НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ПРОЕКТЫ 8 глава




Можно предположить, что нападение на тюрьмы осуществили те же люди, которые опрокинули охрану в городских воротах и про­вели Пушкина на Красную площадь, т. е. атаман Корела с донскими казаками. В московских тюрьмах к лету 1605 г. собралось огромное число «воров» из простонародья, а также пленных поляков и дру­гих лиц, захваченных на поле боя. Освобожденные от оков, они не­медленно присоединились к казакам. Их появление на площади про­извело на толпу огромное впечатление. «Воры», подвергавшиеся избиению и пыткам в царских застенках, стали живым обличением годуновской тирании. Недаром англичане писали, что появление уз­ников на площади явилось как бы искрой, брошенной в порох26. В московском восстании участвовали представители самых раз­личных социальных слоев: «чернь вся, и дворяня, и дети боярские, и всякие люди москвичи»27. С военной точки зрения участие хорошо вооруженных служилых людей имело существенное влияние на ис­ход выступления. Пушкин, Плещеев, другие дворяне, перешедшие на сторону самозванца, сыграли немалую роль в московских собы­тиях. Но подлинными героями восстания были все же не они, а атаман вольных казаков Корела и его сподвижники. Корела был одним из тех народных вождей, которые появляются при всяком по-настоящему глубоком движении масс.

Годуновы могли затвориться в Кремле. Крепость была заранее подготовлена к осаде. Но атаман Корела оказался расторопнее Го­дуновых.

Повстанческий отряд, вступивший в столицу, был невелик в ко­личественном отношении. Тем не менее его действия явились одним из главных факторов, обеспечивших быструю победу восстания.

Взявшись за оружие, восставшее население Москвы действова­ло с большой решительностью. Собравшаяся на площади толпа раз­делилась надвое: «одни учали Годуновых дворы грабить, а другие воры с миром (все вместе. — Р. С.) пошли в город (Кремль. — Р. С.), и от дворян с ними были, и государевы хоромы и царицыны пограбили»28.

Согласно летописям, восставшие захватили во дворце царевича Федора и его мать царицу Марию, отвели их на старый двор Бориса Годунова и приставили к ним стражу29.

Однако более достоверным следует признать свидетельство англичан. По их словам, царица Мария воспользовалась суматохой и в самом начале мятежа покинула дворец, укрывшись в безопас­ном месте. По пути с нее сорвали жемчужное ожерелье. Этим и ограничились ее злоключения в день восстания. Федору Борисо­вичу, совещавшемуся с думой, помогли укрыться его рабы, т. е. двор­цовые служители30. Низложенный царевич и его семья подверглись аресту, по-видимому, не в самый день восстания, а позже.

Дворцовая стража разбежалась, не оказав нападавшим сопроти­вления. Толпа ворвалась в опустевший дворец и принялась в яро­сти крушить «храмины» и уничтожать все, что попадалось под ру­ку. В прощальной грамоте патриарх Иов с особым возмущением пи­сал о том, что москвичи среди других вещей захватили во дворце и разодрали в мелкие клочки златотканую материю, подготовленную на «господню плащаницу», и лоскуты, «на копья и на рогатины встыкая, по граду и по торжищу носяху». Народ разгромил не только дворец, но и старое подворье Бориса Годунова. Не обнаружив нигде царскую семью, восставшие бросились в вотчины Годуновых, нахо­дившиеся в окрестностях столицы. Там они «не токмо животы по­грабили, но и хоромы разломаша и в селах их и в поместьях и в вот­чинах также пограбиша»31.

Вслед за тем толпа напала на дворы, принадлежавшие боярам Годуновым. Тесно связанные с династией, бояре Годуновы олице­творяли в глазах народа феодальную власть и богатство. Труднее объяснить нападение на Сабуровых и Вельяминовых. К моменту восстания никто из них не входил в Боярскую думу и не принадле­жал к высшему правительственному кругу. В грамоте к московскому населению Лжедмитрий обличал одних Годуновых и не называл по имени ни Сабуровых, ни Вельяминовых. Вся вина их заключалась в отдаленном родстве с низложенной династией. Погрому подверг­лись не только подворья Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых, но и многие другие богатые дворы, вовсе не принадлежавшие родне Годуновых32. Как записали дьяки Разрядного приказа, люди «ми­ром, все народом грабили на Москве многие дворы боярские, и дво­рянские, и дьячьи, а Сабуровых и Вельяминовых всех грабили»33.

Сколь бы малочисленными ни были казачьи сотни Корелы, они не затерялись в массе восставшего московского населения. Уча­стие «черного» посадского населения, «меньших людей», а также холопов, с одной стороны, и повстанческого казачьего отряда — с другой, привело к тому, что движение сразу же приобрело яркую социальную окраску. Как писали англичане в своем отчете, «весь го­род был объят бунтом: и дома, и погреба, и канцелярии думных бо­яр, начиная с Годуновых, были преданы разгрому»; «московская чернь, без сомнения, сделала все возможное»; «толпа сделала, что только могла и хотела; особенно досталось наиболее сильным ми­ра, которые, правда, и были наиболее недостойными»; «более за­житочные подвергались истязанию, жалкая голь и нищета торжест­вовала»; «с богатых срывали даже одежду»34.

Во время других восстаний народ, доведенный до отчаяния при­теснениями, требовал выдачи ненавистных ему чиновников и рас­правлялся с ними. Переворот 1605 г. имел свои отличительные чер­ты. Несмотря на все обличения самозванца, народ имел собствен­ное представление о правлении Годуновых. Как видно, в массе сто­личного населения их не считали ни жестокими угнетателями, ни кровопийцами. По этой причине в день восстания никого не убива­ли и не казнили. Правительство со своей стороны не сделало ника­ких попыток к вооруженному подавлению мятежа. И все же в день переворота не обошлось без жертв.

Добравшись до винных погребов, люди разбивали бочки и чер­пали вино кто шапкой, кто башмаком, кто ладонью. «На дворах в погребах, — записал летописец, — вина опилися многие люди и померли...» Исаак Масса, любивший всякого рода подсчеты, запи­сал, что после мятежа в подвалах и на улицах нашли около 50 чело­век, упившихся до смерти. Англичане утверждали, что после бунта в Москве было не менее 100 умерших и помешавшихся от пьянства в уме людей35.

Внезапно вспыхнув, восстание так же внезапно улеглось после полудня того же дня. На улицах появились бояре, старавшиеся на­вести порядок36. Восстание в Москве стало важной вехой в полити­ческом развитии Русского государства. Царевич Федор Годунов и царица Мария были низложены и взяты под стражу. Первая выбор­ная земская династия рухнула под напором народных выступле­ний, охвативших южную окраину, а затем перебросившихся в сто­лицу.

Всего семь лет минуло с того времени, как «всенародное мно­жество» — столичный народ помог Борису Годунову утвердиться на троне. Что изменилось с тех пор? Вступая на престол, Борис обе­щал, что будет править по справедливости, покончит с нищетой, будет искать «всем — всего народа людям — полезная», чтобы все его подданные имели «изобилование, житие немятежное и неповредимый покой у всех ровно»37. Годунов был едва ли не первым царем, обещавшим благоденствие всему народу. Но голод развеял в прах иллюзии, порожденные его обещаниями. Проекты искорене­ния нищеты оказались неисполнимыми. В стране не было крупных запасов хлеба, и правительство, истощив казну, отказалось от попы­ток спасти голодающих. Случилось так, что при Годуновых населе­ние испытало бедствия, затмившие все их прежние несчастья. Вслед за тяжким экономическим потрясением страна испытала ужасы гражданской войны, в ходе которой земская династия окончательно лишилась поддержки народа.

Следует заметить, что годуновская администрация все же не стала предметом ненависти в глазах «всенародного множества». По этой причине восстание 1605 г. в Москве оказалось самым бес­кровным из всех московских восстаний XVII в.

 

Глава 20



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: