Впервые Марти почувствовал, что для Звездочета еще не все потеряно, и Эстелла увидела это по его лицу. Ее это сильно подбодрило.
— Я втерла ему в уши мазь и немного средства для отпугивания мух, — сказала она. — Они перестанут его кусать, и кожа заживет. Когда он будет чувствовать себя лучше и увереннее, я обработаю его копыта и попрошу кого-нибудь его подковать. Здесь есть кузнец, к которому я могла бы обратиться?
— Я сам могу его подковать и давно бы это сделал, но он мне не позволял. И если могу еще что-нибудь сделать...
— Я действительно хотела попросить вас об одолжении, — сказала Эстелла, радуясь возможности поднять этот вопрос.
— Что такое?
— Я бы хотела перевести Звездочета в мой дом. У меня есть и стойло, и двор, и земля там ровная, что ему больше подойдет. Вы, конечно, можете приходить в любое время, — Эстелла видела, что ее предложение обидело Марти, и подумала, что, вероятно, слишком рано заговорила о переводе Звездочета.
— Я хочу перевести его лишь через несколько дней, потому что не стоит торопить события. Он должен ко мне привыкнуть, но уверена, у меня ему будет лучше.
Марти неохотно кивнул.
Эстелла очень хотела каким-то образом привлечь Марти к лечению коня, так как считала это очень важным.
— И кстати, Марти, у меня к вам еще одна просьба.
Марти с опаской посмотрел на нее. Он не был уверен, что рад всем этим нововведениям.
— Я бы хотела, чтобы именно вы занялись его тренировками... когда, конечно, он будет к этому готов. Я уже давно не ездила верхом, и... он вас знает. Но это если только у вас есть время... Знаю, что вы очень заняты в магазине.
— Я даже смотреть на него без слез не могу, когда он в таком состоянии, не говоря уже о том, чтобы ездить на нем, — сказав это, Марти пошел прочь, чем сбил Эстеллу с толку.
— Думаю, вам обоим кажется, что я слишком тороплюсь, — сказала она коню, в душе ругая себя за недостаток опыта.
К тому времени, когда Эстелла пришла домой, поднялся довольно сильный ветер.
Войдя в дом, Эстелла ужаснулась. Она забыла закрыть окна, и теперь все было покрыто толстым слоем красной пыли.
— О, нет! — закричала она, проходя по кухне и слыша, как под ногами скрипит пыль.
Эстелла уже собиралась начать в доме уборку, когда в заднюю дверь кто-то постучал, и она услышала, как ее зовет Кайли.
— Заходи! — крикнула ей Эстелла. Они встретились на кухне.
По лицу Эстеллы Кайли видела, как та расстроена.
— Что-то случилось, мэм?
— Я работала во дворе, тут поднялась пыльная буря. А я совсем забыла про окна. А дом ведь был таким чистым! И мне очень жаль кухню... Ты так старалась, — Эстелла изо всех сил сдерживала слезы.
Кайли оглянулась.
— Не волнуйтесь, мэм. Это всего лишь пыль...
— Ты права. И скоро я все уберу.
— Вам не следует так переживать из-за пыли, мэм, — лицо Кайли осветила уже знакомая Эстелле широкая веселая улыбка. — Пока меня не было, Бетти приготовила пироги с мясом и почками и один попросила меня принести вам... На случай, если вы соскучились по домашней еде, — Кайли протянула Эстелле пирог, завернутый в марлю.
Беря его в руки, Эстелла почувствовала, что он еще теплый.
— О, как мило с ее стороны! — воскликнула она в полном восторге. Эстелла была рада такому вниманию, но одновременно ей хотелось плакать, и она ругала себя за излишнюю чувствительность. — Я голодна как волк.
Переменчивость ее настроения поразила Кайли.
— Сегодня я буду дежурить в больнице, потому что доктор Дэн и Мерфи не вернутся до завтрашнего утра. Если вам станет одиноко, мэм, приходите в гости.
