Человек в сущности или во внутренней реальности своей Души все же не является витальным и физическим существом, поднявшимся до определенного уровня ментальной воли и разума. Если бы это было так, убеждение, которое делает наше существование проявлением Воли к жизни, Жизненной Силы, не имеющей другой целя, кроме собственной игры, возвышения, экспансии, имело бы хорошие шансы стать удовлетворительной теорией нашего универсума, и закон нашей Кармы, закон деятельности был бы в полном согласии с этой единственной целью и определялся бы этим главным принципом. Безусловно, большая часть внешней активности этого мира — или если мы, обращая свое внимание, главным образом, на витальную игру Духа в универсуме, считаем ее главным делом человека, главной вещью, имеющей значение — служит ярким оправданием такого взгляда человеческого существа. Но, чем больше он смотрит в себя, чем дальше он идет внутрь и живет по преимуществу в своем уме и Душе, тем больше он узнает, что по своей сущностной природе он ментальное существо, заключенное в теле и опутанное жизненной активностью, Ману, Маномайя Пуруша. Он больше, чем мыслящий, желающий и чувствующий результат физического механизма или понимающий узел витальных сил. В его существе есть ментальная энергия, которая превышает, пронизывает и использует земное действие и его природу.
Такой характер человеческого существа мешает нам удовлетвориться витальным законом Кармы; линии витальной природы смещаются, изменяются и возвышаются в человеке вмешательством пробужденной ментальной энергии Духа, которая проявляется в универсуме и создает здесь, на Земле для своего обитания форму человека, чтобы его сложная природа стала выразительной силой, гаммой музыки, а действия человеческой мысли, восприятия, воли, эмоций — записью гармоний Духа. Кажущаяся бессознательность физической Природы, прекрасная и ужасная, добрая и жестокая, сознательная, но аморальная Жизненная Сила — первая вещь, которую мы видим здесь перед собой, не является полным самовыражением универсального Бытия или всей Природы. Человек входит в нее, чтобы выразить и реализовать более высокий закон, а потому и более высокую систему линий Кармы. Ментальная энергия разделяется и идет по многим направлениям, имеет восходящую шкалу уровней действия, огромное разнообразие и множество сочетаний динамических целей. В ее ткани большое количество волокон, она следует пути каждого из них и многообразно переплетает нити одного с нитями другого. В ней есть энергия мысли, которая выделяется для возвращения и постоянного увеличения знания, энергия воли, выделяющаяся для возврата и роста сознательного господства, реализации существа и осуществления воли в действии, энергия сознательной эстетики для возврата и роста творчества, радости, красоты, энергия эмоции, которая в своем действии требует возврата и постоянного увеличения наслаждения и удовлетворения эмоциональной способности существа. Все эти энергии, в известной степени, действуют для самих себя и все же зависят друг от друга и неразрывно соединяются и переплетаются. В то же время, ум спустился в материю и должен действовать в этом мире витальной и физической энергии, и через него соглашаться работать на путях витальной и физической Кармы.
Поэтому человек, поскольку он ментальное существо и средство эволюции ментального самовыражения Духа, не может ограничивать закон своего действия и природу подчинением витальному и физическому закону и разумным использованием его в целях получения более упорядоченного, более совершенного наслаждения своим витальным и физическим существованием, продолжением, воспроизводством, обладанием, экспансией. Есть более высокий закон ментального бытия и природы, который должен быть осознан и реализована жизни и деятельности. Сначала он управляется преимущественно потребностями жизни и движением жизненных энергий, и в продолжении своей ментальной энергии к ним и к миру вокруг себя, он развивает первые способности знания и воли, и импульсы, которые ведут его на путь эмоциональной, эстетической и моральной эволюции. Но все время присутствует определенный неявный элемент, который находит удовольствие в действии ментальных энергий для самих себя, и это то, что, пусть в начале, несовершенно по своему самопознанию и разумности, представляет характерную цель природы в человеке и делает его ментальную и духовную эволюцию неизбежной. Настойчивость внешнего мира, необходимость использовать его возможности и противостоять его давлению и опасностям, вынуждает ум усиленно заниматься жизнью и внешним действием, использовать мысль, волю и восприятие для отношений с физическими и жизненными силами, в при таком занятии более незаинтересованное действие, более тонкий оттенок мотива умственной природы, требующий своего собственного развития, ищущий знания, умения, красоты, более чистого эмоционального блаженства ради цели, характерной для этой более высокой энергии ментальной природы, кажется почти побочным продуктом и во всяком случае вещью вторичной, которую всегда можно отложить и подчинить потребностям и нуждам ментализированного витального и физического существа. Но более тонкий и более развитый ум в человечестве всегда обращался к противоположному взгляду на себя, склонен был рассматривать это как наиболее характерный и ценный элемент нашего существа и был готов пожертвовать многим или даже всем ради его призыва или повелительного приказа. И тогда сама жизнь была бы для человека только полем эволюционного действия, возможностью нового опыта, условием тяжелой работы и установления власти ментального и духовного существа. Какими же тогда должны быть пути этой ментальной энергии, и как они взаимодействуют с линиями витальной и физической Кармы?
