– Мы выберемся с этого дна, Гарри, я тебе обещаю. В следующем году я обязательно поступлю в университет, найду нормальную работу, сниму жилье, заберу тебя от Мабуто. Мы не будем грязными шлюхами, Блэк, – Коннер осторожно обнял за вздрагивающие плечи плачущего приятеля, у которого сейчас вместе со слезами выходило напряжение этой тяжелой ночи.
– Знаешь, Брент, у меня были такие моменты, когда я хотел придти сюда... чтобы все закончилось... Я так устал от всего этого, – убрав руки от заплаканного лица, тихо произнес Гарри.
Коннер вдруг резко развернул его за плечи, притянул к себе, крепко обнял и произнес:
– Послушай, Блэк, пообещай мне здесь и сейчас, что никогда не придешь сюда. Обещай мне это, мать твою! – он резко встряхнул Гарри за плечи.
– Я не сделаю этого, Коннер, как бы хреново мне не было, – шмыгнув носом, сказал Гарри. – Слишком многие задолжали мне, и очень скоро я начну собирать долги, – Поттер отстранился от своего приятеля, ладонью стирая слезы с заплаканного лица. – Извини, что я тут сопли распустил, разревелся, бля, как девчонка. Нервы ни к черту в последнее время, – Гарри смущенно улыбнулся, глядя на своего друга.
– Все нормально, Блэк, – серьезно ответил Брент и хлопнул Гарри по плечу. – Иногда это помогает лучше, чем крэк. Кстати, нам надо идти. Я отдам им деньги, и мы вернемся домой. Пошли, я хочу побыстрее развязаться с этим, – Коннер протянул руку Поттеру. – Ну же, пошли.
Гарри задумчиво посмотрел на протянутую руку, затем поднял взгляд на стоящего перед ним парня. Брент О’Коннер мог быть самим очарованием, когда хотел, его можно было бы назвать ангелом, если бы он не был так порочен и развратен. Перед ним сейчас стоял падший ангел, упавший с небес на самое дно и протягивал руку, чтобы вытащить с этого дна. Поттер сжал его ладонь, поднимаясь со скамейки.
– Ты ничего обо мне не знаешь, Брент, – вдруг произнес Поттер. – Ты понятия не имеешь, кто я на самом деле и что я могу сделать для тебя.
Брент вдруг весело засмеялся и беззаботно хлопнул Гарри по плечу:
– Только не говори, что ты у нас принц-изгнанник, лишенный наследства, – продолжая смеяться, произнес он.
– Очень смешно, мать твою, – хмыкнул Поттер. – Но я, правда, очень богат. Черт, Коннер, заткнись, перестань прикалываться, я не вру. Родители оставили мне кучу денег, но ими пока распоряжается опекун. Очень скоро, когда я стану совершеннолетним, я получу их... и еще кое-что. Брент, осталось продержаться совсем немного, 31 июля мне исполнится семнадцать лет, и я получу кучу денег и такое могущество, о котором ты понятия не имеешь.
Брент вдруг перестал улыбаться, подошел к Гарри, с нежностью провел ладонью по его щеке и произнес:
– В последнее время ты слишком подсел на «иней». Не увлекайся этим, пожалуйста. Береги себя, Гарри.
– Ты мне не поверил... – тихо произнес Поттер. – Но я, правда, смогу сделать для тебя все, что захочешь, клянусь.
– Хорошо, – улыбнулся Брент. – Если ты у нас такой богатенький и могущественный, купи мне для начала «Бентли». Всегда мечтал о крутой спортивной тачке.
– И это – все что ты хочешь? – усмехнулся Поттер. – Давай, Коннер, пользуйся моментом, пока добрый волшебник Гарри предлагает исполнить все твои желания.
– А ты серьезный парень, Блэк, – снова засмеялся Брент. – Не размениваешься по мелочам. Ладно, раз уж у меня три желания и волшебная фея, которая обещает их выполнить, тогда, может, спишешь мне сегодняшний долг — для тебя пятьсот фунтов пустячок, а мне приятно.
Тут уже Поттер не смог сдержаться и засмеялся.
