I. Сельская местность [5—30]
Направления исследования греческой религии; значение народной религии; земледелие и скотоводство как основа жизни греков в древности; Зевс как повелитель погоды; магия погоды; человеческие жертвоприношения Зевсу Ликийскому и Зевсу Лафистию; моления о дожде; каменные курганы и их бог Гермес; курганы как могилы — Гермес Психопомп; гермы; пастушеские боги — Пан; реки и речные божества, изображаемые в виде быка или коня;Посейдон — бог воды и землетрясений; кентавры; силены и сатиры; нимфы; Артемида — главная нимфа; нереиды в верованиях современных греков; священный пейзаж; герои; иногда герои выступают в роли привидения; культ героев связан с их могилами и останками; переносы останков; герои помогают во всем, но особенно — в боях; сходство культа героев с культом святых; великие боги не так важны для сельских культов; великие боги исчезли, а сельские верования сохранились.
II. Сельские обычаи и праздники [31—57]
Греция изначально (а отчасти и до сих пор) — страна крестьян, которые придерживаются древних обычаев; образ жизни грека, значение земледелия для праздников; природный календарь; Деметра, Зерно-Мать, и ее праздники; праздник осеннего сева — Фесмофории; праздники урожая — Фалисии и Каламайи; праздник перед началом сбора урожая — Фаргелии и фармак; первые плоды и их значение; буколиасты; панспермия и кернос; выращивание оливковых деревьев; праздник сбора фруктов — Галои; праздник цветов; Анфестерии — благословение нового вина и афинский День всех усопших; праздники сбора винограда; Дионис и вино; фаллос; Майская ветвь — Иресиона; мальчики, несущие ласточек; другие разновидности Майской ветви — тирс и корона; устойчивость сельских обычаев.
III. Элевсинская религия [58—88]
Элевсинский культ как наивысшее выражение греческой народной религии; скудость информации об обрядах мистерий; ненадежность сведений, сообщаемых христианскими авторами; современные толкования по поводу сексуальных символов; наши знания о божествах и о мифах; Микенское происхождение Элевсинского культа; две триады — Деметра, Кора и Триптолем и «Бог» (Плутон), «Богиня» (Персефона) и Евбулей; изображения в произведениях искусства;«Гомеров гимн Деметре»; легенда о Евбулее и принесение в жертву свиней; этиологический характер «Гомерова гимна» в отношении предварительных обрядов; похищение Коры соотносится с помещением зерна в подземные погреба во время обмолота; Плутон — бог богатства (запасов зерна); извлечение зерна во время осеннего сева — восхождение Коры; Плутон как бог подземного мира — погребальные сосуды;греческая Дева-Зерно и догреческая царица подземного мира; прорастание новых посевов — второе восхождения Коры; воссоединение Матери и Дочери во время осеннего сева — суть мистерий; колосок зерна; Триптолем как герой земледелия и цивилизованной жизни; Элевсинские представления о мире и благочестии; блаженство в подземном мире как вечное совершение мистерий; прорастание нового колоса — символ вечной жизни, осуществляемой в смене поколений; памятники, свидетельствующие о том, что в четвертом веке до Р. X. уже проявляется личностное самосознание; добавление дионисийских элементов.
IV. Дом и семья [89—114]
Страх перед дикой природой; греческий дом (мегарон) и его двор; Зевс Геркейос, Зевс Катайбат и Зевс Ктесий; Диоскуры в домашнем культе; Зевс Мейлихий и Зевс Сотер; Зевс-«отец» (pater familias), защитник дома; змея — страж дома; очаг и его святость; обряды у очага; святость трапезы; принесение в жертву животных; Гестия; общественный очаг; смешение сакрального и светского в повседневной жизни; очаг обладает своей особой святостью; Зевс, как покровитель гонимых и чужеземцев, служит гарантом неписаного закона; отвратители зла и колдовства — Геракл, Аполлон Агюйеус, Геката; социальный аспект древнегреческой религии; отсутствие профессиональных жрецов; некоторые культы являются собственностью определенных семей; демократизация семейного культа.
