ПИСЬМЕННАЯ РАБОТА
Студентки 1 курса 112 группы
Направления 45.03.01. Отечественная филология
Института филологии и журналистики
Сорокиной Валентины Владимировны
Проверил:
Доц. каф. истории русской литературы
и фольклора,
к.ф.н., доц. В. В. Биткинова
Саратов 2017
Содержание:
Введение………………………………………………………………………….…3
Глава 1……………………………………………………………………………….6
Глава 2……………………………………………………………………………….8
Глава 3………………………………………………………………………………11
Заключение………………………………………………………………………….15
Список используемой литературы………………………………………………...16
Целью данной работы является краткое описание книги Ю.М. Лотмана «Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)», а также изучение введения, глав «Женское образование в XVIII – начале XIX века» и «Бал». Во введении реферата будет дана информация о книге и ее авторе, а также сведения о дополнительных источниках.
Юрий Михайлович Лотман родился 28 февраля 1922 года в Петрограде. В 1939 году он поступил на филологический факультет Ленинградского университета – на выбор профессии в значительной мере повлиял круг друзей его старшей сестры. Его преподавателями в университете были знаменитые профессора и академики – Г.А. Гуковский, М.К. Азадовский, А.С. Орлов, И.И. Толстой, а свою первую курсовую работу студент Лотман писал у В.Я. Проппа. В октябре 1940 года Юрия Лотмана призвали в армию, и после начала Великой Отечественной войны артиллерийский полк, в котором он служил, был переброшен на фронт. С боями он прошел все четыре военных года, закончив войну в Берлине.
Демобилизовавшись в конце 1946 года, Юрий Лотман вернулся учиться в университет и уже в студенческие годы вел активную и плодотворную научно-исследовательскую работу. В 1950 году он с отличием окончил университет, но из-за своей национальности в аспирантуру поступить не мог – в стране вовсю боролись с "космополитами". Поэтому Юрий Лотман устроился преподавателем на кафедру русского языка и литературы Тартуского учительского института, позднее он возглавил эту кафедру. В 1952 году он защитил кандидатскую диссертацию, посвященную творческим взаимоотношениям Радищева и Карамзина, после чего опубликовал ряд работ об этих писателях. В 1954 году Лотмана пригласили на должность доцента в Тартуский университет, в котором он читал лекции. С Тартуским университетом связана вся его последующая жизнь – после защиты докторской диссертации "Пути развития русской литературы преддекабристского периода" он стал профессором, много лет возглавлял кафедру русской литературы, написал почти все свои научные работы.
Значительная часть научного наследия Лотмана посвящена изучению творчества А.С.Пушкина, и вершинами его исследований стали книги "Роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин"1 и "Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя". В сферу интересов ученого входили также семиотика и структурализм, работы Лотмана в этой области получили мировое признание, а его имя стоит среди создателей литературоведческого структурализма. Самые ранние его публикации, затрагивающие эти вопросы, относятся к первой половине 1960-х годов, а среди наиболее известных и значительных исследований можно назвать "Семиотика, кино и проблемы киноэстетики", "Анализ поэтического текста", "Структура художественного текста".
Ю.М. Лотман не ограничивался одними только литературными исследованиями.2 На Эстонском телевидении в 1986—1991 годах он создал телевизионный цикл о русской культуре. Телецикл « Беседы о русской культуре» вместил в себя тридцать три телевизионныхлекции (снят в Тарту по инициативе ученицы Юрия Лотмана - режиссера Евгении Хапонен).
Позже на основе этих лекций им была написана книга «Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века ) ». К сожалению, она увидела свет в 1994 году после смерти писателя. Как живые, встают перед нами люди той эпохи. Это и выдающиеся исторические деятели, и царствующие особы, и рядовые люди. Их повседневная жизнь для автора - категория историко-психологическая, знаковая система. Он учит читать и
__________________________________
1Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэт. текста/ Ю.М.Лотман;
М. Л. Гаспаров. - СПб.: Искусство-СПб, 1996.-846c.
2Столович, Леонид. Воспоминания о Юрии Михайловиче Лотмане. Структурализм с человеческим лицом // Семь искусств, 2012, № 1 (26)
понимать этот текст, где бытовое и бытийное неразделимы, где всё связано воедино мыслью о непрерывности культурно-исторического процесса, интеллектуальной и духовной связи поколений.
Несмотря на тяжелую болезнь и потерю зрения, Юрий Михайлович Лотман продолжал заниматься наукой до последних дней своей жизни, и в 1992 году вышла последняя книга ученого "Культура и взрыв", в которой он по-своему развивал идеи И. Пригожина об особых закономерностях случайных процессов. Скончался Юрий Лотман в Тарту 28 октября 1993 года.
Книга «Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)» состоит из трёх частей, введения («Быт и культура»), вместо заключения («Между двойною бездной…»), примечаний к каждой части и иллюстраций. Составлением альбома иллюстраций и комментариями к ним занимался искусствовед Р. Г. Григорьев. Большой вклад в создание книги внесли З. Г. Минц, Л. Н. Киселёва, а также другие сотрудники лабораторий семиотики и истории русской литературы Тартуского университета.
В части первой содержатся три главы: «Люди и чины», «Женский мир» и «Женское образование в XVIII – начале XIX века». Эти главы посвящены социальным статусам, социальному положению людей того времени и т.д.
Вторая часть является самой большой и включает в себя такие главы, как: «Бал», «Сватовство. Брак. Развод», «Русский дендизм», «Карточная игра», «Дуэль», «Искусство жизни» и «Итог пути». Данные главы характеризуют строй жизни XVIII-XIX века с разных точек зрения и знакомят читателя с сутью общественных норм и правил.
Третья часть состоит из глав: «Птенцы гнезда Петрова», «Век богатырей», «Две женщины», «Люди 1812 года» и «Декабрист в повседневной жизни».
Для краткого описания биографии Ю.М. Лотмана были использованы материалы из Большой Российской Энциклопедии под редакцией С.Л. Кравец.
Глава 1
Введение
Во введении книги содержится основная информация, необходимая для теоретического обоснования и раскрытия темы работы. Оно начинается с определения понятий «быт», «культура», «русская культура XVIII — начала XIX столетия» и их отношения между собой, а также обсуждается символическая и коммуницакионная природы культуры, основные символы и их значение в контексте эпохи.
Вводятся еще два важных термина. Первый – это «синхронная организационная структура». Под этим термином подразумевается структура, которая объединяет людей, живущих в одно время[1]. Второй – это «диахронные исторические связи культуры», иными словами, связь настоящего культуры с прошлым и будущим.
В книге рассматриваются вопросы о взаимосвязи быта и культуры и о том, какими путями происходит их взаимопроникновение. Ю. М. Лотман подчёркивает их особые отношения – вещи способны создавать вокруг себя определённый культурный контекст, диктуют стиль поведения, включаются в общественную практику и тем самым приобретают символический характер[2]. К примеру, в XVIII веке у русского и европейского дворянина на боку висит шпага. Она символизирует меч, который в свою очередь символизирует принадлежность к привилегированному сословию.
Лотман аргументирует выбор рассматриваемой эпохи. Люди действуют по мотивам, побуждениям своего времени, и нам важно понимать их поступки, их смысл. С одной стороны, XVIII век тесно связан с нашей сегодняшней жизнью, является достаточно близкой, но с другой стороны, это уже достаточно далекое и подзабытое время. Именно тогда оформлялись черты культуры нового времени, к которому принадлежим и мы[3].
Лотман подчёркивает, что в своей книге рассматривает именно дворянскую культуру, то есть один из множества пластов культуры той эпохи. Она, конечно же, изучалась с точки зрения этнографии, но «что же касается каждодневной жизни той среды, в которой жили Пушкин и декабристы, то она долго оставалась в науке “ничьей землей”»[4].
Глава 2
«Женское образование в XVIII – начале XIX века»
В третьем разделе первой части книги говорится о женском образовании в XVIII - начале XIX века. Перед обществом встал важный вопрос о получении образования для женской части нашей страны.