– Хорошо, лиса хитрожопая, пятьсот фунтов ты уже получил, «Бентли» через несколько недель, а третье желание скажешь тогда, когда поверишь, что я не вру, – сказал Поттер, глядя в карие глаза, которые смотрели на него с нескрываемой нежностью. На миг Гарри, не осознавая, что делает, притянул к себе стоящего перед ним парня и прошептал:
– Ты тоже береги себя, Брент О’Коннер, а я обещаю тебе, что выберусь с этого дна и вытащу тебя. Они ответят нам за все, все эти ублюдки – Веймар, Ли, Мабуто, Малфой – они все.
– Кто такой Малфой? – спросил Брент. – Кто–то из клиентов?
– Да, можно сказать и так, – процедил Поттер. – Мой первый клиент Драко Люциус Малфой. Из-за этой мрази я оказался здесь. Он сломал мне жизнь и заплатит за это сполна.
Парни прошли мимо мусорных баков, заваленных полными мешками, мимо каких–то досок, и повернули к подъезду, слабо освещенному висящей на голом проводе лампочкой. Наркопритон, в котором брали товар на продажу уличные торговцы, находился на окраине Лондона в старом, обшарпанном доме, где в основном селились нелегальные эмигранты и выходцы из Азии. Поднявшись по лестнице, Брент позвонил в обитую железом дверь, над которой горел зеленый огонек камеры наблюдения. Несмотря на глубокую ночь, им сразу открыли. В квартире горел яркий свет, из комнаты раздавался громкий смех, мимо прошмыгнул невзрачный тип и выскользнул за дверь.
– А, это ты, Коннер, – широко заулыбался полноватый мужчина с массивной золотой цепью на шее и в дорогом халате, наброшенном прямо на голое тело. – А я уже подумал мальчиков за тобой послать, – продолжая улыбаться, добавил хозяин притона, потрепав Брента по щеке.
– Я не мог раньше, мистер Маурелли, – ответил Коннер, протягивая деньги.
Брент не врал, даже если бы у него были деньги, он не смог бы их привезти. Подвергнувшись жестокому насилию после облавы в ночном клубе «Fire», и Поттер, и Коннер не могли работать и не выходили на панель несколько дней. Мабуто дал Гарри пару дней перерыва, чтобы парень мог подлечиться, а Брента, у которого был разрыв ануса, отвез к Веймару, где лечением парня занялся доктор Дэвид. В больницу Поттер обращаться не стал, многие хастлеры выходили на работу и с более серьезными травмами, глуша боль наркотиками и сильными обезболивающими средствами…
Маурелли взял протянутые Коннером деньги и быстро пересчитал их, потом удивленно посмотрел на заметно нервничающего Брента и произнес:
– Здесь не вся сумма, малыш.
– Мистер Маурелли, вы же сами сказали… я принес сколько надо… здесь вся сумма, две тысячи…
– Две тысячи было два дня назад, а теперь уже проценты набежали, бэби, – усмехнулся наркоторговец. – Так что с тебя еще восемьсот фунтов.
– Сколько? – удивленно вскрикнул Коннер. – Черт, да это же грабеж!
Из комнаты, где раздавался мужской смех и громкие голоса, высунулся здоровенный парень с рожей, как у бульдога, и, гадко ухмыляясь, произнес:
– Какие–то проблемы, мистер Маурелли?
– Нет, Санни, думаю, у мальчиков проблем не возникнет, ведь так, бэби?
– У меня больше нет денег, – произнес Брент, украдкой посмотрев на дверь.
Парень с бульдожьей рожей подошел к нему вплотную и процедил:
–А ведь ты, пидор, серьезно влип, – при этих словах он схватил хастлера за горло, сдавливая, и прижал к стене, другой рукой вынимая из наплечной кобуры пистолет.
– Не надо! Я заплачу, у меня есть деньги! – крикнул Гарри, быстро вытаскивая из кармана мятые купюры. – Вот… здесь, правда, не все, только пятьсот, но я обещаю, что завтра принесу остальные. Мы вернем все деньги!
