Когда Алиса с Грифоном прибежали. Король и Королева уже сидели на троне, а кругом собралась огромная толпа: пичужки, зверюшки всех пород, не говоря уже о картах всех мастей. Перед судейским троном стоял в цепях под охраной двух солдат – один справа, другой – слева – Червонный Валет.
По правую руку от Короля находился Белый Кролик, с трубой в одной лапке и пергаментным свитком в другой.
А в самом центре судебного зала стоял стол, а на нем красовалось большое блюдо с пирожками, н вид у них был такой аппетитный, что у Алисы прямо слюнки потекли. «Хорошо бы, суд уже кончился и позвали к столу!» – подумала она.
Но так как, судя по всему, до этого было еще далеко, она, чтобы скоротать время, стала рассматривать все окружающее. Хотя Алиса раньше никогда не бывала в суде, она устала про суд в книжках, и ей было очень приятно отметить, что она знает, как тут все – или почти все – называется.
«Вот это судья, – сказала она про себя. – Кто в большом парике, тот и судья».[24]
Судьей, кстати, был сам Король, и так как на парик ему пришлось надеть корону, он очень стеснялся – такой наряд был ему явно не к лицу.
«А вот эти двенадцать тварюшек (она не могла найти другого слова – ведь там были и птички и зверьки) – это, наверное, пристяжные… нет, присяжные!»
Алиса не без гордости раза два-три повторила это слово. «Вряд ли много найдется девочек в моем возрасте, а то и старше, – подумала она, – которые слыхали такое слово и знают, что оно значит».[25]
Пожалуй, она была права, хотя слово «заседатели» было бы ничуть не хуже. Присяжные сидели на большой скамье, стоявшей на возвышении («Это скамья присяжных. В скамейке то все и дело, кто на нее присел, тот и присяжный», – подумала Алиса). У всех у них были грифельные доски, и все они что-то деловито записывали.
– Что это они? – шепнула Алиса Грифону. – Записывать-то нечего, суд еще не начался!
– Они записывают свои имена, – тоже шепотом ответил Грифон, – боятся забыть, как их зовут, пока процесс кончится.
– Вот дураки-то! – начала было Алиса громко выражать свое возмущение, но тут же осеклась – Белый Кролик закричал:
– Соблюдать тишину в зале заседания!
А Король надел очки и обвел зал настороженным взглядом, разыскивая нарушителя тишины.
Присяжные (Алиса прекрасно это видела) принялись записывать на своих досках: «Вот дураки-то»; она даже заметила, что один из них не знал, как пишется слово «дураки», и попросил соседа подсказать.
«Да уж, они там напишут, – подумала Алиса, – могу себе представить!»
На беду, у кого-то из присяжных грифель все время отчаянно скрипел. Алиса, понятно, не могла этого вынести; она вскочила, незаметно подобралась к присяжному сзади и, улучив момент, выхватила у него грифель. Проделала она это так ловко и быстро, что бедняга присяжный (это был как раз Тритон Билль) даже не понял, что произошло. Он долго искал свой грифель, но так и не нашел и в конце концов решил писать просто пальцем.
Правда, пользы от этого было не особенно много, так как палец не оставлял на доске никаких следов.
– Глашатай! Огласи обвинительное заключение! – произнес Король.
Белый Кролик выступил вперед, трижды протрубил в свою трубу, развернул пергаментный свиток и торжественно начал читать:
Эне, йене, рес –
Квинтер, финтер, жес!
Эне, йене, раба –
Квинтер, финтер, жаба!
Все пришли к Червонной Даме
Выпить чаю с пирожками.
Пирожков у Дамы нет:
Пирожки стащил Валет!
– Удаляйтесь на совещание! – приказал Король присяжным.
– Что вы, рано, рано! – поспешно вмешался Кролик. – У нас еще целая куча работы!
– Ну что ж, куча так куча, – уныло сказал Король. – Вызвать первого свидетеля!
Белый Кролик вновь трижды протрубил в трубу и провозгласил:
– Вызывается первый свидетель!
Первый свидетель оказался Шляпой. Он явился с чашкой чаю в одной руке и бутербродом в другой.
– Прошу прощения, ваше величество, что я все это прихватил с собой, – сказал он, – но, когда за мной пришли, я еще не кончил пить чай-с.
– Надо было кончить! – сказал Король. – Ты когда начал?
Шляпа оглянулся на Очумелого Зайца (тот, под руку с Соней, тоже притащился за ним в суд).