Петр I подписал специальный указ, запрещающий венчать неграмотных дворянских девушек, так как в обществе отношение к грамотности женщины было отрицательным. Необходимость в получении образования женщинами породила новые проблемы и вопросы, влекущие за собой пересмотр типа жизни, типа быта. Дискуссии, разгоревшиеся в то время, нашли свое отражение в одной из сцен комедии Грибоедова «Горе от ума».
Переворот в педагогические представления русского общества XVIII века внесла мысль о необходимости специфики женского образования. Идею просвещения всех дворянских женщин можно было решить только выработав систему женского обучения. Учебные заведения для девушек были двух видов: частные пансионы и государственная система образования. Становление государственных учебных заведений связано с именем известного деятеля культуры XVIII века И. И. Бецкого. Предполагалось создание совершенно нового человека.
Одним из главных и известных женских образовательных учреждений, без сомнений, является Смольный институт. Он был открыт в царствование Екатерины II, заинтересованной в создании нового типа просвещённого человека, воспитанного в специальной среде по специальным программам.
Институт задумывался учебным заведением с очень широкой программой, которая, однако, на деле осуществлялась лишь частично. Самое большое внимание уделяли иностранным языкам, танцам и рукоделию. Знания, полученные воспитанницами по математике, истории, физике носили очень поверхностный характер. Иногда они проявляли себя и в других сферах. В 1770 году был создан любительский театр – спектакли ставились не только на институтской сцене, но и становились частью придворных празднеств. А. П. Сумароков, чьи пьесы игрались смолянками, высоко оценивал их усилия[5].
Состав обучающихся был очень пёстрым. Основную массу составляли девушки из дворянских семей, но существовало «Училище для малолетних девушек» недворянского происхождения, которых готовили для ролей будущих учительниц и воспитательниц[6].
Девять лет обучения разделялись на три ступени. Ученицы каждой из них имели своё прозвище, полученное по цвету платьев: «кофейницы», «голубые» и «белые». Между ступенями формировались особые отношения: так, например, традицией младших было выбирать «объект обожания» из старших воспитанниц[7].
Смольный институт был не единственным женским учебным заведением в России. Возникали частные пансионы. К концу XVIII века по проверке их оказалось несколько десятков в Петербурге, десять с лишним -в Москве и ряд - в провинции.1 Пансионы были иностранные – французские или немецкие. Подход к воспитанию у них был различным: в немецких пансионах готовили к ведению хозяйства, во французских в основном обучали упрощенным манерам французского общества дореволюционной поры. Таким образом, пансионская система оказывалась направленной на то, чтобы девушка вышла замуж, стала (по французским ли, по немецким ли представлениям) хорошей женой.
Третий вид женского образования - домашнее. Оно сильно отличалось от воспитания мальчиков. Сначала девочки были с крепостной нянюшкой, а затем переходили под надзор гувернантки - немки или француженки. В целом образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным. Оно ограничивалось обычно навыком бытового разговора на одном-двух иностранных языках, умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности. С началом выездов в свет обучение прекращалось.
Цели и качество обучения зависели не только от учителей, но и от состоятельности семьи, от её духовной направленности (особенно – от устремлений матери). В XVIII веке стал закладываться тип образованной русской женщины, и формировался он во многом не в стенах специальных учебных заведений, а под воздействием русской литературы и культуры эпохи.
Глава 3
«Бал»
В наше время танцы не играют такой значительной роли, как это было в России XVIII - начала XIX века. Танцевали на парадах, балах и маскарадах.
Балы играли важную роль в жизни дворянского общества. Они были областью общения, отдыха, формой коллективного быта. Как говорила Екатерина II: «…в обществе жить не есть не делать ничего». Организация бала призвана была определить формы общения, тип социального поведения. Проведение балов проводилось в соответствии со строгим ритуалом, который однако допускал некоторые вольности. Здесь была возможна между мужчиной и женщиной непринуждённая беседа и, как писал А. С. Пушкин, «Верней нет места для признаний…».
Обучение танцам начиналось рано — с пяти-шести лет и напоминало мучительную и жесткую тренировку спортсмена, так что Л. Петровский, составивший «Правила», изданных в 1825 году, призывал к сохранению здоровья учеников. Однако благодаря такой муштре молодой человек чувствовал себя уверенно и свободно, приобретал душевное и физическое изящество, аристократическую простоту движений людей «хорошего общества».
Бал в начале XIX века начинался польским (полонезом), вторым по правилам шёл вальс. В 1820-е годы он пользовался репутацией непристойного, излишне вольного танца, т.к. близость танцующих способствовала интимности, а соприкосновение рук позволяло передавать записки. Вальс был допущен на балы Европы как дань новому времени. Это был танец модный и молодежный.
Последовательность танцев во время бала образовывала динамическую композицию. Каждый танец, имеющий свои интонации и темп, задавал определенный стиль не только движений, но и разговора. Для того, чтобы понять сущность бала, надо иметь в виду, что танцы были в нем лишь организующим стержнем. Цепь танцев организовывала и последовательность настроений. Каждый танец влек за собой приличные для него темы разговоров. При этом следует иметь в виду, что разговор, беседа составляла не меньшую часть танца, чем движение и музыка. Выражение «мазурочная болтовня» не было пренебрежительным. Непроизвольные шутки, нежные признания и решительные объяснения распределялись по композиции следующих друг за другом танцев. Интересный пример смены темы разговора в последовательности танцев находим в «Анне Карениной» - ожидание Китти мазурки со Вронским.
Мазурка составляла кульминацию бала. Этот танец характеризовался многочисленными причудливыми фигурами и мужским соло, требовал изобретательности и способности импровизировать. В столице и провинции исполнение мазурки было разным. «Бравурное» исполнение было шумным, со стуком каблуков, а «изысканное» исполнение мазурки требовало от кавалера легкости прыжков, так называемых антраша, при котором «нога об ногу ударяется три раза в то время, как тело бывает в воздухе». В 1820-е годы такая манера стала сменяться английской, связанной с дендизмом. Она требовала от кавалера ленивых движений, подчеркивавших, что ему скучно танцевать. Кавалер отказывался от мазурочной болтовни и во время танца угрюмо молчал.
Танцем, заключающим бал, был Котильон - вид кадрили, танцевался на мотив вальса и представлял собой танец-игру, непринужденный и шаловливый танец.
Бал был не единственной возможностью весело и шумно провести ночь. Альтернативой ему были: холостые попойки в компании молодых гуляк, офицеров-бретеров, прославленных «шалунов» и пьяниц. Но бал, согласно Лотману, противопоставлялся этому разгулу, который, хотя и культивировался в определенных гвардейских кругах, в целом воспринимался как проявление «дурного тона», допустимое для молодого человека лишь в определенных, умеренных пределах.
Противоположностью балам были парады и маскарады.
Парад в том виде, какой он получил под влиянием своеобразного «творчества» Павла I и Павловичей: Александра, Константина и Николая, являлся своеобразным, тщательно продуманным ритуалом. Он был противоположен сражению. И фон Бок был прав, назвав его «торжеством ничтожества». Бой требовал инициативы, парад — подчинения, превращающего армию в балет. В отношении к параду бал выступал как нечто прямо противоположное. Подчинению, дисциплине, стиранию личности бал противопоставлял веселье, свободу, а суровой подавленности человека — радостное его возбуждение. В этом смысле хронологическое течение дня от парада или подготовки к нему — экзерциции, манежа и других видов «царей науки» (Пушкин) — к балету, празднику, балу представляло собой движение от подчиненности к свободе и от жесткого однообразия к веселью и разнообразию.
Однако и бал подчинялся твердым законам. Степень жесткости этого подчинения была различной: между многотысячными балами в Зимнем дворце, приуроченными к особо торжественным датам, и небольшими балами в домах провинциальных помещиков с танцами под крепостной оркестр или даже под скрипку, на которой играл немец-учитель, проходил долгий и многоступенчатый путь. Степень свободы была на разных ступенях этого пути различной. И все же то, что бал предполагал композицию и строгую внутреннюю организацию, ограничивало свободу внутри него. Это вызвало необходимость еще одного элемента, который сыграл бы в этой системе роль «организованной дезорганизации», запланированного и предусмотренного хаоса. Такую роль принял на себя маскарад.
Маскарады с их переодеваниями противоречат глубоким церковным традициям. В православном сознании это был один из наиболее устойчивых признаков бесовства. Поэтому европейская традиция маскарада проникала в дворянский быт с трудом. Отсюда маскарад был замкнутым и почти тайным весельем.
Как форма дворянского празднества, маскарад был замкнутым и почти тайным весельем. Элементы кощунства и бунта проявились в двух характерных эпизодах: и Елизавета Петровна, и Екатерина И, совершая государственные перевороты, переряжались в мужские гвардейские мундиры и по-мужски садились на лошадей. Здесь ряженье принимало символический характер: женщина — претендентка на престол превращалась в императора. С этим можно сравнить использование Щербатовым применительно к одному лицу — Елизавете — в разных ситуациях именований то в мужском, то в женском роде.
От военно-государственного переодевания следующий шаг вел к маскарадной игре. Можно было бы вспомнить в этом отношении проекты Екатерины II. Если публично проводились такие маскарадные ряженья, как, например, знаменитая карусель, на которую Григорий Орлов и другие участники явились в рыцарских костюмах, то в сугубой тайне, в закрытом помещении Малого Эрмитажа, Екатерина находила забавным проводить совсем другие маскарады. Так, например, собственной рукой она начертала подробный план праздника, в котором для мужчин и женщин были бы сделаны отдельные комнаты для переодевания, так чтобы все дамы вдруг появлялись в мужских костюмах, а все кавалеры — в дамских.
Лотман считает, что парад и маскарад являли блистательную раму картины, в центре которой располагался бал.
«Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)» - книга, написанная легким и понятным языком. Каждый, кто интересуется культурой нашей страны, непременно найдет здесь много полезной информации. Можно сказать, это целое пособие по укладу жизни наших предков, доступное и интересное. Здесь нет религиозных, политических или юридических тонкостей. Информация представлена с опорой на многочисленные примеры из жизненного и литературного опыта.
Мы видим людей далекой эпохи в детской и в бальном зале, на поле сражения и за карточным столом, можем детально рассмотреть прическу, покрой платья, жест, манеру держаться. Вместе с тем повседневная жизнь для автора — категория историко-психологическая, знаковая система, то есть своего рода текст. Он учит читать и понимать этот текст, где бытовое и бытийное неразделимы.
«Собранье пестрых глав», героями которых стали выдающиеся исторические деятели, царствующие особы, рядовые люди эпохи, поэты, литературные персонажи, связано воедино мыслью о непрерывности культурно-исторического процесса, интеллектуальной и духовной связи поколений.
В специальном выпуске тартуской «Русской газеты», посвященном кончине Ю. М. Лотмана, среди его высказываний, записанных и сбереженных коллегами и учениками, находим слова, которые содержат квинтэссенцию его последней книги: «История проходит через Дом человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а «самостоянье человека» превращает его в историческую личность».
Список использованной литературы
1)Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994.
2)Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэт. текста/ Ю.М.Лотман;
М. Л. Гаспаров. - СПб.: Искусство-СПб, 1996.-846c.
3)Столович, Леонид. Воспоминания о Юрии Михайловиче Лотмане. Структурализм с человеческим лицом // Семь искусств, 2012, № 1 (26)
4)Лотман Юрий Михайлович // Большая российская энциклопедия / Кравец С. Л.. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2011. — Т. 18. — С. 68. — 767 с. — 60 000 экз. — ISBN 978-5-85270-351-4.
[1] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 5.
[2] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 9-11.
[3] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 13.
[4] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 14.
[5] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 79.
[6] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 77.
[7] Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)/Ю. М. Лотман. – СПб, Искусство-СПБ, 1994. – С. 82