— Здесь он не ошибся. Вчера вечером она рьяно утверждала, что остается, а сегодня утром, когда я проснулась, ее уже не было.
— Скорее всего, теперь вы не увидите ее еще несколько месяцев. А может быть, и совсем...
Эстелла была рада это слышать, потому что теперь могла выспаться, хотя по-прежнему переживала по поводу Бинни.
— Вы не видели Тедди Холла? — спросила она.
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Слышала, что у него проблемы с коровами. Кажется, у нескольких были выкидыши.
— Да, Майк Лестер говорил об этом. Кажется, за последние два дня Тедди потерял еще несколько телят. Некоторые владельцы пастбищ боятся, что это какая-то заразная болезнь.
Эстелла знала, что у них есть все основания беспокоиться.
— У вас есть идеи на этот счет? — спросил ее Мерфи.
— Чтобы быть уверенной, мне нужно осмотреть его коров, но у меня есть предположения. Я лишь надеюсь, что ошибаюсь. Как вы думаете, мне стоит предложить Тедди свою помощь?
— Он знает, где вас найти, если она ему понадобится.
— Вы же понимаете, что он ни за что не обратится ко мне за помощью. Он ясно дал понять, что не верит в мои способности.
— У него может не быть выбора.
— Ну, мое чувство самоуважения вы уж точно не повысите.
Мерфи улыбнулся.
— Извините, я, наверное, неправильно выразился. Я хотел сказать, что Тедди Холлу придется оставить некоторые из своих предубеждений по поводу женщины в качестве ветеринара, если он хочет спасти свое стадо.
— И он не один такой. А вы уже изменили свое мнение?
— Не могу отрицать, что вы добились значительного успеха с Звездочетом. Он уже давно никого не пускал к себе во двор.
— Это звучит почти как комплимент.
— Ради Марти... и ради Звездочета, надеюсь, вы знаете, что делаете.
Эстелла решила его не обманывать.
— Знаю... но только в теории.
Мерфи понравилась ее честность. Когда он впервые услышал, что Эстелла стала лечить Звездочета, то подумал, что она невероятно наивна и самоуверенна. Даже теперь Мерфи все еще сомневался, что Эстелла добьется значительного прогресса, но не мог отрицать, что смелости ей было не занимать.
— Сейчас вы больше похожи на ветеринара, чем в тот вечер, когда вышли из моего самолета, — Майкл посмотрел на ее практичный наряд: туфли без каблуков, просторную рубашку и удобные брюки и на ее заплетенные в косы волосы. — И больше не похожи на моделей на подиуме.
Но он по-прежнему не мог свыкнуться с мыслью, что такая привлекательная молодая женщина будет делать работу, которой занимался Росс, хотя был совершенно уверен, что она все равно не продержится здесь долго.
— Не знаю, как понимать ваши слова.
На лице Мерфи мелькнула улыбка.
— Серьезно. Я уважаю вас за то, что вы решились лечить Звездочета, и надеюсь, что не бросите это дело на полпути, обнадежив Марти.
— Я не собираюсь прекращать лечение Звездочета... Хотя бы просто для того, чтобы вы и Тедди Холл проиграли свои ставки.
Мерфи промолчал, но Эстелла видела, что он все равно не верил в то, что она сможет постоянно жить в буше. Да и сама не была в этом уверена.
— Может, нам с вами стоит заключить пари? — спросила Эстелла. — Лишние деньги мне пригодятся.
— Мне тоже.
— Сила духа — это, конечно, хорошо. Но если я собираюсь здесь остаться, мне нужна работа. То, что я делаю для Звездочета, поможет мне оплатить материалы для починки дома. Но мне нужно есть и оплачивать счета. Если никто не доверит мне своих животных, я просто умру с голода.
— Уверен, они к вам обязательно обратятся. Но Тедди будет совсем нелегко проглотить свою гордость, учитывая, сколько он уже наговорил в присутствии своих друзей. Мужчины обычно держатся друг друга...
— Как овцы.
Не удержавшись, Мерфи рассмеялся.
— Как мухи, летящие на овечье...
— Угу. Я представляю, о чем вы... даже очень живо, — тоже рассмеялась Эстелла.
Из задней двери магазина показалась Филлис Эдвардс. Она удивилась, увидев, как Мерфи и Эстелла вместе смеются какой-то шутке. Из того, что раньше говорил Мерфи об их новом ветеринаре, Филлис поняла, что та ему совсем не нравится, поэтому теперь почувствовала себя глупой и излишне доверчивой.
— Майкл! — позвала Филлис, и ее голос прозвучал резче, чем она того хотела. — Мы можем начинать, я готова.
Мерфи оглянулся и, посмотрев на часы, пробормотал:
— Что-то она рано сегодня, — он приветственно помахал ей и крикнул: — Уже иду.
— Должно быть, уроки вождения самолета дают неплохой доход, — проговорила Эстелла насмешливо.
Мерфи закатил глаза.
— Если бы... Еще увидимся.
Эстелла смотрела ему вслед, когда он шел вниз под уклон в сторону магазина. Ей впервые пришло в голову, что, хотя вид у Мерфи был отчужденный и даже надменный, он был довольно симпатичным, если вам нравились такие грубоватые и даже суровые мужчины. Это вовсе не означало, что Эстелла была готова обращать внимание на мужчин, даже таких мужественно-привлекательных. Должно было пройти много времени, чтобы ее сердце покинула боль после разрыва с Джеймсом.
Эстелла бросила взгляд на Филлис, которая пристально на нее смотрела. Довольно натянуто улыбнувшись, та повернулась и вошла в магазин. «Она ревнует, — подумала Эстелла. — Но ей нечего беспокоиться. Я ей совсем не соперница».
По пути домой Эстелла зашла в больницу, надеясь застать Бетти или Кайли, но увидела только доктора Дэна, изучавшего в своем кабинете какие-то записи.
— Добрый день, — сказала она, остановившись на пороге.
Дэн поднял голову, и Эстелла увидела, как сильно он устал.
— Добрый день, Эстелла. Как вы себя чувствуете сегодня?
— Отлично, спасибо. Я ищу Бетти. Она еще здесь?
— Нет, боюсь, что вы ее не застали.
— Как жаль! Мне хотелось поблагодарить ее за пирог с мясом, который она мне прислала.
— Я сам только что доел ее пирог. Пальчики оближешь!
Эстелла заметила на его столе пустую тарелку, вилку и нож.
— Точно, очень вкусно. А Кайли здесь?
— Она только что ушла в свою комнату, чтобы отдохнуть. Я могу вам чем-то помочь?
Эстелла заметила, что его рука дрожит, а сам он сидит как на иголках. Она поняла, что ему «очень нужно» выпить, и не знала, жалеет его или презирает.
— Нет... спасибо. Мне ничего не надо, — она уже собралась уходить, но остановилась. — Если вам нужно вздремнуть, то я бы могла пока подежурить...
— До вечера я выдержу. Но все равно спасибо за ваше предложение.
Эстелла кивнула.
— Всегда рада помочь. Кстати, когда мы с Мерфи по дороге в Кенгуру-кроссинг останавливались на заправку в «Манджеранни», Хэтти спрашивала, нет ли у меня лекарств от стригущего лишая для ее детей. Если вы будете в тех местах, может быть, завезете ей что-нибудь?
— Конечно, обязательно.
Выйдя из задней двери больницы, Эстелла первым делом заметила огромный сарай, в котором, по всей видимости, раньше хранили сено, поскольку он был открыт с обеих сторон. В этом сарае она с удивлением увидела старый самолет, весь покрытый пылью. У одной из стен стоял верстак, заваленный разными инструментами и испачканными маслом деталями двигателя. Шины на шасси наполовину сдулись, из-за чего казалось, что самолет не двигался с места уже несколько лет.
— Здравствуйте, мэм, — раздался вдруг голос Кайли.
Вздрогнув, Эстелла обернулась.