– Кажется, четырнадцатого марта-с. Вроде так-с – сказал он.
– Пятнадцатого, – сказал Заяц.
– Шешнадцатого, – сказала Соня.
– Запишите это, – повелел Король присяжным, и они старательно записали все три даты на своих досках, потом сложили все числа, а сумму разделили между собой.
Тут Король спохватился.
– Сними свою шляпу, – приказал он Шляпе.
– Она не моя-с! – ответил Шляпа.
– Краденая! – закричал Король, повернувшись к присяжным, которые немедленно принялись записывать и это.
– Я их ношу на продажу-с, – объяснил Шляпа. – А сам я их не ношу-с! Я шляпный мастер!
Тут Королева надела очки и пристально посмотрела на Шляпу, который под ее взглядом побледнел и стал корчиться, как жук на булавке.
– Свидетель, давайте показания, – сказал Король, – и не волнуйтесь, не то я велю казнить вас на месте.
Но, кажется, слова Короля не очень помогли бедному Шляпе справиться с волнением: он продолжал переминаться с ноги на ногу); опасливо поглядывая на Королеву, и с перепугу откусил даже порядочный кусок чашки вместо бутерброда.
Как раз в эту минуту Алиса почувствовала, что в ней происходит что-то странное. Сперва она никак не могла понять, в чем дело, но в конце концов догадалась: она опять начала расти! Она было хотела встать и уйти из зала, но потом передумала и решила остаться, пока сможет тут помещаться.
– Перестань меня давить! – сказала ей Соня (они сидели рядом). – Мне дышать нечем.
– Не могу перестать! – виновато сказала Алиса. – Я расту!
– Не имеешь права тут расти! – сказала Соня.
– Что за глупости, – сказала Алиса уже не так виновато. – Ты ведь тоже растешь!
– Мало ли что! Я расту как все, прилично, – сказала Соня. – А ты безобразничаешь!
Она встала с очень обиженным видом и ушла в самый дальний конец зала. Королева все это время не сводила сурового взгляда со Шляпы, и как раз, когда Соня пересаживалась, она сказала кому-то из судейских чинов:
– Принесите-ка мне программу последнего концерта!
При этих словах злосчастный Шляпа так затрясся, что ботинки сами собой слетели у него с ног.
– Свидетель, давайте показания! – повторил Король гневно. – Иначе я велю вас казнить, можете не волноваться!
– Я человек маленький, ваше величество, – начал Шляпа. Голос его дрожал и прерывался. – И не успел я сесть попить чайку, а масло – оно кусается, да и хлеб тоже, опять же крокодильчики, качая…
– Что качая? – с изумлением спросил Король.
– Начинается с чая, – сказал Шляпа. – Опять же…
– «Качая» кончается с «чая», а не начинается! – возмутился Король. – Вы меня за дурака принимаете?! Продолжайте!
– Я человек маленький, – продолжал Шляпа, – и потом все стало качаться, а Очумелый Заяц и говорит-с…
– Не было этого! – немедленно перебил Заяц.
– Было-с, – сказал Шляпа.
– Отказываюсь! – сказал Заяц.
– Он отказывается от своих слов, – сказал Король. – Оставь его в покое и иди дальше.
– Ну, во всяком случае. Соня и говорит-с… – Тут Шляпа тревожно оглянулся на Соню: не будет ли она отказываться от своих слов, но Соня ни от чего не отказывалась – она спала как убитая.
– Дальше? Дальше, – продолжал Шляпа, – намазал я себе бутерброд-с…
– А что же Соня сказала? – спросил кто-то из присяжных.
– Того не упомню-с! – сказал Шляпа.
– Обязаны упоминать, – заметил Король, – иначе будете казнены!
Бедняга свидетель выронил чашку, бутерброд и сам упал – упал на колени.
– Я человек маленький, ваше величество-с, – опять начал он.
– Сам вижу, что не великий… не великий мастер говорить! – сказал Король.
Тут какая-то Морская Свинка зааплодировала и была немедленно выдворена судейскими чинами.
(Так как не все знают это слово, я вам расскажу, что оно значит. У них был большой брезентовый мешок. Они сунули туда Свинку вниз головой, на веревке опустили мешок за окно, немного подергали веревку, и Морская Свинка весело выскочила во двор.) «Очень хорошо, что я увидела, как это делается, – подумала Алиса, – а то в газетах часто пишут: „выдворили из пределов“, а я до сих пор не понимала, что это значит!»