– Подожди, Санни, не горячись, – вмешался босс, похлопав своего парня по плечу. – Кажется, наш спорный вопрос урегулирован, – забрав у Гарри деньги и пересчитав их, мужчина добавил: – Только вот долги надо отдавать вовремя.
– Вот еще сорок фунтов, – протягивая деньги, взятые у избитого в электричке мужика, произнес Поттер. – Больше у нас ничего нет, правда. Завтра я привезу оставшуюся сумму, клянусь, – добавил он.
– Ну хорошо… вот это уже деловой подход, – заулыбался наркоторговец. – В нашем бизнесе надо быть точным, сказал сегодня, значит сегодня, иначе до завтра можно не дожить. Санни, опусти ствол.
Парень нехотя спрятал пистолет в кобуру и убрал руку с глотки Коннера.
– Повезло тебе, педрила, – процедил он в лицо Брента, который тяжело дышал и растирал рукой горло.
– Ладно, ладно, простим мальчиков на первый раз, – примирительно произнес Маурелли. – Они оставшийся долг жопами отработают. Что с них, пидоров, еще возьмешь? – усмехнулся мужчина.
Парень, которого звали Санни, схватив Гарри за шиворот, затащил его в небольшую комнату, где на столе лежали полиэтиленовые пакеты с расфасованными белыми кристаллизованными кусками очищенного кокаина и деньги. Толкнув Поттера к столу, парень расстегнул ширинку и принялся быстро дрочить. Бывший гриффиндорец со спущенными до колен джинсами стоял, нагнувшись и упираясь руками о стол и ждал, когда парень закончит с презервативом и засадит ему в жопу. Схватив Поттера за бедра, итальянец поудобнее пристроился к его заду и уперся членом в очко, надавливая все сильнее и сильнее, пока не вошел в подростка на всю длину. Долбил он Гарри резко, рывками, крепко сжимая за бедра, при этом злобно, сквозь зубы, матерился, время от времени с английского переходя на итальянский. Похоже, парень был натуралом, и трахать подростка в задницу особого удовольствия ему не доставляло, и вскоре Гарри почувствовал, как член Санни выскочил из его задницы. Итальянец так и не кончил, и от этого сильно разозлился.
– Бери в рот, пидор, – приказал он, присаживаясь на стул и стягивая с члена презерватив. Вынув из пачки сигарету, закурил.
Гарри присел на корточки, несколько раз облизнул залупу и начал насаживаться ртом на член, придерживаясь руками о бедра итальянца. Санни закрыл глаза, видимо, представляя в этот момент какую–нибудь грудасто–жопястую синьорину, обхватил руками Поттера за голову и стал сам задавать темп, глубоко проникая в горло подростка. Его движения вскоре стали судорожными, и Поттер с нетерпением ожидал, когда же наступит развязка. Его челюсть уже занемела, а член парня проникал ему в самое горло, вызывая рвотный рефлекс. Гарри попытался рукой взяться за член и контролировать глубину проникновения, но итальянец, находясь уже на подходе к оргазму, прижал его голову к своему паху, зарычал, как животное, и в рот парня хлынул поток густой спермы, которая тут же стала вытекать изо рта и стекать по подбородку. Часть спермы все–таки попала Поттеру в горло, и он сделал несколько непроизвольных глотательных движений.
В то время, когда Гарри подлизывал остатки спермы с члена Санни, в комнату вошел Маурелли в широко распахнутом халате, почесывая яйца, следом за ним шел Брент, вытирая ладонью слегка припухшие губы. Поттер обтер лицо рукавом и, подтянув приспущенные джинсы, поднялся с корточек.
– Ну что, будем считать, что в расчете, – похлопав Брента по щеке, улыбаясь, произнес хозяин наркопритона. – Будешь еще брать товар, малыш? – поинтересовался он, кивнув на пакеты с крэком, лежащие на столе, на котором только что трахали Гарри.
Брент на миг замялся, но Поттер быстро ответил за него:
– Нет, не сейчас. Может быть, в следующий раз.
– Ну, как хотите, красавчики.