— А, Кайли! Не слышала, как ты подошла.
— Извините, мэм. Я увидела вас из окна, — она показала на одну из трех комнат в здании больницы, окна которых выходил на задний двор.
— А чей это самолет?
— Я даже не знаю. За то время, что он стоит здесь, самолет ни разу не сдвинулся с места. Но доктор Дэн время от времени что-то с ним делает.
Эстелла удивилась.
— А у него есть права на вождение самолета?
— Вряд ли. Бетти всегда говорит, что он не любит летать. А мне доктор Дэн сказал, что ему нравится возиться с двигателями, потому что это его успокаивает. Я слышала, как он с Мерфи обсуждал дороговизну запасных частей. Наверное, именно поэтому он никак не может его починить.
Эстелла не представляла себе, откуда у Дэна берется время на ремонт этого старого самолета, учитывая, что он постоянно летает к больным на пастбища и еще работает в больнице. Насколько ей было известно, Дэн напивался, как только у него выдавалось свободное время.
— Я пришла, чтобы поблагодарить Бетти за пирог, но не застала.
— Если вы хотите ее навестить, она живет на Сидней-стрит.
Эстелла не могла сдержать улыбки, представив себе ряд домов на Сидней-стрит, так как прекрасно знала, что там всего один дом.
— Я увижусь с ней завтра. И еще, Кайли... хотела спросить тебя по поводу Мэй... и Бинни.
— А что с ними такое, мэм?
— Вчера вечером они появились в моем доме. Мэй заявила, что останется, но сегодня утром ее уже не было. Ты думаешь, она вернется?
— Не знаю, мэм. Она всегда была мятущейся душой. Конечно, у аборигенов кочевой образ жизни, но Мэй вообще не может оставаться на одном месте.
— Вот почему меня это так... шокировало, что она была женой... Росса.
Казалось, Кайли удивили эти слова Эстеллы.
— Он очень хорошо к ней относился, мэм.
— Так и Чарли говорил, — сказала Эстелла, про себя подумав, а относилась ли Мэй так же хорошо к Россу.
— Благодаря ему она становилась намного спокойнее. Мэй по-прежнему много бродила, но у нее всегда был Росс, к которому она могла вернуться, — на лице Кайли появилась тревога. — А теперь я и не знаю, что будет с Мэй.
Эстелла по-прежнему не понимала, что же Росс получал от этого брака, не считая Бинни, которая была очень красивым ребенком. Она подумала, помог ли Россу этот брак смягчить боль от потери жены и дочери, но не могла себе представить, что с Мэй было легко жить, даже в те короткие промежутки времени, когда та бывала в Кенгуру-кроссинг.
Вернувшись домой, Эстелла с ужасом обнаружила, что Мэй и Бинни вернулись. Они были на заднем дворе, собирая дрова для костра. Эстелла увидела, что они снова заходили в дом, и на этот раз оставили в раковине хвост, голову и внутренности ящерицы. От этого вида Эстеллу чуть не стошнило.
Несколько раз глубоко вдохнув, Эстелла решилась высказать Мэй все, что думала.
— Мэй, — окликнула она аборигенку с заднего крыльца. — Вы собираетесь здесь жить?
Мэй прекратила свои занятия и решительно посмотрела на Эстеллу.
— Я оставаться, — ответила она.
— Если мы собираемся жить здесь вместе, то нам нужно разработать план.
— Что ты такое говорить?
— Нам нужно решить, кто, когда и что будет делать по дому. Я должна лечить животных, поэтому вам, может быть, придется побольше заниматься хозяйством, но есть я буду отдельно. И буду вам очень благодарна, если вы перестанете складывать остатки мертвых животных в раковину... или в любое другое место, где я их увижу.
Мэй посмотрела на Бинни, а потом бросила на Эстеллу такой взгляд, будто та только что сказала, что в Кенгуру-кроссинг вот-вот начнется дождь и будет идти целую неделю. Показав на Эстеллу пальцем, она что-то осуждающе сказала своей дочери. И хотя большая часть ее слов была на языке аборигенов, Эстелла слышала, как та по-английски упомянула «звериного доктора». Она решила, что Мэй не понимает, почему ветеринар не хочет смотреть на куски мертвых животных.