– Свидетель, – строго сказал Король, – если вы на этом закончили показания, можете сесть!
– Спасибо, мы постоим, – сказал Шляпа. – За что же это меня сажать? Я не виноват-с.
– Не хотите сидеть, можете прилечь! – сказал Король.
Тут вторая Морская Свинка зааплодировала и тоже была выдворена. «Ура, больше ни одной не осталось! Без морских свинок дело пойдет веселей!» – подумала Алиса.
– Я бы лучше пошел попил чайку-с, – сказал Шляпа, с опаской глядя на Королеву, все еще читавшую программу концерта.
– Можете идти! – сказал Король, и Шляпа кинулся прочь со всех ног, забыв даже надеть свои ботинки.
– А попутно отрубить ему голову! – распорядилась Королева, но Шляпы уже и след простыл, так что выполнить ее приказание было затруднительно.
– Вызвать следующего свидетеля! – сказал Король. Следующий свидетель оказался свидетельницей – это была Повариха Герцогини. Она не выпускала из рук огромной перечницы, и об ее приближении Алиса догадалась задолго до того, как Повариха вошла в зал, – так дружно принялись чихать все, кто сидел у входа.
– Давайте показания, – сказал Король.
– Не-а! – сказала Повариха.
Король растерянно поглядел на Белого Кролика, и тот, понизив голос, сказал:
– Надо подвергнуть ее допросу с пристрастием, ваше величество.
– Ну что ж, надо так надо, – сказал Король без особого энтузиазма. Он скрестил руки на груди, так страшно нахмурился, что глаза его превратились в черточки, и сказал СТРАШНЫМ ЗАГРОБНЫМ ГОЛОСОМ:
– Из чего делают пирожки?
– Все больше из перца, – сказала Повариха.
– Из мар-ма-ла-да, – произнес чей-то сонный голос.
– На цепь эту Соню! Придушить эту Соню! Отрубить Соне голову! Выдворить Соню! Ущипнуть ее! Оторвать ей хвост! – заверещала Королева.
Несколько минут в судебном зале царила ужасная суматоха – все пытались поймать и выдворить Соню. А когда кутерьма кончилась, Повариха уже исчезла.
– И слава богу, – сказал Король, вздохнув с большим облегчением. Он вполголоса добавил, обернувшись к Королеве: – Я тебя очень прошу, дорогая, следующего свидетеля допрашивай с пристрастием ты! У меня вся кожа на лице заболела!
Алиса с любопытством следила, как Белый Кролик копается в своих бумажках, – ей было очень интересно, кого же еще могут вызвать свидетелем. «Пока что у них никаких улик нет», – думала она.
Представьте же себе, как она удивилась, когда Белый Кролик во весь свой пискливый голосишко возгласил:
– Алиса!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Алиса свидетельствует
– Я-а! – крикнула Алиса и вскочила с места.
Второпях она совершенно забыла, как сильно за последнее время выросла, и, вскакивая, зацепила краем юбки скамью присяжных. Скамейка опрокинулась, и все присяжные полетели вверх тормашками на головы публики. Они беспомощно бились на полу, и Алиса вдруг живо вспомнила, как бились на полу золотые рыбки из аквариума, который она нечаянно опрокинула несколько дней назад.
– Ох, простите, пожалуйста! – с искренним огорчением крикнула она, поспешно усаживая присяжных на места. Алиса безумно торопилась, так как случай с золотыми рыбками не шел у нее из головы и ей почему-то казалось, что если присяжных не посадить на место как можно скорее, то они тоже могут погибнуть.
– Судоговорение не может продолжаться, – сказал Король строго, – пока все присяжные не будут, как подобает, водворены на место. ВСЕ! – повторил он, сурово глядя на Алису.
Алиса оглянулась на скамью присяжных и обнаружила, что впопыхах она так и сунула Тритона Билля на скамью вверх тормашками, и бедняга, не в силах перевернуться, только меланхолически помахивал хвостиком. Она поскорее схватила его и посадила как следует, хотя и подумала про себя:
«Какое это имеет значение? По-моему, что так, что так – пользы тут от него столько же!»
И действительно, когда все присяжные пришли в себя и, получив обратно свои письменные принадлежности, принялись деловито писать отчет о недавнем происшествии, бедняга Билль продолжал сидеть без движения, разинув рот и глядя в потолок.
– Что вам известно, свидетельница, по данному вопросу? – обратился Король к Алисе.
– Ничего, – сказала Алиса.
