* Знаки различия майора (прим. перев.)
** Лилия длинноцветковая. Благодаря своим белоснежно-белым цветкам пасхальная лилия считается символом священной весны. Также является символом возрождения свободной Ирландии, т.к. связана с Пасхальным восстанием 1916 года (прим. перев.)
*** Сокращение от "displaced person" – перемещенное лицо (прим. перев.)
**** Леонард Раппорт и Артур Нортвуд мл. "Свидание с судьбой: история 101-й воздушно-десантной дивизии" (форт Кэмпбелл, Кентукки, Ассоциация ветеранов 101-й воздушно-десантной дивизии, 1948), стр. 715.
***** Сдается мне, ошибочка тут у тов. Эмброуза вышла. Вот что-то не припомню я конного памятника Бисмарку в Кельне. Вильгельмов аж две штуки. Фридрих есть. А вот Бисмарк там весьма скромненький такой был. Работы Фрица Шапера, пеший, в кирасирском мундире. И даже толком непонятно, куда в итоге делся: то ли бомбами разбило, то ли в том же 45-м году попятили и переплавили… (прим. перев.)
****** Мост Дойц. Построен 1913-1915 годах на месте ранее существовавшего понтонного моста по проекту кёльнского архитектора Карла Морица. Имел ширину 18,2 м. Вес мостовых конструкций составил 6200 тонн, а затраты на строительство превысили 7 млн. марок. В 1935 году мост получил имя в честь рейхспрезидента Веймарской республики Пауля фон Гинденбурга. В 1940 году мост был расширен до 27,5 м. 28 февраля 1945 года, будучи поврежден бомбардировками авиации, перегруженный беженцами и военными автомобилями, мост Гинденбурга обрушился. Количество жертв этой катастрофы так и не удалось установить (прим. перев.)
19 апреля было большим днем для роты. Дивизионные интенданты выдали по тридцать четыре пары носков на взвод, или примерно по паре на человека, плюс по три бутылки Кока-Колы (сопроводив их решительным наказом вернуть пустую тару) и две бутылки американского пива на человека. Люди получили жалование за февраль и март в виде Марок Союзного военного командования*. Это были первые полученные ими марки, и им было приказано обменять на них все имеющиеся французские, британские, голландские, бельгийские, и американские деньги.
22 апреля рота погрузились в немецкий вариант 40 и 8. Вагоны были опрысканы ДДТ и выстелены соломой. Каждому выдали по пять боевых пайков.
Они направлялись в Баварию, в Альпы. Брэдли придал 101-ю американской 7-й армии. Ее целями были Мюнхен, Инсбрук и перевал Бреннер. Задача состояла в том, чтобы ввести американские войска в Альпы, прежде чем немцы смогут создать там опорный пункт, из которого будут продолжать войну. Гитлеровское "Орлиное гнездо" в Берхтесгадене было предполагаемой штаб-квартирой этой комбинации последнего оплота и начала партизанской войны против оккупантов. Главное опасение Эйзенхауэра состояло в том, что Гитлеру удастся добраться до Орлиного гнезда, где у него будет хорошая защита и средства радиовещания, которые он сможет использовать для широкомасштабных воззваний к немецкому народу о продолжении сопротивления или начале партизанской войны.
Оказалось, что у немцев не было ни серьезных планов, ни достаточных ресурсов, чтобы построить "горный редут". Но следует помнить, что прошло всего четыре месяца со времени, когда все решили, что немецкой армии настал "капут", только чтобы получить удар в Арденнах. Так что опасения оставались. Однако реальность была такова, что на своем пути в Берхтесгаден "Изи" находилась в целых 100 милях позади линии фронта, в тылу, ни разу не оказавшись в опасности. Поездка роты по Германии была скорее грандиозным путешествием, нежели боевым маневром.