— Я не охочусь и не убиваю животных... как вы, — сказала Эстелла в свою защиту. — И, кроме того, остатки мертвых животных дурно пахнут... и привлекают мух. И, честно говоря, — она поморщила нос, — просто негигиенично оставлять их в доме, — Эстелла поняла, что это совершенно нелепо — говорить подобные вещи человеку, который жарит кенгуру на костре вместе с шерстью, шкурой и внутренностями. — Ладно, не будем об этом сейчас. Теперь по поводу того, кто где будет спать. Я могу переставить свою кровать в приемную, если Бинни хочет спать в моей комнате. Ей не следует лежать в грязи каждую ночь.
Эстелле не хотелось даже думать о том, что Мэй будет спать в комнате ее отца, особенно после того, как она увидела цвет ее — ног и засохшую кровь на платье.
Мэй покачала головой. Эстелла не поняла, соглашается ли та с ее словами или нет. Потом Мэй что-то сказала дочери на своем языке, и они обе, посмотрев на Эстеллу, рассмеялись и снова начали разводить костер.
Расстроенная и смущенная, Эстелла вернулась в дом.
— Ясно, что ничего из этого не получится, — пробормотала она про себя.
Глава 11
Джон Мэтьюз и Тедди Холл ехали верхом под палящими лучами полуденного солнца. Они направлялись в сторону «звуков смерти » — гудению тысяч мух. Вдруг ветер сменил направление, и зловоние накрыло их, будто удушающее одеяло.
— Сегодня утром на северном выгуле мне пришлось застрелить двадцать три овцы, — сказал Джон, отмахиваясь от мошек, садившихся на его потное лицо, когда оба скотовода принялись осматривать гниющие трупы полутора десятков овец, лежавшие на дне пересохшего ручья. Это было грустное зрелище. Миллионы муравьев соперничали с мухами за остатки плоти на исхудалых от болезни животных. — Я уже сыт этим по горло. Кормить их почти нечем... А те овцы, что у меня остались, похожи на мешки с костями, но их все равно донимают эти чертовы мухи. Если я потеряю еще хоть пару, то могу просто все бросить и больше не мучиться.
У Тедди были свои проблемы, но он с сочувствием слушал Джона. Все скотоводы уже целый год страдали от сильной засухи, и, несмотря на все усилия в борьбе с мухами, пожиравшими их животных, они проигрывали эту битву.
— Когда ты последний раз обрабатывал своих овец?
— Делал это две недели назад. Думал, что сейчас слишком сухо для мух. Но, видно, я ошибался.
Тедди бросил взгляд на Джона.
— И все равно тебе повезло больше других. За последние пару недель Мэтт Уильямс из-за мух потерял четверть своего стада. Я очень надеюсь, что то же самое не произойдет с моими животными. У меня и так проблем хватает.
— Ты все теряешь телят?
— Уже погибли тридцать три... Но ни одного за последние полтора дня... По крайней мере, я об этом не знаю.
— Есть идеи, почему это происходит?
— Понятия не имею.
— А ты не думаешь, Тедди, что нам пора обратиться к ветеринару?
Сняв шляпу, Тедди шлепнул ею по бедру, а рукавом другой руки вытер пот со лба. Джону показалось, что его товарищ выглядел больным: он потел больше обычного, и временами его качало.
— Ты не заболел, Тедди? Что-то у тебя нездоровый вид.
— Да вроде у меня небольшая лихорадка. Ты уже слышал, что вознамерилась сделать эта сумасшедшая бабенка?
Джон поморщился. Он вырос в состоятельной фермерской семье, приехавшей в Австралию из Англии, поэтому невоспитанность Тедди всегда его коробила.
— Нет... а что?