– И ничего больше? – спросил Король.
– И больше ничего, – ответила Алиса.
– Это чрезвычайно важно! – сказал Король, глядя на присяжных. Они было уже принялись записывать эти слова на своих досках, но тут вмешался Белый Кролик.
– Ваше величество желали, несомненно, сказать НЕважно, – произнес он весьма почтительно, хотя грозно нахмурился и сделал Королю страшную гримасу.
– Да, да, я хотел сказать НЕважно, – торопливо поправился Король. – НЕважно. Важно, неважно, важно, неважно… – забормотал он вполголоса, словно проверяя, какое слово лучше звучит. В результате одни присяжные записали «Важно», другие – «Неважно».
Алиса прекрасно это видела. «А в общем, тут все неважно!» – подумала она.
В эту минуту Король, который что-то поспешно писал в своей памятной книге, крикнул:
– Тишина! «Закон номер Сорок Два! – громко прочел он. – Всем лицам ростом больше версты надлежит покинуть зал суда».
И все присутствующие уставились на Алису.
– Я меньше версты! – сказала Алиса.
– Нет, больше! – сказал Король.
– Не меньше двух верст! – вставила Королева.
– Все равно не уйду! – сказала Алиса. – И вообще это не настоящий закон! Вы его сейчас выдумали!
– Это самый старый закон в книге! – сказал Король.
– Тогда он должен быть Номер Первый! – сказала Алиса. Король побледнел и торопливо захлопнул книгу.
– Удаляйтесь на совещание! – еле-еле смог он выговорить, с испугом глядя на присяжных.
– Ваше величество! – крикнул Белый Кролик, поспешно вскочив с места. – Обнаружены новые доказательства! Только что найдена вот эта бумага.
– И что в ней есть? – спросила Королева.
– Я ее еще не разворачивал, – сказал Белый Кролик, – но есть… есть предположение, что это письмо от обвиняемого к… к… к кому-то!
– Раз письмо – значит, к кому-то, – сказал Король, – писать никому пока не в обычае!
– А кому оно адресовано? – заинтересовался кто-то из присяжных.
– Никому, – сказал Кролик. – Я хочу сказать, снаружи ничего не написано, – торопливо поправился он, развернул бумажку и добавил: – Ну конечно! Это даже и не письмо – это просто стишки!
– А почерк подсудимого? – спросил другой присяжный.
– В том-то и дело, что нет, – сказал Белый Кролик, – и это особенно подозрительно! Присяжные растерянно захлопали глазами.
– Выходит, он подделал чей-то почерк? – сказал Король. Присяжные успокоились и просветлели.
– Ваше величество! – неожиданно заговорил Валет. – Я этого не писал, и никто не докажет, что я это писал: там нет никакой подписи.
– Тем хуже для вас, если подписи нет, – сказал Король. – Не будь у вас на уме злодейства, вы бы подписались, как честный человек!
И тут все захлопали, и не зря: действительно, это были первые умные слова, какие Король произнес за весь день.
– Итак, вина его доказана, – начала Королева, – и пора уже отру…
– Ничего тут не доказано! – перебила Алиса. – Да вы что? Вы даже не знаете, про что эти стишки!
– Огласи их, – сказал Король. Белый Кролик напялил на нос очки.
– С чего начинать, ваше величество? – спросил он.
– Начни с начала, – торжественно произнес Король, – и продолжай, пока не дойдешь до конца. Тогда остановись!
В судебном зале воцарилась мертвая тишина, и Белый Кролик прочитал вслух следующие строки:
Ни он, ни я, ни мы, ни вы
Не ведали беды,
Но он поверил ей, увы,
Что я боюсь воды!!
Меня пытались не мытьем,
Так катаньем донять.
Они вдвоем, а мы – втроем,
А дважды два – не пять!
Он ей – ты мне. Мы вам – вы нам!
Она ему – оно!
Хотя они – он знает сам! –
Вернулись к ней давно!
«Ты измываться им не дашь!» –
Он сам так утверждал!
И что ж? Она же входит в раж,
Подняв такой скандал!
И лучшие умы страны
Гадают до сих пор:
Они ли, мы ли, вы ль должны
Смыть кровью свой позор!
Во имя нашей чистоты
Пускай не знает свет:
НА САМОМ ДЕЛЕ ВЫ– МЫ– ТЫ–
ОНИ С НЕЙ
Или нет?