V. Города. Панегиреи [114—138]
Урбанизация греческой жизни — ремесло и торговля; правление тиранов; афинская государственная религия; секуляризация религии и подъем великих богов; ремесла; боги гончаров; Афина и снижение ее популярности среди простого народа; Гефест; потребность человека в божестве близком и доступном; заимствование чужеземных богов; Геката, богиня колдовства; призраки; Великая Мать; Амон, Кабиры, Бендида, Котито, Сабасий; подъем культа Асклепия; суды по обвинению в безбожии; народ отвращается от своих традиционных богов; популярность мистических и оргиастических культов; религия женщин; культ Адониса; панегиреи; великие игры; Амфиктионии и перемирия; ярмарки; панегиреи в современной Греции; значение панегиреи для социальной жизни и «международных» отношений в Древней Греции.
VI. Законничество и суеверия. Ад [139—164]
Религиозные движения раннего периода; мистические и экстатические формы религии; соединение с богом Дионисом: законничество и стремление к выполнению всех божественных предписаний; мистики; законы религиозной жизни и поведения человека, по Гесиоду; пифагорейские максимы; «Дни»; корректировка календаря; законничество отнесено только к культу благодаря Дельфам; Семь Мудрецов и аполлоновское благочестие; справедливость; уравнение в правах; «hybris» и «nemesis»; «bascania»; боги в общем; суеверие и смысл слова «deisidaimonia»; «deisidaimon» у Феофраста; Геката — богиня колдовства; трактат Гиппократа «о священной болезни»; истории о привидениях; Платон о колдовстве; таблички с проклятиями, относящиеся к IV в. до Р. X.; общее понятие о подземном царстве; наказание в мире ином — орфическая идея; тот, кто не очистился при жизни, будет «лежать в грязи»; дополняется требование моральной чистоты; мифологические грешники; представление о наказании в загробной жизни опирается на идею справедливого воздаяния; ад у Аристофана; распространение страха перед наказанием в загробной жизни.
VII. Провидцы и оракулы [165—190]
Религиозная ситуация в V и IV вв. до Р. X.; вера поколеблена, но не рухнула; религиозная истерия и судебные процессы над безбожниками; связь древнегреческой религии с политической жизнью; государства и частные лица стремятся получить совет оракула; искусство предсказания будущего — часть греческой религии; бытовые вопросы, с которыми люди шли к оракулу; роль предсказателей во время войны; популярность провидцев; торговцы пророчествами и их влияние на общественное мнение; собрания пророчеств; политическое значение оракулов; «Сивиллины книги»; Фукидид об оракулах; роль пророчеств в подготовке экспедиции на Сицилию; пророчества у Аристофана; некоторые провидцы были влиятельными политиками; провидцы как защитники древней религии; Диопиф — инициатор судебного преследования безбожников; конфликт между традиционными толкованиями определенных явлений и объяснениями натурфилософов; в сознании народа софисты смешиваются с натурфилософами; конфликт веры с неверием разворачивается не в теоретических дискуссиях, а в практической жизни.
Сельская местность
Греческая религия, в различных ее аспектах, давно уже является объектом многочисленных исследований. Особое развитие получили два современных направления: выявление пережитков первобытной религии, и изучение отражения религии в древнегреческой литературе. Первое из них можно связывать с подъемом антропологии, начавшимся в семидесятых годах прошлого столетия. Для этой науки изучение греческой религии, которая, по мнению антропологов, развилась непосредственно из первобытного культа природы, всегда имело важное значение. В этой связи можно упомянуть Эндрю Лэнга, сэра Джеймса Фрэзера и Джейн Харрисон. В самом деле, в греческой религии много пережитков первобытной религии, но следует помнить, что Греция была страной высокоразвитой, и влияние ее культуры распространялось даже на самых отсталых ее обитателей. Таким образом, представление о греческой религии как о религии, в основе своей, первобытной, является ошибочным. По мере развития греческой культуры примитивные элементы религии видоизменялись и замещались элементами более развитыми. Эти примитивные эле-
менты были всего лишь пережитками, и их следует рассматривать именно как таковые.
