Идеи, которые люди обычно создают о жизни и вещах, по большей части прагматические конструкции. Они сформированы разумом, который озабочен только тем, чтобы дать себе отчет о своем окружении и послужить удовлетворительной путеводной нитью в деле нашего непосредственного роста, действия, личного удовлетворения, дать что-то достижимое, полезное для жизни, эффективное в нашем путешествии во Времени, что-то удобоваримое в обоих смыслах этого слова. Соответствует ли он истинной реальности вещей, кажется, в основном дело случая. Вполне достаточно, если мы можем убедить покладистый и снисходительный рассудок в его Истинности и находим его удобным и полезным для мысли, действия и жизненного опыта. Правда, в нас есть другой, непрагматический разум, который старается избавиться от этих потребностей интеллектуальной и витальной личности, он хочет видеть подлинную суть вещей, без завесы и без цели, чтобы отражать образ самой Истины в спокойных водах бесстрастной, ясной и чистой ментальности. Но действию этого более спокойного и великого разума препятствуют две огромные трудности. Во-первых, кажется, почти невозможно полностью освободить его от всего остального а нас: от нормальной интеллектуальности, от желания верить, от того инстинкта разумности, который способствует выживанию посредством тонкого принципа предпочтения и выбора, посредством способа мышления, который соответствует нашим личным склонностям или актуальной структуре нашей природы. И еще, что за Истину отражает наш разум? Это не непосредственный ее образ, не сама ее сущность и тело, увиденные воочию, это образ, извлеченный из тех данных, символов и процессов реальности — если вообще есть какая-либо реальность — которые мы можем найти в очень ограниченном переживании себя и существующих вещей, доступных уму человека. Поэтому, если нет средств, которыми знание может прорваться через все завесы к переживанию самой реальности или нет какого-то универсального Логоса, Божественного Ума, Сверхразума, который знает себя и все вещи, и наше сознание не может отражать его или входить в контакт с ним, то даже высшие способности и широчайшие движения нашего разума всегда должны быть во власти постоянной недостаточности и неопределенности, которые будут сопровождать любые усилия человеческого знания.
Ни в чем эти недостатки не могут быть более обременительны, чем в разрешении тех фундаментальных вопросов природы мира и нашего собственного существования, которые горячо интересуют мыслящее человечество; это для нас дело наибольшей важности, поскольку все остальное, кроме некоторых непосредственных потребностей момента, зависит от их решения. И даже это, пока не решен великий вопрос, — только неуверенное движение вперед в путешествии, где мы не видим цели или причины, смысла или необходимости. Религии пытались решить эти великие проблемы с вдохновенной или откровенной определенностью, но их огромная разница показывает, что здесь тоже происходит выбор идей, отдельных аспектов Истины — скептик сказал бы — вымысла и лжи — конструирование на основании ограниченного Духовного опыта. В них тоже есть элемент добровольной убежденности, прагматическая цель и польза, будет ли это бегство Души от печали и реальности существования или небесное блаженство, религиозно-этическая санкция и руководство. Совершенно очевидно, что философские системы — только избирательные конструкции великих рефлексивных идей. Чаще они являются скорее возможностями разума, чем доказанными фактами; а если и основаны на Духовном опыте, то все же — избирательными конструкциями, своего рода великим архитектурным приближением к вратам неизвестного Божественного или невыразимой Бесконечности. Современный научный ум берется избавить нас от всех чисто интеллектуальных конструкций и поставить лицом к лицу с Истиной, причем, только с доказанной Истиной, он претендует на право избавить человека от фантастической обузы религии и туманных тщетностей метафизической философии. Но сейчас религия и философия обвиняют науку на основании ее собственных данных в том, что она в той же мере подвержена двум универсальным трудностям человеческого разума. Система науки представляется только другой возможной и плодотворной конструкцией разума, дающей удовлетворительный отчет о физическом мире и наших отношениях к нему, но не больше того. Ее знание фатально ограничено ее же данными и взглядами. Наука создает только частичный образ Истины, отмеченный большой неопределенностью и, в еще большей степени, клеймом неполноты.