– Это самое важное доказательство вины подсудимого, – сказал Король, удовлетворенно потирая руки. – Оно перевешивает все остальные улики, так что пусть присяжные удалят…
– Да это же просто чепуха! – крикнула Алиса (она к этому времени настолько выросла, что не побоялась перебить самого Короля). – Я отдам наперсток тому, кто объяснит, про что тут говорится! Тут нет ни на вот столечко смысла!
Присяжные в полном составе записали на своих досках: «Тут нет ни на вот столечко смысла», но никто из них не рискнул попробовать объяснить стихи.
– Ну что, если тут нет смысла, – сказал Король, – тогда у нас гора с плеч: нам незачем пытаться его найти! Сэкономим кучу работы! И все же, – продолжал он, расправив бумажку у себя на коленях и мельком взглянув на нее, – мне кажется… мне кажется, что я усматриваю тут некий смысл, что ни говорите… «Поверил ей, увы, что я боюсь воды!» – прочитал он и обернулся к Червонному Валету. – Обвиняемый, вы боитесь воды?
– Разве по мне не видно? – сказал он.
(И действительно, это было сразу видно – ведь он был из тонкого картона, как и все карты.)
– Тэк-с, отлично, – сказал Король. Он продолжал бормотать вполголоса строки стихотворения: – Мммм… «Пусть лучшие умы страны…» – это, конечно, присяжные. Мммм… «Она ему – оно…» – ну, это несомненно, о Королеве… Мммм… «Меня пытались не мытьем, так катаньем донять» – это ясно без слов… Мммм… «Он ей – ты мне. Мы вам – вы нам!» Тут нет никаких сомнений – вот что случилось с пирожками!
– А дальше, дальше, – закричала Алиса, – там же сказано: «Они вернулись к ней давно!»
– А как же, вот они! – ликуя, крикнул Король, царственным жестом указав на блюдо с пирожками – это поистине ОЧЕВИДНО! Мммм… Дальше: «И что ж? Она же входит в раж…» Вот это странно! Ты разве когда-нибудь входила в раж, душечка? – обратился он к Королеве.
– Никогда! – бешено крикнула Королева и запустила чернильницей в скамью присяжных.
Чернильница угодила в Билля Тритона, и несчастный маленький Билль (он давно оставил свои бесплодные попытки писать пальцем на грифельной доске) тут снова судорожно принялся писать, макая палец в чернила, которые потекли по его лицу.
– Ты могла бы сказать еще лучше – НИ РАЖУ! – с улыбкой произнес Король и самодовольно оглядел публику.
Ответом была гробовая тишина.
– Это каламбур! – крикнул Король сердито. – Остроумная шутка!
Тут все захохотали.
– Удаляйтесь на совещание! – сказал Король, вероятно, в двадцатый раз за день.
– Нечего там! – сказала Королева. – Сперва приговор, посовещаются потом!
– Как не стыдно! – во весь голос заявила Алиса. – Стыдно даже болтать такие глупости!
– Молчать! – крикнула Королева, багровея от ярости.
– Как же! – сказала Алиса.
– Отрубить ей голову! – завопила Королева во всю глотку.
Никто не пошевелился.
– Да кто вас боится! – сказала Алиса (она уже достигла своего настоящего роста). – Вы просто несчастные карты – и все!
И при этих словах вся колода карт взвилась в воздух и полетела ей в лицо; Алиса вскрикнула – полуиспуганно, полусердито, – стала от них отбиваться… и вдруг оказалось, что она лежит на берегу, положив голову сестре на колени, а та осторожно смахивает с ее личика сухие листья, слетевшие с соседнего дерева.
– Просыпайся, дорогая, – сказала сестра. – Что-то ты очень разоспалась!
– Ой, а какой я забавный сон видела! – сказала Алиса.
И она принялась рассказывать сестре все, что сумела запомнить, про свои странные приключения – то есть все то, что вы только что прочитали. А когда она закончила, сестра поцеловала ее и сказала:
– Сон был и правда очень занятный, а сейчас беги пить чай, а то опоздаешь.
Алиса послушно вскочила и побежала домой, но и по дороге она все думала, какой же это был чудесный сон – сон, который, наверно, никогда не забудешь…
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке ModernLib.Ru
Все книги автора
Эта же книга в других форматах
[1]
[2]
[3]
[4]
[5]
[6]
[7]
[8]
[9]
[10]
[11]
[12]
[13]
[14]
[15]
[16]
[17]
[18]
[19]
[20]
[21]
[22]
[23]
[24]
[25]