Три движения ментальной энергии человека, проецирующиеся на линии жизни, последовательные движения, которые все же перекрывают друг друга и входят одно в другое, образуют тройное волокно закона Кармы. Первое главное, очевидное, универсальное, преобладающее в начале, в котором ум подчиняется закону жизни в Материи и ассимилируется им, чтобы использовать большую часть земного существования для своего удовольствия и выгоды, Артха и Кама, без всякой модификации или коррекции предсуществующих линий, кроме той, что входит в само действие человеческого разума, воли, эмоции, эстетики. Это действительно силы, которые возвышают, значительно расширяют, бесконечно утончают и очищают сознательным регулированием и все более умелым использованием первоначально грубые, узкие и существенно животные движения и цели, общие для всех живых существ. И этот элемент ментализированного витального существования, эти линии его движения, составляющие главную массу серого плотного вещества жизни среднего экономического, политического, социального и домашнего человека, могут приобрести огромную амплитуду и внешний блеск, но они всегда остаются по своему отчетливому первоначальному и все еще устойчивому характеру линиями движения, путем Кармы мыслящего, волевого, чувствующего, очищенного человеческого животного — не следует презирать или исключать их из общего способа нашего бытия, когда мы поднимаемся на более высокий план понимания и действия, но все же, они лишь малая часть человеческих возможностей, и если рассматривать их как главное дело или наиболее императивный закон человеческого существа, то ограничивающая и унижающая его часть; обладающие в определенной степени способностью расширять, динамизировать и обогащать, но не поднимать до истинного самопревышения, они полезны для восхождения, только если сами возвышены и трансформированы большим законом и более благородным мотивом. Движение этой энергии может быть очень сильным ментальным действием, может содержать в себе много разумности, силы воли, эстетического восприятия и эмоциональной силы, но в ответ оно ищет витального успеха, наслаждения, обладания, удовлетворения. Ум, несомненно, питает свои силы этим усилием и свою полноту этой наградой, но он привязан к своему пастбищу. Это смешанное движение, ментальное по своим средствам и преимущественно витальное по результату; стандарты его ценностей измеряются внешним успехом и неуспехом, экстернализованным или вызванным удовольствием и страданием, удачей и неудачей, судьбой жизни и тела. Это та активная витальная деятельность, которая дала нам один из элементов расхожего представления о законе Кармы, идею о витальном счастье и страдании, как мере космической справедливости.