Мы должны понимать, что человеческий разум, идя от отправной точки в невежестве и перемещаясь в великом круге невежества, вынужден продвигаться вперед посредством гипотезы, допущения и теории, которую можно проверить убедительным для нашего разума и переживания опытом. Но здесь есть та разница, что религиозный ум принимает теорию или допущение — которые он так не называет, потому что они для него вещи ощущаемые — с верой, с желанием верить, с эмоциональной определенностью, и находит подтверждение в возрастающей Духовной интуиции и переживании. Философский ум принимает их хладнокровно и расчетливо, если они согласуются с фактами и потребностями бытия, проверяются всеобщей и неизменной гармонией со всеми требованиями разума и интеллектуальной интуиции. Но скептический ум — не ум простого сомнения и отрицания, который обычно претендует на это название, а открытый и уравновешенный, тщательного, беспристрастного и осторожного исследования — придает своим гипотезам временный характер и проверяет их установленными фактами какой-либо категории и порядка, которые он принимает в качестве стандарта и наделяет признаком решающего авторитета или реальности.
Для всех трех миров хватает места, и ничто не мешает нашему сложному современному уму пользоваться тремя одновременно. Потому что если скептическая или временная позиция позволяет нам с большей готовностью модифицировать образ Истины в свете нового материала мысли и знания, то религиозный ум, при условии, что он сохраняет постоянную и глубокую открытость новому Духовному переживанию, также может быстрее продвигаться к все большему Свету, и, с его помощью, мы можем уверенными шагами идти вперед в главном деле роста и совершенствования существа. Польза философского ума в том, что он придает необходимую широту и открытость ментальности — если не ограничивает себя замкнутым кругом метафизической догмы — и кроме того, поддерживает гармонию наших прочих действий регулярной санкцией более высокого разума.
делах Души и перерождения первоначальная гипотеза полностью раскрылась перед нами — барьер пал. Потому что если есть что-то определенное, так это то, что физическая наука может дать ключи к процессу, но не может овладеть реальностью вещей. Это значит, что физическое не весь секрет мира и существования, и что наше тело — не все наше существо. И тогда, через супрафизическое в Природе и через Душу в нас самих, какой бы ни была ее субстанция, мы, вероятно, можем достигнуть большей Истины и более высокого переживания, которые расширят узкий и жесткий круг, очерченный физической наукой, я ближе подведут нас к реальности. Сейчас ничто не мешает даже самому рациональному уму — потому что Истинному рационализму, Истинно свободной мысли уже не нужно, как это было прежде, слишком поспешно и нетерпимо идентифицироваться с отрицанием Души и разоблачением Истин духовной философии и религии — уверенно идти к тому, чтобы факты духовного переживания стали для нас почвой нашего внутреннего роста или указателями на пути к самопознанию. Они — реальности Души. Но точную форму, которую мы придадим этому знанию, легче всего создать на основе дальнейших Духовных переживаний с помощью новых расширенных интуиций, подтвержденных доводами философского разума и полно использующих любые факты, которые нам может дать физическая и психическая наука. Это Истины Духовного процесса, их полный свет должен прийти через экспериментальное знание и наблюдение внешнего и внутреннего мира.
Признание существования Души, само по себе, по внутренней необходимости или в качестве неизбежного следующего шага, еще не ведет к признанию перерождения. Перерождение может быть неизбежным следствием только в том случае, если есть такая вещь, как эволюция Души, которая все время усиливается и является непременной частью порядка существования и закона процесса времени. Больше того, признание индивидуальной Души есть первое условие Истины перерождения. Потому что есть заслуживающая доверия теория существования, которая признает Всеобщую Душу, универсальное бытие и становление, ощутимым результатом которого является материальный мир, но не признает никакой вечной Истины нашей духовной индивидуальности. Всеобщая Душа может все время развиваться, медленно, но настойчиво разворачивать свое становление, но каждый человек или видимое индивидуальное существо при таком способе мышления — только мгновение Всеобщей Души и ее эволюции, из нее оно выходит посредством формирования, которое мы называем рождением, и снова погружается в нее при растворении, которое мы называем смертью. И эта ограниченная идея может устоять только при условии, что мы считаем творческую биологическую эволюцию и ее инструмент, физическую наследственность, единственной причиной всего нашего ментального и духовного бытия, но, в таком случае, у нас нет Истинной Души или Духа, и наша Душевная личность или Духовное становление — плод нашей жизни и тела. Тогда вопрос перерождения почти полностью сводится к фундаментальному вопросу прошлого индивидуального существа и его будущего. Если все творчество природы свести к физическому рождению, то тело, жизнь и Душа индивидуума только продолжение тела жизни и Души его предка, и не останется никакого места для перерождения. Индивидуальный человек не имеет никакого независимого от них прошлого существа и не может иметь независимого будущего; он может продолжить себя в потомстве — ребенок становится его вторым или продолженным "я", как говорит Упанишада — но другого перерождения для него нет. Никакой устойчивый поток индивидуальности, управляемый какой-либо ментальной или Духовной личностью, не переживет победоносно растворение тела. С другой стороны, если в нас есть какой-нибудь элемент, самый важный из всех, который не может рассматриваться подобным образом и предполагает прошлую или принимает будущую эволюцию, иную, чем эволюция расового ума и физического предка, тогда какого-либо рода рождение Души становится логической необходимостью.
Именно здесь претензии физической и витальной эволюции и наследственности как причины всего нашего ментального и духовного существа, оказываются несостоятельными. Конечно, доказано, что наше тело и наиболее физическая часть жизнедеятельности в значительной степени результат наследственности, но не в такой степени, чтобы исключить содействующую, а может быть, и доминирующую психическую причину, не связанную с вкладом предка. Доказано, если хотите, что наша сознательная витальносгь и те части ума, которые зависят от нее, что-то в темпераменте, что-то в характере, определенные импульсы и предрасположенности в значительной степени сформированы — или только находятся под влиянием — эволюционной наследственностью, но это не значит, что они всем обязаны этой силе, что нет никакой Души, никакой Духовной сущности, принимающей и использующей этот механизм, но не создано им или беспомощно подчинено ему в своем становлении. А более высокие части ума в еще большей степени отмечены явной печатью Духовной независимости. Они вовсе не беспомощные формации наследственности. Но все же эти вещи находятся под очень большим влиянием окружения, его давления и его возможностей. И мы можем сказать, что они — фаза универсальной Души, часть процесса ее эволюции путем отбора; раса, а не индивидуум является постоянным фактором, и все наши усилия и достижения, только по видимости, но не в действительности независимые, кончаются со смертью, и лишь некоторые из них будут избраны для продолжения на уровне расы какой-то скрытой волей или сознательной необходимостью универсального бытия и вечного становления.
Но когда мы переходим к нашим высшим Духовным элементам, то видим, что здесь мы достигли совершенно очевидной и суверенной независимости. Можно вывести нашу Душевную эволюцию далеко за пределы обусловленности окружением или давлением расовой Души с помощью управления ею Силой нашей Духовной природы; без всяких свидетельств жизни на других планах или воспоминаний о прошлых рождениях. Этого вполне достаточно, чтобы отказаться признать удовлетворительной любую теорию иллюзорного бытия индивидуума и единственную Истину эволюционирующего универсального. Конечно, этим не доказывается независимость индивидуального существа от Всеобщей Души, оно может оказаться только ее формой во времени. Но для наших целей достаточно того, что это устойчивая Душевная форма не определяется жизнью тела и не исчезает с его растворением, а свободно существует вне его. Потому-то, если она независима от будущего физического продолжения расы, если она доказывает свою способность определять будущую Душевную эволюцию во времени, то она должна иметь такое же независимое существование всегда, определяться в действительности, хотя, несомненно, каким-то другим, не прямым воздействием, ее прошлой душевной эволюцией во времени. Вероятно, она может пребывать во Всеобщей Душе только во время универсального существования, выходить из нее и возвращаться обратно. Или, наоборот, существовать в ней независимо от универсального существования и быть, своего рода, вечным индивидуумом. Для теории перерождения достаточно того, что есть скрытая непрерывность Души индивидуума, а не только грубая последовательность тел, направляемых Всеобщей Душой, с достаточно эфемерной иллюзией ментальной или Духовной индивидуальности.
Есть теории существования, которые признают индивидуальную Душу, но не ее эволюцию. Например, своеобразное учение о Душе без прошлого, но с будущим, созданной рождением тела, но не погибающей после смерти. Это искусственное и иррациональное допущение, измышление недоказанное и неправдоподобное. Оно подразумевает существо, начинающееся во времени, но сохраняющееся вечно, бессмертное существо, зависящее в своем существовании от акта физического зарождения, и все же, всегда и полностью не физическое и не зависимое от тела, которое при этом рождается. Эти противоречия непреодолимы для разума. Но есть еще и та сложность, что такая Душа наследует прошлое, за которое она никаким образом не ответственна, или обременена руководящими свойствами, навязанными ей не ее делами, и отвечает за будущее, как будто оно нисколько не определяется наследственностью, часто порочной, или несовершенством творения. Мы не виноваты, что созданы такими, и все же несем за это ответственность или, по крайней мере, за то, кем станем потом, хотя очевидно, что это в значительной степени определяется тем, чем мы являемся изначально. И у нас нет другого шанса. Платон или готтентот, счастливое дитя святых или Риши, и прирожденный и опытный преступник, погруженный от начала до конца в самую низкую и зловонную клоаку большого современного города, они должны, в такой неодинаковой жизни, действием или верой творить свое вечное будущее. Это парадокс, который равно оскорбителен для Души и разума, этического чувства и интуиции.
Здесь есть родственная идея, за которой смутно просвечивает Истина, что Душа человека — это нечто высокое, чистое и великое, павшее в земное существование, и, используя свою природу и деятельность в теле, она должна освободиться и вернуться к своей небесной природе. Но, очевидно, что единственной земной жизни недостаточно, чтобы все могли осуществить это трудное возвращение; вероятно, большинству это не удастся, и тогда мы должны предположить, что бессмертная Душа может погибнуть или будет обречена на вечное страдание, или что она имеет больше существований, чем это, единственное, несчастное и опасное, данное ей, больше жизней или состояний бытия, между ее падением и окончательным спасением. Но первое предположение сталкивается со сложностями другого парадокса. Даже если оставить в стороне причину нисхождения, трудно понять, как эти Души прямо из небесного бытия попали в своем падении на разные уровни, причем таким образом, что каждая из них ответственна по-разному за жестокие и неравные условия, в которых она должна определять свое вечное будущее. Безусловно, каждый имеет прошлое, которое делает его ответственным за сегодняшние условия, если он гак строго призван к ответу за все результаты прошлой жизни и за то, как он использует свои часто слишком скудные, а иногда почти совершенно безнадежные возможности. Сама природа нашего человечества предполагает по-разному устроенное прошлое для Души, так же как и соответственное будущее.
Поэтому более вразумительна теория, которая предполагает, что Дух или ментальное существо спустилось с другого, более широкого плана и приняло материальное существование, когда физическая и животная эволюция продвинулась достаточно далеко, и воплощение человека на Земле стало возможным. Она видит позади длинную серию человеческих жизней, начинающуюся с той точки, которая привела каждого из нас к его нынешнему состоянию, а впереди — все еще продолжающуюся серию, которая приведет всех, через свои стадии и в свое время, к полному преображению; возвращение ожидает самовоплощающуюся человеческую Душу и служит венцом ее долгих усилий. Но все равно, что определяет связь Духовного существа и высшей ментальной природы с физическим существом и низкой животной природой? Что заставляет Дух, становящийся человеком, принять эту более низкую жизнь? Безусловно, должно казаться, что здесь есть какая-то предварительная связь: ментальное или Духовное существо должно было все время подготавливать эту более низкую жизнь, которую использует теперь для человеческого проявления. И тогда вся эволюция с самого начала была бы упорядоченной и непрерывной, и проявление ума и Духа было бы не внезапным и необъяснимым чудом, а выходом на передний план того, что все время оставалось позади, открытым захватом проявленной жизни силой, которая всегда скрыто управляла эволюцией жизни.