— Занимается со Звездочетом каким-то «лечебным массажем»! — Тедди иронично рассмеялся. — Если она думает, что это ему поможет, то, значит, совершенно ни в чем не разбирается. Я же тебе говорил, что в наши дни ничему толковому в этих университетах не учат. На мой взгляд, человека с опытом Росса заменить просто невозможно.
— Я действительно слышал об этом массаже. Марти уверяет, что именно такую методику используют тренеры лошадей и жокеи.
Тедди посмотрел на него с удивлением.
— Думаю, это она ему внушила, чтобы оправдать свою некомпетентность.
— Когда сегодня утром Уэгз привез почту, он сказал, Марти говорил ему, что она добилась неплохих результатов с его конем и надеется помочь Звездочету снова участвовать в скачках.
— Да ты что, черт возьми, решил меня разыграть?
— Нет, и не думал, — Джон осмотрел покрытую красной пылью равнину, на которой кое-где виднелись кусты малли. Он придирчиво изучал остатки своего стада, высматривая в животных признаки поражения мухами: топанье ногами, нервное подергивание хвостом, слабость из-за ядов в крови, участки обвисшей кожи и изменившей цвет шерсти. — Ты придешь сегодня в бар на собрание?
— Да, собирался.
— Думаю, туда обязательно нужно сходить. Барни Эверетт взбудоражил всех владельцев пастбищ разговорами о том, что болезнь, которая поражает твоих телок, может быть заразной.
— О, черт! — Тедди совсем не хотелось, чтобы другие фермеры начали волноваться. Даже если бы он и пригласил нового ветеринара, которая, по его мнению, ни на что не годилась, то все равно бы не смог оплатить ее услуги. Он и без того едва сводил концы с концами. — Барни всегда был паникером.
— Тебе обязательно нужно прийти, чтобы высказаться в свою защиту, неизвестно, что может произойти.
— Приду, не волнуйся.
Совершенно выведенная из терпения, Эстелла влетела в гостиницу.
— Чарли! Ты должен поговорить с Мэй! — заявила она, едва переводя дыхание. Ее лицо раскраснелось от злости. — Меня она просто не слушает.
— Тебе лучше надевать шляпу, если не хочешь получить солнечный удар, — без всякого выражения проговорил Чарли, заметив ее красное лицо.
Эстелла непонимающе посмотрела на него.
— Сейчас меня меньше всего волнует солнечный удар, Чарли, — ответила она. — И, кроме того, если у меня и будет удар, то не из-за солнца, а из-за Мэй, — Эстелла вдруг услышала громкие голоса в соседней комнате.
— Владельцы пастбищ проводят там свое собрание, — сказал Чарли, прочитав в ее взгляде вопрос. Он как раз ставил на поднос бокалы с пивом. — И что натворила Мэй на этот раз?
— Она снова визжала всю ночь напролет, поэтому я опять не сомкнула глаз. А сегодня вечером они с Бинни открыли кран резервуара с водой и плескались в струе так, будто это какой-то водопад. Я попыталась ей объяснить, что мне придется покупать воду и что у меня не хватит никаких денег, если она будет тратить ее попусту. Но, кажется, Мэй совсем не понимает необходимость иметь запас воды.
— Это потому, что она может найти ее где угодно.
На какое-то мгновение Эстелла лишилась дара речи.
— Тогда почему же она тратит воду из резервуара?
Чарли пожал плечами. Живя в Австралии, он в конце концов понял, что аборигены совершенно равнодушно и даже беспечно относятся ко всему тому, чем так дорожат белые. Но объяснить причину такого поведения городскому жителю было очень сложно. Аборигены никогда не борются за некоторые ценности и блага, как белые. Если в одном месте еды недостаточно, они просто переходят в другое. Если им нужна вода, они точно знают, где ее искать.
По мнению Эстеллы, Чарли был сбит с толку так же, как и она, и вряд ли мог чем-то помочь. Но ей все равно хотелось хоть кому-то выговориться.