Второе движение ума, идущее по путям жизни, активно проявляется, когда человек извлекает из своего опыта идею ментального закона, стандарт, идеал, конкретизированную абстракцию, которая поддерживается сначала жизненным опытом, затем выходит за его пределы, трансцендирует актуальные потребности витальной энергии и возвращается к ней, чтобы установить некий идеальный ментальный, закон, некий канон, воплощающий обобщенную концепцию Права над законом жизни. Его сущность в открытии или вере ума, что во всех вещах здесь есть правильный закон, правильный стандарт, правильный способ мышления, воли, чувства, восприятия, действия, отличный от интуитивного пути витальной природы, отличный от первых действий ума, ищущего только выгоды с помощью витальной природы и с преимущественно витальным мотивом, потому что он открыл путь разума, закон самоуправляющейся разумности. Это вносит в поиски витального удовольствия и пользы, Артхи и Камы, способность понимания ментальной истины, справедливости, права, представление о Дхарме. Более практическая часть Дхармы является этической, это идея морального закона. Первое движение ума не морально и имеет, если вообще имеет, только представление о стандарте действия, оправданное обычаями, и законе жизни, принятом и потому правильном, или моральности, неотличимой от выгодности и утвержденной, потому что она оказалась необходимой и полезной для власти, успеха, почета, одобрения, богатства. Идея Дхармы, напротив, по своей сути, преимущественно Моральна. Дхарма, достигшая высот, предлагает человеку признать и соблюдать моральный закон ради самого закона. Более широкая идея Дхармы — это концепция истинного закона всех энергий и включает в себя совесть, честность во всем, правильный закон мысли и знания, эстетики, всех человеческих действий, а не только этического действия. Но все же, в понятии Дхармы, этический элемент всегда преобладает и даже монополизирует понятие Права, которое создает человек, потому что этика связана с жизненной деятельностью и его отношениями со своим витальным существом и с другими людьми, и это всегда его главная забота и наиболее ощутимая трудность, и потому здесь впервые наиболее активно желание, интересы, инстинкты витального существа, которые оказываются в остром и очень успешном конфликте с идеалом Права и требованиями более высокого закона. Этически правильное действие начинает казаться человеку в этом состоянии единственной вещью, связующей его, среди множества стандартов, созданных умом; требования морали — единственным категорическим императивом, а моральный закон — всей его Дхармой.
Сначала, однако, моральные концепции человека, направление, выход и потребность возврата этической энергии, оказываются нераздельно соединенными с его витальными представлениями и требованиями, и даже впоследствии очень часто обращаются к ним за поддержкой и стимулом. Человеческая мораль поначалу вбирает в себя огромное количество привычных правил действия, удобную и традиционную практику, многое в которой имеет очень сомнительную моральную ценность, дает императивную санкцию правильного и погружает в грубую массу или настраивает над ней сверху, но все же, как часть единого и равноправного кодекса, истинные вещи этического идеала. Она взывает к витальному существу, его желаниям, надеждам, страхам, побуждает человека к добродетели надеждой на награду и угрозой наказания, имитируя этот метод его грубой и ненадежной социальной практики, поэтому ее закон, который будь он плох или хорош, она желает сделать императивным, поскольку считает, что он, по крайней мере, рассчитан для порядка и эффективности сообщества, противостоит витальному существу человека; она подкупает и пугает, а также влияет, учит и убеждает его согласиться. Мораль говорит человеку, приспосабливаясь к его несовершенству, главным образом языком религии, что закон императивен сам по себе, но что он также очень удобен для него лично, что праведность, в конечном итоге, лучшая политика, добродетель — лучший казначей в долговременных платежах, потому что это мир Закона, управляемый справедливым и добродетельным или, по крайней мере, любящим добродетель Богом. Его уверяют, что праведный человек будет процветать, а злой погибнет и что пути добродетели пролегают через приятные места. Или, если это не поможет, поскольку очевидно не согласуется с опытом, и человек не может обманывать себя всегда, она предлагает ему гарантию витального вознаграждения не сейчас, а впоследствии. Рай и ад, счастье и страдание в других жизнях предложены как взятка или угроза. Ему говорят, чтобы лучше удовлетворить легко удовлетворяющийся интеллект, что мир управляется этическим законом, который определяет меру земного благополучия, что царствует справедливость и что по справедливости каждое действие имеет свое точное воздаяние, и добро принесет ему добро, а зло — зло. Эти представления, эта идея морального закона, праведности и справедливости, как вещи императивной в самой себе, но все же нуждающейся в подкреплении взяткой и угрозой, нашей человеческой природе должны показать, что по крайней мере для него они не совсем императивны — этот акцент на вознаграждении и наказании из-за того, что мораль, борющаяся с нашим первичным непереработанным имуществом, должна в значительной мере выступать как масса ограничений и запретов, которые нельзя установить без фактического принуждения или введения внешней санкции; этот дипломатический компромисс или попытка уравновесить безличные этические и личные эгоистические требования, этот союз согласия между правильным и витально полезным, добродетелью и желанием — все это приспособления, воплощенные в расхожих представлениях о законе Кармы.