Эта теория перерождения предполагает эволюцию бытия в материальном мире от материи к воплощенному уму и универсальному Духу, одушевляющему эту эволюцию, в то время как наш индивидуальный Дух существует в универсальном и следует по своему восходящему движению к предначертанной реализации или освобождению, или к тому и другому. Она может означать и много больше. Эволюция Души — реальный факт, возникновение всех более высоких форм — ее первое проявление. Мы могли бы допустить для человеческой Души прошлое и будущее, но поместив их выше или ниже земного плана и признав только одно казуальное или целенаправленное существование на Земле. Но это означало бы, что два порядка прогрессирующего существования не связаны, а встречаются на короткое время. Это означало бы, что пробуждающаяся индивидуальная человеческая Душа вторгается в упорядоченную земную эволюцию и почти сразу же уходит из нее, без какой-либо связующей причины или необходимости. И в особенности остается недостаточно объясненным феномен земного животного бытия и природы, Духовной и Супраземной сущности этой Души, ее борьбы за освобождение и бесконечное разнообразие уровней, на которых она в разных телах добивается господства над нижней природой. Прошлая земная эволюция Души, достаточно отвечающая этим уровням нашего смешанного бытия, и будущая эволюция Души, которая помогает нам постепенно освобождать Божество Духа, кажется единственно правильным и разумным объяснением усилий закованной в материю Души, которая достигла изменчивого уровня человечности среди общего постепенного проявления жизни, ума и Духа в материальном универсуме. Перерождение — единственный возможный механизм такой эволюции Души.
СМЫСЛ ПЕРЕРОЖДЕНИЯ
Вопрос, который в своей сложности объединяет всю философию и к которому, в конце концов, сводятся все человеческие поиски, это проблема нас самих: почему мы здесь и что мы такое, что позади, впереди и вокруг нас, что нам делать с самими собой, нашим внутренним смыслом и внешним окружением. В идее эволюционного перерождения, если мы признаем ее Истиной, мы имеем вполне достаточный ключ к объяснению этих взаимосвязанных сторон единого вечного вопроса. Духовная эволюция, для которой универсум — место действия, а Земля — сцена или площадка, хотя общий план все еще скрыт наверху от нашего ограниченного знания, — такой взгляд на существование дает светлый ключ, который подходит ко многим темным дверям. Но мы должны видеть это в правильном фокусе, установить истинные пропорции и особенно, видеть в большей степени Духовный смысл, чем механический процесс.
Ошибка в этом заведет нас во множество философских тонкостей, склонит в тy или иную сторону к преувеличенным отрицаниям и сделает наше утверждение, каким бы логически совершенным оно ни было, все же неудовлетворительным и неубедительным для коллективного интеллекта и общей Души человечества.
Голая идея повторения рождений как процесса существования нашей Души, заведет нас не дальше, чем простая материалистическая реальность единственной жизни в теле. Перерождение действительно напоминает о прошлом, о предыдущих важных делах, о существовании Души во многих предшествующих телах, которые непосредственно создали то, чем мы сейчас являемся. Но зачем? Если нет никакого последующего смысла в нашем предыдущем существовании и сохранении непрерывностях? Впереди нас существует препятствие близкой и пустой стены смерти, наше путешествие на Земле становится кратким неисповедимым путем, заканчивающимся внезапно и ошеломляюще в тупике, наше физическое растворение лишено жесточайшего яда своего жала. Потому что бремя смерти для человека, как мыслящего, желающего и чувствующего существа — не потеря этого бедного ящика или повозки тела, а слепой психический конец, глупый материальный конец нашей воли, мысли, стремления и усилия, жестокий разрыв добрых и приятных отношений и привязанностей сердца, тщетно убеждающее непостоянство этого чудесного и всеподдерживающего душевного чувства, которое дает нам сияющие проблески славы и блаженства существования — таково несогласие и резкая непоследовательность, против которой бунтует живое мыслящее существо, как против невероятной и неприемлемой. Яростное стремление к бессмертию нашей жизни, ума и Души, которые могут согласиться на прекращение, только став врагами своего природного огня, и отрицание его, которое вносит в нас вялая покорность тела, инертно соглашающегося на смерть, так же как и на