В другом направлении работали филологи, которые, что вполне естественно, со своей точки зрения, обнаруживали наиболее глубокое и ценное отражение греческой религиозной мысли в трудах великих писателей и философов. Вспомним работы таких ученых, как Льюис Кэмпбелл, Джеймс Адам и Виламовитц-Мёллендорф. Филологи либо просто игнорируют, либо пренебрежительно устраняют из поля зрения народные проявления религиозности, считая их гораздо менее ценными и менее известными. Действительно, религия масс находилась не на таком высоком уровне, как религиозные представления высших, образованных слоев, но эти представления едва ли оказали какое-нибудь воздействие на развитие греческой религии. Писатели — не пророки, а философы — это искатели мудрости, а не религиозной истины. Судьба же религии определяется массами. Конечно, народ подвержен влиянию высоких религиозных идеалов, если он находится под воздействием своего рода религиозного гения. Но в Древней Греции был лишь один такой гений — Платон. И даже он хотел, чтобы его считали философом, а не пророком. Так и воспринимали его современники. Религиозное значение мысли Платона выступило на первый план лишь через пять веков после его смерти, хотя влияние его идей обнаруживалось во всех религиях уже гораздо раньше.
Наверное, следует упомянуть и третье направление в изучении греческой религии, которое наметилось в последние годы в работах, преимущественно, немецких ученых. Их опыты неверно было бы называть исследованиями, поскольку их целью была систематизация религиозных представлений греков и создание своего рода теологии или же, по выражению самих авторов, обнаружение глубоких непреходящих ценностей греческой религии. Представителями этого направления являются, в числе прочих, В. Ф. Отто и Э. Петерих. Построения такого рода таят в себе опасность навязать греческой религии систематичность, свойственную религиям, «credo» которых изложено в письменной форме. У греков были, конечно, определенные религиозные представления, но они никогда не были оформлены в систему. То, что греки называли теологией, было либо метафизикой, либо учением о различных богах и их деяниях.*
Нам особенно важно получить хорошо обоснованное представление о народной религии греков, поскольку именно она определяла судьбу греческой религии в целом. И неверно было бы утверждать, что мы не располагаем необходимыми для этого сведениями. Материал у нас под рукой: прежде всего, это имеющаяся у нас информация
* Qeologia — это prwth filosofia, Аристотель, Метафизика, X, р. 1064а, II, 33 и далее. О богах и их деяниях пишет Корнут в книге Epidromh twn kata thn ellhnikhn Qeologian paradedomenwn.
о культах, в которых находила выражение религиозность верующих; затем, упоминания, встречающиеся у авторов классического периода; и наконец, данные археологических раскопок. Как уже было сказано, примитивные элементы народной религии не должны вводить нас в заблуждение. Хотя эти элементы сохранились в большом количестве, но они подверглись значительному воздействию греческой культуры и политической жизни.
Приступая к описанию греческой народной религии, я хочу сразу же указать на один момент первостепенной важности. Окончание архаического периода и весь классический период были отмечены развитием ремесла и торговли в главных городах Греции. Цивилизация греков была городской цивилизацией. Однако многие области страны оставались отсталыми, и хотя они не оказывали существенного влияния на культуру и политическую жизнь, эти области очень важны для изучения истории религии. Дело в том, что в них сохранялся тот образ жизни, который прежде был общепринятым, образ жизни, характерный для тех времен, когда обитатели Греции были всего лишь крестьянами, которым приходилось жить плодами своей земли — тем, что давали им поля, сады и домашний скот.