Парни стремительно направились к двери, пока наркоторговец Маурелли не передумал списать Коннеру оставшийся долг. Уже оказавшись на улице, в тускло освещенной грязной подворотне, Брент схватил Поттера за плечи, прижал к стене и, наклонившись к его лицу, прошептал:
– Прости, что втянул тебя в это дерьмо, Гарри… Спасибо, что спас мою задницу.
– А ты что думал, что я такая сволочь, что буду стоять и смотреть, как тебе мозги вышибают? – злобно огрызнулся Поттер, пытаясь оттолкнуть от себя приятеля, но Коннер крепко прижал его к себе и начал целовать в губы
Парни пристроили на крышу газетного автомата мощный переносной приемник – они называли его «мега–взрыватель», – который сейчас надрывался ревом ядовитого рока. Сами же хастлеры увлеченно спорили и ругались по поводу статьи в спортивном журнале, который они нетерпеливо выхватывали друг у друга. Предметом жарких споров являлся выпуск «Ринга», а точнее, статья о достоинствах и недостатках двух боксеров – Гектора «Мачо» Комачо и Рея «Бум–Бум» Манчини, чей поединок накануне состоялся в Нью–Йорке. Поттер не принимал участие в спортивных дебатах. Бокс он никогда не любил, и стойкую нелюбовь к этому виду спорта привил ему Дадли, который частенько вместе со своими дружками, поймав Гарри на задворках школы, оттачивал свои удары на кузене, стремясь кулаком зарядить ему в глаз или по переносице, чтобы сломать очки.
Поттер стоял, прислонившись к стене дома, и с завидным аппетитом уплетал пончик с повидлом, отхлебывая молоко из картонного пакета. Мабуто пока еще не подъехал, и ребята были предоставлены сами себе, совершенно не обращая внимания на проезжающие мимо и время от времени сигналящие автомобили. Покончив с пончиком, Гарри снял с газетной стойки новый выпуск комиксов, по привычке поправил на переносице очки и, закурив, присел на бордюр тротуара. Он с детства любил комиксы, и когда Дадли вышвыривал в мусор очередной потрепанный журнал, Гарри его доставал, бережно распрямлял мятые и порванные листы, и подолгу с увлечением рассматривал удивительные рисованные истории о приключениях великих героев, спасающих мир. Сидя в запертом чулане, мальчик мечтал о том, чтобы стать похожим на них и спасать мир от злодеев. Детская мечта сбылась – ему самой судьбой было предначертано стать героем волшебного мира и спасителем, но наивный добрый мальчик–сирота быстро вырос, а желания спасать мир в последнее время сильно поубавилось, но детская любовь к комиксам осталась.
Начал накрапывать дождь. Поттер встал, возвращая журнал хозяину магазина, который вышел, чтобы убрать газетную стойку под навес.
– Ты что, читаешь это? – спросил он Гарри. – Может, лучше про Белоснежку?
– Как–нибудь, дядя, ты скажешь мне еще что–нибудь гадкое, а потом придешь открывать свою сраную лавку и увидишь на ее месте кучку пепла, – пообещал Поттер, прищуриваясь.
– Тюрьма по тебе плачет, ублюдок, – зло ответил хозяин и скрылся в магазине.
Дождь полил сильнее. Хастлеры, прихватив «мега–взрыватель», расположились под навесом.
– А где Коннер? – спросил Поттер, отшвырнув окурок в сторону водосточной канавы.
– Хрен его знает, – пожав плечами, ответил Ральф Трейси.
– Ладно, я отойду минут на пятнадцать, – произнес Гарри. – Если Мабуто будет спрашивать, скажите, что я отлить пошел.
– Вали, Блэк, – ответил кто–то из парней, на миг оторвавшись от жарких спортивных дебатов.
Гарри перешел на другую сторону улицы, свернул в арку, и чтобы окончательно не промокнуть под дождем, который только усиливался, быстро побежал к своему дому, перепрыгивая через лужи. Возле подъезда стояло такси, и парень решил, что это Брент вернулся с «выездной работы». Стремительно взбежав по лестнице на третий этаж, Поттер увидел дорожную сумку, стоящую на площадке, и открытую дверь квартиры О’Коннера. Гарри вошел и увидел Брента, собирающего вещи.
