Презренный и отверженный 34 глава




Гарри вцепился за эту идею, как утопающий за соломинку и, вернувшись домой, начал обзванивать справочные службы в поисках организаций, оказывающих подобные услуги.

В эти дни Поттер держался только за счет крэка и захватившей его навязчивой идеи во что бы то ни стало устроить похороны погибшего друга. Ночами на панели он зарабатывал деньги на погребение друга, а днем занимался организацией похорон. Он нашел частную фирму, которая предоставляла подобные услуги, имея государственную лицензию на проведение захоронения усопших, не имеющих родственников. Сотрудники похоронной конторы проводили проверку, и если подтверждался факт отсутствия родственников, они имели право произвести захоронение тела по просьбе стороннего лица, обратившегося к ним и в полной мере оплатившего их услуги.

Гарри отдал все свои сбережения, но этого оказалось недостаточно. Времени оставалось в обрез, и чтобы все его усилия не пропали даром и тело Брента не кремировали, Поттер даже взял у Маурелли партию крэка и героина и, с большим риском загреметь за решетку, начал торговать не только своим телом, но и наркотики. Вырученных денег хватило на оплату счетов, дачу взяток сотрудникам, работающим в морге, и оплату услуг католического священника, которого Поттер нашел с большим трудом. Он понятия не имел, был ли Брент рьяным католиком или радикальным атеистом, но почему-то Гарри казалось, что присутствие на похоронах священника будет правильным, и так поступали почти все магглы. Но стоило ему только сказать о том, что службу надо будет вести по погибшему молодому человеку нетрадиционной ориентации, и все священнослужители сразу же отказывались – некоторые деликатно и уклончиво заявляли, что у них в этот день назначены другие службы, а некоторые говорили открыто, что не будут проводить службу на похоронах грязного содомита. Гарри уже был на грани отчаяния, когда нашел более–менее сговорчивого священнослужителя, который, обобрав подростка до пенса, все-таки согласился провести необходимый обряд на похоронах. Когда вопрос со священником был улажен, возникла другая проблема – необходимо было приобрести землю на городском кладбище для могилы, а у Гарри уже не осталось ни пенса, и не было времени на то, чтобы заработать необходимую сумму, продавая и себя, и наркотики, и тогда Поттер обратился к своим «коллегам» с просьбой скинуться на покупку земли под могилу.

– Блэк, ты что, рехнулся? – лопнув большой пузырь жевательной резинки, спросил Тимоти Лейн. – Я жопу подставляю не для того, чтобы оплачивать яму твоего любовника.

У Гарри на миг потемнело в глазах от захлестнувшей его ненависти, но он сумел сдержаться, чтобы на месте не убить этого подонка.

– Брент не был моим любовником, Лейн, – сквозь зубы произнес Поттер. – Он был одним из нас.

– В последнее время Коннер работал не с нами, – хмыкнул Пол Уилкинс. – Или у тебя от «дури» уже провалы в памяти начались, Блэк? – ехидно спросил хастлер, и все собравшиеся засмеялись.

– Послушайте, какая разница, что Брент больше не работал на Мабуто? Он был нашим другом.

– Ну, с тобой-то он дружил больше, – хихикнул Робин Дэвис. – Вот ты и плати, если тебе больше деньги девать некуда.

– Ребята, мне не хватает всего полторы тысячи. Я должен купить эту землю на кладбище, иначе тело Брента кремируют, а он не хочет этого, – с отчаянием произнес Гарри, с надеждой всматриваясь в ехидные, ухмыляющиеся лица окруживших его парней.

– Блэк, да у тебя вообще башню снесло, – засмеялся Тимоти Лейн. – Ребята, вы только послушайте, что он несет – Коннер не хочет, чтобы его кремировали! Блэк, по тебе психушка плачет, – продолжая глумиться, сквозь смех произнес Тимоти.

– Знаешь, Лейн, если ты не заткнешься, я тебе оставшиеся зубы повыбиваю, чтобы тебе отсасывать было удобнее, – тихо проговорил Поттер, сжимая руку в кулак.