— Пока я принимала ванну, Мэй и Бинни взяли с дивана подушки, вынесли их во двор и уселись на них прямо в грязи... И еще они все время топчут грязными ногами полы в доме. А ведь я их постоянно мою! У меня уже нет сил все это терпеть. Я пыталась объяснить Мэй, что мы должны с ней делить обязанности по дому, но она посмотрела на меня так, будто я свалилась с луны. Не знаю, что мне делать. Ты говоришь на ее языке, Чарли. Не мог бы ты попробовать объяснить Мэй, что раз мы с ней будем жить под одной крышей, она не должна бросать внутренности животных в кухонной раковине? И что нельзя понапрасну тратить воду?
Жалобы Эстеллы показались Чарли совершенно пустыми и мелочными, но он старался не улыбаться.
— Мэй не станет меня слушать, Эстелла. Она всегда была себе на уме.
— Как же она жила с твоим братом? Или мне нужно спросить, как он с ней жил?
— Думаю, они в какой-то степени научились друг друга понимать. Как, например, мы с Эдной. Я не переживаю по мелочам, Эстелла. И вообще, думаю, не стоит ссориться из-за различных взглядов на жизнь, как думаешь?
— Я говорю не о «мелочах», Чарли. Что я буду делать, если у меня кончится вода? А так и случится, если Мэй не будет закрывать кран резервуара или мне придется постоянно мыть за ними полы. А не могла бы Эдна поговорить с Мэй?
Чарли рассмеялся.
— Эдна даже не поймет, из-за чего ты поднимаешь такой шум! Аборигенов совершенно не волнует пыль на полу. Они и в домах-то не живут. Я уже говорил тебе, что личные вещи и пожитки, такие, как подушки и мебель, для них ничего не значат. Ты наверняка заметила, что половина из них даже не носят одежды.
Вспомнив аборигенов, которых она видела в больнице, Эстелла вздохнула.
— Если то, что ты говоришь, правда, то я вообще не понимаю, как мы с ними можем жить в таком близком соседстве, когда у нас такие различные ценности.
— Все стало бы намного проще, если бы ты изменила свой подход, Эстелла. Понимаю, для тебя это тяжело, но стоит попробовать для своего же блага.
Эстелла с таким недоумением и замешательством посмотрела на своего дядю, что его сердце смягчилось.
— Сомневаюсь, что Мэй долго пробудет в городе. Но пока она здесь, просто постарайся поддерживать с ней хорошие отношения.
Эстелла хотела уже что-то возразить, когда возбужденные голоса, раздававшиеся из соседней комнаты, снова привлекли ее внимание.
— Мне лучше отнести им пиво, — сказал Чарли.
— Я тебе помогу, — сказала Эстелла, подхватив один из подносов. Ей на самом деле хотелось узнать, что там происходило.
Споры скотоводов становились все ожесточеннее, поэтому они не обратили внимания на Чарли и Эстеллу, принесших пиво.
— Откуда ты знаешь, что эта болезнь не заразная? — обратился один из них к Тедди Холлу. — Что-то подобное случилось, когда я жил в штате Виктория. Это было уже давно, но, насколько я помню, заболевание было очень заразным. Некоторые фермеры потеряли весь свой скот.
Эстелла ходила от стола к столу, расставляя бокалы с пивом и слушая разговоры разгоряченных скотоводов. Она готова была вмешаться и высказать свое мнение, но только если бы ее об этом попросили. Когда поднос Эстеллы опустел, она подняла глаза и встретилась взглядом с человеком, председательствовавшим на собрании.
— Может быть, вы могли бы нам помочь? — спросил Барни Эверетт.
В комнате наступила тишина, и все глаза обратились к Эстелле.
Она поставила свой поднос на ближайший стол.
— Если смогу, — ответила она, заметив, как Тедди Холл презрительно покачал головой. Когда Эстелла посмотрела прямо на него, он грубо повернулся к ней спиной.
— Нас не представили, но, думаю, вы новый городской ветеринар?
— Это так. Эстелла Лофорд.