Какова реальная истина актуальных фактов, стоящая за этими представлениями, фундаментальных сил человеческой жизни или видимого действия закона энергий космоса? Очевидно, здесь есть субстанциональная истина, но она только часть целого, ее власть или преобладание относится к определенному элементу, к одной из многих линий переходного движения между законом витальной энергии и более высоким законом ума и Духа. Смешение двух родов энергии приводит к сложному действию выходящей энергии и такому же результату, и слишком жесткое правило, фиксирующее витальный результат ментальной и моральной силы, имеет много исключений и не может быть всей внутренней истиной этого дела. Но все же, когда есть потребность в витальном успехе, внешнем счастье, благе, богатстве, это признак преобладающего намерения энергии, указывающий, что баланс сил смещается в этом направлении. На первый взгляд, если успех желателен, неясно, что должна говорить здесь мораль, поскольку в большинстве случаев мы видим, что успех является естественным следствием правильного понимания и разумного или интуитивного использования средств и условий, настойчивости, воли. упорядоченного движения сил существа. Человек с помощью системы наказаний может установить контроль над эгоистической волей и разумом, преследующими витальные цели, может создать известное количество моральных условий в отношении мирских благ, но это, как случалось в некоторых витальных теориях, является искусственным принуждением Природы, принижением и обеднением свободной и могучей игры умственной и жизненной силы в их союзе. На самом деле величайшая сила для достижения успеха — это правильная концентрация, Тапасья, а в ней присутствует моральный элемент.
Человек — это ментальное существо, стремящееся установить контроль над жизненными силами, которые он воплощает или использует, и единственным условием этого является самоконтроль, ограничение, порядок, дисциплина в его ментальном, витальном и физическом существе. Животная жизнь автоматически подчинена определенным меркам, это поле инстинктивной витальной Дхармы. Человек, освобожденный от этих автоматических ограничений свободной игрой ума, должен заменять их добровольными и разумными ограничениями, добровольной дисциплиной. Не только огромный расход и свободная игра его энергий, но также правильная мера, ограничение и контроль над ними есть условие жизненного успеха и здоровья. Мораль не единственный элемент; не совсем верно, что моральная правота всегда перевешивает или что там, где Дхарма, там победа. Непосредственный успех часто достается другим силам, даже высшие завоевания Правды обычно соединены с какой-либо формой Могущества. Но все же среди множества факторов индивидуального, коллективного или национального успеха всегда есть моральный элемент, и пренебрежение признанным правом рано или поздно приводит к опасным или фатальным последствиям.
Более того, человек, используя свои энергии, должен учитывать других людей, цель и направленность их энергии, а его отношения с ними накладывают на него ограничения, требования и условия, которые имеют или приобретают моральный смысл. Почти с самого начала на него накладываются обязательства, даже в достижении витального успеха и удовлетворения, которые становятся первыми эмпирическими основаниями этического порядка.
И есть космические силы, которые, как и человеческие, соответствуют этому равновесию ментального, морального и витального порядка. Прежде всего, есть что-то.тонкое, невидимое и грозное, что встречает нас на наших путях. Сила, которой древние греки уделяли большое внимание, Власть, которая бдительно наблюдает за человеком в его стремлении к расширению, обладанию, наслаждению и кажется противодействующей и враждебной. Греки представляли ее как зависть Богов или как Рок, Неизбежность. Эгоистическая сила в человеке может далеко зайти в своей победе и триумфе, но ей следует быть осторожной, иначе она увидит, что эта Власть замечает в ней или ее действии любой изъян и использует любую достаточную возможность для поражения и падения. Она сопровождает попытки человека препятствиями, использует его несовершенства, часто забавляясь с ним, затягивая время — и не только его моральные недостатки, но и ошибки его ума и воли, избыток или недостаток силы или осторожности, все дефекты его природы. Она кажется побежденной энергиями Тапасьи, выждет своего часа. Она затемняет неразрушенное или чрезвычайное благосостояние и часто удивляет внезапным поворотом к гибели. Она внушает чувство безопасности, самозабвения, гордость и высокомерие успеха и победы и ведет свою жертву против скрытого правосудия, заслоняя невидимой стеной. Она так же гибельна для слепого самомнения и высокомерия эгоистической добродетели, как для греховных эксцессов и эгоистического насилия. Кажется, она требует от человека, от индивидуальных людей и от наций, чтобы они держались в определенных границах, потому что все остальное несет в себе опасность, поэтому греки считали умеренность во всем главной составной частью добродетели.