Смех сразу же прекратился, повисла напряженная тишина. Гарри, прищурив глаза, смотрел на Тимоти Лейна, тот отвечал ему таким же полным ненависти взглядом.

– Все, парни, прекращаем, – сказал Крис Китон. – Мабуто приехал.

– Зря я обратился к вам за помощью, – тихо произнес Гарри, глядя в лица стоящих напротив него парней. – Продажные шлюхи и мрази, вот вы кто, – добавил бывший гриффиндорец, сплюнув под ноги стоящему ближе всех остальных Ральфу Трейси, и развернувшись, пошел через дорогу, навстречу выходившему из автомобиля сутенеру.

– Какого хрена вы там толпитесь, мать вашу? – рявкнул Джо подошедшему к нему Гарри.

– Мистер Мабуто, мне нужны деньги, – не обращая внимания на его вопрос, произнес Поттер.

– Энергичнее работай сракой, Блэк, и на «иней» трать меньше, – усмехнувшись, посоветовал негр.

– Займите мне полторы тысячи, сэр, – не обращая внимания на искреннюю издевку со стороны сутенера, знающего, на что подростку требуются деньги, попросил Гарри.

– А чем ты отдавать будешь, ублюдок? – поинтересовался сутенер.

– Я отдам вам с процентами, – пообещал Поттер. – Любую сумму, какую назовете.

Сутенер молча смотрел на стоящего перед ним мальчишку, потом медленно вынул пачку сигарет, неспеша закурил и выпустил дым в лицо Гарри.

– Если хотите, я отработаю, – проглотив очередное унижение, забив в дальний угол остатки гордости, сказал Поттер. – Я буду работать бесплатно, на любых ваших условиях, мистер Мабуто, – Гарри хорошо понимал, что сейчас он продает себя в сексуальное рабство сутенеру, но у него не было другого выхода – он готов был на все, лишь бы выполнить просьбу убитого друга. – Мне очень нужны деньги, сэр, – с отчаянием глядя на сутенера, прошептал Поттер.

Утро выдалось холодным, пасмурным, с накрапывающим дождем, который к полудню превратился в затяжной ливень. Гарри стоял в метре от свежевырытой могилы и смотрел, как с полированной крышки гроба ручейками стекает вода. Поодаль стояли рабочие в джинсовых комбинезонах, кожаных куртках с поднятыми воротниками, держа лопаты в руках, и мрачно поглядывали то на одиноко стоящего очкастого мальчишку, по лицу которого текли то ли слезы, то ли капли дождя, то на монотонно бубнящего на латыни ирландского священника с молитвенником в одной руке и зонтом в другой. Мужчинам хотелось скорее выполнить свою работу и отправиться в ближайший паб, где скоро должна была начаться трансляция футбольного матча.

Поттер после того, как скоротечное действие крэка прошло, находился в ступоре, не чувствуя, как холодные струйки воды затекают ему за воротник, не слыша монотонного чтения священника, не видя мрачных взглядов мокнущих под дождем могильщиков. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме щемящей пустоты и одиночества, душа как будто заледенела, но где–то глубоко в груди еще саднило и кровоточило сердце. Слез тоже не было, просто по щекам скатывались горячие и соленые капли дождя…

Парень смотрел на полированный ящик, заливаемый водой, который через несколько минут опустят в черную, глубокую яму и закидают грязью. Он никогда раньше не был на похоронах. На его глазах погибали друзья и близкие люди, и было нестерпимо больно становиться свидетелем их смерти, но присутствовать на похоронах близкого человека оказалось не менее страшно.

Священник наконец–то умолк и со скорбным, соответствующим моменту, выражением лица посмотрел на Гарри, но, видя, что подросток даже не заметил окончания службы, деликатно прокашлялся и пошел прочь, тем самым закончив свою работу, за которую было хорошо заплачено.

– Эй, парень, можем начинать, – похлопав Гарри по плечу, сказал подошедший к нему мужчина.