– Ты что, уезжаешь куда–то? – ошарашено произнес Гарри, наблюдая за тем, как его приятель, собрав журналы и учебники, засовывает их в сумку.
– Да, – коротко ответил Брент, даже не обернувшись.
– Ты хотел уехать и ничего мне не сказать? Даже не попрощаться? – спросил Поттер, со злостью захлопывая дверь, но Коннер, продолжая собирать вещи, ничего ему не ответил.
– Ты в Дублин возвращаешься, к матери? – прерывая затянувшееся молчание, снова спросил Гарри.
– Нет, бля, в Нью–Йорк, к богатым родственникам, – огрызнулся Коннер, застегивая молнию сумки.
– Какого хрена происходит? – Гарри схватил Брента за плечи и сильно встряхнул его. – Что случилось, мать твою? Куда ты уезжаешь?
– Мабуто вышвырнул меня на улицу, вот что случилось, Гарри, – ответил Брент, глядя на своего взволнованного приятеля.
– Как вышвырнул? – ошеломленно спросил Поттер, еще крепче сжимая Брента за плечи. – Почему?
– Сказал, собирай свое блядское барахло и выметайся из квартиры.
– Брент, но почему, что произошло? – взволнованно произнес бывший гриффиндорец, чувствуя, что случилось что–то очень плохое.
Брент О’Коннер молчал, опустив глаза, а Поттер, с возрастающей тревогой всматриваясь в его лицо, тихо попросил:
– Пожалуйста, скажи мне…
– У меня сифилис, Гарри, – прошептал Брент, отворачиваясь в сторону, и Поттер увидел, как по щеке его друга скатилась слеза, оставляя влажную дорожку.
– Что? – пораженно произнес Поттер.
– Он сказал, что ему не нужен сифилитик, и чтобы я собрал свои вещи и сегодня съехал с квартиры.
– О Мерлин, – прошептал Поттер, и, обняв друга, прижал к себе.
Брент беззвучно заплакал, а Гарри, крепко обнимая его, чувствовал, как вздрагивают плечи парня.
– Когда ты узнал об этом? – тихо спросил Поттер, прижимаясь своей щекой к влажной щеке друга.
– Сегодня утром, – всхлипнув, ответил О’Коннер. – Я сдал анализ на RW, сегодня ездил в клинику за результатами…. Результат резко положительный по всем четырем позициям, – Брент отстранился от Гарри, стирая ладонью слезы, и присел на край кровати. – Я знал, что это когда–нибудь произойдет…. Тебе тоже надо сдать кровь, Гарри, возможно, ты тоже заражен, – тихо добавил он, взглянув покрасневшими глазами на Поттера.
– Нет, я не болен, – ответил Гарри, глядя на заплаканное лицо Брента. – У нас же с тобой ничего не было.
– У нас были общие клиенты, – грустно улыбнулся Коннер, опуская глаза.
– О черт… – прошептал Гарри, присаживаясь на край кровати рядом с приятелем и потянулся за сигаретами, руки заметно дрожали.
– Ты можешь не знать о том, что болен, – протягивая ему зажигалку, ответил Брент. – Инкубационный период длиться три–четыре недели. Сдай анализы, Гарри.
Поттер отрицательно покачал головой, выпуская струю дыма.
– Как хочешь…
– Брент, но ведь Мабуто говорил, что будет оплачивать наше лечение, если что… – произнес Поттер.
– Я тоже был таким идиотом, Гарри, – усмехнулся О’Коннер. – Поэтому сегодня утром и рассказал все Мабуто, а он вышвырнул меня на улицу. Он не будет тратить деньги на наше лечение, и ему не нужны сифилитики.
– Это же подло, Брент! – воскликнул Гарри.
– Жизнь – отстой, приятель, – грустно улыбнулся Коннер. – Ты что, до сих пор еще это не понял? Не верь, не бойся, не проси – разве не так?
– И что дальше? Что ты будешь делать? – мрачно спросил Поттер.
– Не все так страшно, – с наигранной веселостью ответил Коннер. – Я же с тринадцати лет на улице, так что не пропаду. Поселюсь в номере в каком–нибудь недорогом отеле на окраине, потом сниму квартиру для работы, может быть одну на двоих с кем–нибудь, так дешевле. Так что все будет хорошо.