Если мы хотим попытаться понять греческую народную религию, то следует начать с изучения жизни сельской местности — ее земледельцев и скотоводов, которые в культурном отношении не были ни высокоразвитыми, ни крайне примитив-
ными. Крестьяне в Греции жили обычно крупными деревнями. Многие из древних городов, названия которых знакомы нам из истории, были всего лишь деревнями, подобными нынешним греческим деревням. Представим себе грека-крестьянина. Он вставал рано, до рассвета, как всегда встают сельские жители. При свете утренней зари он видел звезды, медленно гаснущие над восточным краем неба, который все больше и больше светлел, предвещая восход солнца. Но звезды были для человека не предметом поклонения, а всего лишь ориентирами для определения времени года. Восходящее солнце крестьянин приветствовал воздушным поцелуем, подобно тому, как приветствовал он первую ласточку весной — но это не было знаком поклонения. Ведь дождь, а иногда и прохлада, нужны ему были гораздо больше, чем солнце. Каждый день крестьянин бросал взгляд на вершину самой высокой из окрестных гор. Если она была скрыта в облаках, это был добрый знак. Ведь там, на вершине горы восседал, Зевс — Собиратель туч. Громовержец и Податель дождя. Он был великим богом. У него были и другие функции, но о них мы расскажем позже. Раскаты грома свидетельствовали о присутствии Зевса, о его могуществе, а иногда — о его гневе. Своей молнией он поражал горные пики, высокие деревья и нередко — человека. Но гром и молния сопровождались дождем, который увлажнял почву и благоприятствовал возрастанию посевов, травы и деревьев. В Греции не часто возникала необходимость молить богов о дожде, поскольку времена
года там чередовались более правильно, чем в Северной Европе. Поздней осенью и зимой шли дожди, а летом было жарко и сухо. С другой стороны, природа не так постоянна, чтобы определенные дни в году могли бы быть посвящены заклинанию погоды. Вот почему у Зевса как у бога — повелителя погоды, было не так уж много праздников. Порою жара и сушь бывали чрезмерными. Мифы рассказывают о таких засухах, когда приходилось прибегать к самому крайнему средству — человеческому жертвоприношению. Существуют исторические свидетельства о двух таких жертвоприношениях — одно было сделано Зевсу Ликейскому, другое — Зевсу Лафистию.* Зевс Ликейский получил свое имя по названию высокой горы в юго-западной Аркадии — Ликайон; на ее вершине располагалось знаменитое святилище Зевса. Зевс Лафистий был обязан своим именем горе Лафистион в Беотии, хотя культ его был связан с Халосом в Фессалии. На горе Ликайон был родник под названием Хагно, и когда возникала необходимость молить о дожде, то жрец Зевса отправлялся к этому роднику, совершал там определенные обряды и молился, а затем погружал в воду дубовый прутик. От родника поднимался туман, он сгущался в тучи и вскоре по всей Аркадии шел дождь.
Зевс Лафистий хорошо известен по мифу о золотом руне, согласно которому Фрикс и Гелла,
* Геродот, VIII, 197, иПсевдо-Платон, Minos, p. 315 с; Theophrastus in Porphyrius, De abstinentia, II, 27.
которые должны были быть принесены в жертву для избавления от засухи, умчались на спине златорунного барана. Мать их звалась Кефелой, что означает «туча». В основе этого мифа лежит обряд заклинания погоды, который практиковался в различных областях Греции, в том числе и на горе Пелион, неподалеку от Халоса. Во времена сильной жары юноши, завернувшись в свежесодранные шкуры баранов, поднимались на вершину этой горы, чтобы помолиться Зевсу Акрею о ниспослании прохлады.* По этой шкуре и получил наименование Мелосий Зевс на Наксосе,** и такое руно, которое использовалось в различных обрядах, например при посвящении в Элевсинские мистерии, называлось Зевсовым руном (Dios kodion). Считается, что руно использовалось для очищения и умилостивления — так оно и было. Но его происхождение связано с обрядом заклинания погоды, предусмотренным для того, чтобы умилостивить бога, определяющего погоду. Такой обряд практиковался в Афинах, в культе Зевса Маймакта — Зевса бурь, давшего свое имя месяцу зимних бурь маймактериону.
Нам известно, что и в других местах люди поднимались в горы, чтобы молить Зевса о дожде.
* С. Muller, ed., Fragmenta historicorum Graecorum (Paris, 1841—1873). II, 262.
** Inscriptiones Graecae, consilio et auctoritate Academiae litterarum regiae Borussicae editae (Berlin, 1873), vol. XII, Fasc. 5, № 48; кинтерпретациисм. А. В. Cook, Zeus: a Study in Ancient Religion (Cambridge, 1914—1925), I. 164.
Постоянными эпитетами Зевса были Омбрий и Гиетий. Множество святилищ Зевса располагалось на вершинах гор — на Олимпе, на высочайшей горе острова Эгина, где его называли Зевс Панэллений. В этом святилище было возведено здание для посетителей. Вероятно, Зевс как повелитель погоды почитался на высочайшей горе в каждой округе. Предполагают, что в этом его преемником стал святой Илия, часовни во имя которого можно встретить сейчас повсюду на горных вершинах.