– Подождите... пожалуйста... – тихо попросил бывший гриффиндорец.

– Чего ждать–то, – недовольно пробубнил тот, снова отходя к группе рабочих.

Гарри и сам не знал, чего еще ждать, просто он старался оттянуть тот момент, когда Брента О'Коннера начнут засыпать мокрой грязью. Было в этом что-то противоестественное, неправильное... Но он сделал для друга все, что мог. Брент не хотел, чтобы его тело сожгли, и Гарри исполнил последнее желание друга. Совсем недавно он пытался рассказать ему о том, кем он является на самом деле. Конечно же, Коннер перевел все в шутку про волшебную фею и исполнение трех желаний. Тогда еще Гарри не предполагал, что очень скоро ему придется исполнить последнее желание друга. Если бы он знал, что это будет за желание…

– Ну что, парень, начинаем? – услышал он снова голос кладбищенского рабочего. – У нас тут, кроме тебя, еще работенка есть, – добавил мужчина, видя, что подросток, похоже, вообще плохо соображает что происходит.

– Да, начинайте, – произнес Поттер, сглотнув подступивший к горлу горький комок.

Мужчины, встав по краям могилы, начали медленно опускать на ремнях гроб.

– Подождите! Остановитесь! – вдруг крикнул Гарри, подбегая к краю могилы, поскальзываясь на мокрой, скользкой земле.

– Ты что, рехнулся? – рявкнул мужик. – Давайте, ребята, опускаем, – добавил он, оборачиваясь к остальным.

– Там кто-то идет! – крикнул Поттер. – Может быть, это его мать приехала из Дублина.

Мужчины, обернувшись в том направлении, куда указывал мальчишка, действительно увидели через пелену дождя нечеткую, размытую фигуру, приближающуюся к ним.

– Вот черт, – ругнулся один из рабочих, и гроб снова начали поднимать на поверхность.

Гарри заметно трясло, зубы громко стучали, он окончательно промок под дождем, через мокрые стекла очков было плохо видно, и, протерев их рукой, напрягая зрение, он стал всматриваться в приближающуюся к ним фигуру. Из завесы дождя вышел незнакомый парень под зонтом, держа в руке букет белых цветов. Поттер не знал его и никогда не видел раньше. Парень молча подошел к нему, похлопал по плечу, затем один цветок положил на крышку гроба Брента, остальные – бросил в могилу. Поттер смотрел на незнакомца, а тот молчал, стоя у гроба, слегка склонив голову, и Гарри догадался, что парень молится. Вдруг к ним стали подходить и другие – это были взрослые мужчины и совсем молодые ребята, некоторые моложе Гарри. Кто-то был под зонтом, а некоторые, как и он, промокли до нитки. В руках все держали небольшие букеты, и каждый из них подходил и клал один цветок на крышку гроба, остальные бросали в могилу. Многих Гарри видел впервые, но кое-кто из пришедших на похороны был ему хорошо знаком. Пришли все те, кто работал у Мабуто, многие ребята с соседних улиц, которых он тоже знал. На протяжении получаса парни все подходили и подходили, возле гроба Брента собралось больше сотни человек. Дно могилы уже было устлано живыми цветами, и весь гроб покрылся белыми розами и лилиями. Несколько мужчин начали распоряжаться похоронами, могильщиков оттеснили в сторону и четверо крепких парней в кожаных куртках, взяв ремни, удерживающие гроб, начали медленно и торжественно опускать его в заваленную цветами могилу. Гарри видел, как многие из присутствующих плакали, особенно молодые мальчишки. Когда гроб опустили, его осторожно подтолкнули к краю могилы, и он бросил комок земли на лилии, лежащие на крышке. Следом за ним, один за другим начали подходить другие и бросали землю.

– Блэк, я слышал, что ты влез в долги к Мабуто, – подойдя к Гарри, произнес незнакомый парень. – Вот, возьми.

Поттер опустил взгляд и увидел две пятидесятифунтовые купюры, которые парень протягивал ему.