– А что будет с этим….?
– Это лечится, Гарри, – закуривая вторую сигарету, ответил Брент. – Сифилис – не СПИД, это не смертельно. Куплю антибиотики и буду лечиться сам.
– Почему ты не хочешь обратиться в больницу? – спросил Поттер. – Если у тебя нет денег, я дам.
– Дело не в деньгах… Мы, проститутки – повышенная группа риска. Если я сейчас обращусь в Окружную больницу, они сразу же передадут сведения в отдел нравов, легавые начнут проверку, станут копать всех клиентов, чтобы выяснить, не заразил ли я кого–нибудь, и если вдруг такое случилось, меня могут привлечь к уголовной ответственности за преднамеренное распространение венерических заболеваний. А за это могут отправить за решетку на полтора года.
– Вот дерьмо, – прошептал Гарри. – Но… но ведь ты же сдавал анализы…
– Я обращался в частную клинику, они гарантируют полную анонимность, не требуют никаких документов, можешь назваться любым именем, заплатить деньги и сдать кровь, а на следующий день придешь и заберешь запечатанный конверт с результатами анализов. Вот и все.
Повисла напряженная тишина. Брент бросил на пол окурок и раздавил его ботинком.
– Мне пора, Гарри, там такси ждет… Да и с Мабуто лишний раз встречаться не хочу.
– Брент, позвони мне, – попросил Поттер. – Пожалуйста, обещай, что позвонишь мне как устроишься. Нет, позвони лучше сегодня, обещаешь?
– Обещаю, Гарри, – улыбнулся О’Коннер, перекидывая сумку через плечо.
Они смотрели друг на друга, как будто расставались навсегда и хотели на всю жизнь запомнить эту последнюю минуту. Гарри первый сделал шаг вперед, крепко обхватил стоящего перед ним парня и прижал к себе:
– Брент, мне жаль, что у нас ничего не было, правда, – прошептал он. – Но мы могли бы…
– Нет, Блэк, уже слишком поздно. Если ты не болен…
– Но есть же презервативы, – крепче прижимая к себе Брента, всхлипнул Поттер.
– Презервативы только с клиентами, – грустно ответил О’Коннер. – И я не хочу рисковать, потому что люблю тебя, – прошептал он.
Брент наклонился и осторожно поцеловал Гарри в губы. Поттер отчаянно обнял стоящего перед ним парня за шею, и они слились в долгом поцелуе. Он ощущал ртом теплое дыхание Коннера, ласкал своим языком его язык и губы, одновременно нежно ворошил на затылке его волосы. Брент тоже обхватил его затылок свободной рукой, прижимая к себе сильнее, боясь отпустить. Гарри опустил руку вниз и принялся гладить возбужденный член друга через джинсы. Нежность и любовь, спрятанные в душе Поттера, наконец–то нашли свой естественный выход, и, ничем не сдерживаемые, захлестнули его сокрушительным потоком. Ему сейчас было плевать на то, что он целуется с парнем, что он извращенец и шлюха, ну и пусть. Гарри взасос целовал Брента, а Брент, едва его губы освобождались, отвечал ему с такой же страстью.
«Я педераст, я псих, ну и пусть! Пусть это называется как угодно, плевать», – думал Гарри, задыхаясь от возбуждения. – «Пусть другие считают это пороком и извращением, пусть другие клеймят такую любовь, пусть бегут от этого, как от чумы». Сейчас, целуясь с Брентом О’Коннером, самым классным парнем в мире, Гарри Поттер забыл обо всем на свете, ему было бесконечно хорошо, он делал то, что хотел, и до других ему не было никакого дела.
– Я должен идти, – прошептал Брент, с усилием отрываясь от губ Гарри. – Иначе это зайдет слишком далеко.
– А если я уже заражен? – спросил Поттер. – Тогда мы ничем не рискуем.
Коннер покачал головой и, напоследок едва прикоснувшись губами к щеке Гарри, стремительно пошел к двери.