жизнь, составляют болезненно непримиримое противоречие нашей двойной природы. Перерождение принимает эту трудность и разрешает ее в Душевной непрерывности и физическим повторением. Подобно другим нематериалистическим решениям, оно дает преимущество Душевной работе перед телесной и санкционирует потребность в выживании, но, в отличие от других, оправдывает телесную жизнь полезностью для продолжения самопереживаний Души; наше слишком краткое переживание в теле перестает быть изолированной случайностью или недолгой интерлюдией, оно получает оправдание своих действий и отношений в реализующемся будущем и в творческом прошлом. Но простого сохранения, механического постоянства недостаточно, в этом еще не все значение нашего психического существа, не весь просветленный смысл выживания и непрерывности; без восхождения, без расширения, без определенного роста в свет и силу нашего Духа труды высших уровней не завершены и наше рождение в материи не оправдывается. Мы выглядим не лучше, чем если бы смерть была нашим концом, потому что в результате наша жизнь тогда становится бесконечно продолжающейся, обновляющейся и последовательной пустотой, взамен пустоты непоследовательной, резко обрывающейся и быстро распознаваемой.
Кроме того, благодаря перерождению мир вокруг нас, наше окружение, его внушения, его возможности перестают быть полем призрачного физического расцвета или жизнью, которая мало заботится об индивидууме и ничего для него не значит, хотя и может предложить с виду гораздо больше в течение неопределенно долгого времени. Мир становится для нас полем переживаний, системой возвращения Души, средством самоосуществления, кристаллизацией эффективных самоотражений сознательного существа. Но для какой цели, если наше возвращение только повторение или только замедленная флуктуация в пределах небольшого набора типов с очень ограниченным, всегда незавершенным кругом реализации? Потому что к этому идет дело, если нет выхода наверх, нет бесконечного продвижения, возможности ухода или распространения в бесконечность Души. Перерождение говорит нам, что мы — Душа, сознательно осуществляющая чудо самовоплощения. Но почему это воплощение? Что должна делать здесь с собой Душа и как использовать этот мир, данный ей в качестве грандиозной сцены, с его сложным, пластичным материалом, с его многообразием стимулов и внушений, едва ли яснее чем прежде. Но понимание перерождения, как повода и средства для Духовной эволюции, заполняет все проблемы. Оно делает жизнь осмысленным восхождением, а не механическим возвратом, открывает нам Божественные горизонты растущей Души, создает миры узлами Духовного саморасширения, представляет нас ищущими, с твердой надеждой на все большее раскрытие, самопознание нашего Духа и самореализации мудрого и Божественного предназначения существования.
Ощущение круга механического повторения и страстные поиски пути абсолютного спасения сопровождали ранние определения истины перерождения и оставили на них, несмотря на достигнутую глубину, определенный отпечаток неадекватности — не нелогичности, потому что они достаточно логичны, раз их посылки приняты, а неудовлетворительности, потому что они не оправдывают наше бытие. Упуская Божественную полезность космического действия, они не могут объяснить с достаточно широкой, полной и уверенной целостностью Бога и наше существование, отрицают слишком многое, теряют позитивный смысл усилий, оставляют тщетно звучащей огромную ноту Духовности и космического диссонанса. Никакое представление о смысле нашего бытия или небытия не повлияло на перерождение больше, чем буддистское; оно сильно утверждает только для того, чтобы сильнее отрицать. Оно рассматривает повторное рождение, как продолжение механической цепи, видит, с чувством страдания и отвращения, вечное вращение огромного космического колеса энергии, лишенного всякого Божественного смысла; его начало — утверждение невежественного желания, его конец — уничтожающее блаженство ухода. Колесо бессмысленно вращается, вечно нарушая мир небытия и создавая Души, единственный шанс и идеальное действие которых — это перестать существовать. Такая концепция бытия — только развитие нашего первичного ощущения материально управляемого универсума, нашего сотворения в нем и окончательного исчезновения. Она принимает каждый пункт первого поверхностного взгляда на телесную жизнь и излагает все ее обстоятельства в терминах более психической и Духовной идеи существования.