– Зачем... не надо, – тихо сказал Поттер, покачав головой, но парень сунул деньги ему в руку и отошел.

– Ты молодец, Блэк, – произнес другой парень, похлопав его по плечу, и всунул в ладонь Гарри двадцатку.

– Да что вы, не надо, – пробормотал Поттер, пораженно и растерянно глядя на окруживших его геев, приехавших со всего Лондона проститься с Брентом О’Коннером.

– Это для Брента, – с этими словами пожилой мужчина сунул в руку Поттера пятидесятифунтовую купюру и отошел.

– Вот, возьми, мы тут с ребятами скинулись, – сказал Крис Китон, всовывая в сжатую ладонь Гарри мятые двадцатки. – И прости нас, Блэк. Ты был прав, Брент был одним из нас и навсегда останется с нами.

Поттер стоял, глядя на свежий холмик могилы, засыпанный цветами, а незнакомые ему люди подходили и засовывали ему в сжатую ладонь деньги, крупные и мелкие купюры. Кто-то держал над ним зонт, кто-то обнимал за плечи. Когда деньги падали из его руки на грязную, мокрую землю, их поднимали и засовывали ему в карман.

– Ты молодец, парень... Это для Брента.... Мы тут с ребятами собрали… Возьми, Блэк…– слышал он незнакомые голоса и чувствовал горячие, горькие слезы, которые стекали по его лицу, смешиваясь с каплями дождя.

После похорон двое незнакомых геев подвезли его на своем автомобиле до самого подъезда, предложили помощь, но Гарри отказался. Сейчас ему хотелось побыть одному. Парень, цепляясь рукой за перила, начал медленно подниматься по лестнице.

Оказавшись на своем этаже, Поттер увидел, что дверь в его квартиру приоткрыта. Парень медленно вошел внутрь и увидел Джо Мабуто, сидящего на краю кровати. В этот момент, думая о том, что произошло на кладбище, Гарри испытывал сильную душевную боль, и сейчас ему хотелось отгородиться от всего мира, забиться в нору, остаться один на один со своим горем и одиночеством, не видеть никого, и единственное, что хоть как–то могло сейчас заглушить депрессию, хотя бы временно, это доза крэка. Присутствие же сутенера в его квартире вызывало раздражение и озлобленность.

Мабуто приподнялся с кровати, исподлобья глядя на Гарри, и медленно подошел к подростку.

– Вот деньги, – произнес Поттер, вытаскивая из кармана мятые, мокрые купюры. – Здесь гораздо больше, чем я брал. Теперь я вам ничего не должен.

– Ах ты, ублюдок! – взревел Джо и ударил Гарри по лицу так, что парень, потеряв равновесие, упал на кровать. Очки со звоном отлетели в сторону и сутенер, наступив на них ботинком, с хрустом раздавил стекла и оправу. Мабуто снова замахнулся, наклоняясь над парнем, и Гарри инстинктивно выставил руки, пытаясь защититься от нового удара. – Получай, тварь! – взревел озлобленный негр и отвесил ему с двух сторон мощные пощечины.

От сильных ударов у Гарри голова откинулась на кровать, в ушах зазвенело, перед глазами пошли круги, а челюсть болела так, что парень решил, что она сломана, во рту чувствовался соленый привкус крови.

– За что? – прохрипел Поттер.

– Сука! – схватив его за куртку, Мабуто приподнял парня с кровати и швырнул на пол, на котором валялись деньги. – Ты что, ублюдок, думаешь, что можешь подрывать мою репутацию?! – заорал сутенер, врезав Поттеру ногой в живот. – Я знаю, что ты устроил на похоронах своего дружка! – очередной удар пришелся Гарри в пах.

Бывший гриффиндорец, поджав под себя ноги, корчился на полу, скрипя зубами, чтобы не кричать.

– Решил бунтовать против меня, тварь?! Думаешь, я ничего не знаю, что ты всем говоришь, будто бы я виновен в смерти твоего дружка? Хочешь обгадить мою репутацию, чтобы Веймар лишил меня работы? – сутенер схватил корчащегося на полу подростка и швырнул к стене.

