Шестидесятые годы были периодом смены центральных героев дворянской литературы — «лишних людей» — новым героем из среды демократически настроенной разночинной молодежи. Крестьянская реформа 1861 г. и другие правительственные реформы 60-х годов стали важной вехой на пути капиталистического развития России, превращения русской дворянско-чиновничьей монархии в монархию крепостническо-буржуазную. Смена патриархального купечества с его домостроевским укладом жизни новыми циничными и хищными дельцами буржуазной складки, разложение этического кодекса дворянства и его социально-нравственное вырождение, превращение в среде самых различных слоев населения семьи как основной общественной ячейки во внутренне разобщенное «случайное семейство» (по определению Достоевского), рост индивидуализма одних и нищеты, разорения и забитости других — все эти процессы общественной жизни, порожденные переходным характером эпохи, получили широкое и разностороннее отражение в сатирических циклах Салтыкова-Щедрина, драматургии Островского и Сухово-Кобылина, романах Достоевского и многих других произведениях литературы 60-х годов.
В 60—70-е годы русский роман достигает исключительной широты охвата жизни и универсальности. Философия, история, политика, текущие интересы дня свободно входят в роман,
не растворяясь без остатка в его фабуле, но образуя часто (особенно у Толстого и Достоевского) особый план повествования, что не ослабляет русский роман, а придает ему небывалую художественную мощь.
В связи с изменением темпа общественной жизни в 60—70-е годы широкое развитие получают жанры очерка и рассказа. На смену «физиологическому» очерку 40-х годов, создатели которого стремились запечатлеть черты сложившегося социального «типа», очерк в литературе 60-х годов приобретает не статический, а динамический характер, становится своеобразным социальным исследованием пестрой и изменяющейся жизни. Автор, рисуя как бы мельчайшие «осколки» социальной жизни, неповторимые, сменяющиеся черты быта и психологии различных слоев населения и общественных классов, стремится художественно запечатлеть суть происходящих в экономике, государственном и социальном строе России, нравственном бытии населения страны, сложных исторических процессов.
В очерковых циклах Салтыкова-Щедрина и Глеба Успенского размышления над исторически конкретными типами, событиями, чертами быта и психологии эпохи соединяются с философским анализом «вечных» вопросов общественного бытия. Такое объединение тенденций к воссозданию во всей их сложности и исторически неповторимой конкретности реальной атмосферы, образов и событий русской жизни с углубленной философской постановкой основных, «вечных», наиболее сложных вопросов человеческого бытия, личного и исторического, сближает по духу очерки, повести, рассказы, драматургию русских писателей с русским романом.
В 70—80-е годы в поэзию народнической интеллигенции приходит осознание трагической обреченности неравной борьбы революционеров-народников с самодержавием, несущее с собой мотивы одиночества, жертвенности, неизбежности страданий и гибели передовой личности, фатального противоречия между возвышенным, но отвлеченным идеалом и жизнью (С. Я. Надсон, Н. М. Минский и др.).
Русский реализм был подвижным, неоднородным течением, в процессе развития он осваивал не только достижения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, но вбирал в себя и другие многообразные традиции — от романтизма до древней русской литературы (Достоевский, Лесков)
Характерные черты русского реализма — постоянное сочетание стремления к освоению новых исторических явлений и пластов действительности с философской углубленностью, масштабностью обобщений, часто укрупненных и достигающих значения символа, соединение аналитического начала с поисками художественного синтеза. Реалистическая литература 70-х годов в России постоянно и в различных направлениях перешагивает свои традиционные «границы». Она берет на себя решение вопросов социального идеала и революционной практики (Чернышевский), философии истории («Война и мир»), социально-экономического анализа условий и процессов народной жизни (Г. Успенский и другие писатели-народники) и др. При этом возникают различные тенденции — стремление точно запечатлеть неповторимые черты жизни определенного края, социального слоя, бытового уклада и стремление проникнуть в тайны внутренней жизни, в глубину человеческой «души», в сложное, противоречивое течение процессов умственной и нравственной жизни. Эти тенденции то соединяются, то расходятся, они по-разному проявляются в творчестве различных по своему социальному опыту, мировоззрению и складу дарования художников. Жизнь предстает в литературе то в сочетании разных аспектов, то в каком-нибудь одном из них — бытовом, социально-историческом, политическом, моральном, психологическом и т. д. Внимание к разным аспектам жизни, разные точки зрения влекут за собой разнообразные формы и средства художественного отражения.