В жизненных силах есть что-то неясное для нас, что кажется нашим частным чувствам зловещим, потому что препятствует желаниям; но оно повинуется какому-то закону и цели универсального ума, универсального разума или Логоса, действие которого в космосе ощущали древние. Его присутствие, если оно ощущается более грубым видом религиозного ума, порождает идею бедствия как наказания за грех, невзирая на то, что есть еще наказание за невежество, ошибку, глупость, слабость, дефекты воли и Тапасьи. Это, действительно, сопротивление Бесконечного, действующего через посредство жизни, против стремления человека расширяться, обладать, наслаждаться и иметь, оставаясь несовершенным, истинное и постоянное счастье, полноту блаженства мирового переживания. Эта претензия, можно сказать, аморальна, и Сила, которая сопротивляется ей и дает, пусть неточно и слишком поздно, на наш взгляд, страдание и неудачу в ответ на несовершенства, может считаться моральной Силой, агентом справедливой Кармы, хотя и не только в узко этическом смысле этого понятия. Закон, который она представляет в том, что наши несовершенства должны иметь свои преходящие или фатальные последствия, что недостатки в нашей исходящей энергии могут быть исправлены или уравновешены и сглажены впоследствии, но если упорствовать в них, реакция может превзойти видимый масштаб; заблуждение, кажется, может уничтожить все результаты Тапасьи, потому что оно вытекает из радикального дефекта в направленности воли, сердца, этического чувства или разума. Это первая линия переходного закона Кармы.
Второе направление Кармического отклика космических сил на наши действия также принимает вид, который побуждает нас приписать ему моральный характер. Потому что в Природе можно увидеть определенный элемент закона возмездия или — возможно это более подходящий образ, поскольку действие кажется скорее механическим, чем рациональным и сознательным — бумеранга, движения энергии, возвращающегося к своему передатчику. Камень, который мы бросим, какая-то скрытая в мировой жизни сила бросает обратно в нас, действие, которое мы направили на других, обращается не всегда в виде прямой реакции, а часто извилистыми и неизвестными путями, на нашу жизнь, и порой, хотя это ни в коем случае не общее правило, в точно таком же качестве и размере. Этот феномен настолько поражает наше воображение и впечатляет моральное и витальные чувства, что принимает своего рода торжественную форму, выраженную в мысли многих культур: "Что ты сделал, то ты должен претерпеть", "Кто поднял меч, от меча и погибнет", "Ты посеял ветер и пожнешь бурю", — и мы склонны возводить это в универсальное правило и считать достаточным свидетельством морального порядка. Но вдумчивый мыслитель не поспешит подписаться под такого рода выводом, потому что многое противоречит ему, и такая определенная реакция скорее исключение, чем правило человеческой жизни. Если бы это было обычным явлением, люди быстро изучили бы драконовский кодекс безличного законодателя, знали, чего им избегать, знали список жизненных запретов и вето. Но в Природе нет такого четкого обвинительного законодательства.
Нельзя ожидать от ментальной и витальной Природы математической точности действия и реакций физической Природы. Не только все становится бесконечно более тонким, сложным и разнообразным, когда мы поднимаемся по шкале, так что в нашей жизненной деятельности происходит необычайное смешение сил и множества ценностей, но даже психологическая и моральная ценность одного и того же действия отличается в разных случаях, соответственно обстоятельствам, условиям, мотиву и замыслу действующего. Закон возмездия не является справедливым или этическим, когда применяется человеком к человеку, и, применяемый сверхчеловеческим носителем справедливости или безличным законом с грубым правилом "большого пальца" к тонкому и сложному сплетению жизненных мотивов и действий человека, он был бы не лучше. Очевидно также, что медленным, долговременным и возвышенным целям универсальной Силы, действующей в человеческой расе, должна скорее мешать, чем помогать универсальность этой точной и обшей процедуры. Соответственно мы видим, что ее действие скорее случайно и прерывисто, чем регулярно, изменчиво и для нашего ума скорее своенравно, чем автоматично, и потому трудно постижимо.
Иногда в индивидуальной жизни отклик такого рода Кармы решительно и часто ужасно ясен, правосудие свершается, хотя наказание может прийти к человеку неожиданным образом, надолго отложенное и с неожиданной стороны; однако это пусть и удовлетворительно для нашего драматического чувства, но не является обычным методом воздаяния в Природе. Ее пути более извилистые, тонкие, незаметные и непредсказуемые. Часто, таким образом, за прошлые преступления и ошибки платит нация, и закон возмездия становится уроком, но индивидуально страдает невинный. Коммерчески мыслящий король Бельгии решает извлечь пользу для нации из каучуковых плантаций и скотоводческих ферм в Африке, и его агенты убивают, калечат и приносят в жертвы тысячи дешевых негритянских жизней, чтобы увеличить урожай и набить сундуки. Этот способный монарх умирает в блеске богатства и процветания, его агенты тоже не пострадали, но внезапно приходит Германия, прокладывая себе дорогу оружием к мечте о военном и экономическом господстве через процветающую Бельгию, и уничтоженные мужчины и женщины, и искалеченные дети разительным образом напоминают нам о Карме, иллюстрируя темный и причудливый закон возмездия. По крайней мере здесь, нация в ее совокупности, была виновна в соучастии, но в других случаях платил невинный индивидуум или нация, а, возможно, какой-нибудь благонамеренный добродетельный неудачник, растяпа, который вынужден оплатить счет зла, а по праву его должны были бы оплатить предшествующие деспоты, которые закончили свой путь в могуществе и довольстве.
Очевидно, что мы не слишком много можем извлечь из силы, действующей таким странным образом, как бы поразительно и драматично не демонстрировались нам иногда причины и следствия. Она слишком ненадежна в назначении наказаний, чтобы служить целям, которых человек ожидает от уголовной юстиции, слишком непредсказуемо изменчива в области своего приложения, чтобы служить указателем тому элементу в человеческом темпераменте, который опирается на целесообразность и регулирует шаги предусмотрительным к последствию видением. Люди и нации все время продолжают по-прежнему, невзирая на случайные вспышки молний мстительного рока, жить в соответствии с кармическим правосудием среди неопределенности сложных правил универсума, которые в действительности действуют не на ум и волю человека — только до известной степени и тонким, несовершенным образом на подсознательный ум — а вне его, как частичный контролер и регулятор, помогающий поддерживать баланс возврата энергии и жизненные цели мирового Духа. Его действие сходно с действием на первом направлении переходной Кармы, предназначенной препятствовать успеху витального эгоизма человека и служить внутренним давлением и принуждением, пока он не откроет и не научится, вопреки своей витальной сущности, повиноваться более высокому закону бытия и более чистому динамизму мотива в своем направляющем уме и правящем Духе. Поэтому оно служит определенной моральной цели Воли в универсуме, но само по себе, и даже в соединении с другими недостаточно, чтобы быть законом морального порядка.