— Хорошо, Кайли. Спасибо за то, что принесла пирог! И, пожалуйста, передай Бетти, что мне он очень понравился. Я тронута ее добротой. Она такая заботливая...
Как одержимая, Эстелла начала уничтожать последствия пыльной бури: помыла полы и протерла всю мебель и даже стены, при этом стараясь экономить воду. Она была полна решимости доказать самой себе, что никакая плохая погода ей не страшна. Эстелла была не властна над обстоятельствами, приведшими ее в Кенгуру-кроссинг, но в грязном доме жить не собиралась. С этим она могла бороться. К трем часам ночи, когда Эстелла закончила уборку, она буквально валилась с ног от усталости, но ее дом был снова чистым. Женщина проспала до девяти утра, а это значило, что она опаздывала к Звездочету.
К тому времени, когда Эстелла пришла во двор Марти, тот уже успел покормить коня. Подойдя к стойлу, она увидела, что он чистит кормушку от пыли, и обратила внимание, что Марти старается не смотреть на Звездочета.
— Извините, Марти, что опоздала. Я не спала полночи, так как чистила дом после пыльной бури, потому что забыла закрыть окна.
— Вам придется привыкать к пыли, если вы будете здесь жить, — сказал Марти. — Пыль станет частью вашей жизни. Даже когда в доме закрыты все окна, она, кажется, проникает повсюду.
— Ну, я больше не собираюсь открывать окна, когда поднимается ветер, — сказала Эстелла. — А когда здесь будет дождь?
Марти насмешливо улыбнулся.
— В среднем у нас здесь выпадает двадцать пять миллиметров осадков летом, миллиметров десять весной и зимой и чуть больше осенью.
— И это все? Неудивительно, что ни у кого здесь нет сада.
— Я уже несколько лет не видел сада.
Эстелла так надеялась завести свой садик, но теперь эта идея показалась ей нелепой.
— А как вы, Марти, стали жить в Кенгуру-кроссинг?
— Мы с Мертл как раз подыскивали магазинчик в сельской местности, когда увидели объявление о продаже этого. Мы сами вообще-то из Йоркшира, но привезли Филлис в Австралию из-за климата. Раньше каждую зиму она страдала от сильного бронхита. Нам с женой всегда хотелось иметь сельский магазинчик, поэтому показалось, что это объявление — ответ на наши молитвы.
— А вы по-прежнему так думали, когда приехали сюда?
— Нет. Мы с Мертл были просто в ужасе, когда увидели, насколько мал и изолирован этот городок. Но все равно купили этот магазин и скоро здесь обосновались. Почти сразу же перезнакомились со всеми обитателями пастбищ и ферм. Филлис закончила школу, учась по радио, и стала помогать нам в магазине. Сначала здесь было еще несколько детей, пара из них — подростки, как Филлис. Но потом они все уехали вместе со своими семьями.
Эстелла молила бога, чтобы город не стал еще меньше, хотя, казалось, это уже было невозможно.
— А откуда у вас Звездочет?
Марти замолчал на несколько секунд, и Эстелла пожалела, что задала этот вопрос.
— Один из моих клиентов обанкротился, — наконец ответил Марти. — Он потерял абсолютно все, включая свое пастбище, и не смог заплатить мне свой долг. Поэтому отдал нам Звездочета — тогда тот был еще жеребенком. Я решил, что это проигрышная сделка, хотя он мне сказал, что отец Звездочета — скаковой конь, одержавший много побед. Но мне и в голову не приходило выставлять Звездочета на скачках. Я просто думал, что из него выйдет неплохая ездовая лошадь для Филлис, но мою дочь эта идея так и не увлекла. Она предпочитает механический транспорт. Мерфи учит ее летать на своем самолете.
Эстелла была поражена.
— А я всегда предпочитала лошадей, хотя уже давно не ездила верхом. А как Звездочет стал участвовать в скачках?