На грани 70—80-х годов для многих деятелей русской литературы (Достоевский, Толстой, Щедрин, Гаршин) особенно характерен поворот к философской насыщенности и усилению символической значимости образа, сложное сочетание образов и ситуаций реальной действительности с образами легенды и притчи и с глубинным философско-символическим ассоциативным подтекстом.
Следует особо подчеркнуть, что в странах Запада революционно-демократическая энергия широких крестьянских масс к середине XIX в. была серьезно ослаблена. В России же происходило нарастание демократического крестьянского движения. И именно оно питало оптимизм крупнейших русских писателей, усиливало их веру в человека, вселяло в них надежду на конечную победу гуманизма и человечности над силами буржуазного эгоизма и своекорыстия. Русские романисты черпали в народе и его исканиях уверенность в завтрашнем дне, веру в светлое, гуманное начало человеческой природы, в скрытый разум истории и отдельной личности. Это давало им в России огромные преимущества перед их западными собратьями, обогащало их реализм, их понимание человека.
Гуманизм и демократизм русской литературы определили особый характер психологического мастерства русских писателей. Следствием широко распространенной на Западе во второй половине XIX в. натуралистической теории романа, было настойчивое стремление «освободить» героя романа от внутренней сложности путем сведения всей его душевной жизни к простейшим влияниям среды и наследственности. Русские писатели-реалисты того времени, в особенности Толстой и Достоевский, исходили из иного понимания природы человека. В противоположность писателям-натуралистам они поставили в центр своего внимания человека с богатой и напряженной душевной жизнью, сумели благодаря своему гуманизму обнаружить сложный и изменчивый внутренний мир у самого простого, рядового человека. При этом анализ внутренней, душевной жизни человека они не оторвали от анализа формирующих и определяющих жизнь индивидуальности общественных условий, показав сложную обусловленность развития человеческой психики внешней материальной обстановкой.
Благодаря этим особенностям, в русском романе, рассказе, очерке, нашли отзвук все философские и моральные искания, думы русского общества. Гуманизм, сочувствие «униженным и оскорбленным», глубина психологического анализа, умение проникать в сложные процессы народной жизни и в скрытые движения человеческой души, защита идеи равенства и братства народов, утверждение образа человека — активного искателя и борца — сделали русскую классическую литературу настоящим достоянием передовой культуры человечества, важным явлением истории мирового художественного слова.
Развитие жанра очерков у писателей народников.
РЛ 1870-х гг. крепко связана с общественно-политическим движением в стране, и эта связь особенно рельефно проявляется в творчестве второстепенных писателей, в так называемом социологическом течении литературы. К нему относится проза писателей-демократов и народников, увлеченных художественным исследованием общественных отношений, психологией народа, пропагандой социальных и народнических идеалов. Среди них выделяется группа писателей-просветителей, попавших под влияние Чернышевского и следовавших за программой и творческими принципами его романа «Что делать»: Бажин, Благовещенский, Мордовцев, Федоров-Омулевский и др. Главные герои их романов – мыслящие пролетарии, которые изучают жизнь народа, люди честные и прямые. Несколько особняком среди них стоит Кущевский (про карьериста). Другую видную группу писателей-социологов представляли прозаики-народники: Златовратский, Засодимский, Каронин-Петропавловский, Наумов, Степняк-Кравчинский. Названным Им были свойственны народнические иллюзии: представление о капитализме как силе разрушительной, вера в особый уклад, в общинный строй русской жизни, в возможность перехода к социализму, минуя капитализм. Однако народничество как литературное течение совсем не то, что народничество как теоретическая концепция. Литераторы стремились к изучению народной жизни, не боялись сомневаться в народнических догмах и нередко расшатывали их. Лучшее, своего рода программное произведение литературного народничества – роман Златовратского «Устои». В нем представлена идеальная сельская община и образцовый тип мирского благомысленного мужика: это Мосей Волк – основатель общинного поселка, его дети – Вонифатий и Ульяна. Они - хранители исконно патриархальных общинных заветов: делать все сообща и по совести. Однако этот идеальный быт взрывается изнутри при появлении нового типа крестьянина – умственного мужика. Это Петр – внук Мосея, который в свое время ушел в город, обогатился там. Главным в произведении является не изображение распада мужицкой общины, а идеализация ее.
2. Русская поэзия последней трети ХIХ века. Тенденции, представители, индивидуальные стили.
В общей оценке современным литературоведением поэтического двадцатилетия, завершающего XIX век, за редким исключением пока еще доминирует негатив. Этот период все еще определяется только как переходный, по преимуществу непродуктивно-эклектический, отличающийся отсутствием общего типа миропонимания и оригинального формотворчества, как период только подражательной, а потому "вырождающейся" поэзии. Таким образом, мы встречаемся со странным явлением: отдельные поэты-"восьмидесятники" XIX века: С. Надсон, К. Случевский, А. Апухтин, более известны и востребованы, чем, например, поэты-"любомудры", или поэты некрасовской поры, а между тем и любомудры и поэты-некрасовцы" оцениваются как значительные явления в истории русской словесности. Творчество же восьмидесятников и девятидесятников XIX века аттестуется как "эпигонское" (В. Брюсов, В. Нечаева) и ярко "декадентское" (Б. Двинянинов, А. Ханзен-Леве и др.). Такое отношение явно не соответствует объективному восприятию сильного лирического "всплеска" - "поэтического бума" 1880-х и реакции, вызванной им в свое время — обилию появившихся критических и исследовательских отзывов в 1880-е - 1890-е годы и первые пятнадцать лет XX столетия. Емкий критический метатекст, порожденный поэзией указанного двадцатилетия, за редким исключением до сих пор не стал предметом пристального изучения исследователей, а между тем в нем были прописаны некоторые интересные догадки о содержательной новизне поэтического творчества рассматриваемого периода. В отличие от современников и ближайших "потомков", критики и исследователи, работавшие в советскую пору, проявили равнодушие, и даже демонстративный скепсис по отношению к поэзии рассматриваемого периода. Авторы специальных трудов чаще всего солидаризировались с народнической оценкой поэзии восьмидесятников, со статьями Н. Михайловского и А. Скабичевского, осуждавших поэтов за отказ от народно-демократической тенденциозности, или с характеристикой их творчества в более поздних символистских обзорах, например, В. Брюсова, акцентировавшего формальную традиционность и небольшую поэтическую оригинальность их искусства. Недооценка советским литературоведением крупного этапа в истории отечественной поэзии объясняется игнорированием ее содержательной глубины и новизны и односторонним подходом к определению ее специфики исключительно в аспекте формотворчества..
Лирический герой поэзии 1880-1890-х гг.
Отечественная поэзия двух последних десятилетий 19в. – целостный этап в истории отечественной литературы. Новаторство поэтического творчества состоит в той функции, которую оно выполнило в культурном движении России. Тотальный характер кризиса общественно-политической и просветительской идеологий обусловил общий поворот мыслящих людей от политике к культуре, от социальных программ к этике, от исследования социальных закономерностей к бытийному, онтологическому осмыслению человека и его места в мироздании. Импульсом к экзистенциальным поискам во многом послужил кризис христианства, прежде всех отмеченный в творчестве Достоевского, искавшего новые пути богообщения, и Ницше, написавшего, что Бог умер.