Третья возможная и внешне менее механическая линия Кармы поддерживается высказыванием, что подобное порождает подобное, и в согласии с этим законом добро должно создавать добро, а зло — зло. В терминах морального отклика или оплаты моральным энергиям это должно означать, что отдавая любовь, мы должны получать в ответ любовь, а отдавая ненависть, получать ненависть, что, если мы милосердны и справедливы к другим, другие также должны быть справедливы и милосердны к нам, и что обычно добро, которое мы делаем своим ближним, должно вернуться в виде компенсации как добро, сделанное ими, посланное по нашему адресу и должным образом зарегистрированное в моральном почтовом ведомстве административного управления универсума. Делайте другим то, что вы хотели бы от них, потому что тогда они действительно сделают то же вам, это, кажется, является формулой такого морального метода. Если бы это было верно, человеческая жизнь действительно могла стать устойчивой и очень симметричной системой гармонического морального эгоизма и меркантильной торговлей добром, что кажется достаточно приятным и красивым тем, кто придерживается такого рода эстетики. Счастливым образом, для восходящего движения человеческой души, этот закон на практике не выдерживается, поскольку перед мировым Духом стоят более важные вещи и цели, и он должен реализовать более великий закон. В тенденции это правило до определенной степени верно, временами оно действует достаточно хорошо, и предусмотрительный разум человека учитывает его в своем действии, но оно верно не всегда и не во всем. Достаточно очевидно, что ненависть, насилие, несправедливость должны вызывать ответную ненависть, насилие и несправедливость, и можно поощрять в себе такие склонности безнаказанно только в том случае, если преодолеть сопротивление, или быть достаточно сильным и осторожным, чтобы принять меры против их естественных последствий. Верно также, что добротой и добрыми делами человек вызывает в других определенную добрую волю и при обычных или благоприятных обстоятельствах можно полагаться не столько на благодарность и такой же ответ, сколько на их поддержку и благосклонность. Но это добро, и это зло —движения его, а на смешанный эгоизм человеческой природы нельзя полагаться определенно. Эгоистическая себялюбивая сила, если она знает, что делать и где остановиться, и даже, в определенной степени, насилие и несправедливость, если они умелы, хитры и лживы, многие другие виды зла, платят в делах человека с человеком меньше, чем в делах животных друг с другом; и, с другой стороны, делающий добро, который рассчитывает на ответ или вознаграждение, достаточно часто разочарован полученной компенсацией. Слабость человеческой природы поклоняется силе, которая топчет ее, оказывает почтение ее успеху, может откликаться на всякого рода умелый обман верой, согласием, повиновением, может пресмыкаться и восхищаться даже среди движений ненависти и страха, так как у нее особые пристрастия и неразумные инстинкты. И ее неверность также неразумна, легкомысленна и изменчива, она часто принимает благодеяния как положенные ей по праву, и забывает или не считает нужным отвечать тем же. И еще хуже то, что справедливость, милосердие, благодеяние, доброта достаточно чаете вознаграждаются своей противоположностью, и злая воля в ответ на добрую является обычным делом. Если что-то в человеке и мире платит добром за добро и злом за зло, то столь же часто она платит злом за добро и, с сознательным моральным намерением или без вето, добром за зло. Даже неэгоистическая добродетель или Божественное благо и любовь, входя в мир, вызывают враждебные реакции. Атилла и Чингисхан до смерти на троне, Христос на кресте и Сократ, пьющий свою чашу цикуты, — не очень явное свидетельство в пользу оптимистического представления о законе морального отклика в мире человеческой природы.
Несколько больше признаков его устойчивого существования в мировых стандартах. Актуально, в космической организации, зло выходит из добра и добро из зла, и между витальными и моральными стандартами, кажется, нет точного соответствия. Все, что мы можем сказать, это то, что сделанное добро имеет тенденцию увеличивать сумму и общую силу добра в мире, и чем больше оно растет, тем, вероятно, больше должна быть сумма человеческого счастья, и что сделанное зло имеет тенденцию к увеличению суммы и общей силы зла, и чем больше оно растет, тем, вероятно, больше должна быть сумма человеческого страдания, и в конце концов, человек или нация, делающие зло, должны заплатить за это, но не часто в разумно установленной мере и не всегда в понятно переводимых терминах витального добра и зла.
Коротко говоря, то, что мы можем назвать переходными путями Кармы, существует и должно учитываться в нашем представлении о действии мировых сил. Но они не являются и не могут быть полным законом Кармы, потому что они переходные, потому что добро и зло моральные, а не витальные ценности и имеют очевидное право только на моральный, а не на витальный отклик, ибо вознаграждение и наказание, предлагаемые как условия добрых или злых дел, не составляют и не могут установить истинно моральный порядок, так как сам этот принцип, даже если он служит только временной цели, является фундаментально аморальным с более высокой точки зрения истинной и чистой этики и потому, что есть другие силы, имеющие значение и право, знание, способность. Соответствие морального и витального блага — это потребность человеческого эго и, подобно многим другим его потребностям, отвечает определенным тенденциям мирового ума, но не является полным законом его высшей цели. Моральный порядок здесь возможен, однако мы должны создать его в себе и ради него самого, и только когда мы создали и выяснили его истинное отношение к другим силам жизни, можно надеяться использовать всю его силу в правильной организации витального существования человека.
Часть третья