— В тысяча девятьсот пятьдесят первом году в наших скачках в Кенгуру-кроссинг участвовало совсем мало народу, а поскольку они проводились для сбора средств на различные благотворительные нужды, то меня попросили записать Звездочета просто для количества. И он выиграл, да так, будто участвовал в скачках всю жизнь. Мертл была так им горда, и мы решили, что Звездочет будет участвовать и в следующих скачках, — он улыбнулся. — Джон Мэтьюз попросил, чтобы Звездочет покрыл одну из его кобыл... и... ну, остальное вы знаете.
— А Мертл когда-нибудь на нем ездила?
— Нет. Хотите верьте, хотите нет, но когда-то в Англии я учился на жокея, пока не поранился, упав с лошади... У меня стальные штыри в ноге, а когда холодает, сильно болит бедро... — он посмотрел на Звездочета, и Эстелла поняла, что Марти в какой-то степени отождествлял свои раны с его травмой.
— Но вы скакали на нем на этих соревнованиях?
— Да, — он грустно улыбнулся. — Я думал, что раз это скачки в Австралии, то все будет совсем не так, как в Англии. Но я ошибался. Все эти жокеи — сумасшедшие ребята. При этом Звездочет — просто удивительная скаковая лошадь. От самого старта до финиша он всегда шел впереди. Это было просто чудо — побеждать таким образом. Толпа ревела, и все болели за него, независимо от того, ставили на него свои деньги или нет, — он снова посмотрел на коня, и его лицо исказила гримаса боли. — Бедняга не заслужил того, что с ним случилось.
Марти отвернулся, но Эстелла успела увидеть, как в его глазах блеснули слезы.
— Мне пора возвращаться в магазин, — буркнул он, уходя.
К трем часам дня Эстелла страшно устала. Она почистила и промассировала голову, шею и плечи Звездочета.
Начала она с его гривы, но конь явно нервничал, и Эстелла поняла, что его выздоровление займет больше времени, чем она вначале думала. По дороге домой Эстелла зашла в гостиницу к Чарли, и тот приготовил ей пару сэндвичей с консервированным мясом. Ей хотелось поесть, принять ванну и пораньше лечь спать.
Подходя к дому, Эстелла увидела дым, который, как она поняла, шел с заднего двора. Она пробежала через дом, заметив, что задняя дверь открыта, а на кухонном столе валяется шелуха от каких-то семян.
— Кайли! — крикнула она, потому что не представляла себе, кто еще мог быть в ее доме. Глянув через заднюю дверь, Эстелла увидела пылавший на дворе костер. Оглянувшись, она никого не заметила, зато услышала, как где-то в доме хлопнула дверь. Повернувшись, Эстелла буквально подпрыгнула от страха, увидев какую-то аборигенку, которая шла по коридору на кухню.
— Ты есть кто? — резко спросила у Эстеллы эта женщина, показав на нее пальцем и ведя себя будто хозяйка. Она была небольшого роста, худая, с курчавыми волосами. Закричав что-то на своем языке, аборигенка замахала руками. Кожа вокруг ее глаз была покрыта глубокими морщинами, а глаза смотрели на Эстеллу с яростью. Одета она была в выцветшее платье, испачканное кровью и отвратительно пахнувшее.
— Кто вы? — спросила Эстелла в замешательстве. — И что делаете в моем доме?
— Мой дом, — взвизгнула женщина.
Эстелла так устала за день, что еле стояла на ногах. Она не верила своим ушам.
— Вы что, с ума сошли? Это мой дом. А теперь уходите отсюда, пока... пока я не вызвала полицию!
Женщина сделала руками какой-то жест и ухмыльнулась.
— Уходить ты, — закричала она.
— Посмотрите на весь этот беспорядок, что вы учинили, — сказала Эстелла, бросив взгляд на стол и пол, где увидела даже некоторые из своих вещей. Она понимала, что говорит глупости, но слишком устала, чтобы что-то соображать. — Вы что, рылись в моем доме и в моих вещах? Искали деньги или ценности? У меня нет ни того, ни другого!
