо­на­хом но­вой пу­сты­ни Вар­ла­а­мом и дру­ги­ми свя­щен­ни­ка­ми и диа­ко­на­ми, со­вер­шив па­ни­хи­ду под ря­би­ною, ста­ли осмат­ри­вать­ся, с ка­кой сто­ро­ны ид­ти к де­ре­ву под­ко­пом для разыс­ка­ния мо­щей пре­по­доб­но­го Адри­а­на, не по­вре­див де­ре­ва. В чис­ле дру­гих на­хо­дил­ся тут че­ло­век по­ме­щи­ка Лу­гов­ско­го Иван Бар­ма и за­явил, что игу­мен Лав­рен­тий при­го­ва­ри­вал, бла­го­слов­лял и сво­им игу­мен­ским по­со­хом очер­тил ме­сто, где на­чи­нать рас­коп­ку, и ука­зал его. Игу­мен Пор­фи­рий и бла­го­сло­вил ко­пать в ука­зан­ном ме­сте. Зем­ля уже со­вер­шен­но про­мерз­ла. Сня­ли слой по­жни в чет­верть тол­щи­ны и за­хва­ти­ли верх­ний слой; здесь по­па­лись гни­луш­ки де­ре­ва паль­ца в три тол­щи­ною, под гни­луш­ка­ми сня­ли еще око­ло чет­вер­ти зем­ли, и тут яви­лись мо­щи пре­по­доб­но­го Адри­а­на. Все при­сут­ство­вав­шие ви­де­ли и не зна­ли, чьи остан­ки; вы­бра­ли их и по­ло­жи­ли на бе­ре­ста. В это вре­мя воз­вра­тил­ся в свою пу­стынь игу­мен Лав­рен­тий, по­мо­лил­ся, при­нял бла­го­сло­ве­ние от игу­ме­нов и сам бла­го­сло­вил их, как и про­чих тут быв­ших ино­ков и ми­рян. По­до­шед­ши к ря­бине и ви­дя вы­бран­ные мо­щи, стал се­то­вать и при­ка­зал из хлеб­ни при­не­сти хле­бен­ную ча­шу, со­брал мо­щи пре­по­доб­но­го и по­нес в теп­лую тра­пе­зу, с че­стью по­ста­вил на стол сво­и­ми ру­ка­ми, по­крыл по­кро­вом и на­чал бе­се­ду с вла­стя­ми: «Бра­тие, не скор­би­те Бо­га ра­ди, – го­во­рил он, – по ве­ре ва­шей да явит нам Гос­подь Бог под­лин­но и до­сто­вер­но мо­щи пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го на­ча



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-08 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: