Моя Родина - это ты
2 Сезон, 5 Серия, о том, что война всегда преступна и жестока.
Сцена 1.
Хиляль повернула ключ в замке, и встав напротив двери, со всей серьёзностью произнесла:
- Ты не выйдешь, слышишь меня, не выйдешь из этой комнаты, пока не расскажешь мне правду, Леон! Какой бы эта правда не была!
- Хиляль, я не хочу тебя в это впутывать, - взволнованно взглянул он на девушку, испугавшись её решительного настроя. Леон знал, что если его амазонка поставила перед собой цель, то она непременно добьётся своего.
- Нет, Леон. Я должна знать. Скажи же мне почему на тебе эта форма? Я в жизни не поверю, что ты надел её, чтобы отнимать невинные жизни, чтобы захватывать чужие дома. Ни за что не поверю, Леон!
Он покачал головой.
- Нет, не для этого, есть другая причина...
- Так скажи же мне!
Хиляль подошла ближе и умоляюще заглянула в его карие глаза, пытаясь отыскать в их глубинах ответ на свой вопрос. Она была готова услышать всё что угодно, принять любую правду, лишь бы он только открылся ей.
Эта недосказанность никак не вписывалась в их отношения, для столь юного возраста они вместе пережили столько боли, преодолели столько преград, разрушили казалось нерушимые стены непонимания, их любовь из маленького ростка превратилась в прекрасный цветок, и теперь лжи и тайнам просто не было места среди их чувств друг к другу.
От её пристального взгляда душа Леона горела, а в горле встал тугой ком, мешая ровно дышать. Скрывать от неё правду стало совсем невыносимо.
-Хиляль, я … я... Я должен раздобыть информацию для вашей армии и остановить наступление.
-Что? - её прекрасные глаза вдруг широко распахнулись.
- Так как я грек, мне это сделать легче. По этой причине я и восстановился в должности. Благодаря этой информации мы сможем остановить войну и освободить эти земли. Разве ты не этого хотела?
Хиляль уже не слышала его вопроса, а лишь растерянно смотрела по сторонам, пытаясь осмыслить сказанное им, но как бы она не старалась, окончательно представить Леона, принявшего в этой войне сторону турков, ей почему-то не удавалось.
Но если её разуму ещё требовалось время для осмысления, то сердце уже поняло - он делает это ради неё!
- Снимай китель и рубашку! - неожиданно спокойно произнесла Хиляль.
- Что? - он потряс головой. Леон не спал больше суток, он еле держался на ногах от усталости, и только галлюцинации ему не хватало.
- Раздевайтесь, лейтенант! - вновь повторила она, стараясь перевести тему. Я обработаю вашу рану, разве не за этим вы сюда пришли?
Леон посмотрел на плечо, в этой суматохе он совсем позабыл, что был ранен и действительно пришёл к Хиляль за помощью.
Хиляль поспешила к шкафчику с необходимыми для перевязки инструментами, стараясь при этом выглядеть невозмутимой и собранной, будто его признание её и вовсе не потрясло, однако в голове кружились разные мысли и вопросы к нему.
Обернувшись, она увидела, как Леон, сидя на кушетке, медленно расстёгивает пуговицы на рубашке. Одну за другой...
- Это будет самая трудная перевязка в твоей жизни, Хиляль! - прикусив губу, подумала девушка, застыв на месте.
- Ну, же Хиляль! Сконцентрируйся на ране! Он сейчас такой же пациент, как и другие, - разум предпринимал тщетные попытки вселить в неё хоть немного смелости и уверенности перед ним. Но она ничего не могла с собой поделать, ей было одновременно и неловко, и тянуло к нему. Тянуло ещё сильнее, чем раньше. И невозможно было этому противиться.
В комнате повисла такая тишина, что стало даже слышно стрекотание цикад в ночи.
Хиляль оцепенев так и продолжала стоять с подносом в руках. Её миниатюрные ладошки вдруг стали влажными от волнения, и она крепче вцепилась в злосчастный поднос. Нужно было как-то разбавить эту давящую тишину, но слова словно застряли в горле.
Девушка отвела взгляд чтобы не дать Леону заметить её смущение и подошла ближе, пытаясь смотреть только на рану на плече.
В этой неловкой тишине она могла отчётливо слышать его горячее дыхание, что практически обжигало её щёку, настолько они были близко друг к другу. Но разве можно было сделать перевязку как-то иначе?
Она робко и осторожно прикасалась к нему, обрабатывая рану, и от каждого прикосновения по её телу волнами тепла разливалась дрожь.
А Леон не отводил от неё взгляда, гадая почему его амазонка молчит и не спрашивает его ни о чем.
- Это не самая тяжелая рана, что ты мне обрабатывала, однако в этот раз твои руки нежны и заботливы, как никогда.
- Тебе показалось, я всегда выполняю свои обязанности одинаково, - смущаясь пробубнила Хиляль, всё ещё стараясь смотреть только на рану, а не на оголённый торс своего жениха.
- Пуля прошла близко, но только задела плечо, я обработала рану и наложила повязку...- но девушка не смогла договорить, голос оборвался на полуслове.
Леон накрыл её маленькую ладошку своей, притянул к своим губам и нежно коснулся её тонких пальцем.
Из груди Хиляль вырвался громкий вздох, сердце подпрыгнуло и замерло на мгновение, прежде чем застучать быстрее прежнего.
Ей показалось, что в кончики пальцев ударил электрический ток и мгновенно миллионами нервных окончаний разбежался по всему её телу.
Колени девушки стали подкашиваться, и она опустилась на край кушетки рядом с Леоном.
Леон, всё ещё нежно целуя руки возлюбленной, украдкой взглянул на её губы и еле поборол желание тотчас же захватить их в свой плен. Но это наверняка бы спугнуло и так смущающуюся девушку, а рушить магию столь прекрасного момента, когда она сидит рядом и даже не думает от него убегать или вырывать свою руку, он совсем не хотел.
С каждой новой встречей Хиляль, постепенно привыкала к нему, к его рукам и губам, делая уверенные шаги ему навстречу, и их отношения становились всё теплее и ближе, что безмерно радовало Леона.
- Кто в тебя стрелял? - Хиляль первой нарушила тишину.
- Не знаю, кто-то из ваших, возможно, даже твой дружок, тот мерзкий тип.
- Но почему? Ты ведь на их стороне, зачем им в тебя стрелять? - недоумевала Хиляль.
- Хиляль, о моей миссии знает лишь высшее руководство, а не эти пешки.
- Получается ты можешь пострадать и от греков, и от турков, - в голосе Хиляль слышалось нарастающее волнение.
Он снова нежно поцеловал её руку и поглаживая запястья произнёс:
-Ради тебя, ради нас и нашего будущего, я готов спуститься даже в самое пекло ада...что я собственно и сделал.
- Неужели не было другого выхода, Леон? - Хиляль вложила в эти слова всю тревогу за него, что уже успела поселиться в её сердце.
Он покачал головой.
- Мечты без действий - как обложка без книги. Я обещал тебе другую жизнь, счастливую, спокойную жизнь без войны. Чтобы мои слова не были сказкой, как ты и говорила, я сделаю всё. Всё, чтобы война закончилась как можно быстрее. И тогда я вернусь к тебе. Обещаю.
***
Сцена 2.
Ночь, владычица снов и хранительница людских тайн, уже давно вступив в свои права, смотрела на спящий мир с высоты мерцающих звёзд.
Йылдыз сладко спала в своей постели и возможно даже видела уже десятый сон. Хиляль же напротив всё ещё ворочалась с одного бока на другой, пытаясь заснуть, но всё без толку.
Девушка, перевернувшись на спину, глубоко вздохнула, затем провела рукой по шее вниз и нащупала заветную цепочку с кольцом. Крепко сжав кольцо в своей маленькой ладошке, она прикрыла глаза, и тотчас же перед нею возник его образ. Только он один полностью занимал её мысли.
О каком сне вообще могла идти речь, когда Леон где-то там и в любой момент его могут раскрыть и приговорить к расстрелу за измену военной присяге. Или ещё хуже, он может получить пулю от какого-то турецкого солдата, даже не подозревающего об истинных целях Леона.
- Это неправильно, несправедливо, - поморщилась девушка, сглотнув слёзы.
Как она могла спать спокойно, когда он там, делает всё на благо её народа и Родины, рискуя при этом собственной жизнью, и она прекрасно понимала, что это не потому что эти земли вдруг стали ему как родные, не потому что он поверил в праведность их борьбы, а всё ради неё, Хиляль.
Как бы Хиляль не старалась заснуть, сопротивляясь этим мыслям, но всё равно они возвращали её к нему. Она восхищалась его мужеством, не таким глупым, самоуверенным и напыщенным как у большинства молодых людей в её окружении, а таким благородным, героическим и самоотверженным.
Представляя перед собой его лицо, она провела рукой по воздуху, будто нежно касаясь его.
- Леон, я обещаю тебе, когда война закончится, я преодолею любые трудности, что станут на нашем пути. Я никогда от тебя не откажусь. Ни что не сможет нас разлучить, мы будем вместе. Обещаю! - прошептала она, и закрыв глаза, попыталась уснуть, всё ещё думая о нём.
***
Сцена 3.
Время нещадно шло, вестей от Леона всё не было. Хиляль старалась занять себя любой работой, лишь бы не попасть в капкан собственных страхов.
Но любое дело, за которое она бы не взялась, занимало у нее вдвое больше сил, ведь ей одновременно приходилось бороться ещё и со своими тревожными мыслями, а это было весьма изнурительное противостояние.
Обстановка вокруг не облегчала её участь, все только и обсуждали новости с фронта.
Греки подошли на расстояние в 50 км от Анкары, для её народа это означало лишь одно - проиграть всё или выстоять этот бой. И вот уже двадцать два дня турецкие дивизии на мертво стояли у реки Сакарья, не давая захватчикам продвинуться дальше.
В утренние часы в их городе даже бывали слышны отголоски боёв. Каждый раз сердце Хиляль замирало, и она молила Всевышнего, чтобы его не было там, чтобы он не пострадал и быстрее вернулся обратно живой и невредимый.
Не выдержав напряжения, Хиляль отпросилась с работы и направилась в общество патриотов в надежде разузнать самые свежие новости.
Зайдя внутрь, она застыла в крохотном вестибюле. Из главного зала доносились знакомые голоса и Хиляль на цыпочках подошла к открытой двери. Али Кемаль и Экин стояли друг напротив друга и смотрели так будто взглядом можно было убить.
- Тебя сюда никто не приглашал! Что ты вообще здесь делаешь? А? Здесь собираются люди, которым не наплевать на судьбу этих земель.
- Да кто ты такой чтобы мне указывать?
- К тебе нет доверия, ты водишь дружбу с греками. Я сам видел тебя с одним из них. Может он как раз-таки сейчас и там, за рекой, представляет уже как вступает в Анкару со своей армией.
- Этому не бывать! - заорал Али Кемаль, сжав кулаки, готовый в любой момент ввязаться в драку. Эмоции раздирали его пополам и ему было наплевать и на форму Экина, и на то, что за ним стояли его друзья по службе.
- Грек? Экин сейчас говорил о Леоне? Неужели ему что-то известно? Как он вообще про него узнал? Божье наказание! - Хиляль занервничала.
В этот момент в комнату с уверенно- наглым видом вошёл Мехмет.
- У меня нет поводов усомниться в Али Кемале, в Измире он был готов жизнь отдать за Родину, и я тому свидетель. Ещё надо поискать такого патриота как он.
Окинув солдат грозным взглядом, он, пренебрежительно вскинув бровь, встал рядом с Али Кемалем. Это было не время и не место для подобного рода разборок и Экин приказал своим людям разойтись.
- Хиляль, а ну живо иди сюда! - процедил сквозь зубы Али Кемаль, заметив сестру в дверном проёме, и оттащил её в дальний угол комнаты.
- Этот тип ведь говорил про Леона? Да? Про кого же ещё...- он весь кипел от злости.
-Где он? Это правда? Он опять вступил в греческую армию?
Хиляль испуганно отвела взгляд.
- Ох, Хиляль, смотри мне в глаза, тебе что-то известно?
- Брат, отпусти. Я ничего не знаю...
Али Кемаля прямо колотило от злости, и он сильно пугал своим поведением Хиляль.
- Ну если это правда, то ему не поздороваться, когда он попадётся на моём пути, - сжимая кулаки, прошипел он. Позже поговорим ещё.
Мехмет жестом подозвал его к себе, держа в руках холщовый конверт с сургучной печатью.
Хиляль, боясь, что брат вновь попытается выпытать у неё что-то про Леона, поспешила уйти, так и не услышав, что сказал Мехмет.
- Али Кемаль, мне нужна твоя помощь. Наш человек в греческой армии, доложил Якубу, что греки выдохлись и вот-вот начнут отходить, отступать нельзя ни в коем случае. Но связь нарушилась, а это послание должно дойти до командования. Ты со мной?
***
Ничего не понимающая Хиляль, с удручённым видом вышла на улицу и уже собиралась идти домой, но заметила Ибрагима.
Молодой человек старательно запрягал лошадь в старую телегу.
- Ибрагим, а ты куда собрался?
- Я не могу, Хиляль, не могу оставаться в стороне...Там наши солдаты уже который день сдерживают греков. И всё ради нас с тобой, ради Родины.
Я не могу оставаться безучастным, отсиживаться тут... это съедает меня изнутри.
- И что ты собрался делать?
Хиляль изумлённо смотрела на друга, подбирая слова чтобы отговорить его и при этом не обидеть, зацепив за живое.
- Мне больно Хиляль, и я не знаю какая боль сильнее физическая или эта, душевная боль. Я тоже люблю свою страну, а бороться там с ними не могу, сама же знаешь, но я хоть что-то сделаю, внесу хоть маленький вклад в общее дело. Я взял у отца лошадь и повозку, там наверняка есть раненые, которых надо срочно доставить в больницу, я хоть так смогу помочь, если не на поле боя.
Слова Ибрагима попали в самое сердце Хиляль. Уже много дней её мучала совесть, что там Леон, а не она. Ей казалось, что она делает недостаточно для этой борьбы, для своего народа.
- Я поеду с тобой, Ибрагим, - уверенно заявила девушка.
- Хиляль, нельзя! Зачем?
- Ты только, что сказал, что для нашей Победы важен каждый человек. Я тоже хочу быть полезной. Я медсестра, я могу помочь.
***
Сцена 4.
- Ибрагим, я слышу выстрелы...
Ещё мгновение назад Хиляль беспечно прогуливалась по большой лесной дороге, не отходя далеко от повозки, пока не услышала подозрительный шум. Она остановилась и стала прислушиваться.
- Видимо бои ещё не прекратились, - сказав это, юноша слез с повозки и прихрамывая сделал пару шагов навстречу к подруге.
- Нет! Это где-то рядом и... как будто приближается к нам. Послушай! - в голосе Хиляль уже слышались нотки тревоги.
Вдруг непонятно откуда на лесную дорогу выбежал сильно запыхавшийся Мехмет.
Хиляль остолбенела от неожиданности, в прочем и Мехмет был невероятно удивлён встретить её здесь.
- Что вы здесь делаете? - заорал он.
Хиляль только открыла рот, чтобы объясниться, но очередная серия выстрелов не дала ей это сделать. Стреляли уже совсем близко.
- Бегите, живо! Я вас прикрою! - приказал Мехмет, держа пистолет на готове.
Молодые люди ринулись к повозке, но лошадь, сильно испугавшись стрельбы, завизжав галопом понеслась прочь.
- В лес! Бегите в лес! Спрячьтесь! - услышали они за спинами крик Мехмета.
Ибрагим схватил Хиляль за руку и поволок в сторону от широкой дороги.
- Кто это? - пробормотала испуганная Хиляль.
- Греки, кто же ещё, бежим скорее.
Выстрел. И противник повержен. Хоть Мехмет и был отличным стрелком, но синяя греческая форма то и дело мелькала среди деревьев.
Выстрел и снова попадание в цель, однако их ещё много. Но тут пуля нашла и его. Резкая боль пронзила его с ног до головы. Он пошатнулся и отошёл за дерево, но боль нарастая, давала о себе знать всё больше, быстро заполняя его как вода заполняет сосуд.
В глазах потемнело, а во рту уже начал ощущаться противный металлический привкус. Он приложил ладонь к груди и почувствовал, как что-то тёплое и липкое обволакивает руку.
Мехмет почувствовал, как его начинает клонить в сторону, но в этот же момент ощутил поддержку, чьё-то сильное плечо не дало ему упасть.
Теперь уже Али Кемаль отстреливался от неприятелей, поддерживая одной рукой раненного Мехмета. Но долго сопротивляться врагу они не могли и вместе нашли укрытие за поваленным деревом.
Прицелившись Али Кемаль нажал на спусковой крючок, но ничего не произошло. Тогда он со злостью и нетерпением попробовал ещё и ещё, без толку.
- Закончились патроны? - Мехмет зажал рану рукой и сел, опираясь спиной о ствол поваленного гиганта.
Али Кемаль кивнул.
- Сколько их?
- Четверо.
- У нас нет шансов. Это конец! - выдавил из себя Мехмет, корчась от боли.
Али Кемаль, сжав губы, покачал головой.
- Ты сам сказал, их четверо, нас двое, и у нас совсем не осталось патронов.
Прокашлявшись, он сделал над собой усилие чтобы продолжить:
- Эти идиоты наверняка будут обыскивать наши тела в поисках конверта. Ну, удачи им. Али Кемаль! Спасибо за всё и прости если что было не так. Для меня было честью называть тебя другом! - сказал он и стиснув зубы, протянул товарищу окровавленную руку.
- Нет, ещё не конец, если и умру, то как мужчина, а не отсиживаясь тут с поднятыми вверх руками.
Оглядевшись он заметил довольно большой сук, лежащий поодаль от них и пополз к нему, понимая, что ещё чуть-чуть и греки найдут их.
Неожиданная череда выстрелов и крики на греческом заставили его замереть на мгновение, но поняв, что что-то нехорошее происходит по ту сторону от их укрытия, он быстро схватил кусок дерева и как лев подготовился к прыжку.
***
Сцена 5.
Хиляль больше не могла выдерживать этот ритм, дыхание сбилось, а сердце казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Ибрагиму было не легче. Юноша из-за своего увечья обычно мало двигался и не привык к такого рода забегам, к тому же ещё и по лесным кочкам и ухабам.
Они бежали что было сил, но топот армейских сапог солдат, преследовавших их, становился лишь отчётливее слышен. Казалось, ещё немного, и они точно их нагонят.
- Хиляль, впрячься где-нибудь! Я их отвлеку!
- Ибрагим, нет! - сорвалось с губ Хиляль, но было уже поздно. Юноша, прихрамывая, бросился бежать в сторону греческого солдата, и размахивая руками, кричать:
- Я здесь! Вот он я!
- Что он делает? - промелькнуло в голове у испуганной Хиляль, и она инстинктивно прижалась ближе к дереву. Как назло, в лесу в основном росли низкие кустарники, а стволы деревьев, устремляясь ввысь, были гладкими и голыми. Лес был настолько прозрачен, что укрыться было просто негде.
- Я здесь! Вы меня искали!? - кричал во всё горло Ибрагим чтобы привлечь их внимание.
Вдруг выстрел в спину. И молодой человек упал на холодную землю лицом вниз.
Выстрел, прогремевший в тишине леса, эхом отозвался в ушах у Хиляль, и она закрыла рот руками чтобы не закричать.
- За что? Почему? Он ведь был без оружия, в гражданском? Ничего им не сделал, - слёзы дождём омывали её щёки.
Но в сердце у неё ещё жила надежда, что это не конец, что Ибрагим лишь ранен и этим солдатам нет до него никакого дела, и как только они уйдут, она поможет ему. Это не конец, они выберутся отсюда.
Солдат подошёл к юноше и пнул его ногой. Сердце Хиляль сжалось в груди, она пристально наблюдала за происходящим из своего не самого надёжного укрытия.
Ибрагим был жив, он пошевельнулся и даже попытался перевернуться. Увидев это, солдат со всей силы нанёс ему удар ногой в область живота, и юноша жалобно застонал.
Направив пистолет, он без тени сомнения и угрызений совести, отправил контрольную пулю ему в голову.
И так, столь неожиданно, оборвалась ещё совсем молодая жизнь. Его остекленевшие глаза больше никогда не увидят ни красоты, ни жестокости этого мира. Вот и все, его глаза сомкнулись навсегда.
Эмоции переполняли Хиляль и ей было необходимо дать им волю или её разорвало бы на части:
- Нет! Нет! Варвары! Убийцы! - заорала девушка, заливаясь слезами.
Её крик эхом разнёсся по пустынному лесу. И в тот же миг она поняла, что совершила роковую ошибку, выдав своё местоположение.
***
Сцена 6.
Сначала Али Кемаль слышал только неясный шум, но вскоре звук стал отчетливей и превратился в шелест сухой листвы под ногами, похоже кто-то направлялся к ним.
Он занёс палку повыше над собой и подготовился атаковать противника.
Но каково было его удивление, когда из-за дерева появился Леон, как и говорил Экин, одетый в форму врага.
Али Кемаль изумлённо смотрел на абсолютно невозмутимого брата, потом увидел за его спиной трупы греческих солдат и вновь перевёл взгляд на униформу. Глаза его загорелись огнём.
На удивление Леона и самого себя, он вдруг начал гневно орать на брата на греческом. Он даже сам и не знал, что ему известны такие бранные слова на этом языке.
Леон смирно стоял и смотрел на старшего брата, не перебивая его и только когда тот выдохся, спокойно спросил:
- Это у тебя был конверт с донесением главному командованию? Тебе удалось его доставить?
Али Кемаль был готов продолжать, только надо было перевести дыхание после этого гневного монолога, но вопрос Леона явно сбил его с толку.
- А тебе откуда это известно?
- Али Кемаль, пораскинь мозгами, а?
Но тут их разговор прервал протяжный стон Мехмета.
- А с ним что?
Леон подошёл и бегло осмотрел рану турка.
- Рана серьёзная, но вряд ли смертельная. Но его надо срочно доставить в больницу, пока он не потерял слишком много крови. Возьми коня и вот держи, - он протянул брату пистолет, который ещё недавно подобрал с земли рядом с застреленными солдатами.
-Отвези его к свой матери, госпоже Азизе, она ему поможет, только никому и ни в кое случае не говори, что видел меня тут.
Али Кемаль хотел что-то возразить, но Леон пресёк его сразу же:
- Сейчас не время для долгих разговоров. Я потом всё объясню. Давай же.
Али Кемаль поспешил за лошадью.
Леон решил не терять времени и помочь Мехмету подняться с земли, если он конечно ещё не полностью лишился чувств от болевого шока.
Как только Леон подошёл к нему, Мехмет схватил его за рукав мундира и притянув ближе, еле слышно произнёс:
- Хиляль! Хиляль там в лесу! Поспеши!
Этих слов Леону было достаточно. Он мигом вскочил на коня и поскакал во весь опор в направлении, которое из последних сил указал ему Мехмет.
***
Сцена 7.
Бежать было некуда. Хиляль огляделась по сторонам, кроме того, что совсем не было места для укрытия, так и убежать было практически невозможно, ведь она находилась в глубоком хорошо просматриваемом овраге. Двое солдат с оружием наперевес уже со всех ног бежали в её сторону.
Она вся напряглась и прижалась к дереву, но услышав шорох позади, резко обернулась. Тот самый греческий солдат, что убил Ибрагима, уже стоял перед ней, ожидая, когда подтянуться его товарищи.
Хиляль, как загнанный в ловушку зверёк, испуганно озиралась по сторонам.
- Что такое прелестное создание делает здесь совсем одна посреди леса? Совсем не боишься диких зверей, милочка? Хорошо, что ты попалась нам на пути, - с противной ухмылкой сказал он на отвратительном турецком, обсматривая её всю.
Сердце Хиляль забилось как никогда быстро, норовя выпрыгнуть из груди.
Стиснув зубы, чтобы не заплакать, она смело посмотрела на солдата.
Он подошёл ближе и уже протянул руку к ней, но девушка резко ударила по ней, оттолкнув от себя.
Но это лишь разозлило его больше. Недовольный солдат схватил её за рукав пальто чуть выше локтя, больно сжав девичью руку.
- Отпусти! Не смей прикасаться ко мне! - сквозь зубы яростно процедила турчанка, вырываясь из его цепких лап.
Шансов на спасение совсем не было, любая её попытка бежать была бы провальной. К тому же у них в руках было оружие.
- Какая строптивая! Расслабься, милочка! Тебе понравится, будет что рассказать подружкам…
Двое других солдат злобно рассмеялись в ответ на реплику товарища. Когда Хиляль поняла о чём он говорит, ужас охватил всё её существо.
Она не раздумывая толкнула мерзавца насколько хватило сил и со всех ног без оглядки бросилась прочь, но это не возымело большого действия.
Сильная рука солдата схватила её за ворот, и, рванув со всей силы, потащила обратно к себе. Пуговицы от пальто полетели во все стороны.
Он резко развернул её к себе и вцепился обеими руками в блузку, чудом не сорвав цепочку с её шеи, и хорошенько встряхнув, швырнул об дерево.
Мерзкая, глухая боль исказила её прекрасное нежное личико и растеклась по всей голове. Не успела Хиляль прийти в себя, как этот же солдат прижал её к стволу, крепко сдавив горло своей ладонью, и, приставив нож к её шее, вымолвил:
- А ведь я хотел по-хорошему. Теперь ты явно не уйдешь от нас живой. Но сначала...
В глазах Хиляль застыл холодный ужас. Но вновь взглянув на зловещую ухмылку грека, который похотливо смотрел в глубь выреза её разорванной блузки, не выдержала и плюнула ему прямо в лицо.
Разъярённый солдат занёс руку для удара, и Хиляль зажмурилась.
В этот момент раздался выстрел, за ним последовал ещё один. Оцепеневшая от страха Хиляль не сразу разомкнула глаза, но когда она это сделала, то увидела перед собой уже совсем другую картину.
Её обидчик всё ещё стоял перед ней, но уже раскачиваясь из стороны в сторону как маятник, а глаза его казалось и не видели Хиляль совсем. Он замертво рухнул на неё, придавив ещё сильнее к дереву. Девушка, сильно испугавшись, оттолкнула от себя мёртвое тело солдата и устремила взор в сторону от куда доносились выстрелы.
Леон бежал вниз по склону, лишь иногда останавливаясь и прицеливаясь.
Хватило пары взмахов её ресниц и все трое её мучителей уже лежали бездыханные на земле.
Ее ноги были слишком слабы, чтобы держаться прямо, но не понимая этого, она всё-таки, собрав последние силы, побежала к Леону на встречу, но под конец потеряв равновесие, упала в его объятья и дала волю слезам. Не выдержав, он рухнул на колени на землю вместе с ней.
Леон притянул ее ближе и крепко обнял, пытаясь укрыть её в своих объятиях от этого жестокого мира. Сердце бешено стучало в груди, будто собиралось выпрыгнуть и навсегда покинуть его бренное тело.
- С ней точно всё в порядке? - лишь эта мысль не давала ему сейчас покоя.
Ему надо было видеть ее, и он ненадолго оторвал ревущую Хиляль от себя, чтобы удостоверится, что она в порядке.
Девушка вновь потянулась к нему и прильнула к его крепкой груди, в то время как Леон успокаивающе поглаживал её по спине приговаривая:
- Всё хорошо, всё позади. Ведь всё в порядке? Ты не ранена?
Он вновь отстранил от себя Хиляль и уже более тщательно осмотрел её всю.
- Кровь? - воскликнул юноша, увидев заляпанное алыми пятнами пальто.
Хиляль опустив глаза, пробормотала невнятно:
- Не моя...это не моя кровь, - ее голос дрожал и срывался, а глаза всё продолжали наполняться слезами.
Хиляль была смертельно напугана. Она всхлипывая искала у него убежища, пряча мокрое от слез лицо на его груди.
Молодые люди не заметили, как привычно голубое небо вдруг потемнело и тяжёлые чёрные тучи нависли над лесом. В звенящей тишине раздался оглушающий раскат грома. За ним тут же последовал другой, не менее грозный. Ветер стал яро трепать верхушки деревьев и совсем рядом сверкнула молния, разрезавшая потемневшее небо, как острый нож.
Гроза нагрянула столь внезапно и стремительно, и возможно именно так природа протестовала против человеческих пороков и грехов.
- Нам надо идти, Хиляль. Здесь небезопасно. Да и дождь может начаться в любую минуту.
Она протянула ему руку, ожидая, что он поможет ей подняться на ноги, но вместо этого Леон закинул её руку себе на плечо, сам одной рукой обхватил её за талию, а другую просунул под колени и ловко поднял над землёй.
Он бережно нёс её к лошади на руках будто она была хрупкой фарфоровой куклой.
Весь мир мог сгореть в этой безжалостной войне дотла, но это не расстроило бы его так, как если бы хоть волосок упал сегодня с головы Хиляль. Она и была всем миром для него. Лишь она одна…
***
Историческая справка:
К концу августа 1921 года греческие войска в платную подошли к Анкаре, однако в результате двадцатидвухдневного сражения (23 августа — 13 сентября 1921), вошедшего в историю как Сакарийская битва, не смогли прорвать турецкую оборону, потерпели тяжёлое поражение и отошли за реку Сакарья в обратном направлении. Греко-турецкий фронт откатился на линию Эскишехир — Афьон-Карахисар и замер так почти на целый год.
За сражение у Сакарьи Мустафа Кемаль Паша получил титул Гази, что значит «непобедимый».
Некоторые историки причисляют Сражение при Сакарье к сражениям, изменившим ход мировой истории.