— Что ты говорить? Это есть мой дом! — снова закричала женщина.
— Это не ваш дом. Не знаю, откуда вы пришли или где вы живете, но уж точно не здесь. А теперь убирайтесь.
— Этот дом... есть дом моего мужчины, — заорала женщина. — Теперь это есть мой дом, — она развернулась и выбежала во двор.
Эстелла остолбенела, пытаясь понять, что такое сказала эта женщина, но та вдруг вернулась, держа в руках палку, больше похожую на дубинку.
— Не подходите ко мне с этой штукой, — вскрикнула Эстелла и, схватив из угла метлу, направила ее на аборигенку. — Где же тогда ваши вещи, если это ваш дом?
Она хотела заставить эту женщину понять, как нелогичны ее притязания, потому что до сих пор не видела ничего, что могло бы той принадлежать.
Аборигенка недоуменно посмотрела на нее. Эстелла не знала, что у аборигенов нет потребности в личных вещах. Она подобрала с кухонного пола фотографию своих родителей, которая утром стояла в гостиной.
— Это моя семья, — сказала Эстелла. — Как вы смели бросить их фотографию на пол?
Аборигенка посмотрела на Эстеллу так, будто та сошла с ума.
— Мне следует вызвать полицию, чтобы они вас арестовали, — воскликнула Эстелла.
Но эти слова не произвели никакого впечатления на женщину.
— Ты уходить, — сказала она, размахивая дубинкой.
— Я живу здесь уже несколько дней. Если это ваш дом, то где же вы были?
— Я бродил.
Из-за женщины показалась маленькая девочка. Она уцепилась за ее платье и с ужасом посмотрела на Эстеллу.
Глянув в огромные карие глаза ребенка, Эстелла смутилась и опустила метлу.
— Росс Купер есть мой мужчина, — сказала аборигенка. — Это есть Бинни, наш ребенок.
У Эстеллы перехватило дыхание. Маленькая девочка действительно была похожа на метиску, но, по ее мнению, это не могло быть правдой!
— Я... новый ветеринар. Чарли Купер сказал мне, что я могу жить здесь. Он не говорил, что... у Росса была жена... и ребенок, — Эстелла поняла, что если это было правдой, тогда эта девочка — ее единокровная сестра. — А свой брак вы зарегистрировали официально? — спросила она аборигенку, которая, казалось, не поняла этого вопроса. — У вас есть свидетельство о браке?
Эстелла пыталась выяснить, имеет ли эта женщина законные права на дом Росса. Как бы расчетливо это ни выглядело, но ей приходилось быть прагматичной.
— Мы жениться по закону аборигенов.
У Эстеллы от слабости закружилась голова, и она буквально упала на стул, не в состоянии понять, какие права подобный брак давал этой женщине и признавался ли сообществом белых.
— Как вас зовут? — спросила Эстелла.
— Мэй.
— А меня Эстелла. Росса больше нет, он умер... А я новый ветеринар. Мне некуда идти, и я собираюсь пользоваться его приемной. Поэтому остаюсь.
— Оставаться я... — упрямо заявила Мэй.
— Вы не можете остаться, — сказала Эстелла.
— Я оставаться, — снова заявила Мэй.
Они явно зашли в тупик.
— А вы не могли бы снова... отправиться бродить?
Мэй бросила на нее сердитый взгляд, и Эстелла вдруг испугалась, что та ударит ее своей дубинкой, поэтому снова направила на нее метлу. Эстелла понимала, что вела себя не очень приветливо, но не видела другого выхода. Она не могла уйти из этого дома, даже если бы и захотела.
Крикнув что-то на своем языке, Мэй вышла на задний двор, и девочка пошла за ней. Подождав несколько секунд и надеясь, что та ушла совсем, Эстелла выглянула в дверь. Она ужаснулась, увидев, как Мэй, протащив небольшого мертвого кенгуру по пыльному двору, бросила его в костер. Из животного текла кровь, и Мэй его даже не освежевала.
— Что вы делаете? — крикнула Эстелла в ужасе.
— Бинни хотеть есть, — ответила Мэй, оглянувшись и снова замахав руками.
Эстелла почувствовала сильный позыв к рвоте, когда по двору стал распространяться запах паленой шерсти и горящего мяса. Неуверенной походкой она вошла в дом, прошла в ванную комнату и, набрав в раковину холодный воды, умыла лицо.
— Это невыносимо! — проговорила она.
Ей хотелось отправиться к Чарли и расспросить его обо всем, но Эстелла боялась, что Мэй запрется в доме и она не сможет попасть назад. Вместо этого Эстелла, спотыкаясь, прошла в свою спальню и, закрыв за собой дверь, легла на кровать. Она настолько устала за день, что была не в силах даже думать, не говоря уже о том, чтобы бороться с этой женщиной.
Проснувшись, Эстелла не могла понять, который час. Несмотря на то, что окно спальни было закрыто, она слышала какие-то визги... Или это было чье-то пение? Она прошла через погруженный в темноту дом и выглянула на задний двор. В нос ей ударил запах горелого мяса. В пыли рядом с костром сидела Мэй и что-то пила прямо из бутылки. Эстелла с ужасом увидела, что аборигенка совершенно пьяна. Она торопливо оглядела двор в поисках ребенка. С другой стороны костра Эстелла различила спящую Бинни, лежавшую прямо на земле в пыли. Эстелла почувствовала злость... отвращение... и грусть. Ей хотелось привести ребенка в дом, но она была уверена, что Мэй не позволит этого сделать.
— Мэй! — крикнула Эстелла.
Сначала аборигенка, казалось, ее не услышала, поэтому Эстелла позвала ее снова. Наконец та оглянулась и посмотрела на нее мутным взглядом.
— Пожалуйста, не шумите. Ваш... ребенок спит, и я тоже хочу спать.
Что-то прокричав в ответ на своем языке, Мэй хрипло рассмеялась. Она снова запела, а потом забормотала сама с собой. Эстелла с ужасом наблюдала, как Мэй, поднявшись на ноги, начала танцевать, размахивая руками и топая в пыли ногами. Содержимое бутылки разлилось, но она не замечала этого. И только когда бутылка, выскользнув у Мэй из рук, упала на землю и разбилась, она стала отчаянно ругаться. Эстелла больше не могла этого вынести. Она вернулась в дом, захлопнув за собой дверь.
— О боже, — со стоном проговорила она. — Что же будет дальше!
Глава 10
Когда Эстелла встала с постели на следующее утро после беспокойной ночи, проведенной в переживаниях о своей будущей жизни и о судьбе Бинни, о которой, как ей казалось, мать совершенно не заботится, она обнаружила, что ее незваные гости исчезли. Даже от костра, который накануне жгла Мэй, почти не осталось следов. Все это показалось Эстелле очень странным, и если бы не бессонная ночь и валявшиеся под кухонным столом семена, то можно было подумать, что этот визит был лишь дурным сном.
По дороге к стойлу Звездочета Эстелла зашла в гостиницу. Было еще слишком рано, во всяком случае, для Чарли, который выглядел так, будто тоже провел бессонную ночь.
— Почему ты не сказал мне, что у моего... у Росса была жена-аборигенка... и ребенок?
Чарли, все еще сонный, явно сильно смутился.
— Было бы совсем неплохо, Чарли, если бы ты заранее поставил меня в известность. Мэй объявилась вчера вечером и велела мне убираться из ее дома.
В глазах удивленного Чарли промелькнула веселая искорка.
— Так значит, вы с Мэй вчера схлестнулись, да? — хмыкнул он.
— Я не вижу ничего забавного в этой ситуации, и, честно говоря, думаю, что не выдержу больше никаких новых открытий по поводу моего здесь положения. За несколько последних месяцев у меня их было столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь... Это уже переходит всякие границы, — из-за недостатка сна Эстелла еще хуже справлялась со своими эмоциями, поэтому отвернулась, почувствовав на глазах слезы.