Религиозный кризис резко обозначил проблему восприятия мира как целостности, существования некоего объединяющего и регулирующего центра мира. Прежде убежденность в смысле человеческого существования покоилась на идее о мире как едином целом, и мыслилось, что великое и вечное осуществляется через человека, поскольку он является органической частицей этого целого. Человек осознавал себя существом автономным в отношениях к Целому, а само понятие о Центре Вселенной размылось: его надо было восстанавливать и по-новому определять связи человека с вечностью. Перед отечественными мыслителями встали глобальные задачи. Один из путей преодоления духовного кризиса виделся в обновлении религии, в трансформации духовных основ христианства. Идея трансформации основ христианства вызвала появление в отечественной философии целого направления – религиозной философии, плюс, сказалось в религиозных исканиях литераторов. Поэты особенно остро переживали утрату христианского идеала и религиозной веры как незыблемой основы Бытия. Они осмысляли свое время как этап экзистенционального кризиса, как страшное время безверия, знаменующее собой наступление эпохи бездуховности. Возникла жгучая потребность отыскать духовно-нравственный центр, понять и найти свое место в мироздании. Попытка решить проблему основ Бытия приводит не только к новым мыслеобразам Божества или извечного демонического зла, но также к осознанию иного назначения и возможностей человека. Источник обновляющих начал переносится внутрь, в сферу человеческой совести. Поэзия манифестировала своим бытийным содержанием экзистенциальную ситуацию на пороге другого типа духовности. Поэзия - та первичная форма, в которой вызревала новая эстетика. С начала 80-х гг. стало проявляться переосмысление значения и сущности искусства – происходят изменения в сфере эстетической. Негативное освещение получает позитивистский взгляд на искусство (как на форму отражения реальности). Преобладающей становится мысль о том, что «закон поэзии – искусство для искусства, завет ее – служенье красоте». Роль поэзии не отвергается, а понимается как самостоятельная мысль о мире, дающая новый свет, рождающая новые чувства. Поэты открыто заявляют о стремлении к созиданию своего поэтического мира. Высшей формой служения искусства признается теургическое искусство, сознающее свою религиозную миссию – миссию сближения человека с Богом. Пророческая функция поэта осмысляется по-новому по отношению к предыдущей эпохе: рождается новый идеал поэта – певца небес. Продолжает существовать поэзия чистого искусства. Лирика Фета остается на тех же эстетических позициях.
Со второй половины 90-х гг. уже заявляет о себе новое течение, обозначившееся сборниками Брюсова «Русские символисты». Поэты немало способствуют развитию поэтической риторики – анафора, обращение, контроверза, афоризм, оксюморон и др. для ритмико-синтаксической упорядоченности и вопрошающей поэтической речи. Поэты конца 19в. Сообщают новые, парадоксальные функции художественной антитезе, ставшей в их практике знаком не раздвоения, но сопряжения и сближения полярностей. Поэты 80-х гг. мыслили в разных жанровых формах: дружеского послания к близкому лицу, авторитетному современнику, кумиру-предшественнику. Также юмористического и сатирического послания. Получает развитие жанр психологической поэтической новеллы. Лирическое произведение усложняется художественным комплексом, свойственным прозе, - завершенностью нелирического по сути сюжета, углубленным психологизмом, емкостью, значительностью содержания текста и сверхтекста. Жанр исповедально-биографического стихотворения, особенно характерный Надсону, также преобладает и у Соловьева. Заметным в их творчестве является сонет как наиболее устойчивая поэтическая форма высказывания себя, характеризующее творческое бытие автора. Жанр молитвы наиболее часто встречается в лирике Мережковского и Минского, но ее содержание заметно трансформируется, поскольку молитву к Богу возносит не верующий человек, а природа, либо нетрадиционная просьба. Одним из самых продуктивных проявляет себя жанр песни (Случевский Минский) вместе с тем у Случевского и Минского множество песен существует в качестве частицы более емкой поэтической структуры, например, поэмы, либо книги стихов. Лирики активно использовали жанр стихотворной легенды и предания. Такие произведения являются авторской интерпретацией традиционных мифологических мотивов, ситуаций и сюжетов. Более всего преданий в творчестве Надсона и Мережковского как авторов, наиболее активно усваивающих мировой художественный опыт, прежде всего, общемировую мифологию, историю, культуру. Поэты отдавали дань традиционным поэтическим жанрам, например, поэмам. Следует отметить, что важнейшие жанры – стихотворения или поэмы – дополняются обновленным жанром мистерии. Авторы использовали почти все стихотворные формы – от катрена до коплы, от ронделя до сонета. Поэзия конца 19в. интертекстуальна, но сочетание имен начала и конца веков может создать впечатление о некоем хаосе. Поддавшись этому впечатлению, критика обвиняла поэтов в эклектизме и неразборчивости, в подражании и смешении стилей. Да, эклектизм в их творчестве очевиден, но означает он иное: не художническую растерянность и беспомощность, а тенденцию к освоению существующего культурно-поэтического арсенала, направленную на выработку качественно иного магистрального стиля. Применительно не к стилевой, а к культурной ситуации следует учесть размышления Лихачева: «Эклектизм, освобождая искусство от тирании стиля, сделал возможным в начале 20в. Возникновение новых течений в области театра, живописи, музыки, поэзии…Оставаясь эстетически неполноценным, эклектизм в аспекте историческом может развивать в себе элементы будущего искусства, сохранять старое для нового, в нем, как в некой жизненно многообразной и неустойчивой среде могут зарождаться новые направления и новые стили…» Этот эклектизм стоит осознавать как плодотворное явление (проявление содержательной доминанты).
Специфика в том, что в их творчестве предстала новая фаза в движении отечественного романтизма – неоромантизм. От символистов их отличает господствующий принцип мироотношения – метафизический морализм: восприятие и оценка происходящего в мире с точки зрения религиозно-этических категорий: демона и Бога, зла и добра, Рока и свободы, ненависти и любви и др. а для символистов характерен панэстетизм, предполагающий оценку явлений действительности, явлений бытовых и бытийных, биографических и художественных, с точки зрения красоты – поэтического совершенства и новизны. В творчестве этих поэтов кардинальная новизна обнаруживается не в эстетике и поэтике, но в пересмотре морально-этических ценностей и норм, в поисках своего Божества, за что некоторых несправедливо стали называть декадентами. Но черты сближения с символистами все же есть – это стремление к поэтико-религиозно-философскому синтезу, обусловившее тягу к символизации, к созданию мифов и мифологем, имеющих космологический и антропософский характер, ориентированных на постижение вселенной.
3. Творчество Ф.М. Достоевского до 1865 г. Обзор, анализ 2-3 произведений.
Творчество Д. 1846-1849. Можно разделить на три группы.1848 «Слабое сердце», «Белые ночи» - утопически выразил веру в возможность осуществления самых лучших чаяний своих героев. Вторая-1849 «Неточка Незванова» - всевластие среды над человеком, который, желая вырваться, должен держатся скрытно, обманывать других, биться за существование. Третья-1846 «Двойник».Двойник: этот роман был полностью отвергнут современниками. Оценил только Майков. Амбиции и самосознание героя приобретает патологические формы. Роман написан в двойной перспективе. Не всегда можно сказать, что происходит на самом деле, а что герою кажется. Голядкин не бедствует, в отличие от Девушкина и Башмачкина, занимает квартиру на Шестилавочной, есть слуга Петруша. Собирается жениться на дочери своего начальника. Потом становится ясно, что Клара Алсуфьевна за него замуж не собирается. Читатель все время в сомнениях, что перед ним - реальность или фантазия. С помощью двойника здесь представлена реализация фантазий Голядкина. Его двойник оказывается интриганом, его интриги направлены против Голядкина. Фантастика вводится за счет того, что люди друг другу неинтересны, им только кажется, что они все в центре внимания. Двойник строит пакости Голядкину как фольклорный Черт Гоголя. Все время сохраняется двойная перспектива. В финале его со званого вечера отправляют в дурку. Самое интересное в этом романе - стиль. Особая форма повествования. От третьего лица, но слово повествователя все время насыщается словом Голядкина, так же, как не знаем, кто перед нами, не знаем, кто говорит. Белинский-неясность замысла, фантастика может быть интересна только сумасшедшим. С 1845г. интенсивно общается с Белинским, знакомится с Тургеневым, Одоевским, сотрудничает с Некрасовым. Конец 1846-конфликт со всеми этими из «Современника». С марта 1847-начинает посещать кружок Буташевича-Петрашевсего, вопросы освобождения крестьян, свободы печати, самый радикальный - Спешнев, его наз. «демоном Достоевского», втянул его в кружок. Апрель 1849-арест, при нем у Достоевского извлекли архив, он пропал.
«Бедные люди». В нем Достоевский ставит цель, которую не ставили ни Гоголь, ни писатели «натуральной школы», хотя во многом он еще близок «гоголевскому направлению». Он стремится показать, что человек по самой природе своей есть существо самоценное и свободное и что никакая зависимость от среды не может окончательно истребить в человеке сознание своей человеческой ценности. Чтобы решить эту задачу, писатель раскрывает внутренний мир героя в его письмах к единственно близкому ему человеку. Переписка между немолодым титулярным советником Макаром Девушкиным и его дальней родственницей семнадцатилетней Варенькой Доброселовой определяет жанр и способ изображения человека в «Бедных людях». Истоки этой жанровой формы — в эпистолярном романе сентименталистов и романтиков, в таких его образцах, как «Новая Элоиза» Ж--Ж. Руссо, «Жак» Жорж Занд и особенно близкий Достоевскому роман Гете «Страдания юного Вертера». На них воспитывался интерес писателя к тому нравственному и эмоциональному содержанию личности, которое доступно лишь самопознанию и может быть выражено через интимное признание, через откровенное слово человека о самом себе. К этому присоединялась и склонность самого Достоевского к усиленной рефлексии и умение дать ей точное и тонкое словесное выражение.
Внутренний сюжет «Бедных людей» состоит в том, что в герое мучительно трудно пробивается на свет его человеческая сущность. Исключительную важность такого сюжета понял Белинский еще в 1842 году, выдвигая новый, соответствующий аналитическим возможностям реализма взгляд на человека, когда художник выводит «наружу все, что таится внутри того человека и что, может быть, составляет тайну для самого этого человека». Не случайно именно о «Бедных людях» он вскоре скажет, что «роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому». Перед всей действительностью, перед громадой дымящего и гремящего Петербурга Макар испытывает постоянное чувство страха и самоумаления. Достоевский дает такому жизнеощущению героя зайти бесконечно далеко. Третируемый действительностью, Макар готов сам стать исполнителем вынесенных ему жестоких социальных приговоров. И доходит до такого состояния, что зачеркивает себя не только перед лицом власти, государства, общества, но и перед лицом бога, отказывая себе в праве молитвы и покаяния в грехах, ибо заключает он, «недостойно мне с господом богом уговариваться». Человека в себе Девушкин находит и возвышает по мере того, как растет его чувство к Вареньке, которую он любит удивительной, лишь в изображении Достоевского возможной любовью. Само появление эротического оттенка в отношении к Вареньке свидетельствует, что те жалкие формы, которые приданы личности героя жизнью, условиями среды, все-таки не есть его окончательное определение. Как медленно и трудно вырабатывается самосознание Девушкина, раскрывается в его речи. Герой упорно ищет свой «слог», пытается прежде всего в слове утвердить свою человеческую самостоятельность и полноценность. В первых письмах Макар в отчаянии оттого, что «слогу нет никакого»: с этим он связывает свои неудачи на службе, свою социальную ущербность. Макар не находит своего слова в какой-либо готовой, в том числе и в литературной, форме. В этом проявилось полемическое отношение Достоевского к существовавшим тогда литературно-стилевым традициям, ни одной из которых писатель целиком не принял, но преодолевал их, создавая новое слово героя и автора. Среди устаревших речевых форм, среди канцелярских и книжных штампов, среди пережитков сентименталистской и романтической литературности герой постепенно отыскивает путь к настоящему «слогу». Собственное слово Девушкина одухотворяется, облагораживается любовью. В моменты высшего проявления любви у него, как чувствует то он сам, «слог формируется», формируется речевое лицо, личность. Вместе с этим смелеет и углубляется мысль, уходит косноязычие, бормотание, появляется, индивидуальный голос. Преодолевается бедность положения.
Из произведений раннего периода творчества Ф.М. Достоевского мною были прочитаны такие повести, как «Елка и свадьба», «Белые ночи», «Маленький герой», «Мальчик у Христа на елке». И хотя они составляют лишь незначительную часть всего творческого наследия Достоевского, уже по этим повестям можно судить об идейном и художественном своеобразии произведений великого русского писателя.