– Брент, позвони мне, – крикнул ему в спину Гарри.
Коннер ничего не ответил, захлопнув за собой дверь.
Он не позвонил ни в этот вечер, ни на следующий. Гарри сам настойчиво пытался дозвониться до друга, но каждый раз в трубке слышал один и тот же ответ: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа».
«Брент, пожалуйста, позвони мне, надо поговорить. Гарри. P.S. Ты же обещал… пожалуйста».
Поттер отправлял одно смс за другим, но так и не получал ответа. Он чувствовал себя обманутым и брошенным, а где–то глубоко внутри с каждым днем разрасталась щемящая пустота. Он понимал, что потерял еще одного друга, и от осознания этого было очень больно.
«Брент, позвони мне, мне очень хреново без тебя», – не в силах смириться с потерей друга и мыслью о том, что тот его бросил, Поттер настойчиво продолжал отправлять смс на номер О’Коннера.
Гарри все больше и больше погружался в депрессию, которая грозила стать затяжной. Брент упорно не отвечал на его звонки и сообщения, Гарри понимал, что друг преднамеренно избегает общения с ним, и не понимал, почему вдруг Коннер бросил его. И еще одна мысль отравляла Гарри все последние дни – мысль о том, что он тоже мог быть заражен сифилисом. Брент сказал, что болезнь проявляется только спустя несколько недель, в течение этого времени можно уже быть инфицированным, но не знать об этом. Мысль о том, что у него тоже может быть сифилис, приводила Гарри в ужас. Работая в борделе Веймара, все хастлеры подвергались обязательным еженедельным медосмотрам, регулярно сдавали мазки и кровь на анализы. Венерические заболевания случались, но выявлялись сразу же, а инфицированного отправляли «на карантин» и начинали усиленно лечить.
Поттер панически боялся заразиться, венерические заболевания ассоциировались у него с чем–то гадким и очень постыдным. О здоровье уличных хастлеров никто не волновался, и хотя Мабуто говорил, что будет оплачивать лечение, заявления сутенера оказались очередной ложью. Джо было дешевле выставить инфицированную шлюху на улицу, чем оплачивать лечение. Тем более во время лечения возникал простой, когда больная проститутка уже не приносила доход своим хозяевам, а секс–индустрия была сплошным, непрерывным конвейером, требующим бесперебойного денежного потока.
Поттер понимал, что Брент прав, еще ни разу, работая на улице, он не сдавал анализы, при этом очень часто клиенты не пользовались презервативами, многие даже доплачивали, чтобы оттрахать мальчиков без резины. Теперь Гарри каждый день в ванной перед зеркалом, широко раскрыв рот и высунув язык, или низко наклонившись и растянув ягодицы руками, тщательно высматривал любые симптомы возможного заболевания, которые в первую очередь поражали слизистую, но ни во рту, ни в промежности пока не было никакой сыпи или язв. Поттер обзывал себя трусом за то, что не решается съездить в клинику и сдать анализы, он понимал, что лучше узнать жестокую правду, чем обнадеживать самого себя мыслью о том, что с ним все в порядке и с замиранием сердца высматривать у себя в промежности любое покраснение или прыщик. Даже если он и подцепил уже какую–то заразу, то лучше узнать об этом раньше и начать самостоятельное лечение, а не доводить до того, когда это уже станет заметно и нельзя будет скрыть от клиентов и сутенера.
Гарри тянул один день за другим, отсрочивая визит в больницу, но этим утром, вернувшись с «работы» и проведя перед зеркалом минут двадцать, высматривая признаки возможного заболевания, решил, что откладывать больше не имеет смысла. Он обзвонил несколько частных клиник, выясняя, где можно анонимно сдать анализы на венерические заболевания. Все оказалось в точности, как рассказывал Брент. Никто не спросил у него документов, он мог назвать себя вымышленным именем и, не задумываясь, сказал, что его зовут Блэк. Заплатив необходимую сумму, с квитанцией в руке он зашел в процедурный кабинет...