Не осознавая, что ведет себя довольно грубо, Чарли пробормотал:
— Боже, Эстелла, какая же ты обидчивая!
Разозлившись на то, что он обвиняет ее в излишней чувствительности, Эстелла повернулась и бросила на него возмущенный взгляд.
Он растерянно пожал плечами.
— Ну, хорошо, знаю, что я иногда бываю... толстокожим.
Он постоянно забывал, насколько обидчивы белые женщины. Поведение Эстеллы лишний раз убедило его в том, что он был прав, решив ограничить «романтические отношения» только аборигенками.
— Ты преуменьшаешь, — сказала Эстелла с иронией.
— Послушай, Эстелла, когда Росс был жив, Мэй редко здесь появлялась. Честно говоря, я даже не ожидал, что она вернется в Кенгуру-кроссинг после его смерти. Вот почему и не упоминал об этом... и еще из-за того, как ты отреагировала на Эдну.
Эстелла смутилась. Она поняла, что, когда встретила Эдну, ей не удалось до конца скрыть свой шок.
— Значит, это правда. Росс... был женат на Мэй, а Бинни их ребенок?
— Да. Они поженились по закону аборигенов, — на самом деле Чарли тогда был настолько пьян, что вся эта свадьба прошла для него как в тумане. — Но такой брак не признается европейскими законами, поэтому Мэй не имеет права претендовать на дом... Если именно это тебя беспокоит.
— А мне показалось, Мэй уверена в том, что Росс был ее мужем во всех смыслах этого слова, поэтому совесть не позволяет мне выгнать ее или... ребенка, — Эстелла до сих пор чувствовала вину, потому что у нее был соблазн поступить именно так вчера вечером. — Я... я совсем не знала своего... отца. Но не могу поверить, что человек, настолько организованный в том, что касается работы, мог иметь связь с такой женщиной, как Мэй. Знаю, это звучит не очень вежливо с моей стороны, но Мэй ведет себя совершенно враждебно, она все время шумит и очень неряшлива... И еще она пьет. Если Росс женился на такой, как Мэй, тогда, очевидно, мне еще много чего придется узнать о его характере.
— Россу было одиноко. Все очень просто, Эстелла, — проговорил Чарли, потирая свой небритый подбородок. — У мужчины есть... есть потребности. А мы здесь очень далеко от любого публичного дома... — бросив взгляд на Эстеллу, чьи глаза широко раскрылись после его слов, он понял, что сказал лишнее. — Мэй всегда была немного дикой, но Росс, казалось, действовал на нее умиротворяюще. И она по-своему любила его, даже очень любила. Поэтому я уверен, что его смерть сильно на нее повлияла, и теперь она немного не в себе.
— Она полночи не давала мне спать... кричала и даже визжала, — сказала Эстелла. — Как он мог такое терпеть?
— Она таким образом... скорбит.
— Скорбит! Она пила прямо из бутылки, и я уверена, была совершенно пьяна.
— Ну, меня в этом винить не надо. Я не продаю спиртное аборигенам. Они совершенно не умеют пить, и, кроме того, это противозаконно.
Но Чарли знал, что они все равно с легкостью достают выпивку. Владельцы пастбищ часто платят им спиртным, да и он время от времени, когда никто не видел, продавал алкоголь паре скотоводов-метисов, но, правда, никогда — женщинам.
— Однако она откуда-то взяла эту бутылку. И я не могла уснуть, потому что волновалась за ребенка.
— С Бинни все будет в порядке, Эстелла. О ней позаботятся другие члены племени, если Мэй будет не в состоянии это делать.
— Мэй размахивала своей дубинкой так, будто хотела меня ударить, совсем не обращая внимания на Бинни, которая была так же напугана, как и я.
— Уверен, она бы не причинила тебе вреда... если бы, конечно, ты ее не спровоцировала. Даже не могу себе представить, что бы она сделала в этом случае.
Шокированная, Эстелла даже задохнулась.
— Я лишь направила на нее метлу в порядке самозащиты.
Чарли вытаращил глаза.
— Боже мой, Эстелла! Она могла подумать, что ты собираешься с ней драться.
— Я не знаю, что собой представляют женщины в этой части света, Чарли, но там, откуда я родом, женщины не дерутся. Честно говоря, я собиралась связаться с властями по поводу Бинни. Мне кажется, девочке будет лучше в приюте, где о ней станут, как следует заботиться.
— Ты что, Эстелла, серьезно?!
— Мэй забила кенгуру дубинкой. Я сама видела, как она бросила его кровоточащий труп в костер... прямо со шкурой... В жизни не видела ничего... ничего более отвратительного.
— Это образ жизни аборигенов, Эстелла. Если Мэй не будет убивать кенгуру и других животных, они с Бинни умрут с голоду.
Молодая женщина взволнованно ходила из угла в угол.
— Как это... первобытно! Разве... Росс не обеспечивал свою жену и ребенка?
— Он давал ей все, что она хотела. Но ты должна понять, что аборигены в племенах живут по-другому. Они совершенно не ценят личное имущество.
Эстелла покачала головой.
— В этом у меня была возможность убедиться. Она расшвыряла мои вещи по всему дому. Но я вот чего не понимаю: вчера вечером она сказала мне, что остается здесь жить... а сегодня, когда я встала, ее уже не было.
Чарли пожал плечами.
— Это кочевой народ. Они могут жить здесь неделями или месяцами бродить по равнине. Аборигены отправляются в путь, когда им придет в голову. И, честно говоря, мне нравится, что Эдна не путается у меня под ногами все время. Ты скоро привыкнешь к их образу жизни, Эстелла.
— Мне сейчас некогда об этом думать, Чарли. Нужно сосредоточиться на Звездочете, если я хочу ему помочь.
Эстелла почти дошла до магазина Марти, когда услышала вдалеке гул мотора и вскоре увидела, как в огромном синем небе появился самолет Мерфи. Несколько секунд она наблюдала, как он заходил на посадку. Но вот самолет коснулся земли и скрылся за стеной магазина. Тучи поднятой пыли подтвердили, что он уже катился по «взлетно-посадочной полосе», а через несколько мгновений двигатель замолчал, и город снова погрузился в полную тишину.
— Как ты сегодня, приятель? — спросила Эстелла, подходя к Звездочету. Он ел из кормушки, и Эстелла заглянула туда, чтобы убедиться, что Марти дает ему нужное питание. Коню нужен был фосфор для получения необходимых белков, чтобы как можно скорее восстановить мышцы. Это значило, что к его обычной пище нужно было примешивать пшеничные отруби и муку из льняного семени или бобов. Звездочет стал прядать ушами, но Эстелла поняла, что он еще не привык к регулярным посещениям или чистке.
— Надеюсь, ты отдохнул лучше меня, — пробормотала Эстелла, упираясь лбом в его голову и закрывая глаза.
Молча подойдя к стойлу, Марти остановился у забора. В его голове ожили воспоминания, когда он увидел, как Эстелла сделала в точности то же самое, что раньше делала его жена, — прижалась головой к голове коня. Неожиданно Марти почувствовал на глазах слезы и комок в горле. Он молча выругал себя за то, что стал таким сентиментальным старым дураком, особенно после того как вспомнил, что сказали ему несколько местных мужчин. Он, конечно, ожидал, что его начнут критиковать, но не думал, что это будет так скоро.
— Ну, тебе понравился твой завтрак? — сказала Эстелла и улыбнулась, когда Звездочет кивнул головой. Конечно, он лишь сделал непроизвольное движение, но оно действительно выглядело так, будто он ответил Эстелле.
— Доброе утро, — сказал Марти хриплым от волнения голосом.
— О, доброе утро! — Эстелла подумала, что Марти беспокоился за коня. — Может быть, мне только кажется, но думаю, сегодня утром Звездочет выглядит немного лучше. Что вы скажете?
Марти фыркнул.
— Вам только кажется, — воскликнул он так резко, что она даже вздрогнула.
— Марти, нам бы очень помог позитивный взгляд на вещи, — возразила она ему.
Марти крепко сжал губы и отвернулся.
Эстелла внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, что случилось.
— Не позволяйте комментариям местных жителей действовать вам на нервы, — сказала она. — Этот мир полон любителей покритиковать чужие дела.
— Некоторые горожане считают меня... психом... раз я разрешил вам лечить коня, — воскликнул Марти.
— Вы скоро убедитесь, что они ошибаются, Марти. Моя мама всегда говорила так: чтобы узнать, каков пудинг на вкус, надо его попробовать. А это значит, вашим критикам придется взять свои слова обратно, когда Звездочет поправится, — Эстелла улыбнулась коню. — Начнем нашу работу, приятель, — сказала она. — Выходит, нам нужно кое-что доказать, — Эстелла посмотрела на Марти, который, бросив на нее сердитый взгляд, зашагал к магазину.
— Тебе придется очень постараться, Звездочет, — прошептала Эстелла. — Получается, что под ударом не только моя репутация, но и твоего хозяина.
Поскольку Звездочет был почти 190 сантиметров ростом, Эстелле пришлось встать на табурет, чтобы при массаже его холки использовать свой вес. Она осторожно массировала коня, когда к стойлу подошел Майкл Мерфи. Звездочет нервничал, когда Эстелла касалась его спины, и не хотел стоять спокойно, но Эстелла чувствовала, что пришло время вплотную заняться местом его изначальной травмы. Ей казалось, что у коня была повреждена группа мышц в районе поясницы. Однако, чтобы убедиться окончательно, она должна была сделать Звездочету глубокий массаж в этой области. Начав с холки, Эстелла постепенно стала двигаться в сторону задних ног.
— Тише-тише! — крикнула она, когда Звездочет чуть не сбил копытом табурет, на котором она стояла. — Спокойно, малыш.
— Осторожнее, — сказал Мерфи, увидев, что она чуть не упала.
Спустившись на землю, Эстелла решила дать Звездочету пятиминутную передышку.
— Может, вы слишком торопитесь? — предположил Мерфи.
Она бросила на него взгляд, который ясно говорил, что ей не нравится его вмешательство.
— А вот если вам начнут советовать, как водить ваш самолет?
Мерфи нахмурился.
— Я просто не хочу, чтобы вы пострадали. Звездочет может вести себя непредсказуемо.
— Плохой из меня выйдет ветеринар, если я буду бояться крупного вспыльчивого животного.
Мерфи поднял руки, показывая, что сдается.
— Хорошо-хорошо, молчу!
И все равно он не мог забыть того, что случилось с Россом Купером.
Эстелла сменила тему.
— Как дела у скотовода, к которому вы возили Дэна?
— Сломал ногу. Ему повезло — перелом чистый, без осколков.
— И как это произошло?
— Упал с лошади, когда объезжал ее.
Эстелла заметила его многозначительный взгляд, но промолчала.
— Вы уже обжились в доме Росса? — спросил Мерфи.
— Да. Пришлось делать капитальную уборку, но теперь там вполне сносно.
— Рад это слышать.
— У меня вчера были гости, и, можно сказать, незваные.
— И кто это был?
— Жена Росса Купера... и ребенок.
Мерфи казался искренне удивлен.
— Мэй и Бинни?
— Ну, если, конечно, у него нет еще жены и ребенка... Хотя, говоря по правде, меня уже ничто не удивит.
— Мэй не появлялась в Кенгуру-кроссинг несколько месяцев. Кажется, Росс встречался с ней лишь два-три раза в год, и каждый раз она жила у него не больше пары недель. Он всегда говорил, что у нее неизлечимый случай заболевания под названием «страсть к путешествиям».