Последуем же за нашим крестьянином. Пройдем мимо садов и полей, где он трудится больше всего, — к ним мы вернемся позже. Заглянем в те районы сельской местности, что не охвачены трудом человека: луга и пастбища, горы и леса. Даже сейчас в Греции большие участки земли не подлежат обработке, а в древности эти территории были еще больше. Когда наш крестьянин проходил мимо кучи камней, он, должно быть, добавлял к ней еще один камень, а если на вершине этой кучи был поставлен большой камень, крестьянин клал туда немного еды в качестве приношения (Илл. 3). Он делал это по традиции, не сознавая истинных причин, понимая только, что в этой куче камней и в большом камне на верхушке живет бог. Он называл этого бога Гермес, по названию кучи камней (гермы), в которой тот обитал, а большой камень именовал гермой. Такие гермы были хорошими ориентирами для путника, идущего безлюдной дорогой из одного селения в другое, и боги — обитатели герм стали
покровителями странствующих. А если путник иногда находил на вершине каменной кучи какую-нибудь пищу, всегда желанную для человека бедного и голодного — он приписывал эту счастливую находку милости бога и называл ее гермайон.
Если не сам наш крестьянин, то уж предки его точно знали, что иногда под такими кучами камней погребали людей, и тогда камень, возведенный на вершине, — это надгробный камень. А значит, бог, обитающий в куче камней, имеет отношение к умершим. Хотя люди совершали возлияния и приносили еду на могилы умерших, они вместе с тем все же верили в существование какого-то общего места обитания умерших. Вряд ли простые люди замечали это противоречие. Обиталище мертвых, темный и мрачный Аид находился где-то глубоко под землей. Когда душа покидала свой земной дом, ей нужен был проводник, который указал бы ей путь, и лучше всего подходил для этой роли покровитель путников, обитающий в кучах камней. Гермес как путеводитель душ умерших известен не только по литературе, но и по изображениям, на которых он представлен с волшебным жезлом в руке: он позволяет душам (маленьким человеческим фигуркам с крыльями) взлетать и затем направляет их вниз, в жерло большого кувшина (Илл. 2). Подобные кувшины часто использовались в погребальных обрядах.
Наверное, наш крестьянин должен был обязательно взглянуть на свое стадо, пасущееся на
лугах и на склонах гор. Бог каменных куч заботился и о стадах. История из «Гомерова гимна» о том, как Гермес, будучи ребенком, похитил стадо у Аполлона — это забавная народная сказка, придуманная пастухами, которые ради увеличения своего стада не гнушались обманом и одобряли такие выгодные проделки. Здесь можно вспомнить и библейскую историю об Иакове и Лаване. Такие рассказы не пошли Гермесу на благо — он стал богом воров.
На Олимпе Гермес был богом второстепенным, вестником богов; таким мы его, главным образом, и знаем. Я не принимаю в расчет позднейших добавлений к его функциям, которые сделали его богом торговли, гимнастики и риторики. Особенно популярен Гермес был в одной из наименее развитых провинций Греции — в Аркадии, стране пастухов. Здесь было очень распространено и почитание герм. Недавно ученые обратили внимание на ряд Аркадских герм: некоторые из них являются двойными или тройными, на них написаны имена различных богов в родительном падеже * (Илл. 1). В этих каменных стелах обитали и другие боги помимо Гермеса — пережиток древнего культа камней, который оставил немало следов.
Согласно Гесиоду и «Гомерову гимну», Гермес заботился о домашнем скоте и охранял его, но в культе его мы находим не так уж много сви-
* К. Rhomaios, «Arkadikoi Hermai», Ephemeris archaiologike, 1911, pp. 149 и cл.
детельств об этой его функции. Она отошла к другим богам. Аполлона называли Ликейским, что, безусловно, характеризовало его не как бога света, а как бога волков. Вполне понятно, что пастухи взывали о помощи и защите от волка — злейшего врага своих стад — к могущественному отвратителю зла. Пастушеский образ жизни нашел выражение в образе еще одного бога, который всегда был, преимущественно, аркадским богом. Речь идет о Пане. В Афинах он появился поздно — не ранее периода Персидских войн. Пан изображался с козлиными ногами и лицом: считалось, что он похотлив как козел. Пан играл на свирели, как это делали пастухи в часы досуга, пока стада мирно паслись на лугах. Но мог он и вызвать внезапную панику, заставлявшую охваченных необъяснимым страхом животных бежать сломя голову.
В Греции много рек, но большинство из них — мелкие горные речки, которые летом высыхают. Воды же в Греции всегда не хватало, поэтому реки очень ценились. В древности реки почитались священными. Армия могла перейти реку только после совершения определенных жертвоприношений, а по предписанию Гесиода никто не должен был переходить реку без предварительной молитвы и омовения рук в ее водах. К рекам обращались с мольбой о плодородии, причем не только о плодородии земли, но и о даровании детей. С шестого века до Р. X. распространились имена — производные от названий рек, например: Кефисодот — «дар (реки) Ке-
фис». А когда юноша обрезал свои длинные волосы, то состриженные волосы он посвящал местной реке.
У каждой реки был свой бог. Изображались такие боги в виде быков или же быков с человеческими головами (Илл. 6). Иногда такое изображение именовали Ахелой, по названию крупнейшей реки в северо-западной Греции. Ахелой почитался в нескольких местах. Неясно, то ли это бог реки Ахелой постепенно становился общепризнанным речным богом, то ли «ахелоос» — это древнее слово, обозначающее воду. Во всяком случае, каждая река имела свой характер и своего бога.
Речные духи в образе быка хорошо известны из современного европейского фольклора, и они, несомненно, являются пережитками древности. Однако нередко духи рек принимают образ коня. Это справедливо, например, для фольклора Швеции и Шотландии. Один из самых главных греческих богов, Посейдон, тесно связан как с конем, так и с водой. В мифах рассказывается о том, что он является в виде коня, и о том, что он создал коня. Ударом своего трезубца Посейдон открыл источник на Афинском Акрополе, а Пегас ударом своего копыта заставил забить источник Гиппокрена на горе Геликон. Названия некоторых других источников, как например, Аганиппа, также связаны с конем. Несомненно, духи воды появлялись в образе коня, но были у родников и другие божества, которые в результате их вытеснили, — это нимфы, о которых речь пойдет чуть позже.
Для мореплавателей-ионийцев Посейдон был богом моря. Но для материковой Греции, и в частности, для Пелопоннеса, он был богом коней и землетрясений. Землетрясения были нередки в Греции, и когда земля начинала дрожать, у спартанцев принято было петь гимн Посейдону. Существует определенная связь между реками и землетрясениями, поскольку многие реки в Греции уходят под землю, размывая известняк, и долго текут по подземным руслам, пока вновь не прорываются мощными потоками на поверхность земли. Натурфилософы переняли народное поверье, согласно которому землетрясения происходят от того, что реки размывают землю. Таким образом, вполне понятно, что бог воды мог быть вместе с тем и богом землетрясений. В Лаконии Посейдона называли Гайаох, то есть «тот, кто ездит под землей».
У греков были и другие духи, в образах которых были черты коня — кентавры и силены. Кентавры были наполовину конями, наполовину людьми. Гомер называет их животными. Фигурируют они только в мифах и в литературе. По-видимому, они обитали в двух районах: на горе Пелион и в северо-западной Аркадии. Нет никакого сомнения в том, что мифы о кентаврах основаны на народных верованиях. Если верить предложенной этимологии, согласно которой это слово означает «погоняющий воду»,* то кентавры были духами воды. Таким образом, можно пред-
* Р. Kretschmer в Glotta, X (1920), 50.
положить, что первоначально они были духами горных ручьев. Во всяком случае, по натуре они грубы и жестоки. Они напоминают лесных и горных духов из фольклора Северной Европы. Кентавры воплощают в себе суровую мощь дикой природы. В качестве оружия они используют вырванные с корнями деревья, а добычу свою они носят на шестах.
Существует еще один вид духов в образе коней — они часто фигурируют в произведениях искусства ионийского происхождения. В отличие от кентавров, у них туловище человека, а хвост и ноги коня. Это итифаллическое божество. По поводу их названия долго шли споры. Предложено было называть этих духов, обитавших в Ионийской области, силенами — по надписям нам известно, что их называли именно так — в отличие от предположительно дорийских сатиров, которые своим видом напоминают козлов.* Но попытка провести такое разграничение не удалась. Имена собственные доказывают, что силены были хорошо известны и на Пелопоннесе; ** и значимость этого свидетельства тем выше, что оно позволяет утверждать, что силены бытовали не только в мифологии, но и в народных веро-
* Об этом имела место длительная дискуссия. Я приведу только Е. Reisch, «zur Vorgeschichte der attischen Tragoedie», Festschrift Theodor Gomperz dargebracht zum siebzigsten Geburtstage (Wien, 1902), pp. 451 cл. и новейшую работу, F. Brommer, Satyroi (Diss.Miinchen, 1937).
** F. Solmsen в Indogermanische Forschungen, XXX (1912), I cл.
ваниях. Более того, существуют архаические статуэтки аркадского происхождения, изображающие духов с человеческим туловищем и с некоторыми частями тела козла или других животных (Илл. 4). Такие козлоподобные духи иногда назывались панами, и, конечно, они родственны Пану. Силены и сатиры имели связь с нимфами, часто их изображали пляшущими и резвящимися вместе с менадами, так как они присоединились к свите Диониса. Нам не известно в точности, почему это произошло. Предполагается, что они были духами плодородия, так же как Дионис был богом растительности. Впоследствии, они встречаются только в мифологии, но не в культе. Однако очевидно, что греки стремились населить дикую природу — горы и леса — различными духами, которые представлялись им полуживотными-полулюдьми. Это одна из множества сходных черт, сближающих греческую мифологию с народными верованиями Северной Европы, в которых встречается немало подобных духов. Нет никакого сомнения в том, что кентавры, силены и сатиры происходят из народных верований — пусть даже впоследствии они перешли в область литературы и искусства и не имели своего культа.
Как и у народов Северной Европы, у греков были не только мужские, но и женские духи природы — нимфы. Слово это означает просто «молодые женщины», и в отличие от мужских духов, нимфы всегда изображались в чисто человеческом облике. Нимфы очень красивы и лю-
бят танцевать. Они доброжелательны, но могут быть злыми и опасными. Если человек сходил с ума, о нем говорили, что им завладели нимфы. В древней греческой мифологии, как и во многих других, мы находим сюжет о том, как человек принуждает нимфу стать его женой. Она рождает ему детей, но вскоре вновь возвращается в свою родную стихию. Морской нимфой была и Фетида, которую Пелей завоевал, победив ее в борьбе. Но вскоре она покинула его дом и возвращалась лишь время от времени взглянуть на своего сына Ахилла. В мифах нимфы часто рождают героев.
Нимфы живут почти что повсюду. Они обитают в горах, в прохладных гротах, в рощах, на лугах и у ручьев. Существуют и морские нимфы — Нереиды, а также древесные нимфы. Нимф почитали во многих местах, особенно у ручьев и в гротах (Илл. 8). Были обнаружены гроты со следами этого культа. Наиболее интересной является пещера близ деревни Вари на горе Гиметт.* В V в. до Р. X. некий бедный человек родом с Феры, по имени Архедем, который называл себя «пленником нимф», устроил сад, украсил пещеру и оставил надписи на ее стенах. Но еще интереснее недавно открытая пещера в Питце, в окрестностях Коринфа:** там найдены
* Amer. Journ. of Archaeology, VII (1903), 263 идалее; надписив Inscriptiones Graecae, Editio minor (Berlin, 1913), vol. I, Nos. 778—800.
** Общееописаниев Archdologischer Anzeiger, Beiblatt гит Jahrbuch des archdologischen Instituts, 1934, pp. 194 cл, и 1935. pp. 197 cл.