Результаты анализов были готовы на следующее утро. Взяв у регистратора запечатанный конверт с надписью «Блэк», Гарри спустился в метро и всю дорогу до дома держал его слегка дрожащими руками, так и не решаясь вскрыть. Это было трусливо, недостойно отважного гриффиндорца, но в тот день Гарри Поттер так и не решился вскрыть конверт с результатами анализов на реакцию Вассермана.
Через несколько дней в освободившуюся квартиру «Железный Джо» поселил нового парня.
Гарри проснулся от громкого звонка и инстинктивно схватил телефон, но звонили в дверь. К нему приходили только два человека – Мабуто и Коннер, и сейчас это мог быть кто–то из них. Поттер быстро накинул халат на голое тело, нацепил очки и подбежал к двери, в глубине души надеясь, что это вернулся Брент.
Перед ним стоял незнакомый тип и виновато улыбался.
– Извини, кажется, я разбудил тебя…. Меня зовут Джейк Нил. Я твой новый сосед, – произнес парень.
– А мне насрать, – процедил бывший гриффиндорец, захлопывая дверь перед самым носом того, кто теперь жил в квартире Брента О’Коннера.
Взяв телефон, Поттер снова набрал номер, но в сотый раз услышал автоматический ответ: «Абонент все зоны доступа…»
«Если ты не позвонишь мне, я буду искать тебя, Брент, а когда найду – набью морду, потому что мне очень плохо. Гарри» – парень отправил сообщение и, вытащив из–под матраса маленький полиэтиленовый пакетик с белыми кристаллами, побрел в туалет. В последние дни он резко увеличил дозу крэка и только за счет наркотика мог глушить сильную депрессию, которую испытывал после потери друга.
Такси остановилось недалеко от того места, где любили собираться мальчики Джо Мабуто в ожидании клиентов. Поттер вышел из машины и сразу же почувствовал, что что–то не так. Молчал «мега–взрыватель», обычно ревевший так, что от оглушающей музыки закладывало уши, а сами парни, привычно развязные и вульгарные, с озабоченным видом тихо переговаривались друг с другом, а при появлении Гарри все замолчали. Кое–кто отвернулся, чтобы не встречаться с ним взглядом. У Поттера противно засосало под ложечкой.
– Привет, – произнес он, не обращаясь ни к кому конкретно и с возрастающей тревогой всматриваясь в лица подростков, окруживших его. – Что–то случилось?
– Ты еще не слышал последние новости, Блэк? – спросил Крис Китон.
Поттер отрицательно покачал головой, чувствуя подступившую тошноту, и нервно сглотнул. Он уже догадывался, что эти последние новости будут касаться Брента.
– Тут с твоим дружком Коннером кое–что произошло, – мрачно произнес Китон. – Он кого–то из бывших клиентов сифилисом заразил, а мужик его выследил и избил. У него вроде травма черепа.
– Где Брент? – хрипло спросил Поттер, дрожащими руками вынимая пачку сигарет.
– В Окружной больнице. Мы туда звонили, нам ответили, что он в операционной.
Гарри пытался прикурить, но руки дрожали так, что он не мог даже щелкнуть зажигалкой. Стив Хадсон протянул ему уже раскуренную сигарету и парень нервно затянулся.
– Слушай, Блэк, может, все еще обойдется, – кто–то похлопал его по плечу. – Ты, главное, не сорвись, иначе Мабуто прибьет тебя. А утром все поедем в больницу.
Поттер ничего не ответил, он молча курил, а по щекам текли слезы…
Эту ночь Гарри провел как в тумане. До утра он продержался только за счет крэка, иначе действительно в какой–то момент нервы сдали бы окончательно, он набросился бы на Мабуто, обвиняя сутенера в случившемся, и все могло закончиться еще одной трагедией.
Окружная больница находилась недалеко, пришлось проехать несколько автобусных остановок, и парни в рваных джинсах, майках–сетках, с ярко крашеными волосами и татуировками вошли в переполненное приемное отделение неотложной помощи. На них никто не обратил внимания. Здесь находился самый разношерстный народ – бродяги, полицейские, перебинтованные и загипсованные пациенты, торопящиеся медики. Мимо ребят стремительно провезли кровать–каталку с бессознательной женщиной, накрытой окровавленной простыней.