Поттер больно ударился животом о выступ подоконника и начал оседать на пол. Мабуто схватил его за руки и выкрутил их назад.

– Я никому ничего не говорил! – закричал Поттер.

Он бился и пытался вырваться, боролся, стараясь ударить сутенера ногой, а тот еще сильнее выкручивал ему руки.

– Собрал своих дружков–педиков со всего города и распускал обо мне грязные сплетни, да, Блэк? – прорычал Мабуто, вжав подростка в стену. – Ну, сейчас ты у меня получишь, сучонок. Я заставлю тебя уважать меня, – прохрипел сутенер и начал расстегивать джинсы Гарри, а затем резко спустил их вниз.

– Я никому ничего не говорил, – сквозь зубы выдавил Поттер. – Хотя Брент погиб из–за тебя, Мабуто!

– Мистер Мабуто! – сутенер вывернул ему руку так, что затрещали суставы.

Гарри закричал, но не только от обжигающей, застилающей глаза боли – скорее от бессилия, отчаяния, унижения. Это был момент осознания, что изнасилование неизбежно, когда понимаешь, что сделать ничего нельзя, только стать еще более жалким, заплакав. Поттер решил – что бы с ним не сделал Мабуто, он не издаст ни звука. Сжав зубы до хруста, Гарри ткнулся горячим лбом с пульсирующим болью шрамом в холодное оконное стекло. Удерживая подростка, сутенер поспешно надел презерватив, грубо раздвинул ягодицы Гарри и ввел в него свой здоровый член. Неготовый к вторжению анус опалило невыносимой болью, прокатившейся по всему телу, огромный член негра, искусственно увеличенный введенным силиконом, раздирал парню задний проход. Поттер в кровь кусал губы, приказывая себе молчать. Опершись руками о подоконник, он вцепился в него так, что пальцы побелели. Борясь с приступами тошноты, подкатывающимися к горлу от ослепляющей боли, бывший гриффиндорец ждал, когда этот кошмар закончится. Мабуто менял темп и старался войти как можно глубже, ударяясь своими яйцами о ягодицы Гарри, а парню казалось, что его анус режут стеклом. Он сильнее сжимал зубы, глуша стоны, и ни чувствовал ничего, кроме боли…

«Железный Джо» кончил, вытащил член и, сняв скользкий, окровавленный презерватив, швырнул его на пол. Гарри, цепляясь в подоконник, стоял, не оборачиваясь, и кажется, уже ни о чем не думал, не осознавал и не воспринимал ничего вокруг. Позади него зазвенела пряжка, Мабуто застегивал ремень, а затем принялся собирать разбросанные на полу деньги.

– Если не выйдешь сегодня на работу, я зарою тебя в одной яме с твоим дружком Коннером, понял, Блэк? – пообещал Мабуто, с оттяжкой шлепнув Гарри по ягодицам, а затем, вытерев рукой слизистые выделения, вытекающие из поврежденного ануса, провел ладонью по щеке Гарри, оставляя на ней кровянистый след.

Поттер вслушивался в удаляющиеся шаги и лишь когда дверь громко захлопнулась, парень стал приходить в себя. Он с трудом оторвал занемевшие руки от подоконника, пальцы разгибались с болью. Больше он не мог сдерживаться и беззвучно заплакал – просто задрожал всем телом от бессилия и унижения. Он осел на холодный пол, и стена, к которой он прислонился, тоже была холодной. Вывернутые руки болели, бедра были мокрые от кровянистых выделений. Болело все – живот, ноги, шея, огнем горел разодранный анус, как будто туда насыпали толченого стекла, но все это перекрывала невероятная душевная боль. Поттер попытался встать на ноги, но со стоном снова упал. Парень долго лежал без движения, только время от времени непроизвольно нервно дергались руки и ноги, сводимые судорогой, и все сильнее болели ушибы и ссадины. Лежа на холодном полу, Гарри дотянулся до телефона, который во время избиения выпал из куртки и сейчас валялся неподалеку от него.