хорошо сохранившиеся росписи по дереву в коринфском стиле. На одной из них изображается приношение жертв нимфам, а на другой — женщины. Обнаружено множество терракотовых статуэток, изображающих женщин (в том числе и беременных). Пана, сатиров и различных животных. Очевиден сам характер культа и его связь с духами природы и с животными, но, с другой стороны, оказывается, что это был, главным образом, культ женский и что женщины обращались к нимфам за помощью в деторождении. Такие культы имели место и в других местах. В так называемой «темнице Сократа» в Афинах сто лет назад женщины приносили жертвы Мойрам ради благополучия в браке и рождения детей * — должно быть. Мойры стали преемницами нимф. Культ нимф был очень распространенным явлением. Нимфы добры и прекрасны, они олицетворяют щедрость и благость природы почти во всех ее проявлениях. Вполне понятно, что нимфы особенно почитались женщинами. Хотя женские культы не были абсолютно отделены от мужских, но у мужчины и женщины в деревне разные пути и разные занятия в повседневной жизни — как в древности, так и сейчас. Особые заботы женщин были связаны с браком и рождением детей, и вполне естественно, что они обращались к божествам своего пола. Нимфы были повсюду, и счи-
* С. Lawson, Modern Greek Folklore and Ancient Greek Religion; a Study in Survivals (Cambridge, 1910), p. 121.
повсюду, и считалось, что они особенно благоволят к представительницам женского пола.
Существует великая богиня, весьма сходная с нимфами и сопровождаемая нимфами — Артемида, «Госпожа диких тварей» (Илл. 5). Она часто является в горах и на лугах; она связана с культом деревьев, с источниками и реками; она покровительствует роженицам и младенцам. Девушки приносят ей жертвы перед вступлением в брак. В каждой области Артемида имела свои особенности, но ее общие свойства всегда оставались такими, как это только что было указано, разве что какое-либо из них выступало на первый план. Облик Артемиды описан Гомером, он известен нам и по другим великим произведениям аттической литературы и искусства. Артемида — сестра-близнец Аполлона и, главным образом, богиня охоты. Каким образом она оказалась связанной с Аполлоном, не ясно. Можно только заметить, что оружием их обоих является лук. Разумеется, богиня, странствующая по горам и лесам с луком и стрелами, — это богиня охоты. Конечно, Артемида была не только ею, но герои Гомера, равно как и обитатели крупных ионийских городов, могли приобщиться к жизни дикой природы лишь посредством охоты, к которой они питали огромное пристрастие. Вот почему именно этот аспект функций Артемиды получил особое развитие.
Известны и другие, не менее интересные и распространенные, особенно в Пелопоннесе, представления об Артемиде. Она была тесно связана с культом деревьев. Иногда ее называли Лигодесма,
поскольку ее образ был связан с ивой. Кариатидой или Кедреатидой — по названиям деревьев каштана и кедра. Значительную роль в большинстве ее культов, приверженцами которых были как мужчины, так и женщины, играли пляски и маскарады самого фривольного и даже непристойного характера. В храме Артемиды Лимнатиды на границе Лаконии и Мессении были обнаружены кимвалы.* Во время раскопок, проводимых британскими учеными в знаменитом святилище Артемиды Орфии в Спарте, были найдены терракотовые маски, изображающие гротескные мужские и женские лица (Илл. 7). Вполне вероятно, что подобные маски надевали участники культовых плясок. В этих обрядах мы прослеживаем народное происхождение мифологической Артемиды, танцующей со своими нимфами.
Артемида была самой популярной богиней Греции. Она была предводительницей нимф, да и сама она, в действительности, была всего лишь главной нимфой. Архедем, украсивший пещеру в Вари, посвятил свои надписи нимфам, но одна из надписей обращена к Нимфе (в единственном числе). Одна Нимфа из всех была выделена в качестве представительницы их всех, и она стала великой богиней Артемидой.
Христианству легко удалось прогнать великих богов, но низшие духи народных верований ока-
* Н. Roehl, ed., Inscriptiones Graecae antiquissimae praeter Atticas in Attica repertas (Berlin, 1882), №№ 50, 61, 73.
зывали упорное сопротивление. Они подобны живой скале. И поныне греческие крестьяне все еще верят в нимф, хотя они и называют их всех древним именем морских нимф — Нереиды. И обитают нимфы в прежних местах, сохраняют свое прежнее обличье и прежние занятия. И сказки о них рассказывают все те же. Примечательно, что у них имеется царица, именуемая «Великой Госпожой» или «Пр<