Оно началось с 200-километровой поездки на поезде через четыре страны. Разрушения, причиненные союзниками немецкой железнодорожной сети, были настолько велики, что, чтобы добраться из Рура в южную Германию, нужно было ехать через Голландию, Бельгию, Люксембург и Францию. Люди ехали в открытых вагонах, спали, пели, болтали высунутыми из дверей ногами, загорали на крышах теплушек. Попай Уинн возглавлял бесконечный хор, распевающий популярную на европейском ТВД песенку: "Переверни меня в клевере"**.
Поезд прошел примерно в 25 милях от Бастони. Дивизионная история гласит: "случайные свидетельства ожесточенных боев трехмесячной давности заставляли шевелиться волосы на затылках многих ветеранов Бастони. Но, в то же время, помня лишь снег, холод и темные, зловещие леса, они были удивлены красотой холмистого ландшафта, покрывшегося свежей весенней зеленью".***
Они вернулись в Германию, а затем на Рейн в Людвигсхафен, где они сошли с поезда и пересели на транспортные средства под названием DUKW. Это был код производителя, обозначающий тип транспортного средства: D – год принятия на вооружение (1942); U – тип (многоцелевой, амфибия), K – полный привод; W – наличие двух задних осей. Эти DUKW прибыли после высадки на юге Франции. Они были первыми, увиденными людьми из роты "Е".
DUKW были выдающимися во всех отношениях, но поскольку это был гибрид, он был толком не нужен ни армии, ни флоту. За всю войну их было выпущено лишь 21000.
Людям из роты "Е" хотелось бы, чтобы их было 210000, или даже 2100000. DUKW мог перевозить двадцать бойцов со всем снаряжением в весьма комфортных условиях. Он мог делать 5 узлов на море в умеренную погоду и 50 миль в час на суше, катясь на своих больших резиновых шинах. Это была машина с плавным ходом, без подпрыгивания стандартного армейского двух с половиной тонного грузовика и жесткой тряски джипа. Вебстер говорил, что DUKW "тихо покачивался вверх-вниз, как парусник на мягкой зыби".
Они пересекли Рейн по мосту Эрни Пайла, понтонной конструкции, сооруженной инженерами, и направились в сторону Мюнхена. Они проследовали через Гейдельберг, очаровавший Вебстера. "Когда мы увидели эти неповрежденные здания и красивую набережную, где на солнышке прогуливались обходительные гражданские, я был готов остаться в Гейдельберге навсегда. Зеленые холмы, теплый солнечный свет, прохладная, манящая река, спокойная университетская атмосфера – слово Гейдельберг звучало как рай на любом языке".
Оттуда конвой отправился окольным маршрутом на юго-восток, огибая горы, по главным шоссе и местным дорогам. Все это время, писал Вебстер: "мы дивились захватывающей красоте Германии. Как сказал автор статьи в "Нью-Йоркер", было бы жаль просто так отдать такую страну немцам".
В середине дня Спирс отправлял сержантов Карсона и Маларки вперед, чтобы выбрать место для расположения КП роты в такой-то и такой-то деревне. Они должны были занять лучший дом и приберечь лучшую спальню для капитана Спирса.
Карсон учил немецкий в средней школе. Он выбирал место, стучал в дверь, и говорил немцам, что у них есть пять минут, чтобы покинуть помещение, и им не следует брать с собой никаких постельных принадлежностей. Дайте им больше пяти минут, говорил им Спирс, и они заберут с собой все.
Однажды передовой отряд вышел на трехэтажный многоквартирный дом, идеально подходящий для размещения штаба и большей части личного состава роты. Карсон постучал в двери и сказал жильцам: "Раус ин фюнф минутен"****. Они потянулись прочь, плачущие, стенающие, напуганные. "Я постучал в одну из дверей", вспоминал Карсон, "и мне ответила пожилая леди. Я смотрел на нее, а она уставилась на меня. Боже, она была копией моей собственной бабушки. Наши глаза встретились, и я сказал: "Бляйб хир"*****.
Маларки подхватил эту историю. "Тогда, наконец, появлялся Спирс, и потом мы не видели его на протяжении примерно двух-трех часов. Он был худшим мародером из всех, кого я видел. Он не мог спать по ночам, думая, что тут было ожерелье или что-то в этом роде". Всякий раз, когда выдавался шанс, Спирс отправлял награбленное своей жене в Англию. Ему были нужны деньги, которые это могло принести: его жена только что родила ребенка.
Почти все в "Изи", как и почти все, находящиеся на европейском ТВД, участвовали в грабежах. Это был феномен войны. Тысячи мужчин, которые прежде никогда в жизни не брали ничего, что им не принадлежало, начали воспринимать как само собой разумеющееся, что все, что они хотят, принадлежит им. Мародерство было выгодно, весело, не рискованно, и полностью соответствовало практике любой победоносной армии со времен Александра Великого.
Люгеры, нацистские знаки различия, часы, ювелирные изделия, первоиздания "Майн Кампф", алкогольные напитки были одними из самых востребованных предметов. Отобрать все у любого немецкого солдата считалось честной игрой. Грабежи гражданских не одобрялись, но так или иначе, это случалось. Деньги ценились не особенно высоко. Сержант Эдвард Хефрон и медик Ральф Спина застали в одном из домов полдюжины немецких солдат. Немцы сдались, Хефрон и Спина забрали у них часы, прекрасный набор биноклей, и т.п. Они заметили на полке маленький сейф. Спина вскрыл его: там было армейское жалование в марках. Они забрали его. По словам Спины: "Там… Мы были двумя парнями из Южной Филы, просто провернувшими дело с армейской кассой с помощью карабина и пистолета". Вернувшись в свое жилище, Хефрон и Спина за распитием бутылки коньяка обсудили, что делать с деньгами. Утром они пошли к мессе в католический собор и раздали деньги молящимся, "за исключением нескольких крупных купюр, которые мы поделили между собой", признался Спина. "Мы были не настолько пьяны, чтобы не оставить что-нибудь себе".
Они брали машины всех видов: как частные, так и армейские. Рядовой Норман Нейцке, прибывший в часть в Хагенау, вспоминал, как однажды его отделение собралось было угнать немецкую машину скорой помощи, но оказалось, что в ней находятся беременная женщина и врач-немец, пытающийся принять роды. Американцы выскочили прочь. Однажды утром лейтенант Ричи выхватил камеру у немки, фотографировавшей конвой. Но вместо того, чтобы забрать ее себе, он бросил ее на землю и расстрелял из пистолета. Это принесло ему прозвище "Камера Киллер".
По мере того, как конвой продвигался на юго-восток, был установлен контакт с противником. Однако не в смысле боя. Личному составу начали попадаться небольшие группы немецких солдат, пытающихся сдаться. Затем более крупные группы. И, наконец, такое количество людей в униформе "фельдграу"******, какое мало кто мог себе представить.
Рота "Изи" оказалась посреди распадающейся немецкой армии. Система снабжения была полностью разрушена. Все, чего хотели немецкие солдаты – безопасно попасть в лагерь для военнопленных. "Я не мог придти в себя, ощущая, как все эти немцы, которых еще совсем недавно было так трудно захватить, спускаются с холмов, подобно овцам, и капитулируют", писал Вебстер. Когда колонна достигла автобана, ведущего на восток, в Мюнхен, дорога была зарезервирована для военного транспорта союзников, а разделительная полоса – для немцев, двигающихся на запад, в плен. Гордон Карсон вспоминал, что "насколько хватало глаз, она была занята немецкими пленными с полным вооружением. Никто не останавливался, чтобы принять их капитуляцию. Мы просто махали им руками".
Вебстер описывал картину немцев, находящихся на разделительной полосе, как "вызывающее трепет зрелище". Они проходили "огромными массами. Мы в роте поняли, что коллапс Германии свершился, что они никоим образом не смогут восстановиться к весне, как это случилось прошедшей осенью".
Еще встречалось рассеянное, спорадическое сопротивление. По мере подхода союзников каждый мост разрушался немецкими саперами. Время от времени какое-нибудь подразделение эсэсовских фанатиков открывало огонь со своей стороны реки. Это скорее раздражало, нежели несло угрозу или опасность. Американцы выдвигали вперед что-нибудь из легкой артиллерии, отгоняли эсэсовцев, и ждали, пока инженеры отремонтируют старый или наведут новый мост.
Уинтерс был поражен немецким фанатизмом, дисциплиной, которая заставляла немецких саперов взрывать собственные мосты, когда любому идиоту была ясна бесполезность их уничтожения, и "полная тщетность войны. Тут были части немецкой армии, пытающиеся сдаться, и двигающиеся вдоль автобана на север, в то время как в этот же самый момент другие группы поднимали на воздух мосты, чтобы замедлить сдачу".
29 апреля рота остановилась на ночь в Бухлое, в предгорьях Альп, недалеко от Ландсберга. Здесь они впервые увидели концентрационный лагерь. Это был трудовой лагерь, не лагерь смерти – один из полдюжины или более, являвшихся частью комплекса Дахау. Но хотя он был относительно небольшим и предназначался для производства военной продукции, он был столь ужасен, что чудовищность зла было невозможно понять. Заключенные в полосатых робах, три четверти которых умирали от голода – тысячами. Трупы, немногим отличающиеся от скелетов – сотнями.
Уинтерс нашел в подвале здания, которое использовалось в качестве батальонного КП, штабеля огромных голов сыра, и приказал раздать его заключенным. Он радировал в полк, изложил ситуацию и запросил помощь.
Рота оставалась в Бухлое на протяжении двух суток. Так что она была там утром, когда жители Ландсберга собрались, неся грабли, метлы, лопаты, и зашагали к лагерю. Как оказалось, генерал Тейлор был настолько возмущен увиденным, что объявил военное положение и приказал согнать всех в возрасте от четырнадцати до восьмидесяти лет, и отправить в лагерь, чтобы захоронить тела и привести место в порядок. Тем же вечером они увидели их, идущих по дороге обратно из лагеря. Некоторых из них все еще рвало.
"Память об изможденных, оцепенелых людях", писал Уинтерс, "которые опускали глаза и склоняли головы, когда мы смотрели на них сквозь сетчатый забор – так съеживается забитая, измученная жестоким обращением собака – оставляет чувства, которые не могут быть описаны и никогда не будут забыты. Потрясение от вида этих людей за тем забором позволило мне сказать самому себе: "Теперь я знаю, почему я здесь!"
* Марка Союзного военного командования (нем. Mark): денежные знаки, выпускавшиеся оккупационными властями в период оккупации Германии и обращавшиеся параллельно с рейхсмаркой и рентной маркой в 1944-1948 годах. В британской, французской и американской оккупационных зонах Марка Союзного военного командования, рейхсмарка и рентная марка были изъяты из обращения и заменены на немецкую марку в ходе денежной реформы, начатой 20 июня 1948 года. В советской зоне оккупации денежная реформа была начата 24 июля 1948 года, в обращение выпущена немецкая марка Немецкого эмиссионного банка (прим. перев.)
** "Roll Me Over" – песенка, пришедшая с английского флота, ставшая чрезвычайно популярной во время Второй мировой войны. Ее содержание было для того времени весьма непристойным. Его основной темой был секс (прим. перев.)
*** Леонард Раппорт и Артур Нортвуд мл. "Свидание с судьбой: история 101-й воздушно-десантной дивизии" (форт Кэмпбелл, Кентукки, Ассоциация ветеранов 101-й воздушно-десантной дивизии, 1948), стр. 723.
**** "Наружу, в пять минут!" (нем.)
***** "Оставайся здесь" (нем.)
****** Цвет немецкой полевой формы одежды (прим. перев.)