«Я клянусь тебе, Брент, они заплатят за все, что сделали с нами. И я никогда тебя не забуду, прощай. Гарри».

Поттер дрожащими пальцами набрал последнее сообщение и, перечитав его, отправил на номер Коннера. Цепляясь за край кровати, превозмогая боль, он поднялся на ноги, а затем, размахнувшись, бросил телефон об стену, разбивая его вдребезги – теперь ему некому было звонить и отправлять смс. Брент О’Коннер находился вне зоны доступа…

Медленно передвигая ноги, стиснув зубы и придерживаясь за все, что попадалось под руку, Гарри пошел в ванну. Раздевшись и включив душ, он встал под теплые струи воды, но ноги дрожали, и парень присел на корточки. Уже не сдерживая себя, он зарыдал – сильно, с всхлипами и воем и долго не мог остановить этот нервный плач. Слезы текли по щекам, сливаясь с катившейся по лицу водой, а всхлипывания терялись в ее шуме, но ему не становилось легче…

Он мылся снова и снова. От сильной струи воды, направленной в анус, Гарри опять испытал такую боль, будто ему вогнали туда нож и несколько раз провернули, кромсая живую плоть. Когда он представил, что через несколько часов ему нужно будет выйти на работу и его всю ночь будут трахать в открытую кровоточащую рану, Поттер почувствовал приступ тошноты.

Не вытираясь, он медленно вышел из ванной. Вдруг его взгляд остановился на прикроватной тумбочке, на которой белым пятном лежал конверт с его именем, в котором находились результаты анализов на сифилис. Поттер взял его в руки и, разорвав, вынул сложенный пополам лист. Строчки плыли перед глазами, но Гарри, напрягая зрение, до боли, до рези, всматривался в них, пока не сумел прочитать. Несколько мгновений он стоял и смотрел на листок бумаги, потом скомкал его в руке и бросил на пол. Парень подошел к окну, невидящим взглядом уставился на заплаканное дождем стекло, по которому стекали капли воды, а у него по щеке скатилась всего лишь одна слеза.

Гарри думал о том, что никогда не забудет день, когда похоронил друга, был изнасилован сутенером и узнал о том, что болен сифилисом. Он поклялся сам себе, что всегда будет помнить благородство отверженных, презираемых обществом людей, которые сегодня устлали грязную яму живыми цветами и давали ему деньги. Он ничего не забудет и будет мстить тем, кто раз за разом калечит его тело и душу. Гарри Поттер знал, что переживет этот страшный день, один из многих, и этот день сделает его еще сильнее.

Глава 12

С днем рождения, Гарри!

Уильям Адамс, двадцатипятилетний худощавый молодой человек, тихо поднялся по лестнице, ведущей на верхний этаж, где он снимал небольшую, дешевую однокомнатную квартиру. Замок в двери заедал, и ему всегда приходилось прикладывать усилия, чтобы открыть его, но вот неисправный механизм щелкнул, молодой человек вошел внутрь и притворил за собой дверь. Обстановка в комнате была спартанской – голый дощатый пол, простенький сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью, к одной стене было прибито большое деревянное распятие, на других расклеены многочисленные вырезки из газет с броскими, кричащими заголовками о зверских убийствах и появлении в Лондоне нового «Джека Потрошителя». Адамсу нравилось, что репортеры окрестили его столь громким именем, хотя о его первом убийстве, совершенном в начале года, почти ничего не написали в прессе, только маленькую заметку в колонке уголовной хроники о том, что в съемной квартире было обнаружено тело пятнадцатилетнего подростка Шона Тейлора, задушенного чулками. Адамс понимал, что на это происшествие никто не обратил внимания – мало ли шлюх умирает, пропадает без вести, загибается от передозировки наркотиков или становится жертвами жестокости клиентов. Молодого человека очень огорчило, что начало его «миссии» прошло почти незамеченным для общественности, а репортеры скрыли все детали этого дела, упомянув лишь об удушении. Но, возможно, они не знали всей правды о произошедшем, а полицейские предпочитали скрывать подобные факты от обычных граждан.