Та, что мы видим в универсуме, является поразительной системой механических повторений. Гигантское механическое повторение правит тем, что долговременно и велико; такое же, но менее устойчивое механическое повторение управляет всем, что мало и эфемерно. Возникают Солнца — пламя, вращающееся в пространстве — теряют в движении силу, увядают и угасают, затем, возможно, вспыхивают снова и продолжают свое движение, или другие Солнца занимают их место и продолжают вращение. Сезоны времени повторяют свой бесконечный и неизменный цикл. Древо жизни все время покрывается разнообразными цветами, теряет их, чтобы в следующем сезоне снова расцвести теми же цветами. Тело человека рождается, растет, увядает и погибает, но оно дает рождение другим телам, которые продолжают тот же самый бессмертный цикл. Что смущает разум во веем этом устойчивом процессе, так это то, что в нем, кажется, нет никакого смысла, дет ничего, кроме простого факта беспричинного и бессмысленного существования, сопровождающегося и разрешающегося аннулирующим или компенсирующим фактом индивидуального угасания. Bсe это потому, что мы видим механизм, но не видим Силы и ее намерений в использовании его. Но с момента, когда мы узнаем сознательный, бесконечный и мудрый Дух, охватывающий универсум, а в вещах скрытую, постепенно находящую себя Душу, мы приходим к необходимости идеи в сознании, вещи понимаемой, желаемой, приведенной в движение, твердо исполняемой, постепенно реализуемой этими великими сознательными действиями.
Но буддистское представление не признает сущности Духа или вечного Существа в своей жестко механической экономике существования. Оно принимает только феномен постоянного становления и поднимает его с физического на психический уровень. Как есть очевидная для нашего физического ума Энергия, действие, движение, способное создавать своими силами формы и уровни материального универсума, так для буддистского взгляда на вещи есть Энергия, действие, Карма, создающая своими психическими силами эту воплощенную Душевную жизнь с ее постоянным повторением. Как тело есть растворимая конструкция, структура или комбинация, так и Душа — растворимая конструкция и комбинация; жизнь Души, подобно физической жизни, поддерживается постоянным потоком или повторением одних и тех же действий и движений. Как наследственная цепь есть продолжение универсального принципа жизни путем непрерывного создания сходных тел, механического повторения, так и система перерождения Души является постоянным продолжением принципа ее жизни, путем непрерывного создания, с помощью Кармы, сходных воплощенных ассоциаций и переживаний, механических повторений. Как причина всех физических рождений и длинной наследственной цепи — темная воля к жизни в материи, так причина постоянного рождения Души — невежественное желание или воля быть в универсальной энергии Кармы. Как постоянное вращение универсума и движение его сил генерирует универсальные существования, которые бегут из бытия или заканчиваются в нем индивидуальным растворением, так существует и постоянное колесо становления и движения Кармы, которое формирует индивидуализированные жизни Душ, вынужденные спасаться от своей непрерывности растворяющим исчезновением. Угасание воплощенного сознания — наш видимый материальный конец; конец Души тоже в угасании, чистом удовлетворении или в каком-то невыразимом блаженстве сверхсознательного Небытия. Утверждение механического проявления или повторения рождения — сущность такого взгляда, но в то время как телесная жизнь претерпевает вынужденный конец и растворение, душевная жизнь прекращается в добровольном самоугасании.