— Меня зовут Барни Эверетт, председатель окружной федерации скотоводов. У коров Тедди выкидыши, — сказал он. — У вас есть идеи, отчего это может происходить?
— Мне придется осмотреть коров и телят...
— Ни в коем случае! — отрезал Тедди.
Эстелла не обратила внимания на его слова.
— Но у вас есть все основания беспокоиться. Если это бруцеллез, или болезнь Банга, как его еще называют, а судя по вашим словам, похоже именно на это, то это очень заразное заболевание, и не только для скота.
— Что вы хотите сказать?
— Люди тоже могут заразиться бруцеллезом от больного скота, — Эстелла посмотрела в сторону Тедди.
— О, черт возьми! — закричал он, вскакивая на ноги и поворачиваясь к ней. — Можно было сразу догадаться, что вы только все испортите, — он обвел взглядом остальных скотоводов, которые неотрывно смотрели на него. — Надеюсь, вы не собираетесь слушать эти глупости?
Но остальные фермеры угрюмо молчали.
— Да, Бога ради...
— Нельзя отмахиваться от этих слов, — наконец проговорил Барни. — Мы все можем пострадать.
— Ну, спасибо! — злобно прошипел Тедди Эстелле и, топая ногами, выскочил из комнаты.
— Тедди говорит, что за последние пару дней он не потерял ни одного теленка, — сказал Джон Мэтьюз, чувствуя, что должен выступить в защиту своего соседа. — Поэтому, может быть, все-таки в его стаде нет этого самого... бруцеллеза.
— Коровы могут вынашивать телят как положено, несмотря на инфекцию тканей матки, — сказала Эстелла. — В некоторых случаях симптомы заболевания пропадают через три месяца или через полгода. Но тем временем вы все можете пострадать от массового падежа скота. Не хочу вас пугать, но вам пока следует изолировать свой скот от коров Тедди.
— Это почти невозможно для тех, кто граничит с ним участками, — пробормотал один из скотоводов.
— А что еще мы можем сделать, чтобы защитить наш скот? — спросил Эстеллу другой фермер.
— Ничего. И, к сожалению, не существует надежного лечения бруцеллеза, если скот находится в стаде. Чтобы ликвидировать инфекцию, больных животных нужно уничтожать.
— А что если Тедди сам заразился этой болезнью? — спросил Джон, вспомнив, что у его друга появились симптомы лихорадки.
— Доктор Дэн должен его осмотреть. Но если он заразился, то его можно вылечить антибиотиками... стрептомицином.
— А он может заразить нас? — спросил Барни.
— Эта болезнь редко передается от человека к человеку. И, кстати, по неизвестным пока причинам, дети более устойчивы к этому заболеванию, чем взрослые.
— Это все, что вы можете нам сказать?
— К сожалению, да. Мне нужно осмотреть коров Тедди, чтобы убедиться, что это именно бруцеллез. Но, похоже, он не позволит мне этого сделать. Поэтому другого совета я вам дать не могу.
— Тогда нам больше не о чем говорить... — сказал один из скотоводов, вставая из-за стола. Остальные фермеры допили свое пиво и последовали его примеру. Эстелла чувствовала себя так, будто не оправдала их надежд, потому что не смогла предложить им никакого реального решения проблемы.
— Все образуется, — сказал Чарли, заметив, как она расстроилась. Но Эстеллу это не успокоило.
— Сомневаюсь, — сказала она. — И я даже не знаю, что сделать, чтобы помочь им, особенно если Тедди так и не позволит мне осмотреть свое стадо.
Когда Эстелла вернулась домой, там стояла тишина. Проходя по коридору, она заметила, что дверь в спальню Росса открыта. Это ее озадачило, потому что, когда она уходила утром, дверь была закрыта. Заглянув в комнату, Эстелла заметила, что оттуда исчез стоявший у кровати стул. Она решила, что Мэй вынесла его во двор, чтобы ей было на чем сидеть. Сначала она почувствовала раздражение, но потом, вздохнув, решила не волноваться по поводу того, что делает эта аборигенка. В конце концов, Мэй не могла сделать ничего действительно плохого, и Чарли уверен, что она скоро уйдет из города. Эстелла понимала, что ради собственного же блага ей нужно сосредоточиться на более важных вещах, например, на том, как завоевать доверие фермеров, чтобы приступить, наконец, к своей работе и начать зарабатывать.
Наливая себе стакан воды из кувшина, Эстелла выглянула в кухонное окно и вдруг увидела, как Мэй бросила стул в костер. В ужасе Эстелла выскочила во двор и выхватила стул из огня.
— Нельзя жечь мебель! — завизжала она на аборигенку.
— Теперь от него нет польза, — крикнула в ответ Мэй, хватаясь за стул.
Эстелла была уверена, что от Мэй пахло спиртным, и это разозлило ее еще больше.
— Росс был вашим мужем. Как вы можете жечь его вещи?
— Мне нужно дерево... для костра. Надо готовить еда, — прошипела Мэй в ответ, и ее темные глаза злобно сверкнули.
—Так найдите дерево в другом месте, — в ярости крикнула ей Эстелла.
Обе женщины продолжали вырывать друг у друга злополучный стул. Эстелла обнаружила, что, несмотря на хрупкое телосложение, Мэй оказалась очень сильной и не позволила ей вырвать у нее стул.
Если бы Эстелла была в состоянии мыслить разумно, она бы поняла, насколько смехотворно они выглядели, борясь за этот стул, и насколько нелепа была вся эта ситуация. Но она была расстроена, разочарована и очень зла, поэтому действовала на одних эмоциях. И все эти чувства лишь усилились, когда она вдруг заметила, что на Мэй оказалось надето одно из ее платьев. Платье было уже почти не узнать, так как оно было в пыли, в нескольких местах порвано и заляпано кровью свежей добычи Мэй — огромной ящерицы, валявшейся с разбитой в лепешку головой в нескольких шагах от костра.
Вид этой отвратительной ящерицы оказался для Эстеллы последней каплей — ей вдруг стало дурно. Она отпустила стул и заплакала, а потом бросилась в дом и, хлопнув за собой дверью, закричала:
— Жги что хочешь! Мне теперь все равно!
Она прошла по коридору в приемную, куда еще раньше перенесла все свои вещи, и заметила, что в ее чемодане тоже явно копались. Застонав от расстройства, Эстелла опустилась на матрац на полу и разрыдалась в полную силу.
Глава 12
Эстелла сидела на передней веранде, поджав под себя колени и крепко обхватив их руками. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой растерянной и никогда раньше так не тосковала по дому. Захватывающее по красоте небо испещряли мерцавшие красные, розовые, золотистые, желтые и оранжевые полосы, а облака будто пылали в огне, обещая еще один невыносимо жаркий день, но ничего этого Эстелла не замечала. Ее сердце тосковало по той жизни, которая у нее была совсем недавно: по прохладной зелени Англии и особенно, по тете Фло. Даже пробегавшие мимо дома кенгуру и эму, которые в поисках пищи иногда подходили очень близко, не могли отвлечь ее от ощущения безысходности.
Большинство друзей Эстеллы одновременно были и друзьями Джеймса, поэтому о контактах с ними не могло быть и речи. Она заранее приготовилась идти на жертвы, но до этого момента, когда ее буквально затопило чувство одиночества, не осознавала, сколь многого она лишилась. Эстелла знала, что ее мать ужасно расстроится и будет сильно переживать, поэтому еще не написала ей ни одного письма и не сообщила, что беременна, и с Джеймсом рассталась. Она предполагала, что мать будет ожидать какого-нибудь вразумительного объяснения произошедшему, но даже не представляла, как сообщит ей про Давинию. В одном Эстелла была уверена: Каролина будет считать, что она сошла с ума, раз живет в Кенгуру-кроссинг и решилась занять место своего отца в качестве местного ветеринара. И, учитывая теперешнее положение вещей, у Эстеллы не было никаких оправданий этому своему поступку.