Особое внимание Достоевский уделяет изображению внутреннего мира человека, его душе. В его произведениях проводится глубокий психологический анализ действий и поступков персонажей, рассматривая эти поступки не как деятельность извне, со стороны окружающего мира, а как результат напряженной внутренней работы, совершаемой в душе каждого человека.
В ранней прозе Достоевского мы видим также изображение несправедливого, жестокого, порочного общества. Об этом его повести «Мальчик у Христа на елке», «Елка свадьба», «Бедные люди». Данная тема разрабатывается в более позднем романе писателя «Униженные и оскорбленные».
Преданный пушкинским традициям в изображении социальных пороков, Достоевский тоже видит свое призвание в том, чтобы «глаголом жечь сердца людей». Отстаивание идеалов гуманности, духовной гармонии, идей доброго и прекрасного – неотъемлемая черта всего творчества писателя, истоки которой заложены уже в его ранних повестях.
Яркий пример этого – замечательная повесть «Маленький герой». Это повествование о любви, человеческой доброте, всеотзывчивости на чужую боль. Позже выросший в князя Мышкина «маленький герой» скажет знаменитые слова, ставшие афористическим призывом: «Красота спасет мир!..».
Индивидуальный стиль Достоевского во многом обусловлен особой природой реализма этого писателя, главный принцип которого – чувство иного, высшего бытия в реальной жизни. Не случайно сам Ф.М. Достоевский определял свое творчество как «фантастический реализм». Если, например, для Л.Н. Толстого не существует «темных», «потусторонних» сил в окружающей действительности, то для Ф.М. Достоевского эти силы реальны, постоянно присутствуют в повседневной жизни любого, даже самого простого, рядового человека. Для писателя важны не столько сами изображаемые события, сколько их метафизическая и психологическая сущность. Этим объясняется символичность мест действия, деталей быта в его произведениях.
Не удивительно также и то, что более других встречающееся слово в произведениях раннего Достоевского – это слово «вдруг», под влиянием которого внешне простая и понятная действительность оборачивается сложными и таинственными сплетениями человеческих отношений, переживаний и чувств, обыденные события таят в себе нечто необыкновенное, загадочное. Это слово указывает на значительность происходящего и отражает авторский взгляд на то или иное высказываний или действие персонажей.
Композиция и сюжет большинства произведений Достоевского, начиная с ранних повестей, построены на строгом хронометрировании событий. Временная составляющая выступает важной частью сюжета. Например, композиция «Белых ночей» строго ограничена четырьмя ночами и одним утром.
Ранние повести Достоевского учат нас понимать жизнь в различных ее проявлениях, находить в ней истинные ценности, отличая добро от зла и сопротивляясь человеконенавистническим идеям, видеть подлинное счастье в духовной гармонии и любви к людям.
Ф. М. Достоевский неоднократно говорил, что продолжает традиции Гоголя («Все мы из гоголевской «Шинели» вышли»). Н. А. Некрасов, познакомившись с первым произведением Ф. М. Достоевского, передавал рукописи В. Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился!». Ф.М. Достоевский продолжил исследования души «маленького человека», углубился в его внутренний мир. Писатель считал, что «маленький человек» не заслуживает такого обращения, какое показано во многих произведениях, «Бедные люди»- это был первый роман в русской литературе, где «маленький человек» заговорил сам.
Макар Девушкин считал свою помощь Вареньке некоторой благотворительностью, показывая тем самым, что он не ограниченный бедняк, думающий лишь о том, как бы изыскать деньги на пропитание. Он, конечно, не подозревает, что им движет не желание выделиться, а любовь. Но это еще раз доказывает нам главную мысль Достоевского — «маленький человек» способен и на высокие чувства.
Итак, если у Достоевского «маленький человек» живет идеей осознания и утверждения собственной личности, то у Гоголя, предшественника Достоевского, все по-другому. Осознав концепцию Достоевского, мы можем выявить сущность спора его с Гоголем. По Достоевскому, заслуга Гоголя в том, что Гоголь целенаправленно отстаивал право на изображение «маленького человека» как объекта литературного исследования. Гоголь изображает «маленького человека» в том же круге социальных проблем, что и Достоевский, но рассказы Гоголя написаны раньше, естественно, что и выводы были другие, что побудило Достоевского полемизировать с ним. Акакий Акакиевич производит впечатление человека забитого, жалкого, недалекого. У Достоевского личность в «маленьком человеке», его амбиции много больше внешне ограничивающего его социального и материального положения. У Достоевского подчеркнуто то, что чувство собственного достоинства его героя много больше, чем у людей с положением.