Есть определенные ограничения нашей мысли, на которые наталкиваются все эти решения, и главные препятствия — это наши ощущения механической природы универсума и наша неспособность предвидеть более высокий, чем современный, тип человечества. Мы видим сверхсознательный Дух в его богатстве и свободе и универсум в его бессознательной привязанности к циклу механических повторений, или мы видим существование как абстрактную сущность, а природу — как механическую силу; сознательная Душа стоит между ними, связывая эти две противоположности, но она сама так несовершенна, что мы не можем найти в этой связи секрет или сделать ее надежным источником примирения. И тогда мы объявляем рождение ошибкой Души и видим единственный шанс освобождения в сбрасывании этих природных оков и решительном обращении к Супракосмическому Сознанию или свободе абстрактного бытия. Но что, если бы перерождение оказалось не длинной влачащейся цепью, а в начале — лестницей восхождения Души и в конце —последовательностью великих духовных возможностей? И это должно быть так, если бесконечное существование не абстрактная сущность, как это представляется логическому интеллекту, а сознательная духовная реальность, как это есть для интуиции и более глубокого душевного переживания, и эта реальность здесь, как и в далеком абсолютном Сверхсознании. Тогда универсальная природа была бы уже не механизмом без всякого секрета, кроме своей бессознательной механики, и без всякой цели, кроме простого повторения действия, а сознательной Энергией универсального Духа, скрытого в величии ее процессов. А Душа — восходящая из сна матери и через растительную и животную жизнь на человеческий уровень и там сражающаяся с невежеством и ограничением, чтобы завладеть своим бесконечным царством — была бы посредником, которому предопределено развернуть в Природе Дух, скрытый в ней. Таков смысл жизни и мира, который открывает нам идея эволюционного перерождения: жизнь сразу становится восходящими ступенями развертывания Духа. Она приобретает высший смысл, путь Духа становится оправданным, уже не глупым и пустым сном, вечным бредом, гигантской механической работой или безусловной бессмысленностью, а суммой для великой Духовной Воли и Мудрости: Душа человека и космический Дух смотрят друг на друга прямо в глаза с благородным и Божественным смыслом.
Вопросы, окружающие наше существование, сразу же проясняются с достаточно удовлетворительной полнотой. То, чем мы являемся, есть Душа восходящего Духа и Сущности, развертывающаяся в космосе в непрерывном эволюционном воплощении, для которой физическая сторона только пьедестал формы, соответствующий в своей эволюции восходящим ступеням Духа, но истинный смысл и мотив — духовный рост. То, что стоит позади нас, это прошлые условия духовной эволюции, восходящие ступени Духа, уже пройденные, по которым мы через постоянные перерождения пришли к тому, что мы есть, и мы все еще развиваем это современное и среднее человеческое состояние восхождения. То, что вокруг нас, постоянный процесс развертывания в его универсальном аспекте; прошлые состояния уже содержатся в нем, реализованные, перейденные нами, но в общем и варьирующем типе все еще повторяющиеся, как поддержка и фон; современные условия не бесполезное повторение, а активное обозначение всего, что должно быть развернуто Духом, не иррациональное десятикратное повторение, беспомощно воспроизводящее всегда одни и те же образы, а расширяющиеся серии сил Бесконечного. То, что впереди, — еще большие возможности, ступени, еще не пройденные, предопределенные могучие проявления. Мы здесь для того, чтобы стать средством саморазвертывания восходящего Духа. Что нам делать с собой и своим смыслом — расти и раскрываться большему смыслу Божественного бытия, Божественного сознания, Божественной Силы, Божественного блаженства и многообразного единства; что делать нам с нашим окружением — использовать его сознательно для растущих духовных целей и все больше делать его формой для идеального развертывания совершенной природы и самовыражения Божественного в космосе. Несомненно, в вещах есть Воля, великая и свободная, неторопливая и неустанная, которая через все циклы идет к все большему насыщению своих конечных образов бесконечной Реальностью.
Все это для ума, живущего образами, настоящего, как это и должно быть с осторожным скептическим умом позитивного исследования, не более чем гипотеза, потому что, если эволюция — признанная идея, то перерождение — только предположение. Пусть так, но все же это лучшая гипотеза, чем наивное и детское религиозное решение, которое делает мир произвольной причудой, а человека — дышащей куклой всемогущего выдуманного Творца, и, по меньшей мере, столь же хорошая, как идея материальной бессознательной Силы, каким-то образом превратившейся в ненадежный, эфемерный, но все же непрерывный феномен сознания, идея творческой жизни, согласно Бергсону, постоянно борющейся в окружении универсальной смерти; она так же хороша, как идея механического дейс