В тот день Уильям Адамс изрядно помучился в томительном ожидании вечера, когда сгустится темнота и можно будет выйти на улицу и найти того, на кого падет кара божья за совершенные грехи. Адамс долго бродил по городу, подыскивая жертву, стоял, притаившись, в темной подворотне, подогревая себя мыслями что именно ему снизошло озарение о том, что он бич божий, карающий грешников, что его предназначение – очистить мир от дьявольской скверны.

Молодому человеку хватило одного взгляда на этого юнца, чтобы понять, какое зло, какой порок он собой олицетворяет. Подросток в мерзкой, развратной одежде маячил у перекрестка, останавливая проезжающие мимо машины, а чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов, мальчишка совершал мерзкие, греховные телодвижения и, глядя на него, Адамсу казалось, что юный грешник просто дымится от скверны, исходящей от него. Комнатенка, в которую они вошли пятнадцать минут спустя, оказалась под стать владельцу – такая же дешевая, неприбранная, замызганная, точь-в-точь как Уильям видел в фильмах, показывающих всякие притоны разврата. Мальчишка принялся медленно раздеваться, улыбаясь своей порочной, распутной улыбкой. Адамс старался не смотреть на это юное исчадие ада, пытался отвлечься от греховных мыслей, терзавших его в этот момент и противостоять искушению Сатаны, но не сумел. Он просто не смог отвести глаз от красивого подростка, стоящего перед ним обнаженным, но с таким вызовом, с такой хлещущей через край наглостью. Наверное, все дело было в похотливой развращенности мальчишки, и Адамс не мог устоять перед этим мерзким содомитом и поддался дьявольскому искушению. Он набросился на это юное тело, такое горячее, податливое, доступное и раз за разом проникал в эту порочную плоть. Мальчишка умело подмахивал клиенту и сладострастно стонал, чтобы разбудить в нем еще большую похоть. Рядом с кроватью стоял стул, на котором в куче одежды лежали женские чулки. На миг приподнявшись с продажного тела, Уильям схватил чулок и закинул его на шею подростка. В этот момент, слыша бессвязное, хриплое бормотание юного грешника, вжимая его дергающееся в конвульсиях тело в кровать, Адамс испытывал непередаваемое чувство восторга. Его тело накрыла волна такого наслаждения, которое он не испытывал еще ни разу в своей жизни и он, крепче стягивая удавку, понял, что на него снизошла божья благодать. Мальчишка хрипел, глаза готовы были выскочить из орбит, а лицо побагровело и вовсе чуть не лопнуло от натуги, язык протиснулся между губами, раздвигая их, вывалился наружу, и с его кончика на подбородок стекла капелька густой слюны. Тело дернулось пару раз и обмякло, а Адамс, продолжая стягивать удавку и сотрясаясь от сильного оргазма, изливал свою сперму в мертвую плоть богомерзкого содомита. Когда все было кончено и свершилась божья кара, Уильям встал со смятой постели, быстро застегнул ширинку и, подняв с пола свой портфель, открыл его. Достав большие садовые ножницы для подрезки кустарников, он склонился над мертвым телом. «Господь дал своим тварям детородные органы и сказал: «Плодитесь и размножайтесь», но грязные содомиты презрели его заповедь и погрязли в смертельном грехе, совокупляясь друг с другом, а за такое чудовищное преступление против Господа не имеют право на жизнь и должны отправляться в геенну огненную, чтобы не осквернять землю своими богомерзкими поступками». Зажав в руке гениталии убитого хастлера, маньяк сильно оттянул их и, взяв садовые ножницы, принялся резать мертвую плоть…

«Это грязное создание никогда больше не сможет заниматься своим мерзким, отвратительным ремеслом», – думал Адамс, покидая квартиру убитого подростка. Кровавое пятно расползалось на грязной, смятой простыне под обезображенным трупом, в паху которого зияла глубокая рана, а из растянутого ануса выпирали окровавленные гениталии.