Утрата личностного самоуважения равнозначна для Девушкина превращению его из неповторимой индивидуальности в «ветошку», т.е. некий безликий стереотип бедняков и титулярных советников. Это и есть в его глазах смерть — не физическая, как у героя «Шинели», а духовно-нравственная. И только с возвратом чувства своей личности Макар Алексеевич воскресает из мертвых.
Итак, в чем же состоит, по Достоевскому, равенство его «маленького человека» всем и всяким представителям общества и человечества? Он равен им не своей бедностью, которую разделяет с тысячами подобных ему мелких чиновников, и не оттого, что его природа, как считали адепты антропологического принципа, однородна с природой иных людей, а потому, что и он, как миллионы людей, — создание Божие, следовательно, явление изначально самоценное и неповторимое. И в этом смысле Личность. Этот пафос личности, упущенный из виду нравоописателями натуральной школы, — автор «Бедных людей» рассмотрел и убедительно показал в среде и быте, нищенский и однообразный характер которых должен был, казалось, полностью нивелировать пребывающего в них человека. Эту заслугу молодого писателя нельзя объяснить только его художнической проницательностью. Совершенное в «Бедных людях» творческое открытие маленького человека могло состояться потому, что Достоевский-художник был неразделен с Достоевским-христианином.
4. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского: история создания романа, поиск автором сути конфликта.
Роман опубликован в «Русском Вестнике».
Летом 1865 года, потеряв все свои деньги в казино, не в состоянии оплатить долги кредиторам, и стараясь помочь семье своего брата Михаила, который умер в начале 1864 года, Достоевский планирует создание романа с предварительным названием «Пьяненькие» с центральным образом семьи Мармеладовых. На тему же убийства Достоевского натолкнул пример Пьера Франсуа Ласьера. преступник, не брезгавший воровством и убивший в конце концов какую-то старуху, объявил себя в мемуарах, стихах и т. д. "идейным убийцей", "жертвой своего века". Отрешившись от всех нравственных "оков", преступник осуществил своеволие "человекобога", к которому призывали революционные демократы, движимые чувством классовой мести "угнетателям" народа.
Достоевский решительно проникается недоверием ко всем гипотезам о правах "сильных", "особенных" индивидуумов, якобы освобожденных от ответственности перед людьми за свои "чрезвычайные" "сверхчеловеческие" ("человекобожеские") поступки. Вместе с тем, тип сильной личности все более и более уясняется им - как явление художественно внушительное, исключительное, но в то же время и реальное, вполне исторически выразившееся в теории социалистов и в практике социалистическо-террористических групп. Это та "фантастическая" личность, которая кажется ему реальнее всех реальностей, это великолепный образ для романа - реалистического "в высшем смысле". Достоевский был ослеплен блеском идеи соединить историю семьи Мармеладовых с историей "человекобога" - социалиста. Семья Мармеладовых должна стать той действительностью, на почве которой вырастает уродливая философия "сильной личности". Эта семья и все ее окружение могут предстать реалистическим фоном и убедительным объяснением дел и помыслов главного героя - преступника.
Роман печатается по частям в январе-декабре. Весь год Достоевский работает над романом, торопясь добавить к очередной книжке журнала написанные главы. Вскоре после окончания публикации романа в журнале Достоевский печатает его отдельным изданием: «Роман в шести частях с эпилогом Ф. М. Достоевского. Издание исправленное». Для этого издания Достоевский сделал в тексте значительные сокращения и изменения: три части журнальной редакции были преобразованы в шесть, изменено частично и деление на главы.
Достоевский – писатель, познавший человека глубже, чем кто-либо. Мало, кто знал так много о бессмертной тайне души. В произведениях Достоевского душа – это смятение, священный хаос, мучительные поиски истины, Бога.Он пристально изучает внутренний мир людей, живущих в ненормально устроен