Вернувшись домой, Уильям Адамс рухнул на колени перед распятием и долго молился о прощении за свое грехопадение. Сам Сатана ввел его в искушение, а он оказался слаб и поддался ему, овладев телом мерзкого содомита. Молодой человек исступленно шептал слова молитвы, а слезы раскаяния текли по его щекам. Адамс знал, что отпущение грехов требует жертв. Он должен очистить душу от содеянных сегодня грехов, которые были совершены с благой целью. Он начал войну против врагов Господа и он заслужит его прощение. Уильям задернул шторы, разделся догола и преклонил колени в центре комнаты, глядя на большое деревянное распятие. На полу лежала плеть с тонкими кожаными ремнями, запачканными запекшейся кровью. Адамс прочитал короткую молитву, схватил плеть, зажмурился, предвкушая сильную очистительную боль за свое грехопадение, и хлестнул себя по спине через плечо, ощущая, как кожаные бичи впиваются в его плоть.

– Прости, Господи, ибо грешен я, – произнес он и снова хлестнул, уже сильнее, чувствуя, как по спине потекла горячая кровь.

Уильям Адамс ожидал, что о священной, очистительной войне, которую он начал против нечестивцев и грешников, напишут во всех утренних выпусках газет, сообщат в блоках новостей, но ничего этого не произошло. Появилась только единственная маленькая заметка в колонке криминальной хроники о том, что пятнадцатилетний Шон Тейлор, занимающийся проституцией, был обнаружен мертвым в квартире, которую снимал для работы со своим напарником. И Адамс решил, что второе убийство он совершит так, что о нем не только заговорят, но будут кричать на всех углах, а эти падшие грешники станут содрогаться от ужаса, в любой момент ожидая жестокой кары, которая постигнет всех богомерзких содомитов. Он начнет истреблять их – одного за другим, очищая землю от этой грязи и отправлять детей порока в огненную геенну, поглотившую Содом и Гоморру за их великие грехи и злодеяния против Господа.

Следующего мальчишку Адамс повстречал в пабе. Уильям занял место за столиком в дальнем углу зала, а грязный маленький выродок устроился у стойки бара, стреляя глазами в поисках клиентов. На мальчишке была ярко-красная куртка из латекса, майка-сетка, бесстыдно обтягивающие кожаные черные брюки и резко контрастирующие обесцвеченные, почти белые волосы, свисающие прядями почти до плеч. Мальчишка курил сигарету, закинув ногу на ногу, и беспрестанно вертел головой из стороны в сторону, пока не встретился взглядом с Адамсом, который тут же отреагировал, подмигнув юному хастлеру и словно ненароком вынул из кармана бумажник. Подросток сразу заглотнул наживку. Лениво соскользнув с высокого табурета, он небрежной походкой, вихляя бедрами как заправская шлюха, пересек бар, подошел к столику, за которым сидел поджидающий его маньяк, и опустился рядом, причем близко, почти вплотную, и, дотронувшись рукой до промежности будущего клиента, тихо произнес:

– Скучаешь, красавчик?

Уильяма словно окатило кипятком, он возбужденно задышал от предвкушения того, что он сделает с этим мерзким извращенцем.

– О, да ты уже готов, сладенький мой, – усмехнулся хастлер, поглаживая эрегированный член через ткань брюк. – Я живу недалеко, в соседнем квартале.

Идти пришлось действительно недолго. Только за ними захлопнулась дверь, мальчишка сразу же принялся раздеваться и лег на кровать, омерзительно раздвинув ноги и бесстыдно поглаживая свою чисто выбритую промежность, похабно ухмыльнулся. Уильям с трудом смог оторвать взгляд от этого греховного зрелища и посмотрел на валяющиеся на полу наручники. Подросток заметил это и, продолжая развратно улыбаться, томно произнес, облизнув губы:



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-12-07 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: